Текст книги "Точка (СИ)"

Автор книги: Андрей Кокоулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Это хорошо, – повторил Тимо, прикуривая от взятой со стола зажигалки. – Мы не одобряем гнилые слабости. Так, ради денег, позволяем пока всяким ублюдкам тешить себя, но это не значит, что однажды все они рядком не будут висеть на виселице.

Он сплюнул табачную крошку. Искин промолчал.

– Ха! – сказал Тимо, качнувшись. – Ты никак за девчонку пришел просить! Влюбился, да? Понравилась?

– Ты угадал, – сказал Искин.

– По тебе сразу видно, – Тимо затянулся и выдохнул дым. – У тебя вид такой… несчастного влюбленного. Но ты знаешь, что задаром девчонку никто не отпустит? Это стоит приличных денег.

– Я думал, вы – хаймвер. Разве хаймвер занимается сутенерством?

Тимо важно кивнул.

– Хаймвер не занимается. Мы – занимаемся. – Он хохотнул. – Ты только не думай, что мы о наших девчонках не заботимся. Мы почти благотворительное общество. О, Каспар!

На взмах его руки из коридора, позевывая, вышел худой парень небольшого роста в черных трусах и кителе на голое тело.

– Уроды, высосали все пиво, – недовольно сказал он, напрочь игнорируя Искина. – Что за кислятину принес вчера Шмеллинг?

– Кажется, какой-то рислинг. Я не запомнил название.

Каспар, морщась, присел рядом с приятелем.

– Шмеллинга в этом рислинге следует утопить, – сказал он, почесал грудь и откинулся на диванную спинку. – А это что за чудик?

Бесцветными глазами он посмотрел на Искина.

– Я к Грегану, – сказал Искин.

– Хочет выкупить девчонку, – сбив пепел с сигареты на пол, поделился информацией Тимо.

– Хм. А какую? – обозначил интерес Каспар.

Он тоже обзавелся сигаретой, выловив ее из кармана кителя.

– Кати, – сказал Искин.

Каспар фыркнул.

– У нас их три!

Для верности он показал три пальца. Искин сухо улыбнулся.

– Мне нужно одну.

– Это понятно. Мы распродажами не занимаемся, чтобы, значит, две Кати впридачу. И насколько ты богат?

Искин пожал плечами. Он обнаружил вдруг, что ему хочется убить этих парней. Сделать так, чтобы их не было. Чтобы они не ходили, не дышали, не курили, не почесывали грудь и не блевали от рислинга. Впрочем, он вполне примирился бы с тем, чтобы они сидели напротив. Но – мертвые.

Он вздрогнул, когда мальчики принялись крутить магнитонную спираль в левом предплечье. Видимо, посчитали, что одной на всех будет недостаточно. Бог знает, сколько еще будущих мертвецов находится в здании.

– У меня есть сбережения, – сказал Искин, отыгрывая роль.

Каспар прикурил.

– И чем эта Кати тебя так зацепила? – спросил он. – Рассказала душещипательную историю? Или прыгала на тебе в постели, как до этого не прыгал никто и никогда?

Разве это человек? – подумал Искин, глядя Каспару в бесцветные глаза. Это существо. Двуногое, прямоходящее, возможно, обладающее зачатками разума. Самое жуткое, что оно считает себя вправе распоряжаться чужими жизнями.

– Рассказала историю.

– Я так и думал! – Каспар ткнул кулаком в бицепс приятеля.

– Эй! – возмутился Тимо.

– Я же любя, – сказал Каспар. – Ты тоже можешь мне двинуть. Только не со всей силы, не изображай Зигфрида.

Он выставил свое плечо, чтобы принять удар.

– Я не Зигфрид, – буркнул Тимо.

– Так что за история? – придвинулся вперед Каспар, когда никаких действий от приятеля не последовало. – Наверное, о том, как она сбежала из Фольдланда, как пряталась от хайматшутц и полиции, как лишилась матери и отца…

– Почти, – сказал Искин.

– Не, так не интересно, – скривился Каспар, – должны же быть…

– Эй! – раздался вдруг окрик сверху. – Кого вы ко мне привели?

Искин поднял голову.

Эмиль Греган оказался мужчиной лет тридцати. С красивого и жестокого лица смотрели цепкие и холодные глаза. Нос с горбинкой, тонкие, вздернутые вверх усики и короткий шрам на подбородке. Аристократ, подавшийся в лесные разбойники. Обедневший дворянин, решивший поправить дела на пиратской шхуне. Одет Греган был в штаны на подтяжках и светлую, закатанную в рукавах рубашку. Крепкие, волосатые руки сжимали деревянный брусок перил.

– Этот господин, – повернулся к лестнице Тимо, – хочет выкупить у нас девчонку, Эмиль.

– Да? – приподнял бровь Греган. – А я думаю, что дело совсем не в этом.

Искин неотрывно смотрел в его лицо.

– А в чем? – спросил Каспар.

Греган раздумчиво склонил голову.

– Думаю, дело в мести.

– Осторожнее с ним, ребята, – выступил из тени «плакатный» блондин и, спустившись на несколько ступенек, направил на Искина пистолет. – Эмиль узнал его.

– Ух ты! – заулыбался Каспар.

Тимо привстал.

– И кто он?

– Обыщите его, – приказал Греган.

Искин не пошевелился. Его поставили на ноги и ощупали в четыре руки, нашли «вальтер» и «браунинг» Аннет-Лилиан, портмоне, визитку, деньги. Все это переместилось на край стола. Затем с него сдернули плащ.

– М-да, – спускаясь вслед за своим подчиненным, Греган с усмешкой оценил мятый и грязный, простреленный костюм Искина, – из какой задницы ты вылез, мужик?

Он встал у стойки. Каспар показал ему на «вальтер» и «браунинг». Греган кивнул. Из портмоне тем временем была изъята идентификационная карточка.

– Леммер Искин, – прочитал Каспар.

– Кто? – сунулся Тимо.

– Беженец.

– Из общежития на Гроэке, – пояснил Греган и обратился к блондину: – Уве, приставь пистолет нашему гостю к затылку. Дернется – стреляй.

– Хорошо, Эмиль.

Искин почувствовал, как ствол оружия уперся в череп.

– Поговорим? – подступил Греган.

– Это ты? – спросил Искин.

– Я – это я, – улыбнулся Греган. – А ты зачем пришел?

– Посмотреть на тебя.

– Смотри. У меня, говорят, фотографическая память. Я Стеф сразу срисовал, хотя ты и навертел на нее одежды с какого-то мальчишки. Тут уж, извини, мужик, упустить ее я не мог. Дело техники и организации, знаешь ли.

– Это был ты, – сказал Искин.

Греган оглянулся на своих ребят.

– Если честно, это были мы с Каспаром. Ну, если ты про общежитие. У вас там, кстати, проходной двор. За пять марок хоть весь хаймвер проводи. Но женщины попадаются соблазнительные. Думаешь, стоит заняться этим местом?

– Значит, ты.

– Я!

– Девчонку…

У Искина свело челюсти. Мальчики внутри дали понять, что по его желанию легко сместят голову с линии стрельбы, качнут тело. А дальше – две разряда, кратковременно усиленные мышцы и костяшки пальцев, «вальтер» на столе.

Тише, тише.

– У меня не было к ней никаких чувств, – сказал Греган, кривляясь. – Возможно, у тебя были чувства. Но меня она, понимаешь ли, выставила посмешищем перед моими парнями и девчонками, которых я содержу. Все здесь слушаются меня. Но Стеф почему-то решила, что она особенная. Согласись, спустить это было никак нельзя.

– Разве она была твоей собственностью? – спросил Искин.

– Мужик! – воскликнул Греган. – Оглянись! Весь мир делится на собственников и их собственность. Просто люди рядят это в красивые слова. Но смысл под словами всегда будет один: есть те, которые обладают силой и властью, и те, которые им подчиняются. Ты ведь тоже хотел ей владеть?

– Нет, – сказал Искин, – мы хотели с ней поехать к морю.

– Ну, извини.

Греган пожал плечами.

– Мне уже стрелять? – спросил Уве.

Рука у блондина затекла, и обрез дула ерошил Искину волосы на затылке.

– Ну не здесь же! – сказал Греган, наклоняясь за зажигалкой. – Надо что ли вывезти его куда-нибудь.

Сейчас, сказал Искин мальчикам.

На какое-то время он отдал им управление собой и наблюдал за происходящим, словно зритель. Юниты резко дернули тело вправо и назад так, что рука блондина с пистолетом выскочила над левым плечом.

Боумм! Пуля ушла в стену. От выстрела заложило ухо, и кинофильм вышел почти немой. Старая школа. Левой ногой – по низкому столу, чтобы кромка столешницы врезалась в берцовые кости Каспара и Тимо. Тимо, как самому опасному, разряд из правой руки. Стол кувыркается, парня отбрасывает на диван. Каспар с беззвучным воплем летит к стойке. Греган роняет зажигалку и, кажется, челюсть. Погоди, доберемся и до тебя.

Разряд из левой руки – исполнительному Уве. Спираль в ней отлажена не до конца, и блондин получает лишь треть от намеченного. Но мальчики придерживают его руку, и плечо выходит из сустава. Уве за спиной садится на пол кричащим мешком. Пистолет из его пальцев (Искин видит, что это компактная «беретта») падает в подставленную ладонь. Все происходит настолько быстро, что, кажется, никто ничего не успевает понять.

Финал фильма следующий: Искин с «береттой», Каспар и Уве – на полу, Тимо без сознания крючится на диване, Греган так и не разогнулся.

– Су…

Кто нанес хлесткий удар пистолетом по скуле свежеиспеченного шарфюрера, мальчики или он сам, Искин так и не понял. Видимо, желание было обоюдным. Греган, захлебнувшись словами, упал на одно колено. Скула налилась красным.

– Вставай, – сказал ему Искин.

В груди кололо. В голове звенело. Пальцы казались ледышками. Искин спрятал все это за широкой улыбкой. Нечего кому-то видеть, с каким трудом ему далось это представление.

– Вставай, Эмиль. Мы еще не закончили.

Греган сплюнул на пол.

– Ты же понимаешь… – выпрямляясь, проговорил он.

Удар кулаком в солнечное сплетение оборвал и это начало. Искин с трудом удержался, чтобы не добавить еще. Хватая воздух ртом, побелевший Греган уткнулся лбом в коврик, бегущий к стойке.

– Вставай, – потянул его Искин.

Он упустил, что опрокинутый Каспар окажется в одном движении от «вальтера», соскочившего со стола, и решит, что достаточно храбр как для глупости, так и для геройства.

– Умри!

Стеф, подумал Искин, глядя на поднятый пистолет. Прости.

Пуфф! Пуфф! Пуфф! Пуфф! Стрелок из Каспара был аховый. Чему их там учат в хаймвере? В «вальтере» оставалось четыре пули, и три из них – первую, вторую и четвертую – Каспар послал в «молоко». Третья попала Искину в живот, на ладонь левее от пупка. Как ни старались мальчики погасить ее энергию, она все равно вгрызлась в тело, ввинтилась в жировую прослойку, прошла к ребру. Искина откинуло к стене, но он устоял на ногах. Кровь принялась пропитывать многострадальный пиджак.

Каспар с испугом смотрел то на отошедший назад после израсходования всех патронов затвор «вальтера», то на Искина. В голове его, видимо, никак не укладывалось, что оружие разрядилось, а противник жив.

– Как же? – прошептал он.

Тогда Искин выстрелил, и в худой груди Каспара возникло небольшое отверстие, которое помешало ему жить.

– Лежать! – скомандовал Искин Уве.

Блондин покорно лег на спину, держась за вывихнутое плечо. Лицо его исказила страдальческая гримаса. В коридоре захлопали двери, но в холл так ни один человек и не заглянул. Там звучали осторожные перешептывания. Бежать в полицейский участок, похоже, никто не решался. Тимо лежал без движения.

– Пошли, – Искин поднял Грегана.

– Куда? – прохрипел тот.

– Мне нужна Кати, подруга Стеф.

– Там, – показал на лестницу Греган.

Его аристократически-разбойничий лоск поблек, он даже позволил подтащить себя за ворот рубашки.

– Вперед, – Искин подопнул его к ступенькам.

– Мы можем договориться, – обернулся, хватаясь за перила, Греган. – Я уважаю силу. Но я не мог…

Искин ткнул его стволом «беретты» под лопатку.

– Заткнись.

Он чувствовал, как мальчики внутри него пытаются остановить кровотечение. Он слабел, они тоже слабели.

От лестницы Греган повернул направо. Несколько дверей торопливо захлопнулись.

– Эмиль! Что случилось, Эмиль? – крикнул кто-то, возникая в коридоре. – Что, к дьяволу, за стрельба?

Тучное тело в майке и трусах. Сердитые щеки. Пистолет в руке. Искин выстрелил. Тело хрюкнуло и повалилось. Греган вздрогнул.

– Кати, – напомнил ему Искин.

– Да-да, только сначала нужно…

Греган остановился у одной из дверей и отпер ее ключом.

– Она слегка приболела, – пояснил он, шагнув в комнату.

Лампочка под потолком осветила пышную постель с откинутым в изножье одеялом, зашторенное окно, накрытый бархатом стол с комом одежды на нем, обшарпанный секретер и приземистый сейф в углу. На стене висел портрет Штерншайссера. Штерншайссер остановившимся, остекленелым взглядом смотрел в сторону.

– Без глупостей, – сказал Искин.

– Я понимаю.

Греган присел перед секретером, выдвинул ящичек внизу.

– Что там? – спросил Искин, ткнув дулом пистолета в напряженную спину.

– Вот.

Греган медленно поднял руки, между указательным и средним пальцами правой повисло проволочное кольцо с продетыми в него ключами. Ключей было штук двадцать.

– Это зачем? – спросил Искин.

Его шатнуло. Он чуть не завалился на стол. Куртка сползла с бархатной скатерти на пол, открыв то, что было под ней.

Несколько секунд Искин смотрел на коричневую шляпу с небольшими полями и невысокой тульей. Он узнал эту шляпу.

– Я запер девчонку, чтобы ее никто не беспокоил, – сказал Греган и умолк, заметив, что все внимание пришедшего мстить клиента сосредоточилось на головном уборе.

Мертвенная бледность разлилась по его лицу.

– Ты взял это на память? – жутким, скрипящим голосом спросил Искин.

– Мужик…

Искин выстрелил. Рукав закатанной рубашки брызнул кровью. Греган свалился на пол.

– Дерьмо! – простонал он оттуда. – Мы могли бы договориться. Забирай любую девчонку! Забирай двух!

– Вставай, – произнес Искин.

Он бросил раненому какую-то оказавшуюся под рукой тряпку.

– Ты здорово рискуешь, мужик, – выполз с локтем на стол Греган.

– Перевяжись.

Искин заметил на низкой тумбе у кровати поднос с тарелками и шагнул туда. Пока Греган кряхтел, стонал, ругался и тянул зубами узел на плече, Искин слопал половину подсохшей сардельки, несколько хлебцев, горсть вареного, нарезанного кубиками картофеля и остатки капустного салата. Еще с Каутвица он не страдал брезгливостью.

В голове слегка прояснилось.

– Готов? – спросил он Грегана и допил из стакана какую-то бурду.

– Наши найдут тебя, – сказал Греган.

По левой руке его вились струйки крови.

– Ты слишком долго возишься, – сказал Искин. Он подхватил шляпу Стеф и пнул Грегана пониже спины. – Веди.

Идти пришлось в сторону, где лежало тучное тело в трусах и майке. От тела уже натекло. Греган чуть не подскользнулся на луже. Одинаковые, окрашенные белой краской двери приоткрывались по мере того, как Искин конвоировал Грегана все дальше по коридору, мелькали настороженные, любопытные глаза. Эх, девчонки, девчонки…

– Сюда.

Греган склонился к замку одной из последних дверей. Ключ заерзал в замочной скважине.

– Что она сделала, что ее пришлось запирать? – спросил Искин.

– Ничего, – сказал Греган. – Это как бы карантин.

Комнатка была похожа на шкаф. Окно отсутствовало. Стены были выкрашены в зеленый цвет. Имелись несколько полок. На кривом гвозде висели свитер и темное платье. Из мебели был только стул. Кати обнаружилась на матрасе, брошенном прямо на пол. Рядом стояли отхожее ведро и тазик с водой. Девчонки почти не было видно под тонким одеялом.

– Давай.

Искин втолкнул Грегана в комнатку.

– Вот, это она, – сказал Греган.

– Сел, – приказал ему Искин. – Что с ней?

– Это пройдет, мужик, – Греган, прижимая ладонь к левому плечу, присел в углу на корточки. – Никаких проблем.

– Пройдет?

Искин откинул одеяло.

Кати дышала. Это была крупная, ширококостная девушка с круглым, добрым лицом и огненно-рыжими волосами, завитыми в толстую косу. Она лежала в одной сорочке, и пот намочил ее так, что ткань облепила тело.

По тяжело снующим под веками глазным яблокам, по сжатым зубам за пухлыми губами, по проступившим жилам на шее Искин, в сущности, уже знал, что с ней. Он приложил ладонь ко лбу. Голова Кати не была ни горячей, ни холодной. Юниты в кончиках пальцев слегка вибрировали, улавливая обмен магнитонными сигналами внутри девчонки.

Вот как. Переход с третьей стадии на четвертую. В полный контроль.

Глава 10

Искин подошел к Грегану.

– Где вы заразили девчонку? – спросил он.

Дуло «беретты» нашло у молодого шарфюрера точку над переносицей.

– Это не заражение, – сказал Греган, облизнув губы. – Это укрепление организма. Я серьезно, мужик. Это уже проверено.

– Что проверено?

– Через день-два она очнется и больше не будет болеть.

– А она болела?

– Нет, но это же было возможно. Чахотка, грипп, сифилис. А так у меня уже девять девчонок через это прошло.

– А Стеф?

– И она, – сказал Греган. – Она тоже.

– Она говорила, что ее никто не прививал.

– Это было, было. Зачем мне врать?

– А ей?

– Ты же знаешь этих су… – попробовал сказать Греган и получил «береттой» в зубы.

– А ты? Ты прививался? – спросил Искин.

Греган сплюнул кровь, сверкнул глазами.

– Это не для всех, – сказал он.

– Почему?

– Потому что экспериментальная дрянь.

– Кто ее делает? Где?

– Доктор один.

– Где обитает этот доктор?

Искин подкрепил вопрос пинком. Греган щелкнул зубами.

– На фабрике. Она еще с краха акций в начале тридцатых обанкротилась. Доктор вроде как выкупил. Чуть ли не за пятьдесят марок. Без оборудования уже.

– А фабрика где?

Греган скривился.

– Тебе-то это зачем, мужик? Или ты и доктору отомстить хочешь? Он вообще здесь ни при чем.

– Это мое дело, – сказал Искин.

Греган уставился в пол.

– На востоке, у ферм Грюнерхюгель, – произнес он. – Не доезжая. Там шесть или семь зданий, часть складских, одно административное. Фабрика консервы делала. Если хочешь, съезди и посмотри.

– Съезжу и посмотрю, – сказал Искин.

– Вперед, мужик, – качнул головой в сторону проема Греган. – Пока мои пацаны не набежали.

– Телефон здесь есть?

– Внизу, за стойкой.

Какое-то время Искин смотрел на сидящего.

– Что, – не выдержал Греган, – раздумываешь, не взять ли меня с собой?

– Нет, – сказал Искин.

Пуля оставила во лбе Грегана аккуратную дырочку. Что там получилось на выходе, смотреть Искину было не интересно. Он опустил «беретту». Греган сполз по стене на пол. Фабрика, подумал Искин. О чем-то таком и хотела ему рассказать Стеф еще в такси. Возможно, вспомнила, что с ней делали на самом деле.

Но странно.

Искин вышел из комнаты, вызвав испуганные визги, топот ног и хлопки дверей впереди по коридору.

– Все уже кончилось, – сказал он.

Помедлив, не выглянет ли кто, он стал спускаться по лестнице. Внизу, в холле, стояли две девушки в ночнушках и парень в простой одежде, ошеломленно разглядывая устроенный Искиным разгром.

– Эй, – сказал Искин.

Все трое подняли головы. Парень сообразил первым. Он пулей вылетел из холла, на ходу рванув за собой одну из девушек.

– Бежим!

– Вики! – успела крикнуть та.

Вторая девушка не отреагировала. Большеглазая, курносая, она наблюдала, как Искин неторопливо, как судьба, сходит к ней по ступенькам. Видимо, от страха она не могла сдвинуться. Блондина Уве уже не было на полу. Но Каспар и Тимо никуда не делись. Пистолеты лежали не тронутые. Стол частично перегораживал проход.

Искин подобрал «браунинг». «Вальтер» с отпечатками пальцев Каспара решил оставить для полиции.

– Вики, – позвал он.

Девушка смотрела куда-то сквозь.

– Вики, – Искин решился тронуть ее за плечо.

– Не убивайте, – прошептала девушка.

Она зажмурилась. Искин разозлился.

– Эй! – он тряхнул ее, как гуттаперчевую куклу. – Открой глаза, ну же! И вызови санитарную службу. У девушки наверху четвертая стадия. Поняла?

– Что?

– Санитарную службу и полицию! – крикнул Искин.

Он подтолкнул Вики к стойке, а сам поднял и надел плащ, затянул пояс и через коридор похромал в тамбур. Во дворе было многолюдно. Мальчишки бросили играть в футбол и толпились под окнами. Из соседнего дома человек десять оккупировали два крыльца – инвалид на одной ноге, несколько старух, худые, мосластые мужики в штанах и майках, беременная баба. Они смотрели на Искина, словно он должен был сказать: «Алле оп!».

– Вызовите полицию, – сказал Искин.

Кто-то рассмеялся. Кто-то махнул рукой.

– Тут все Эмиль у них решает, – сказала беременная. – И комиссар Кнупп.

– Звоните ему.

– А Эмиль что, сам не может? – спросил кто-то.

– Убит, – сказал Искин.

Мальчишки притихли. Инвалид, почесав затылок под кепкой, сплюнул на ступеньку.

– Тогда вам, господин, лучше убраться отсюда, – сказал он. – Блондин из этих за подмогой побежал. Через полчаса вернется.

– Спасибо, – кивнул Искин, – мне, собственно, и так пора.

Он прошел мимо мальчишек. Те смотрели на него во все глаза. Выдавленная, кусочком сплющенного свинца выпала из-под плаща пуля.

– Вам лучше идти через Флухт-штросс, господин, – сказал кто-то.

– Это куда? – обернулся Искин.

Ему показали. Он благодарно кивнул. Флухт-штросс оказалась улочкой, заставленной кургузыми домишками и оканчивающаяся скотобойней. Ограждение из железных листов тянулось в обе стороны метров на сто. Над воротами, выгибаясь дугой, чернели буквы: «Schlachthof von Herrn Engelst». Тягуче пахло смертью и кровью.

Сначала Искин подумал, что его специально завели в тупик, но потом разглядел тропку у самого забора и через три минуты вышел к той самой кондитерской, в которой сидел утром. Теперь надо было найти такси.

Искин направился дальше по улице, удаляясь от памятного для Стеф места. По пути ему попалась часовая мастерская, где причудливые и строгие, простые и сооруженные в виде башенок и музыкальной шкатулок часы показывали одно время. Без десяти десять. Собственно, еще и день не начинался.

Он вдруг обнаружил в руке шляпу Стеф и, сложив, спрятал ее за пазуху. Впереди обозначился перекресток. Замелькали автомобили. Искин пошел медленней. Ему необходимо было подумать.

Значит, бывшая консервная фабрика. Греган. Эмиль Греган привозил туда девчонок, чтобы тем вкололи какой-то экспериментальный препарат от всех болезней. Интересно, он верил в это сам? Знал ли вообще, чем их прививают? Во всяком случае, похоже, подозревал, что тут дело нечисто.

Судя по всему, Кати привили в одно время со Стеф. Если развитие колоний было ускорено, то и у Стеф сейчас наступала бы четвертая стадия. Если же развитие колоний, как и раньше, подпадало под установленные сроки…

Искин мотнул головой. Нет, так он запутается. Ведь если это юниты старых версий, то и стадии у них заданыжестко. С другой стороны, есть пример Паулины, где отличная всего на десяток пунктов версия давала другие сроки.

Что получается? Ничего не получается. Разнобой, разброд. Или это все-таки отбраковка? Кто-то уволок из Киле брак и теперь пытается его пристроить? Или показывает покупателю, что это никакой не брак? Итак, Ральф, Марк, Вальтер или Эрих?

Случаи хулиганства, вызванные юнитами, зафиксированы службой безопасности. Как бы что Рамбаум не говорил о фикции. Вернее…

Искин остановился. Зафиксированы случаи хулиганства и порчи частного и общественного имущества. Это первое. Второе: у лиц, пойманных на месте преступления или позже, во время расследования, обнаружены юнит-колонии в финальной стадии. Но что если первое и второе никак не связаны? Если акции на улицах города не имеют никакого отношения к технологии Кинбауэра? Если вся технология Кинбауэра…

Нет. Быть такого не может. Я сам – ходячая технология Кинбауэра, качнул головой Искин и двинулся дальше. Как мне не верить своим собственным ощущениям, своим собственным глазам и действию магнитонной спирали? Какая же это фикция?

Или же… Или же Карл Плюмель не приснился ему тогда с колпаком на голове, брызгающим юнитами. Это все-таки был не сон.

Искин прошел по тротуару и поднял руку, подзывая такси. Не прошло и десяти секунд, как к нему подкатил «фольдсваген» с шахматным трафаретом на дверце.

– Фермы Грюнерхюгель знаете? – спросил Искин, усаживаясь.

Худой, с косой челкой водитель поджал губы – ему не понравилось, как выглядит пассажир.

– В принципе, отсюда – на северо-восток. Километров семь.

– Можете отвезти?

– Если вы заплатите вперед.

Искин кивнул и выложил купюру в пять марок.

– Этого хватит? Там, не доезжая, должна быть фабрика.

– Знаю, – сказал таксист. – Жена брата там работала. Только сумма может выйти побольше.

– Доплачу по счетчику, – сказал Искин.

«Фольдсваген» тронулся. Потекли за стеклами дома и редкие пешеходы. Искин откинул голову на подлокотник.

– А что, фабрика снова работает? – спросил таксист.

Искин не ответил. Он думал: ну, хорошо. Десять девчонок от Грегана. По две, по три девчонки в течение месяца. Если не все скопом. Пусть. Но привитых наверняка гораздо больше. И что, их тоже свозили на фабрику? Омнибусами и грузовиками? Нет, тогда обязательно по городу пошел бы слушок о таком месте, и в организации Мессера о фабрике стало бы достаточно быстро известно. А если не известно до сих пор, то доктор, видимо, работает под какой-то «ширмой».

О-па.

– Так что фабрика? – спросил таксист.

– Там сейчас другое производство, – ответил Искин.

– Яблочное повидло там раньше делали, – вздохнул водитель. – В пятикилограммовых банках. До сих пор помню.

– Извините, я подремлю.

Искин закрыл глаза. Очень интересная версия пришла ему в голову, и таксист его отвлекал. Допустим, размышлял он, если разместить объявление о найме на работу с ограничением по возрасту и небольшой платой, чтобы предложение представляло интерес как раз для тех, кому, собственно, не из чего выбирать, а затем под видом медицинского обследования для допуска на работу…

Собственно, проверку можно было организовать и под видом кабинета магнитонной терапии. Хотя нет, слишком сложно. На фоне истерии по поводу юнит-колоний, заразивших половину Европы, скрытно работать не получилось бы. Нет, обычный прием с измерением температуры, давления, стуком молоточком по коленным чашечкам, оттягиванием века. Откройте рот, закройте рот, повернитесь, я послушаю легкие, а сейчас будет немножко больно… И укол в шею.

Искин читал о новинках техники. Сейчас вовсю рекламировались пневматические безыгольные шприцы для подкожных и внутримышечных инъекций.

Вроде как через специальный баллон с повышенным давлением воздуха без боли и почти незаметно впрыскивался препарат. Пока, конечно, все это было лишь экспериментальной новинкой, но что если и здесь так?

Искину снова вспомнился Рамбаум, который говорил, что юнит-технологии не соответствуют современному уровню технологического и промышленного развития. Что же они такое? Кто же вы, братцы, такие? – мысленно обратился он к юнитам.

Юниты промолчали.

Машину тряхнуло, дорога потеряла асфальт. Искин открыл глаза. Город спрятался за холмом, они ехали по проселку, и с одной стороны толпились деревья, а с другой зеленел частично распаханный склон.

– Почти приехали, – сказал таксист и показал рукой. – Фермы во-он там.

В широкую прореху между деревьями действительно виднелись стоящие на возвышенности дома, окруженные штакетником, и ряды побеленных яблонь. Дальше было поле, по которому полз трактор.

– А фабрика?

– Сейчас.

Водитель повернул в противоположную фермам сторону, и «фольдсваген» через пятьсот метров выехал к решетчатому ограждению, за которыми темнели длинные складские сараи. Тут же лежало ржавое железо и рыжел остов какого-то древнего оборудования.

– Вход там, – таксист ткнул пальцем в лобовое стекло, за которым промелькнули синие жестяные ворота.

Автомобиль развернулся.

– Спасибо, – сказал Искин.

– Марку накинете? А еще, если вы не долго, я могу подождать, – предложил водитель. – Отсюда до города попуткой только можно добраться. Ну или пешком.

Искин вспомнил, что сегодня в два или половину второго он обещал Мессеру встретиться. А еще Берштайн ждал его на работе.

– Хорошо, – сказал он. – Я попробую уложиться в полчаса.

Таксист повеселел.

– Обратный – вдвое дешевле!

Искин кивнул. Он вышел из «фольдсвагена» и направился к воротам. За воротами не было ни охраны, ни шлагбаума. Одна створка была открыта внутрь, на мощеный двор с подъездами вглубь территории. Фабрика, возвышаясь на три этажа и увенчанная высокой трубой как экзотическим цилиндром, встречала входящих мрачным и глухим кирпичным фасадом. Только под покатой крышей пристроились несколько грязных окон, что придавало зданию высокомерный и подозрительный вид.

Дым из трубы не шел. Ни одного человека не попалось Искину в поле зрения. Только пройдя за фабричный корпус и оставив справа бараки с грудами деревянной тары, он наткнулся на невысокого, лысеющего мужчину в длиннополом пальто. Мужчина курил, сутулясь на скамейке, примыкающей к торцу фабрики.

Искина он заметил первым.

– Э, вы куда? – спросил он, поднимаясь.

– Мне, наверное, в администрацию.

– Мы не нанимаем, – сказал мужчина, сходу изобличив в Искине человека, ищущего работу.

У него было грязное, небритое лицо.

– А вы? – спросил Искин.

– Я поддерживаю в порядке оборудование. И уж это место вам точно не по зубам, – ухмыльнулся курильщик.

– Я по другому поводу.

– По какому?

Искин не ответил. В некоторых случаях это была самая верная тактика – собеседник сам додумывал за тебя, куда и зачем ты идешь.

Сработало это и сейчас.

– А, так ты к доктору? – спросил мужчина.

– К нему, – сказал Искин.

– Мутный он тип, – поделился с ним курильщик, затянувшись. – Мы вроде как швейное производство открывать собираемся, слыхал?

– Нет.

Мужчина качнул головой в сторону двери за спиной.

– У меня здесь раскройный стол, сменные ножи в смазке, двадцать машинок «Singer», и все лежит мертвым грузом. А почему? Потому что доктору все не то!

– Что – не то?

– Люди не устраивают. Месяца четыре уже подбирает. Те его не устраивают, эти его не устраивают. Девчонок таких привозили – я бы с каждой индивидуальный пошив организовал! А ему все поперек дела. Потом уж и вовсе смурной народ прибывать начал. Омнибусом – человек двадцать. Беженки, конечно, с Фольдланда. И что ты думаешь? И тех забраковал. Будто чтобы фартуки и рукавицы шить редкие специалисты нужны.

– Странно, – сказал Искин.

– Ага! – обрадовался собеседник. – Улавливаешь!

Он докурил папиросу и бросил ее на землю, прижал каблуком.

– Я уж думал, он, знаешь, некто вроде доктора-торговца. Получает партию товара и распространяет ее в городе. Ну, морфин или первитин от «Теммлера». Но, кажется, ни хрена. Тут бы уже толпа страждущих склады облюбовала. Ни забор бы не удержал, ни охрана, хоть бы даже из хаймвера. Так что это мимо.

– И что тогда? – спросил Искин.

Мужчина двинул плечами.

– Он просто шизик, вот что. Сам не знает, что ему нужно.

– А лаборатория у него есть?

– Этого не видел.

– А которое здание администрация?

– Фабричного управления, – поправил мужчина и показал на крепкий, двухэтажный дом. – Это оно. А дальше котельная и общежитие для работников.

– Я понял, – кивнул Искин. – Я там этого доктора найду?

– Да там народу почитай и нет никого. Точно найдешь.

– Спасибо.

Узкий мощеный проезд Искин пересек медленным, дерганным шагом. У него вдруг возникло ощущение, что он находится в самом конце пути. В его финальной точке. Навалилась усталость, слабость, захотелось передохнуть. Имелся бы газон, Искин разлегся бы тут же на газоне. Странно. Не время раскисать.

Он остановился. Выдохнул. На всякий случай разогрел магнитонную спираль.

За дверью со стеклянной вставкой виднелся коридор с побеленным потолком и балками перекрытий.

– Здравствуйте, – сказал Искин, войдя.

Дверь скрипнула и закрылась за ним. Никто не вышел навстречу.