Текст книги "Часы бьют полночь (СИ)"
Автор книги: Анатолий Даровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
За спиной чудилось тяжёлое звериное дыхание, которое не заглушал даже свист ветра. Обернувшись, Оля могла краем глаза заметить яркое чёрное пятно на фоне белого снега. Пятно приближалось.
– Можно попробовать… добраться до дома, – пробормотала она, отплёвываясь от волос. Непривычно короткие концы лезли в лицо, загораживали дорогу, попадали в рот.
До дома было далековато, и Оля не думала, что сможет пробежать весь этот путь. Физической подготовкой она никогда не отличалась. Но попробовать стоило – вариантов оставалось не так много.
Да в чём смысл, прошептал беспощадный внутренний голос, голос страха и отчаяния. Допустим, вы доберётесь. Допустим, ты даже сможешь убежать. А что потом? Будешь ждать, пока какая-нибудь летучая тварь из тех, что не боится людского жилья, разобьёт твоё окно и утащит тебя с собой? Выйдешь на следующее утро из подъезда и снова встретишь волка?
Нет. Нет, нет. Нельзя сейчас о таком думать. Бежать. Бежать по аллее. Бежать мимо городской мэрии. Бежать туда, где дом. Где хоть какая-то надежда.
Забегаловка осталась позади. Сейчас они летели по дороге вдоль парка, по центральной улице. Прохожие шарахались от двух девочек, несущихся, как от пожара. Приходилось лавировать, чтобы не сбить кого-то. Одно радовало: движение тут всегда было оживлённым, а значит…
Олю осенило.
– Остановка!.. – выпалила она. – Точно! Туда!..
Метрах в ста от них возвышался неприметный серый павильон, покосившийся от старости. В такое время суток на автобусной остановке дежурила только пара старух – никаких очередей и давки. К павильону как раз подъезжала «гармошка».
Каким бы быстрым ни был волк, он не сможет догнать автобус. Не сможет же?
Попробовать в любом случае стоило. Что им ещё оставалось?
– Ты гений, – выдохнула на бегу Наташа и резко свернула в сторону павильона. Оля рванулась за ней, едва не сбив прохожего.
Автобус шипел, зазывая раззявленными дверями в тёплое, душное даже в такую погоду нутро. Наташа первой взлетела по ступенькам, зашарила по карманам в поисках проездного, встревоженно оглянулась на Олю.
– Забирайся!
За спиной протяжно зарычали. Слишком хрипло и низко, чтобы этот рык мог принадлежать нормальному животному. У Оли подкосились ноги.
Она шагнула было к автобусу. Уже даже успела нашарить деньги. Но мороз пошёл по коже, будто сегодняшний снегопад забрался под одежду: что-то схватило её за подол куртки.
Оля сразу поняла, что. Точнее, кто.
Догнал-таки.
– Ну давай! Чего ты, – взволнованно поторопила её Наташа, такая маленькая и бледная на фоне ярких автобусных боков. Водитель укоризненно глянул на Олю из своей кабинки: мол, чего задерживаешь, забирайся или уходи.
Волк не пытался атаковать. Он просто держал её подол, держал крепко, будто самой его целью было не напасть, но остановить. Может, так и было. Может, зверь пытался разделить их. Может, преследовал иные цели.
Кто знает.
Нужно было вырываться. Сражаться с ужасом, что подступал к горлу и мешал дышать. С отчаянием, рвущимся изнутри. С проклятой кинофобией, из-за которой всё началось и из-за которой, похоже, закончится.
Оля рванулась вперёд. Молча, быстро, безнадёжно. Плотная ткань пуховика затрещала.
– Девушка, вы, кажется, за гвоздь зацепились… – протянула какая-то бабка, но та её не слушала. Гвоздь? Интересно, откуда бы здесь взяться гвоздю? Висеть в воздухе?
Пока Оля не видела тварей, она и не замечала, каким нелогичным бывает окружающий пейзаж.
Вперёд. Ещё вперёд. Ещё. На ватных ногах, с трудом шевеля цепенеющим от ужаса телом. Она даже смогла сделать ещё полшага: хватка слабела, ткань трещала, готовая порваться, но на куртку Оле было уже всё равно. Есть вещи поважнее одежды.
Волк рыкнул и дёрнул на себя. Она качнулась. Всё происходило мучительно медленно.
– Вы едете или нет? – резко спросил водитель.
Где-то внутри натянутые, как струны, нервы отдались напряжением, назойливым, точно зубная боль. Даже слова вымолвить не получилось. Оля рвалась вперёд как сумасшедшая, пыхтела и сжимала губы, но со стороны казалось, будто она просто стоит на месте.
Пуховик затрещал снова.
На миг ей показалось, что она почти свободна.
Миг оказался слишком краток.
– Так, ну всё, с меня хватит. Хорош холод надувать, и так метель собачья, – громко произнёс водитель. Оля в последний раз рванулась вперёд – и двери захлопнулись у неё перед носом.
Она только и успела, что встретиться взглядом с испуганными глазами Наташи. В следующее мгновение автобус тронулся, увозя прочь бледную фигурку в цветастой курточке, замершую у самого входа.
Оля осталась на остановке, застыв, как дурацкая статуя у входа в парк.
Вариантов больше не было.
========== Глава 30. Бог любит троицу ==========
Как она вырвалась, Оля не помнила. Остатки самообладания исчезли за горизонтом вместе с удаляющимися очертаниями автобуса, и на их место пришла душащая паника. Из горла сам собой вырвался крик, переходящий в надрывный визг. Ноги всё-таки подломились.
Она в последний отчаянный раз рванулась вперёд и полетела в снег, на проезжую часть.
Когда красно-чёрный вязкий туман в голове рассеялся, Оля поняла, что бежит. Бежит, не разбирая дороги, так, что мышцы сводит от напряжения, а встречные пешеходы не просто уклоняются – шарахаются, как от бешеной собаки. По телу словно пробегали электрические разряды. Сердце колотилось адским колоколом.
Кажется, когда она упала, кто-то метнулся к ней. Кажется, спросил, в порядке ли она. Кажется, предложил помощь. Оля не помнила. Она продолжала рваться вперёд даже сейчас, когда хватка зубов волка уже не держала, и визжать на одной ноте.
Может быть, потому люди и шарахались.
Перед глазами плыло, а связки горели огнём. Пофиг! Ничего больше не существовало, кроме страха, и страх стал топливом, которое не давало ей упасть от изнеможения и толкало, толкало непонятно в какие дали.
Оля даже не понимала, куда бежит. Куда-то. Куда-то подальше.
В голове совершенно не было мыслей.
Она очнулась, только когда за спиной бухнула тяжёлая металлическая дверь, оставляя её в полумраке незнакомого подъезда. Резко пахло мочой. Лампочка, к счастью, в этот раз горела ровно.
Ещё несколько минут Оля просто стояла, прислушиваясь к едва различимому жужжанию лампы под потолком, и пыталась перевести дыхание. Мозг всё ещё плавился, а тело то и дело начинало колотить, но, как минимум, к ней понемногу начала возвращаться способность мыслить связно.
Зачем она так бежала?.. Понятно же было, что тварь не собирается ранить её и убивать. Иначе убила бы уже с десяток раз: чего ей стоит догнать паникующую, уже изнеможённую школьницу? Но нет. Оля была здесь, жива и здорова, а значит, цель волка состояла в другом.
Запугать? Возможно. Довести до состояния, когда она не будет соображать, что делает, и запросто согласится на любые условия?
Если так – с чего она думает, будто оторвалась?
Оля посмотрела по сторонам. Обыкновенный типовой подъезд. Безлюдный, душный, неприятно пахнущий. К счастью, без окон.
Выходить наружу было нельзя. Она опять оказалась в ловушке, относительно целая лишь до тех пор, пока кто-нибудь не решит войти в подъезд. А там убегать станет уже некуда: здесь второго выхода не видать.
С другой стороны, если волк не собирается убивать её…
Некстати вспомнился Гоша Фролов. Давнишняя стычка в гаражах, что закончилась его гибелью – гибелью чудовища, которым он стал. И фраза, произнесённая на ухо Женьке: «им» всё равно, в каком ты состоянии. Главное, чтобы жив был.
Убить волк, может, её и не убьёт… Где гарантия, что не покалечит? Он чудовище, падкое до «видящих», как и все сверхъестественные твари. Кто его вообще контролирует? Каков шанс, что он не слетит с катушек и не перегрызёт Оле горло?
Страх никуда не делся. Лишь приглушился новыми переживаниями. Если во время погони мелкие твари не докучали ей, отпугнутые монстром посильнее, то сейчас налетели с новой силой, и Оле пришлось отмахиваться ещё и от них.
Они чуяли, что она боялась. Хорошо ещё, более крупных и опасных чудовищ в подъезде не появлялось. А могли бы: предбанник ещё не считался «людским жильём».
По ноге прошла дрожь, и Оля не сразу сообразила, что это вибрирует телефон в её кармане. Причём, похоже, уже давно.
Звонила Наташа.
– Алло, – закричала она в трубку, как только Оля нажала на сенсор ответа, – ты там как?! Я потом вернулась на остановку, но тебя там уже не было! Я испугалась, что ты…
– Не бойся. Я уже… в безопасности. Почти.
Оля врала. Прекрасно она понимала, что ни о какой безопасности и речи идти не может: чужой подъезд, даже не свой, и волк, караулящий снаружи, не оставляли ей шансов. Но что могла сделать в такой ситуации Наташа? Не убить же тварь самой, в конце-то концов.
В голове заворочалась, складываясь в идею, смутная догадка.
– Я могу чем-нибудь тебе помочь? – спросила девочка в трубку. – Я, конечно, против этого монстра ничего не сделаю, но…
Нет, хотела ответить Оля. Не можешь. Ты маленькая и слабая, тебе нельзя подвергать себя опасности. Ты и так попала в беду из-за меня – если бы не твоё стремление мне помочь, «они» бы не нацелились на тебя тоже.
– У тебя дома есть что-нибудь, что можно использовать как оружие? – спросила она вместо этого.
Догадка превратилась в решение. Смутные воспоминания, что казались похороненными за стрессом последних дней, выплыли на поверхность, подсказывая неприятный, сложный, но реальный выход.
Ей уже приходилось убивать чудовищ. Она знала, как.
– Только кухонные ножи, – опечалилась в трубке Наташа. – У папы была коллекция кинжалов, но папа в Москве, и он бы мне не дал.
Кухонный нож – это слишком мало. Для мелкой твари такого бы хватило, но выходить с ножом против зверя, который ей до груди достаёт? Оля бы не решилась. Тем более, навыков ножевого боя у неё не было, и она почти не сомневалась: волк разберётся с ней раньше, чем она успеет нанести хотя бы один удар.
Вот бы нашлось что-то вроде газового гвоздомёта Марины… Тогда не пришлось бы даже приближаться к твари, от одного взгляда на которую у Оли подкашивались ноги.
Страх. Со страхом тоже нужно было что-то делать. Если она будет так же паниковать, как сейчас, ничего не выйдет.
Оля одёрнула себя, поняв, что ведёт себя так, будто убийство твари – дело решённое. А у неё ведь даже оружия пока не нашлось.
– Ещё что-нибудь? – безнадёжно спросила она. Девочка отрицательно замычала в трубку.
– Но можем подумать вместе. Ты где сейчас?
– В подъезде, – вздохнула Оля. – Причём в чужом. Куда отсюда идти – понятия не имею.
– Понятно, – Наташа моментально оценила ситуацию. – Слушай, а может, тебе по квартирам походить? Представиться соседкой? Ты выглядишь достаточно взрослой, чтобы попросить… не знаю. Что-нибудь подходящее.
Оля хмыкнула. Ну да. Грязная после падения на проезжую часть, в изорванной куртке – хороша из неё соседка. Да и что просить-то? Гвоздомёт?
Хотя за неимением лучших идей годилась и эта. Куртку можно было снять, а свитер и штаны пострадали не слишком – разве что на коленях виднелись грязные пятна, на которые соседи могут и не обратить внимания.
– Я попробую, – протянула она наконец. – Других вариантов всё равно нет. Спасибо.
– Не за что, – откликнулась Наташа. – Хотела бы я тебе помочь… Но могу только быть на связи.
– Это лучше, чем ничего, – Оля почему-то подумала о Женьке. Вот уж кто наверняка бросился бы спасать её очертя голову. У него, помнится, и мамин гвоздомёт остался, да и сил было побольше, чем у маленькой Наташи.
Нет. Хватит с неё. Довольно Женька её прикрывал, в результате вляпываясь в неприятности сам. К тому же он на Севере и помочь ей никак не может.
Или всё-таки?..
О таком думать и вовсе не хотелось, но неприятные мысли поневоле лезли в голову. Охоться «они» только за Олей, Женьке никто не прислал бы фотографию. А значит, они хотели выманить и его тоже. А значит…
Значит, ему лучше не сообщать, что с ней сейчас происходит.
На первых трёх этажах Оле не открыли.
Она с самого начала не слишком-то надеялась на успех, но думала, что хоть небольшого отклика добиться сможет. Как оказалось – ничего подобного. Где-то жильцов не было дома, где-то ей не хотели открывать. В одной квартире на неё и вовсе наорали, обозвав побирушкой и едва ли не преступницей. Голос был скрипучий, старческий. Чем-то напоминал Вивлу.
Оля подумала, каким ужасом было бы натолкнуться на главную грымзу лицея номер шесть сейчас, и даже порадовалась, что скандальная бабка не стала открывать дверь.
Какое-то подобие успеха настигло её лишь на четвёртом этаже. Пузатый мужик в майке, словно сошедший с карикатуры, молча выслушал её просьбу о «гвоздомёте или чём-то наподобие» и почесал намечающуюся плешь.
– Не, – заметил он нехотя, – гвоздомёта нет. Ничего такого. Тебе гвоздь забить надо? Могу подсобить, руки из нужного места растут. Молотком-то всяко сподручнее.
Ну да. Гвоздомёт – не самый популярный инструмент для дома. Он у Марины-то был скорее для того, чтобы сражаться с чудовищами. Для гвоздей люди обычно используют молоток.
Оля невольно представила, как она выходит против огромного чёрного волка с молотком, и вежливо отказалась, с трудом пытаясь не рассмеяться – нервно, истерично. Мужик, похоже, не опечалился: пожал плечами, мол, воля твоя. Закрыл дверь, пожелав на прощание удачи.
Удача бы ей пригодилась. Как и оружие.
На следующих двух этажах Оле открыли уже трижды. Гвоздомёта ни у кого, понятное дело, не оказалось. А придумать ещё что-нибудь, что не требовало бы навыков ближнего боя, она никак не могла.
Не пистолет же просить у людей! Такого ей точно никто не даст, даже если у кого и найдётся огнестрел.
Ох, был бы волк чуть поменьше… Можно было бы попробовать ножом. Но с тварью таких габаритов Оля точно вблизи не справится. Даже без учёта фобии.
«Ты видела его? Когти как лезвия», – вспомнились слова Наташи. С таким-то вооружением существо оторвёт ей руку вместе с ножом раньше, чем Оля успеет им взмахнуть.
От таких мыслей на душе стало ещё гаже.
Оля продолжила идти вверх. Что ей ещё оставалось?
Этажом выше ей пришла в голову идея, и вместо гвоздомёта она начала просить «что-то, что поможет справиться с бродячей собакой». Но даже так результатов не было. Разве что какой-то мутный парень на шестом предложил пакетик с таблетками, заявив, что такое точно «положит блоховозов», но подобное Оле было не нужно.
Да и не помогло бы.
Звук открывающейся двери, почти неслышимый с верхних этажей, настиг её на девятом, последнем, когда она уже была готова проверить последние четыре квартиры. Ладони разом вспотели. Времени уже не оставалось.
Если и здесь ей ничего не достанется, она окажется в ловушке. Вряд ли кто-то из жильцов согласится впустить странную гостью на чай. Да даже если и согласится, это не выход: ничего не помешает волку караулить у закрытой двери.
В первой квартире не оказалось никого, кроме собаки: её заливистый лай заставил Олю вздрогнуть. Только ей собак ещё не хватало! И так достаточно! От двери она поспешила убраться, но следующая квартира встретила её детским голосом:
– Посторонним открывать нельзя. Мама не разрешает…
Ребёнка Оля могла понять и напирать не стала. Вот только ей-то что было делать?!
В следующей и вовсе не открыли. Оставалась последняя квартира – и, если и там никого не будет…
Оле казалось, будто она уже слышит тихие звериные шаги по ступенькам.
Звонок отдался в голове болезненной трелью: со времён сотрясения она плохо реагировала на некоторые звуки. А этот звенел прямо как школьный и, помимо головной боли, вызывал неприятные воспоминания.
Дверь открыла неопрятная старуха, при одном взгляде на которую Оле стало понятно: не сработает. Вот уж кто точно ничего не даст.
Но попробовать стоило. Вдруг в жизни бывают чудеса?
– Ты ещё кто? – неласково осведомилась та. – Чего тут ходишь?
– Простите, я… ваша соседка, – начала было Оля, но бабка перебила её:
– Ага, соседка! Я всех наших соседок знаю, так что не свисти! Кто такая? Чего пришла?!
Вот теперь шаги раздавались уже по-настоящему. Оля занервничала, озираясь по сторонам в надежде хотя бы не пропустить появление твари. Старуха её поведение восприняла по-своему.
– А, теперь вон сбежать пытается… ходят тут всякие, мошенники! Знаем мы таких «соседок», на секунду оглянулась, они уже у тебя сервиз вынесли!
В другое время Оле стало бы интересно, зачем неведомым мошенникам сервиз, но сейчас было не до того. Волк подбирался ближе: клацанье когтей по бетонным ступеням слышалось уже совсем рядом.
Нужно было делать хоть что-то.
– Послушайте, – взмолилась она, – пожалуйста, помогите! Я… в опасности.
– Чего? – не поняла бабка. – Гонится за тобой кто, что ли?
Оля часто закивала. Да, мол, гонится. Старуха грозно нахмурилась, став похожей на персонажей из суровых боевиков. У такой, того гляди, и дробовик найдётся.
Неужели хоть что-то хорошее?!
– А чего тогда про соседку врала?! – рявкнула вдруг бабка, заставив Олю подпрыгнуть от неожиданности. – Так я и поверила тебе! Прошмандовка! Гонятся за ней… видно, что не бежала сейчас никуда, и гонятся всё равно! Если б гнались – не стала бы выдумывать чёрт знает что!
Оля попыталась возразить, но створка захлопнулась у неё перед носом, оставив в одиночестве. Ещё некоторое время она тупо слушала, как звенит с той стороны цепочка и ворчит старуха, шаркающими шагами отходя от двери.
Что это сейчас было?!
Неважно. Надо что-то придумать. Надо… надо…
Карман снова завибрировал. Точно! Наташа! Может, девочка нашла что-то? Может, придумала, как остановить волка?!
Шанс был маловат, конечно, но…
– Алло, Наташа? – Оля стремительно поднесла телефон к уху, даже не посмотрев на экран. – Слушай, я… я не смогла найти оружие, а волк зашёл внутрь, и я на последнем этаже и не знаю, что делать, и выхода нет, и…
Она тараторила, как будто разговор помог бы отсрочить неизбежное. Руки тряслись, тварь приближалась, и Оле только и оставалось, что надеяться на невозможное. Голова стремительно заполнялась звенящей пустотой, и лишь человеческая речь помогала держаться в здравом уме.
Когда она наконец прервалась, чтобы перевести дух, из динамика телефона раздался голос, и у Оли ухнуло сердце.
– Волк? – встревоженно переспросил Женька. – Оружие? О… Оля, что у тебя там происходит?!
Нет. Только не это. Только не он, только не сейчас!..
Ответить она уже не успела.
Волк вырос перед ней как из ниоткуда. Приоткрыл пасть, слишком широкую для нормального животного, и негромко рыкнул. Оля обмерла, в очередной раз за сегодняшний день застыла статуей, не в силах сдвинуться с места.
– Оля? – позвал Женька в трубке. – Оля, ответь! Что случилось? Ты в опасности? Оля! Пожалуйста, скажи что-нибудь! Ау!
Ужас начал переходить в истерику. На глаза навернулись слёзы. Волк едва уловимо качнулся вперёд.
Она никогда раньше не видела его настолько близко. Не только адские клыки. Не только когти, острые и длинные – и впрямь лезвия. Нет, было что-то ещё.
В местах, где недоставало шкуры, что-то клубилось. Не мерзости вроде опарышей или глистов: просто темнота. Точно чёрный дым заполнял костистую тварь изнутри, приводя волчье тело в движение. Точно ничего в её утробе и не было, кроме этого причудливого дыма.
Существо пригнулось, готовясь к прыжку. Похоже, это был конец. Всё. Она больше ничего не успеет сделать. И Женька… Женька тоже.
Как жаль. Они так и не увиделись в последний раз. И даже Новый год не успели встретить.
– Ты там… жива вообще? – севшим голосом пробормотал вдруг тот. – Пожалуйста, только держись там! Не умирай! Я постараюсь… что-нибудь придумать, только продержись ещё хотя бы пару минут, ладно? Хоть немного!
Оле очень захотелось ему ответить. Рассказать, что случилось, отговорить вмешиваться. Хотя бы попрощаться! Но из сдавленного спазмом горла не вылетело ни звука.
Ты уже дважды защищал меня от него, хотела сказать Оля. Ничего страшного, если в третий раз у тебя не выйдет. Бог любит троицу, конечно, но из любого правила есть исключения.
Не стоит ничего делать. Не стоит подставлять себя под удар. Не стоит пытаться помочь: это «их» план, и ты прекрасно это знаешь, как знаешь и то, что попытка приведёт в «их» руки тебя самого. Просто… не стоит жертвовать собственной безопасностью ради неё в очередной раз.
Прости, хотела сказать Оля. Спасибо. И прощай.
И не смогла.
Волк кинулся, и она выронила телефон. А потом в голове зашумело, опора стремительно ушла из-под ног, и в глаза кинулся потолок. Да ещё оскаленная волчья пасть.
Оля попыталась закричать, но реальность померкла, окружая темнотой.
Темнота пахла московским метро.
========== Межглавье ==========
Оля вздрогнула. Что это сейчас было за ощущение? Мимолётный ужас, вспышка непонятной чёрной, душащей тревоги, словно она на миг вспомнила о чём-то важном – и сама не заметила. Кажется, у иностранцев такое называется «кто-то прошёл по моей могиле».
Вагон взвизгнул тормозами и остановился. Олю слегка качнуло, едва не прижав щекой к поручню.
Людей в такой поздний час было немного. А те, что маячили вокруг, оживлённо переговаривались и смеялись, несмотря на шум поезда. Кто-то вёз ёлку, лапки которой едва не задевали остальных.
До Нового года оставалась неделя, но Оле совершенно не хотелось праздновать. Она уже несколько лет как не испытывала в предновогодние дни ничего, кроме тревоги, как будто именно в это время в злосчастные далёкие времена случилось что-то важное и тяжёлое.
Что-то, что она забыла, связанное с тем мальчиком с фотографии.
Судя по таким мимолётным болезненным вспышкам, это было очень дурное, очень злое «что-то».
Нужно было выходить из вагона. В очередной раз совершать убийственный забег от твари, что гонится за ней каждый вечер – она так и не решилась пересесть на маршрутку, хотя с каждым днём потребность становилась всё сильнее. Просто… как будто что-то влекло её именно сюда. Может быть, из-за того, что только в метро на ум приходили странные мысли и смутные воспоминания.
Нигде в других местах они её не преследовали.
«Поезд дальше не идёт. Просьба выйти из вагона», – раздалось из динамиков, и Оля послушно поднялась с места. Ей не хотелось. Ничего не хотелось. Зачётная неделя выжала из неё все соки, и сейчас она едва волочила ноги – какое тут убегать от чудовища, что гонится за ней.
Убегать, правда, всё же пришлось. Едва она ступила на платформу, как от колонны, колеблясь, отделилась тень. Густой чёрный дым, сверкающий красными огоньками – точно искры вспыхивают внутри.
Иногда Оле думалось, будто такой дым она уже видела. Там, далеко, в прошлом, которого не помнила. Но присматриваться было некогда.
Она рванулась вперёд, оставляя выход из вагона позади. Побежала, чувствуя, как фигура неспешно, но верно ползёт за ней.
Это был бы обычный вечер, такой же, как все, но усталость взяла своё. Или нет? Возможно, Оля оказалась невнимательна. Может быть, её наконец настигла судьба. Она и сама не знала. Вышло так, как вышло.
Нога зацепилась за очередную ступеньку, и Оля рухнула, неуклюже растянувшись на лестнице. И раньше, чем пришла боль, осознала: всё, конец. Ей никак себя не защитить – тварь бестелесна, и в неё не швырнуть ничем тяжёлым. Может быть, помог бы фонарик – яркий свет монстры не любят – но сегодня она, как назло, оставила его в другой сумке.
Тёмная, бесформенная фигура приблизилась, посверкивая огоньками внутри тела, и остановилась в шаге от неё.
Оля зажмурилась.
========== Глава 31. Предчувствие ==========
– Чего разлеглась! Наркоманка, что ли?
Ворчливый голос ударил по ушам, вызывая приступ головной боли. Оля поморщилась и открыла глаза.
Она так и лежала, распластавшись на грязном полу лестничной площадки девятого этажа. В незнакомом доме, жильцы которого не смогли ей помочь. Куртка, которую Оля сняла, перед тем как стучаться к соседям, лежала рядом – грязная и изорванная волком.
Но сама она осталась жива. Цела и невредима, судя по ощущениям, если не считать приглушённой головной боли и тупого нытья в мышцах: сказывались долгий бег и стресс. Волка тоже не было видно.
Над головой маячило недоброе лицо давнишней старухи. Брови нахмурены, обвисшие щёки в сочетании с поджатыми губами – как у бульдога. Бабка таращилась на неё, явно требуя ответа.
– Я… – пробормотала Оля, приподнимаясь на локтях. – Извините. Кажется, мне стало плохо.
Второй раз подряд после побега от волка Оля приходила в себя в безопасности, не понимая, что именно произошло. Это начинало входить в дурную привычку.
– Плохо ей стало, – заворчала снова бабка. – Знаем мы ваше «плохо», обколются или обнюхаются чёрт знает чем, а потом в обмороки падают. Тебе скорую вызвать, припадошная?
Оля несмело улыбнулась. Несмотря на свою сварливость, старуха, похоже, была не таким уж и плохим человеком. Пусть и не помогла ей ранее. Хотя бабку тоже можно было понять: кто знает, сколько раз её пытались обмануть, принимая за наивную старушку? Даже сама Оля соврала, хоть никакого зла и не желала.
А что ещё оставалось?
– Не надо ничего вызывать, – попросила Оля. Если она сейчас попадёт в больницу, дела станут совсем плохи. Родители заинтересуются, что она здесь делала в таком виде и почему упала в обморок. Ещё и твари, привлечённые её беспомощностью в стенах госпиталя, явно не упустят своего.
Она начинала понимать Женьку, который старался избегать больниц. Хоть и безрезультатно.
О, чёрт. Женька! Он же звонил ей, когда она, паникуя, пыталась что-то придумать. И она невольно рассказала ему всё, хоть и не хотела, а потом вообще упала в обморок. И теперь он наверняка там с ума сходит от беспокойства, а то и вообще натворил чего.
Интересно, куда делся волк? Похоже, и впрямь хотел лишь запугать и, когда она потеряла сознание, убежал, потому что больше не ощущал страха. Но…
Ворочалось в душе нехорошее предчувствие, которое Оля никак не хотела принимать.
– Как знаешь, – раздражённо проскрипела бабка, и в её голосе читалось: точно наркоманка. – Тогда пошла вон отсюда, раз сильная такая! Давай, давай, иди.
Логику некоторых людей Оля решительно не могла понять.
Ей и самой не хотелось задерживаться. Волк ушёл, но кто сказал, что он не ошивается поблизости, ожидая её пробуждения? Кто сказал, что она до сих пор в безопасности?
– Извините, – пробормотала Оля и неловко поднялась на ноги. Схватила в охапку многострадальную куртку и поплелась вниз по ступеням, не оборачиваясь. В другой день ей наверняка стало бы стыдно за то, что появилась перед незнакомой женщиной в таком неприглядном виде.
Сегодня было как-то всё равно. Слишком много всего случилось, чтобы силы оставались ещё и на стеснение.
Уже на улице Оля проверила телефон. Вечерело, снегопад утих, и ничего не мешало просмотреть список вызовов. Женька же наверняка волнуется. Надо сказать ему, что с ней всё хорошо, что она жива и выбралась, что волк больше ей не угрожает!..
Телефон действительно показал несколько пропущенных вызовов. Видимо, сбросив предыдущий, он продолжил звонить ей, надеясь, что молчание Оли было всего лишь сбоем связи. Вот только…
Когда Оля попыталась перезвонить, Женька не ответил. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – равнодушно сообщил робот.
Смутная тревога начала оформляться в подозрение.
До дома Оля добралась без происшествий. Спокойно встретила автобус, спокойно доехала до нужной остановки. Волк не преследовал её – сгинул, точно и не было. А на мелких и неопасных тварей можно было и вовсе не обращать внимания.
В этом спокойствии тоже пряталось что-то настораживающее. Как будто худшее уже произошло, как будто пройдена какая-то точка, этап, за которым уже неважно, что будет с Олей.
Как будто стрелки…
Нет, не может быть. Наверное, она просто устала. Вот и думает о худшем.
Мама, увидев её, в очередной раз всплеснула руками, но Оля не стала даже оправдываться. Молча прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Потом. Она поговорит с мамой потом. Сейчас она слишком измучена тревогой и бегом, слишком волнуется, слишком переживает. Не стоит матери этого видеть. Решит ещё, будто что-то случилось.
«Что-то», конечно, и впрямь случилось, но… нет, маме о таком знать точно не стоит.
Женька перезвонил уже ближе к ночи, когда Оля успела помыться, переодеться и более-менее прийти в себя. Даже попыталась было поспать, чтобы восстановить силы, но беспокойство не давало заснуть, и в голову лезли навязчивые мысли, мешающие расслабиться.
– Что случилось? Как ты там? – она схватила трубку, едва заметив звонок от знакомого абонента, и забыла даже поздороваться. Не до того было.
– Тебе не кажется, что это я должен спрашивать? – поинтересовался Женька по ту сторону, и Оля выдохнула. Он не разговаривал бы так, будь всё не в порядке.
Или нет?
– Со мной всё хорошо, – заверила она. – Извини, что напугала. Я как будто… отключилась ненадолго, а когда пришла в себя, волка уже не было.
– Уф, ну и к лучшему, – с заметным облегчением отозвался тот. – Наверное, как и в прошлый раз, перестал чуять твой страх, поэтому и ушёл. Но ты меня напугала. В какой-то момент я подумал…
– Я знаю. Извини, – перебила Оля. – В тот момент… я сама подумала о том же.
Признаваться в своих подозрениях она не решилась. Если те и впрямь были верны, Оля уже ничего не могла сделать. Тем более, оставался шанс, что её страхи – простая мнительность, а на самом деле всё и впрямь произошло так, как он сказал.
– Да ничего. Главное, что сейчас у тебя всё хорошо. Он не появлялся больше?
– Нет. До самого вечера его не видела.
– Оно и к лучшему, – повторил Женька. – Как ты вообще на него наткнулась? Он просто… появился, что ли, или как? Просто ты вроде собиралась увидеться с этой девочкой… Мне подумалось, что это может быть связано. Или нет?
Точно! Он же ни о чём не знает! Ни о том, что рассказала Наташа, ни о том, что волк – теперь уже достоверно пособник Фролова, ни о том, что случилось, когда они с девочкой сидели в кафе.
– Сейчас расскажу, – пообещала Оля, спохватившись: было кое-что, о чём она не спросила. – Но сначала ответь, куда ты-то пропал. Я уже и сама беспокоиться начала.
– Э, ну… – он как-то странно замялся в трубке, и ей вновь стало не по себе. – Ты точно хочешь это слышать? Это… слегка по-дурацки.
– Да ну? – напряжённо отозвалась Оля. – И что же случилось?
– Как бы тебе сказать, – Женька нервно усмехнулся, – я звонил тебе, стоя на балконе. Чтобы отец не слышал. А потом, когда в очередной раз перезванивал, ну… рука дрогнула.
Что, серьёзно?
– Ты телефон с балкона уронил? – Оле почему-то стало смешно. Она придумывает тут какие-то зубодробительные теории, а всё оказывается настолько просто и глупо?
– Говорил же, что слегка по-дурацки, – смущённо фыркнул Женька. – Мы, конечно, невысоко живём, но видела бы ты, какие здесь сугробы. Пока оттуда телефон выкопаешь, он сто раз успеет промокнуть. Так что…
