Текст книги "Проклятие Гунорбохора (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9. Догадки Гретворна.

Глава тайной стражи эмон Гретворн тяжело опустился в кресло, задумчиво поглядел на ухоженные ногти и взял в руки донесение агента: «…высокий, волосы темные, без особых примет, одет в темную свободную одежду…» Описание было скудным и бесполезным. Эмон закончил читать и задумался. Сведений мало, а следов и свидетелей убийца мастера Стирга не оставил. Да, такого Арнир еще не видел!

Убийство главы фагиров взбудоражило Арнир. Народ напуган. Кто осмелился на такое, ведь поднять руку на святейшего человека, мастера Стирга, не смог бы даже самый отъявленный мергин. Одан прав: это выгодно только эльдам, а это значит, что их шпионы и убийцы уже здесь…

Если бы Гретворн мог, он первым делом скрыл бы обстоятельства смерти мастера, но убийца и здесь все делал безупречно. Он не просто зарезал Стирга, но и выставил его голову на площади, на всеобщее обозрение. Ясно, что это сделано специально, с целью повергнуть Арнир в ужас. И убийце это удалось. Кто этот убийца Конечно, эльд! Это их послы угрожали оданам, отказавшимся признать власть Древних – и они решили мстить. Стирг был их главным врагом – и вот он мертв. Кто следующий? Оданы?

Сбивчивые рассказы перепуганных фагиров, донесение из приграничного хеша, доклад десятника, который видел подозрительного человека недалеко от фагирдара, и который чудесным образом сумел ускользнуть, еще несколько свидетельств – все сведения несомненно относились к одному и тому же человеку. Высокому, ловкому, сильному и бесстрашному чужаку. Как Дорран…

Получив указание узнать все об этом человеке, Гретворн столкнулся со множеством трудностей. Брат эмона Эрлайна, вдруг явившийся ко двору, сразу попал в сферу интересов начальника тайной стражи. Подозрительная настойчивость, с которой Дорран рвался в телохранители Орэна, беспокоила Гретворна. Место, конечно, славное, тем более для никому не известного эмона, привилегии и деньги – все это так. Но Доррана интересовали не деньги – брат Эрлайна не был азартным игроком или любителем женщин. Остается слава? Может быть. Но агентам Гретворна удалось разнюхать, что с рождения брат советника был безумен и не покидал пределов родового эмонгира. Как же он выздоровел, да еще и стал великим воином? И когда одан спросил у Гретворна совета, стоит приближать Доррана, он ответил, что рано. Испытать не помешает.

Орэн так и сделал. Гретворн был изумлен, когда узнал, на что согласился Дорран. Безусловно, он лучший меч Гурдана… но как Эрлайн мог отправить брата на верную смерть!? Зная хитрый и жестокий нрав советника, Гретворн также знал, насколько ревниво эмон относится к своему роду, стараясь помогать и защищать своих родственников. Тогда и пришла к нему мысль, что Дорран не тот, за кого себя выдает – и Эрлайн это знает. Но доказательств у Гретворна не было, и обвинить первого советника и его брата было не в чем. А тайны есть у каждого…

Гретворн изумился еще больше, когда воин выполнил задание, зарезав Эванна на глазах у войска и свиты. Арнир не видывал такого! Дорран великий воин, но… его одержимая смелость и невероятная удача пугала. Он ничего и никого не боялся. А когда человек ничего не боится, он очень опасен.

Через неделю после битвы двор одана загудел от страшной новости: эмон Эрлайн обезглавлен в собственной постели, а голову нашли под стенами города. Неслыханное преступление взбудоражило знать не меньше, чем победа над Эванном, и одану это не нравилось. Он поведал Гретворну, что собирался наградить Доррана – а тот выполнил задание и исчез. Его не нашли ни среди пленных, ни среди убитых. Разве это не странно? А потом – смерть советника, как две капли воды похожая на смерть Стирга? Снова эльдский след?

– Найди того, кто это сделал! – приказал Орэн. – Кстати, ты нашел Доррана?

– Нет, мой одан.

– Ищи!

Вскоре агенты выяснили, что Эрлайн повел свою игру, отчего‑то приказав убить Доррана нанятым убийцам, но воин сумел уйти от них и скрылся. Так, может, он и отомстил за предательство? Что ж, поделом змее! Гретворн ненавидел Эрлайна, часто переходившему ему дорогу. Но зачем эмон Эрлайн приказал убить Доррана, брата, которого с такими трудами вводил в круг избранных? Что тот мог знать или скрывать?

И еще Гретворн жалел, что у него нет такого исполнителя.

– Ищите Доррана! – приказал он агентам. – Доставьте ко мне живым!

Десятки агентов искали воина в Далорне, Гурдане и других городах, но тот исчез. Гретворн нервничал. Заполучив Доррана, он ответит на заданные оданом вопросы и, быть может, заставит удачливого воина работать на себя…

Ежедневно Гретворн получал новые донесения. Тайная служба одана была лучшей в Арнире, агенты находились во всех оданствах, исправно снабжая Орэна информацией о любых заметных событиях, начиная с мятежей мергинов и заканчивая интригами при дворах.

Одно из донесений заинтересовало Гретворна. Некий Улнар, воин Братства, осужденный на Кхинор, вернулся из ссылки живым! Неслыханное дело! Некий эмон по имени Кроден, имея какие‑то счеты с Улнаром, задержал его и призвал фагира, но служитель богов признал, что воин отбыл наказание и что вернувшийся из Кхинора не может быть отправлен туда повторно…

Гретворн скривился: может, это и справедливо, но ведь Улнар попал в Кхинор из‑за оскорбления и нападения на фагира! И сами же фагиры защищают его. Ха! У него бы такого не случилось. Впрочем, у фагиров нет единой власти, и после смерти великого Стирга они разобщены. Этим надо пользоваться!

Начальник тайной стражи вздохнул. Контроль над фагирами был его мечтой. Прекрасной, но несбыточной мечтой. Конечно, к ним внедрялись агенты, но фагиры умели вычислять и изгонять их, оставаясь тайной и независимой силой. В конфликте Далорна и Гурдана служители Сущих заняли выжидательную позицию, тем самым сыграв на стороне Орэна. Но что предпримут они, когда Орэн пойдет на великий Ринересс – их главного покровителя? Впрочем, мой одан прав: законы устанавливают сильные, слабые принимают их. Фагиры могут выразить недовольство – и это все, что они могут. Реальной силы жрецы не имеют, у них нет войска. И все же недооценивать эту силу не стоит.

– Досточтимый эмон, – в дверях стоял слуга. – Он готов говорить.

Гретворн резко поднялся:

– Идем!

Это дело касалось не только безопасности одана, но и лично Гретворна.

Вчера, когда глава тайной стражи ехал в паланкине к дому, его едва не убили.

Стрелок изрешетил паланкин стрелами, и Гретворн спасся чудом. Сидя в паланкине, он случайно нагнулся, и первая стрела пролетела мимо – а должна была поразить его в затылок. Гретворн сумел сохранить хладнокровие и быстро выпал из паланкина. Стрелок находился на крыше и успел выпустить с десяток стрел, убив двоих слуг, но Гретворн спрятался за крогами и остался невредим. Немедленно снаряженная погоня долго преследовала убийцу и схватила, потеряв еще двух человек. Первые допросы ничего не дали. Убийца не желал говорить. И его отдали палачам.

В цитадели Гурдана Гретворн имел башню, вход в которую был заказан всем, кроме, разве что, одана. Но Орэн не посещал ее: его не интересовало, как Гретворн добывает сведения, ему был нужен результат.

Вход охранял патруль из «преданных» – гвардии одана, но за окованными сталью дверями стояла другая, подчинявшаяся лично Гретворну, охрана.

Глава тайной стражи спустился в подвал. Из круглого зала невидимой паутиной расходились потайные коридоры. Какие‑то заканчивались камерами, какие‑то тупиками, некоторые тянулись под городом и даже за его пределы.

Мрачный немой ключник шел впереди, открывая двери. И вот они пришли.

Камера, в которой находился узник, не отличалась от прочих. Потеки холодной влаги блестели на стенах из огромных каменных блоков – основания башни. Их не разбить и не подкопать. Впрочем, пленник не мог и думать о бегстве – его приковали к стене. Ноги в кандалах едва достают до пола, руки разведены в стороны. На худом обнаженном теле – следы ударов и огня.

Гретворн огляделся и знаком отослал ключника.

– Ты хотел что‑то сказать? – спросил эмон. Узник шевельнулся и поднял вялое безразличное лицо с черными кругами вокруг глаз. Взгляд был полон боли.

– Я эмон Гретворн, тот, кого ты хотел убить. Итак, кто ты, и кто тебя послал?

– Мое имя Фран… – человек говорил медленно, казалось, ему трудно сосредоточиться. – Эмон, прошу: дай мне зелье–е–е!

Последнее слово он протянул с таким страданием, его глаза блеснули такой невыразимой мукой, что Гретворн, не намеревавшийся жалеть и щадить убийцу, невольно заговорил мягче:

– Что за зелье? О чем ты говоришь?

– Я умираю–ю, – прохрипел узник. – Дайте мне зелье!

– Ты будешь говорить? – спросил эмон.

– Я все расскажу. Дайте зелье–е…

Голова человека бессильно упала на грудь. Неужели палачи перестарались? Если он умрет, не выдав тех, кто его нанял – палачи сами повиснут в этих цепях! Гретворн дернул дверь: ожидавшие у стены охранник и ключник выпрямились.

– Принеси его вещи! – велел Гретворн ключнику. – Быстро!

Тон начальника был таков, что немой бегом бросился исполнять приказ. Очень скоро он вернулся, держа на вытянутых руках одежду и оружие убийцы. Сжав зубы, Гретворн брезгливо сдернул наземь порванную окровавленную одежду и лук:

– Где твое зелье?

Ключник замычал, мотая головой, но эмон и так знал, что тот не взял бы и асира. Понимает, что за это будет…

– Оно в камне, – прошептал пленник.

– Найти! – приказал Гретворн. Охранник обшарил одежду и протянул эмону каменный пузырек.

– Здесь?

– Да–а–ай, – прохрипел пленник.

Эмон осмотрел каменный флакончик:

– Что внутри?

– Зелье. Дай его мне… Или ничего не узнаешь! – истерично выкрикнул узник.

– Нет. Сначала ответишь, кто тебя послал – тогда и получишь свое зелье! – отрезал Гретворн. Он снова отослал всех, оставшись с пленником наедине.

– Меня послала Ош–Рагн…

Гретворн старался скрыть изумление, но это плохо удалось:

– Ош–Рагн, морронская ведьма? Как она могла тебя послать? Говори!

– Морроны взяли меня в плен. Я был осужден на Кхинор…

Слова давались человеку с трудом, но Гретворну было плевать. То, что слышал эмон, было невероятным! Морроны отпустили арна??

– Почему они не сожрали тебя?

– Не знаю. Ош–Рагн дала мне зелье и велела убить тебя…

– Что это за зелье? – Гретворн сунул флакон под нос узника. Фран забился в цепях:

– Дай… Дай мне его!

– Не так быстро, – эмон осторожно отвинтил крышку и заглянул во флакончик. – Что там?

– Не знаю! Зелье Гунорбохора! Я умру без него! Эмон, во имя Сущих, дай зелье!

Он не просил помиловать, а просил зелье… Гретворн осторожно закрыл флакон:

– Я дам его, когда ты все расскажешь.

– Я… Сейчас умру…

– Тебя даже не калечили, – холодно произнес Гретворн. – С чего бы тебе умирать?

– Я умру без зелья, тупой эмон!

Гретворн сжал зубы. Ни один эмон не выслушал столько проклятий и оскорблений, сколько Гретворн. Издержки службы. Утешает то, что этого никто не слышит, а узники не покидают этих стен живыми.

– Да как ты посмел согласиться? Как мог служить морронам?

Пленник затрясся. Гретворн с изумлением увидел, что тот смеется. Корчась от боли – смеется!

– А ты… испробуй зелье… эмон!

Пленник ослаб и повис на цепях. Действительно, умирает? Гретворн поднял за волосы голову Франа: глаза пленника закатились, он едва дышал. Эмон открыл дверь:

– Лекаря, быстро!

Лекарь ничего не мог понять.

– Он умирает, благородный эмон.

– От чего? От нескольких ударов?

– Я не понимаю, – признался старик. – И не могу ему помочь. Разве немного облегчить боль…

Гретворн доверял ему и кивнул:

– Мне надо, чтобы он мог говорить.

Лекарь кивнул.

Что за ночь! Глава тайной стражи приказал подать вина и фруктов, присел и стал ждать. Наконец, лекарь вошел:

– Он может говорить, – сказал старик. – Но странная болезнь владеет им. Я опасаюсь заразы. Думаю, не стоит дотрагиваться до него или брать его вещи…

Проклятье! Эмон невольно посмотрел на руки: ведь он держал флакон с морронским зельем! Ладно, об этом подумаем потом. Гретворн был не из трусливых: ему не раз приходилось убивать и биться за свою жизнь.

От лекарств пленнику стало лучше. Он не стал отпираться и рассказал все. Так эмон Гретворн, глава тайной стражи Орэна, узнал о зелье Гунорбохора и планах Ош–Рагн, пославшей в Арнир своих шпионов. Невероятная и страшная новость! Но зачем приказали убить Гретворна, зачем властительнице чернолицых понадобилась его жизнь, предатель не знал. И не спрашивал. Его нашел человек Ош–Рагн и передал приказ. У стрелка не было выбора. Зелье Гунорбохора заставляло человека делать все, что ему скажут. Не исполнив задания, он лишался зелья и умирал в мучениях…

Все это похоже на сказку, как проверить его слова? Как найти агента чернолицых, убийца не знал. Правда ли, что таинственное зелье может управлять людьми?

– Я дам тебе зелье, – сказал Гретворн. Глаза тихо стонущего от боли Франа с мольбой взглянули на эмона.

– Да–а–ай, прошу–у.

Предусмотрительно надев перчатки, Гретворн поднес флакон к лицу пленника.

– Сколько нужно зелья? – спросил он.

– Щепотку… Одну лишь щепотку…

Эмон высыпал горстку черного порошка на тыльную сторону перчатки и поднес к лицу Франа.

– Достаточно?

– Да–а… ближе–е…

Узник шумно вдохнул в себя порошок. Гретворн отступил на шаг. По лицу Франа медленно растекалось блаженство. Казалось, он не прикован к стене, а лежит в горячей расслабляющей ванне.

– Хорошо, – проговорил Фран. Его глаза заблестели. – Прощай, эмон! Я уже мертв, но и ты умрешь!

Мышцы пленника напряглись, он рванулся, и эмон услышал, как хрустят суставы и позвонки. Узник закричал так, что Гретворн отступил на шаг. И вовремя: вырванная из стены цепь едва не разможжила ему голову. Колени эмона подогнулись от ужаса. Как это возможно!? Рыча от ярости, узник схватился за кандалы, и вторая цепь вылетела вслед за первой. Гретворн стремглав выскочил за дверь, но конец цепи зацепил его за ляжку. Спастись от стрелы и погибнуть от прикованного к стене пленика – глупей не придумаешь, мелькнуло в голове начальника тайной стражи.

Вломившиеся в камеру охранники обнаружили на полу труп узника. На лице Франа застыл жуткий оскал. Он обманул Гретворна и умер быстро.

Кроме проклятых эльдов, еще и морроны! Гретворн разглядывал отобранный у пленника каменный флакончик с узором из переплетенных змеек. На его дне осталась щепотка черного порошка, но что с ней делать, Гретворн не знал. Зелье Гунорбохора – и яд и великая сила, жаль, он не знает его состав… Но на это есть ученые и фагиры. Он подумает, кому из них доверить изучение черного порошка. А пока… Есть много людей, которым не суждено отсюда выйти – на них и испробуем зелье морронов.

Но это потом. Скольких убийц ведьма Ош–Рагн послала в Арнир? Где они и какова их цель? За ответы на эти вопросы Гретворн дорого бы заплатил. Он чувствовал страх. Одно дело – война, когда враг виден, и другое, когда он бьет в спину, стреляет и режет… Возможности этих убийц он испытал на себе. Надо удвоить, нет, утроить охрану!

Гретворн приехал домой, но спать не мог. Голова напоминала бурлящий котел. Что, если Дорран – тоже шпион Ош–Рагн, а его подвиги – результат действия морронского зелья? Возможно. А вернувшийся из Кхинора воин по имени Улнар? Как он смог вернуться невредимым? Не случайно. В случай Гретворн не верил. Да, чудесное спасение из Кхинора можно считать удачей, но тут еще одно… По донесениям, этот Улнар заступался за мергинов, из‑за чего он и оказался на «Черной руке Даора». Связи вольных воинов с мергинами весьма опасны, и хорошо бы узнать об этом Улнаре побольше.

Дорран и Улнар. Этих двоих необходимо найти, и как можно скорее.

Глава 10. На Ринересс!

В начале луны Эльмера армия Орэна перешла мелководный Тейн и двинулась на Ринересс. Пограничные отряды ринересцев были рассеяны, часть их разбежалась, а некоторые засели в ближайших эмонгирах. Но Орэн упрямо двигался к столице, не разбрасывая силы для осады мелких и ничего не значащих крепостей. Он знал: местные эмоны присоединятся к нему, стоит одержать победу над армией Эрнона.

Орэн двигался форсированным маршем, желая как можно быстрее встретить противника и навязать решающее сражение, в исходе которого не сомневался. Он смеялся, узнав, что Эрнон набирает наемников. Видимо, одан Ринересса не знал, что лучшие рубаки Арнира давно служат Орэну. Одан не жалел для них денег, и наемники были в восторге. Скоро он бросит их грозные отряды на Ринересс и добудет победу!

Сидя в защищенной башенке на спинах двух могучих, покрытых кольчужной броней крогов, Орэн оглядывал свою армию, стальной рекой текущую по зеленым лугам Ринересса.

За сотнями и сотнями наемников, составлявших основную часть войска Гурдана, мимо Орэна прошли любимцы – тяжелая латная пехота. Лес черных копий со значками вздымался над сверкающими сталью наплечниками. За ними двигался отряд лучников–северян. Стрелки не имели доспехов, но огромные луки в крепких руках внушали уважение всякому. Одан знал, какой волшебной меткостью обладают эти люди из бескрайних лесов севера. Одан перевел взгляд дальше: на многие меры от холма растянулись отряды и дружины верных эмонов, и от этого зрелища сердце Орэна наполнилось радостью и торжеством. Его замыслы осуществятся! Уже сейчас, до решающей битвы, он знал это. В душе не было ни страха, ни сомнений – лишь желание быстрее сразиться с Эрноном. Следующими падут Эвилон и Эдерн, а потом и Эшнар. «Я стану великим властителем Арнира! – думал Орэн. – Никто из великих оданов не сравнится со мной!»

Его размышления прервал поднимавшийся над деревьями густой черный столб дыма.

– Что это? Я приказал: хеши не жечь! Фориндалл, отправь кого‑нибудь, пусть повесят того, кто это сделал.

– Мой одан, думаю, никто не осмелится перечить приказу. Это противник подает сигналы о нашем продвижении, – сказал владелец эмонгира Форин, командующий черными латниками.

– Думаю, ты прав, – Орэн подал знак вознице, и паланкин спустился с холма. Тут же подбежал гонец с флажком эмона Биррена, посланного оданом к Таллию. Телохранитель неслышно встал за спиной гонца.

– Говори, – разрешил Орэн.

– Мой одан, эмон Таллия изъявил желание присоединиться к нам. Эмон Биррен ждет твоего приказа.

– Пусть Биррен разместит дружину в городе, а эмона я жду в своем лагере. Мне не нужны слова о покорности, мне нужны воины.

Гонец бросился бежать, одан подал знак свите:

– Пора двигаться. Видите: уже целые города присоединяются ко мне без боя. Вперед!

Одан и свита, восседавшая в таких же бронированных башнях, двинулись вслед за войском. Алые, с золотой каймой, знамена Гурдана с черным жуком–груфом на полотнище еще долго виднелись над дорогой, пока не исчезли за высоким холмом.

Два войска стояли друг против друга. Яркий солнечный свет блестел на доспехах и обнаженном оружии, легкий ветерок играл флажками на копьях и едва колыхал тяжелые боевые знамена.

Ниммерд. Название маленькой деревушки ни о чем не говорило ни завоевателям, ни их противнику, но сегодня оно войдет в историю…

Меж первыми рядами противников простиралась неровная холмистая пустошь шагов в сто. Сто шагов отделяло победителей от побежденных, славу от бесславия, а живых – от мертвецов.

Войско Ринересса выстроилось на трех невысоких холмах. Густые шеренги пехоты, собранные в пять крупных отрядов, над каждым из которых развевался голубой стяг, растянулись на две или три меры в длинну.

Одан Ринересса Эрнон, облаченный в великолепные кованые доспехи с позолотой и драгоценными камнями, стоял на самом высоком холме под огромным полотнищем оданского стяга, в окружении могучих телохранителей с двуручными мечами на плечах. Стратег Вирольн стоял рядом, оглядывая построение противника.

– Что думаешь? – спросил одан. В его голосе чувствовалось беспокойство. Он не успел стянуть все силы и жалел, что согласился принять бой.

– Орэн грозный противник, мой одан, – спокойно ответил Вирольн, – но у нас лучшая позиция, и числом мы не меньше.

– Если бы победа зависела от числа воинов, – кусая губы, произнес Эрнон. – Воины Орэна, говорят, очень сильны.

– Ничего подобного. Они такие же люди, как мы, они из плоти и крови, и так же умирают, – стратег казался невозмутимым и уверенным, и Эрнон глядел на него с уважением. Вирольн знал свое дело. Но одно дело – воевать с морронами на границе, и другое – биться с арнами почти у стен Ринересса.

– Орэн славен тяжелой пехотой, – продолжил Вирольн, – но ей придется взбираться на эти холмы, и сильного удара не выйдет. А на флангах у нас колесницы. Мы возьмем Орэна в клещи и уничтожим!

– Надеюсь, у Орэна нет колесниц. А метательных машин у него точно нет, – приободрившись, сказал одан. – Уж такого они точно не ожидают!

Алые стяги Гурдана заполнили долину. Войско врага казалось несметным.

– Вирольн!

– Да, мой одан.

– Как ты думаешь… мы победим?

Вирольн взглянул на правителя. Одан был бледен, в глазах плескался страх. Но стратег понимал одана и не презирал за слабость. Все годы его правления были спокойны и мирны, не считая редких набегов чернолицых, которые никак не могли угрожать ни столице, и тем более оданству. А теперь на карту поставлено все. Замахнувшемуся на весь Арнир Орэну законы не писаны, в случае поражения Эрнон может лишиться не только престола, но и жизни. Если Орэн возьмет верх, Вирольн еще может рассчитывать на снисхождение, но одан – вряд ли… Зачем Орэну лишние претенденты на престол?

Военачальник лязгнул доспехами, резко повернувшись к одану:

– Войско ждет твоего приказа, мой одан. Эти люди пойдут на смерть за тебя.

Эрнон не отвечал, смотря перед собой невидящими глазами. Впервые в жизни он ощутил присутствие смерти. Она ждала у подножия холма, дыша в лицо смрадным духом могилы. Одану хотелось бежать и запереться в цитадели, спрятаться там, где не будут слышны предсмертные стоны тех, кто сейчас стоит в шеренгах. Но как укрыться ему, стоящему во главе войска? Взоры командиров и воинов обращены на него, все ждут команды. Ждут, чтобы победить или умереть…

Только теперь одан понял, что значит быть воином.

– Ты что‑то сказал, мой одан?

– Нет.

– Мы выиграем битву и выбросим этих мергинов за Тейн! Я умру за тебя, мой одан! – поклонившись, сказал Вирольн.

Стратег не кривил душой. Он ненавидел Орэна за попранные им древние устои, за безмерную жажду власти и коварство. И кому, как не Ринерессу победить и наказать заносчивый Гурдан!

Многотысячное войско Орэна замерло, повинуясь звукам боевых барабанов. Блистающая латами, «железная» пехота Гурдана занимала центр построения. Каждый пехотинец имел крепкий щит с гербом и копье с ярко–красным флажком. На правом и левом флангах стояли многочисленные и разношерстные дружины эмонов и два отряда наемников, лучших воинов Арнира, перед ними отряды стрелков из северных земель.

– Вперед, и да помогут нам Сущие!

Орэн махнул рукой. За спиной одана взревели походные трубы, и с громким кличем войско Завоевателя двинулось на врага. Порядки Ринересса стояли недвижно. Стратег предупредил Эрнона, что позиция на холмах неизмеримо лучше и спускаться не следует. Пусть враг атакует вверх по холму…

Стрелы лесных стрелков взвились в воздух, обрушиваясь на порядки Ринересса. Закричали раненые, кто‑то упал.

– Держать строй! – кричали десятники. Воины прикрывались щитами от падающих сверху стрел.

Страх прошел, и азарт боя медленно овладевал Эрноном. Теперь он не хотел бежать, а хотел атаковать, биться и увидеть смерть Орэна. Хотел сам убить его!

Едва ряды гурданцев приблизились к основанию холма, Вирольн поднял руку и резко, словно рубя противника, махнул. Грянули боевые барабаны, ряды ринересцев мерным шагом двинулись с холма и, не разрывая рядов, перешли на бег. С ужасающим ревом армии столкнулись. Битва началась.

Сидя на башне позади гвардии, Орэн возбужденно смотрел, как две железные волны схлестнулись. Будто два огромных, сверкающих зверя яростно взревели, сойдясь в смертельной схватке. Орэн видел, как из‑за холмов вытекают новые отряды врагов, сбегая вниз и тесня стоявших в центре северных варваров. Он встретился с сильным противником, много сильнее тех, с кем до сих пор приходилось сражаться. Эрнон умело выбрал позицию, расположившись на вершинах холмов. Орэн не мог рассмотреть армию Ринересса и не знал истинной силы противника. Но это не пугало Завоевателя. Он верил в себя и в свою армию и хотел доказать Арниру, что способен побеждать в равном бою.

Страшный шум битвы распугал зверей и птиц на много мер вокруг. Топот закованных в латы воинов, лязг мечей, скрежет доспехов, рев боевых рожков и дикие крики сражавшихся оглушали так, что люди не слышали ни команд, ни криков о пощаде и рубились насмерть, падая и погибая под ногами своих и чужих.

Сине–стальной зверь побеждал в центре. Его когти вклинились в передовой отряд северян, почти полностью истребив его. Но за ними стояли железные сотни латников, ветеранов, изведавших немало битв и прославивших имя Завоевателя. Они остановили атаку ринересцев и оттеснили назад.

Орэн усмехнулся:

– Бежать вниз легко. Теперь посмотрим, как вы побежите наверх! Роллен, отправляйся туда и возглавь атаку. Опрокинь их!

Воин в черном закрытом шлеме склонил голову и вместе с оруженосцем, несущем знамя эмона, отправился в гущу боя.

К одану Гурдана подбежал воин в запыленном плаще и помятом панцире. Зная о печальном конце Эванна и коварстве Орэна, телохранители не сводили с него глаз.

– Мой одан, – склонившись, произнес гонец, – я прислан эмоном Фориндаллом. Мы держимся из последних сил. Проклятые ринерессцы бросили на нас запряженные крогами повозки. Кроги покрыты броней, а из колес торчат острые лезвия. Они теснят нас!

– Эрнон приготовил подарок! – хищно усмехнулся Орэн. – Много ли этих повозок?

– Два десятка, не меньше. Ими управляют возницы, а на башнях сидят стрелки.

Одан оглядел стоявшую неподалеку свиту.

– Элинон!

Звякнув латами, эмон выступил вперед.

– У тебя большой отряд. Отправляйся и помоги Фориндаллу. Останови их и не возвращайся без победы! Мои наемники пошли вперед, им не должны ударить в спину!

Битва разгоралась. Алое знамя с черным груфом развевалось у подножия холма, там, где в первый раз столкнулись две рати.

На помощь отступавшим на левом фланге пришел отряд Элинона. Колесницы были очень опасны. Вклиниваясь в порядки гурданцев, они оставляли просеки из раздавленных и рассеченных на части воинов. Но защищенные броней и тащившие огромный груз кроги передвигались медленно и быстро уставали. Свежие воины Элинона окружили колесницы, взобрались на них и перебили возниц и стрелков. Опасность миновала…

– Мой одан, их надо остановить! – Вирольн указал одану на теснивших центр войска латников Орэна. – Если они овладеют холмом, то разорвут нашу армию надвое! Я возглавлю атаку.

– Нет! Атаку возглавлю я! – неожиданно сказал одан. – Шлем!

Оруженосец надел кованый шлем на голову Эрнона. Одан быстро опустил забрало, и голос правителя зазвучал глухо, но твердо:

– Вирольн, возьми резерв и ударь по правому флангу Орэна, отвлеки его, а я поведу гвардию в центре!

– Мой одан, ты не должен идти в атаку наравне с простыми воинами, это опасно! – сказал Вирольн. Эрнон ответил не сразу. Но когда стратег услышал его слова, то поразился решимости одана:

– Я не буду побежден!

Вглядываясь в маневры противника, Орэн пытался понять замысел Эрнона. Все силы, кроме гвардии, уже брошены в бой. Есть ли у Ринересса резервы, Орэн не знал, но у него их не осталось. Вся пехота и дружины эмонов вступили в бой. Все, кроме гвардии.

– Время пришло, – проговорил одан. Он открыл дверцу башенки и спустился на землю. – Атакуем сейчас. Эрнокс, ты готов?

– Мой одан, мои воины растопчут их! – Я пойду с тобой, Эрнокс. Приказывай выступать!

Запели трубы, и земля вздрогнула от мерной поступи тяжелой пехоты.

– Воины! Гвардейцы! Победа на наших копьях! Сам одан ведет нас! Вперед!

Рев сотен глоток заглушил последние слова военачальника. Выставив копья, тысяча гвардейцев, прославленная тяжелая пехота Гурдана, сотрясая землю, двинулась в атаку. Под звуки труб – команды были не слышны – обессиленные наемники отступили, и латники устремились вперед. Стена воинов с выставленными длинными копьями смяла порядки ринерессцев. Тяжелая пехота имела отличную броню, а чтобы воины меньше уставали, их вооружали короткими мечами и кинжалами, удобными в тесной рукопашной схватке. Вонзив копья в порядки противника, воины бросили их, и началась резня.

Тяжелая пехота теснила ринересцев вверх по склону и, казалось, ничто не сдержит ее натиск.

Вдруг воздух загудел, огромные тени пролетели над войском. Выпущенные из метательных машин камни валили гвардейцев Орэна и катились по склону, выкашивая целые ряды. Это был опасный, но неожиданный шаг стратега Вирольна. Орэн не ждал, что противник применит метательные машины, обычно используемые при штурме крепостей.

С неба падал каменный град. Тела мертвых и раненых образовали завал, через который уже невозможно было пробраться. Все смешалось.

Гвардия дрогнула и стала отступать.

– Настал наш час! – Эрнон взмахнул мечом, и «преданные» ринулись вперед. Остатки разбитых отрядов присоединились к атаке. Пешие ринересцы, меж которых были и стрелки, успешно нападали на ошалевших от обстрела гурданцев. Воины в голубых куртках окружали, расстреливали и рубили неповоротливых и потерявших строй латников. Золотой громир на голубом полотнище затрепетал впереди наступавшего Ринересса.

На флангах дружины эмонов вновь атаковали колесницы. Не успевшие отбежать погибали от ран или под копытами крогов. На правом фланге колесницы сумели остановить, они не могли держать строй на пересеченной местности. Но на левом они рассеяли гурданцев и загнали в ручей, покрасневший от крови…

Среди смешавшейся, в смятении отступавшей пехоты возник человек в черном панцире. Он сорвал шлем, и воины увидели лицо Орэна. Глядя на приближавшихся воинов с синими щитами, Орэн взмахнул мечом:

– Гурдан! – и пошел на врагов. Воины и телохранители подхватили боевой клич. «Железная» гвардия Гурдана сплотила ряды и вновь пошла в атаку. Кто‑то поднял упавшее знамя, и бой разгорелся с новой силой. Воины топтали тела убитых, скользя по окровавленным доспехам, рубили и кололи друг друга, падали и умирали. Наемники, во время атаки гвардейцев отступившие назад, получили передышку и перестроили ряды. Они понимали: поражение не даст ни денег, ни славы, а многих из них объявят вне закона…

Последний резерв Далларона напал на левый фланг Ринересса, остановил продвижение колесниц, и ценой больших потерь выправил положение.

Никто не хотел уступать, и небеса не видели той ненависти, с которой противники убивали друг друга. Пленных не брали, на мольбу о пощаде следовал удар наотмашь…