Текст книги "Проклятие Гунорбохора (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Улнар снял меч и протянул старику. Это был обычай, обыкновенный у арнов. Гость показывал, что не имеет дурных помыслов, а хозяин обязывался предоставить защиту. Старик принял оружие, его взгляд смягчился.

– Проходите, – сказал он. – Узел‑то у тебя не завязан, воин. Закон знаешь? Не боишься?

– Не боюсь, – коротко ответил Улнар, коря себя за промах. С переодетой в простолюдинку Эланой он просто воин, а не охранник оданессы.

– Смотри, не попадись стражам, – ухмыльнулся старик.

Убранство дома было неплохим даже по меркам горожан. Улнар не знал, сколько можно заработать на мельнице, но отметил, что в окнах шторы из дорогой материи, а на стенах ковры, купить которые мог далеко не бедный человек.

– Как здесь мило, – сказала оданесса, разглядывая украшенный резьбой сундук у стены. – Наконец‑то, мы попали в приличное место!

От Улнара не ускользнула кривая улыбка старика. Воину стало тревожно. Он проследовал за стариком наверх. Там мельник показал комнату. Толстые ковры, сундуки для одежды и кровать: широкая, с пухлой периной и подушками. Окна не было.

– Заплати ему, – сказала девушка. Она прошла и села на кровать. – Как же тут хорошо! Не дворец, конечно…

Улнар достал кошелек. Последние приключения заметно уменьшили количество асиров, но что поделать? Это не беда. Беда, что кое‑кто не умел держать язык за зубами…

– Сколько? – спросил воин.

– За такую комнату и ужин три асира, – произнес старик. Скрепя сердце, Улнар расплатился. Он не был скрягой, но разбрасываться деньгами не любил. Эти асиры омыты его кровью… Остается надеяться, что оданесса выполнит обещание и наградит, когда они прибудут в Далорн.

– Я хочу умыться, – сказала Элана. Старик исчез и вернулся с полотенцем, кувшином и тазиком.

– Иди и разбуди меня с рассветом, – сказал воин. Мельник кивнул.

– Ты живешь здесь один?

– Племянники еще. Но они подались в город. Муку повезли.

– Не боишься в такой глуши? Вдруг мергины пожалуют?

– Не боюсь, – ответил старик. – Я уже стар, мне нечего бояться.

– Кто нибудь польет мне, наконец? – сказала оданесса. – Воин, помоги же.

Улнар пожал плечами и взялся за кувшин.

– И здесь холодная! – пожаловалась девушка, но все же умылась. Улнар терпеливо лил ей на руки.

– А ты чего стоишь? – спросил он мельника. – Неси ужин.

Старик усмехнулся и ушел.

– Благодарю тебя, иди, – сказала Элана.

– Куда?

Брови оданессы сдвинулись:

– Уж не думаешь ли ты спать со мной в одной комнате?

– Ты нуждаешься в охране.

– Здесь безопасно! – заявила Элана. – Иди и охраняй снаружи.

Спорить было бесполезно: оданесса не привыкла к возражениям. Всю жизнь ее окружали люди, исполнявшие каждую прихоть.

– Хорошо, госпожа, – сказал Улнар, дождавшись, пока старик, принесший хлеб, сыр и ломти ветчины, уйдет. – Если понадобится что‑то, зови. И запри дверь.

Он решил ночевать в холле. Можно устроиться на сундуке у стены и контролировать вход.

Свеча осталась в комнате Эланы, и по лестнице пришлось спускаться в темноте. Впрочем, Улнар запомнил расположение поворотов и ступеней и шел достаточно уверенно. Холл был освещен: несколько свечек горели в широких бронзовых подсвечниках. Хозяина не было. «Пошел спать, – подумал Улнар, – а жаль: как раз собирался спросить о дороге на Далорн.

Воин устроился на сундуке и задремал, а проснулся от стука. Что там такое?

Он подошел к двери и прислушался.

– Открывай, старик! – пробасил кто‑то, и крепкая дощатая дверь затряслась от ударов. – Долго нам ждать?

– Чего это с ним? Раньше не запирался, – добавил другой голос.

– Может, он не один? – спросил третий. – Открывай!

Что за люди приехали сюда ночью? Рука потянулась к мечу, но нашла пустоту. Меч‑то у старика, а куда он его спрятал, Улнар не имел понятия. Позади скрипнула дверь. Явился мельник с фонарем.

– Сейчас открою, – крикнул он, но Улнар заступил дорогу:

– Кто это?

– Племянники, – сказал старик, но ответ не показался воину убедительным.

– Какие еще племянники ночью? – спросил воин.

– А тебе какое дело? – крикнул старик. – Это мой дом, я знаю, кого впускаю.

– Я заплатил за ночлег и не хочу, чтобы здесь еще кто‑нибудь был!

– Такого уговора не было! – резко сказал старик. – Прочь от двери! Если я не открою, эти парни все равно войдут, и тогда тебе придется худо.

Старик прав, это его дом, подумал Улнар, отступая от двери. Пусть входят, он уйдет наверх. Если кто‑то вздумает прогуляться туда, тогда и будем разговаривать. В случае нападения, оборонять узкую лестницу проще.

Он направился к лестнице, но уйти не успел.

– А это кто? – раздалось за спиной Улнара, едва мельник открыл дверь. – У тебя что, гости?

От воина не укрылось удивление родичей старика, значит, постояльцев он не никогда не принимал. Но их принял. Почему?

– Эй, ты! – оклик предназначался Улнару. Понимая, что игнорировать вопрос нельзя, воин спокойно обернулся. – Ты кто?

В холле стояли четверо. Крепкие, уверенные парни. Вооружены, и старик не взял у них мечи. Может, и правда – родственники? Но почему пришли ночью? Тревога не отпускала воина, а он привык доверять чутью.

Четыре пары глаз рассматривали его. На головах не было повязок. Мергины? Но не все мергины – разбойники…

– Я вольный воин, – сказал Улнар.

– А здесь что делаешь? – спросил один из мужчин, видимо, старший, судя по короткой бороде и виду, с которым он держался. Бас, что воин слышал за дверью, принадлежал именно ему.

– Ночую.

– Я слышал, воины Братства небогаты, – сказал бородач. – Сколько ты отдал старику?

– Три асира.

Ночной гость рассмеялся:

– Три асира! А спать он тебе где позволил? На чердаке?

– В комнате, – Улнар чувствовал, что ни словом не должен обмолвиться о девушке, но как заставить молчать старика?

– Он не один пришел, Борх. С ним девушка. В простом платье, но не из простых, – мельник оказался наблюдательным, и Улнар лихорадочно думал, что ответить.

– Не из простых? – переспросил Борх. – Это как? Кто она, воин?

– Не твое дело.

– Все, что происходит в моем доме – мое дело, – проговорил бородач. Он шагнул к Улнару, смерив воина взглядом. – Ты еще молод и, если хочешь дожить до старости, не стоит грубить в чужом доме. Приведи ее сюда, – сказал Борх одному из парней.

Парень двинулся мимо воина, но тот заступил дорогу. Улнара толкнули в плечо, воин уклонился, в один миг перехватил руку толкавшего и завернул за спину. Парень вскрикнул.

– Никто не поднимется наверх! – сказал Улнар и оттолкнул парня от себя. Потирая вывихнутое плечо, тот отошел в сторону.

– Что ты так отчаянно защищаешь? – улыбаясь, спросил Борх, но его глаза были холодны. – Скажи, старик, почему она показалась тебе непростой?

– Она восхищалась убранством комнат, но не как хешимка, – сказал мельник. – Она знатного рода: хешимки не просят принести воды перед сном, они умываются сами и не сетуют, что вода холодная. Она сказала: «заплати», как знатная особа, а сама в простом платье, Борх.

– Почему же знатная женщина в простом платье, воин? – спросил Борх.

Улнар молчал. В любом случае, он ничего им не скажет. Плохо, что они вооружены, а он нет. И бежать некуда. А Элана спит и не знает…

– Его меч у меня, – сказал старик.

– Принеси, – велел Борх. Старик ушел. Улнар заметил, что товарищи Борха напряглись и собрались, как бывает перед схваткой. Их лица выдавали то, чего не говорил язык.

– Хороший клинок, – сказал Борх, принимая меч из рук мельника. – Эшнарской ковки?

– Да.

– Не слишком дорогое оружие для простого воина?

– Воины Братства не экономят на оружии.

– Так ты из Братства?

– Я уже сказал.

– И как твое имя?

– С какой стати я должен называть свое имя? Ты не фагир, а я не в суде.

Борх усмехнулся.

– Дерзок, дерзок. Ты знаешь старый закон?

Закон Улнар знал. Застав в доме вора, хозяин мог убить его, не прибегая к суду фагиров – древнее право из тех, что не склонные к насилию фагиры до сих пор не смогли изменить.

– Знаю.

– Так вот, воин. У меня четыре свидетеля, что ты ворвался в дом и хотел ограбить хозяина. Теперь ты понял?

Улнар понял, к чему тот клонит и спокойно, не вызывая подозрений, высматривал хоть что‑то, что могло послужить оружием. Уйти без боя не получится.

– Так вот, у меня предложение. Я отдаю тебе меч, а ты тихо и быстро убираешься отсюда, пока я добрый. Один.

– Нет.

Борх ухмыльнулся и оглядел приятелей:

– Какой упорный! Значит, есть за что упираться! Ну, что ж, не желаешь добром…

Парни сдвинулись, направляясь к воину, но сверху раздался недовольный голос Эланы:

– Кто здесь кричит? Воин, что случилось?

Парни остановились. На их лицах Улнар прочел изумление и быстро обернулся. Девушка стояла на лестнице в одной рубашке. Свеча в ее руке трепетала, тени игриво очерчивали высокую грудь и полные бедра.

– Кто эти люди?

– Не спускайся вниз! – крикнул Улнар, отступая к лестнице. Оданесса замерла:

– Кто они? Погоня?

– Нет, но тебе лучше пойти в комнату и запереть двери, – больше Улнар не мог отвлекаться. Любая промашка могла дорого обойтись.

– Погоня? – удивленно протянул Борх. Он покрутил головой. – Сдается мне, дело непростое. От кого может бежать такая… красотка?

Элана топнула ногой:

– Знаешь ли, с кем разговариваешь, нигрид! Я прикажу, и эту хибару с землей сровняют, а вас… Вас…

Улыбаясь, Борх всплеснул руками:

– Прошу прощения, госпожа, презренные нигриды не знают, с кем разговаривают. Если госпожа сообщит свое имя…

– Элана, оданесса Далорна! – гордо произнесла девушка. Улнар стиснул зубы. Как тяжело с ней! Зачем он только встрял в это дело! Но раз идешь – иди до конца, говаривал отец.

– От кого же бежит оданесса? – спросил Борх. Он не скрывал алчного любопытства. – Скажи нам, госпожа, возможно, мы поможем тебе.

– Эта тайна будет стоить тебе головы, дурак, – сказал Улнар. – Ты и так узнал слишком много. Отдай меч и пропусти. Я не хочу никого убивать.

Парни расхохотались.

– Мне доводилось убивать людей вдвое сильнее тебя, – сказал главарь. – Ты отказался уйти, хотя я предлагал тебе меч и свободу. Молись своему покровителю, потому что сейчас ты умрешь.

– А девка ничего! – произнес один из парней. – Не затасканная еще.

От ужаса оданесса не могла вымолвить не слова и отступила, вжавшись в стену. Улнар медленно пятился, парни окружили его, вытаскивая из ножен мечи.

В воинской школе не раз доводилось биться голыми руками против вооруженных палками противников. Здесь Улнару противостояли не юнцы, и в руках их не палки, а отточенная сталь.

Дождавшись замаха, Улнар пролетел под рукой, позволяя мечу опуститься, одним движением зашел противнику за спину и ребром ладони ударил в кадык. Парень захрипел и осел на пол. Поднимать меч было некогда. Лишнее движение даст врагам время – а этого допускать нельзя. В его положении лучшая защита – нападение.

Улнар вклинился между двумя противниками, одного схватил за руки, мешая выхватить меч, толкнул на другого и добавил ногой в пах. Меч рассек воздух в опасной близости от груди, но Улнар успел уклониться. Сдернув с сундука покрывало, воин одним движением скрутил его в жгут и встречным движением парировал удар опускавшегося на голову меча. Зацепив ногой табурет, Улнар резко метнул его в поднимавшегося на ноги парня, и тот вновь повалился на пол. Главарь стоял, до времени не вмешиваясь в схватку.

Улнар лавировал, следя за противниками. Мастерством они не отличались от морронов и, будь у него меч, он бы легко расправился с ними. Но убивать он не хотел.

– Хватайте девчонку! – крикнул Борх. – С ним я справлюсь сам.

Последний державшийся на ногах боец рванулся на лестницу. Элана взвизгнула. «Она еще здесь? Я же сказал ей!» Думать было некогда. Они возьмут ее в заложницы, а потом расправятся с ним. Не дожидаясь, когда Борх нападет, Улнар бросился к лестнице. Слыша шаги за спиной, парень резко размахнулся. Меч со свистом рассек воздух там, где должна быть голова воина, но Улнар пригнулся, а когда сталь ударилась о стену, дернул парня за ноги и спустил вниз. Бросок вышел на загляденье: противник с грохотом скатился по лестнице и остался лежать.

Улнар схватил упавший меч и встретился глазами с Борхом.

– Спускайся, – сказал тот. – Сразимся один на один.

Воин сошел вниз, по дороге пнув под ложечку пытавшегося встать парня. Тот хрюкнул и затих. Борх стоял, в каждой руке держа по клинку. Боец–двуручник, подумал воин. Таких мастеров немного.

– Когда я убью тебя, – проговорил Борх, покачивая клинками, – девчонка будет лизать мне ноги, чтобы я оставил ее в живых. Думаю, за нее можно получить хороший куш.

Он начал атаку. Два клинка закружили в воздухе, но Улнар отбивал удары или просто уклонялся. Устало дыша, Борх остановился:

– Хорошо двигаешься, – он уже не выглядел столь уверенным в победе. – Вернемся к нашему соглашению: ты уходишь, она остается.

– Поздно, – ответил Улнар. Почуя движение за спиной, воин ушел в сторону и ударом наискось срубил нападавшего. Вскрикнув, мергин повалился на пол.

– Проклятье! – Борх налетел снова. Стальной веер теснил Улнара к стене, но воин умело уходил, так что мечи главаря встречали лишь воздух. Потом воин начал атаку и бил так стремительно, что Борх едва успевал подставлять мечи. Дзинь! Меч Борха вылетел из руки, и лицо главаря исказила гримаса ярости. Но у него был второй клинок – меч Улнара. Мергин замахнулся, но воин опередил. Сталь полоснула по груди, оставляя брызжущую кровью полосу, ноги Борха подломились, он застонал, пал на колени и завалился набок.

Улнар подхватил свой меч и огляделся: двое убитых, двое оглушены и не скоро поднимутся. Мельник исчез. Тем лучше для него! Теперь Улнар знал, что за гости ходят сюда по ночам. Мергины, промышляющие грабежом на лесных дорогах. Они вне закона – убив их, он мог не опасаться суда, тем более что у него влиятельный свидетель. Однако оставаться тут нельзя. Быть может, мергинов гораздо больше, прибежит десяток – и что тогда?

Он услышал за спиной шорох и резко повернулся. Это была Элана.

– Ты великий воин! – потрясенно сказала девушка. – Я никогда такого не видела! Я… я благодарна тебе и… И…

Улнар понял, что она хотела сказать. Ей следовало попросить прощения за то, что не послушалась его, и они едва не погибли, но оданесса не знала, как это сказать. Ведь оданы не умеют извиняться.

– Нам надо уходить, – сказал Улнар. Взгляд воина задержался на ладной фигурке девушки, прикрытой лишь ночной рубашкой. – Оденься и выходи. Я подожду здесь.

На этот раз девушка не думала спорить. Улнар услышал быстрый топот ног по дощатому полу и хмуро улыбнулся. Всегда бы так.

Победитель получает все – главная заповедь вольных воинов. Улнар мог неплохо заработать, возьми он оружие побежденных. Но тащить уйму железа, когда за спиной погоня… Жаль, но трофеи придется оставить.

Пока Элана одевалась, воин нашел кухню и позаимствовал вместительную флягу с вином, здоровенный кусок копченого окорока и краюху хлеба. Этого хватит, пока они доберутся до города. В любом случае, деликатесов здесь нет.

Закинув еду в дорожный мешок, воин связал оставшимся в живых руки и посадил у стены.

– Не убивай! – простонал один из мергинов. Лицо разбойника залила кровь из рассеченной брови. Другой молчал, в страхе глядя на воина.

– Сколько вас было? – спросил Улнар.

– Четверо.

– Не лги! – острие меча уперлось мергину в горло, и тот истошно крикнул:

– Не лгу! Четверо нас!

Улнар убрал оружие. Похоже, он говорит правду. Тогда все проще.

– Я готова! – объявила девушка. Она спустилась по лестнице, держа в руках сверток с платьем. Теперь не предлагает мне нести его, отметил Улнар.

– Идем. Быстрее.

Они вышли из дома и скрылись в лесу. Кровавый глаз Игнира наблюдал за ними, помаргивая в череде облаков, и Улнар прикоснулся к тофу:

– Спасибо тебе, покровитель!

Глава 5. Схватка.

В лесу было прохладно. После дождя трава была влажной, а капли с деревьев так и норовили упасть за шиворот. Воин ждал жалоб и стенаний, но оданесса держалась на удивление стойко, и не произнесла ни слова.

Жалея спутницу, Улнар решился выйти на дорогу. Все равно в темноте и в густом лесу их никто не заметит, тем более что эта дорога была, скорее, едва заметной тропкой. Шаг в сторону – и скроешься в зарослях.

Но после часа пути оданесса села на траву и объявила, что дальше не пойдет.

– Хорошо, отдохнем, только уйдем в лес, здесь оставаться нельзя, – сказал Улнар. Девушка спорить не стала. Воин подумал, что после ночной схватки она стала поиному смотреть на него.

– Как холодно, – пожаловалась Элана. – У меня ноги промокли!

– Что делать? Я не могу развести костер – он выдаст нас, – сказал Улнар. Как ни странно, она с ним не спорила. Воин снял куртку и укрыл девушку:

– Хочешь вина? Оно согреет тебя. Я взял его на мельнице.

Воин протянул оданессе флягу:

– Не знаю, каково оно на вкус…

– Оно замечательное, – сказала Элана, беря флягу.

– Но ты еще не попробовала, – улыбнулся Улнар. – Вдруг это помои?

– Я уверена, – оданесса поднесла флягу ко рту и глотнула. – Да, хорошее вино. Выпей и ты, воин.

– Если дозволяешь, – скрывая улыбку, склонил голову воин.

– Не дозволяю, – улыбаясь, произнесла она. – Приказываю!

Он отпил глоток. Вино и впрямь неплохое. По крайней мере, не тот уксус, что подают в дешевых тавернах. Ох, мельник…

– Ты спас меня второй раз… а я даже не знаю, как тебя зовут.

Улнар пожал плечами:

– Какое это имеет значение, госпожа? Ты забудешь мое имя, едва окажешься во дворце.

– Мне лучше знать, забуду или нет! Ну? – глаза Эланы смотрели с требовательным любопытством, и воин назвался:

– Улнар.

– Улнар, – повторила она, облизывая терпкие от вина губы. – Я благодарна тебе и щедро награжу, когда мы доберемся до Далорна. Ты доволен?

– Я делал это не ради денег, – сказал Улнар.

– Отчего же?

– Ради твоих глаз, – улыбнулся воин. Элана и впрямь была красива, а коварное вино развязало ему язык.

– Что? – глаза Эланы заблестели. Еще никто не говорил ей таких слов.

– Я видел, как ты напугана, понял, что эти головорезы – не твоя охрана… и решил помочь.

– Ты удивительный человек и великий воин. Эти наемники напали на моих телохранителей и убили всех! Ты очень смел, если решился отбить меня в одиночку!

– Я не знал, что они такие грозные воины, – пожал плечами Улнар. Да, парни были крепкими бойцами, но не более того. Воин не считал себя мастером, но в Братстве его уважали. Там не было воинов, прошедших школу «Двух Мечей».

– А если бы знал?

– Тогда убежал бы.

Элана засмеялась. От вина оданесса раскраснелась. Расстегнув несколько пуговиц, она прилегла, прислонившись к дереву.

– Ты очень смел, – повторила она, разглядывая Улнара. – И ты помог мне, не зная, кто я такая. Ты либо великий смельчак, либо великий глупец.

– Скорее второе.

Элана вновь рассмеялась:

– Ну, нет, ты не глуп. Глупцы никогда над собой не смеются. Какой ты удивительный человек, Улнар. Кто ты? Расскажи о себе.

– Что тебе рассказать? – Улнар смутился. Мало кто просил его рассказывать о себе. Прошлое человека – его тайна. Даже принимая в Братство, его не спрашивали о прошлом. Достаточно того, что делаешь сейчас.

– Откуда ты родом? Кто твои родители? Где научился бою на мечах? – засыпала вопросами девушка.

– Родом из Гарда…

– Знаю, – тут же прервала Элана. – Это городок у моря в оданстве Ринересс. Продолжай.

– Моя мать из простого народа, отец… был воином. В Гарде я и вырос, потом стал вольным воином и вступил в Братство. Это все.

Девушка выжидающе смотрела на него, но Улнар молчал. Она засмеялась:

– Нет, не все! Ты что‑то скрываешь! На мне одежда хешимки, но я не столь глупа, как они! Твоя речь не похожа на речь простолюдина – это раз. Ты держишься с осанкой, в тебе чувствуется гордость, не свойственная хешиму или бродяге – это два. Ты владеешь мечом лучше моих телохранителей – это три. Ты учтив, не ругаешься, как хешимы и наемники – это четыре. Наконец, когда я спросила тебя, почему ты меня спас – ни один простолюдин не ответил бы так, как ты!

Улнар взглянул на оданессу. Он удивился ее наблюдательности. Впрочем, дети оданов хорошо образованы, но плохо знают настоящую жизнь.

– Ты плохо думаешь о простолюдинах. Не все они грубы.

Оданесса фыркнула.

– Я угадала! – сказала она. – Ты благородного рода, но отчего‑то скрываешь это, может быть, прячешься от своих врагов… Но с этого дня ты под моей защитой и покровительством! Я скрою тебя даже от суда фагиров!

Улнар улыбнулся. Великодушно и наивно, подумал он.

– Благодарю, оданесса.

– Не стоит благодарности, – махнула рукой девушка. – Подай еще вина.

Он протянул флягу.

– У тебя даже кубка нет? Что ж, когда мы прибудем в Далорн, я подарю тебе кубок. Самый дорогой, что смогу найти в городе!

– Благодарю, но мне не нужен кубок.

– Так что же тебе нужно?

– Достаточно твоей благодарности, оданесса. Думаю, ее нелегко заслужить.

Она не заметила иронии.

– Вот еще доказательство! Простолюдин никогда не откажется от награды!

– А эмон откажется? Много ли таких эмонов видела госпожа?

Она не ответила.

– Где ты научился владеть мечом, Улнар? – помедлив, спросила Элана. Ему не нравились эти расспросы, но разговор едва не зашел на опасную тропу, и лучше им говорить об оружии, чем о бедняках и эмонах…

– Школа «Двух Мечей», госпожа.

– Я же говорила! – удовлетворенно кивнула Элана. – Эта школа – не место для нигридов, разве нет?

Улнар сжал зубы. Он ненавидел это слово. «Нигрид» – значило «низший». Так эмоны, в чьих венах текла капля крови Древних, именовали простолюдинов. «Все люди одинаковы, – говорил Улнару отец, – не кровь делает человека великим, а дела, которые он вершит».

– Я же сказал: моя мать не знатного рода.

– А отец?

– Я не знаю, – честно ответил воин.

– Значит, он – знатного рода! В тебе кровь Древних – это несомненно! – оданесса оживилась. Ее лицо зарделось от вина и эмоций, и Улнар улыбнулся. Несмотря на гордыню, в девушке есть что‑то, несвойственное эмонам. То, что он чувствовал и в себе. Она называет это гордостью – но это не гордость. Это внутренняя сила, сознание правильности своего пути. Она могла вести себя с ним, как с нигридом, и Улнар ждал этого, но девушка быстро училась. Дух Эланы был не столь изнежен, как тело, для оданессы, большую часть жизни передвигавшуюся в паланкине, она довольно стойко переносила выпавшие им тягости. А теперь уже говорит с ним, как с равным. Он надеялся, что это не от вина.

А ведь она и впрямь красива! Хотя сйчас оданесса выглядит далеко не блестяще: прическа спуталась, к платью прилипла хвоя, от беспокойных ночей под глазами легли тени… Здесь с нее сошел дворцовый лоск и надменность, с которой она разговаривала еще вчера… Сейчас она была другой – и Улнар не мог отвести глаз…

– Почему ты так смотришь, Улнар? – выпитое вино кружило ей голову. Враги и страх остались позади, и Элане стало так хорошо, как не было никогда в жизни. Улнар нравился ей. Нравился необычностью, непохожестью на эмонов и круг вельмож, что был знаком и понятен. Эмоны хорошо и дорого одевались, хвастались богатством эмонгиров и воинским искусством, но девушка знала: никто из них не сможет одолеть Улнара в поединке! Она видела, как он бился, и здесь, в диком лесу, чувствовала себя, как в неприступной крепости! Телохранители, которых убили наемники Роттера, не стоили пальца на руке воина!

Голова кружилась, и лезли глупые мысли. Элана вспомнила, что рассказывали служанки о жарких ночах с телохранителями отца. Она вспоминала все сказанное тогда, и завидовала им, познавшим любовь. Во дворце сотни глаз следят за каждым ее шагом. Все думают: нет девушки свободней дочери одана, но это не так!

– Почему ты смотришь на меня, Улнар? – вновь спросила она, не гневаясь, что пришлось повторять вопрос.

– Ты красива, – искренне сказал воин.

– Я нравлюсь тебе?

– Да, Элана.

Воин не заметил, как назвал наследницу трона по имени, что для того, кто не имеет на это право, равносильно оскорблению. Называть оданессу по имени мог только отец, мать и законный супруг. Для прочих, включая благородных эмонов, она оданесса и госпожа, хотя имя ее, конечно же, знают все.

– Как ты смеешь называть меня по имени! – Элана приподнялась, глаза ее гневно горели, а голос вновь звучал холодно и властно, как и следовало разговаривать с простолюдином. – Грязный хешим! Негодяй! Знаешь, что было бы с тобой, осмелься ты произнести это в Далорне!

– Но мы не в Далорне, оданесса! – резко бросил воин. – Похоже, дочь одана забыла, что своей честью, а может, и жизнью, обязана негодяю и грязному хешиму!

Они яростно глядели друг на друга.

– Я прощаю тебя, – вдруг сказала оданесса. – Ведь мы в лесу, и никто этого не слышал…

– И ты прости. Нигрид будет знать свое место, оданесса…

Ночь окончательно накрыла их тихой, бархатной тьмой. Лес уснул. Яркий глаз бога огня не проникал сквозь заросли над их головами. Вино и куртка воина, заботливо накинутая на плечи, согрели Элану, но спать не хотелось. Завтра они будут во дворце, и все, что случилось, забудется, превратится в страшный сон…

– Что это? – Дрожащие огоньки плыли меж деревьев.

– Светлячки. Их не стоит бояться.

– Я и не боюсь. С тобой мне вообще не страшно.

Она взглянула на воина. Улнар сидел, прислонившись спиной к стволу, меч лежал на коленях. Какое необычное лицо, подумала Элана. Воин казался загадочным и таинственным, и она чувствовала: за этим кроется тайна. Тайна, которую ей хотелось узнать.

– Улнар?

– Да, оданесса.

– Почему ты не спишь?

– Кто‑то должен не спать. Мы в лесу, а не в доме.

– Тогда спи. Я не хочу.

– Нет. Тебе надо поспать. Завтра будет трудный путь.

– Улнар, ты когда‑нибудь любил? – спросила Элана.

– Нет, оданесса.

– А почему?

– Жизнь вольного воина – походы. Меня могут убить… У меня был друг, он погиб, мне пришлось рассказать об этом его жене и видеть ее горе и слезы… Воину лучше не иметь семьи. Не знаю, понимаешь ли ты меня.

– Понимаю, – задумчиво произнесла Элана. Оданесса встала и присела рядом с воином. – Тебе, наверно, холодно, – произнесла она. Улнар отстранился, когда девушка прижалась к нему.

– Что с тобой? – спросила она, проведя рукой по его щеке. – Храбрый воин испугался?

– Нет.

– Тогда почему ты вздрогнул? Поцелуй меня!

– Я не могу целовать тебя, – сказал Улнар, отвернувшись. – Ты дочь одана, а я простой воин. Нигрид.

– Нет, ты не нигрид. Во мне кровь Древних, и я чувствую ее в тебе, – прошептала Элана. Ее руки охватили шею Улнара, притягивая к себе, а губы ожгли поцелуем.

Никогда ей не было так хорошо и так сладко. То, о чем шепотом рассказывали служанки, было намного сильнее и ярче. Иначе и быть не могло, ведь она – дочь одана, а он великий воин, таинственный и сильный… Никогда еще глаза мужчины не оказывались так близко, а руки не касались так нежно и горячо… Она застонала, изумляясь тому, что можно стонать от счастья. Холода как не бывало – тело мужчины дышало огнем, обжигая до самого сердца.

Глаз Игнира, скрытый за облаками и кронами, не видел того, что происходило, а увидел бы – не поверил. В черном лесу, на холодной траве, обнявшись, лежали два человека. Случай свел их вопреки предначертанной каждому судьбе, а любовь сделала равными…

Ночью он не раз просыпался, проверяя, все ли тихо вокруг. Голова Эланы покоилась на его плече и, стараясь не разбудить ее, воин оглядывался, гладя рукоять меча. К утру стало холодней, и спавший в одной рубахе воин продрог. Его куртка укрывала свернувшуюся калачиком Элану. Пусть спит, впереди долгий путь.

– Как же хорошо я спала! Уже утро?

– Да, оданесса. Нам надо идти.

Никто из них не обмолвился ни словом о том, что было этой ночью. Они позавтракали хлебом и мясом, взятыми у мельника, допили остатки вина и двинулись дальше. Элана шла, тихо улыбаясь, а Улнар был мрачен.

Воин думал о том, что произошло. Радостное, но непознанное и оттого пугающее чувство владело душой. «Элана знатного рода, я – простой воин. Между нами не может быть любви и даже дружбы. Я отведу ее к отцу и немедленно уйду. Не надо ни наград, ни денег. Эту историю лучше забыть. Так будет лучше для меня и для нее.»

Когда солнце поднялось в зенит, они вышли на опушку и увидели дорогу, а за деревьями возносилась каменная башня эмонгира. Дорога была много лучше той, по которой шли ночью: широкая, утоптанная, она уходила на запад и выведет их к Далорну…

Вдали показалась повозка, и они сошли в лесок. Лучше, чтобы никто их не видел. За заросшим кустарником пригорком открылся широкий лесной ручей. Он был неглубок, колючий кустарник густо оплел берега, так что воин едва нашел проход. Промыв флягу, Улнар наполнил ее холодной проточной водой.

– Ты знаешь, куда идти? – спросила Элана. – Куда ведет эта дорога?

– К Далорну, госпожа.

– Ты можешь звать меня по имени, все равно никто не услышит, – улыбнулась она. – Мы не можем идти по дороге?

– К сожалению, нет. На их месте я бы перекрыл каждую тропку к городу.

– Ты так уверен в погоне, Улнар, но мы же не видели и не слышали ее.

– Люди, отбившие тебя, не остановятся. Мы в опасности, пока ты не переступишь порог своего дворца.

– Если они ждут на дорогах, то как же мы пройдем?

– Посмотрим. Эти места я знаю. Если найдем эмонгир одного из далорнских эмонов, они обязаны предоставить тебе защиту.

По скользким камням они перебрались через ручей и сели на поваленное дерево. Улнар вытянул уставшие ноги, подумав, как нелегко Элане – но девушка не жалуется.

– Улнар…

– Тихо! – воин замер и прислушался. Так и есть: кто‑то проезжает по дороге. Воин обнажил клинок, жестом велел девушке молчать и спрятаться. Он прополз вдоль покрытого мхом ствола и высунул голову: через ручей переходил целый отряд. Первым шел человек в блестящих на солнце доспехах, за ним дюжина воинов: одни с луками, прочие с легкими копьями и мечами. Взгляд Улнара тотчас отметил легкое вооружение отряда. Если бы требовалось догнать и искать кого‑нибудь в лесах, он вооружился бы так же… Но, может, это не они?

– А ну‑ка, стой!

Дорога было в трех десятках шагов, и Улнар слышал все, что говорили.

– Откуда едешь?

– Из Далорна, эмон.

– Не встречал мужчину и женщину? – спросил голос, и Улнар понял, что был прав. Погоня!

Один из воинов повернул голову, и Улнар едва успел пригнуться. Он оглянулся и прижал палец к губам. Девушка кивнула. Лицо ее побледнело.

– Нет, господин. Не встречал.

– Ладно, езжай.

Улнар услышал мычание крогов и скрип колес. Повозка тронулась дальше.

– Они где‑то здесь, – сказал кто‑то. Улнар не мог высунуть голову и посмотреть, кто говорит, но голос показался знакомым. – Их видели в хеше, а эта дорога на Далорн.

– Отправляйся к перекрестку и оставайся там, – приказал голос. – Этот парень хитер, избегает дорог и идет лесами, но рано или поздно они выйдут. Мы разделимся. Ты идешь…

Голоса отдалились и стали невнятны. Надо бежать!

Кто бы ни был в этом отряде, куда им до морронов – а ведь и от чернолицых ему удавалось ускользнуть!