Текст книги "Распутье(СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Часто город, благодаря своей открытости и тому, что железная дорога здесь упиралась в океан, подвергался нашествию каких-нибудь "жертв межнациональных конфликтов", и тогда во всех людных местах цепочками усаживались смуглые мамаши с младенцами в одеялках. Они просили

14

подаяние, кормили грудью детей, дремали, сморенные солнцем, в тряпье своих непонятных одеяний и поражали всякого отрешённым выражением бесстрастных лиц. Непонятно было, что делала мужская часть этого южного народа. Возможно, искала работу, ибо Дальний Восток, усваивая в огромной стране и плохое, и хорошее последним, не утратил ещё такого пережитка прошлого, как объявления о работе.

В последние год-два на Светланке появился ещё некто, кто мог бы вполне претендовать на звание достопримечательности города – гадающий цыган. Конечно, всякому нормальному человеку ясно, что гадает цыганка, но никак не цыган, который этого просто не умеет да и считает унизительным для себя. И тем не менее к закавказцу, который работал без расписания, а так, по вдохновению, лишь только он появлялся у кинотеатра "Уссури", сразу выстраивалась очередь молодых кокетливых женщин, облизывающих в ожидании справки о будущем диковинное ещё импортное морожение. Витя как-то решил обложить "гадалку" данью или хотя бы "дать бобов", но приятели обвинили его в непатриотизме и браконьерстве. "Уничтожить такую экзотику! – возмутился Миша. – Если когда-нибудь во Владе откроют академию теневого бизнеса, то этому носатому сразу же дадут кафедру".

–... Ну, значит, забурил я в баню, – веселил Паша банду очередной историей. – На окраине... Ух, какой товар...

Он остановился, провожая взглядом некрасивую девушку с полными, короткими бёдрами и, казалось, вот-вот рванёт за ней.

– Паха, тухлятина!.. Догоняй! – отвлекли его приятели, и соскучившийся по женщинам парень, повертевшись на месте, пошёл за своими.

– Мне б такую широкоформатную на хазку... Тихо, мент цветной катит...

– Ну, что там про баню? – спросил Миша, когда молоденький милиционер в гражданской кожанке поверх формы остался позади. – Или ты из-за этой метёлки забыл, о чём базарил?

– Какая баня! Вокзал! Фурычишь?! . Ну, где пидры собираются. Заваливаю я, тряпьё скинул, смотрю: один меня уже пасёт. Ну, я понтуюсь...

– Мальчики! Вы мне нужны!

Крик из толпы шёл от высокой дамы неопределённого возраста с обесцвеченной головой и оборвал Пашин рассказ. Впрочем, было уже не до

15

него: группа прибыла не рабочее место.

– Что ж ты, Катерина, думаешь, про тебя забудем?

– Привет, Серёжа. Привет, мальчики. У меня к вам дело.

– Что, шуляйка, когда мы с тобой заторчим по зелени? – влез в разговор Паша и попробовал притиснуться к даме, которая загородилась от всех столом, оборудованным под лотерею.

– Иди ты, уголовная морда! Ростиком не вышел!..

– А ты на рост не смотри.

– Серёжа, я на сегодня, на вечер, твою группу арендую? Давай обговорим, а ребята пока обход сделают.

– Давай, пацаны, – скомандовал Сергей, и команда двинулась по улице.

Первым на их пути оказалось испитое существо, бывшее когда-то женщиной. Существо имело настолько проспиртованную физиономию, что, казалось, с щёк вот-вот закапает вино. Останется только облизываться для поддержания вечно пьяного состояния. Но пока этого не происходило, пьянчужка протягивала на руке самодельные цепочки. Никто однако на них не зарился. Можно покупать колбасу у толстой до безобразия тёти, можно покупать конфеты у беззубого, но как повесить на себя и считать красивой вещь, купленную у урода... Ребята без лишних слов попёрли алкашку, чтоб не занимала доходное место.

У одного из ларьков Витяи ещё двое разговорились с торговцем: тот на что-то жаловался. Миша и Пха-шпилер остановились в сторонке.

– Как эта шуляйкабашли гребёт? – спросил напёрсточник, которому не давали покоя крупные женщины. – Ведь барабан крутится...

– Ты про Катерину?.. Барабан-то крутится, но Катерина видит, какой шар выкатится. С ней пацанчик работает, её племянник. Она ему всегда всучивает выигрышный жетон.

– Неслабо... Ух, какая босявочка...

Паша снова загляделся на девушку. Это был ещё ребёнок лет шестнадцати. Светловолосая, в светлое одетая, с совершенно чистым взором, она

16

показалась Мише какой-то воздушной, когда порхнула немного в сторону,

чтобы поднять выроненную неуклюжим пузатым мужчиной двухсотку.

– Босявочка – это что?

– Шлю-уха, – протянул Паша.

– Да?.. Я б пошляков, как ты, расстреливал уже за то, что смотрят на таких... – он не договорил, и Паша, немного выждав, равнодушно спросил:

– Чего это?

– Да ты посмотрел – как грязью облил...

– Эх ты, хамло. Институт бы лучше свой закончил. Жизни не бычишь. Будут бабки – любая твоя...

Подошёл Сергей и, собрав свою группу в круг, объявил:

– Катерина приглашает бомбить иностранцев. Они с подругой сегодня вечером снимают двоих, я отвожу на хату, потом мы все вместе ждём сигнала, и, когда она их накачает путём, заваливаем и бомбим. Вторая – малолетка, так что в случае чего, ещё и милицией можно будет припугнуть...

– Серж, – вставил Миша и провёл пятернёй, как гребешком, по своей шевелюре, – я сегодня занят. Фатьянов предложил за тачками для них в Японию сгонять... Вечером как раз будем добазариваться...

– Когда вернёшься?

– Когда договоримся, я тебе позвоню...

– Лучше зайди завтра утром. Они тебе всё равно сами все бумажки сделают... Заказ дам.

– Зайду.

3

Ранним утром наедине с собой да ещё с первыми, слабыми и прохладными лучами солнца природа буйствовала своими простыми, но неповторимыми красотами. Зелень, холодная, в росе, весело расправляющая листья, была главной среди них. Туман большей частью уже рассеялся, и ничто не

17

напоминало о его недавней власти над поверхностью. Лишь на небольшой поляне у старого магазина блуждали пока белые клочья, как будто решили поиграться, не замечая, что их время вышло.

С сегодняшнего дня Костя решил "загнать" себя в режим, которого с перерывами придерживался с двенадцати лет, и поэтому, проснувшись ещё до шести часов, он пришёл к школе побегать и размяться. По дороге от гостиницы бежать постеснялся: здешний народ, из-за коров встающий рано, вряд ли бы это понял. В городе при виде бегущего навстречу утру человека кто-нибудь, затягиваясь сигаретой, подумает: "Молодец, бежит. А я вот не бегаю..." Здесь же – скорее всего так: "Придурок, бежит. Я не бегаю, никто не бегает..." Физрук Максим говорил Косте, что прежде он спозаранку делал пробежки до озера и даже окунался в воду, но теперь "не то".

После зарядки Костя внимательно осмотрел выглаженные вчера костюм и рубашку, а также галстук, ботинки и содержимое своего большого дипломата. Попробовал ещё раз, пишут ли ручки, особенно с красной пастой. Пролистал тетради с поурочными планами, тренируясь, всё ли помнит, что сегодня надо будет говорить. Позавтракал он на редкость быстро и, взглянув на часы, убедился, что времени остаётся довольно много. Вообще-то он собирался пойти в школу пораньше, когда на улицах малолюдно, но сейчас его учреждение, скорее всего, было ещё закрыто на замок. Костя вспомнил о режиме дня и достал англо-русский словарь. Потом взялся было за новую книгу, сборник не публиковавшихся ранее архивных документов, но услышал за стеной объявленное диктором время и решил, что можно идти.

В школе всё время до линейки, пока не дали звонок – уже в начале десятого – Костя сидел в кабинете у распахнутого окна, прислушивался к шуму голосов внизу и листал учебник истории для одиннадцатого класса. Лишь иногда отвлекали любопытные дети, которые заглядывали в класс. То ли отвлекали, то ли развлекали. Он не читал, но и ни о чём не думал. Вместо мыслей о предстоящей работе, в голове хаотично метались какие-то обрывки обо всём на свете. То Костя вспоминал себя в школе, когда приход нового учителя становился темой номер один первого сентября и вызывал среди школьников больше всего разговоров, споров и предположений. То думал о том, что теперь в это положение объекта общего внимания попал он, Константин Александрович. Вот ещё имя-отчество такие длинные! Будут коверкать да сокращать. Интересно, дадут ли ему прозвище? Сам он любил

18

окрещивать всех подряд и в школе, и в университете, и в армии... Надо всё сегодняшнее хорошенько запомнить. И учеников, и первые разговоры, и обстановку, и это праздничное утро.

Костя посмотрел в окно. Фоном светилу было чистое, нежно-голубое небо. Солнце уже высоко поднялось над деревьями и весело заглядывало в класс, наполняя его ярким светом и раскладывая по партам квадратики, углы и прочие фигурки светотеней.

Как оно дальше-то всё будет? Мечты о здоровом образе жизни на лоне природы, о доме и семье отошли на второй план. Школа, школа и школа. Отношения с разными классами, с хулиганистыми пацанами, донесение знаний, классное руководство... Но вот объявляют о построении, надо идти, командовать своим пятым "Б".

На асфальтированной площадке перед зданием школы заранее разметили мелом, где какому классу становиться. Одну из двухменьших сторон образованного прямоугольника занимал стол, возле него стояли щурящийся на солнце директор Виктор Степанович и завуч Маргарита Львовна, которая по-генеральски озирала местность и перстом указывала на недостатки. По указанным направлениям с неохотой отправлялась не устранение организатор Ольга Васильевна. Дети и классные руководители быстро образовывали правильную форму, и лишь с первым классом возникла путаница: новоиспечённых учеников никак не могли поставить так, чтобы они были видны всем.

Костя подошёл к своим – они уже построились – поздоровался и, обратив внимание на стоявших поодаль у клумбы немного растерянных девчонок, спросил:

– Казина, Сидоренко, Неёлова?

– Это я Казина, а чо?

– Казина, Трусенко – в 5 "Б", Сидоренко, Неёлова – в 5 "А".

– О, я к вам? С такой шпаной?.. А Трусенкинету...

– Кто тебе виноват? Не надо было оставаться на второй год. Становись сюда.

В это время первоклассники сделали последнее перемещение, и

19

торжественная линейка была объявлена. Выступили директор, его замы... Детей хватило на десять минут, и, когда пошли поздравления от совхоза, администрации села, родителей, до дальних углов живого прямоугольника голоса ораторов уже не долетали.

В общем-то Костины пятиклашки не шумели; просто они спрашивали друг друга: "Что там сказали?" и старались выглянуть вперёд, для чего многим не хватало роста. Когда первый класс стал читать стихи, вся школа уже подвинулась за свои линии на асфальте, и, так как слышать хотели все, невозможно было разобрать ни слова. Наконец, взаимные любезности первого и одиннадцатого классов закончились, а вместе с тем и торжественная часть, и школьники хлынули в двери. Костя попридержал своих, чтобы уберечь от давки, но мальчишки посчитали ниже достоинства заходить последними, Казина объявила, "что она не дура здесь торчать", и класс постепенно тронулся. Оставалось лишь сказать, чтобы подымались наверх, "в историю". Над опустевшей площадкой теперь летала в одиночестве лёгкая мелодия с какой-то старой пластинки: динамик выставили в раскрытое окно директорского кабинета с самого утра; и лишь ободранные лепестки цветов, которые валялись повсюду, показывали, что здесь был праздник. Косте всё это напомнило собственные школьные годы, демонстрации первого мая или седьмого ноября.

Он последним вошёл в школу, открыл пятиклассникам кабинет, и, когда все угомонились и перестали сыпать вопросы ("Вы у нас будете классным руководителем?""Садиться можно, как хочешь?" и т.п.), начал раздавать учебники.

Ребята, меня зовут Константином Александровичем. Я буду учить вас истории. Вы закончили начальную школу. Наталья Олеговна теперь будет учить первый класс. У вас будут разные учителя, и один из них – классный руководитель – будет заниматься вами больше других. Знаете, кто такой классный руководитель?

– Знаем!! Вы у нас будете!..

Класс так грянул подтверждением, что Костя решил больше вопросов не задавать.

– А теперь я раздам вам учебники. Тихо, тихо!.. Тихо, без яканий! Вот у меня бумажка, из которой видно, как кто относился к учебникам раньше.

20

Соответственно, у кого пятёрки, тот получит первым и так далее.

– А мне давали плохие, была тройка! – воскликнул один, и тут же его поддержало полкласса.

– Ребята, – Костя по-дирижёрски поднял руку, – почему вы думаете, что я вас обижу? Вот если сделаю что-то несправедливое, тогда можете ждать от меня плохого всегда. Но ведь ещё не делал?.. Поэтому давайте без криков, без обид. Вот он сказал. Как тебя зовут?

– Ярцев.

– Имя, дурак! – вставила одна из девочек.

– Пошла ты... Дима.

– Дима сказал про учебники, зачем же остальным кричать? Вы только повторяете его слова. Значит сделаем так: последними получат учебники те, кто в прошлом году имел вторую оценку хуже первой. А в первую очередь те, у кого в течение года состояние учебников не ухудшилось: было "пять", и осталось "пять"; было "четыре", и осталось "четыре"; было "три", и осталось "три"... Я думаю, это справедливо. Ну, и особо не переживайте: новых почти нет.

Выдача учебников заняла едва ли не всё время классного часа. Ещё не раз Косте приходилось гасить огонь разгоравшейся склоки: теперь уже дети упрекали друг друга за то, что "выбираешь всё получше" и "долго перебираешься". Но, с другой стороны, молодой учитель поймал себя на мысли, что ему приятна жажда ребят поскорее получить учебники. Приятно и то, как, взяв наконец стопку книг, они затихали и с интересом перелистывали каждую в поисках красивых иллюстраций. Всё-таки стремление к новому и интересному -один из главных двигателей человеческой жизни.

Оставшиеся до звонка минуты Костя употребил на выборы редколлегии и старосты. Это дело прошло довольно-таки быстро, стоило только ребятам выяснить, что редколлегия – это те, кто любит рисовать, а староста – тот, кому будет подчиняться весь класс. Света Казина сама вызвалась в помощники классного, и почти никто не возражал.

Прозвенел звонок, и до завтрашнего дня Костя со своим 5 "Б" расстался. Он спустился на первый этаж в учительскую, где собрался почти весь

21

Педколлектив, и завуч Маргарита Львовна говорила о расписании на следующий день и о временных журналах.

– Как вам ваш пятый? – спросил Костю кто-то из коллег.

– Шумные и недружные какие-то...

– Вы с ними построже. Распустила их Наталья Олеговна...

– Да, пятый класс – самый важный период, – согласился ещё кто-то. – Какие будут сейчас, такие и дальше.

Костя присел в уголок, достал из кармана пиджака блокнот и стал пробегать глазами список дат событий мировой истории.

Предстоял первый в жизни урок в роли учителя и сразу в одиннадцатом классе, поэтому Костя побаивался проверки и готовил в уме ответы на то, о чём, по его предположениям, могли спросить молодого учителя старшеклассники.

В учительскую вошёл Виктор Степанович.

– Константин Александрович, как настроение? Боевое? Ничего, не бойтесь. Одиннадцатый класс у нас хороший. О жизни любят поспорить. Их только зацепить, и всё будет прекрасно...

– Всё строго по плану урока, – прибавила к директорскому напутствию своё завуч, – никакого панибратства, построже сними, и всё будет, как положено... Вы представите его?

– Не хочет, – весело ответил директор. – Говорит: сам.

– Нет, нет, не нужно, – вставил Костя и подумал, что хорошо бы прибавить какой-нибудь аргумент, но в голову ничего не шло.

К счастью, дали звонок, и он поспешил в кабинет. Дурацкой сцены представления с неизбежным "прошу любить и жаловать" вроде бы удалось избежать.

Выпускной класс – пятнадцать человек – встретил с молчаливым любопытством. При виде учителя все встали, на приветствие ответили едва ли не хором. Костя поторопился их посадить, так как заметил на многих лицах улыбки, говорящие о том, что всё происходящее ребята

22

воспринимают, как спектакль. Он назвал свои имя-отчество, сказал несколько слов о предстоящей учёбе.

– ... Итак, этот учебник – временный. По нему вы учитесь вторыми и последними. Надеюсь, что на будущий год уже появится стабильный учебник по истории России с полным и...

– А почему "История Отечества"? Раньше была "История СССР".

– Какая тебе СССР?

– Тише. Он спрашивал – меня... СССР вообще-то мужского рода... Давайте договоримся, – Костя стал смотреть на парня, задавшего вопрос, – что не будем перебивать друг друга, ведь это невежливо. Не надо брать пример с политиков, которых сейчас много показывают по телевизору. Дождитесь, когда я закончу мысль или, в крайнем случае, поднимите руку, если этот жест вам не кажется слишком детским... Когда создали на развалинах империи, так сказать, этот учебник, то попросту не знали, как будет называться государство, в котором мы живём. Прежнего названия – РСФСР – никто не употребляет. Нет Советов, нет социализма. В ближайшее время примут конституцию, а в ней будут и название, и герб, и флаг. Всё расставят по своим местам. Ну, а так как этот учебник охватывает сороковые – тире восьмидесятые годы, то рассказывается в нём фактически об истории СССР. Только вранья и идеологии меньше, чем раньше. Ну, а теперь к уроку.

... Костя говорил об обстановке в конце тридцатых в СССР и в Европе и видел, что никакие сведения и суждения его о сталинском режиме ребят не задевают. Девчонки начали переговариваться, парни смотреть на часы. Даже свежие данные о сговорах Риббентропа и Молотова никакой реакции в классе не вызвали. Костя остановился. Прошло несколько секунд, ребята почувствовали, что исчез фон их разговоров между собой – объяснения учителя, – и подняли головы. Тогда Костя подошёл к карте на доске и театральными жестами показал на СССР и Финляндию.

– Как вы думаете, почему такая огромная страна не смогла быстро разгромить такое маленькое государство?

Класс воспринял вопрос как риторический и молча ждал пояснений. Тогда Костя решил оставить тон, которым рассказывал до сих пор, и этим удержать внимание учеников.

23

– Вот я читал как-то воспоминание финского пулемётчика, который сидел зимой тридцать девятого-сорокового в доте и стрелял по советским красноармейцам. Он писал, что перегревались пулемёты, а русские всё шли и шли. Я служил в армии на границе с Китаем, и замполит говорил нам, что Китай использует тактику живых волн. Как видите, её использовал и Сталин.

– Правильно! – нарочито цинично воскликнул тот самый парень, который спрашивал о названии курса, – что патроны тратить?

– Дурак ты, – сказала девушка с третьего ряда, до этого равнодушно возившая ручкой по листку бумаги, – сколько народу погибало...

– Ну, и что?

– Да, – вмешался Костя, которому вспомнились слова директора об одиннадцатом классе, -может быть, и правильно, но только в этих живых волнах были твой и мой дедушка. Поэтому я не согласен и с такой тактикой, и с этой войной... У нас осталось немного времени поговорить о подготовленности Германии и СССР к войне друг с другом.

– Можно спросить? – заговорил снова самый любопытный ученик, и Костя с радостью уловил в его тоне стремление сгладить впечатление от предыдущего жестокого "правильно".

– Пожалуйста, но отвечу коротко: время.

– Какая главная причина, что наши отступали до Москвы? Главная.

– Вот я и попался. Сказал, что отвечу коротко, а тут хоть целое исследование давай.

Ребята заулыбались.

– Ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Коротко – о главной причине. Не-про-фессио-нализм товарища Сталина, который влезал не только в военную науку и дипломатию, но и в историю, генетику, архитектуру, сельское хозяйство, языкознание, а соображал в общем-то лишь в одной области – дворцовых интриг.

... После звонка, когда старшеклассники ушли, в кабинет истории заглянул Максим Петрович.

– Ну, как первый урок?

24

– Да нормально. Я думал, что они будут испытывать, как в том фильме про войну, где спрашивали нового учителя о Кучук-Кайнарджийском мире.

– Да ты что! Они и слова такого не знают. Ты попроще с ними. Здесь соображающих – один-два на класс, остальные – лишь бы тройку поставили...

– Ну, так не годится. Чем мы хуже города?

– Ладно, скажи своему пятому "Б" о форме на физкультуру...

Из дневника

5 сент., вс. Вчера, в субботу, Сергей и Анжелика предложили сходить на дискотеку в местный клуб. Огромное здание белого кирпича и с козырьком, подпираемым тремя колоннами. Как старый майор, приставивший к фуражке два пальца: "Есть!" Или древняя помещичья усадьба, шумная, цветущая когда-то, а теперь ненужная, брошенная. И бараны с телятами бродят под стенами исмотрят на пустой стенд "Сегодня. Кино". Впрочем, внутри понравилось. Всё просто, по-деревенски. Все друг друга знают и веселятся, ни на кого не глядя. Хорошие записи, цветомузыка. Ко мне постоянно лезли знакомиться моего возраста подвыпившие господа. Думаю, я здесь приживусь.

Соседи по гостинице познакомили с Галиной: выше среднего, тёмные волосы, выглядит старше своих лет, красиво улыбается, низкий приятный голос. Танцевали. В том числе медленный. Надо же: на танцы приходят все вплоть до 6 класса. И это не выглядит неприлично. Как будто деревенские посиделки. С другой стороны, и взрослые не считают для себя зазорным зайти в клуб, даже с детьми. Галина говорила, что на Новый год здесь бывает здорово: собирается деревня, приезжают студенты. После танцев гуляли чуть ли не до часу ночи. Г. рассказала о своём соседе-лентяе, который постоянноупрекает всех домашних в дармоедстве, в т.ч. и своих младших детей, а сам по вечерам собирается управляться по хозяйству до тех пор, пока жена не придёт с дойки и всё не сделает. А родителей Галины он называет буржуями за то, что торгуют на базаре. Кто сейчас не торгует. Мои вот тоже. Что плохого, если с собственного огорода?

Я в разговоре с Г. явно перестарался. Ужасно неприятно было, когда она сказала: "А ты умный". Получается, что я рисовался перед ней. Начал

25

рассказывать, кто такие люмпены. Правильно она сказала: богодул. Надо быть проще. Да ещё разоткровенничал: режим дня, жёлтый пояс каратэ, история, английский, религиозная философия. Кому это интересно! Прямо-таки Рахметова из себя изобразил. Особенно это: "Я читаю исключительно классическую литературу и в первую очередь русскую, потому что незнание её или непонимание делает человека неполноценным". Господи, какая фраза! Вот у неё впечатление... Но хоть в главном сдержался. Она спросила, почему я приехал в деревню из города. Я долго путался и сказал, что деревня теперь – единственное место сейчас, где можно получить бесплатное жильё. Почему она сказала, что деревня разваливается? Ерунда. Каждый возьмёт свой пай. Кто-то пропьёт, как её сосед. Но у земли будут хозяева. И воровство сразу прекратится, и злоупотребления совхозного начальства, на которое у Г. почему-то есть зуб. Я так понял, по семейным причинам. И пить перестанут. Вчера много было пьяных.

Ещё она рассказывала, как одна её родственница ездила в Хорольский район к знаменитой на всё Приморье целительнице. Воспоминания у бедной страждущей просто ужасные: маты, пьянство, унижения, избиение, дикие пляски. И всё это якобы для отпугивания чёрных сил. Разве можно избавить человека от злого, используя зло? Не по-христиански как-то. Я рассказа про своего одноклассника Миху, который во Влад-ке два месяца учился на курсах экстрасенсов. Думал, деньгу зашибёт. Скрылись и даже удостоверения какого-нибудь липового не дали. Как она смеялась! Понравилась история. Я даже посоветовал ей учебник почитать по этим делам – "Золотого телёнка". Вообще, у Гали на многое оригинальные взгляды. Заграница для неё – земной рай, общество изобилия и отсутствия проблем. Да у них тип проблем, а преступность, наркомания – это общее. А вот западную женщину она воспринимает чисто по-русски. Пришлось рассказать о достижениях эмансипации. Слушала очень внимательно. Да, западная женщина самостоятельна, материально независима, а не "друг человека", как у нас. Похоже, ей понравилось, сказала: "Это правильно".

4

"... Обсуждая события первой русской революции, мы с вами столкнулись с одной проблемой. Оказалось, что у вас довольно туманное представление о коммунизме. Удивительно: вы не знаете основных принципов того, что ещё недавно пронизывало нашу страну от космической станции до самой глубокой шахты и что ещё довольно сильно сказывается во всех людях

26

старшего поколения. Сегодня, как и обещал, я уделю сущности коммунизма часть урока. Вы должны её знать как люди, шестой год изучающие историю. Узнав, лучше будете понимать многие мои объяснения. И, я думаю, вам интересно будет окунуться на некоторое время в то, в чём ваши родители и родители ваших родителей жили годами... Ну вот, Ира уже заскучала от моего вступления, с тоской смотрит в окно... Приступим.

Смотрите. Эта небольшая схема поможет нам наглядно разобраться с основными принципами коммунистической теории. Итак, вы видите, что коммунизм – это совершенно справедливое общество бех частной собственности. Все люди – братья, хорошо друг к другу относятся, не совершают преступлений и работают не потому, что получают деньги, а потому, что сознательны и понимают: общество должно процветать... Здесь вы видите другое общественное устройство – капитализм. Это ужасное, несправедливое общество, где всё меряется деньгой. Капитализм обречён на гибель. Как говорят солдаты в армии, "дембель неизбежен, как крах капитализма". Каким же образом какая-нибудь страна переходит от капитализма к коммунизму, от гадости к земному раю? Оказывается, что есть "избранные судьбами людей священные друзья". Есть такие прекрасные люди, на которых историей возложена миссия совершить революцию и построить новое общество. Это пролетариат, рабочие промышленных предприятий. Как же они это делают? Очень просто. Для этого товарищем Ульяновым-Лениным придуман волшебный ключик, который называется пар-ти-я. Пролетариат – это передовой класс, лучшие люди, соль земли, как говорится, а в партию входят ну просто лучшие из лучших. Эта партия ни в каких выборах не участвует. А если и участвует, то только так, на всякий случай. В основном она собирает силы, в том числе оружие, и ждёт такого момента, когда можно совершить государственный переворот, который она называет революцией. Когда наступит этот момент... Миша, внимание, великую тайну выдаю, потом со Светой объяснишься... Да хоть в чём... О том, когда наступит этот момент, товарищ Ульянов-Ленин тоже написал в своей брошюрке... Нет, не чёрная магия. Момент этот называется... Я сейчас руками, как Чумак... Революционная ситуация... Всё. Ещё раз быстро. Все смотрим на доску и пробегаем глазами по тому, что на ней написано. Передовой класс пролетариат, выполняя свою историческую миссию, совершает революцию, строит новое справедливое общество без частной собственности под названием коммунизм посредством своего авангарда – партии, устанавливая диктатуру, как способ построения этого нового

27

Общества и подавления сопротивления всех враждебных классов и слоёв – буржуазии, интеллигенции, офицерства, купечества, землевладельцев. Всё. Думаю, вы запомните то, что у меня уместилось в одно предложение. Вижу, вижу, Миша, тебя что-то задело. Но пока я не говорю: "Задавайте вопросы", если они у вас есть". Пока я говорю следующее: "Попробуйте найти по этой схеме какие-нибудь изъяны в коммунистической системе". А они имеются.

– Вы сказали: справедливое общество, никто не ворует, не совершает преступлений... Да так никогда не будет.

– Как?! Ира! Ты не веришь в человека?! В то, что он может исправиться и стать хорошим, если ему рассказать, как это здорово: быть хорошим?!

– Горбатого могила исправит...

– Ах, какое вы поколение! Такой пессимизм...

– А ваше поколение в это верило?

– ... Да фактически нет... Один из десяти, может. Я верил лет до пятнадцати-шестнадцати... Правильно, Ирина, ты попала в самую точку... Тише, тише, похвалы потом, у нас времени в обрез. Человек может стать хорошим, только если он этого сам захочет. Коммунисты предлагают другой путь – заставить силой. Не согласен – враг, к стенке... Ещё кто что разглядел?

– А почему эти пролетарии самые умные? А мы, значит, крестьяне – лопухи?

– Так, так, так... Ну всё, просмеялись?.. Получается, Миша, я тоже лопух. Даже хуже: я, как интеллигенция, вообще враг. Кто ещё что скажет?..

– Короче, – возмутился Дима Гнездилов, – один шустрый дядя пишет книгу о том, как, по его мнению, должны жить люди. Собирается банда с оружием и заставляет всех жить по этой книге. А если этот дядя в чём-то ошибся? Хотя бы маленьком?..

– И это маленькое, – подхватил Костя, -лишает жизни миллионы людей. Каждая человеческая жизнь уникальна, она сама по себе целый мир, и никто не может присвоить себе право убивать её и решать за человека, как ему жить. Никто не может сказать: "Я знаю правду, а вы все дураки, поэтому слушайтесь меня". Коммунисты же присваивали себе приоритет на истину, и

28

это самая трагическая их ошибка... Следующее. Власть можно взять двумя способами: мирно, через выборы и путём революции, насилием. Коммунисты избрали путь насилия, массовых убийств несогласных. В России в семнадцатом году несогласных оказалось несколько десятков миллионов. И последнее. Посмотрите сюда. Кто правит в коммунистическом государстве? Пролетариат? Но рабочих миллионы, им нужно ходить на работу каждый день. Партия?.. Но КПСС насчитывала двадцать миллионов. Если бы все они правили, кто ж работал бы? Значит – лидеры этой партии и в конечном счёте один лидер, потому что такая партия построена по принципу масонской ложи. А чем этот лидер, генсек отличается от царя, короля, султана, шаха? Практически ничем. Полное единовластие и лицемерные заявления о заботе о благе подданных. Значит, по существу снова монархия. Так какой же толк от революции? Для простого народа, не входящего в эту партию, и даже для самих пролетариев – никакого толку... Ну, а теперь вопросы...

– Константин Александрович, а сейчас у нас власть справедливая7

– Президент и парламент избраны народом. Но вот Солженицын, например, в своей работе "Как нам обустроить Россию" писал, что даже прямое, тайное, всеобщее голосование не даёт гарантии того, что будет избран порядочный человек. Вообще, власть в России всегда или ворует, или расстреливает, или экспериментирует.

– Чьи это слова?

– Это слова, Миша, одного историка. Фамилия его Аксентьев... Скажите, пожалуйста, кому что-то непонятно в моих объяснениях?

– Да всё понятно. Только это самое справедливое, оказывается, хуже всего... Всякие там сталины, брежневы...

– Да, меня тоже это удивляло в своё время. Я в девятом классе уже касался этого вопроса и объяснял всё проще, на коровах, так как вы всё-таки люди сельские. Если хотите, повторю для вас.