Текст книги "Очерки по истории русской церковной смуты"

Автор книги: Анатолий Краснов-Левитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 57 страниц)

Все вы братья – здесь Господь дал человечеству как бы тот Архимедов рычаг, которым можно перевернуть весь мир.

Христианство хочет Царства Божия не только в загробных высях, но здесь, в нашей больной, серой, плачущей, страдающей земле. Христос принес на землю социальную правду. Мир должен зажить новой жизнью. Почему ангелы пели в рождественскую ночь, почему ночь преобразилась в день? Почему к Христу стали стекаться десятки, сотни, миллионы, а потом весь мир склонился перед Христом? Потому что мир жаждал – жаждал, что станет покрытым не терниями, а теми лилиями Благовещения, что ангел вручил в час великий Приснодеве Марии. И человечество обманулось… Жизнь стала, может быть, печальней после того, как человек услыхал, что может быть другая жизнь, что она жила среди нас, и нет ее… Мир существует круглым счетом после происшествия подвига Христа две тысячи лет, и неправда, жуткая неправда еще наглее существует в мире. Еще жутче тени, еще чернее контрасты после того, как мир прорезал луч от истины Христовой. Эти черные тучи встают над сознанием человека, и человечество не видит солнца, не хочет солнца, говорит, что солнце фальшивое, холодное, сусальное… Да, мир предъявил христианству счет по фактическому исполнению Церковью ее обещаний.

Но Христос по-прежнему приковывает взор. Оскар Уайльд написал в своих письмах из тюрьмы, что Христос – это Тот, при одной мысли о Котором даже у того, кто не пригибает колен у алтаря Иисуса, и у того делается легче на сердце.

Но христиане не Христовы, Церковь не живет Христом. Это трагедия, это боль, это ужас.

Я вспоминаю, четыре года тому назад был диспут: «Воскрес ли Христос?», участником которого был и я. Народ, собравшийся в таком количестве, что буквально яблоку негде было упасть, слушал с напряженным вниманием развертывавшуюся дискуссию. У меня был диспут с известным антирелигиозным агитатором Гидони. И вот, когда я формулировал свои положения, конечно, утверждая, что Христос воскрес, Гидони сказал: «Да, по всем вашим научным данным, Христос воскрес». – «Так вы, может быть, пойдете за Ним?» – спросил я. И он ответил: «Нет, Христос, воскресший там, не воскрес в вас: вы злы, бессердечны, черствы, и я не пойду за Христом, потому что не хочу быть с вами – христианами». Это ответ, на который мне нечего было ответить, потому что здесь была правда.

Мир издыхает в социальных противоречиях. Мир разделился на два класса: жирные, сытые банкиры с тысячами автомобилей, у которых один рот и миллионы завтраков и ужинов, тысячи чертогов, тысячи кроватей, обнаглевшие, победившие, купившие свое счастье страданием, кровью и прежде всего потом трудящихся масс. И другой мир – мир обездоленных, у которых нет крова над головой, у которых нет черствого куска хлеба. Переводя на современную терминологию – капитализм и пролетариат. Мир разделился на два стана: одним – все, другим – ничего. Одни – цари, другие – рабы. Мы знаем, что капиталисты и те, которые живут в банкирских конторах, коттеджах и виллах этого капиталиста, они гнушаются прочих. Для них прочие – навоз, рабы. Они пленили науку, государство, они захватили армию, всю человеческую технику и культуру и заставили их служить себе. Как страшные пауки, эти немногие, несколько сот всего, может быть, высасывают посредством невидимых, жутко мохнатых щупальцев всю человеческую энергию и заставляют служить своему нраву. А прочие – обескровленные, исстрадавшиеся, измученные – они тот ковер, по которому идет лакированная изящная ботинка жены банкира. И в этом неправда, трагическое противоречие теперешней жизни. Наша вера, наша церковь, наше христианство куплено этими банкирами. Наша религия Богом избрала Рокфеллера, а не Христа…

Марксисты, коммунисты, Советская власть не идут за Христом.

Марксисты, коммунисты, Советская власть работают для исполнения заветов Христа. Скажете ли вы: вы – антихристы? Не вспомните ли вы, что вера одна, сама по себе – ничто. Или вы забыли, что великий Апостол говорит, что и бесы верят и трепещут. Они, которые одни во всем мире, полагаясь только на свои силы, пошли и крикнули: «Довольно этой неправды», – я не назову их антихристами, а тем сыном, который пошел и исполнил то, что сказал Христос. Те страдания, та кровь, те тюрьмы, то гонение, которое великая коммунистическая идея испытывала десятилетия, освятили ее и в ее нравственном сознании.

Маркс ни слова не говорит о нравственности, но является бессмертным гигантом нравственности и гигантом, перед которым многие – жалкие болтуны нравственности. А между тем Церковь и до сих пор не выявила своего отношения к этому строительству. Церковь не сказала своего слова правды. Один седой человек покачал головой сейчас, ему не нравится, что я говорю, но тогда ему не нравится Киприан Карфагенский и Иоанн Златоуст. Вспомните отцов церкви, подлинную христианскую традицию, что сказано там: «Всякий богач – вор», слова Василия Великого. Иоанн Златоуст говорит: «Никогда не бывает праведного богатства». Киприан Карфагенский говорит: «Нужно бегать от собственности больше, чем от меча разбойника». Но мир пошел за папами и архиепископами, а не за апостолами и отцами. Нам нужно отвернуться от тех, которые ведут служить мир капиталу, а не Богу.

Почему я думаю (лично для себя), что марксисты не верят в Бога, но творят дела во имя того братства, о котором говорил Христос? Мы переживаем сейчас минуты исключительной исторической важности, когда мир может услыхать от церкви, что капитализм – грех. Это неправда, Христос не освящает этого зла, Христос, распятый первосвященниками, и ныне распинается этими первосвященниками. Я полагаю, что нравственная религиозная обязанность – засвидетельствовать, что капитализм есть смертный грех, здесь оскверняются основы Евангелия.

Капитализм хуже, чем блуд, за который семь лет не допускаем к причастию: блуд оскверняет двух, капитализм – всех. Мир должен услышать от Церкви, что те, которые пошли бороться с этим злом, они не прокляты, а благословенны, и мы их, не знающих имени Христа, должны благословлять именем Христа. Мир должен принять через авторитет Церкви правду коммунистической революции.

Это честь, это святыня, это конечная вершина, на которую может взойти Русская Церковь.

Недаром вещал Достоевский – с Востока, мир из России услышит новое слово. Раскаты Октября потрясли вселенную. Пусть Церковь тихостью Святого Духа благословит эти громы, которые для того прогремели, чтобы на земле была рождественская тишина, благоволение человеков и мир, чтобы пели архистратиги, когда пришел на землю Отец и Учитель.

Я теперь перехожу ближе к нам, русским, и нашему правительству. Весь принцип тихоновской церкви заключается в ненависти к большевикам, к революции. Вы почувствовали правду этой революции, но тихоновская церковь строилась вся на ненависти к ней…

Бог, который бодрствует над судьбами Церкви, знал времена и сроки. Когда оскудела наша вера, Господь дал нам силы. Еще летом стали проникать тревожные известия о том, что нужно помогать голодным. Родственные души имеют и родственные сознания – и одновременно и у меня, и у А. Боярского возникла мысль отдать все ценности, все, что можешь. От слов перешли к делу. Мною было написано в газету письмо. Голод креп, рос. Кошмар навис над сознанием человека. Испытывали ли вы когда-нибудь ужас, муки за родного, которому нельзя помочь. Ах, здесь ему и врач не помогает – он умирает. Вы все стояли у одра, и в ту минуту, если бы сказали – руку отрежь – лучше будет – что бы вы сделали? Братья и сестры! В то время умирали ваши братья и сестры. Что надо было сделать Матери Церкви – душу продать (?), отдать нитку последнюю, только помочь. А из Москвы декрет – кто будет помогать умирающему голодающему, если священник – будет лишен сана, если мирянин – отлучен от церкви. Помните? Это было… И тогда, тогда мы восстали, тогда нельзя было больше молчать. Тогда молчать – значило в буквальном смысле уйти от Христа. Надо было выбирать, или Христа, или Тихона.

Можно ли было выбирать?! Является массовый протест против Тихона – не пойдем за тобой, пойдем за Христом, нет таких канонов, чтобы не помогать голодающим. Большевики у власти? Бог с тобой, безумец! Они враги – говоришь ты. Но если бы были они и враги – Господь в нагорной проповеди сказал любить врага больше (?) друга́[35]35
  «Великий оратор» так увлекся, что даже переиначил Евангелие: ничего подобного в Евангелии, разумеется, нет и быть не может, так как это было бы совершенным абсурдом.


[Закрыть]. Когда в Петербурге 12 священников протестовали против этой неправды Тихона, уже тогда рухнул Тихон.

Я обнажил вам свою душу.

Дальше я буду говорить спокойнее. В это же приблизительно время (в мае) мы приехали из Петербурга в Москву. Здесь к нам присоединились некоторые священники московские – Борисов, Калиновский и другие. Мы составили единую группу, которая добилась аудиенции у Тихона, и сказали то, что сказали. Тихон ушел. Надо было организовать Высшее Церковное Управление. Неканонично? Что ж, проклятие? Господь благословит.

Когда-то от Христа отошли вселенские патриархи, в ересь впали. Тогда дьякон Афанасий Александрийский крикнул: идите за Христом! И на диаконом пошла Церковь против патриархов.

Когда весной прошлого года рядовой русский священник крикнул:

«За Христом идите!» – рухнул Тихон.

Прокляните нас за это. Мы стоим перед вами как подсудимые, но не опускаем глаза потому, что чиста наша совесть. Если бы пошли за Тихоном – отошли бы от Христа.

Собор будет сейчас судьей. Я заранее знаю, что Собор будет судьей милостивым не потому, что разжалобил я, а потому, что милостива правда.

У нас бывают партийные счеты – забудем их раз навсегда. Мы собраны здесь Духом Святым благословить обновленческое движение, Высшее Церковное Управление, вызванное жизнью, которая выше тихоновских канонов, а патриарха Тихона извергнуть из сана. (Возгласы: «Правильно!»)

Так высказалось собрание группы «Живая Церковь», «Союз общин древлеапостольской церкви», «Союз возрождения» и Собор всех епископов, здесь присутствующих. Я знаю, иногда церковным людям (в особенности, находящимся за пределами этой залы) этот акт представляется нехристианским, актом сведения личных счетов, актом мести. Неправда. Кто Тихон? Он человек. Как человека его будет судить Бог. Но он и церковный вождь – вождь всех нас. Мы не случайное сборище прогрессивных батюшек, а Собор церковный. Вы вправе высказать свое суждение о любом члене Собора. Тут выбор либо за Тихоном, либо за Златоустом, Павлом и Самим Господом. Они, наши вожди, обязаны идти за ними. А если Тихон наш вождь – идите и требуйте той же кары для себя. Если он мученик – умирайте с ним, а не срывайте головы другим, если исповедуете правду. Если он не вождь – имейте мужество сказать – не вождь! (Голоса:

«Верно!») Я не сомневаюсь в том, что Собор, извергая Тихона из сана, сделает это со спокойной совестью, что это не акт мести, а Суд Божий, действующий через наше недостоинство. Ибо я верю, что эти мысли мне внушил Святой Дух.

Я кончаю свою речь, выступят после меня мудрые и ученые. Я меньший из братьев. Если я выступил первый, может быть, потому, что у меня наболела душа. Это душа не Александра Введенского – это душа наша с вами, отцы мои и братья, это души тех, кто послал вас сюда.

Изболелись души наши.

Я полагал бы, что, лишая Тихона сана, мы отвергнем и самый институт патриаршества и вернемся к коллегиальному управлению. Как это будет конкретно, мы решим в одном из следующих заседаний, но было бы в высшей степени важно принципиально отменить институт патриаршества (возгласы: «Правильно!»). Итак, новая жизнь загорается. Пасха у нас с вами в душе. Церковь воскреснет. Вы сейчас вашими возгласами, как в пасхальную ночь кликами «Христос Воскресе!» – рождаете радость. Церковь приветствует власть рабочих и крестьян. Она хочет полноты правды, она говорит: все отныне идем за Христом и со Христом осуществим его социальную правду, которая сейчас рождается в мире.

Мы не губим Церкви, мы любим ее и мы снимаем анафему.

Мы говорим: да не будет ненависти, неправды, злобы. Если так, то да благословит нас Бог на новую жизнь, на всякую работу во имя Христа, и Правда Божия и Церковь древняя, вечная, миру покажет свою красоту.

Христос Воскресе!

(Возгласы: «Воистину Воскресе!»)».

(Введенский А.И. За что лишили сана патриарха Тихона? Москва, 1923.)

Мы не просим прощения у читателя за то, что привели здесь столь подробно доклад А.И.Введенского на Соборе потому, что здесь поистине узловой пункт не только истории обновленчества, но и истории всей послереволюционной Русской Церкви.

Мы должны выяснить, что здесь истинно и что здесь ложно с позиции современного духовенства.

Прав ли и искренен ли Введенский, когда с христианских позиций осуждает капитализм? Да, он, конечно, в этом прав, и даже буржуазные идеологи никогда не утверждали, что капиталистический строй соответствует евангельским идеалам. Они лишь ссылаются обычно на несовершенство человеческой природы и невозможность создать здесь, на земле, какой-либо лучший строй. (В этом они, разумеется, также неправы, потому что согласиться с ними – это означает признать учение Христа утопией.)

Далее Введенский предлагает «благословить октябрьские громы тихостью Святого Духа». Принимаем это к сведению. Однако тут же задаем вопрос: кто будет благословлять? Из Библии мы знаем, что пророки часто благословляли царей (Самуил помазал на царство Саула, Нафан благословил Давида, и те очень дорожили их благословением). Примерно так же обстояло дело в средние века в Европе и Древней Руси. Однако это благословение имело такую силу только потому, что исходило от людей, озаренных Божией Благодатью, целиком преданных Правде Божией, от людей, которые умели не только благословлять, но и обличать. Как только русские архиереи превратились из ревнителей правды в государственных чиновников, безразлично одобряющих все действия царского правительства, сразу же их благословение потеряло всякий смысл и всякое значение.

Что делает А.И.Введенский? Он проклинает капитализм и безудержно восхваляет Советскую власть, видя в ней осуществление Правды Божией на земле. Пастырь должен бороться против зверства, озлобленности, произвола, зазнайства, бездумия и бюрократизма. Знал ли обо всех этих пороках советского строя Введенский? Не мог не знать. Почему же он о них упорно молчит, раз он взялся давать всесторонний политический анализ? Ведь ему, как христианскому пастырю, надлежало призывать власть к человечности, внимательному, гуманному отношению к людям.

Ответ может быть только один: Введенский выступает не как христианский пастырь, а как отъявленный льстец.

Но кому нужно благословение заведомого льстеца и имеет ли это благословение какую-нибудь силу? Невольно хочется здесь привести, перефразировав ее, цитату из Пушкина:

… Льстец лукав,

Он горе на народ накличет,

Он изо всех народных прав

Одну лишь милость ограничит. И эта пушкинская характеристика, справедливая вообще, вдвойне справедлива по отношению к Введенскому. Став льстецом, он забыл «важнейшее в законе» – милость. Он забыл, что бесчестно судить человека в его отсутствие, вдвойне бесчестно поносить беззащитного арестанта, обреченного на смерть, – втройне бесчестно унижать того, перед которым еще вчера, когда патриарх был в силе, – преклонялся, кому целовал руку и кого славословил.

Независимо от юридических аргументов извержение из сана заключенного патриарха было глубоко безнравственным актом – столь же безнравственным, как лишение сана приговоренного к смерти митрополита Вениамина. Мир с отвращением и ужасом отвернулся от обновленческого Собора.

«Есть зрелища нестерпимые, есть сочетания слов поистине сатанинские, в соблазне своем непереносимые, – писал сотрудник одной из зарубежных газет в статье под названием «Иуды», – служитель Христов, домогающийся убийства с ним единому Богу сослужащего – это предел земного падения, бездна, разверзающаяся в пустоту всяческого отрицания. Не нужно быть церковно-верующим, не нужно быть вообще верующим – нужно только быть существом, не утратившим образ человеческий, чтобы осудить этих потомков Иуды Искариотского». (Известия ВЦИК, 1923, 11 апреля, с. 2.)

С отвращением и ужасом отвернулся народ русский православный от обновленцев и единодушным протестом ответил он на извержение из сана патриарха.

Здесь, на Соборе, однако, все было иначе: требование Введенского не встретило ни единого протеста. После знаменитого проповедника выступил протоиерей Алексий Дьяконов (бывший черносотенец, который в качестве содокладчика занялся «каноническим» обоснованием проекта резолюции о лишении сана патриарха).

Основные аргументы прот. Дьяконова сформулированы в виде четырех «тезисов»:

«I. Патриарх Тихон, превратно истолковавший на процессе московских священников (в мае 1922 года) заповедь о любви к ближнему, осужден уже апостолом Павлом (1Кор. 3–9).

2. Патриарх Тихон, своими посланиями и своими действиями нарушивший эту заповедь и тем обнаруживший отсутствие в себе любви Христовой (1Иоан. 2–9,14–15), уже получил приговор от того же апостола (1Кор. 16–22).

3. Патриарх Тихон, затворивший свое сердце для умирающих с голоду бедняков и не желавший отдать церковные сокровища на нужды голодающих, а между тем в 1912 году продавший землю ярославского Спасского монастыря капиталисту фабриканту Корзинкину, подлежит извержению из сана по 12 правилу VII Вселенского Собора и по 26 правилу Карфагенского Собора.

4. Патриарх Тихон, сознательно впутавшийся в политику и убежденно и твердо проводивший в жизнь свои контрреволюционные планы, подлежит извержению из сана по суду 6, 81 и 84 апостольских правил». (Деяния.)

Здесь что ни слово – то шедевр. Патриарх Тихон «обнаружил в себе отсутствие любви Христовой»? Но кто же обнаружил ее присутствие? Уж не Дьяконов с Красницким, пересажавшие за этот год по тюрьмам тьму-тьмущую невинных людей и надругавшиеся над приговоренными к смерти людьми?

Далее – патриарх Тихон разрешил в 1912 году продать монастырскую землю. Но разве сейчас речь идет о земле – вся земля уже давно и так отобрана. Речь идет о священных сосудах, которые патриарх не хочет (правильно или нет – это другой вопрос) отдавать в руки безбожников.

И наконец, четвертый пункт – это уже, по выражению Некрасова, «цинизм, доходящий до грации». Патриарх Тихон подлежит извержению из сана за то, что он «сознательно впутался в политику». А чему подлежат тогда Дьяконов с Красницким – или стать официальными агентами ГПУ – это не значит «сознательно впутаться в политику»?

Таким образом, каждое слово о. Дьяконова, как бумеранг, бьет по обновленцам – как, кажется, этого нельзя не заметить. Но никто ничего «не заметил».

Собор спокойно, хотя и несколько вяло прослушал Дьяконова и оживился, когда на трибуну взошел Красницкий.

Владимир Дмитриевич не пытался соперничать с Введенским по части пафоса, понимая, что здесь он будет «положен на обе лопатки». В противоположность Введенскому он решил поразить отцов Собора своей почти «математической» точностью и конкретностью. На протяжении получаса он сыпал, как из рога изобилия, цифрами и статистическими данными, перечисляя «кровавые инциденты», которые произошли по вине патриарха. Вздохнув облегченно после конца его речи, слушатели единодушно выразили свое одобрение докладчику.

Далее следует упомянуть об одной любопытной детали: в «Деяниях» после выступления Красницкого отмечено: «Заключает доклад митрополит Антонин, который смело и выпукло обрисовал незначительность и черно-сотенность фигуры патриарха».

Один из авторов беседовал в свое время с четырьмя членами Собора, которых он просил восстановить всю картину заседания 3 мая. Его собеседниками являлись: В.Д.Красницкий (1924 г.), В.З.Белоликов (1934 г.), А.И.Введенский (1943 г.) и архиепископ Виталий (1943 г.). Все они единодушно заявляли, что Антонин по этому вопросу не выступал.

На вопрос о заметке в «Деяниях Собора» три последних собеседника (В.З.Белоликов, А.И.Введенский и архиепископ Виталий) ответили пожиманием плеч. В. Д. Красницкий был более откровенен: «Да это все очень просто, молодой человек, – сказал он, смеясь, – просто Новиков, который писал протоколы, решил исправить историю – он был человек не из разборчивых, так же, как и все мы тогда, впрочем», – прибавил он со вздохом.

Прений по докладам и содокладам решили, ввиду «ясности вопросов», не открывать – «мудрые и ученые», выступления которых ожидал А.И.Введенский, промолчали, а вместо них взошел на трибуну А.И.Новиков, который огласил постановление Собора и просил соответствующей резолюции, которая была тут же принята поднятием рук единогласно.

Приводим последовательно оба документа:

«Постановление Собора епископов.

По бывшем суждении по делу патриарха Тихона, Собор епископов пришел к единогласному решению, что патриарх Тихон перед совестью верующих подлежит самой строгой ответственности – каре лишения сана и звания патриарха за то, что направлял всю силу своего морального и церковного авторитета на низвержение существующего гражданского и общественного строя нашей жизни, чем подвел под угрозу самое бытие Церкви.

Подлинный подписали 3 мая[36]36
  Подчеркнуты имена епископов старого (до раскола) поставления. В скобках имена епископов, написанные неразборчиво, – они восстанавливаются нами предположительно,


[Закрыть]

1. Митрополит Антонин.

2. Митрополит Николай Харьковский (Федотов).

3. Архиепископ Омский Петр.

4. Епископ Кашинский Николай (Соловей).

5. Архиепископ Барнаульский Гавриил.

6. Епископ Артемий.

7. Архиепископ Ново-Николаевский Александр Сидоровский. он же епископ Зосима.

8. Епископ Василий (Щегловский).

9. Архиепископ Вениамин.

10. Архиепископ Краснодарский Иоанн.

11. Архиепископ Андрей.

12. Архиепископ Пимен.

13. Епископ Виктор.

14. Архиепископ Николай (Орлов).

15. Епископ Николай (Сахаров).

16. Архиепископ Петр (Сергеев).

17. Епископ Никандр (ошибка Новикова – епископ Никанор Пономарев).

18. Епископ Иоанн (Заводкин).

19. Епископ Шатурский Николай.

20. Епископ Гомельский Сергий.

21. Епископ Иоанн Моршанский.

22. Архиепископ Алексий (Коронов).

23. Архиепископ Василий (Смелов).

24. Епископ Константин (Спасский).

25. Епископ Новгородский Александр Лебедев (подпись неразборчива).

26. Епископ Александр (Введенский) по Сибири.

27. Архиепископ Михаил (Орлов).

28. Епископ Алексий (Щербаков).

29. Епископ Михаил Смоленский (Постников).

30. Епископ Сергий Добромыслов.

31. Архиепископ Виталий Тульский.

32. Архиепископ Леонид.

33. Архиепископ Иоанникий.

34. Архиепископ Донской – Мельхиседек.

35. Епископ Калужский Владимир.

36. Епископ Игнатий (Кобровский).

37. Митрополит Сибирский Петр (Блинов).

38. Епископ Тверской Иоасаф.

39. Епископ Нижегородский Иоанн Альбинский (подпись неразборчива).

40. Архиепископ Алексий.

41. Епископ Гавриил (Ландышев).

42. Епископ Асташевский Гавриил (Адвентов).

43. Архиепископ Александр.

44. Епископ Иваново-Вознесенский Иерофей.

45. Митрополит Киевский Тихон.

46. Епископ Саратовский Николай (Позднев).

47. Архиепископ Вологодский Корнилий.

48. Архиепископ Иннокентий Екатеринбургский (Орфеев).

49. Архиепископ Казанский Алексий.

50. Епископ Сергий Яранский.

51. Епископ Прибайкальский Гавриил (Асташевский).

52. Архиепископ Таврический Петр (Рождественский).

53. Архиепископ Олонецкий Александр.

54. Архиепископ (подпись неразборчива).

Секретарь А. И. Новиков».

Таким образом, под этим печальной памяти историческим документом имеется 16 подписей епископов старого доставления (подпись семнадцатого неразборчива). Тщетно было бы искать здесь подписи всех преосвященных, присоединившихся в сентябре 1922 года к расколу: митрополит Владимирский Сергий находился в это время в заключении, Серафим Мещеряков на Собор не явился, а Евдоким в это время «случайно» задержался в командировке в Перми и прибыл на Собор только тогда, когда все решения уже были приняты – за два дня до закрытия.

Резолюция, принятая Собором, лишь повторяет в общих чертах основные положения доклада А.И.Введенского, который, очевидно, и является ее автором.

«Заслушав доклад протоиерея А.И.Введенского, – гласит постановление Собора, – Всероссийский Поместный Собор Православной Церкви свидетельствует перед лицом Церкви и всего человечества, что сейчас весь мир распался на два класса: капиталистов-эксплуататоров и пролетариат, трудом и кровью которого капиталистический мир строит себе благополучие. Во всем мире лишь Советское государство вышло на борьбу с этим социальным злом, христиане не могут быть равнодушными зрителями в этой борьбе. Собор объявляет капитализм смертным грехом, а борьбу с ним – священной для христианина. В Советской власти Собор видит мирового вождя в борьбе за братство, равенство и мир народов.

Собор клеймит международную и отечественную контрреволюцию, осуждает ее всем своим религиозно-нравственным авторитетом. Собор зовет каждого честного христианина-гражданина России единым фронтом, под предводительством Советского правительства, выйти на борьбу с мировым злом, социальной неправдой. Священный Собор Православной Церкви 1923 года, обсудив положение Церкви за время революции, постановляет:

1. Начиная с лета 1917 года, ответственные церковные вожди встали на определенную контрреволюционную точку зрения. «Церковь должна восстановить единство царской России» – вот лозунг, которым начала жить Церковь, так тесно связанная до революции с царизмом.

Собор 1917 года, состоявший, главным образом, из представителей реакционного духовенства, а также крупного дворянства, собственников и членов реакционных политических партий, с самого начала стал определенным политическим и контрреволюционным сборищем, только прикрывавшим все эти деяния именем Христа Спасителя. Собор борется с революцией. Он не признает даже Временного правительства, а после Октября эта борьба доходит до совершенно невероятных размеров.

После Собора патриарх Тихон продолжает контрреволюционную деятельность. Он делается вождем и знаменем противников Советской власти. Он вводит Церковь в контрреволюционную борьбу. Священный Собор Православной Церкви 1923 года осуждает контрреволюционную борьбу и ее методы – методы человеконенавистничества, в особенности, Собор 1923 года скорбит об анафематствовании Советской власти и всех ее признавших.

Собор 1923 г. объявляет анафематствование не имеющим никакой силы.

2. Собор 1923 года осуждает всех тех, кто шел этим путем и других вел за собой. И прежде всего это касается ответственного руководителя церковной жизни – патриарха Тихона, так как патриарх Тихон, вместо подлинного служения Христу, служил контрреволюции и этим, как лицо, которое должно правильно вести всю церковную жизнь, ввел в заблуждение широкие церковные массы, за что Собор считает Тихона отступником от подлинных заветов Христа и предателем Церкви и, на основании церковных канонов, сим объявляет его лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирянское положение.

Отныне патриарх Тихон – мирянин Василий Белавин.

3. Деятели обновленческого церковного движения разорвали с контрреволюцией и за это заслужили неодобрение всех реакционных церковников. Священный Собор 1923 года объявляет все эти меры пресечения не имеющими никакой силы. Наоборот, Собор благословляет мужество этих людей и их преданность Церкви, которую они вырвали из рук контрреволюции и отдают Единому Христу Спасителю.

4. Священный Собор призывает всех церковных людей бросить все попытки использовать Церковь в земных политических расчетах. Церковь принадлежит Богу и Ему, Единому, служить должна. Контрреволюция в Церкви не должна иметь места. Советская власть не должна быть гонительницей Церкви. Согласно Конституции Советского государства, всем гражданам предоставляется подлинная религиозная свобода совести. Декрет об отделении Церкви от государства обеспечивает эту свободу. Свобода религиозной пропаганды, наряду со свободой антирелигиозных идей, дает верующим возможность идейно отстаивать ценность своих чисто религиозных убеждений. Поэтому церковным людям нельзя видеть в Советской власти власть антихристову. Наоборот, Собор обращает внимание на то, что Советская власть одна во всем мире имеет осуществить идеалы Царства Божия.

Поэтому каждый верующий церковник не только должен быть честным гражданином, но и всемерно бороться вместе с Советской властью за осуществление на земле идеалов Царства Божия.

5. Осуждая бывшего патриарха Тихона как вождя не церковного, а контрреволюционного, Собор признает, что и самое восстановление патриаршества было актом политическим, контрреволюционным. Древняя Церковь не знала патриаршества, а управлялась соборно, поэтому Священный Собор настоящим отменяет восстановление патриаршества, отныне Церковь должна управляться соборно.

6. Осуждая контрреволюцию в Церкви, карая ее вождей, отменяя самый институт патриаршества, признавая существующую власть, Собор создает нормальные условия для мирного течения церковной жизни. Отныне вся церковная власть должна быть построена на двух началах:

1) в отношении к Богу – на подлинной преданности церковных людей подлинным заветам Христа Спасителя;

2) в отношении к государству – на принципе отделения церкви от государства.

Основываясь на этих условиях, Церковь станет тем, чем должна быть – любовно трудовым объединением верующих в Бога, Его Христа и Его правду».

3 мая в 5 часов вечера окончилось историческое заседание Собора, и уставшие участники этого заседания, громко переговариваясь на ходу, отправились на Троицкое подворье обедать (здесь для них был открыт буфет). Вожди обновленчества не могли не испытывать праздничного настроения.

Все сошло как нельзя лучше – главное осталось позади. Особенно радостно был настроен А.И.Введенский. В этот день он стал центральной фигурой на Соборе, его имя прогремело на весь мир – вечернее заседание, на котором будет утвержден белый епископат, принесет ему – в этом не было сомнения – архиепископскую митру.

И думал ли он и его друзья, что этот день является днем смерти обновленчества?

В чем, однако, идейная порочность постановлений 3 мая, которая предопределила в конечном итоге гибель обновленчества? Перечитывая это постановление сейчас, почти через сорок лет, мы находим в нем прекрасные слова, высокие мысли, отдельные строки, продиктованные благородным сердечным порывом…

Однако главное в этих постановлениях человекоугодничество. Заклеймить неправду капиталистического строя не для того, чтобы развернуть перед миром истинные широкие перспективы обновления мира во Христе, а для того, чтобы забежать вперед («петушком, петушком», как Боб-чинский и Добчинский) перед автомобилем победителя, – в этом слабость и гнилость и никчемность соборных решений. Не преемники апостолов, имеющие чудную власть вязать и решить, а жалкие, одетые в золотую мишуру прислужники, со страхом и подобострастием засматривающие в глаза хозяевам. «Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды, а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Апокалипсис, 3, 17).