Текст книги "Дай мне силы обуздать этот мир (СИ)"

Автор книги: Андрей О-Шай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Ты забываешь о самом осколке Альянса, – добавил Эйзентар.

– С остальными убежищами можете делать, что пожелаете, но в обмен за выдачу подставного некроманта я прошу дать членам этой ячейки возможность бежать отсюда в течение семи дней. После – открывайте на них охоту, делайте, что пожелаете. Вы теперь знаете об их существовании, поэтому они не станут неприятным сюрпризом. При таком исходе каждая сторона получит своё, и всё разрешится без кровопролития и хаоса, который, сами понимаете, привлечёт внимание Империи, а это вам нужно в последнюю очередь.

– Ясно, – глухо проговорил король. – Какая альтернатива?

– Вы отказываетесь от первого предложения с намерением схватить и убить меня. Я уничтожаю здесь и сейчас всё ваше войско, Рэйвеллон становится обезглавленным, осколки Альянса остаются сокрытыми, а Империя наносит удар по ослабленному королевству и разрывает его на куски.

– Интересная подача, – усмехнулся Эйзентар. – Ты даже не рассматриваешь вероятность твоего поражения.

– Простите, но в данных условиях я её действительно не вижу. Случись эта встреча днём раньше, прежний я даже не рискнул бы здесь появляться, зная, что меня бы непременно убили. Не забывайте ещё об одной вещи: даже если каким-то чудом вы сможете меня одолеть, потеряв не меньше половины армии, я вернусь из мёртвых.

– Погоди… – Король напряжённо всмотрелся в сияющие могильной зеленью глаза некроманта. – Ты лич, и если умрёшь, то переродишься. Я всё правильно понял?

– Всё так, – подтвердил Алан.

– В таком случае, я не понимаю, в чём смысл твоего хода с подставным некромантом.

Маг на секунду задумался. А ведь и правда: зачем жертвовать неповинным в кавычках человеком, чтобы изображать смерть самого Алана, если он, по сути своей, может показательно умереть и воскреснуть? С другой стороны, лич не был на сто процентов уверен в таком исходе, и ставить на кон свою нежизнь было не самой привлекательной затеей. Даже несмотря на то, что он не чувствовал больше ни голода, ни жажды, ни усталости. Но озвучить королю свои мысли означало показать слабое место, которым тот сможет воспользоваться, несмотря на риски. Обе стороны не были уверены в своём успехе, и этот шаткий баланс стоило соблюсти любой ценой.

– Я просто не хочу терять время на поездку в столицу и показательную смерть. За это время мне удастся добраться до своей цели, а это – моя главная задача сейчас.

– Вот значит как, – задумчиво протянул король. – Признаю. Мне не хочется соглашаться с тобой. Но я не могу положиться на удачу, когда на моих плечах судьба всего королевства. Поэтому вынужден принять твои условия.

Эйзентар сделал особый акцент на слове «вынужден».

– Вы – достойный правитель Рэйвеллона, Ваша Светлость.

– Ты – последний, от кого я бы хотел это слышать, – честно ответил король, покачав головой. – И должен понимать: С этого дня тебе придётся исчезнуть. Совсем. Если новости о блуждающем некроманте всплывут в королевстве, я не смогу сдерживать вассалов. Даже временно. Тебя найдут хоть на краю света.

– Сделаю всё, что в моих силах, чтобы избежать этого.

– Что ты будешь делать потом? – вдруг спросил Эйзентар, наконец, отхлебнув из кубка немного вина.

– Не знаю. – Алан покачал головой. – Может, осяду на том самом краю света и буду жить там, пока мне не начнёт претить вечность. Может, научусь скрывать личность и поселюсь среди людей, буду подковывать лошадей, ковать селянам инструменты и сеять зерно. В конце концов, стану авантюристом и буду искать приключения на свой лысый череп по всему миру.

– С последним будут сложности, – прокомментировал король, напомнив об инциденте с магическим потенциалом.

– В любом случае, это будет ещё нескоро. Для начала стоит найти убийцу Вельсигг.

– Ладно. – Эйзентар тяжело вздохнул. – Благодари Дракона, кажется, он сегодня на твоей стороне. Я буду ждать некроманта.

– Непременно, – кивнул маг. – Благодарю вас за благоразумие, Ваша Светлость.

– Взаимно, – не совсем по-королевски ответил глава государства.

Когда троица покинула пределы лагеря и снова оказалась в снежной буре, Зарфи устало выдохнула и вымученно улыбнулась, подставив лицо со шрамами порывам леденящего ветра.

– Честно, я не думала, что мы вернёмся оттуда вот так, никого не убив.

– Я тоже, – ответил Алан, вышагивая по снегу, налипающему на сапоги. – Нам повезло. Теперь осталось договориться с главой убежища.

– Думаешь, согласится?

– У него нет выбора.

Йоргрим воспринял слова лича с плохо скрываемым негодованием. Мысль о том, что осколку придётся сниматься с места и бежать, шла вразрез с его мыслями, а уж необходимость вручить одного из своих для публичной казни взамен Алана – и подавно. Магу пришлось подробно аргументировать свою позицию и очевидную выгоду от такого решения, но Афель всё равно поддавался с ощутимым скрипом.

– Ты понимаешь, что они смогут выпытать у нашего человека всё, что он знает? – старый некромант уставился в светящиеся глаза лича, не скрывая раздражения.

– Выбор у вас невелик: либо так, либо война, а вы к ней не готовы. Это самый лучший и бескровный вариант. Рассредоточьтесь по остальным убежищам Рэйвеллона, дождитесь, когда всё успокоится, и делайте дальше свои дела. Но учтите: с сегодняшнего дня у вас будет семь дней на то, чтобы унести отсюда ноги, прежде чем Эйзентар откроет охоту. А он её наверняка откроет. У вас будут хоть какие-то шансы скрыться.

– Падаль, – выругался Йоргрим, сжав кулаки. – Выбора и правда нет…

– Поверьте, убедить короля согласиться было сложно, он пошёл навстречу только из-за того, что не хотел растерять свои силы и повергнуть Рэйвеллон в хаос, а это никому из нас на пользу не пойдёт.

– Хрен с ним, – устало махнул рукой Афель. – Делать нечего. Рокс!

Высокий зверолюд тут же появился возле стола, хмуро глядя на хозяина.

– Слушаю.

– Собери командиров, объявляйте экстренный сбор. Мы уходим из убежища.

– Исполню, господин, – кивнул Т’Адир и покинул шатёр.

– И ещё кое-что, – заговорил Алан, бросив взгляд на склонившегося под грузом ответственности Йоргрима.

– Чего?

– Выберите для передачи королю кого-нибудь, кто меньше всего знает. Я немного поговорю с ним и отведу к Эйзентару.

Добровольцев, желающих отдать свою жизнь ради «благополучия Альянса», не нашлось: все понимали, вместо кого придётся идти на гибель. Алан чувствовал направленные на него взгляды, полные страха и презрения. Афель, рядом с которым стоял некромант, обвёл взглядом собравшихся членов осколка и помрачнел. Единственный, кто ещё до сборов выразил желание пожертвовать собой, – Рокс, – явно не подходил: слишком много знал, к тому же, был зверолюдом. С тяжёлым сердцем лидеру осколка пришлось ткнуть в молодого некроманта, который совсем недавно присоединился к общине после инициации. На вид ему было не больше семнадцати. Парень откровенно боялся и дрожал, понимая, к чему всё ведёт. Зверолюд, неожиданно для всех, проявил себя очень нестандартно: подошёл к юнцу, тепло приобнял его и отвел в сторону, вероятно, для душевного разговора.

– Собирайтесь, мы выступим завтра в полночь! – подвёл итог Йоргрим, и собравшиеся разбрелись в явно невесёлом настроении.

Вскоре в шатёр к Афелю зашёл зверолюд вместе с будущим мучеником. Покрасневшие сухие глаза, в которых читался страх, намекали на то, что он уже выплакал всё, что мог.

– Оставите нас? – Алан посмотрел на Йоргрима и Рокса. Предводитель ячейки вздохнул, не глядя на молодого, и они вышли наружу. Лич жестом подозвал к себе парня и пригласил сесть рядом. К чести юноши, он переборол испуг и всё-таки выполнил просьбу.

– Прости, что тебя в это втянули, – медленно произнёс Алан. Вины он не чувствовал, но всё-таки посчитал нужным сказать эти слова.

– Вс-сё н-нормально. – По-прежнему слабо всхлипывая, парень опустил голову. – Эт-то рад-ди др-ругих.

– И всё же, я у тебя в долгу, потому что ты отдашь жизнь за меня. В благодарность я хочу тебе отплатить. Но тебе придётся довериться мне. Как тебя зовут?

– К-Кантер С-Сверн.

– Хорошо. Кантер, прежде, чем мы отправимся к королю, мне нужно будет… Немного изменить твою внешность, чтобы ты стал больше похож на меня. Это может быть несколько болезненным процессом, но ты выдержишь. Ещё я возьму с собой один твой палец.

– З-зачем?! – сглотнув, вздрогнул парень и посмотрел на мага карими глазами.

– Чтобы не дать тебе погибнуть напрасно. Когда придёт время, ты вернёшься к жизни. Обещаю. Так я верну тебе долг. Веришь?

Сверн слабо кивнул, и лич положил костлявую руку на его густые чёрные волосы, предположив, что Йоргрим сделал выбор отчасти из-за внешности паренька: отдалённо он был похож на Алана.

– Тогда начинаем.

После этих слов из пальцев некроманта полилось бледное сияние, тонкие потоки маны с золотистыми вплетениями окутали голову трясущегося парня, и он начал глухо подвывать, стиснув зубы, а вскоре и откровенно кричать. Алану пришлось осторожно обездвижить его хлыстом, чтобы тот не вырвался, пока заклинание не прекратит действовать. Неопределённое время спустя лич убрал руку с головы юноши, и тот затих, всё ещё слабо вздрагивая. Теперь на его левой щеке был практически такой же рубец, с которым самого Алана изображали на свежих листовках. Оставалась ещё одна маленькая, но очень важная деталь.

В полумраке шатра блеснул короткий клинок. Сначала Кантер ничего не понял, но через несколько секунд забился в путах, и магу пришлось зажать между его зубов кончик магической плети, чтобы заглушить отчаянный вопль. Он схватил со стола кружку с вином, полил им глазницу, вымывая остатки вытекающего глаза, крепко держа парня за голову, затем несколько раз приложил заранее подготовленный свёрток чистой ткани к глазнице. Последним шагом он зарастил повреждённую плоть и плотно перебинтовал место, где прежде находился глаз.

– Терпи, Кантер Сверн, терпи. Скоро всё кончится.

Но боль от потери глаза не успела отступить, когда пришла новая: на стол упал отрубленный одним сильным движением мизинец. Не теряя времени, Алан закрыл рану, сплавив кожу на краях рассечённого сустава. Юнец не выдержал всей свалившейся на него боли, в конце концов, потеряв сознание. Некромант аккуратно завернул отрезанный палец в ткань, убрал его в сумку, а невольного мученика подхватил на руки и вынес из шатра, наткнувшись на неоднозначные взгляды Йоргрима и Рокса.

– Надеюсь, это правда было нужно, – мрачно сказал Афель, опуская глаза и излучая чувство вины.

– Я верну ему этот долг, когда придёт время. Не хороните парня прежде срока. – Лич кивнул двоим на прощание, подозвал Зарфи и Лангейр, которые сидели у костра неподалёку, и направился к выходу из грота.

– Дракон милосердный. – Эйзентар подошёл к мальцу, которого Алан осторожно уложил на длинный стол, и окинул его тяжёлым взглядом. – Почему этот пацан? Разве он маг смерти?

– Да, – ответил лич. – Недавно сбежал от охотников после инициации и прибился к осколку. Видимо, его не радовала перспектива всю жизнь сидеть на коротком поводке.

– Молодой ещё… – Король устало вздохнул, присев рядом.

– Я обещал парню, что это не конец.

– Зачем? Лучше бы ему знать, что для него всё кончено.

– Нет. – Алан покачал головой и перевёл взгляд с бледного Кантера на Эйзентара. – Когда придёт время, он вернётся ко мне.

– Не нравится мне всё это. Но лучше так, чем…

– Согласен. Я сделал всё, что мог, чтобы у ваших вассалов и подданных не было подозрений. Одна просьба – сделайте всё быстро, не мучайте. Он ничего не знает о делах Альянса, так что не нужно его пытать.

– Я уже понял. – Король потёр лицо ладонями. – Хорошо. Теперь уходи, и пусть Дракон никогда больше нас не сведёт, иначе всё кончится очень плохо.

– Да будет так. – Алан склонил голову и вышел из шатра. Зарфи и Лангейр встретили его вопрошающими взглядами.

– Идём. Нам пора на север.

Не говоря больше ни слова, троица покинула пределы лагеря и направилась по заснеженной, едва проглядывающейся сквозь толщу снега тропе. Каждый думал о своём.

Алан – о том, что ждёт их на краю мира.

Зарфи – что делать, когда Алан добьётся своей цели и обретёт свободу от обязательства, данного Вельсигг.

А Фисс думала о том, для чего судьба свела её с этими созданиями.

Но ни у одного из них не было ответа на поставленный вопрос. Пока что не было.

Глава 17. Кровь и слёзы

Зима на севере Айнзельда вошла в полную силу. Всё реже прекращал задувать промозглый ветер, запускающий свои ледяные щупальца под одежду. Всё чаще снежные бури болезненно секли по замерзающим лицам спутников. Все сложнее становилось разжечь костёр, растопив промороженные до самой сердцевины тонкие стволы редких деревьев. И тяжелее было согреться, укрыться от бесконечных потоков воздуха, вонзающих в кожу тысячи острых игл. Тёмными ночами девушки тряслись в засыпанной снегом палатке, забираясь вдвоём в один спальник, чтобы хоть как-то компенсировать теряемое тепло, пока Алан неподвижно сидел снаружи, охраняя беспокойный сон спутниц и время от времени отбиваясь от не на шутку голодных северных тварей, которые в погоне за хоть какой-то добычей теряли всякое чувство самосохранения и бросались в атаку, даже если инстинкты кричали, что нужно бежать. Лич убивал их быстро и милосердно: либо сворачивал шею гибким хлыстом, либо вгонял в пасть длинный меч. Затем выпивал всю жизненную энергию и оживлял, чтобы, когда трое доберутся до хребта, продать в одной из деревень их замёрзшие туши. А чтобы эту молчаливую и мрачную церемонию не встретили люди, троица брела далеко в стороне от мало-мальски проходимых дорог. И потому их путь был очень медленным.

Дневные переходы тоже редко бывали спокойными. Лишь изредка, когда между тяжёлых туч проглядывал свет, а снег ненадолго прекращал метаться морозными вихрями, девушки позволяли себе немного подурачиться – побегать друг за другом, громко смеясь, и то делали это по большей части ради того, чтобы согреться и не сойти с ума. В такие моменты Алан останавливался и смотрел на них, всё больше понимая, как сильно он изменился и как много потерял вместе со своей новообретённой силой. Даже мысли о родном мире, доме, родителях и немногих друзьях не вызывали никаких чувств: лишь отдалённо где-то в памяти всплывали воспоминания о том, как сильно эта тема задевала мага за живое.

Обещание Вельсигг. Сейчас стремление исполнить его было скорее машинальным, отчасти, быть может, потому, что это давало хоть какую-то конкретику, когда Алан задавался вопросом, что ему делать в этом мире. Мире, полном разных народов, рас, государств, религий, приключений, магических тварей, загадок и тайн. Представляя, как он проживёт здесь десятки, сотни или, чем Дракон не шутит, тысячи лет, некромант не мог чётко ответить на вопрос, чего именно хочет. Ремесло? Им он занимался потому, что это приносило удовольствие, но чувства радости Алан больше не испытывал. Путешествия с целью постичь тайны мира? Возможно, но здесь снова вставал вопрос «ради чего?»

Про семью даже не приходилось заикаться: какая семья может быть у разумной нежити без всяких эмоций? В некоторой степени Алан мог бы назвать своей семьёй тех, которые остались с ним даже после метаморфоз, произошедших с ним за всё время с момента их встречи. Но эта семья не подходила под общепринятое понимание. В какой-то момент маг даже сравнил своё состояние с той подвешенной неопределённостью, когда он умер и оказался в пустоте. Единственная разница заключалась в том, что здесь был мир. Неразрешимой проблемой стало лишь полное отсутствие мотивации к его изучению, по крайней мере, сейчас.

Алан много раз возвращался в своих мыслях к разговорам с Сайфером и Эйзентаром, которые назвали его чудовищем – и делали это вполне справедливо по меркам человеческой морали. Зарфи, наверное, была рада тому, что встреченный ею нытик, который пёкся о своей человечности, обрёл силу и перестал задаваться глупыми, по её мнению, вопросами. Но даже она больше не испытывала к магу прежних чувств: не исходило от неё былого возбуждения при взгляде на некроманта, не горели глаза, и игривые взгляды начали блекнуть в памяти. Причиной тому были не только изменения в самом Алане, но и события в логове лича. Изменился, в конце концов, не только он. Лангейр же стала несколько более открытой в выражении своих мыслей и переживаний. Но Алан осознавал, что рано или поздно даже этим двоим больше не будет нужды таскаться за ним по пятам, и тогда он останется один. Одиночество не пугало. Некромант просто привык к спутницам и их постоянному присутствию подле себя.

– О чём думаешь? – Фисс посмотрела на шагающего по глубокому снегу лича, с трудом рассекая сапогами сугробы.

– О будущем, – отозвался он. – Не знаю, чем всё кончится, но мне кажется, что скоро наши жизни сделают крутой поворот. И не факт, что в одну сторону.

– Может быть. – Лангейр кивнула и некоторое время сосредоточенно смотрела перед собой, не переставая преодолевать белые барханы. – Это не конец жизни.

– Знаю.

– Добьёшься своей цели – поставишь новую. И будешь идти к ней. Как и мы с Зарфи. Какие именно это окажутся цели – дело второстепенное.

– Да уж, – хрипло усмехнулся Алан. – Разница в том, что я теперь, если не подставлюсь под смертельный удар, буду жить вечно, а ваш срок жизни ограничен старостью. И у вас есть чувства, стремления, желания… Вы сможете ценить и ощущать каждый миг вашей жизни.

– Мои стремления и чувства остались под землёй вместе с трупами бывших… Соратников. Но ты, наверное, прав.

Зарфи бодро шла чуть впереди отряда, то и дело навостряя уши и оглядываясь. По её взгляду было сложно понять, о чём размышляла зверолюдка, но она явно одним ухом слушала, о чём говорили спутники.

– Ещё не решила, чем займёшься, когда всё закончится?

– Сперва надо это закончить, – покачала головой Лангейр.

– Зарфи! – Ничего не ответив на слова Фисс, Алан громко позвал волчицу. Та обернулась и вопросительно посмотрела на мага. Дождалась, когда двое поравняются с ней, и сбавила шаг.

– Что такое? Тебя оштрафовали за прогулы на кладбище? – Зарфи звонко расхохоталась от собственной шутки, Лангейр не смогла сдержать улыбки, и даже сам Алан оценил её по достоинству. С момента превращения волчица то и дело подшучивала над его внешним видом.

– Если бы. – Некромант качнул головой и окинул взглядом светящихся зеленью глаз обрубок руки волчицы. – Прежде, чем пойти в обход хребта, мы заглянем в нашу шахту.

– Зачем? – удивлённо спросила зверолюдка, склонив голову набок.

– Надо кое-что сделать. Лангейр, когда будем неподалёку от деревень старателей, я умерщвлю тварей и оставлю их в поле. Попросишь у местных помощи дотащить их оттуда и продашь туши. На вырученные деньги нужно будет купить немного угля, дров, стекла с песком, железа и жира.

– Хорошо, – кивнула девушка, и хоть в её взгляде тоже читался немой вопрос, озвучивать его Фисс не стала.

Вдалеке время от времени начали проявляться смутные очертания горных вершин и крутых отрогов. Алан потерял счёт времени, которое они провели в дороге. Отсутствие нужды во сне, пище и отдыхе полностью сбило некогда существовавшие в организме биоритмы, и первое время было до смешного непривычно бодрствовать круглые сутки. Но спустя несколько дней глаза мага привыкли к тому, что тьма просто сменялась светом и наоборот.

Во время ночёвок некромант тратил свободное время, чтобы попытаться разобраться с записями в книгах, найденных в схроне Зарфи, но эти попытки были тщетными. Лингвист из Алана оказался, как пуля из навоза. Поэтому книги были благополучно захоронены на дне походной сумки до лучших времён.

Когда до обитаемой местности перед хребтом оставалось не больше полулиги, Алан и компания разбили в стороне от тракта лагерь. Зарфи заняла палатку и с головой залезла в спальник, а лич остался снаружи, поддерживая огонь в костре оставшимися запасами заледеневших деревяшек, чтобы разогнать сгустившийся сумрак. Несколько раз за ночь подконтрольные ему звери отбивали нападения голодных хищников, и наутро, к возвращению Лангейр, возле палатки собралось два десятка туш. Некромант и волчица снялись с места и переждали вдалеке, пока прибывшие из деревни старатели оценивали добычу, рассчитывались с девушкой и грузили трупы на большие деревянные сани, запряжённые лохматыми лошадьми.

Ощутимо потяжелевший мешочек с монетами так же быстро полегчал, когда Фисс вернулась в лагерь с покупками, погруженными на запряжённые сани, которые взяла в аренду у местных на несколько суток. Спутники проехали между деревень и направились к отрогу, на котором Алан какое-то время жил вместе с Зарфи, защищаясь от охотников. Лошадь с большим трудом преодолевала подъём, то и дело спотыкаясь на заснеженной тропе о выступающие камни. Но телегу на широких полозьях всё-таки удалось доставить к мосту. Первым делом товарищи обследовали шахту. Несколько ходов обвалились за время отсутствия обитателей. Оборудованная мастерская оказалась, к удивлению Алана, нетронутой. Видимо, охотники не посчитали нужным нагружать себя барахлом, надеясь выручить солидный куш за некроманта.

Троица переправила закупленные ресурсы через шатающийся мост и разместила их в пещере. Лич развёл большой костёр, к которому тут же прильнули продрогшие девушки, достал из сумки несколько скрученных листов пожелтевшей бумаги, уголёк и сел в дальнем углу жилого помещения, вспоминая навыки составления чертежей. Спутницы, немного согревшись, взялись готовить ужин: дело шло за полночь, и урчащие желудки напомнили им, что мертвец, не нуждающийся в пище, в отряде всего один.

На разработку схемы будущего изделия в нескольких проекциях у некроманта ушло почти двое суток. Пока он был занят делом, Зарфи слонялась по туннелям, молча думая о своём, а Лангейр съездила в деревню, вернула повозку и возвратилась обратно с запасом пищи. Миниатюрная фигура с огромным мешком за спиной вызвала у волчицы приступ смеха, от которого та отошла не сразу, но всё же помогла разгрузить припасы свободной рукой. Фисс вызвалась подлатать износившиеся доспехи и одежду товарищей, а Алан начал претворять новую разработку в жизнь.

Он раскалил угли до ярко-жёлтого, закинул в них десяток слитков и долго перековывал в несколько монолитных брусков разных размеров. Когда те были готовы, маг начал с особой тщательности придавать им нужные формы в соответствии с чертежом. Скруглял, выравнивал гладилкой, заминал острые фаски, оформлял в некоторых местах неглубокие выемки, вытягивал сужающиеся полосы и подготавливал места соединений в виде шарниров под запрессовку. Не меньше времени и сил заняла подгонка всех деталей друг к другу при тестовой сборке. Волчица время от времени с интересом поглядывала за работой лича, но не понимала, что он делает, пока в один из дней он не подозвал её к себе.

– Дай руку.

Зарфи протянула ему целую лапу, но он отмахнулся от неё:

– Другую!

– А! – Поняв, чего он хочет, зверолюдка выставила вперёд обрубок утраченной по локоть руки и склонила голову набок. Обхватив её за конечность холодными костлявыми пальцами, маг взял в другую руку свою разработку, которая представляла собой железное подобие руки. Протез был полым внутри. Он вобрал в себя основание в виде предплечья, соединённую шарниром тяжёлую кисть и выходящие из неё сегментированные подвижные пальцы, оканчивающиеся бритвенно острыми когтями.

– Это что? Это как? – Зарфи явно не совсем понимала, что собирался сделать Алан, пусть внешний вид изделия и наталкивал её на определённые мысли. – Оно же не часть меня!

– Это пока, – спокойно ответил некромант. Он поднёс протез ближе и аккуратно установил его на обрубке, слегка надавив. – Всегда мечтал заняться биомеханикой.

– Биочем? – Волчица нахмурилась, но послушно позволила плотнее установить железную штуковину, которая непривычно холодила конечность.

– Биомеханикой. Соединение живой и неживой материи, если по-простому. Не знаю, получится ли, но я обдумывал этот процесс с момента нашего выхода из убежища. Будем надеяться на лучший исход, иначе ты сойдёшь с ума и станешь поехавшим монстром, жаждущим крови.

Волчица тревожно дёрнула хвостом, но тут же рассмеялась, и лич шикнул на неё, приказав не двигаться.

– Да стою я, стою.

– Вот и стой. А лучше – пошли к твоему спальнику. Если ляжешь, мне будет проще провести процедуру.

Спорить зверолюдка не стала. Она с комфортом разместилась поверх мешка, вытянув покалеченную конечность с натянутым на неё протезом, и поморщилась:

– Тяжёлый…

– Привыкнешь. Пока что он – чужая для тебя часть. Возможно, будет больно, даже очень больно. Деревяшку в зубы дать?

– Обойдусь, – фыркнула волчица. – Зарфи и не такое переживала.

– Я предупредил.

Зафиксировав протез как следует, Алан уселся поудобнее, приложил одну ладонь к руке Зар, а вторую – к протезу. Пальцы засияли бледно-зелёным с золотистыми прожилками свечением, которое плавно распространилось на ещё не соединённую конечность из чужеродных материалов и родной плоти. Зарфи сглотнула и нервно заёрзала.

– Не двигайся.

– Угу.

Но «угу» зверолюдки не возымело никакого подтверждения: когда заклинание начало действовать, зверодевушка сначала глухо заскулила, а потом не сдержалась, начала выть и дёргаться. Часть концентрации пришлось пустить на то, чтобы обездвижить её, обмотав магическим хлыстом прямо поверх спальника. Волчица ясно чувствовала, как её кожа и мышцы начали буквально срастаться с нагревающимся металлом: железо входило в плоть, а плоть – в железо. Но это было ещё не самое болезненное. Началась внутренняя перестройка. Мышцы стали расслаиваться на отдельные волокна, изменять своё положение, удлиняться, мясо – заполнять пустоту внутри протеза, а нервы – тонкой сетью пронизывать новообретённую плоть, натягиваясь, как струны. Всё это сопровождалось такой невыносимой болью, что у Зарфи перед глазами засияли ослепительные светляки. В другой ситуации она давно потеряла бы сознание, но сейчас у неё это не получалось, поэтому волчица проживала каждую секунду, как бесконечный поток мучений, пока её конечность мутировала, сливаясь с укреплённым маной металлом, который Алан во время изготовления активно усиливал, превращая в сверхпрочный сплав магической эссенции с химическим составом и кристаллической решёткой здешнего железа. Лангейр с явной тревогой и страхом слушала оглушительные вопли Зарфи, но не видела толком, что именно происходило. Да и не хотела смотреть.

– Ты справишься, Зар. – Слова лича нисколько не приглушили криков, но зверолюдка изо всех сил схватилась своей здоровой рукой за плечо некроманта, впиваясь в его сухую кожу пальцами так, что будь он человеком – вряд ли смог бы молча вытерпеть такую пытку.

Тем временем, конечность менялась не только на невидимом уровне, но и визуально: Алан заметил, как в местах соединений образуется свежая плоть, пронизываемая волокнами мышц и покрывающаяся перетекающей кожей. Она сплавлялась с металлом, создавая жуткую на вид химеру. Стальные пальцы с когтями начали судорожно дёргаться и хаотично сгибаться, маг почувствовал, как конечность стала наливаться силой, сопротивляясь его усилиям всё больше. Пришлось действовать решительно и слабо придушить волчицу до потери сознания. Благо, что теперь Алан хорошо контролировал свою силу. Тело зверолюдки обмякло в спальнике, лич освободил его от пут и сосредоточился на завершающем этапе операции. Он достал из сумки один из трёх магических камней, найденных в схроне зверодевушки, и аккуратно вложил его в подготовленную для этого выемку, в которой осторожно запрессовал волшебный кристалл, до краёв напитав его, помимо прочего, собственной маной и укрепив структуру.

Когда всё было кончено, он отпустил свежесобранную руку Зарфи и услышал остановившуюся позади Лангейр:

– Это теперь… Часть её?

– Полагаю, да, – кивнул Алан. – Сейчас ей нужно время, чтобы восстановить истощённые запасы организма. Позаботься о ней. В деревне не было новостей о поимке Алана Вудмана?

– Хорошо, – согласно кивнула Фисс и села возле спутницы, промокнув её вспотевший лоб краешком плаща. – Кажется, упоминали, что одного некроманта доставили в столицу, но никакой конкретики.

– Ясно. – Лич бросил короткий взгляд на Зарфи. – Надо сделать кое-что ещё. Но для этого понадобится тело… Присмотри за шахтой, пока я не закончу.

Охотиться на разумных, чтобы добыть человеческое тело, некроманту не хотелось: новость о пропаже человека на севере явно не стала бы радостной для короля, который был в курсе, куда направился маг. А на то, чтобы найти бандитов в этих землях, не приходилось даже рассчитывать. Впрочем, был один вариант, который мог бы сработать, но для этого пришлось поменяться ролями с Лангейр. Выслушав, что от неё требуется, девушка быстро собралась и покинула временное пристанище, направившись в обход по деревням.

Зарфи оклемалась на пятый день и долго рассматривала свою новую часть тела со всех сторон: крутила, вертела, сжимала и разжимала, сгибала и разгибала, трогала всё подряд, гладила, чесала, рубила острыми когтями и дробила пальцами. Алан хорошо чувствовал, как она излучала полнейшее изумление, осознавая, чем стала её рука.

– Невозможно… Это просто невозможно. – Волчица сипло сглотнула, вперив взгляд в протез, походивший на больную фантазию сумасшедшего инженера-биолога с излучающим бледно-зелёный свет камнем на тыльной стороне ладони из непостижимого её разуму сплава мяса и стали. – Я даже не чувствую веса!

– Тем не менее, – пожал плечами некромант. – Теперь мы в расчёте.

– Вот уж да… Это не идёт ни в какое сравнение с моими когтями, Ал. Такая сила…

– Пользуйся ей с умом. Большая ответственность.

– О, не сомневайся! – поспешила заверить та. – Зарфи воспользуется, как нужно!

Однако на лице её промелькнула едва заметная тень, которая не укрылась от внимания мага. Но он не стал расспрашивать зверодевушку, хоть и догадывался о её думах.

Ещё неделя ожидания слилась в довольно скучную череду дней, разбавляемых лишь короткими разговорами, тренировками и отдыхом. Время от времени Алан подмечал, как Зарфи беспокойно ёрзает в спальнике, и чувствовал её усиливающуюся течку.

– Тебе нужно найти самца, – между делом сказал он, когда двое мирно ужинали у костра. Волчица медленно проглотила кусок мяса, не прожевав его, и посмотрела на лича странным взглядом.

– Я-то не против, Ал. Сам знаешь.

– Знаю, – кивнул маг. – Я – точно больше не кандидат, и если тебя начнёт крыть, это создаст некоторые проблемы.

– И что ты предлагаешь? – Зверолюдка отложила полупустую тарелку и опустила руки на колени, поджав под себя ноги. Несмотря на щекотливую тему, выглядела она серьёзнее некуда.

– Как думаешь, если ты возьмёшь человека силой, тебе полегчает?

– Никогда не пробовала, – честно призналась Зар. – Раньше необходимости не было. Желающие находились. Но… Возможно. Не знаю.