Текст книги "Проклятие Гунорбохора (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Конечно, своих они не выдадут, спрячут, отправят в другое селение или на заставу, куда не доберется ни один сутяга–фагир. Так было много раз. И все же… Живущие в Арнире мергины не знали и десятой доли свободы, какая была у людей здесь, да что говорить – даже законопослушные арны не были столь свободны и дерзки.

Здесь, на окраинах Арнира, рождались поколения, дух которых был свободным и смелым. Здесь люди не знали неволи, никто не мог заставить их делать то, чего они не желали. Вольные охотники, рыболовы, земледельцы работали на себя, не зная власти эмонов, и все чаще возмущались данью, требуемой оданом, имени которого никто не помнил, разве что старики. До ближайшего города неделя пути по бездорожью, и раз в лунную перемену староста отправлялся туда, везя оговоренную дань. Когда Гриннор был в городе в последний раз, эмон, принимавший ценное дерево, зерно, плоды и шкуры, вдруг обмолвился:

– Недолго вам вольными ходить.

На прямой вопрос, что это значит, эмон скривился:

– Думаешь, эмону нужны ваши драные шкуры?

– Зачем же он их требует? – удивился Гриннор.

– Не шкуры ему нужны, а покорность! Много воли берете, смотрите, не лопнули бы мешки…

Впрочем, эмон всегда был презрителен и груб к мергинам, и Гриннор о тех словах забыл. А вспомнил только теперь.

– Не бойтесь их, люди. И ты не бойся, Далмира. Ты с нами, и мы защитим тебя.

Глава 4. Сын предателя.

– Вставай, Маррод! – юношу растолкал один из учеников – ночной страж, по старой традиции охранявший Храм, хотя красть здесь было нечего, а среди эльдов не было воров.

– Что случилось? – разогнав остатки сна, Маррод поднялся.

– Выйди наружу, тебя ждут! – страж попятился и исчез.

Маррод быстро оделся и вышел. Светло–желтый глаз Алгора высветил стоящую у Храма высокую темную фигуру. Не узнать ее было невозможно.

– Обладающий Тотрамес, – Маррод преклонил колени, и осмелился поднять голову, лишь когда Первый Жрец обратился к нему:

– Я наслышан, что ты прилежно учишься, – голос Тотрамеса звучал глухо, но твердо. – Это хорошо. Твои успехи впечатляют наставника.

– Мне многому надо учиться, чтобы стать подобным Обладающим.

– Это так, – сказал Тотрамес. Первый Жрец входил в Совет Девяти и считался великим ученым. Что понадобилось ему от меня, удивленно подумал Маррод. Юноша много бы дал, чтобы знать, на чьей стороне был Тотрамес, когда решалась его судьба.

– Ты хочешь стать Обладающим, Маррод?

– Да, Обладающий.

– Ты почти стал им. Ты способный и прилежный ученик. Тебе не хватает лишь одного… хорошего отца.

Маррод опустил голову. Как он любил отца раньше, и как ненавидит теперь!

– Смотри в глаза! – велел Тотрамес. Юноша поднял взгляд. Глава Совета неожиданно улыбнулся. В свете луны его улыбка походила на оскал черепа.

– Я понимаю тебя, ученик. Ты мог бы добиться многого, твои успехи привели бы тебя к славе… не будь у тебя такого отца.

Слова Тотрамеса стегали, как позорная плеть, которой наказывали преступников.

– Пока о предательстве Эндора знают лишь девять эльдов. Но представь, что каждый в долине узнает имя предателя. Не берусь сказать, что будет с тобой. Если бы я не видел в тебе истинного эльда, то не стал бы защищать тебя в Совете.

– Благодарю тебя, Обладающий, – как можно ниже поклонился Маррод.

– У тебя есть шанс исправить ошибку отца и положение, в которое ты попал, – Тотрамес испытывающе взглянул на юношу. Маррод не видел его глаз, они сливались с тьмой, как и фигура Советника, стоящая в тени скалы. На мгновение Марроду показалось, что никакого Тотрамеса нет, а сам он разговаривает с тьмой.

– Готов ли ты отправиться в Арнир и сделать то, что велит Совет?

– Я готов, Обладающий!

– Я решу, когда ты будешь готов, – холодно поправил Тотрамес. – Усердно занимайся и помни, кому ты обязан честью быть и оставаться учеником Храма…

Маррод внимал.

– Но я должен быть уверен, что ты не свернешь с правильного пути, – голос Тотрамеса приобрел неожиданную мягкость. – Маррод, у тебя есть нечто, связывающее тебя с отцом. Я не хочу, чтобы у тех, кто защищал тебя, был повод усомниться в своем выборе, а у наших врагов… Ты понимаешь?

Он понял. Талисман отца – черный ромбовидный камень на цепочке из железных и золотых колец. Маррод сдернул его с шеи:

– У меня нет больше отца! – сильный бросок швырнул камень в озеро. Вода плеснула, круги разошлись, и все стихло.

– Теперь я верю тебе, Маррод, – рука Тотрамеса легла на его плечо. – И Совет верит тебе. Запомни это.

– Я запомню, Обладающий, – вновь припал к земле Маррод. Когда глаза юноши поднялись, Тотрамеса уже не было.

Что‑то оборвалось в душе Маррода, когда он выбросил талисман отца. Нет, даже не в тот миг, а потом, когда юноша поборол желание прыгнуть в озеро и найти вещь его единственного родного человека. Маррод пытался забыть отца, стереть из памяти, но не мог. Что‑то внутри сопротивлялось, и он не понимал, что происходит, знал только, что становится другим. Не тем, каким хотел его видеть отец – ну и пусть! Зато сам Тотрамес обещал ему свое покровительство!

Теперь Маррод все силы отдавал занятиям, не тратя впустую ни минуты, и мир, окружавший его, сжался и поблек, сосредоточившись на острие клинка. С наставником Маррод разучивал новые упражнения с мечом, делая их погруженным в воду. Он занимался, преодолевая сопротивление воды, и тело его крепло. С каждым новым днем уроки усложнялись. Маррод чувствовал себя новичком, постигающим азы, хотя умом понимал, что перешагнул черту возможного для обычного человека.

Через четыре луны он успешно противостоял двум сильным бойцам, еще через две – четырем…

Маррод учился сражаться вслепую, чувствовать и опережать невидимого соперника. Тяжелый труд, напряжение всех сил и всей воли, и огромное желание постичь тайны Храма сделали свое дело: мышцы Маррода стали подобны камню, а дух – стали. Однажды даже наставник не смог победить его…

Орвинн приходил к юноше все реже. Маррод заметил, как осунулось лицо старика, и согнулись плечи – будто он тащил непосильный груз.

Маррод ждал, что старик отметит его успехи и откроет путь к совершенствованию, но старик ничему не учил. Орвинн рассказывал историю Эльденора, забытые эльдами старые легенды, задавал глупые вопросы. Марроду не нравились их встречи. Чем тратить время на разговоры, лучше упражняться с мечом, доводя технику до совершенства.

– Тебя ждут трудные испытания, Маррод, – говорил Орвинн. – Путь эльда – опасный путь. Чтобы пройти его с честью, силы и ловкости мало.

– Что это значит? – Маррод вглядывался в бесстрастное лицо Орвинна. – Что я должен узнать?

– Ты должен очистить разум от предрассудков и ложных ценностей. Некоторые называют это опытом и знанием жизни, – Орвинн усмехнулся в бороду. – Жизнь непредсказуема, желания богов недоступны нашему пониманию, и глупец тот, кто думает, что может что‑то предсказать. Если хочешь стать Обладающим, избавься от ложных рефлексов, губительных для настоящего мастера. Учись дышать, передвигаться, смотреть и слушать, но главное – думать и чувствовать по–новому.

Маррод не понимал старика. Несмотря на все уважение к Обладающему, речи Орвинна вызывали неприятие. В Храме учили побеждать любым путем, умением или хитростью, не задумываясь, выполнять любые приказы. А старик говорил о другом.

– Я часто думаю: мы совершенствуем тело и дух, но не совершенствуем разум. Боевое искусство дает большую власть над людьми, но силе трудно быть справедливой, обладателю меча трудно не подчеркивать превосходство над безоружным. Это искушение силы. Не каждый человек может противиться ему. Ты должен подумать об этом.

Маррод усердно занимался, зная, что обучение подходит к концу. Дальше ждало испытание, от которого можно отказаться, если не желаешь становиться Обладающим. Но если соглашаешься, Совет дает задание, и испытуемый должен выполнить его или умереть.

На этот раз Тотрамес пришел днем. Обладающий неожиданно и бесшумно вышел из‑за скалы и атаковал. Маррод увернулся и выставил защиту. Клинок Обладающего и учебный меч Маррода скрестились, и после первых ударов юноша понял: биться придется по–настоящему, применяя все, что знает и умеет.

Маррод чувствовал, что пассивная защита не выдерживает быструю веерную атаку Тотрамеса, поэтому постарался перехватить инициативу. Но Тотрамес не давал и мига передышки. Юноша бился, как бьется загнанный в угол зверь.

Неправильно выбранная позиция, недостаточно жестко или мягко подставленный клинок, неверная дистанция – все сыграет роковую роль, если ты бьешься с Обладающим. Но Маррод держался. Один раз упал, но и лежа сумел вести бой, как учил мастер, а когда Тотрамес выбил у него меч, юноша швырнул в голову Советника камень. Тотрамес лениво повел клинком – и камень отлетел в сторону.

Маррод был безоружен, но сдаваться не собирался. Следя за движениями противника, он не отступал, а подкрадывался ближе, чтобы одним броском обезоружить Обладающего.

Но ошибся. Тотрамес сделал ложный замах, Маррод проскочил под мечом, намереваясь бросить противника на камни, но Первый Жрец ушел в сторону и коротким точным движением сбил юношу с ног. Сверкнув на солнце, лезвие меча коснулось горла ученика.

– Знаешь, почему ты проиграл?

– Не знаю.

– Ты бился не так, как следовало, – Тотрамес убрал меч и жестом велел подняться. – Почему?

– Я бился с Обладающим и Первым Жрецом…

– Что с того? – резко спросил Тотрамес. – Боялся поранить меня? Запомни и усвой: если бьешься, бейся! Никакой пощады! Занесенный меч не остановить, посланную в цель стрелу не вернуть.

Маррод молчал. Ему было стыдно. Ведь он мог, мог победить! Вспоминая моменты схватки, юноша понимал: техника Обладающего не безупречна, он видел ошибки, но не смог воспользоваться ими. Но ведь и Тотрамес не хотел его убивать…

Они стояли на обветренной серой скале. Ветер трепал одежду, ведя с запада череду темных слоистых облаков.

– О чем говорит с тобой Орвинн? – вопрос был задан небрежным тоном, но Маррод уловил внимательный взгляд Тотрамеса.

– О разном. О духе эльдов.

– Вот как? Это хорошо. Что же он говорит о духе?

– Он говорит много непонятного. Его мудрость непостижима для меня.

– Например? – спросил Тотрамес. – Быть может, я смогу объяснить тебе.

Маррод рассказал, как мог. Брови Советника еле заметно приподнялись.

– Я подозревал что‑то подобное. Вот что, Маррод, послушай меня. Веришь ли ты, что эльды должны править миром, как это было прежде?

– Да, Обладающий.

– Очень хорошо. Хочешь ли ты помочь своему народу?

– Всем сердцем, Обладающий!

– Иного ответа я и не ждал, – Тотрамес положил ладонь на плечо Маррода. – Итак, скоро ты сможешь доказать Совету свою преданность. И смыть пятно со своего имени.

– Я сделаю все, что прикажет Совет! – пылко проговорил Маррод.

– Тогда слушай. Через десять дней ты закончишь занятия. Нам больше нечему тебя учить…

Маррод понял, о чем речь. Испытание! Ему намекают, что нельзя отказываться от испытания, но он и так не собирался!

– На исходе луны ты явишься в Храм в зал Совета. Ты пройдешь испытание там.

Десять дней тянулись, как сто. Маррод ждал и не думал ни о чем, кроме предстоящего испытания. И вот, время пришло.

Девять Обладающих стояли вокруг черного камня–алтаря. Лишь несколько свечей освещали зал Совета.

– Маррод, – сказала одна из завернутых в белые плащи фигур, и юноша узнал голос Тотрамеса. – Сделал ли ты выбор?

– Я исполню волю Совета! – волнуясь, выговорил Маррод. Все. Он должен выполнить обещание или умереть.

– Задание будет непростым, – сказал Тотрамес.

– Я готов.

– Ты должен убить двух предателей. Имя одного – Эндор…

Маррод окаменел. Отец…

– Имя второго – Стирг. Понял ли ты задание, Маррод? – бесстрастно спросили его.

– Понял, – прошептали губы.

Он ненавидел отца, но не ожидал, что…

– Ты исполнишь волю Совета?

Девять Обладающих ждали ответа, от которого зависела его жизнь и честь.

– Да.

– Прекрасно, – сказал Тотрамес. – Но это лишь часть задания. Ты отправишься в Арнир…

Маррод слушал.

– Арны называют их фагирами. Эти предатели осквернили имя эльдов, смешали свою кровь с кровью варваров, передали им наши тайные знания. А наших посланников убили. Эндор и Стирг перешли на их сторону и должны умереть. Если есть вопросы, задай их сейчас.

– Мой отец до сих пор служит им?

– Наши агенты в Арнире не смогли найти его. Быть может, это удастся тебе…

Маррод слушал, и сердце переполнял гнев. Он жаждал крови врага так сильно, что в душе боялся самого себя.

– Я убью их, – медленно произнес Маррод. – Прошу, позвольте немедленно отправиться в Арнир!

Эльды переглядывались. Никто не проронил ни слова.

– Отца ты тоже убьешь?

Маррод вздрогнул. Это был голос Орвинна.

– Он исполнит порученное Советом, – сказал Тотрамес. – Эндор не отец ему, он – предатель, ведь так, Маррод?

– Отвечай, Маррод! Ты убьешь отца? – Орвинн смотрел пронзительно и страшно.

Маррода трясло. Он не хотел отвечать.

– Все мы знаем, что Эндор был твоим любимым учеником, Орвинн, но он предал нас и должен умереть! – сказал кто‑то.

– Или ты так не думаешь? – спросил Первый Жрец. Маррод сжался, понимая, что видит и слышит разногласия Обладающих. Не все так просто в Совете…

– Не думаю, – твердо ответил старик. – Смерть Эндора ничего не изменит. Низко опускаться до убийств из мести. Потомки древних должны быть выше этого. Мы обладаем знаниями, зачем идти путем силы?

– Ты называешь решение Совета низким? – угрожающе спросил кто‑то, и Маррод почувствовал, как холод пробирается под рубашку.

– Да, месть – это низко, а заставлять сына убивать отца – подло. Если тебе известно это слово, Тотрамес.

– Я? Заставляю? Это его собственный выбор, – жрец указал на Маррода.

– Он молод и глуп.

– Довольно, Орвинн! Мы устали слушать твои проповеди. Совет решил – и так будет! Кто еще думает, как Орвинн?

Никто не произнес ни слова.

– Видишь? – произнес Тотрамес. – Большинство сделало правильный выбор.

– Вы погубите все, – прошептал Орвинн. Его голос внезапно окреп. – Я покидаю Совет.

Старик снял белую накидку и положил на алтарь.

– Как хочешь, – немедленно отозвался Тотрамес.

Орвинн смерил неофита таким взглядом, что Маррод опустил глаза. Старик повернулся и ушел.

– Итак, Совет ждет тебя с победой, – сказал Первый Жрец. – О твоей миссии и о том, что ты здесь услышал, не должен знать никто! – взгляд Тотрамеса был более чем красноречив. – Ты понял меня, Маррод?

– Да, Обладающий!

– Иди и готовься.

Маррод вышел. Он желал лишь одного: скорее отправиться в путь. Однажды Орвинн сказал ему: хорошо, когда есть цель. Теперь она у него есть!

Глава 5. Хелмары.

Далмиру разбудила Риана:

– Вставай, на нас напали!

Девушка приподнялась на постели, стряхивая остатки сна:

– Что? Кто напал? Хартоги?

– Хелмары! – крикнула Риана уже в дверях. – Беги на вал!

Хелмары, проклятые пираты! Далмира вскочила, споро натягивая одежду. Мимо распахнутой двери пробегали вооруженные селяне, мужчины и женщины. Далмира слышала крики и отдаленный, но от этого не менее жуткий вой хелмаров. Схватив копье, Далмира на мгновение задержалась в дверях, как тогда, перед воротами в Круг, и сконцентрировалась. Перед Кругом бойцы желали друг другу удачи, но сейчас она одна, и пожелать некому, а идти надо. Она резко выдохнула и выбежала в ночь.

Пронесясь мимо дома старосты, Далмира взбежала на вал и увидела врага. Лунную дорожку на воде закрыла тень стремительно приближавшегося корабля. Хелмары нападали ночью, их паруса были черны, как и их души. С треском ломая рыбачьи мостки, корабль ткнулся носом в берег. Потрясая оружием, хелмары прыгали на сушу и бежали к валу, где собирались защитники.

Мергины не были воинами, но постоять за себя могли. Только такие люди выживали в приграничье. Далмира видела, как женщины занимали места у вала, поднося мужчинам дротики и камни. Подняв голову, девушка увидела, как на сторожевой башне запылал костер – знак соседям о постигшей беде.

Хелмары хотели взять хеш с наскока, и им это едва не удалось. Охрана закрыла ворота перед атакующими, но те были к этому готовы. Дюжина самых сильных хелмаров тащила ручной таран и с разбега проломила запертые, но недостаточно укрепленные ворота.

– А–а–аи–арр! – Далмира уже слышала этот леденящий душу клич, но теперь страх ушел. Голова была пустой, сердце холодным, а руки знали, что делать. Мужчины бросились наперерез нападавшим. У ворот закипела схватка, но хелмары теснили защитников. Далмира сбежала с вала и вклинилась в группу ворвавшихся разбойников. Она не смотрела на жуткие копья и мечи – просто делала то, чему ее когда‑то учили. Далмира вращала копьем, отбивая удары, подрезая ноги и вспарывая животы. Убивать хелмаров оказалось легче, чем биться со зверем один на один. В каждом пирате ей чудился тот беловолосый, с холодными льдистыми глазами… Далмира не заметила, как вытеснила хелмаров за вал. Павшие от ее руки устилали залитый кровью причал.

Бой усиливался. К хелмарам подошло подкрепление, и они вновь пошли на приступ. Летели дротики и камни, падали раненые, кричали женщины. Все было, как тогда, на ее острове… Но здесь она не позволит им победить!

Еще ничего не было ясно. Первая атака захлебнулась, но хелмары были смелыми, не знающими жалости воинами. Даже умирающие, они зубами цеплялись за врага, хватали за ноги, изрыгая проклятья.

– Отходим на вал, нам не выдержать в открытом бою! – схватил Далмиру за плечо кто‑то из мужчин. Видя, что мергины попятились, разбойники торжествующе взвыли.

Их главарь в окружении телохранителей сошел на берег и громко командовал штурмом. Какое‑то время врага сдерживали у ворот, но камни и стрелы заканчивались.

Стоя на валу, Далмира сжимала копье, чувствуя, как по ладоням стекают струйки крови. Хорошее копье сковал кузнец! Стрела провизжала мимо, и Далмира запоздало отшатнулась. Она увидела, как вожак показывает на нее воинам. Далмира нагнулась над частоколом: – Эй, ты, хелмарский ублюдок! Выходи, и сразимся один на один! Я выпущу твои вонючие кишки!

Хелмар расхохотался. Нет, он не боялся красноволосой. Но сражаться с женщиной он не будет, хоть она и убила многих. Нет, он возьмет ее живой, и она родит ему таких же дерзких и смелых сынов!

Три фигуры в светлых одеждах явились из тьмы, атаковав телохранителей вожака. Крики и стоны. Лязг стали. Далмира не верила глазам: трое бойцов легко расправились с десятком хелмаров! Вождь пал, и лишившиеся главы разбойники побежали к кораблю.

– Судьи! Нам помогли Судьи! – восторженно кричали с вала. Снова Судьи, подумала Далмира. Теперь ясно, почему мергины не выдают Судей эмону…

Хелмары бежали, но бежали слаженно и умело. Оставшиеся на черном корабле прикрывали своих выстрелами из луков, сразив нескольких мергинов. Они ловко оттолкнули корабль от берега, бросая товарищам веревки и втягивая их на борт. Зная, что преследовать не будут, хелмары развернули корабль и скрылись в ночи.

Едва враг отступил, к девушке подбежала Риана:

– Далмира, ты так сражалась! Ты… просто герой! – она крепко обняла подругу. Ноги Далмиры подогнулись, и она села на землю, не выпуская окровавленного копья.

– Что с тобой? Ты ранена? – забеспокоилась Риана. – На тебе кровь!

– Кажется, не моя. Я устала, – такое опустошение бывало после каждого боя, и Далмире хотелось, чтобы ее оставили в покое. Но не тут‑то было. Девушку тормошили и трясли восторженные поселяне. Женщины восторгались ее смелостью, мужчины – владению оружием. Она слабо улыбалась в ответ, желая лишь одного – поскорей смыть кровь и заснуть. Кто‑то поднес кружку хмельного пива, Далмира жадно выпила, и ей захотелось прилечь. Риана разогнала всех, отвела девушку в дом и помогла подруге умыться. Старого Олтнора не было, он занимался ранеными. Далмира разделась и легла в постель.

– Ты великолепно сражалась! – в который раз произнесла Риана.

– Прекрати, Риана. Я не хочу об этом вспоминать.

– Ты спасла нас всех!

– Пустяки. Отбились бы и так. У вас много сильных мужчин, да и Судьи помогли.

– Судьи впервые помогли нам отбиться. Они никогда этого не делали. Если бы не ты, нам пришлось бы худо. Ни один из наших мужчин не сражался так, как ты, Далмира! Ты убила множест…

– Не надо, Риана! Хватит. Можно мне поспать?

– Конечно, как скажешь. Отдыхай. Я пойду, посмотрю, не нужна ли Олтнору помощь.

Риана ушла. Далмира лежала и думала. Мир, открытый ей Шенном, оказался не лучше миров, из которых они бежали. Везде и всюду люди несчастливы, страдая от рук более сильных и наглых. Как бы она хотела найти землю, свободную от зла, но, похоже, мир таков, каков есть. Что же делать? Смириться и стать как все? Что делать человеку, желающему изменить мир? Уснуть, подумала Далмира и усмехнулась. Уснуть навсегда и не мучиться.

Убитых похоронили, раненые залечивали раны. Судьи исчезли так же внезапно, как и появились, но это никого не удивляло. Далмира поражалась, как стойко переносят смерть близких мергины. Женщины плакали, но в их слезах не было отчаяния. Эти сильные люди жили бок–о–бок со смертью и были готовы к ней, считая за честь умереть за род или веру предков.

На следующий день пришли воины одана, и народ собрался на площади.

Далмира хотела пройти вперед, чтобы лучше видеть и слышать, но ее не пустили.

– Не выходи, – остановила ее Риана. – Тебе не стоит показываться чужакам. Так велел Гриннор.

Высокий воин в шлеме стоял перед старостой и селянами. За его спиной выстроился отряд вооруженных копьями латников.

– Я имею приказ задержать Далмиру, беглянку. Она должна быть здесь.

– Почему она должна быть здесь? – развел руками староста.

– Она – рабыня хартогов. Они преследовали ее до вашего селения, пока не явился мергин в маске и не отбил ее. Это произошло там, – военачальник указал на склон горы. – Красноволосая – собственность хартогов. Хартоги видели ее здесь, а вы не выдали ее им. Я жду.

Риана тихо подтолкнула Далмиру:

– Уходи задворками и спрячься под причалом. Там не найдут.

Далмира отступила за дом, но не ушла, а осталась, вслушиваясь в спор:

– …все налоги мы платим сполна! – говорил Гриннор. – Чего вы еще хотите?

– Вы должны подчиняться указам одана, а не преступникам в масках!

– Они не преступники! – возразил староста. Толпа глухо зароптала.

– Это земля одана! Вершить суд на ней могут только фагиры! – воин выразительно хлопнул по рукояти меча. – Терпение одана закончилось. Он и так слишком долго был добр к вам, еретикам…

Казалось, военачальник не видит угрожающих глаз толпы, расхаживая перед селянами, но воины заметно напряглись. От мергинов можно ждать чего угодно! Случалось, они вместе бились против хелмаров, но теперь… Много крови прольется, прежде чем мергины усвоят, что слово одана – закон, а воля – священна.

– Выдадите беглянку добром – или мы обыщем селение!

– Ищите, – повел рукой староста. Он встретил взгляд Рианы – та еле заметно кивнула. – Ее нет здесь.

Офицер расхохотался:

– Я вижу, что нет! Говорят, ее волосы, как огонь – видны издалека. Но вы знаете, где она прячется! Выдайте ее и, возможно, эмон не станет наказывать вас за убийство хартога!

Селяне молчали. Мергины не выдавали беглецов – потому что и были ими. Ими или их потомками. Далмира приготовилась бежать. Вряд ли спасешься под пристанью, подумала она, лучше нырнуть и переплыть на другой берег.

– Мы найдем ее все равно, – сказал военачальник. – Ее и ваших Судей! Им не спрятаться от хартогов–охотников!

Он с улыбкой кивнул людям в иноземной одежде, стоявшим за спинами его воинов. Огромные мощные луки в руках говорили сами за себя.

– У нас нет ни ее, ни Судей, – отвечал Гриннор. – Все знают, что Судьи не живут в селениях. Они живут в горах.

– Но вы должны знать, где!

– Мы не знаем. Мы не ходим к Судьям – они приходят к нам.

– Ты лжешь! – начальник схватил старосту за одежду и встряхнул. – И предстанешь перед судом эмона, настоящим судом!

– Я не боюсь вашего суда, – спокойно проговорил мергин. – Мой бог со мной. А ты, сотник, расскажешь эмону, почему твой отряд пришел только утром, а не тогда, когда здесь были хелмары. Мы подавали сигнал в крепость, но вы не пришли!

– Кто ты такой, чтобы требовать от меня ответа? Возьмите его! – Воины подошли к старосте и схватили за руки. Мергины вздрогнули и зароптали. Кто‑то схватился за меч.

– Не надо оружия. Не бойтесь, – сказал людям Гриннор. – Я вернусь. Не в первый раз еду к одану… За себя оставляю Олтнора.

Воины не уходили. Но обыскивать селение не стали.

– Если не знаете, где беглянка, так может, кто‑нибудь скажет, где прячутся Судьи? – спросил офицер. – Я плачу асирами. Даю сотню!

Тишина.

– Сто за каждого!

Молчание.

– Грязные мергины! – выругался воин. – Узнаю, что красноволосая была здесь, и ваши судьи… Вы все отправитесь на рудники!

Он дал команду, и отряд вышел за ворота, уводя Гриннора. Его жена долго бежала за воинами, ее отталкивали копьями, не давая прикоснуться к мужу. Споткнувшись, женщина упала в пыль и зарыдала. Подруги увели ее в хеш.

Далмира вышла из укрытия. Она стыдилась смотреть в глаза людям. Из‑за нее эти беды, только из‑за нее. Надо бежать, скрыться туда, где нет власти одана и хартогов…

– Далмира, ты куда собралась? – Риана подбежала к ней.

– Я должна уйти! Они не оставят вас в покое.

– Нет, ты не уйдешь. Никто здесь не осуждает тебя, поверь! Мы все потомки беглецов. Мы знаем цену свободе и не выдаем изгоев, откуда бы они ни пришли.

– Но…

– Одан позволил нам селиться здесь, чтобы мы сдерживали набеги дикарей и хелмаров. За это мы можем верить в своих богов и жить по своим законам.

– Но этот воин сказал, что…

– Они всегда это говорят, – улыбнулась Риана. – Пытаются запугать.

– А как же ваш староста?

– Его отпустят. Гриннор поговорит с эмоном, и все устроится. Такое бывало и у нас, и в других селениях, там, за этой горой, и там, – девушка махнула рукой в сторону леса. – Все будет хорошо, поверь. Мы нужны одану. Мы платим налоги и бережем границы. Мы нужны ему.

Далмира вздохнула. Может, оно и так, но Риана не знала хартогов. Они выслеживали диковинных зверей за Кхином, а уж человека… Любой из них мог, спрятавшись в лесу, подстрелить Далмиру – ее огненные волосы хорошо видны издалека. Но, скорее всего, Тормун обещал им больше денег за живую красноволосую…

Через три дня к воротам хеша подъехал человек. Мергины узнали часто бывавшего у них торговца.

– Заезжай, дружище! – махнули ему, и повозка въехала внутрь.

– Что привез?

– Все, как обычно. Ткани, украшения… И посылку от эмона.

– Посылку? От эмона? Кому?

– Воины дали ее мне. Сказали: передашь в хеш. А кому – не сказали.

Торговец протянул любопытным небольшой заколоченный ящик.

– Воняет у тебя из телеги, – сказал один из мергинов.

– Из ящика и воняет! – сказал другой.

– Откройте, раз это для всех, – сказал третий. Кто‑то из парней достал нож и расшатал крышку. Она отвалилась, и на землю выкатилась голова Гриннора.