Текст книги "Распутье(СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

366

– Ох, вы уж извините... – поднялась вслед за сыном и родительница.

– Ничего, ничего, – уже ласково сказала Маргарита Львовна. – Вы помогите нам, а мы поможем вам... Так, коллеги, не расходимся. У нас ещё один ученик. Пригласите маму Плющай Вовы.

Вовина мама, такая же невысокая и коренастая, как все её четверо детей-учеников, сама заглянула в учительскую:

– Подождите минутку: только что рядом со мной стоял и за кем-то погнался. Сейчас найду...

Она побежала искать своего сына, а Екатерина Фёдоровна поделилась впечатлениями.

– Да, не ожидала я от Марии такого. Тяжёлая сцена. Вроде, социализм разрушили, а в школе всё по-прежнему строится на насилии: заставляем учиться всех одинаково по самым разным предметам. Бандитам разным свободу дали, а детям-то свободы не досталось. Сколько нервов, сколько слёз и обид. Учителя – как надсмотрщики в концлагере...

– Что вы хотите? – возразила завуч. – Всеобуч никто не отменит.

– Всеобуч – это право, – не согласился Костя. – Право детей на образование, которое завоёвывали столетиями. Почему-то право превратили в обязанность.

Дверь учительской открылась. Вошёл и сразу занял угол Вова Плющай, его мать села напротив Крушак.

– Так, – снова взяла бразды правления в свои руки Маргарита Львовна, – наш сегодняшний экстренный педсовет посвящён, так сказать, судьбе ученика девятого "Б" класса...

Её вступление прервал звонок на урок, и завуч попросила задержаться тех, кто учит девятые классы.

– Зачитаю выписку текущих оценок Володи. По девяти предметам он на данный момент не успевает, причём по пяти из них положительных оценок у него нет с начала четверти. Это английский язык, алгебра, геометрия, география и биология. По английскому он имел уже "двойки" в трёх четвертях, по геометрии и биологии – в двух. То есть по этим двум

367

предметам всё зависит от четвёртой четверти. Учиться же, как вы все знаете, осталось три недели. Много претензий у нас к Владимиру и по части дисциплины...

– Хорошо, – резко заговорила мама ученика. – Прежде чем решать судьбу моего сына, как вы выразились, скажите мне, за что его ненавидит учитель английского языка? Разве имеет право учитель так говорить: "Ты балуешься на моих уроках – останешься на второй год, даже если будешь учиться". А Павел Сергеевич такое говорит ученикам! Если ты учитель, так сделай, чтоб на твоих уроках было интересно...

Пётр Евгеньевич выслушал тираду и молча вышел из учительской. Кроме завуча, осталось пятеро учителей.

–С чего вы взяли, что Павел Сергеевич его ненавидит? – удивилась Крушак. – Я не раз бывала на уроках английского языка, в том числе в девятом классе. Ничего такого не замечала. Разве что Володины хихиканья...

– Я знаю, что ненавидит. Отсюда и "двойки". Вы ругаете его, а вы сначала разберитесь, может ли он вообще по английскому получить "тройку". Вы завуч, а допускаете к детям таких учителей.

– Извините, вмешаюсь: у меня урок, – сказала Екатерина Фёдоровна. – Дело-то не в одном английском. Да и говорите вы про конфликт с учителем первый раз. Что ж раньше не защищали сына, не обращались к администрации?.. Странно... Так, ладно. У Вовы девять предметов запущены. В этом году, вы, наверное, знаете, они на экзамене пишут изложение. То, что он напишет на "два", я и сейчас могу сказать. Заниматься совершенно не хочет. Изложение – работа очень трудная. Такие тексты дают, что взрослый не перескажет. Так он за весь девятый класс мне ни одного изложения не написал. За целый учебный год. Я говорила завучу, я говорила на родительских собраниях. Вот такая подготовка к экзамену...

– У меня к вам, Екатерина Фёдоровна, претензий нет! – вновь всё тем же резким тоном зачастила Вовина мама. – Но если в начальных классах не дали всё, как положено, то уже и пошли эти русский и математика наперекосяк. То, значит, один учитель был. Сбежала. Не понравилось ей в деревне. Взяли другую: полгода повела уроки, ушла в декрет. Нина Ефимовна взяла их во вторую смену. Но что это за учёба? Утром она со своими. И выложится вся, и отношение другое. Только в третьем классе и был постоянный учитель, а что

368

уже исправишь?..

– Но я-то пятый год никуда не сбегаю, а научить его не могу. От вас помощи никакой не видела, хотя такое положение – в конце каждой четверти. Бывало, Вова неделями пропускал уроки...

– Что ж сделаешь, если он такой болезненный? А дома мы постоянно занимались. И отец ему помогал.

– Я пойду, Маргарита Львовна? – Екатерина Фёдоровна и следом за ней Максим и Крат вышли из учительской.

– Можно я скажу? Значит так, Светлана Васильевна, – Глущенко заговорила быстро и без пауз, словно опасалась, что её перебьют. – Всё, что ты говоришь – это полная ерунда. Не обижайся: я и тебя учила, и твоих детей учу, и ещё внуков придётся. Как там английский ведётся – не знаю, а только этот предмет уже угроблен. В году будет "два". Поэтому нельзя, чтобы у Вовы была ещё одна годовая "двойка". На второй год, я уверена, он не захочет ходить. Вот и решайте, что можно сделать по остальным предметам за эти три майские недели. За себя скажу: будет ходить на уроки – получит "три". Но даром, за пропуски – не поставлю. Одна моя физика у них шестым уроком, так он всё время сбегает... Пусть вон Константин Александрович скажет, да отпустите его: у него урок.

– Да-да, говорите, Константин Александрович, – поспешно согласилась Крушак, пока родительница вновь не начала спорить.

– Да я только одно хотел сказать. Министерство образования учеников установило шефство над Вовой. Старшеклассницы помогают ему по разным предметам. Но у него какой-то непонятный настрой. Во-первых, уверен, что и так все поставят "тройки". Я ему прямо говорил: многие не поставят и не пожалеют. К шефам своим относится высокомерно, будто они обязаны с ним нянчиться. Девчата обижаются. И он вообще никогда не учит уроков и, наверное, совсем не помогает дома. С утра до ночи в школе. Вечерами рвётся в спортзал, но не заниматься, а "посмотреть"... Мы ему готовы помочь (имею в виду одиннадцатый класс), но нам навстречу с его стороны никакого движения нет... Я пойду, Маргарита Львовна.

– Я и за историю скажу, – встрепенулась Светлана Васильевна, когда Костя вышел. – У него не было ручки на истории один раз, так Константин

369

Александрович ему сказал: "У тебя не понос, так золотуха". Разве ж должен так говорить учитель, хоть и молодой?

– А я Вове и погрубее говорила, – ответила за Маргариту Львовну Глущенко. – Правда, Вова?.. Когда матерился на всю школу, когда избил ученика младшего класса... Я вообще не помню, чтобы у него были ручка и тетрадь. Всё время я – ручку, дети – листок. Так и учится целый год. А то и все годы...

– Не знаю, я тетрадей им много покупала. Может, воруют у вас в коридорах. У младшего как-то ручка пропадала...

– А ты когда в последний раз проверяла его портфель утром? Чтоб все учебники были, тетрадки?..

– Я всё время их спрашиваю: готовы к урокам?..

– Вот что, Светлана Васильевна, – заговорила итоговым тоном Крушак. – Этот разговор может продолжаться бесконечно. Не в первый раз мы вас вызываем, и всегда в неуспеваемости ваших детей виноваты или школа, или погодные условия. У нас, конечно, другое мнение: проблема в бесконтрольности со стороны родителей... Нет, подождите, я долго молчала. Скажете после. Так вот. Виноваты мы, не виноваты – это сейчас нет смысла выяснять. Мы вам чужие люди, а вот стоит ваш родной сын. Так позаботьтесь о нём. Походите в школу в эти оставшиеся недели. Кстати, и на английский язык. Проконтролируйте выполнение Володей домашних заданий. Ведь если он не окончит школу, то плохо от этого будет ему и вам. Конечно, я обязана заботиться об успеваемости. У меня лично вообще нет двоечников, а вот он – единственный, кто сейчас не успевает по моему предмету. Мы со своей стороны окажем всю возможную помощь. Видите, даже самоуправление ему помогает... Вроде бы и так тянешь за уши... Я даю листок, говорю: напиши хоть что-то. Самый лёгкий вопрос даю. Так просидит и сдаст чистый лист. Или нарисует что-нибудь... Иди, Владимир, на урок. Скажи, я задержала...

– Вы бы всё-таки приняли какие-то меры к Новикову, – поднялась Светлана Васильевна. – Вот поставил он крест на Вове, и всё пошло у него плохо. При таком отношении учителя какая учёба?..

Крушак ответила глубоким вздохом.

370

12

15 мая, 08.00 м.в. Поезд пришёл с опозданием, но и без того нервозность ожидания у Кости, сумевшего вздремнуть лишь с двух до половины четвёртого, ежеминутно росла с силой, равной разве что напряжению нервов у солдат, ожидающих команды к смертельной атаке. Десятки возможных вариантов, объясняющих двухнедельное молчание Светы, перебрал он за последние дни, сотни – за последние часы в поезде. Всё в конечном итоге казалось пустым предположением, но сердцем он чувствовал: что-то случилось. В какой-то момент хотел даже обидеться и больше не подавать о себе вестей, но быстро понял, что неизвестность ему не по силам. К тому же, как это обычно бывает, взвинченный мозг без конца крутил наихудшие варианты событий, а мысль, что Света в беде, могла погнать его на край земли, не то, что за двести с лишним километров.

08.20. Костя, наконец, сел в трамвай. Противный мелкий дождь с ветром, так любимый Владивостоком, словно смыл в это утро весь транспорт: не один только Костя с трудом уезжал с вокзала. "И так весна поздняя, ничего посадить не можем, а тут ещё этот потоп", – ворчали пассажиры-горожане. Глядя на струйки воды, по кривой пересекавшие окно, на размякшие, осевшие здания вдоль улицы, Костя думал о том, что, если Света встретит его как тогда, на весенних каникулах, просто и радушно, он не скажет ни слова упрёка: лишь бы с ней всё было хорошо.

08.50. Костя вошёл в подъезд дома, где жила Света и, складывая зонтик продрогшими руками, вдруг ощутил пустоту: её здесь нет.

09.00.

– ... Какого это было числа...не помнишь, Сергей?

– Ну, дня через три после того, как она вот к Косте съездила...

– Да... И позавчера она должна была уволиться. Приходит домой и говорит – а я в тот день раньше её вернулся – "Я, папа, увольняюсь, но шеф попросил неделю поработать, чтобы найти замену".

– И мне сказала, что недельку потерпит, не бросит фирму...

– "Недельку"... Мам, успокойся... Нельзя паниковать.

Василий Петрович подошёл к своей матери, которая тихо сидела в углу

371

комнаты, в кресле, и без конца вытирала слёзы.

– Да ты знаешь, Костя, она все дни после поездки к тебе приходила с работы расстроенная, – продолжил за отца Сергей. – Такой я её никогда не видел, потому что всегда всё в себе держала: её плохо, а всё равно улыбается... Кстати, на следующий день, после того как вернулась, она сказала мне: "Надо же, шеф откуда-то узнал, что я на праздники ездила к его однокласснику".

– Жадов – узнал?

– Так и сказала.

– Это плохо.

– Вася, Костя, миленькие, найдите Светочку! – воскликнула бабушка и сильнее заплакала. – Костя...она так тебя любит... Каждый день-то про тебя всё разговаривает со мной... Найдёшь, лучшей жены тебе и не надо. Светочка у нас замечательная... А ты не сомневайся: она о вашей свадьбе уже всё решила...

– Это правда, – подтвердил Василий Петрович, снова давая матери воду. – Не знаю, как вы там говорили между собой... Да теперь уже и не до тайн... Но Света сказала: "Собиралась уехать в середине июня, а потом вызвать вас на регистрацию, но теперь, раз увольняюсь раньше, сразу и уеду. Помогу Косте садить огород.

– Она даже книжки садоводческие купила, – прибавил Сергей.

– Поэтому и письма не написала...

– Тебе?.. Как же, написала... Я ещё что-то пошутил о любовном послании, а она сказала, что не дорос до таких дел... Это было неделю назад, как собралась увольняться.

– Странно... Я даже на почту ходил. Ладно... Значит, позавчера, тринадцатого, она не вернулась с работы. Милиция знает уже больше суток.

– Да, я позвонил в два часа ночи. А утром написал заявление. Сейчас вместе можем сходить.

– Жадов сказал, что работу она покинула как обычно и никаких дополнительных поручений он ей не давал?

372

– Он мне сказал: "Она подала заявление на увольнение и не хочет даже отработать. Но тридцать третью не имею права давать, поэтому как появится, пусть придёт за расчётом". А насчёт пятницы – да, мол, ушла на десять минут раньше обычного... Я ему: "Вы знаете, где она, вы её преследовали". А он: "Да пошёл ты..." Тут из его друзей или телохранителей один подскочил и говорит мне: "Смотри, папаша, сам исчезнешь. А девка твоя, небось, с каким-нибудь иностранцем загуляла: по-английски шпрехает". Сволочи!.. Мать, иди к себе. Вторую ночь не спишь. Сергей, отведи её.

– Вчера вечером, – продолжил Василий Петрович, когда сын увёл едва не рыдавшую старушку в её комнату, – Серёжка ходил к дому, где квартира этого Жадова, со своей компанией. Девчонки напечатали какую-то анкету, будто опрос населения. Он их впустил. Не дальше порога, правда. Ничего особенного. Женской обуви в прихожей не было... Ничего подозрительного... В окна заглядывали из бинокля... Мальчишество. Если он виноват, дома разве ж будет что... Не дурак.

– Да, если Свету похитил Миха, он спрятал её в укромном месте. Вы, конечно, не знаете, где у него дача.

– Дача есть. Светлана как-то перечисляла, чем богат этот новый русский... Совести только у него нет. Даже если не он, разве не мог бы помочь?.. Небось, с милицейским начальством знаком...

В зал вышел Сергей.

– Ну, что решили?.. Костя, может, ты встретишься со своим одноклассником? С тобой не откажется разговаривать. Хотя, наверное, в воскресенье дома не сидит...

– Уснула?

– Да, пап. Между прочим сказала, что Света в последние дни несколько раз бывала в церкви. Зачем – она бабушке не объясняла, но о каких-то молитвах спрашивала... Бабушка заговаривается, честно говоря. Как бы опять не слегла.

– Да, тогда я вообще с ума сойду. Мать только Светлане подчиняется.

– Михе я звонил с вокзала: нет дома. Хотел что-нибудь соврать и расспросить. Есть один человек, у которого на Светиного начальника большой зуб. Но надо ехать на переговорный пункт. Вы, Василий Петрович,

373

сами сходите в милицию, а мы – на вокзал. Потом встретимся здесь.

– А если, Костя, они пошлют меня в морг? У меня нервы не выдержат...

– В морг всегда успеем. Сходите и ждите нас.

– Да что эта милиция. Тем более воскресенье. Им всё до лампочки.

– Да, Серёга, ты прав. Сейчас если что случается, то больше родственники и друзья делают... Ну, всё, давайте действовать. Бабушку не боитесь одну оставлять?

– Пока я сбегаю в отделение, она ещё не проснётся. Столько не спала... Мы тебе и позавтракать не предложили...

– Некогда.

– Эх, что творится в стране... Нам, простым людям, правды не найти...

10.10.

– Витёк, только без лишних вопросов. Это Аксентьев. Где у Михи Жадова дача?

– Не знаю. Ты откуда звонишь?.. Если хочешь, могу узнать. Переговоры с Владивостоком оплатишь?

– Витёк, оплачу всё, что угодно, только узнай.

– Случилось что? Объясни хоть.

– Я во Владе. Пропала Света. Я подозреваю, что похищение и что это Михиных рук дело. Она его секретарь и переводчица.

– Это с которой ты у Сингапура был? А я-то думал...

– Витя! Звони! Через десять минут я снова набираю твой номер!

– Сдурел? Через двадцать, не раньше. Оплатишь переговоры по квитанции плюс бутылка шампанского.

– Ещё одна шутка – и получишь бутылкой!

– Всё, клади трубку, Отелло.

10.35.

374

– Слышь, Константин, Миха что, увивался за своей секретаршей?

– Узнал адрес?

– Какой во Владивостоке адрес? Рисуй схему. Кстати, с меня тоже бутылка за твой счёт: такую информацию даром не сдают.

– Да хоть ящик! Если сейчас прервётся, я тебя изувечу!

– Ладно, рисуй. Выезд из города хорошо представляешь? Где стела стоит, символ Владивостока?..

11.45.

– ... Вон, перед высоким забором поворачивайте направо.

– Понятно... Стоп, машина! Придётся объезжать: ГАИ... Вот это залетел кто-то! Всмятку! А кровищи-то!.. Да, шпана на иномарках летает – каждый день бьются. Правил не понимают... А тачка, между прочим, дорогая. Минимум десять тысяч баксов. Столько денег на свалку увезут... И поворот как будто нормальный. Как тут врезаться? Из-за дождя что ли?..

– Что баксы? Судя по всему, там никто не выжил.

– А я, ребята, таких не жалею. Сами у судьбы выпрашивают...

– Так, сейчас объезжаем аварию и опять на ту дорогу, к дачному посёлку. Остановите в начале.

– О кей, – согласился таксист, пожав одним плечом.

12.05.

– Вон она... Серёга, очки-то зачем снимаешь?

– Вдруг придётся драться.

– Машины во дворе не вижу... Разве что в гараже... Надеюсь, никого или от силы сторож. Ломиться не будем, обойдём с тыла...

– Нет, на такой вилле должен быть охранник. И что я ну-чаки не взял?..

– Размахнуться не успеешь. Я много занимался, но теперь на кулаки не надеюсь: автоматное время... Вот здесь свернём.

– Слушай, он же твой одноклассник. Тебе не завидно: такая вилла...

375

– Если честно, брат моей невесты, я хотел бы иметь большой дом в своей деревне. Это, пожалуй, единственная моя материальная мечта. Но сказано: "В поте лица добывайте хлеб насущный". А здесь – чужой пот, чужая кровь... Всё, тихо. Одевай очки и смотри во все стороны очень внимательно. Что заметишь – маши рукой. Я пойду метрах в двадцати впереди и буду оглядываться. Если махну я – прячься. Старайся не шуметь и быть незамеченным. Когда я подойду к дому, стой за деревьями, жди знака. Перелазим.

Костя и Сергей перебрались через забор и осторожно двинулись по небольшому саду. Минуту спустя они вышли к недоделанному бассейну. Костя перебежал через открытое место к дому и собрался было заглянуть в окно, но в этот момент открылась задняя дверь, и из неё вышел мужчина лет сорока с газетой в руках. С высоты крыльца он внимательно огляделся и посвистел. Костя замер за выступом дома и приготовился к броску. Сергей, который был виден ему за кучей стройматериалом и незаметен для охранника, махал рукой, призывая действовать. Костя кивнул.

– Паскудная тварь, свалила куда-то, и дождь не помеха, – сказал сторож и остолбенел: метрах в двадцати от него стоял парень и спокойно протирал платком очки.

С вытянутой рукой Костя рванулся вперёд и ударил струёй из газового баллончика точно в лицо сторожа. Тот, не бросая газеты, вскрикнул и схватился за глаз. Костя вцепился двумя руками за его одежду, стянул врага вниз и, широко размахнувшись, ударил по затылку. Сергей уже стоял рядом с длинным куском железной трубы. Костя не мог не усмехнуться воинственному виду парня.

– Брось, а то убьёшь. Мы и так уже две статьи заработали. Вон верёвка валяется – тащи. Свяжешь руки, потом ноги. И рот заткни чем-нибудь.

Костя заглянул через приоткрытую дверь в дом, прислушался. Потом наклонился к охраннику, всё ещё не приходившему в себя, пошарил руками: оружия не было. Подбежал Сергей.

– Сможешь связать?

– Туризмом занимался.

– Давай. Я в дом. Посадишь его вот сюда, в угол и осматривайся...

376

Костя тихо вошёл в дверь. Большая комната занимала половину первого этажа и имела целых шесть окон, выходивших на разные стороны усадьбы. Посреди зала громоздилась гора упакованной мебели. Ближе к коридорчику, выходившему на парадную дверь, стояло новенькое блестящее кресло и – на полу перед ним – работающий телевизор. На спинке кресла Костя заметил пистолет в кобуре и, взяв его рукавом ветровки, сунул поглубже в одну из упаковок мебели. Обходить комнаты здесь не понадобилось: ещё не навешенные двери стояли стопкой в углу, и, глянув в кухню и бильярдную с накрытым целлофаном столом, Костя убедился, что первый этаж пуст. Ещё одно помещение, очевидно, ванная, было закрыто на навесной замок.

Костя взбежал наверх... Кабинет, спальни – всё было заперто. Он покричал, заглянул в замочные скважины: никаких признаков жизни. Спустился вниз. Через открытую дверь вопросительно кивнул Сергей.

– Никого. Придётся вышибать двери: ключи, скорее всего, у хозяина.

Костя приготовился бить и вдруг заметил в линолеуме кухни ровный разрез. Как раз на месте, куда лёг солнечный блик, неизвестно как прорвавшийся между тучами. "Подвал, ё-моё... Миха всё детство обожал лазить по подвалам. Как же я сразу не подумал..."

Подивившись, как хорошо замаскирован люк, Костя с усилием приподнял его и сквозь решётку, на которой висел замок, заглянул вниз. Тусклый свет давал возможность разглядеть лишь стол, на котором стояла кружка, и какие-то шкафы.

– Серёга!.. Серёга!.. Тащи свою трубу... Слава Богу, ушки для замка варил пьяный сварщик...

Вдруг Костя услышал слабый вздох, что-то скрипнуло, и в полосе света мелькнула тень. Из невидимого угла подвала выскочил человек, который взбежал вверх по крутой деревянной лестнице с перилами, и схватил Костину руку.

– Я верила... Я молилась о тебе...

– Света!

Костя увидел её лицо, покрытое подвальной серостью с красными от слёз глазами. Вдруг глаза Светы округлились в испуге. Костя резко оглянулся: над ним стоял с железом в руках Сергей.

377

– Давай инструмент!.. Света, пожалуйста, спустись ниже.

13

Ещё не проснувшись, он уже почувствовал, что ему очень плохо. Всё с большей силой ощущались треск в голове, тошнота, боль в мышцах ног после диких ночных плясок. Решил пока не вставать, чтобы боль не усилилась.

Приятели уже проснулись: кто-то шлёпал по полу в соседней комнате, и он не стал открывать глаза, чтобы не отвечать на всякие глупые расспросы. Привыкшие много работать мозги со скрипом включились и начали расставлять всё по местам. Во-первых, надо ехать ТУДА. Но это не горит. Сначала прийти в себя, как следует приготовиться и настроиться. ОНИ сказали сделать это ночью, но он всю ночь пропьянствовал сначала в баре, потом у партнёра по бизнесу и так и не решился поехать на место. Давно он не позволял себе так отрываться. А всё эта сучка. Довела до крайности. ОНИ называют её Христианкой. Упрямая тварь, а не христианка – вот она кто. Ладно, её судьба в любом случае уже решена. Отпускать нельзя. И ребята согласились.

Он вспомнил, что вчера пришлось поменять машину, и ещё больше разозлился. За день не смог привыкнуть к новой, а от слов "крутая тачка" начали болеть уши. И ей купил бы крутую, чтоб весь город завидовал. Если б вышла замуж или хотя бы гражданский брак. Ничего не захотела, решила свалить.

Этот ещё подвернулся. Придурок деревенский. И до него доберусь. Предупреждал: не вздумай ехать. Назло поехала. Показать, что не сдастся. Сколько их сдавалось за последние месяцы. Вот и вчера. Щенка чуть-чуть поучили и исчез, а дурёха неприступная через час забыла своего рыцаря. Нет, в этой стране без денег нельзя. А то любой наедет. Пока поднялся на верх, сколько раз приходилось прикусывать губу. Да и теперь надо держать ухо востро. Система жёсткая, чуть не то – и выплюнула. В виде утопленника в Амурском заливе.

Ничего, теперь у него лучшая крыша. Это не блатняк или менты. ОНИ всё видят заранее, предупредят, если что. Их сила никому не по зубам. Вот только обманул немножко. Надо было сделать всё тринадцатого да ночью. ОНИ числам придают большое значение. Ладно, смирятся: столько бабла

378

получили, что сами должны подстраиваться. Интересно получается: нечистого тоже можно подкупить? Как бы ему помолиться, чтобы избавил от мук похмелья?

Молиться не пришлось: вспомнил, что Славик ещё с вечера хвастался "чёткими таблетками от утренней мужской болезни". Медленно открыл глаза и, упираясь руками, сел на диван. Из соседней комнаты тут же высунулась физиономия хозяина квартиры и собрата по вчерашнему кутежу Славика, жизнерадостная и свежая.

– Рюмашку поднести, Михаил?

– А ты, зараза, как из бани... У меня рожа, наверное, хуже задницы выглядит... Умеют же люди пить...

– Э, брат, если бы ты поработал в старые добрые советские времена хотя бы маленьким руководителем... Вот где учились пить! Хоть литра на нос – а всё военную тайну не выдадим!

– Потому что вы её сами не знали... Ты вчера говорил про какое-то лекарство... Есть?

– О, подцепил что ли?! Когда успел?! Ах, Михаил, Михаил...

Славик, довольный шуткой, заржал так громко, что Миха сразу вспомнил предстоящее ему страшное дело и сильно вздрогнул.

– Не обижайся. Сейчас притащу. А твой жлоб так пивом лечится. Уже весь холодильник оприходовал. Я тоже пью, чтоб ему меньше досталось...

Славик вышел, а в комнату заглянуло другое лицо, напряжённо-вежливое и резко очерченное складками.

– Как самочувствие, Николаич?

– Хреново... Это ты меня привёз к этому шуту?

– Побойтесь Бога... О, извиняюсь: забыл ваше предупреждение. Вы ж вчера взяли девок, сказали, что к вам ехать нельзя... И вот...

– А где девки?

– Ушли. Вы-то сразу бухнулись спать. Вячеслав решил не шуметь, дал им

379

на такси – вернуться в клуб – и отправил. Не помните?

– Теперь вспомнил. Две Оли.

– Ну, как наш больной?! Скорее, жив?! – вернулся Славик и принёс с собой столько шума, сколько исходит от трёх обычных людей да и то в хорошем настроении. – Вот колёса! Запивать водкой будешь?! Да минералка, минералка. Пей и пошли завтракать!

– ... Кажется, я неплохо научился готовить в очередной период между женитьбами! – крикнул хозяин уже из кухни. – Иди, зацени!

– Ты опять один?.. Служанку возьми...

– Ни за что: отравит! Сам посуди: старуху не возьму! А найму молодую – влюблюсь! Жениться на ней, естественно, не женюсь! И она мне в отместку сыпанёт яду!

– Ясновидец...

– А то! В нашем с тобой бизнесе всегда надо вперёд смотреть! Это Володе всё просто! Лишь бы руки не дрожали! Небось, дрожат после вчерашнего?! Не молод уже?!

– Слышь, покажи на этом болтуне свои руки...чтоб не трепал попусту... – Миха встал, расправил одежду и подсел к завтракающим.

– Было бы приказано, Николаич.

– Вот это другое дело! – обрадовался Славик. – Раз шутишь, значит, живой. Что будешь пить?!. А, ну, наливай сам! Всё горячее! И не будь таким мрачным, как будто приснилось что-то!

– Приснилось. Мужик на чёрной кобыле.

– То есть – вороной? Ну, это к прибыли. Мужик бородатый был или нет?.. Слушай, а как славно мы погуляли вчера! И молодёжь сейчас какая! Анатольича сынок с компанией – прямо цари города! Но мы тоже гульнули – пусть враги боятся! Кстати, ты этой плясунье три зелёные бумажки засунул! А то будешь говорить, что тебя в моей квартире обшмонали. Что не ешь ничего?.. Эй, ты, головорез, отвали от моего холодильника! Всё пиво уже у тебя в пузе!.. Михаил, ты не обижаешься, что я у тебя девку увёл?

380

– Какую девку? – Жадов резко остановил руку с чашкой кофе.

– В баре. Помнишь, которую мы у пацанчика увели?.. Для тебя... Ну, ты поначалу, конечно, шиканул, покорил её сердце и всё такое. А потом послал...куда-то. И очень грубо... Ну, я и подумал: не зря же мы её отобрали у лоха...

– Да плевал я на неё...

– Вот это по-братски! Капни коньяку в кофе. Мы так пили с Володей.

– Мне ехать за рулём...

– Я этого дерьма нерусского никогда не пил, – возразил Володя.

– Мы пьём, а он: "дерьмо"! Бескультурье...

– Извиняюсь. Но коньяк не пью.

– Ну, хозяин – барин. А я капну. Сегодня воскресенье. Отдыхаю. Вот твоё дельце сделаем по быстренькому, беру Валю, её пацана и – на катерочке куда-нибудь на пикник... А ты знаешь, что вчера было, когда мы с Володей девок проводили?.. Решили выпить, прежде чем завалиться спать, я достаю хорошей водочки и вдруг замечаю: на самом горлышке сидит чёрт и прикалывается. Я, конечно, решил, что глюки, но смотрю на твоего телохранителя: а у него глаза на брови заползают. "Что, – говорю, – видишь?" Володя: "Вижу"...Да что ты улыбаешься?! Если б я был не уверен, хрен бы стал рассказывать! В дурдом не собираюсь. В натуре, сидел... Вот только мы уже утром не сошлись мнениями насчёт внешности.

– И по размеру.

– Да. И части размера. То есть величины... Да я тебе перекрещусь за реальный базар!

– Не надо. Володя, ты что, перебрал вчера?.. Машина хоть в порядке?

– Машина в порядке. А насчёт бесёнка Вячеслав Игоревич не врёт. Чистая правда. В баре я не пил, хоть вы сами меня уговаривали. Даже наезжали. Говорили: вы под какой-то защитой, и нам ничего не будет.

– Вот не верит, – продолжал тараторить хозяин. – Я могу говорить много, но врать – сам знаешь – никогда. Мы ведь так и не выпили. Я этому заморышу:

381

"Слазь!" Не исчезает. И хохочет так противно. Хотел бросить тапочкой – прячется за бутылку. Вот какое подлое животное. Говорю Володе: "Пальни со ствола". Не захотел...

– Ну, разбил бы бутылку... Этого рыжего пулей не возьмёшь.

– Серого.

– Да, ребята, развеселили. Я перебрал, а вы...

– Да что с тобой говорить... Слушай, Михаил, мы вруны, а ты про какое жертвоприношение вчера трепался? Что-то про кровь девственницы, необходимость оплаты долгов... Бредил что ли?

– Нет.

– Сейчас скажешь: "Не помню".

– Помню. Это правда.

– Какая правда?

– Николаич, ты про НЕЁ?

– Да, Володя, ты правильно понял.

– Я в этом не понимаю. Привалить, так привалить.

– От тебя не требуется понимания. Это моя обязанность. Только поможешь...

– Ну, ты, брат, даёшь. Я всякое слышал ...

– Славик, уговор дороже денег. От тебя многого не нужно.

– Дороже денег много денег. Не, я не отказываюсь, моё слово ты знаешь. Только вся эта мистика напрягает: "жертва", "обязан"... Тр...ть дашь? После себя, разумеется, – он засмеялся, но как-то лицом: глаза бизнесмена словно остекленели.

– Нет. Она нетронутая и предназначена другому. Я только выражаю чужую волю...

– Ладно, можешь не объяснять: не моё дело. Когда едем?

– Сейчас. Мне ещё кучу документов разобрать. Я пока без секретарши...

382

Зазвонил телефон. Славик подошёл, взял трубку, но тут же протянул её Жадову:

– Тебя, Михаил.

– Меня?... Ни один человек не знает, где я ночевал.

– Советские органы знают всё. Шутка. Твой новый компаньон Беляев.

– Тоже шутка? Он в Москве.

– Что, положить трубку?

– Нет, конечно... – Жадов подошёл к телефону. – Алло?.. Да...Да. Так быстро? И всё без проблем?.. Отлично... Завтра понедельник, вот и переговорю... А у меня наоборот. Вчера перебрал, толком не выспался... Ладно, съезжу под вечер... Нет, сейчас у меня тоже дело, которое "не требует отлагательств". Кстати, откуда ты узнал, где я?.. Нет, не видел... Разумеется, решать мне. Пока.

Жадов задумчиво положил трубку, усмехнулся и ответил на вопросительный взгляд Славика:

– Толковый человек: полетел на неделю, а управился за два дня... А вы видели вчера в баре Сёму?.. И я не приметил... Всё, нам пора. Володя, за машиной.

– Иду, Николаич.

Спустя полчаса новый автомобиль Михи Жадова, как застоявшийся жеребец, бодро уносил своего хозяина и его приятелей от центра Владивостока к выезду из города. Проспект Столетия и Маковского по случаю непогоды не были забиты дачниками, потому двигались быстро. Володя рассказывал-оправдывался: