Текст книги "Проклятие Гунорбохора (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Ринересс терял преимущество, но еще не был побежден. Сквозь прорезь в шлеме Эрнон видел, что гурданцы все ближе, а его воины отступают, покоряясь натиску закаленных в боях наемников. От места, где стоял одан, до линии сражавшихся оставалось менее двадцати шагов, и с каждым мгновением расстояние сокращалось. «Где же Вирольн? – думал одан. – Почему не атакует? Где Урден с резервом? Неужели не видит, что пора?!»

Вирольн сумел выйти из схватки живым. На панцире виднелись следы жестоких ударов, шлем безнадежно разбит. Стратег снял его и отшвырнул прочь. Задыхаясь от усталости, он взобрался на холм, за которым, помимо метательных машин, стоял резерв, возглавляемый эмоном Урденом. На излете в холм воткнулся тяжелый арбалетный болт, но стратег даже не взглянул на него. Его воины вместе с оданом рубились в низине. Настал перелом – Вирольн чувствовал это. Сейчас самый малый перевес сил мог решить судьбу Ринересса.

Оруженосцы погибли, и он сам шел к Урдену, чтобы дать сигнал к атаке. Вирольну не понравилось, что при построении одан определил отряд Урдена, многочисленный и сильный, в резерв, но стратег промолчал. Советник Урден имел большое влияние на одана. Правильней было оставить в резерве «преданных», но они были под его началом, и Вирольн не желал, чтобы у кого‑то возник повод обвинить его в трусости…

Взобравшись на холм, стратег увидел раненного стрелой трубача.

– Трубить можешь? – спросил стратег. – Дай сигнал к атаке!

– Могу, – проговорил воин, держась за пробитую стрелой руку. Окровавленная ладонь сжала боевой горн.

С холма Вирольн видел весь резерв. Впереди маячила фигура Урдена. Стратег поднял меч, махнул, чтобы увидели. За спиной заиграли атаку, но Урден стоял, словно слеп и глух.

Вирольн оглянулся: Гурдан сражался столь яростно, что теснил ринересцев по всему фронту.

– Проклятье! Что же ты медлишь!?

Стратег бросился вниз, мимо раненых, сумевших выбраться из этой мясорубки. Воины сидели на склоне, ожидая окончания битвы, и на лицах их были лишь страдание и боль. Им уже безразлично, кто победит.

– Почему не атакуешь!? – издалека закричал Вирольн. – Сигнала не слышал? Именем одана приказываю наступать!

Стратег размахивал мечом и захлебывался словами. Урден оставался спокоен:

– Зачем кричать, Вирольн? Я слышал твой сигнал.

– Тогда почему не атакуешь – или забыл клятву? Сам одан сражается там!

– Ты не понимаешь, Вирольн…

– Что? – крикнул Вирольн. – Чего я не понимаю?

– Что это бессмысленно. Орэн победил. Сами боги желают его победы.

Теперь Вирольн понял.

– Орэн еще не победил, а ты умрешь, предатель! – стратег взмахнул мечом, но телохранитель Урдена подставил меч и отбил удар. Второй ударил копьем в спину. Вирольн замер, с ненавистью глянул на Урдена и пал лицом в траву.

Урден махнул воинам, и над отрядом взметнулись алые стяги Гурдана. Теперь ничто не помешает победе Орэна. А наградой будут новые земли и титулы…

Битва заканчивалась. Более обученные и закаленные в боях воины Орэна побеждали. Левый фланг ринересцев был смят и опрокинут. На правом вассалы Эрнона не стали испытывать судьбу и бежали в лес, позволив наемникам окружить остатки «преданных».

Лязг стали достигал небес. Уставший, забрызганный кровью одан видел, как черный груф простер клешни и разрезал его армию надвое. Захват неотвратимо сжимался. Тех, кто продолжал сражаться, оставалось немного. Ринерессцы бросали оружие и сдавались, но озверевшие наемники щадили не всех.

«Преданные» бились отчаянно, пытаясь вывести одана из кольца врагов. Гвардейцы окружили одана, из последних сил отбиваясь от наседавших гурданцев. Ряды защитников таяли, но никто не просил пощады.

Эрнон видел искаженные яростью лица врагов, пытавшихся добраться до знамени, под которым он стоял. Эрнон сжал рукоять меча и подвигал щитом. Он понял, что сейчас умрет. Умрет так, как давно не умирали оданы: на поле боя, с мечом в руке. Но страха не было. Дух великих предков проснулся в нем, и одан понял: важно не то, как живешь, а как умираешь!

Охранявший знамя гвардеец пал, кровь брызнула на полотнище. Гурданский наемник с огромным боевым топором бросился к флагу, но Эрнон оттолкнул его щитом, а затем ударил. Враг с криком упал, но за ним шли другие…

Все смешалось в кровавой схватке. Озверевшие от упорного сопротивления наемники рубили даже упавших. «Преданные» бились, как безумные, зная, что обречены, и одан бился рядом с ними.

Гурданец схватил знамя, но Эрнон отсек ему руку, опрокинул и раздробил голову латным сапогом. В прорезь шлема одан не заметил занесенный меч. Сильнейший удар оглушил Эрнона. Шлем, сработанный лучшими кузнецами Ринересса, выдержал, и одан ответил ударом на удар. Отбросив щит, Эрнон попытался пробиться, в исступлении рубя иззубренным мечом, пока яростные удары не свалили его на залитую кровью траву…

Орэн стоял среди мертвых. Латы одана покрывала кровь, сталь прогнулась от ударов. Он победил, но не ожидал такого сопротивления и таких потерь. Одан смотрел на убитых, и не мог поверить глазам. Утром эти люди были полны сил и рассчитывали остаться в живых. А теперь… Кто виновен в их смерти? Он… или Эрнон, не желавший покориться?

– Великий Игнир, – сказал он небу, – ведь и я мог быть убит! Я сражался наравне со всеми и победил, значит, ты на моей стороне!

Небо молчало, лишь откуда‑то донесся протяжный, полный страдания, стон. Среди трупов шевелились и стонали раненые.

Двое оставшихся в живых телохранителя стояли рядом, опустив к земле мечи. Одан подозвал их. Они подошли, безучастно ступая по тому, что когда‑то было людьми.

– Ты! – приказал Орэн. – Приведи паланкин! А ты найдешь Фориндалла и прикажешь преследовать врага! Если взять Ринересс не удастся, перекрыть дороги. Идите.

Воины ушли. Орэна окружили наемники и гвардейцы.

– Победа! Слава Орэну! – кричали они. Подошли верные эмоны. Посадив одана на скрещенные копья, они подняли правителя и понесли. Орэн улыбался. Он, Орэн, теперь властелин всего Арнира!

– Слава Орэну!

«Да, слава, – подумал он, – слава мне!» Воин подвел крогов, и Орэн взобрался в башенку на их спинах. Знамена Гурдана развевались всюду, воины собирали оружие и трофеи. «Ринересс еще не мой, но Эрнон мертв, и без него город падет, – думал Орэн. – Теперь я один властелин Арнира!»

– Вперед! – приказал он. Погонщик тронул крогов, и те заспешили туда, где виднелась чистая, не залитая кровью трава.

Глава 11. Шенн и Орэн.

Орэн проснулся. Огромная, великолепная постель не отпускала из объятий, и одан не торопился вставать. Взгляд правителя блуждал по мозаичному потолку, дорогим коврам и драгоценной мебели. Обстановка, достойная правителя трех оданств!

Деятельная натура одана пересилила лень, и мысли вернулись к насущным делам. Со дня побоища под Ниммердом, где он разбил Эрнона, прошло немало дней. Как и ожидал Орэн, при известии о смерти одана, Ринересс открыл ему ворота. Даже после этого несколько сумасшедших эмонов пытались оказать сопротивление, но их отряды были рассеяны, а эмонгиры осаждены. В городах Ринересса ввели гурданские гарнизоны, управляли ими верные наместники.

Но радоваться рано. Орэн понимал: никаких войск и никаких наемников не хватит, чтобы контролировать столь огромные территории. Нужны лояльные эмоны, подданные, на которых можно положиться. Одним из таких людей стал Урден. Одан оценил его действия под Ниммердом, приблизив и осыпав подарками. Впрочем, предавший раз, предаст и другой. Орэн это понимал и приказал Гретворну не сводить с ренегата глаз.

Хорошими должностями и подарками он расположил к себе многих. Эмоны Ринересса поняли: по сути, в мире ничего не изменилось. Никто не отберет их земли, а, выступив против Орэна, они потеряют все. Пример нескольких сожженных дотла эмонгиров наглядно об этом свидетельствовал. Вдобавок новый правитель освободил от ежегодной дани всех открыто признавших его власть, и это было выгодно.

В спальню неслышно вошел слуга. Безошибочно определив, что одан проснулся, он поклонился и тихо сказал:

– Мой одан, посланник мастера Стирга ждет встречи с тобой.

– Чего он хочет? – спросил Орэн. Через окна в спальню лился солнечный свет, но вставать так не хотелось. Ночь с одной из наложниц отняла немало сил. Зато сколько удовольствия!

Молодая оданесса догадывается обо всем, ну и пусть. Тем лучше. Она в положении и не допускает его в спальню. Одану уже донесли популярную дворцовую шутку о Завоевателе, проигравшем сражение при спальне… Ничего, Гретворн позаботится о шутниках и заткнет им рты. А Элана… Она своенравна и дерзка, а еще, кажется, что‑то скрывает. Ну, для тайн у него, опять же, есть Гретворн!

– Фагир говорит: дело большой важности. Он не может ждать. Он очень настойчив, – сказал слуга.

– Так это фагир…

– Да, мой одан. Молодой фагир. На его рекомендации печать фагирдара Стирга.

– Настойчив и молод? – усмехнулся Орэн. Ему нравились такие люди. – Веди его сюда.

Слуга поклонился и вышел. Орэн вздохнул и встал с постели. Этот дворец расслаблял его. Неудивительно, что прежний одан проиграл войну! В этом великолепии и роскоши трудно думать о чем‑то, кроме удовольствий, тем более к чему‑то стремиться… Орэн вспомнил дворец в Гурдане и улыбнулся. Когда‑то он казался ему прекрасным, но по сравнению с этим прост, незамысловат и груб.

Одан оделся – он всегда делал это сам – и вышел на балкон. Огромный город простирался перед ним, покорный его воле и власти. Гордый Ринересс. Его новая столица.

Он, Орэн, сделал то, чего не могли великие правители прошлого: объединил три оданства под одной, своей, властью. Лишь Эвилон, Эшнар и Эдерн пока не принадлежат ему, но это вопрос времени. Еще несколько лет – и всякий арн назовет его повелителем. Ему не будет равных по эту сторону Кхина! Он будет не просто оданом – Великим Оданом!

Двери открылись, впуская в спальню высокого худощавого юношу в традиционной одежде фагиров. Войдя, он поклонился и замер.

– Подойди. Как твое имя?

– Шенн, мой одан.

– Шенн? Странное имя. Откуда ты родом? – Орэн был любознателен, ему нравилось знакомиться с людьми, даже с простолюдинами, за что его любили в народе.

– Далеко отсюда, мой одан. Я не арн по рождению.

– Вот как? Как же ты стал фагиром? Постой, я понял: в тебе кровь Древних!

– Ты ошибся, правитель, – с легкой улыбкой ответил Шенн. – Я родился в лесах далеко на юге, за пределами Арнира. Потом мне пришлось… уйти и скитаться. Я стал учеником великого мастера Ольфа и пришел в Арнир, чтобы помочь арнам…

– Интересная история, – оборвал его Орэн, – скажи, наконец, прямо: чего ты хочешь?

– Прежнему правителю Ринересса была известна тайна эльдов…

– Что за тайна? – приподнял брови одан. – Продолжай!

– Мастер Стирг послал меня к одану Ринересса Эрнону с просьбой собрать отряд для похода за Кхин. Но теперь ты владеешь Ринерессом, и я пришел к тебе. Я должен выполнить волю мастера Стирга.

– Какую волю? И зачем понадобилось идти за Кхин?

– Это и есть тайна, мой одан. Конечно, я поведаю ее тебе, но она не должна касаться ничьих ушей!

– Говори, – Орэн невольно бросил взгляд за портьеры, за которыми стояла охрана.

– Думаю, мы здесь не одни, мой одан.

– Хм, – одан оглядел юношу. Смелый, умный и дерзкий взгляд, несвойственный фагирам. Тот ли он, за кого себя выдает?

Орэн опасался убийц. Лучшие воины Арнира были его телохранителями. Комната казалась пустой, но – только казалась.

– Говори. Здесь только моя охрана.

– Мастер Стирг говорил: шпионы эльдов могут быть даже во дворце. Я прошу одана выйти на балкон.

Что за дерзкий мальчишка! «Он безоружен, – подумал одан, смерив Шенна взглядом, – но выглядит поджарым и крепким…» Нет, Орэн не был трусом. Армия боготворила его за храбрость, несвойственную оданам, за то, что он, как простой воин, нередко бился в первых рядах. Но смерть того же Стирга и ближайшего советника Эрлайна заставила одана опасаться за свою жизнь…

Несмотря на странный извилистый шрам, лицо юноши не вызывало подозрений. Нет, он не может быть убийцей, подумал одан.

– Хорошо, идем.

Они вышли на террасу. Правитель сам затворил балконные двери и повернулся к Шенну. Теперь они действительно были одни.

– Говори!

– Мастер Ольф знает тайну стагнира и тайну великого оружия Древних. Эту тайну он доверил мне.

– Стагнир, говоришь ты. Я что‑то слышал об этом.

– Это металл эльдов, – пояснил Шенн. – С его помощью они хотят завоевать Арнир.

– Что? Как они могут угрожать Арниру? Мои слуги доносят мне о всех угрозах. Пока, кроме морронов, Арниру никто не угрожает. Но с ними я разберусь.

– Выслушай меня, мой одан, – посланник заговорил быстро и твердо, взгляд темных глаз был тревожен. – Я пришел от человека, который знает о силе эльдов не понаслышке. Они мечтают вернуть себе былую власть и могут сделать это. Они владеют «Гневом Игнира». Это оружие, способное сжечь целую армию.

– Колдовство эльдов? – вскричал одан.

– Не колдовство, мой одан, – Шенн вытащил из‑за пояса неброские и довольно потертые перчатки. – Позволь, я покажу тебе.

Фагир надел их на руки. Одан увидел, что со стороны ладоней на перчатках нашиты два матово–белых диска. Зачем, ведь так и ладонь не согнешь?

– Смотри, правитель! – Шенн твердым уверенным движением совместил диски и стал быстро вращать ладонями, словно что‑то растирая между ними.

Орэн с удивлением наблюдал. Но когда меж ладоней фагира посыпались голубые искры, брови одана взметнулись к переносице. Колдовство!

Он не успел ничего сказать. В руках фагира вспыхнул голубой огонь. Сплетенный из крошечных молний мерцающий шар даже при солнечном свете сиял ярче пламени.

– Смотри! – Шенн неожиданно встряхнул руками и, сорвавшись с ладоней, голубой огонь прожег насквозь балконные двери, оставив черную обугленную дыру.

Орэн едва совладал с собой. Продемонстрированное фагиром было чудом, настоящим чудом! Но ведь это же колдовство! Как фагир смеет…

– Это не колдовство, – словно читая мысли, сказал Шенн. В тот же миг на балкон ворвались стражи.

– Отпустите его! – приказал Орэн. Он уже понял: желай фагир его убить – давно бы это сделал… Двое дюжих телохранителей разжали захваты, и полузадушенный Шенн смог вздохнуть. – Вон отсюда! И не входить, пока я не призову!

Стражи вышли. Шенн снял перчатки и протянул Орэну:

– Это оружие, великое оружие, а не колдовство. Владеть им может любой. Надень – и убедишься в этом.

Орэна не надо было упрашивать. Он с любопытством натянул перчатки.

– Это и есть стагнир? – спросил правитель, разглядывая матовые диски на ладонях.

– Да, мой одан. Потри их друг о друга, как это делал я, но осторожно…

С ладоней одана потекли голубые искры.

– Я поражен! – только и вымолвил одан.

– А теперь медленно разводи ладони, – Шенн показал движение, а затем резко выбросил раскрытые ладони перед собой. – Но повернись в сторону, где нет людей…

Одан шагнул к стене. Голубой шар слетел с перчаток и исчез в стене. Правитель наклонился, разглядывая прожженную в камне дыру.

– Это не магия. Это сильней всякой магии! – наконец, выговорил одан. – Сила этого металла невероятна! Ты получишь награду за этот подарок! Большую награду!

– Это не подарок, – твердо сказал фагир. Одан резко повернулся к нему:

– Тогда чего ты хочешь, фагир?

– Исполнить волю Ольфа и Стирга, – сказал юноша. – Для этого мне нужен отряд лучших бойцов и… эти перчатки.

А он не робкого десятка! Такие Орэну нравились. Одан снял перчатки, но возвращать не спешил:

– Мне нужен этот металл и такое оружие! Ты можешь его достать для меня?

– За этим я и пришел, мой одан. Но отправляться надо немедленно. Мастер Стирг говорил, что времени очень мало.

– Отправляться куда? – перебил одан.

– За Кхин. В земли Древних. Только там можно добыть стагнир. С ним Арнир будет в безопасности и от эльдов, и от морронов. Одан Эрнон намеревался отправить отряд за стагниром, но не успел…

«Зато успел я, – подумал Орэн. – Нет, я избран богами! Удача, какая удача, что этот фагир явился ко мне. Но я поручу Гретворну узнать об этом парне все».

– Я слышал об оружии древних, и у меня были подозрения, что мастер Стирг знает, как его создать, – сказал он.

– Я тоже знаю, как создать его, – поклонился Шенн, – это не так сложно. Но его не создашь без стагнира, а где найти этот металл, знаю только я.

– Продолжай.

Шенн перевел дух:

– Мощь стагнира такова, что великие каменные врата Эшнара не выстоят и часа. Диски на моих перчатках малы. «Гнев Игнира» – оружие, в котором такие диски в рост человека! У Древних были машины, способные метать молнии, и эльды построят их.

Фагир говорил невероятные вещи! Одан не мог, не хотел верить, что оружие Древних способно сжечь и обратить в бегство его армию! Но он сам видел страшную силу стагнира! Обладая таким оружием, он не только прогонит морронов и эльдов! Он завоюет Эшнар и Эдерн, весь мир падет к его ногам!

Орэн посмотрел на фагира:

– Я чту волю мастера Стирга, – весомо произнес одан, – и буду рад отплатить эльдам, убившим этого великого человека! Я сделаю все, что потребуется… ради спасения Арнира. У тебя будут лучшие бойцы и все, что необходимо для похода. Только одно…

– Что? – спросил Шенн.

– Кто поведет бойцов? Никто из арнов не бывал в тех краях…

– Их поведу я. Перчатки, мой одан, – вежливо, но твердо напомнил фагир. Орэн неохотно протянул перчатки.

– Откуда у тебя шрам? – палец правителя указал на правую щеку Шенна.

– Это удар бога.

– Бога? И ты остался жив? – иронично спросил Орэн. – Что ж, ты достойный командир.

Орэн щелкнул пальцами, из‑за портьер выступил воин.

– Отведешь фагира к казначею. Возьмете асиров столько, сколько будет нужно. Ты будешь охранять его. Головой отвечаешь за этого человека!

– Да, мой одан!

– Охрана мне не нужна, – сказал Шенн. – Это привлечет ненужное внимание. Мастер Стирг говорил: эльды пойдут на все, чтобы не дать Арниру такое оружие.

– Это так, фагир Шенн. Иди. У тебя будут воины и все, что нужно для путешествия.

Едва фагир ушел, Орэн подозвал телохранителя:

– Ступай за ним: чтобы и волоса не упало с его головы! И пошлите за Гретворном. Он нужен мне немедля.

Оставшись один, правитель Ринересса вновь вышел на балкон. Унизанные перстнями пальцы ощупали оплавленную дыру.

– Сила! Невиданная сила! – восторженно прошептал одан. – Она будет моей!

Глава тайной стражи явился быстро. Он знал: Орэн не любит ждать и не зовет понапрасну.

– Только что у меня был фагир, – начал одан и, глядя на эмона, улыбнулся. – Думаю, ты осведомлен.

Гретворн сдержанно поклонился. Орэн не удивился. На то он и глава тайной стражи, чтобы знать все.

– Так вот, он рассказал…

Орэн поведал Гретворну о разговоре с Шенном. Эмон внимательно слушал, а когда одан закончил, шагнул и провел рукой по оплавленному отверстию:

– Мой одан, ты подвергал себя риску. Будь он шпионом, он убил бы тебя своим колдовством!

– Это не колдовство, Гретворн! Я сам владел этой силой… и буду владеть еще большей, если фагир достанет то, что обещает.

– Вы верите ему, мой одан?

– Думаю, если он не убил меня, то ему можно верить.

– Верить, мой одан, нельзя никому. Кроме меня, – хищно улыбнулся Гретворн. – Мне все же неясно одно.

– Что же, Гретворн?

– Для чего? – спросил глава тайной стражи. – Зачем это нужно фагиру… или тем, кто его послал? Он должен понимать, что поход в Кхинор скорее всего закончится гибелью отряда… и его в том числе. Ведь это смертельный риск. Он требовал от тебя награды?

– Нет. Действительно, странно, я не подумал об этом, – Орэн нервно сжал кулаки. – Он ничего не просил.

– Разве это не подозрительно?

– Это так, Гретворн, но… он же фагир, а служители Сущих не всегда поступают, как обычные люди. Фагиры служат богам. К тому же он сказал, что исполняет последнюю волю Стирга… Но что ты мне посоветуешь?

– Фагир не требует невозможного, – пожал плечами Гретворн. – Собрать отряд можно, но вот дойдет ли он до Кхинора – неизвестно… Что мы теряем, мой одан, в случае провала? Смерть горстки смельчаков и этого самоуверенного фагира. Еще далекая и невнятная угроза эльдов… Что приобретем? Сила стагнира велика, если мы упустим шанс завладеть им, этим воспользуются другие. И что помешает фагиру пойти к другому одану?

Орэн так внимательно слушал, что Гретворн испытал настоящее наслаждение. Да, он не одан и никогда не будет им, но разве его власть меньше? Разве сейчас великий Завоеватель не слушает его, как сын слушает своего отца?

– Мы позволим ему набрать отряд и позволим идти в Кхинор. Но… думаю, в отряде должен присутствовать наш верный и надежный человек, а лучше – не один… Все же этот Шенн служит фагирам, а не нам.

– Отлично, Гретворн! – воскликнул одан. – Так мы и поступим.

Гретворн поклонился:

– Будет исполнено, мой одан.

– Подожди. Я обещал, что разговор останется между нами. Фагир не должен ни о чем догадаться!

– Не беспокойтесь, мой одан. Я сделаю все, как надо.