Текст книги "Судьба. На острие меча"

Автор книги: Анатолий Гончар

Соавторы: Ольга Гончар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Ты говоришь такую глупость, – возразила я, хотя понимала, что в чём-то он несомненно прав.

– Это не глупость, ты и сама это знаешь, но человеческое высокомерие не способно признавать правоту другого, тем более по вашим меркам слишком уродливого существа… – в голосе монстра царила откровенная грусть.

Чего он добивается? Чтобы я расплакалась и сама предложила напиться моей крови? Или начала петь ему дифирамбы, прославляя внеземное уродство жаберов?

– Э-э-э, милейший, прошу прощения, но к чему все эти разговоры, если Вы всё равно собираетесь меня, э-э-э, – как бы сказать это помягче… – использовать в качестве выпивки?

– Я? – на лице подводного аборигена отразилось неподдельное изумление. – Ах, да, – монстр треснул себя по башке одной из псевдоладошек, – совсем из головы выскочило. Я так до сих пор и не знаю твоего имени…

Врать не имело смысла.

– Авель.

– Хм, – жабер наклонил голову словно прислушиваясь к нечто находящемуся в сам себе. – До нас доходили слухи о некой Авель, – он пристально всмотрелся в моё лицо, – королевской воительнице. Но ты – это, конечно, не ты, то есть ты – это не она?!

– Нет, – я мотнула головой.

– Жаль… В этом мире слишком многое будет зависеть от этой девушки. Жаль, – повторив это слово, жабер тяжело вздохнул, – что ты – не она, а то я уже начал подумывать, не отпустить ли тебя на свободу… – кажется, он испытывал меня на прочность. – Впрочем, я всё равно может быть отпущу тебя, хоть ты – это не ты и она – не она.

– Почему? – я не смогла удержаться, чтобы не задать этого глупого вопроса.

– Почему отпущу? Или почему от этой девушки многое зависит? Или почему мы нападаем на караваны? Или отчего я весь такой ужасный и уродливый не кинулся отведать твоей крови? И почему, если я такой умный и прозорливый, то всё еще сижу в этом гнилом болоте, а не восседаю на троне посреди хрустально чистого озера? Ты это хотела бы спросить? Ты хотела бы знать ответы на все эти вопросы?

Завороженная его голосом я едва заметно кивнула.

– Я так и знал, что тебе захочется всё это знать. Да… Вопросы, вопросы… И я отвечу на некоторые из них. И первое, что я скажу – жаберы не пьют кровь и не едят мясо. – Подводный король усмехнулся.

– Но я не понимаю… Зачем же тогда вы нападаете на караваны? И зачем здесь столько воняющей падали? Вам нравится жить в этом смраде?

– О-о, у тебя ещё больше вопросов, чем я думал. Но в тебе нет ненависти, значит, я не ошибся. Я готов отвечать, но прежде я должен рассказать нашу историю. Не бойся, это не займёт много времени, – он понизил голос и, прежде чем начать повествование, величественным жестом отослал слуг прочь.

– Итак, это случилось давно и одновременно недавно. Давно для одного человека и недавно для целого народа. Жаберы… – горькая усмешка мелькнула в глазах подводного властителя, – а ведь совсем недавно мы носили другое – гордое имя Властелинов вод. Мы были стройны, красивы и жили на берегу чистого и огромного, богатого рыбой озера, и не было в округе народа, способного поспорить с нами в рыбацком деле. А особая удаль была голыми руками властелина глубин сома изловить да на берег вытащить. И жили бы мы счастливо до сих пор, не случись в наших краях битвы с Черным владыкой.

– Я думала, что битва Трех королей произошла много дальше к северу…

– Это так, армия колдуна была разбита близ северного города Элемандриса, но сам он ускользнул и бежал в наши края, надеясь здесь собрать новую силу. Союзная армия, шедшая по его пятам была сильно ослаблена, она бы не выдержала ещё одного сражения. – он замолчал, обдумывая дальнейшие слова, а я уже начала понимать, что случилось дальше. – Он пришёл в наше селение, оборванный, злой и тощий, как жердь. Мы приютили и накормили странника. Никто и представления не имел, какую змею мы пригрели на собственной груди. Он не просто так шёл, куда глаза глядят, он шёл именно сюда.

– Ему, наверное, хватило и пяти дней, чтобы восполнить утраченное и войти в силу?

– Двух, – устало выдохнул жабер, и я удивленно вздернула брови. Я слышала много изумительных историй, но чтобы боевой маг, полностью истративший силы сумел восстановиться за два дня?!

– Это невозможно!

– Верь мне.

– Верь, – я усмехнулась, – сложно поверить в чьи-то слова, беспомощно лежа со связанными руками перед своим похитителем.

– Я бы развязал тебя, но кто тогда станет верить в нашу кровожадность?

Я промолчала, и он продолжил:

– Он призвал нас встать под его знамена, мы отказались. Он приказал нам взять оружие, мы не стали повиноваться. Он пустил огненные шары и запалил наши дома, но мы ушли в воду. Армия союзников приближалась. Понимая, что без войска ему не выстоять, маг обвинил нас в собственной погибели и проклял, но и этого ему показалось мало, он выплеснул всю свою силу в одно великое заклинание. Наше чистое озеро превратилось в затхлое болото, а Властелины вод – в жаберов. А чтобы мы не смогли найти утешения в любимом деле – рыбной ловле, повелел нам питаться водорослями. Подвластные его заклинанию мы не посмели ослушаться. С тех пор….

– Подожди, – перебила я повелителя водяного народа, – ты говорил о проклятии, но не сказал в чём оно заключено.

– Проклятие… Пожалуй, тебе стоит его услышать. Оно, не смолкая, звучит в каждом из нас, – Афин закрыл глаза, его щупальца в бессилии свесились вниз, и когда его рот раскрылся, я услышала мерзкий, скрипучий голос, принадлежавший некогда могучему магу, – "Вы, жалкие людишки, ещё пожалеете, что отказали мне в помощи. Я привел бы вас к вершинам власти. Вы все могли бы стать богатыми, да что богатыми! Вы все стали бы лордами завоёванных земель. Но вы отказали мне в служении. И я проклинаю вас! Отныне те, против кого вы отказались поднять оружие, будут презирать вас и ненавидеть. А чтобы о вас не забыли, я дарю вам подарок, ха-ха-ха, – смех был еще более скрипучим, чем сам голос, – сердце каждого из вас, будучи вынуто рукой из трепещущего, умирающего тела превратиться в огромный рубин…"

Я вспомнила королевскую казну, главным сокровищем которой были несколько огромных, отливающих кровью камней… Мне стало дурно.

Меж тем жабер открыл глаза и продолжил уже своим голосом.

– Союзные войска и прибывшие с ним чародеи легко расправились с ослабевшим магом, хотя я так до конца и не уверен в том, что ему не помогли сбежать. Но не о нём речь. Не стану рассказывать с каким трудом нам удалось выйти к людям из воды и поведать свою историю, но королевские маги оказались бессильны перед колдовством злого мага. Мы на веки вечные были обречены оставаться в шкуре жаберов… И в первую же ночь случилось страшное. Кто-то проник в наш лагерь на берегу и вырвал сердце у одного из моих соплеменников. В следующую ночь убитых оказалось уже четверо. Когда на третью ночь нам с трудом удалось отбиться от целой толпы нападавших, короли решили увести войско прочь, подальше от наших земель. Но многие пожелали остаться. К рубиновым сердцам стали примешиваться вымыслы о золотой шкуре, целебных плавниках и дарующей вечную молодость печени. У нас не осталось надежды…

– Но почему вы и вторую, третью ночи остались на берегу, а не ушли в воду?

– Мы можем на протяжении долгого времени находиться под водой, но все же жаберы до какой-то степени остались людьми. Чтобы дышать, нам нужен воздух.

– Но как же тогда вы оказались здесь?

– Нападения не прекращались. Чтобы выжить наши старики вновь пошли на поклон к чародеям с просьбой найти нам место на земле, где бы нас не нашла человеческая алчность. Так мы получили пристанище, – щупальца Афина сделала почти человеческий жест. Я взглянула на внутренность подводного грота уже другими глазами, – но как оказалось спрятаться под воду, ещё не значит скрыться от жаждущих богатства мелких и продажных людишек. Нас продолжили убивать. С каждым годом жаберов становилось всё меньше и меньше. И не со зла, а скорее от отчаяния некоторые из нас начали нападать и убивать двигавшихся по дороге путников, а трупы утаскивать под воду. И мы заметили, что жаждавшие наживы смельчаки стали появляться на болотах всё реже и реже. Тогда мы начали убивать животных и разбрасывать их тела близ проложенной через болота гати. Наше и без того затхлое болото насквозь пропахло разлагающейся мертвечиной. А вырвавшиеся в пылу схваток кровожадные слова создали нам славу высасывающих кровь монстров. Нападения прекратились. Жизнь жаберов практически наладилась. Гать медленно догнивала, но недавно до нас дошли слухи о новой войне. А война, как известно, требует много золота. А если золота нет, но под боком иметься целый народ с драгоценными сердцами, то что тогда?

– Значит, эти сердца надо любым способом добыть, – от собственной догадки мне стало не по себе, – завладевший этим богатством сможет собрать и вооружить сколь угодно огромную армию.

– Именно так, мы снова были вынуждены завалить всю округу гниющей падалью. Неделю мои воины не вылезали из скотомогильников.

– Эти, – я кивнула на валяющиеся подле меня остатки животных, – тоже дохляки?

– Нет, мы не тащим в своё жилище всё подряд. Этого, – он кивнул на полуобгрызенные кости лосёнка, – задрали волки, этот, – снова кивок, на этот раз в сторону огромного бурого медведя, – проперся в топь, этот…

– Я поняла, довольно. Скажи, вы, напав на наш караван, хотели всех убить?

– Да, мы собирались вас убить, но пойми, нас до сих пор не уничтожили лишь потому, что принимают за тупых кровожадных монстров. Мы любим чистую воду, но не смеем появиться на зеркальной глади рек и озер. Это затхлое затерянное болото – наше единственное пристанище. Нам нравится жить. Пусть даже в этой вонючей луже, которую мы все называем болотом, но это наше болото, наш дом. Если люди придут и сюда, станут ходить здесь, словно у себя дома, то что останется нам? – Я промолчала. – Никто не должен под страхом неизбежной гибели даже приближаться к окраинам Усманских болот. Только так мы еще сможем выжить.

– Я понимаю, но что заставило вас отступить?

– Маг… Он гораздо сильнее, чем кажется. Двое наших погибло от его магии, – пальцы жабера совсем по-человечески обхватили подбородок, его взгляд, в задумчивости скользнув мимо меня, упёрся в светящееся полотно стены. – Да, он несомненно великий маг.

– Вы испугались его могущества? – я даже не попыталась скрыть звучащую в моём голосе насмешку. А он её словно бы и не заметил, отвечая так, словно продолжал рассуждать сам с собой.

– Такие маги, как он рождаются один раз в столетие. Хотя, возможно, мы всё же смогли бы сломить его, но, кроме этого, среди них оказалась ты.

– Я? Причем здесь я?

– Пророчество, всё дело в Пророчестве.

– Какое пророчество, о чём ты говоришь?

Афин с легким негодованием посмотрел в мою сторону.

– Пророчество может быть только одно – Великое Пророчество Древних, все остальные лишь жалкие предсказания. Но тебе ещё рано знать его содержание, – от исходящего от этих слов напора я невольно скуксилась, – не волнуйся, ты еще услышишь его… В своё время. А теперь мне пора уходить. Скоро здесь будут твои спутники, я не хочу, чтобы нас видели вместе. Я ухожу, надеясь, что ты никому не откроешь нашей тайны. И запомни: с этого дня у тебя есть уродливый, но верный друг. Будет трудно, приди к болотам и позови меня. Прощай…

Афин поднялся, отбросил в сторону кресло, так, что оно разлетелось на мелкие щепки, и повернулся, чтобы уйти.

– Но как же Пророчество? – воскликнула я, видя, как шагнула вперед и стала стремительно удаляться его фигура.

– Всему своё время, – донеслось до меня, прежде чем жабер скрылся за поворотом пещеры, – мы еще встретимся, воительница, я обещаю…

– Мы ещё встретимся, – машинально повторила я, и в этот момент со стороны входного туннеля донесся топот ног спешивших в мою сторону людей. Следом послышался дробный цокот лошадиных подков. Сердце захолонуло от внезапно нахлынувшей радости. Наши меня не бросили, меня нашли… наши??? В единый миг вся радость куда-то исчезла, уступив место жгучему отчаянию.

– Авель, – Тёрм, пренебрегая собственной безопасностью, бросился ко мне. Мейхель проскочил чуть дальше и, настороженно вглядываясь в глубину грота, застыл на месте. Обнаженный меч слегка поблескивал. Подбежавший конь судорожно всхрапнул и потянулся губами к стягивающим меня путам. Терм уже осторожно перерезал те, что оплетали запястья. Когда он, наконец, с этим закончил, избавляться от водорослей на ногах уже не было необходимости – Верный дожевывал последние крохи.

– Как ты? – поинтересовался камерлинец и, склонившись почти к самому лицу, осторожно смахнул с моих волос большущий ошмёток грязи.

– В норме, – я даже не пыталась благодарить, – вот бы ещё распутать и её, – мой взгляд указал на лежавшую рядом лошадь…

– Ах, действительно, – Терм, одним прыжком оказавшись рядом с беспомощным животным, принялся освобождать его от стягивающих петель и узлов.

Лошадь, почувствовав заботу, чуть приподняла голову и благодарно заржала.

– Тёрм, хватит с ней возиться, уходим, – Мейхель обеспокоенно поглядел по сторонам, – Нам и так слишком повезло. Но они в любой момент могут вернуться.

– Да, он прав, жаберы скоро будут здесь, – соврала я, – мне показалось, что они хотели совершить какой-то ритуал и лишь потом, – мой голос дрогнул, – приступить к трапезе.

– В таком случае нам тем более стоит поспешить, ритуалы иногда дают значительную силу, – Мейхель в сердцах пнул подвернувшейся под ногу камень.

– Всё, я закончил, – убирав клинок в ножны, Терм нагнулся и шлепнул по крупу лошади ладонью, та единым рывком вскочила на ноги. "Н-да, у меня так вряд ли получится" – глядя на лошадь, с завистью подумала я. И оказалась права. Мои попытки подняться самостоятельно не увенчались успехом. Едва приподнявшись, я пошатнулась и кулём шлёпнулась на землю. Почти тотчас подошедший сзади Терм подхватил меня за плечи и рывком поставил на ноги.

– Ты сможешь идти? – спросил он. Я отрицательно покачала головой. Затекшие мышцы отказывались повиноваться, я не могла не то, что двигаться, даже стояние на одном месте давалось с большим трудом. Ноги, долгое время перетянутые холодными водорослями, не слушались и всё время норовили подломиться.

– Грузи её на коня и уходим, – в голосе Мейхеля сквозило нетерпение.

Где-то в глубине грота послышались какие-то звуки, то ли шаги, то ли шорох осыпающихся камней.

– Да-да-да, – гримаса сострадания на лице Терма слегка разгладилась, – на что же этот верный конь, если не для этого?

– Грузи давай и живее, – нетерпеливо повторил Мейхель и продолжая смотреть в дальний конец коридора попятился, – Тёрм, живее, – доносящиеся из коридора звуки становились громче, – если мы не уйдём отсюда сейчас же, то уже через минуту мы уже не уйдём отсюда никогда.

– Да я уже, – Тёрм чуть нагнулся, и я почти волшебным образом, поднявшись в воздух, приземлилась на спине своего коня… поперек седла животом вниз. Ну да ладно, сесть как положено у меня всё равно бы не получилось.

– Но, Верный, пошёл, вези свою хозяйку, – подошедший к нам Мейхель не стал долго церемониться, шлепок по крупу заставил коня тронуться с места, – ишь имя какое придумали – Верный, – Мейхель покачал головой.

– Авель, ты готова нырнуть? – спросил Тёрм. Глаза наши встретились. Я кивнула.

– Термарель, держи направление, – шедший за нами Мейхель держал в поводу испуганно прядающую ушами вьючную лошадь. Один из мешков свешивался на бок, но на это никто не обращал внимания.

– Приготовились. Раз. Два. Вдох. Пошли, – Терм ухватил Верного за уздечку и шагнул навстречу открывающемуся проходу.

Черная, непроглядная тьма окружающей водяной жижи сомкнулась вокруг нас, в один момент вымочив с ног до головы. Меня пронзило ледяной стужей (кажется, раньше она была теплее), в ушах появилась стремительно нарастающая боль. Я вцепилась руками в край седла и судорожно сглотнула. Боль в ушах немного утихла, но теплее не стало. Мы медленно протискивались сквозь густое желе придонного ила, уходя всё дальше и дальше от выпустившего нас портала, но совсем не приближаясь к спасительной поверхности. Я почувствовала, что мне стало не хватать воздуха, и внезапно для самой себя поняла, что нам не вернуться назад, не найти дорогу к вратам, если мы вдруг захотим отступиться. В ноздри попала вода, муть запорошила и больно резала глаза, я зажмурилась, но стало только хуже. Остатки воздуха колыхались в легких. Мучительно хотелось дышать. Я сжала зубы. Окружающая нас тьма не позволяла видеть направление движения. Но по ощущениям мы медленно поднимались вверх. Всё выше, выше… Скорость подъема нарастала. Боль в груди стала невыносимой. Не в силах удержаться, я выдохнула и с силой обреченно вдохнула обратно, но – чудо – вместо холодной воды в легкие влился поток живительного воздуха. Всё, мы выбрались! Я, по-прежнему лежа на спине плывшего к берегу Верного, подняла руки и прочистила глаза: рядом не выпуская из рук узды барахтался Тёрм, где-то за спиной слышась приглушённая ругань выбравшегося на поверхность Мейхеля и тяжелое всхрапывание спасенной им лошади…

* * *

Из этого проклятого болота мы выбрались только к утру. И хотя никто больше не нападал, мелкие неприятности невольно наводили на мысль, что без внимания мы оставлены не были. Сперва споткнулась и повредила ногу гнедая одного из братьев, затем свалился и утонул груз, плохо закреплённый на одном из мулов (Вексель клялся и утверждал, что самолично затягивал узлы на вьюках этого животного), вдобавок ко всему прочему наш маг, уснув, сверзился с лошади и едва не свернул себе шею. Одним словом приключений на этот день хватило с лихвой. Грязь, залепившая наши тела на свежем ветерке подсохла, и теперь мы выглядели настоящими чернокожими выходцами с Натоганского плоскогорья. Только разило от нас не в пример сильнее. Я с нетерпением ждала первого ручейка, первой попавшейся на дороге лужи, чтобы смыть с себя зловонную грязищу.

А тощий маг гнал нас всё дальше и дальше от проклятого места…

Ночь и весь следующий день прошли без происшествий. Отдохнув и вдоволь поплескавшись во встретившейся нам речке, мы двинулись в путь, чтобы уже через два часа пути Ильдарас подал знак остановиться на снова разделившейся дороге.

– Дальше мы не пойдём. Впереди Чёрная пустошь, – я невольно вздрогнула, – чтобы преодолеть её, нужен целый световой день.

– А почему бы нам не продолжить идти дальше? – спросил Ильлия, – если ты боишься вон того леска, то у нас ещё достаточно времени, чтобы преодолеть его ещё до темноты. А там заночуем на пустоши, всего и делов, – он окинул взглядом остальных в поисках поддержки. И, не найдя ее, с не меньшим энтузиазмом продолжил, – какие могут быть причины столь бездарно расходовать время? Мы и так уже довольно задержались…

– Ты хочешь оспорить моё решение? – Ильдарас грозно свел брови вместе.

Браузер слегка стушевался.

– Нет, я не в коей мере не сомневаюсь в твоей мудрости, но хочу знать, почему?

– Почему? – маг посмотрел на спросившего как на малого, неразумного дитятю, – почему… – повторил он и позволил себе усмехнуться, – пожалуй, я даже не знаю, что тебе ответить.

– Вот ви… – начал было говорить Ильлия, но маг остановил его движением руки.

– Я не договорил. Я действительно не знаю, что ответить на вопрос: почему нам не следует ночевать на пустоши, но причины для принятия такого решения есть, вернее, всего одна.

– И какая же? – всё же Ильлия чересчур нетерпелив.

Ильдарас погасил улыбку.

– Никто и никогда не видел людей, не успевших покинуть пустошь до наступления ночи, – маг отвернулся от Браузера, давая понять, что разговор окончен.

Заночевали мы там же, где и остановились. И впервые за последние дни Ильдарас возвёл вокруг нас защитный купол. Но и эта ночь прошла без происшествий. Хотя лично меня затишье начинало нервировать.

* * *

Черная пустошь казалась чёрным незаживающим пятном: и справа, и слева не исчислимыми полосами стелились буераки, овраги и узкие расселины, уходящие вниз бездонными пропастями. Все в окружающем ее пространстве было черно-матового цвета, даже трава. Страшное в своей необъяснимости место. Ровно посередине пустоши широкая в две сотни метров словно искусственная насыпь. В метрах ста от неё – постепенно выходящий из лабиринта холмов и без того неширокий тракт сходит на узкую тропинку. В центре насыпи одиноким островом раскинулась осиновая роща. Ставшая едва заметной тропка вела под кроны деревьев. Когда караван приблизился к осиннику, из общего строя выделилась и отвалила в сторону белая лошадка чародея.

– Одеть шлемы, – голос мага пробирал до костей своей непреклонностью. На мгновенье захотелось повиноваться, не раздумывая. Но лишь на мгновенье. Колючие иголки чужой воли сразу же истаяли, но сила его приказа была велика в своей необходимости. Не став противиться, я достала из-под луки кожаный шлем и натянула его на голову. Голос Ильдараса продолжал звучать в холодном утреннем воздухе, но на меня уже не действовал.

– Не касаться листьев и веток, держаться тропы, склонить головы, – маг всё ещё приказывал, когда из-за горизонта выглянул первый лучик солнца. Почти все деревья одновременно вздрогнули и затрепетали-зашелестели листьями. Послышался долгий мучительных вздох, словно тысяча людей одновременно почувствовали привычную, но по-прежнему мучительную боль.

Об этом месте ходили легенды. Вампирья роща! Самая настоящая Вампирья роща… Сейчас представителей этой расы не осталось. Во всяком случае о них не было слышно уже лет пятьдесят. А когда-то давно они расплодились настолько, что собрали армию и бросили вызов людям. И была битва, и лилась кровь, и крошились кости, сталь и дерево, дерево и сталь, ибо вампира мало просто разрубить сталью… Осиновый кол в грудь и темя, могильный холм… Но даже тогда он не умирает окончательно. На месте гибели прорастает дерево, вбирая в себя его соки и сущность. Ночью вампиры оживали, но, не в силах вырваться из оков дерева, страдали в безмолвии. А утром, когда поднимающееся над горизонтом солнце касалось лучами светлых осиновых листьев, и заключённая в них душа начинала сгорать заживо, листья трепетали от наполняющей их боли. Когда же диск солнца выползал над горизонтом и солнечные лучи расправляли крылья, вампир умирал, чтобы следующей ночью возродиться вновь, и так раз за разом, день за днём, год за годом. Казнь, растянувшаяся на столетия, участь ужасная даже для кровожадного монстра. И лишь когда дерево сгнивало от старости, а его корни превращались в труху, вампир погибал окончательно. Их можно было бы пожалеть… Только ими не становятся случайно, и вампир по собственной воле не может обратить Вас в своего соплеменника. Но стоит лишь на мгновенье, в страхе ли, в неблагоразумье ли возжелать продолжения оказавшейся на своём краю жизни, как укус вампира дарует Вам её, взамен отняв волю и душу. Вы станете подчиняться ему, как своему хозяину, и будете служить вернее самого преданного пса. А наградой будет долгая и безболезненная жизнь…

Впрочем, и да, и нет. Вампиры могли бы жить очень долго, может быть жили бы вечно, но кто им даст? В той страшной битве полегло почти все войско людей, но вампиры были уничтожены все до единого. А на месте битвы вырос лес. Но мало кто верит, что это было на самом деле. Ведь нынче и одинокая осина с заключённым внутри кровожадным монстром уже огромная редкость. А целое вампирье войско, в тысячах деревьев… Кто мог бы поверить в эту сказку, коль даже лучшая воительница Ее Величества думала, что это лишь страшная побасенка…

И вот теперь мы медленно двигались по тропе, что вела нас в темную аллею из тысяч, если не десятков тысяч таких деревьев. Корявые, изуродованные коростой, зелёные с синеватыми прожилками ветки тянулись в нашу сторону, пытаясь добраться до шлемов. Маг уже не гарцевал на коне, а ехал, низко пригнув голову, далеко впереди, но его голос звучал по-прежнему звонко и внятно, продолжая предостерегать от неведомой опасности.

– Одна капля человеческой крови, попавшая на листья или ветви, может оживить заключённого в дереве нежитя и выпустить его на волю…

Как раз в этот момент, увидев крупный цветок шиповника, я вознамерилась протянуть к нему руку и сорвать. Тонкая ветка, будто случайно качнувшись от налетевшего ветерка, царапнула шипами по запястью и на толстой коже перчаток остались две узкие царапины. А ведь не заставь маг облачиться нас в боевое снаряжение, могло бы произойти непоправимое…

Ильдарас, заметив проделку, строго сдвинул брови:

– Держитесь подальше от колючих кустов.

Верный, раздвинув грудью приблизившиеся к нему ветви, задрожал всем телом от пронзившей боли. Я успокаивающе потрепала его по холке. А у самой по спине маленькими цыплятами забегали предательские мурашки.

Когда роща неожиданно расступилась, и впереди показалась довольно широкая поляна, я невольно перевела дух. Деревья уже просвечивались насквозь – до заветной опушки оставалось пара сотен метров.

Пригнулась я чуть раньше, чем до меня донесся свист разрубившей воздух тетивы. Чёрная, оперённая белыми перьями стрела скользнула над плечом и полетела дальше. Я выпрямилась и, с непостижимой быстротой схватив лук, взметнула правую руку к плечу. Горбоносый разбойник, выйдя из-за валуна всё ещё натягивал лук. Моё движение он заметил, но слишком поздно – моя краснопёрая стрела, пробив горло, опрокинула его на спину. Со всех сторон донеслись крики. Прятавшиеся за камнями ватаганы, осыпав нас стрелами, уверенно бросились вперед. Их было гораздо больше, чем нас. Я успела выпустила ещё одну стрелу и, отбросив лук в сторону, выхватила метательный нож. Резкий бросок, почти не целясь, и бежавший ко мне разбойник пошатнулся, выронил кривой широкий меч и, ухватившись за грудь, повалился на землю. Спрыгивая с коня, я заметила краем глаза, как Тёрм, срубив скользящим ударом сразу двоих нападавших и едва успев увернуться от удара третьего, резко повернувшись, сверзился на землю. Хотя, если судить по результату, а оный был налицо – третий противник валялся поверженным – падение было неловким нарочито. Я отпустила поводья и, резко нагнувшись, подобрала вражеский клинок. Меч как меч, мог бы быть и получше, но выбирать не приходилось – мой висел по другую сторону седла, и доставать его не было времени. Стальная рукоять была туго перемотана кожей. Качнула клинком вправо-влево. Сойдет. На всё про всё ушла доля секунды. Больше времени не было – сразу двое бандитов, азартно сверкая глазами, искали моей «милости». Брошенный мной нож, был ловко отбит в сторону одним из нападавших. Я закусила губу от досады и ринулась в бой. Где-то с левого фланга, яростно выкрикивая что-то, рубился Ильдарас. В его руках взлетали, переливаясь в свете утреннего солнца, два узких серебристых клинка. С ловкостью и силой, столь неожиданной для его тощего, тщедушного тела маг прорубился сквозь окружившую его толпу и встал в круг отбивающихся от врагов братьев. Молодой ватаган, не старше двадцати лет, с яростью насел на меня, но тут же отпрянул назад, держась за разрубленное брюхо. Второй – бородатый, с шелушащейся на лице кожей оказался поопытнее, он не спешил, явно чего-то дожидаясь. Сделала выпад, он уклонился и тут же ударил, я парировала. Его глаза скользнули куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом: высунувшись по пояс из неглубокой канавы, стоял готовый отпустить тетиву лучник, но целился он не в меня…

– Тёрм!

Из ниоткуда взявшееся отчаяние придало ловкости и силы, я шагнула вперед и почти без замаха ударила мечом по оголившейся шее противника. Кровь алым фонтаном брызнула во все стороны. Я, не глядя на поверженного врага, развернулась и бросилась туда, где по моим прикидкам должно было лежать уже бездыханное тело камерлинца. Но тот был жив. Правой рукой парень держал перехваченную в полёте стрелу, левой яростно отбивался от наседавших на него ватаганов.

– Спина к спине, – хрипло приказал он.

Бой закипел с яростью сцепившихся псов.

На поляне наметилось две кучи отчаянно дерущихся противников. В одной из них оказались маг, Мейхель и братья, в другой – я и Терм. Не было среди нас только Векселя. Не было его и в рядах противника (чем черт не шутит), и среди окружающих нас тел. Думаю, я даже не рассмеюсь, если окажется, что он сбежал. Но и эта мысль потонула в пучине быстро сменяющихся движений. Удары сыпались один за одним, время от времени толпа отступала, и тогда в нас летели стрелы. Не смея увернуться, я отбивала их мечом… Одну я пропустила, и тогда Терм вскрикнул, но устоял. Я не имела возможности даже обернуться, чтобы посмотреть, сколь опасна его рана. Мы ревностно отбивались, они наседали, стараясь сломить нас своей численностью. Разбойников было слишком много, и я уже начала уставать. По лицу и рукам текла кровь. Чья – моя, чужая – я не знала. Толпа вновь схлынула, и до появления противного свиста стрел оставались лишь доли секунды. "Маг! Этот чёртов маг, почему он медлит?!" – спрашивала я и тут же сама себе давала ответ: колдовать Ильдарас не смел – магия могла разрушить и без того хлипкое древесное волшебство. А тысячи освободившихся вампиров – это для одной небольшой компании чересчур много…

До того момента, когда меня посетила эта мысль, я подсознательно надеялась на помощь. Когда же стало ясно, что полагаться надо лишь на себя, во мне взыграл гнев. Я, отбив причитающиеся нам стрелы, взревела диким зверем и ринулась в толпу окружающих нас врагов.

Этого отчаянного натиска хватило, чтобы ватаганы дрогнули и принялись отступать. Они ещё пытались сопротивляться, но всё было напрасно. Одна из пущенных стрел слегка зацепила мне руку, но я даже не почувствовала боли, только тупой удар.

Когда Терм снес голову размахивавшему булавой здоровяку, остальные, побросав оружие, без оглядки кинулись бежать.

– Стойте, – пронзительный в своём отчаянии голос заставил меня остановиться, – стойте, мы вас не тронем, стойте, – кричал маг удирающим разбойникам, но напрасно, те совершенно его не слушали. Лишь один из них, раненый в ногу, на мгновение притормозил, оглядываясь назад, но затем, спотыкаясь, побежал дальше. Эта запинка на пару минут продлила ему жизнь. Двое других, успевшие подбежать к деревьям, коснулись окровавленными руками склонившихся к ним веток. Вопли торжественного злорадства эхом разнеслись во все стороны, две осины рухнули на землю коричневой трухой, и две полупризрачные фигуры шагнули навстречу бегущим. Острые зубы добрались до горла разбойников, и мгновение спустя два белых человеческих скелета рухнули на землю, а нашим глазам предстали два обретших плоть вампира. Оставшийся в живых разбойник заголосил и, круто развернувшись, кинулся в обратную сторону. Но тщетно. Один из нежитей в три прыжка догнал убегающего. Тот завизжал, закричал, вымаливая пощаду и вечную жизнь, но вампир слишком жаждал крови, чтобы пренебречь ей ради обращения. Тело третьего ватагана рухнуло на траву недвижимой куклой.