Текст книги "Очерки по истории русской церковной смуты"

Автор книги: Анатолий Краснов-Левитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 57 страниц)

Приложение к главе «Собор»

Список епископов, прибывших на Собор[39]39
  Имена епископов старого поставления подчеркнуты


[Закрыть].

1. Архиепископ Гавриил Алтайский.

2. Епископ Алексий Брянский.

3. Архиепископ Василий Владивостокский.

4. Епископ Леонтий Волынский.

5. Епископ Афанасий Вятский.

6. Архиепископ Корнилий Воронежский.

7. Епископ Гавриил Витебский.

8. Архиепископ Петр Воронежский.

9. Епископ Сергий Гомельский.

10. Архиепископ Мельхиседек Донецкий.

11. Архиепископ Иннокентий Екатеринославский.

12. Епископ Никанор Екатеринбургский.

13. Архиепископ Иерофей Иваново-Вознесенский.

14. Епископ Владимир Калужский.

15. Епископ Севастьян Костромской.

16. Епископ Никон Курский.

17. Архиепископ Александр Красноярский.

18. Епископ Константин Курганский.

19. Архиепископ Алексий Казанский.

20. Епископ Михаил Кубано-Черноморский.

21. Митрополит Тихон Киевский.

22. Архиепископ Пимен Каменец-Подольский.

23. Митрополит Антонин Московский.

24. Архиепископ Леонид (Москва).

25. Архиепископ Иоанн Нижегородский.

26. Архиепископ Александр Ново-Николаевский, он же епископ Зосима.

27. Архиепископ Иоанникий (Москва).

28. Епископ Виктор (Ново-Николаевский).

29. Архиепископ Александр Новгородский.

30. Епископ Александр Ново-Николаевский.

31. Архиепископ Петр Омский.

32. Архиепископ Андрей (Омск).

33. Епископ Николай (Омск).

34. Епископ Василий (Омск).

35. Архиепископ Александр Олонецкий.

36. Епископ Александр Орловский.

37. Епископ Николай Пермский.

38. Епископ Артемий Петроградский.

39. Архиепископ Алексий Петропавловский.

40. Епископ Николай Павлоградский.

41. Епископ Борис Пензенский.

42. Епископ Гавриил Прибайкальский.

43. Епископ Константин Рыльский.

44. Епископ Феофилакт (Ростов-на-Дону).

45. Епископ Филипп Рыбинский.

46. Архиепископ Вениамин Рязанский.

47. Архиепископ Николай Саратовский.

48. Митрополит Петр Сибирский.

49. Архиепископ Николай Семипалатинский.

50. Архиепископ Михаил Тобольский.

51. Архиепископ Виталий Тульский.

52. Архиепископ Таврический Петр.

53. Епископ Александр Таврический.

54. Архиепископ Сергий Томский.

55. Епископ Василий (Томск).

56. Епископ Иосаф (Тверь).

57. Епископ Димитрий (Тамбов).

58. Епископ Иоанн (Тамбов).

59. Архиепископ Алексий (Тюмень).

60. Епископ Николай Уральский.

61. Митрополит Николай Харьковский.

62. Епископ Георгий Челябинский.

63. Епископ Иоанн Череповецкий.

64. Митрополит Евдоким Одесский.

65. Архиепископ Михаил Смоленский.

66. Архиепископ Александр Крутицкий.

Состав руководящих органов Собора.

Почетный председатель – митрополит Антонин.

Деловой председатель – митрополит Петр Блинов.

Почетные члены президиума: Тихон митрополит Киевский, Николай (Федотов) митрополит Харьковский, архиепископ Вениамин Рязанский, профессор Боголюбский, профессор протоиерей Филевский (Украина), профессор протоиерей Т. Попов, протоиерей Павел Раевский, миряне Захаржевский и Трусович, митрополит Одесский Евдоким (избран в последний день работы Собора).

Деловой президиум Собора: протоиерей В.Д.Красницкий, протоиерей А.И.Введенский, архиепископ Воронежский Петр Сергиев, епископ Сибирской церкви Александр (Введенский), протоиерей А.И.Боярский, протоиерей Д.М.Соловьев, протоиерей А. Дьяконов, протоиерей магистр богословия Г.Добронравов, профессор Киевской духовной академии В.З.Бе-лоликов, мирянин Павлов, протодиакон С.Добров, протоиерей П.Красо-тин, священник Троицкий (из Челябинска), протоиерей Борис Дикарев. Состав Высшего Церковного Совета, избранный 8 мая 1923 года на Соборе.

1. Митрополит Антонин.

2. Митрополит Петр Блинов.

3. Протопресвитер Красницкий.

4. Архиепископ Александр Введенский.

5. Протоиерей Г.Добронравов, вскоре епископ Дмитровский.

6. Протоиерей П.Красотин.

7. Протоиерей Б. Дикарев.

8. Протоиерей А. Боярский.

9. Протоиерей Н. Боголюбский.

10. Архиепископ Петр Воронежский.

11. Протоиерей Д.Адамов.

12. Протодиакон С.Добров.

13. Протоиерей А.Дьяконов.

14. Протоиерей Шаповалов.

15. Протоиерей Д.Соловьев.

16. Протоиерей С.Коварский.

17. Мирянин А.И.Новиков.

18. Епископ Александр (Сибирь). (В «Деяниях» – опечатка: архиепископ Димитрий).

В партийном отношении голоса в Высшем Церковном Совете распределяются следующим образом: от группы «Живая Церковь» – 10 человек, от СОДАЦа – 6 человек, от СЦВ – 2 человека. Кандидаты в члены ВЦС.

1. Протоиерей К.Мещерский.

2. Протоиерей П.Раевский.

3. Протоиерей Рачков.

4. Протоиерей Турбин.

5. Протоиерей Туровский.

6. Митрополит Николай Федотов.

7. Священник Суворов.

8. Проф. Покровский.

9. Псаломщик Радонежский. Меморандум

Великобританского правительства,

врученный британским агентом г. Ходжсоном 8 мая 1923 г.

… Пункт 21. В течение прошлого года имел место в России ряд событий, приведших к процессу, осуждению и неоднократной казни русских священнослужителей, занимавших высокие посты в иерархии Православной и Католической Церквей в России. В июле 1922 года петроградский митрополит Вениамин с десятью другими священниками судились были приговорены к смертной казни и, как полагают, были казнены за то что они воспротивились конфискации церковного имущества.

В конце марта 1923 года архиепископ Цепляк и монсиньор Бутке-вич, руководящие римско-католические прелаты России, были привлечены к суду за мнимые враждебные действия по отношению к Советскому правительству и были приговорены: первый к 10-летнему заключению, а второй – к смертной казни, каковые приговоры были приведены в исполнение.

Католикос Грузии и Кутаисский епископ арестованы и содержатся в Тифлисе в ожидании суда.

Патриарх Русской Православной Церкви Тихон был в мае 1922 года взят под строгий арест и в скором времени будет судим (процесс, очевидно, временно был отложен) по обвинению в контрреволюционной деятельности.

Правительство Его Величества воздерживалось от высказывания своего мнения по поводу характера и основательности обвинений, выдвинутых против священнослужителей, понимая, что высказываться по этому вопросу – не его дело. В самой России, однако, не делается никакой попытки отрицать, что эти преследования и казни являются частью сознательной кампании, предпринятой Советским правительством с определенной целью уничтожения всякой религии в России и замены ее безбожием. Как таковые, эти деяния вызвали глубокий ужас и негодующие протесты во всем цивилизованном мире. Когда монсиньор Буткевич был приговорен к смерти, правительства и религиозные организации многих стран обратились к Советскому правительству с просьбой о помиловании. В согласии с этим взрывом оскорбленного морального чувства человечества, действуя согласно полученным от правительства Его Величества инструкциям, я обратился к господину Чичерину с соответствующим указанием… 8 мая 1923 г. Ответ на английский ультиматум.

… Пункт 43. Хотя вопрос о положении церквей в Советских республиках и не входит ни в малейшей степени в область взаимоотношений этих республик с Великобританией, тем не менее, в интересах правильной информации общественного мнения Российское правительство считает необходимым самым категорическим образом опровергнуть неосновательные утверждения о преследовании им каких бы то ни было религий. Советское правосудие обрушивается только на тех духовных лиц, которые используют свое положение служителей одной из церквей для политической деятельности, направленной против внутренней или внешней безопасности Советских республик…

Заместитель Народного комиссара Иностранных дел

М.Литвинов.

(Известия ВЦИК, 1923, 16 мая.) Обращение русского духовенства

Архиепископу Кентерберийскому Примасу Англии.

Ваше Высокопреосвященств о!

Высший Церковный Совет Православной Церкви, ознакомившись с меморандумом Великобританского правительства, врученным 8 мая с.г. Советскому правительству, в той части его, которая касается положения религии в России, и усматривая в нем угрозу, направленную против чад нашей Родины, считает своим христианским долгом, во имя любви и заветов Господа нашего Иисуса Христа, дать соответствующее действительному положению вопроса освещение.

Меморандум правительства Вашего, по существу, является скрытым покровительством обреченным врагам нашей Родины, посягательством на мирную жизнь народа нашего.

Окончивший свои работы Священный Собор Российской Православной Церкви 1923 года признал современное положение Церкви в Советской России вполне благоприятным, выгодно отличающимся от порабощенного положения ее в период царского самодержавия, а посему ссылки правительства Вашего совершенно неосновательны.

Высший Церковный Совет с чувством глубокого душевного удовлетворения считает нужным поставить Ваше Высокопреосвященство в известность, что религиозная жизнь в настоящее время пользуется такой свободой, какой она никогда не пользовалась ни при одном из прежних правительств Отечества нашего.

Вашему Высокопреосвященству уже должно быть известно, что Священный Собор осудил решительно бывшего патриарха Тихона и вместе с ним зарубежную контрреволюцию. Что касается осуждения гражданской властью священнослужителей за нарушение существующих законов Советской республики, то нравственная ответственность за их участь и тяжелое положение падает на них и на тайных вдохновителей их преступных деяний.

Мы уверены, что если бы означенные лица совершили свои преступные деяния на английской территории, то они были бы и в Англии подвергнуты тяжелым наказаниям.

Российская Православная Церковь, верная вечным заветам Евангелия, неизменно молится и учит своих чад братскому единению со всеми народами. Но в случае посягательства на честь и достоинство их Отечества

она благословляла и благословит встать на защиту его и пожертвовать

собой для спасения свободы своего государства.

В чувстве братского единения и мира во Христе пребываем к Вашему

Высокопреосвященству

Высшего Церковного Совета Российской Православной Церкви председатель митрополит Московский Антонин.

Заместитель председателя протопресвитер Красницкий.

Митрополит всея Сибири Петр. Архиепископ Крутицкий Александр Введенский. Архиепископ Леонид. Митрополит Одесский Евдоким. Протоиереи: П.Красотин, Г.Добронравов, Дикарев, Дьяконов.

Протодиакон С. Доброе. Управделами ВЦС мирянин А.И.Новиков. Москва, Троицкое подворье, 12 мая 1923 года. (Известия ВЦИК, 1923, 15 мая, с.2.)

Но нет, о братья, льстец лукав,

Он горе на царя накличет,

Он из его державных прав

Одну лишь милость ограничит.

Контрапункт

Год 1922-й и весна 1923-го – захватывающая трагическая симфония русской церкви. Лето 1923 года и последующие полтора года – контрапункт.

И так же, как контрапункт музыкального произведения есть переплетение различных мелодий и музыкальных тем, так лето 1923 года – это причудливое переплетение самых разнородных тенденций, веяний и религиозных исканий эпохи. И все это группируется вокруг одного события – неожиданного, внезапного освобождения патриарха Тихона и возвращения его к кормилу церковной власти…

В мае, после закрытия Собора 1923 года, положение, казалось, стабилизировалось. Высший Церковный Совет отныне был единственным органом церковной власти, обновленческие епископы служили в полупустых кафедральных соборах, А.И.Введенский совершал пропагандистские турне по стране. Е.А.Тучков принимал у себя в кабинете деятелей ВЦС.

Что думали о религии, какими установками руководствовались по отношению к ней люди, игравшие главную роль в политической жизни страны? Ответом могут быть высказывания двух известных государственных деятелей той эпохи.

«Религия должна являться частным делом для коммунистической партии? – иронически вопрошал на заседании Исполкома Коминтерна 12 июня 1923 года Г.Е.Зиновьев. – Ведь это же вопиющее противоречие с марксистской точки зрения. Из нашей Российской коммунистической партии мы часто исключаем отдельных людей, даже таких, которые пять лет боролись против белых, только за то, что они венчались в церкви. А образованный марксист т. Хеглунд пишет такие странные статьи… Мы не допустим какого-либо необузданного похода против религии, но систематическую марксистскую антирелигиозную пропаганду мы, разумеется, должны вести. Нет никакого сомнения, что делать это надо крайне осторожно и умело. Не далее как сегодня мне в другом собрании пришлось сказать нашим грузинским товарищам: не торопитесь слишком с закрытием церквей в Грузии, ведите антирелигиозную пропаганду гораздо более осторожно и умело и т. д. Само собой понятно, что в городе мы ведем свою пропаганду иначе, чем в деревне.

Но чтобы мы провозгласили религию частным делом по отношению к партии, это просто неслыханно». (Правда, 1923, 15 мая, № 131, с. 4).

«Тов. Зиновьев задал вчера вопрос: почему теперь вдруг всплыл религиозный вопрос? – вторил своему коллеге Н.И.Бухарин. – Объективно возникновение вопроса в данный момент имеет и может иметь только один смысл: во всей Европе травят Советскую Россию вследствие якобы религиозных преследований, которые будто имеют место в России. Именно в этот момент некоторые европейские коммунисты хотят доказать, что русские коммунисты – варвары, но что они-де не такие, они-де «гуманные» и никогда не будут преследовать попов, не говоря уже о казнях…

Религия – это проклятая идеология, которая имеет глубокие корни в душе современного человека. Поэтому мы должны и можем терпеть людей, которые еще религиозны, которые еще находятся на полпути к революционному пониманию. Мы можем иметь терпение, пока мы этих людей не сделаем сознательными. Но отсюда нельзя делать вывода, что партия не должна заниматься антирелигиозной пропагандой. Тов. Хеглунд разъяснил мне, что даже в «Азбуке коммунизма» сказано, что мы должны с осторожностью вести борьбу против религии. Это совершенно естественно. Среди рабочих мы должны применять другие методы борьбы против религии, чем среди крестьян, среди которых мы должны быть более терпеливы». (Правда, 1923, 18 июля, № 132.).

«Спасайте Тихона! – сделалось лозунгом международной контрреволюции, – писал он же в «Правде» 27 июня 1923 года, – той, которая должна была поднять самые темные массы и придать видимость крестового похода против Советской России. Резюме этой кампании мы имеем в знаменитой ноте Керзона, который всей мощью Британской империи вступился за «Божье дело, за мученика-патриарха», стараясь извлечь его из пасти большевиков». (Передовая статья «Конец гнусной комедии». Правда, 1923, 27 июня, № 141.). В эти дни антирелигиозная пропаганда как будто затихает. Однако во всем чувствуется, что это лишь затишье перед бурей. Московские храмы открыты. Однако храмы Троице-Сергиевой Лавры, в которых уже два года назад прекращено богослужение, превращены в музей. Монахи, оставленные временно при Лавре, служат в качестве гидов. В Свято-Троицком соборе открыто лежат мощи величайшего русского святого. Комсомольцы и комсомолки издевательски хихикают и отпускают иронические замечания. Парни демонстративно стоят в шапках, и тут же сотни людей, преклоняя колени, молятся у поруганных мощей и благоговейно лобызают череп преподобного. Среди прикладывающихся не только русские. «Католическая церковь чтит преподобного Сергия!» – воскликнул однажды здесь молодой экзальтированный поляк и тут же благоговейно приложился к мощам, не обращая внимания на улюлюкание комсомольцев. Тут же, у мощей и у порогов храмов, во дворе Лавры, происходят импровизированные, горячие диспуты между верующими и молодыми антирелигиозниками. Стаи голубей мирно реют около утихших колоколен…

Антирелигиозные диспуты, шумные и страстные, не утихают во всех городах и селах России. Имя Введенского приобретает все более широкую популярность. Весной 1923 года в Политехническом музее впервые он скрещивает оружие с А.В.Луначарским. Это был конец мая, и темой диспута была только что вышедшая во Франции книга Анри Барбюса «Иисус против Христа». Диспут был назначен по инициативе ОКС (Общество культурной связи с заграницей), и председательствовала на этом диспуте руководитель ОКС О.Д.Каменева.

Луначарский приехал за пять минут до начала. У входа он столкнулся со своим оппонентом. Подойдя к нему первым, нарком обменялся с Введенским крепким рукопожатием. Обдав обновленческого Златоуста запахом тонких заграничных духов, он галантно уступил ему дорогу при выходе на эстраду.

Оба оратора импровизировали свои речи. Луначарский говорил легко и свободно, в тоне светской беседы, пересыпая свою речь анекдотами, остротами, не повышая голоса, без жестикуляции и пафоса. Произношение слов на иностранный манер («режиссер», «мебль») завершало впечатление высококультурного человека – европейца.

Введенский начал в том же тоне. Однако в середине речи произошел перелом. Введенский заговорил о главе в книге Барбюса под названием «Кто-то прошел!». И речь Введенского стала порывистой, трепетной, нервной. Взволнованно говорил он о шагах, которые слышатся в истории, о шагах, которые отдаются в каждом сердце… «Кто-то прошел, кто-то прошел! Разве не слышите вы, что кто-то прошел», – восклицал он, как бы пораженный каким-то внезапным видением и как бы прислушиваясь к чему-то. И публика, собравшаяся в обширном зале, ерзала на стульях и беспокойно переглядывалась, где-то уже слышались приглушенные рыдания. О.Каменева пожимала плечами.

«Высококвалифицированный религиозный гипнотизер», – бросил Луначарский реплику, после диспута переданную Введенскому. А оратор уже ничего не слышал и не видел – на него, как он сам любил говорить, – «нашло». От развязной светской манеры не осталось и следа, на трибуне стоял оратор, который говорил большие слова о Христе, единственной светящейся точке в истории. Без него все в мире бессмысленно, хаотично, ненужно. Мир без Христа – это уродливая карусель отвратительных масок, лишь один клубок свивающихся в конвульсиях тел… Размахивая руками и позабыв о прыгавшей и перевертывавшейся у него на груди панагии, Введенский броско и смело рисовал картину человеческих необузданных страстей, от которых содрогаются небо и земля. Он рисовал эту картину и сам как бы пугался ее, восклицая в лихорадочном забытьи: «Но все же кто-то прошел! Кто-то прошел! Разве вы не слышите, что кто-то прошел? Ведь нельзя же жить, если никто не прошел!»

И в конце речи он потряс весь зал, говоря об этом «кто-то». Кто-то – это Христос, Вечный, Живой, Сияющий в нетленной красоте – Единый, Кто указывает человеку истинный путь…

Восторг был всеобщим. Аплодировали все: тихоновцы и обновленцы, сектанты и старообрядцы, свободомыслящие интеллигенты и даже многие атеисты…

И после диспута, когда Введенский, весь под впечатлением своего выступления и еще ничего не видя и не слыша, столкнулся с кем-то в дверях, его остановили со словами: «Кажется, кто-то прошел!» Это был Луначарский. «Моя жена хочет познакомиться с вами», – любезно заметил он и подвел Введенского к своей молодой жене Н.А.Розенель.

И как раз в эти дни, 23 мая 1923 года, в 11 часов вечера в келью патриарха Тихона вошел коренастый человек с бритой головой: «Я – Крыленко. В интересах следствия я считаю необходимым перевести вас в другое место. Прошу вас приготовиться к переезду».

– Но куда же я еду? – спросил патриарх.

– Вы это увидите. Во всяком случае, ничего плохого с вами не сделается, и вы будете все время находиться под защитой закона.

На другой день народ, собравшийся к воротам Донского монастыря, обнаружил, что покои, в которых жил заключенный патриарх, пусты – исчезли и охрана, и он сам. А через некоторое время донские монахи шепотком сообщили, что вчера вечером патриарха увезли на Лубянку.

23 мая 1923 года начался загадочный тридцативосьмидневный период пребывания патриарха Тихона в тюрьме…

Весть о переводе патриарха («бывшего патриарха», как называли его в это время в официальных документах и в газетах) быстро пронеслась по Москве, всколыхнула церковные круги, достигла ушей иностранных корреспондентов, проникла за кордон. Тучков информировал деятелей ВЦС о том, что в ближайшее время состоится процесс патриарха. Перевод патриарха в тюрьму, считали в Троицком подворье, это непосредственная прелюдия к процессу. Правда, несколько озадачивало странное молчание прессы, которая вдруг как в рот воды набрала и как бы совершенно забыла о существовании патриарха. Зато иностранная пресса была переполнена сообщениями из Москвы, Говорили о том, что Антонин подал докладную записку во ВЦИК с просьбой смягчить участь патриарха. Митрополит опроверг в газетах это сообщение, однако в своем письме в «Правду» сделал несколько замаскированных выпадов против Е.А.Тучкова.

«По поводу заметки в заграничной газете «Дни» от 26 мая 23 г. № 171 о моих шагах в сторону б. патриарха Тихона, – писал он в этом письме, – могу свидетельствовать, что никакой записки ни Совнаркому, ни ЦК РКП я не подавал и не находил к тому побудительных мотивов. После принципиального и церковно-общественного решения участи б. патриарха Тихона перед судом Собора подготовлять общественное мнение к гражданскому процессу не могло вытекать из русла церковно-обновленческих движений, а потому и муссирование общественного мнения, особенно в голодных местностях, против б. патриарха Тихона не могло войти в задание обновленческой церкви. «Снявши голову, по волосам не плачут». Осудивши б. патриарха Тихона, обновленческая церковь всякую агитацию за или против осуждения Тихона тем самым сделала излишней».

Последние строки письма станут понятными, если учесть, что Тучков неоднократно указывал деятелям ВЦС на необходимость подготовить общественное мнение к суду над Тихоном, особенно в тех местах, в которых свирепствовал голод. При всей разноголосице, которая существовала тогда в общественном мнении относительно патриарха Тихона, все сходились в одном – патриарх никогда не увидит свободы. О нем говорили уже как о покойном, – в провинции передавали известия о расстреле патриарха. Никто ничего точно не знал. Говорить об освобождении патриарха – это значило говорить о чуде. Впрочем, были и такие, что ждали чуда.

Одним из популярнейших московских священников был в то время о. Алексей Львович Мечев – настоятель церкви св. Николы, что в Маросейке. О. Алексей ввел у себя строго уставную службу и сплотил вокруг своего храма общину из горящих духом людей, объединенных глубокой религиозностью и евхаристическим общением (частое причащение было нормой религиозной жизни в общине о. Мечева). «Мечевец» – это было в то время синонимом строго православного человека. К общине о. Мечева принадлежало много интеллигентных людей. «Мечевцем» был, между прочим, знаменитый Н.Бердяев.

В 1923 г. о. Алексей был тяжело больным человеком. В день его именин – 30 марта к нему пришли его друзья, и престарелый священник, поблагодарив за поздравление, заявил: «Я скоро умру, но в день моих похорон будет величайшая радость для всей русской церкви».

Эти слова многие вспомнили через четыре месяца, когда тотчас после освобождения патриарх поехал служить панихиду на могиле похороненного в этот день о. Мечева.

Однако в начале июля 1923 г. всякого, кто стал бы говорить об освобождении патриарха, сочли бы сумасшедшим. Ничто как будто не предвещало этого освобождения: 11 июня 1923 г. вышла «Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ и выдаче разрешений на созыв съезда таковых». В этой инструкции имелся следующий пункт, явно направленный против автокефалистов: «Статья 7. Религиозные общества, не зарегистрировавшиеся в указанном порядке в трехмесячный срок со дня опубликования настоящей инструкции в «Известиях ВЦИК», считаются закрытыми». (Церковное обновление, Рязань, 1923, № 11, с.3). Этот пункт, казалось, должен был совершенно покончить со всякими остатками «тихоновщины», так как органы власти категорически отказывались регистрировать какие-либо православные общины, не находящиеся в общении с ВЦС.

Эта инструкция, написанная наркомом юстиции Курским и заместителем наркома внутренних дел, знаменитым Белобородовым[40]40
  «Знаменитый» по екатеринбургскому событию 17 июля 1918 г. и расстрелянный летом 1938 г. в Ростове-на-Дону.


[Закрыть], имеет, несомненно, историческое значение, так как она устанавливает тот противоречащий Конституции СССР принцип «регистрации» (практически это означает прямое вмешательство государства в церковные дела), который, к сожалению, существует до сего дня.

Основной политической тенденцией этих дней является стремление втиснуть церковь в рамки религиозного культа, ограничив ее этими рамками как только возможно, с чем, разумеется, не может согласиться ни один верующий христианин, помнящий Завет Божественного Учителя – не только исповедывать, но и распространять всячески, везде и всюду внедрять Его учение – «проповедывать Евангелие всякой твари».

Не мог, разумеется, согласиться с этим и столь искренний и глубоко религиозный человек, как Антонин Грановский. 17 июня 1923 года им был опубликован программный документ «Союза церковного возрождения» – «Азбука церковной реформы». В этом довольно сумбурном документе отстаивается совершенно явная тенденция, которую можно выразить словами: «Свободная Церковь в социалистическом государстве», причем «свобода Церкви» здесь мыслится прежде всего как свобода религиозной пропаганды.

«Союз, – говорится в декларации, – ставит целью устроение церковной жизни в условиях советской действительности. Союз принимает советский строй внутренне, считая, что нерелигиозная власть есть лучшее условие подлинной свободы церкви. Союз принимает постановление II Поместного Собора об отношении к Советской власти, признает в ней силу энер-гизма и законность ее, так как она своим мотивом, как власть трудящихся, выставила нравственную квалификацию труда, улучшение быта широких трудовых масс, уравнение всех в обязанности трудиться и в праве на средний достаток жизни. Союз принимает цель революции – создать не одно платоническое, но бытовое братство в человеческом общежитии и рассматривает социализм как подход к этому укладу с внешней технической стороны. Однако, учитывая опасность уклона одних механических и экономических мер в сторону преобладания силы, т. е. этический полурелигиозный фактор, Союз одобряет декрет об отделении церкви от государства, видит в нем освобождение церкви от крепостной службы.

Государство заявляет этим, что оно не хочет ханжить, а от духовенства и религиозных аппаратов не требует полицейских услуг.

Исходя из декрета об отделении церкви от государства, Союз определяет положение культа в государстве на положении частного сообщества. Союз будет существовать на общих началах, дозволенных и зарегистрированных государственной властью.

Союз обязан принимать и исполнять все распоряжения государственной власти, не содержащие в себе отвержения религиозных принципов.

Союз приветствует разрешение свободной пропаганды, так как столкновение мнений рождает мысль.

Союз создает комитеты действия для возвышения морального действия религии и вызывает силы на состязание с антирелигиозной пропагандой».

(Известия ВЦИК, 1923, 17 июня, с.2.)

Эта декларация, написанная митрополитом Антонином в течение получаса, накануне опубликования, появилась на страницах «Известий» благодаря любезности редактора Ю.Стеклова, широко мыслящего, образованного человека, который уважал Антонина.

В этих заметках великого, хотя и часто ошибавшегося иерарха светит глубокая мысль, и идеалы, им сформулированные («Свободная независимая церковь в социалистическом государстве»), соответствуют религиозным чаяниям, пока еще далеким от осуществления и в наши дни[41]41
  Оценка личности и идей Антонина Грановского отражает мнение только одного из авторов – Левитина. Уважая чувства соавтора, я не возражаю против включения в работу этих страниц, однако сам никоим образом не разделяю восторга перед Антонином. – К. Шавров.


[Закрыть].

Между тем идеи Антонина все больше входили в противоречие с повседневной практикой ВЦС, в которой руководящую роль играли теперь В.Красницкий и А.Новиков. А.Введенский в основном занимался в это время идеологическими вопросами. 20 июня он уехал в очередное турне с диспутами. В это время Красницкий, видимо, не без санкции Тучкова, решил покончить с Антонином.

24 июня 1923 г. он вошел в ВЦС с предложением «предоставить владыке долгосрочный отпуск для поправления здоровья». Антонин был, однако, не из тех людей, от которых можно отделаться таким образом. Он ответил настоящей обвинительной речью, в которой назвал Красницкого «подлым интриганом и рясофорным лакеем». Досталось и Введенскому, которому Антонин бросил обвинение в «моральном вырождении». О ВЦС он выразился как о «шайке короткогривых проходимцев», и заявил о своем близком разрыве с этой организацией. Обескураженные этой бурей члены ВЦС не сказали в ответ ни одного слова. Красницкий, который хотел обойтись без скандала, был смущен.

Однако ВЦС в заседании 24 июня приняло решение об освобождении Антонина от всех занимаемых им постов и увольнении его на покой. «Постановлением Президиума ВЦС от 25 июня с. г. митрополит Антонин уволен на покой от должности митрополита Московского и устранен от должности Председателя Высшего Церковного Совета», – сообщалось в циркуляре, разосланном по епархиям за подписями зам. председателя ВЦС Красницкого и управляющего делами Президиума Новикова.

ВЦС, таким образом, 24 июня 1923 года оказался обезглавленным. Красницкий, который стал хозяином положения, подыскивал сговорчивого иерарха в преемники Антонину. Ни он, никто другой не ожидали такого сюрприза, который последовал через два дня.

27 июня 1923 года в «Правде» и «Известиях» появился следующий документ:

«Постановление Верховного Суда об освобождении Василия Белавина (бывш. патриарха Тихона).

16 июня Тихон обратился в Верховный Суд со следующим заявлением:

«Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю необходимым по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен по отношению к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила в активные действия, как то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 году, анафематствование в том же году власти и, наконец, возражение против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 году. Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном заключении Верховного Суда.

Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи.

При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции. 16 июня 1923 г. Патриарх Тихон (Василий Белавин)».

Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного Суда от 25 июня 1923 г. в составе председателя т. Карклина и членов тт. Галкина и Челнокова постановила: