Текст книги "Дай мне силы обуздать этот мир (СИ)"

Автор книги: Андрей О-Шай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Ну и зря, – фыркнула зверолюдка. – Сами себе проблемы создаёте и страдаете из-за них.

– Может и так. – Алан печально вздохнул и поплёлся дальше.

Вскоре спутники добрались до ориентира, которым оказался поросший лесом холм.

– Отсюда нам надо немного восточнее, и выйдем к реке, останется перейти мост, и через день мы в Глиммо. – Зверодевушка внимательно осматривала местность, держась за лямку походной сумки.

– Надеюсь, что туда не послали гонца с новостью о случившемся в Финнесберге. Хотя что-то мне подсказывает, что надеюсь зря.

Беглецы забрались на холм, чтобы не оставаться на открытом месте, а когда зашли поглубже в лес, Алан объявил привал и разжёг костёр. Большого дефицита в еде не было: Зарфи за день до побега купила в лавке мяса и хлеба, поэтому им удалось нормально насытиться.

Через полдня перед путниками, наконец, раскинулся широкий поток воды, застывший под толщей льда, через который вёл каменный мост. Они пересекли реку, снова оказавшись в снежной пустыне, и быстро двинулись на север, стараясь не терять из виду заснеженную тропу. К счастью, немного распогодилось: крупные хлопья снега перестали падать, а ветер успокоился и больше не кусал за пальцы. Зарфи время от времени рассказывала истории о своих «охотах» и о том, как в своё время была местной звездой Финнесберга, выполняя самые опасные и жирные заказы, чем вызвала недовольство других наёмников. После нескольких серьёзных стычек гильдия авантюристов была вынуждена ограничить зверолюдке количество заданий, чтобы та из-за конфликтов не перебила конкурентов, но согласилась ежемесячно выдавать ей своеобразный «паёк» в качестве компенсации, чтобы не потерять такого эффективного охотника.

Когда на землю опустилась ночь, Алан и Зарфи устроили привал. По расчётам девушки, они должны были прибыть в Глиммо к полудню следующего дня. Спать пришлось в тех же условиях, но в этот раз волчица не упустила возможность отпустить несколько неприличных шуточек и попыталась совратить Алана к «спариванию». Пришлось приложить все имеющиеся силы, чтобы осадить зверодевушку, хотя она как будто бы не сильно расстроилась, то ли изначально шутила, то ли верила, что ещё добьётся своего.

С места снялись ранним утром. Снег вновь начал валить сплошной стеной, но мороз спал, и идти было более или менее комфортно, не считая лезущих в глаза белых хлопьев.

Глиммо, как и говорила Зарфи, не вызвала в душе никакого восхищения. Больше всего она была похожа на классическую римскую заставу времён стены Адриана. Её окружал со всех сторон большой частокол из толстых отёсанных брёвен, а единственный вход представлял собой небольшие деревянные ворота высотой не больше трёх ярдов. Выяснить, знают ли о них там, путники не могли – подкрасться незамеченными у них бы не получилось, поэтому пришлось рискнуть. Страж над воротами, издалека увидев двоих путешественников, не забил тревогу, и Алан облегчённо выдохнул.

"Быть может, здесь получится на какое-то время укрыться".

Представивишись авантюристами, которые идут к хребту Анбе, двое смогли войти за стену. Территория заставы представляла собой прямоугольный кусок земли, застроенный бревенчатыми деревянными домами, с таверной, постоялым двором, конюшней и несколькими лавками, где продавались продовольствие и вещи первой необходимости. В самом центре Глиммо возвышалась небольшая каменная башня, как предположил Алан – этакое здание штаба, вокруг которого раскинулись несколько длинных деревянных казарм.

– Странно здесь всё устроено, – вслух подумал кузнец.

– Раньше это и правда была застава, – ответила волчица. – Говорят, сотню лет назад со стороны гор в королевство повалили чудовища. То ли у них гон какой был, то ли что, но здесь рыцари Рэйвеллона сдерживали волны монстров. Когда им всё-таки удалось победить, армию распустили, но на всякий случай оставили небольшой гарнизон. Потом к ним приехали семьи, так здесь и обжились в пару поколений. Иногда сюда заезжают караваны и авантюристы, выполняющие задания ещё севернее, но это редкость: чудовища там сильные, мало кто берётся рисковать. Вот так вот!

Товарищи остановились на постоялом дворе, которым владел сурового вида седовласый мужчина. Несмотря на годы, он выглядел весьма внушительно и вызывал уважение на подсознательном уровне.

Первым делом Алан и Зарфи отправились в таверну, плотно поели и согрелись медовухой, которая приятно ударила в голову лёгким опьянением. Людей в зале было немного: несколько одиночек, вкушающих скромный обед, да две группы, обсуждающие свои дела по разным углам таверны.

– Каждый раз, когда оказываемся в таких местах, я начинаю забывать, что за нами охотится половина мира, – вздохнул Алан. – И каждый раз это умиротворение длится недолго.

– Значит, надо наслаждаться им по полной! – радостно оскалилась волчица и громко попросила трактирщика налить ещё две кружки.

– Легко сказать. – Кузнец задумчиво теребил в руках лямку рюкзака, лежащего рядом. – Понимаешь, не у всех голова так устроена. А я вообще хотел мирной и спокойной жизни. И тут – вот это вот всё. Если бы не эта проклятая пещера…

– Ты так и не рассказал об этом. – Зарфи дернула ушами и с любопытством уставилась на спутника, отхлебнув из поданной кружки.

– Сложная это история. Но если в двух словах – мы пытались разгадать одно дело, которое моей хорошей подруге поручил герцог Штаркхена. Оказались в гильдии магов и я захотел проверить свой магический потенциал, а взамен нам поручили изучить одну аномалию, как раз в этой пещере. Там оказалась некромантша, которая хотела получить силу моей подруги, в итоге все друг друга перебили, и жив остался только я. А главное – то дело так и осталось висеть в воздухе, но я не могу его выбросить из головы, потому что Вельсигг с ним напрямую связана.

– Как связана?

– Заключила магический договор с кем-то, чтобы спасти дочь герцога, после этого девчонка начала протекать крышей. И этот кто-то оказался хозяином некромантши. Всё это связано, как – не знаю, но эта сила наверняка тоже мной заинтересуется.

– Если она захочет тебя найти, тогда и переживать не надо, – рассудила волчица. – Просто подожди, и твои ответы сами прискачут.

– Если они прискачут – нам обоим, скорее всего, не поздоровится. По крайней мере сейчас.

Решив использовать передышку по максимуму, Алан снова погрузился в учёбу. Пока Зарфи день ото дня шарилась по окрестностям и охотилась на зверей, парень перечитывал все сделанные в Финнесберге записи, структурируя знания в памяти и практикуя то, что было можно практиковать, не боясь привлечь к себе внимание.

На пятый день жизни в Глиммо зверолюдка принесла с охоты небольшую тушку животного, назвав его «снежный змей». Животина и правда немного походила на змею, только её тонкое длинное тело было покрыто не чешуёй, а короткой, но очень густой шерстью, под которой прятались несколько десятков крохотных лапок.

– Как сороконожка какая-то, – удивился парень, с интересом изучая мёртвое тело. В районе головы снежного змея он обнаружил след от большого клыка и выразительно посмотрел на волчицу, но та лишь невинно пожала плечами.

– И зачем мне этот труп?

– Как зачем? – загорелась девушка. – Попробуй его оживить! Это же животное, а не человек, проблем не будет ведь?

К своему удивлению, Алан счёл слова спутницы в меру здравыми. В конце концов, что страшного в том, чтобы оживить беззащитную зверушку? Да и попрактиковаться с воскрешающими заклинаниями ему, если честно, хотелось.

– Ну хорошо, – согласился кузнец. Он ещё раз перечитал всю информацию, связанную с поднятием мёртвых, и приступил к ритуалу.

Первым делом, если труп был свежим, из него маг смерти мог извлечь жизненную энергию, пока та не слилась с общим магическим фоном. С девятой попытки Алан смог почувствовать некоторый прилив сил, будто по телу разошлось приятное тепло. Вторым шагом нужно было подготовить неживое тело к поднятию, если оно не соответствовало нужным условиям. А условия заключались в относительной целостности организма и наличии всех частей тела на месте. Это ограничение можно было обойти при сотворении собственного голема из плоти, но в ту сторону смотреть пока даже не хотелось. Внимательно оглядев тело змея, Алан приступил к следующему этапу. Он попросил у Зарфи серебряную монетку, до максимума напитал её собственной энергией и вложил в предварительно разрезанное брюхо животного, стараясь игнорировать не очень приятное ощущение в горле. Затем зашил труп при помощи купленной в лавке нити, положил его на пол и сел на колени.

– Зарфи, держи когти на готове. Я не знаю точно, что будет, когда я попробую его воскресить.

– Ага, – кивнула волчица, уселась напротив парня и занесла над тушкой руку, выпустив длинные когти. От предвкушения она даже прикусила язык.

Глубоко вздохнув, Алан приложил к тельцу руку и закрыл глаза, представляя, как мана собирается в его пальцах, перетекает в труп и соединяется с энергией в монетке тонкой зелёной нитью. Сначала ничего не происходило, но вскоре парень понял, что в его ощущениях что-то неуловимо изменилось. Он открыл глаза и увидел, как тело змея слабо задёргалось. Согласно книге, мертвыми можно было управлять несколькими способами, прямо и косвенно. В первом случае от мага требовалось полностью сконцентрироваться на объекте воскрешения и буквально слиться с ним, контролируя каждое движение, а в ответ получая информацию от органов чувств. Со вторым методом всё было проще и заключалось в отдаче мысленных приказов связанной нежити, но у этого подхода был свой минус – выполнять какие-то сложные задачи вдалеке от самого некроманта низшая нежить без интеллекта не могла. А в категорию высшей попадали исключительно разумные расы Айнзельда.

«Встань», – мысленно произнёс Алан. Тушка змея затрепыхалась, а затем довольно шустро вскочила на свои множественные лапки. Два маленьких глаза, до этого подёрнутые серой пеленой, слабо засветились бледно-зелёным.

«Следуй за мной», – снова приказал маг, поднявшись с пола. Он сделал круг по комнате, наблюдая, как змей, перебирая лапками, едва поспевал за кукловодом, и замирал возле его ног, когда тот останавливался.

– Эти змеи вообще опасны? – поинтересовался Алан у волчицы.

– Нууу… – Зарфи, до этого с нескрываемым возбуждением наблюдавшая за экспериментом, на секунду задумалась. – Они хищники, но не то чтобы очень опасные, обычно жрут всякую мелочь. Яд у них слабый.

– Ясно, – вздохнул Ал. Он мысленно приказал зверушке умереть, и потерявшее волю к жизни тело тут же обмякло, свалившись набок.

В теории, кузнец вполне мог использовать это заклинание. Например, во время похода попросить Зарфи прикончить какого-нибудь хищника среднего размера и поднять его, заставив охранять отряд, но не был уверен в том, хватит ли ему на это сил. Даже сейчас он почувствовал некоторую усталость и тянущую боль в теле, пускай эксперимент со снежным змеем и длился не больше десяти минут.

Оставить тушку в комнате для практики не представлялось возможным: она быстро начала попахивать. Прикоснувшись к трупу, парень представил, как его энергия наполняет и растворяет его. Змея окутало зелёное сияние, а затем он расплылся по дощатому полу склизкой, отвратительно пахнущей разложением и гнилью жижей, в которой медленно тонула серебряная монетка. Алана тут же стошнило под восторженные визги Зарфи. Она наверняка уже вообразила то же самое, только с людьми.

«И конечно же возбудилась», – отчаянно подумал парень, опустошая желудок в заботливо подставленное девушкой ведро.

Среди своих записей Алан обнаружил и весьма интересное заклинание, которое могло ответить на вопрос о пополнении маны и в заметках некроманта называлось иссушением. Если кузнец правильно понял его суть, то маг, применивший это заклинание на живом существе, насильно лишал его жизненной энергии, присваивая её себе. Звучало это жутко, но опробовать было необходимо, и Алан попросил зверолюдку добыть какое-нибудь мелкое животное живьём. После двух дней безуспешной охоты она наконец приволокла магу покрытое густой жесткой шерстью нечто свиноподобного типа с внушительными клыками под сморщенным хрюкалом, связанное по всем шести мясистым лапам. Хозяин постоялого двора начал подозревать неладное, но Зарфи убедила его, что взяла заказ на доставку экзотической твари очередному аристократу.

Эксперимент прошёл удачно, однако сильно ударил по моральному здоровью Алана: вид туши, на глазах превращающейся в источающий смрад и сочащийся чёрной жижей сморщенный кусок плоти, вызвал такие рвотные позывы, что кузнец бегом покинул комнату, оставляя за собой «лунную дорожку». Ещё хуже ему было, когда последствия пришлось экстренно устранять, пока соседи не позвали стражу.

В ближайшее время Алан решил не практиковать подобные заклинания и вернулся к безобидной тренировке концентрации, лишь изредка повторяя ритуал воскрешения на мелких зверьках, которых Зарфи приносила с охоты.

Спустя несколько дней зверолюдка, как обычно, отправилась за добычей, но вместо того, чтобы вернуться вечером, заявилась в комнату глубоко за полночь. Кузнец уже лежал в постели, собираясь засыпать.

– Поздно ты сегодня. Удачно?

Зарфи ничего не ответила. Её тёмный силуэт на фоне двери как будто мелко подрагивал.

– Зарфи? – Алан приподнялся на локтях и прищурился, пытаясь разглядеть девушку получше. Зверолюдка сделала несколько медленных шагов вперёд, и парень увидел на её лице, одежде и руках большие тёмно-красные пятна. Девушка тяжело дышала, но глаза её блестели нездоровым, уже знакомым Алану, безумием.

– Я проголодалась, – с истерическими нотками в голосе прошептала она, продолжая дрожать. Кузнец понял всё мгновенно.

– Твою мать…

Глава 9. То, что должно

– О чем ты только думала?!

Задыхаясь, Алан бежал со всех ног, удаляясь от освещённого факелами Глиммо. Зарфи, не отставая ни на шаг, молчала. Можно было подумать, что в ней проснулась совесть, но кузнец не мог поверить, что волчица способна испытывать чувство вины, когда дело касалось убийств. Может, она и вынуждена была убивать, чтобы подпитывать себя, но неужели Руфус говорил буквально, что ей необходимы мучения разумных?

– И кого ты прибила в этот раз?

– Стражника, – на бегу выдохнула зверолюдка. Со стороны заставы послышался звон колокола, и Алан инстинктивно ускорился. Отчитывать девушку сейчас было бесполезно. Гораздо важнее скрыться от намечающейся погони. Но опытные военные среагировали быстро: на горизонте появились стремительно приближающиеся точки. Кузнец понял, что за ними послали всадников.

– Знаешь что? – срываясь на нервный крик, сказал Алан, посмотрев на Зарфи. – Разбирайся сама с этой проблемой!

– Поняла! – тут же ответила девушка, меняя курс на сто восемьдесят градусов. Ал не стал оглядываться и продолжил бежать. В нём кипела злость и обида на не умеющую держать себя в руках волчицу, на её садистскую суть и на то, что она присоединилась к рядам тех, кто портит ему жизнь. Дела и так были скверные, но Зарфи решила добавить в бочку дёгтя ведро отборного дерьма.

Сзади донеслись звуки начавшейся схватки, крики людей и дикое ржание лошадей, однако Алан и не подумал останавливаться, устремляясь дальше, на север.

А вот Зарфи чувствовала себя в своей стихии. Рыцари посчитали её лёгкой добычей и ослабили бдительность, но девушка быстро указала им на ошибку, прыгнув навстречу одному из всадников и сбив его с коня. Она оказалась сверху бородатого солдата со шрамом на лице и элегантным движением когтей с мясом вырвала ему челюсть. Ошеломлённые такой жестокостью, соратники бьющегося в агонии воина закружились вокруг зверолюдки, осыпая выпадами. Зарфи выверила момент и нырнула между ног лошади. Она расставила руки в стороны и полоснула животное но ногам, отчего то отчаянно заржало и свалилось на землю, роняя седока. Участь его оказалась незавидной: поглощённая жаждой крови, Зарфи всадила когти в железный нагрудник, вскрыв его, как консервную банку, и вырвала из тела кусок мяса, который вогнала в глотку ещё живому человеку, оставив его умирать в агонии. В этот момент в спину зверодевушки прилетел мощный удар, и она отлетела в снег, зарычав от пронизывающей тело боли. Но сдаваться в её планы не входило. Волчица краем глаза увидела всадника, скачущего к ней для последнего удара, упёрлась лапами в землю и рывком перекатилась. Увернувшись от добивания, девушка прыгнула за пронёсшимся мимо врагом, оказалась на крупе коня и вонзила в спину наездника когти, чувствуя, как ломаются его рёбра. Она сбросила истекающего кровью рыцаря лицом на землю, спрыгнула к нему и перекусила хребет клыками. Оставшиеся пятеро всадников, хоть и находились в состоянии, близком к шоку, отступать тоже не собирались. Бросив лошадей, они выстроились цепью, держа мечи наперевес, и медленно двинулись в сторону зверолюдки, готовые друг друга прикрыть. Девушка оскалилась и угрожающе зарычала, сверля врагов лишённым здравого рассудка взглядом. И всё же… Расправиться с любым из них, не попав под удар товарища поблизости, теперь было сложно, и волчица медленно отступала назад. Прежде не сталкиваясь со слаженной стратегией отрядов, с которыми сражалась, Зарфи не знала, что именно ей предпринять, где нащупать слабое место.

Вдруг один из мечников вскрикнул от боли и посмотрел вниз. Чуть выше его сапога, впившись маленькими клыками в ногу, безвольным хлыстом висел снежный змей, отчаянно перебирая лапками.

– Какого хера?! – выкрикнул он, хватая животное за основание головы. Остальные отвлеклись на этот инцидент, но момента хватило: Зарфи вложила все силы в последний рывок, чтобы оказаться за спинами у рыцарей, и устроила настоящую резню.

Алан открыл глаза, издалека наблюдая за тем, как залитое кровью лицо зверодевушки искажается в жуткой гримасе, и ему в очередной раз стало не по себе.

«Может, не стоило этого делать? – задал он себе риторический вопрос и тяжело вздохнул. – Но хотя бы прямой контроль попробовал».

Впечатления от способности и впрямь были крайне необычные. Кузнец как будто чувствовал одновременно два тела на один разум, но если нужно было манипулировать нежитью, то сам он оставался беззащитен. Зарфи повезло, что её спутник наткнулся на снежного змея, которого успел поймать и прирезать для подчинения прежде, чем волчицу пустили бы на меховые сапоги.

Однако расслабляться оказалось рано: видимо, наблюдатель со стены смог разглядеть итоги боя, и не минуло получаса, как за ними отправили новую погоню.

– Я тебя когда-нибудь, блядь, прибью! – не сдержался Алан, когда Зарфи смогла его расслышать. – Что ты предлагаешь с этим делать?!

– Охота? – без тени сомнений предложила девушка.

– Ты дура? Ты дура! За нами сейчас весь гарнизон прибежит, как ты это представляешь? Как?! – Кузнец, задыхаясь, уже орал на волчицу, не в силах сдержать свой гнев. Та, однако, не восприняла его выпад на свой счёт и посмотрела на окровавленные трупы.

– Поднимай.

– Чего?! Сбрендила совсем?

– Поднимай. – Голос у Зарфи вдруг стал жоще, она серьёзно посмотрела на парня и нервно дёрнула губой. – Иначе мы тут останемся, а тебе это не нужно. Так что поднимай всех, кого сможешь.

– Твою-то мать…

Ал от всего сердца не хотел прибегать к этому колдовству, но выбор был прост: либо держаться морали и сдохнуть, либо сломать барьер между человеком и монстром и выжить. И как бы он ни ненавидел Зарфи в этот момент, она действительно была права. Парень взял в руку горсть монет из кошеля, напитал, как мог, их собственной маной и всучил волчице. Та кивнула и бросилась к побоищу, распихивая серебренники по телам.

«Учитывая их травмы, вряд ли протянут долго, но если смогут хотя бы отвлечь…» – С этими мыслями Ал глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в теле. Поднимать трупы поодиночке пришлось бы долго, и мозг со скрипом заработал, пытаясь придумать идею.

«АОЕ!» – наконец, озарило его, когда толпа воинов из гарнизона преодолела уже половину пути.

– Мне, скорее всего, станет очень плохо, и если я вырублюсь, они тут же упадут, – выдохнул маг, глядя на волчицу. – Делай что хочешь, но тебе придётся меня уносить и не допустить этого.

Зарфи согласно кивнула, с прищуром посмотрев на место грядущей схватки. Алан закрыл глаза, представил, как энергия внутри него собирается в густой, концентрированный туман, а затем изливается вперёд, охватывая поле боя. Зверодевушка восхищённо зарычала, когда на её глазах пространство впереди начал заволакивать плотный зелёный туман. В то же время маг, стараясь не терять концентрацию, мысленно протянул магические нити ко всем мёртвым телам, забирая себе остатки их силы, и укрепил ей связи между собой и трупами.

«Бейтесь за меня», – успел он отдать приказ прежде, чем в глазах помутнело, а тело стало тяжёлым, будто состояло из свинца. Зарфи тут же подхватила спутника на руки. Когда туман немного рассеялся, превратившись в лёгкую дымку, волчица увидела, что лежавшие неподвижно мертвецы начали один за другим неловко подниматься на ноги, источая из глаз яркое свечение.

– Я… – еле слышно прошептал парень. Девушка поняла, что через несколько секунд он вырубится, и решила действовать радикально – полоснула по руке когтем. Кожа тут же разошлась в стороны, обнажая более глубокие слои, и сильно закровоточила. Алан заорал от обжигающей острой боли, и организм сработал, как надо: в кровь попала ударная доза адреналина. Зрачки расширились, сердце начало колотиться, как бешеное, а сама Зарфи стрелой помчалась прочь от мертвых.

Вскоре сзади послышались звуки боя. Девушка обернулась и увидела, что погоня увязла в схватке с нежитью. Она возбуждённо рыкнула, испытав сильное желание, но сумела себя сдержать, вспомнив о спутнике, болтающемся у неё на плече.

Надолго Алана всё-таки не хватило. Не больше чем через десять минут он окончательно провалился в забытие, ощутив, как разум хлестнуло плетями разрывающихся магических связей. Но этого хватило, чтобы достаточно оторваться от солдат заставы. А судя по тому, что они не спешили догонять виновников случившегося, мертвецы всё-таки потрепали их, прежде чем снова вернуться в своё естественное состояние.

Денег у Алана почти не осталось, а потому он не смог бы повторить этот фокус, даже если бы у него были силы. Драгоценные металлы и природные кристаллы, как узнал парень из книги по основам волшебства, очень хорошо проводили ману и взаимодействовали с ней, являясь неотъемлемой частью магического ремесла. Если какую-нибудь крохотную зверушку, гипотетически, ещё можно было поднять, наполнив маной бесполезный кусок чего-либо, то более или менее серьёзный ритуал требовал ресурсов, которые нежить медленно опустошала во время функционирования.

Зарфи пришлось сойти с тропы и долго петлять по лесной чаще, прежде чем она остановилась и поздним утром устроила в снегу лежбище, как они делали до этого. Кузнец не пришёл в сознание, поэтому девушке пришлось самой раздевать его и силой утрамбовывать тело соратника в спальный мешок. Когда внутри стало тепло, замёрзшая кровь, налипшая на руки и лицо волчицы, оттаяла, и зверолюдка изляпала мага во всех возможных местах, возбуждённо дыша от металлического привкуса на губах.

Алану снился тревожный сон: он стоял посреди пещеры, в которой обрёл новые силы, и держал в руках окровавленный кинжал. В нескольких шагах от него покачивалась Вельсигг с зияющей в груди раной. Она слабо улыбалась губами, с которых обильно стекала ярко-алая кровь, и шептала:

– Сделай то, что должно… Сделай… Сделай, что должно…

Тело прошибло холодным потом, и кузнец широко открыл глаза, чувствуя, как на него накатывает паника. Но подорваться он не смог и почти мгновенно сориентировался, где находится, особенно когда его рука коснулась чего-то липкого, мягкого и округлого. Рядом, прижавшись к нему телом, лежала Зарфи и глухо ворчала сквозь сон. Медленно выдохнув, Алан закрыл глаза. Ему было немного легче, но мышцы всё ещё пронизывала тянущая боль, как будто их скручивали и медленно растягивали на дыбе. А ещё он снова начал злиться на Зарфи за её выходку, которая стоила им очередного побега едва ли не на край света.

Когда над Айнзельдом простёрлась глубокая ночь, спутники, наконец, выбрались из убежища, стёрли с себя кровь, как могли, и наскоро перекусили. Зарфи несколько раз попыталась начать разговор, но Алан лишь молча игнорировал эти попытки, чтобы снова не перейти на обвинения. В конце концов, она всё же спасла его от погони, пусть и сама была её причиной.

– И что теперь? Так и будешь вечно молчать? – канючила зверодевушка обиженным голосом. Алан поднял на неё взгляд и тяжело вздохнул.

– Что ещё мне остаётся? Твоими трудами мы нажили себе врагов в ещё одном месте, и не просто нажили: из-за тебя меня теперь будут воспринимать не просто как приоритетную цель, но и как опасного врага! Знаешь такое правило: всегда убивай некромантов раньше, чем они раскачаются? Да ни один правитель не уснёт теперь спокойно, пока я жив, это ты понимаешь, овца хвостатая?

Зарфи опустила взгляд и обнажила клыки, опасно скалясь:

– Выбирай выражения, человек. Я люблю веселье, но это не значит, что на мне можно срываться. Без меня тебя прикончит первый же отряд охотников… Если этого не сделаю я.

От последних слов волчицы Алан медленно сглотнул и почувствовал, как его затрясло внутри. Он и правда несколько зарвался, воспринимая девчонку, как просто временную спутницу, забыв, что она вполне способна на какие-никакие чувства и в случае чего раскроит ему глотку, даже не поморщившись.

– Извини. – Он спрятал лицо в ладонях, пытаясь привести голову в порядок. – Я просто устал уже от этого. Задолбался бесконечно куда-то бежать и терять всё, что получаю.

– Так не беги. – Зарфи снова уплетала жареное мясо, бросая задумчивые взгляды то на костёр, то на парня. – Перестань, наконец, ныть и мечтать о тихой-мирной жизни, она тебе всё равно не светит, так уж сложилось. Прими ответственность за себя и сделай то, что нужно, чтобы отстоять так желанный тобою покой.

«Сделай то, что нужно».

«Сделай то, что должно».

Алан потрясённо посмотрел на волчицу. В душе разрасталась обида.

– Я не ною, я говорю, как есть, – наконец, ответил он. – И если в прошлом я никогда никого не убивал, не сражался и не видел смерти, я не могу просто взять и измениться по щелчку пальцев, понимаешь? Это ты всегда жила в такой среде, как животное, следуешь одним инстинктам, устраиваешь резню налево-направо и мучаешь всё живое ради сраного удовольствия!

Кузнец вдруг запнулся, осознавая, что ляпнул лишнего. Очень, очень лишнего. Зарфи замерла, посмотрела на Алана и резко дёрнула ушами.

– Ты прав, – криво усмехнулась она, бросив обглоданную кость в огонь. – Я и правда животное. Жестокое, верное инстинктам и своим желаниям. Но я хотя бы честна с собой, в отличие от тебя, корчащего высокоморальное существо. Я не буду принимать твои слова близко в последний раз, но спроси себя, насколько хорошо ты меня знаешь.

Укол попал в самое сердце. На это кузнецу было нечего ответить. Он ведь и правда ни разу не спросил девушку напрямую о том, почему она так жестока в бою. Да, ему об этом рассказал Руфус, но лично с Зарфи обсудить эту тему Алан так и не удосужился, вероятно, потому, что воспринимал волчицу, как таскающийся следом источник неприятностей, который, в итоге, несколько раз спас ему жизнь. И если на секунду отбросить своё воспитание и моральные устои, то несложно понять: Зарфи во всём права. И в том, что мирной жизни ему больше не дадут, и в том, что свои желания придётся отстаивать боем, и даже то, что в сущности своей человек – такое же животное. От этого осознания внутри всё рассыпалось на мелкие кусочки. Моральные и этические нормы настолько укоренились в мозге, что Алана буквально проворачивало через мясорубку, превращая психику в сплошной фарш. К горлу подкатил тугой ком, и парню захотелось расплакаться, но на это уже не хватило сил, настолько их с Зарфи разговор вымотал кузнеца.

– Руфус мне рассказал, – еле слышно выдавил он.

– О чём? – В голосе волчицы ощущалась отстранённость.

– Почему ты такая.

– Какая «такая»?

– Жестокая, – с трудом выговорил парень, не в силах поднять взгляд и посмотреть зверодевушке в глаза, хотя сам чувствовал на себе её внимание. – Он сказал, это единственный способ восполнять силы для тебя – боль других разумных.

– Серьёзно? – Волчица удивлённо посмотрела перед собой, а потом громко и истерично рассмеялась. – Вот дурак!

Алан непонимающе глянул на девушку, растерянно моргая:

– Это разве не так?

– Ох-х… – Вытерев выступившие на глазах слёзы, Зарфи, как ни в чём не бывало, ухмыльнулась, обнажив клыки. – То, что я могу восстанавливать силы, убивая разумных – это правда, и тут он понял всё правильно. Но боль здесь совершенно не играет роли. Просто мне нравится видеть, как из живого существа утекает жизнь. Если мой враг умирает у моих ног в луже собственной крови, значит, он слабее, я сильнее, а мучения жертвы – моя награда и её наказание. Здесь всё просто.

– Тогда к чему были те слова, что я тебя плохо знаю? Я думал, причина в этом, – потерянно сказал парень.

– Здесь нет какой-то глубокой причины. – Зарфи просто пожала плечами, глядя в огонь и думая о чём-то своём. – Я родилась на юго-востоке Рэйвеллона, в племени недалеко от границы Империи Алой Длани. Правда, не успела дорасти до зрелого возраста, когда нашу общину спалили дотла и забрали всех в рабство наёмники Империи. Рабство у них – часть жизни, я это быстро поняла, поэтому зла не таила, просто приняла обстоятельства и искала возможность спастись. Три года дралась на частной арене какого-то аристократа за свою жизнь, пока не получилось сбежать. Потом узнала, что в отместку за мой побег почти всех моих соплеменников прирезали.

– И ты не хочешь отомстить? – спросил маг, поражаясь тому, насколько спокойно девушка рассказывала ему о своей судьбе.

– Зачем мне месть? Я прикончила надсмотрщика, который любил надо мной издеваться и иногда насиловал, и сбежала обратно в королевство. А соплеменники оказались слабыми, вот и сдохли.

– Сурово, – тихо сказал Алан. – Ты, наверное, и правда в полной гармонии с собой. Могу только позавидовать этому.

Произнести эти слова оказалось нелегко, но волчица слабо улыбнулась и ответила:

– Ты тоже так можешь, пусть и человек. Когда держишься за то, что мешает тебе на пути к своему счастью, вредишь сам себе, не осознавая этого, и рано или поздно это приведёт тебя к поражению.

Фраза, сказанная Зарфи, звучала просто, но была на удивление глубокой. Её действительно стоило принять или хотя бы обмозговать. С наскока этого не получилось сделать, но Алан пообещал себе хотя бы пытаться идти в нужную сторону.