Текст книги "Часы бьют полночь (СИ)"
Автор книги: Анатолий Даровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Простое ли?
Оля лежала в знакомой кровати, постель приятно пахла кондиционером для белья, а телефон продолжал звонить. Наяву. Часы показывали полтретьего, и, кто бы ни пытался до неё добраться – дело было срочное.
Телефонные спамеры в такое время не звонят.
Яркий свет экрана ударил в глаза, заставив зажмуриться, и в сенсор «ответить» Оля ткнула почти наугад. Не успела толком даже посмотреть, кто звонит. Вариантов и без того было немного.
Только один, точнее.
– Что произошло? – зевнула она в трубку. Голова всё ещё шла кругом: стремительное пробуждение давало о себе знать. – Хочется верить, у тебя есть причина меня будить в три часа ночи.
– Три часа ночи? – переспросили в трубке. – А, точно, часовые пояса… извини.
Оля уже набрала было в грудь воздуха, чтобы выругаться, но Женька по ту сторону телефонной трубки заговорил снова:
– Но дело срочное, так что просыпайся. И беги проверять соцсети.
А это ещё зачем? Проверять соцсети?
Что у него там произошло?!
– Ты что, всё-таки вляпался в неприятности? – выпалила Оля, тут же растеряв остатки сна.
– Ну… возможно. А может, не я. Проверь, пожалуйста, это очень важно.
С момента их памятного разговора прошла неделя. Неделя, полная переживаний и метаний: Оля нервничала. «Их» по-прежнему не было видно на горизонте, но Женька всё-таки влез на закрытый форум «видящих», и её это пугало.
Пока, впрочем, всё шло хорошо. Ничего интересного ему не попадалось, но и излишнего внимания к себе он не привлекал. Завёл фейковый аккаунт москвича, осторожно общался в чате, куда пригласили его «товарищи» – но не более.
И тут – внезапный звонок посреди ночи и требование проверить соцсети. В прошлый раз, когда Женька так делал, ей пришлось забирать его с детской площадки.
Судя по встревоженному тону, в этот раз ситуация была не лучше.
Оля поморщилась, когда яркий свет монитора ударил в лицо. В тёмной комнате контраст особенно резал глаза. Трубку она держала прижатой к уху, но Женька молчал – видимо, ждал её реакции.
– Да вроде ничего, – она потёрла глаза свободной рукой. – А что случилось? Ты что-то узнал об их следующем шаге?
– Если бы, – вздохнули в трубке. – Хотя… можно и так сказать, но не совсем. Точно ничего нет? Проверь ещё раз.
Это ей уже совсем не понравилось. Оля кликнула на очередную вкладку. Здесь ничего. Тут молчание. Электронная почта? А почему бы и не…
Что?
Видимо, она охнула – потому что Женька тут же отреагировал:
– Пришло что-то? Блин. Мне так хотелось верить, что обошлось, но вот же…
– «Мы знаем, что ты знаешь», – процитировала Оля единственную фразу, приговором темневшую на белом фоне. – С неизвестного адреса. И ссылка. Похоже, на тот самый форум.
– Не нажимай. Это всё?
– Кажется, да, – на всякий случай она проверила список вложений. Пусто. Ничего больше – только странная угроза и адрес сайта.
– Значит, обо мне они всё-таки не в курсе… – Женька в трубке тихонько выругался. – Иначе было бы не только это. То есть, в опасности пока только ты. Блин. Блин! Знал же, что они начнут действовать, но не был уверен, как именно.
Оля ничего не понимала. «Пока только ты»? «Не знают»?
– О чём ты… – начала было она, но он перебил её.
– Слушай внимательно. Никуда не выходи. Нигде не регистрируйся. Закройся дома, притворись больной хотя бы на несколько дней. И… и… и, чёрт, это же всё равно ничего не изменит, да?
Оля молчала. Нотка безнадёжности в последних его словах резанула по ушам, даже искажённая телефонными помехами. Ничего не изменит? Что происходит?
Ей прислали письмо с угрозой. Без конкретики. Больше она ничего не знала.
– Ты ведь… точно не сказала этой Наташе ничего, что могло бы на меня указывать? – уже тише спросил Женька. – Совершенно точно? Никаких данных? Город, что-нибудь ещё, что может подсказать им, где я?
– Никаких, – машинально откликнулась Оля. От сна не осталось и следа: казалось, всё тело звенит струной. Напряжение брало своё. Она потянулась к коротким прядям, рассеянно намотала локон на палец. – Может, всё-таки расскажешь, что случилось?
В трубке что-то невнятно простонали.
– О боже… вот, смотри. Любуйся. Мне это сегодня пришло на основную страницу. Чтоб ты понимала – я нигде её не светил.
В соседней вкладке стукнуло уведомление: сообщение. В унисон звуку с силой бухнуло сердце. Оля медленно потянулась курсором к нужному окну.
Женька прислал фотографию. Не слишком качественную, сделанную на дешёвый телефон. На снимке виднелась знакомая забегаловка: горел дурацкий неон, со стен соблазнительно крутили румяными боками бургеры. За столиками обедали люди.
И Оля. Оля сидела на диванчике со стаканом колы и сливочным мороженым. Подтаявшим.
– Ох, чёрт… – пробормотала она, пялясь на фотографию. – Ты говоришь, тебе это прислали? «Они»?
– Не ты же, – резонно заметил Женька. – Никто больше не мог. А теперь скажи – это не тот случаем день, когда вы общались с Наташей?
Оля присмотрелась к деталям. Да, точно. Пятнышко от мороженого на джинсах, приметное объявление у входа… тот день, то время. И напротив неё самой сидит кто-то – лица не рассмотреть, но цветастую курточку узнать легко.
– Быть не может, – пробормотала она. – Хочешь сказать, она…
– То есть, я прав, – вздохнул тот. – Ненавижу оказываться правым в такие моменты.
– Но это… это же не… – слова никак не хотели складываться в осмысленные фразы, а паника подкатывала всё ближе. – Но как…
– Думаю, так. Эта твоя Наташа была наживкой, чтобы заставить тебя засесть где-нибудь вне лицея и дать им шанс сделать фото, – голос Женьки звучал обречённо, но почти спокойно. Оля знала цену этому спокойствию. – В школу они проникнуть без Фролова не могли. На улице подходить не хотели. В нашем городе не слишком людно, ты могла запомнить лицо. А в забегаловках всегда полно народу.
– А… что с твоей страницей? – наконец обрела дар речи Оля. – Как они на неё-то вышли?
– Через твой френд-лист, – мрачно заметил Женька. – Спасибо ещё, что у меня данные на основной странице тоже фейковые. Вот блин, как знал. Нарочно не придумаешь.
– Тогда как они догадались…
– Что я – это я? А ты давно пароль меняла? Из кафешки той к вай-фаю подключалась?
– А… твою мать!
Оле захотелось удариться головой об стол. Вай-фай! Чёрт, о таком она и не подумала! Ну конечно же! Увести сессию через вай-фай, залезть в её аккаунт, подсмотреть, с кем она чаще всего переписывается и с кем разговаривает о чудовищах… Вот зачем им было заманивать её в забегаловку!
Всё казалось настолько просто, что волосы рвать хотелось. Только от них и так ничего уже не осталось.
– Говорил же быть осторожнее, – безнадёжно протянул Женька. – Я в последнее время весь трафик через ВПН веду на случай чего. Раз уж лазаю по их сайтам. Так что на мой город они так и не вышли, благо, в нашей переписке название не мелькало. Но вот у тебя проблемы.
Волнение переходило в панику, которая сменялась отчаянием. Оля ощутила, как ноги становятся ватными, и порадовалась, что сидит. Стой она сейчас – точно бы упала.
В голове толкнулась полузабытая боль. И знакомый уже стыд, приглушённый страхом.
– Прости, – пробормотала она, – я идиотка. И да, у меня проблемы.
– Да ладно, чего теперь уже, – вздохнул Женька. – Я бы и сам не догадался. Влезть в твой телефон через сеть забегаловки – довольно неочевидное решение.
– Что мне теперь делать?.. – Оля чувствовала себя так, будто её уже обложили. Будто под самой дверью стоит, карауля, целый отряд чудовищ, готовых всеми правдами и неправдами превратить её в симбионта.
Что там нужно, согласие? В крайнем случае они его, наверное, и под пытками могут вытащить…
О таком думать совсем уж не хотелось.
– Уф. Не знаю. Успокоиться, я полагаю, хоть это и сложно, – неуверенно произнёс Женька в трубке. – Угрозы, фото с непонятной страницы – всё выглядит так, будто они хотят, чтобы мы паниковали. Значит, паниковать нельзя.
– А потом? – в горле встал тугой комок, мешающий дышать. Успокоиться? Как?! – Я же не могу запереться дома навсегда! А ждать они умеют…
В окно что-то постучало. Створки задребезжали, как будто кто-то снаружи подсказывал ей: не поможет. Дом – не гарантия безопасности. Да, тепло и уют обычно не по нраву тварям, но у каждого правила есть исключения.
К тому же – кто сказал, что по её следу не пошлют симбионта? Ему не придётся даже ломиться.
Оля в красках представила: вот она, напуганная до предела, сидит дома, вот в дверь начинают трезвонить – настырно, долго. Мама открывает дверь, и безобидный с виду коммивояжёр улыбается выскочившей в коридор Оле нелюдской зубастой улыбкой.
Вот она выходит в магазин за хлебом, и из-под прилавка её хватают цепкие обезьяньи лапы, покрытые чёрной шерстью, слишком грубой и колючей для настоящего животного.
Положим, от простых чудовищ она ещё сможет защититься, успокоившись – хотя до спокойствия ли тут. Но симбионтам её настроение не помеха. Кто знает, сколько их сотрудничает с «ними»? Кто знает…
– Так что рано или поздно я им попадусь, – пробормотала Оля. – Раньше мне казалось, что они потеряли меня из виду, но…
– Послушай, – перебил её Женька. – По-моему, они не теряли тебя из виду. Ну, разве что совсем ненадолго, когда погиб Фролов. Но с тех пор прошло уже много времени, так что они просто выжидали удобный момент. Сейчас ты, по сути, настолько же не в безопасности, как и обычно. Просто теперь об этом знаешь.
Звучало совершенно не обнадёживающе.
– Ну так и что теперь? – беспомощно протянула она. – Мне остаётся только скрыться, выходит? Может, поехать к тебе?
– Не вариант. Мне удалось улизнуть под шумок, пока они отвлеклись на смерть Фролова, а вот с тобой всё будет не так просто. Скорее всего, и рейс отследят, и на хвост тебе сядут.
Женька вздохнул. Оля ощутила, как пропадает последняя надежда.
– Неужели совсем ничего нельзя сделать?! – в её голосе отчётливо звенели нотки истерики, и она ненавидела себя за это. – Мне останется только сложить лапки и умереть?
– Ну… – в трубке замялись и зашуршали какой-то бумагой. – Не совсем. Возможно, есть один способ. Но его использовать не хочется.
Оля насторожилась.
– Ты о чём?
– Как думаешь, зачем им было присылать мне эту фотографию? – спросил Женька.
Паника мешала связно мыслить, но до Оли постепенно начало доходить.
– Ты хочешь сказать…
– Я пока ничего не хочу сказать. Но да, похоже на то, что они пытаются заманить и меня тоже, – подтвердил тот в трубке. – Если кто-то из нас запаникует и натворит фигни, в конечном итоге накроют обоих. Так что главное сейчас, повторяю, – успокоиться и не принимать поспешных решений.
– А если я окажусь в опасности, они начнут шантажировать тебя, – догадалась Оля. – Как ни посмотри – везде их выгода.
Похоже, ситуация и впрямь оказалась безвыходной. И действие, и бездействие одинаково вели в тупик, где хохотал, щерясь змеиным оскалом, призрак Фролова. Вели к «ним».
Капкан стремительно схлопывался.
А главное – Женька оказался прав. Симбионты вышли на его аккаунт и открыли за Олей слежку лишь из-за её собственных действий. Его поиски, его осторожность – всё оказалось неважным.
– Я не знаю, что делать, – вдруг признался он, и Оле на миг показалось, будто она ослышалась. – Ты права. Тупик. Что бы мы ни попытались предпринять, они на шаг впереди нас. Всё продумано. Чёрт, и… как тебя из этой ситуации вытащить без потерь, я тоже не представляю.
Оля помотала головой. В голову лезли совсем уж дикие идеи. Инсценировать собственную смерть? Нереально. Особенно – в условиях слежки. Уйти жить в лес, не имея никаких навыков выживания?
Согласиться, в конце концов, на их условия? Дождаться, пока согласится он?
– Я… постараюсь успокоиться, – несмело произнесла она, чувствуя, как скручиваются узлом внутренности. – А потом попробую… Не знаю даже, что. Может, ещё найдётся способ. Надо подумать.
– Я тоже подумаю, – согласились в трубке. – Нам пока ничего не остаётся, кроме как думать и… как-то жить дальше. Но будь осторожна, Оль. Будь максимально осторожна. Ещё сильнее, чем раньше.
– Но дома-то запираться – не вариант, – вздохнула Оля. – Да и не поможет, сам понимаешь.
– Понимаю. К тому же это большими буквами скажет им: посмотрите, мы её запугали. Так что… попробуй жить, как жила. Хотя я понимаю, что будет сложно. Но ведь… по сути, ничего и не изменилось-то. К тому же, раз мы им нужны, они не должны сделать с тобой ничего плохого. Просто думай об этом.
Звучало довольно безрадостно, но Женька в трубке так старался её успокоить, что ей даже сделалось неловко.
– Я… попробую. Правда, – откликнулась Оля, стараясь, чтобы её голос звучал максимально спокойно. Хотя какое уж тут спокойствие.
Если внутри неё и отсчитывали время до неизбежного невидимые часы, сейчас их стрелки дрожали в нескольких делениях от двенадцати.
Она так и не заснула до самого утра. Женька писал с наспех созданной страницы, продолжая успокаивать и поддерживать, но помогало слабо. Оле всё мерещилось, что её окружили. Что ей не хватает воздуха. Она с нетерпением ждала утра, точно рассвет мог что-то изменить, точно с выходом солнца пришло бы и решение. Но утро наступило, а ничего не поменялось. Часы всё так же шли. «Они» всё так же были где-то неподалёку.
Поначалу хотелось засесть дома. Пусть даже на пару дней: квартира дарила смутное ощущение безопасности. Вот только на поверку оно оказалось лживым, и Оля поняла это сразу, как только глянула на окно.
С вечера на подоконнике ничего не было, но сейчас его прочертили глубокие, как раны, царапины.
Оля не помнила, чтобы видела кого-то у себя в комнате. Пусть даже мелкую тварь.
После такого оставаться дома резко расхотелось.
Она не запомнила, как собралась в школу – тихо, осторожно, чтобы не разбудить выходную сегодня маму. Не заметила, как столкнулась на кухне с отцом, который сонно жевал утренний бутерброд и не обратил на дочь почти никакого внимания. Да и она на него почти не отреагировала.
Вкус завтрака почти не ощущался. Отражение послушно показало ей бледную, как привидение, девушку с дикими глазами, и Оля мрачно выругалась. Скроешь тут панику, когда все эмоции отражаются на лице.
Утренние новости принесли ещё одну «радостную» весть: живодёр, убивающий кошек, объявился снова. Только этого не хватало. Конечно, теперь одноклассники разом перестанут подозревать Женьку – вот только с учётом происходящего в классе новой подозреваемой может стать она сама.
Впрочем, сейчас это было не самое худшее. Потому что возвращение «кошачьего маньяка» значило ещё кое-что.
Оно значило, что чёрный волк с торчащими наружу костями наверняка вновь вышел на улицы города.
На улице бил в лицо морозный ветер: ночью поднялась метель. Точно, декабрь же. Месяц праздников, о которых она за всем случившимся почти забыла. Скоро наступят новогодние каникулы, и одноклассники уже сейчас обсуждают, где и с кем будут проводить праздничное время. Но не Оля.
После всего случившегося никто не подаст ей руки.
Женька оказался прав: после ухода Гоши ничего не изменилось. Молчаливое отчуждение, окутавшее Олю, обычно отдавалось болезненным эхом внутри – но не сегодня.
Сегодня она была слишком погружена в собственную тревогу. И твари – твари витали вокруг, чувствуя её. От них никак не получалось отвязаться. Хорошо ещё, удавалось держать себя в руках, а потому нападать они не спешили.
Уроки Оля отсидела в полном раздрае, не замечая ни смешков одноклассников, ни возмущённых трелей Вивлы. Ей было слишком не по себе, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Хотелось увидеться с Наташей и расспросить её. Вдруг девочка тоже в опасности? Вдруг накрыли не только Олю? Вдруг после смерти Фролова-старшего «они» вспомнили о его младшей сестре? Но колючий страх царапался внутри и не давал действовать. Нельзя. Когда они виделись с Наташей в прошлый раз, это плохо закончилось. Кто знает? Вдруг она и впрямь их агент?
День близился к середине, а ничего не происходило. Оля уже начала уставать от собственной паники и впадать в болезненное, тревожное оцепенение, когда случилось то, чего она не ожидала.
Наташа сама ей позвонила.
========== Глава 27. Рыбки на крючке ==========
С девочкой они с тех пор виделись только пару раз. И то – мельком: то Наташа куда-то торопилась, то Оле было нужно бежать на курсы. Сейчас Оля ужасно жалела, что не смогла выкроить момент на ещё один полноценный разговор с Фроловой-младшей.
Если бы она с самого начала знала, что случилось в их первую встречу…
Что бы это изменило? Роль девочки в истории оставалась подозрительной: по своей ли воле она помогла «им» в слежке за Олей? Может быть, её использовали, сделав невольной приманкой, но…
Оля больше ничему не могла верить.
И всё-таки, когда Наташа позвонила, она взяла трубку. Побег от ситуации ничего бы не дал. А если девочка и вправду помогала им не по собственному желанию, общение с ней могло оказаться полезным. Могло пролить свет на тёмные пятна, которых в этой истории оставалось немало.
– Я слушаю, – Оля поднесла телефон к уху, чувствуя, как подрагивают руки. Плохо. Она старалась быть спокойной весь день, но тревога прорывалась наружу, мешала нормально мыслить, запутывала и сбивала с толку.
Даже если ничего и впрямь не изменилось, а за ней следили уже не первый день, осознание не могло помочь в борьбе с нервами. Оля чувствовала себя рыбкой, уже пойманной на крючок и бездумно болтающейся в воде в ожидании подсечки.
– У тебя всё хорошо? – без приветствия спросила Наташа. И раньше, чем Оля успела ответить, затараторила в трубку. – Тебе может угрожать опасность! Помнишь, я говорила про компанию, с которой связался брат? Ты…
– Погоди, погоди, – перебила Оля. Её будто электричеством ударило. Девочка что-то знает? – Давай по порядку.
– Ты можешь сейчас встретиться? – напирала Наташа. – Надо поговорить. Не по телефону, мало ли что. Я… не всё тебе рассказала. И теперь что-то может случиться. Что-то плохое.
Голос девочки сочился искренним беспокойством. Похоже, за подругу она и впрямь переживала, действительно желая сообщить нечто важное, но Оля никак не могла решить, как к этому относиться. С одной стороны, Наташа очень ей помогла и, скорее всего, ненавидела «их» посильнее её самой.
С другой стороны – звонок выглядел подозрительно. Предложение тоже выглядело подозрительно. И сама девочка, из-за которой Оля оказалась в тот день в злополучном кафе… Кто сказал, что ей можно продолжать доверять?
Почему она предлагает встретиться именно сейчас, когда это может быть опасно? Не ловушка ли?
– Пожалуйста, – дрогнувшим голосом вдруг пробормотала девочка, – прошу тебя, приходи. Сейчас, на ту детскую площадку, где мы впервые встретились. Я не хочу больше… никого терять. А тебе угрожает опасность.
И отключилась раньше, чем Оля успела возразить, оставив ту в полной растерянности.
Что ей было делать? Принять предложение и подвергнуть себя риску – или отказаться видеться с Наташей, возможно, попав из-за этого в ещё большую беду? Какой выход правильнее? Какой безопаснее?
– Аксиома сама знаешь кого, – ответил Женька, когда она перезвонила ему, рассказав о Наташиной просьбе. – Зависит от того, насколько ты ей веришь.
Оля хотела верить. Она ужасно устала от постоянной подозрительности, от тревоги, что заставляла видеть в каждом прохожем врага. От друзей, что уходят, теряются или на поверку оказываются не теми, кем кажутся.
Но что могло сделать простое желание против беспощадно логичных фактов? Из-за Наташи «они» получили доступ к её телефону. Вольно или невольно, девочка им помогла. Кто сказал, что во второй раз не выйдет так же?
Минуты шли, а Оля всё нервничала, не в силах принять решение. Она уже почти решила махнуть рукой и не идти. Почти сдалась.
И тут её осенило.
Приглашение выглядело не просто подозрительным. Оно выглядело… очевидно подозрительным. Слишком подозрительным, чтобы «они» не могли до этого додуматься. Желай они поймать её этой встречей – не стали бы обставлять всё так, чтобы она начала сомневаться.
Не стали бы отправлять писем с угрозами. Не стали бы присылать Женьке фото. Будь это ловушка, они бы не рассказали ей о слежке с самого начала. Сделали бы так, чтобы на встречу с Наташей Оля пошла без колебаний.
«Может, они как раз хотят, чтобы я сомневалась?!».
Оля приняла решение.
Площадка, наполовину заметённая снегом, сегодня была почти пуста. Почти. Полупрозрачный голый человек с сероватой кожей ютился в углу, присев на корточки и спрятав лицо, и волосы у него топорщились, точно наэлектризованные. Острые выставленные лопатки периодически сотрясались, как от сдерживаемого смеха. Уже знакомая чёрная зубастая жижа растекалась вокруг канализационного люка, и вокруг неё таял снег. Перебирая лапами, спускалось что-то по стене многоэтажки – тощее, похожее на паука.
Многовато их. Оно и понятно – сразу двое видящих в одном месте, причём оба взволнованы. И Фролова, чтобы разогнать их, рядом нет.
Оля постаралась успокоить дыхание и решительно шагнула к площадке.
Наташа уже ждала её. Сидела на качелях, до боли знакомым движением лениво отталкиваясь от примятого снега под ногами. Так похоже на Женьку, которого девочка в жизни не видела.
У видящих что, один пакет невротических привычек на всех, с горькой иронией подумалось Оле. Даже у неё самой появились.
– Привет, – Наташа легко улыбнулась, но глаза оставались тёмными и тревожными, а голос звучал как из-под земли. – Я… думала, ты не придёшь. Но ты пришла, и так быстро.
Приветствие почему-то обожгло Олю, как удар. Натянутые до предела нервы реагировали на малейшее изменение в привычном пейзаже, не давали адекватно воспринимать действительность. И Наташа – маленькая, в своей смешной цветастой курточке и в шапочке с помпоном – казалась едва ли не исчадием ада.
Нужно было взять себя в руки. В конце концов, она уже решила для себя, что девочка не опасна. К чему сомневаться сейчас?
– Привет, – отозвалась Оля и осторожно присела на сиденье карусели. Бёдра обожгло холодом. Дерево промёрзло, и плотные штаны не могли защитить от беспощадной стыни. – Ты сказала, что нам нужно поговорить. Что это не телефонный разговор.
Наташа снова улыбнулась, невесело и мимоходом.
– Да. Именно так.
Она странно выглядела. Вроде бы ничего не изменилось – те же серьёзные серые глаза, те же русые волосы, выбивающиеся из-под шапки. Та же куртка, те же повадки, та же россыпь веснушек на курносом носу.
Но что-то в Наташе чувствовалось другим. Словно от камня откололся кусок, обнажая раскрытое, беззащитное нутро, словно фюзеляж ощерился пробоиной. Как будто нарушилась невидимая защита.
Оле сделалось не по себе.
– Ты говорила об опасности. Что ты хотела рассказать? – поторопила она, ощущая, как ползут по спине липкие мурашки.
Девочка глубоко вздохнула, точно собиралась прыгнуть в воду.
– В прошлый раз я… сказала не всё. Прости.
Оля вздрогнула. Значит, всё-таки правда? Ей не хотелось обижать девочку, решившую наконец заговорить, но с губ само собой слетело:
– Так и знала.
Она не это хотела сказать. Совсем не это. Больше всего на свете ей хотелось вывалить Наташе всю правду, поделиться собственной бедой, предупредить. В конце концов, девочка наверняка была такой же жертвой, как и они с Женькой. Не преступным гением, не кукловодом – ребёнком, которого втянули в нелюдские разборки.
Но ледяная тревога продолжала сковывать лёгкие, и Оля сказала то, что сказала.
Наташа странно нахмурилась – не сердито, скорее печально. Сложила брови трогательным домиком, и Оле стало стыдно. Вот же! Нельзя было не обижать человека?
Пытаясь сгладить неловкий момент, она запнулась и добавила:
– В прошлый раз ты не сказала, откуда у тебя контакты этих людей и адрес форума. Если брат тебе ничего не говорил и не показывал, как ты их нашла? Поэтому… я подумала, что ты могла рассказать не всё.
Теперь в личике Наташи не осталось ни тени трогательности: девочка продолжала хмуриться. Серьёзно, по-взрослому. Выражение в её глазах было таким, что Оле захотелось согреться – но она не подала виду.
Что это было за выражение? Гнев? Стыд? Отчаяние?
Полупрозрачный человек несмело обернулся в их сторону. Лица у него не было.
Жижа у канализационного люка пошла пузырями.
– Он старался прятать «их» от меня, – наконец произнесла девочка, – действительно старался. Но… Гоша был дурак. Он постоянно забывал компьютер включенным.
На миг Оле показалось, что ей перестало хватать воздуха. Худшие опасения подтверждались в который уже чёртов раз.
– То есть…
– Я не врала тебе, – Наташа вздохнула, грустно и тяжело, совершенно по-взрослому. – Я не хочу мстить, я не желаю вам с другом ничего плохого. Но…
Она осеклась и умолкла, разглядывая примятый снег под собственными ногами.
– Но «они» оказались сильнее, – эхом отозвалась Оля. Наташа подняла голову.
– Да, – негромко подтвердила она, – оказались. И в прошлый раз я кое о чём умолчала. Именно из-за этого. Но теперь… я, наверное, тоже в опасности.
Оля напряжённо прикусила губу. Голос девочки звучал искренне, но в прошлый раз ей тоже казалось, что Наташа с ней откровенна. Как знать. Может, и эта грусть в её голосе – фальшь? Может, она по-прежнему что-то скрывает, и выйти из замкнутого круга лжи можно только в холодное московское будущее? Будущее без Женьки?
Наташа будто поняла её замешательство.
– Я не симбионт, – тихо произнесла она. – И не «их» союзница. Это правда, что сейчас я их ненавижу. Но… так было не всегда.
– Тебе казались интересными существа, – запоздало вспомнила Оля. – Ты же говорила, что хочешь узнать о них побольше!
Девочка кивнула.
– Мне не нужна была сила, потому что я не боялась. Меня «они» купили на любопытство.
С того самого дня, как Гоша вернулся из школы необычно довольным, с горящими ажиотажем глазами, Наташа втайне ему завидовала. Виду, конечно, не подавала. Недовольно бурчала: мол, связался чёрт знает с кем, вот втянут тебя в неприятности, сам виноват будешь.
За подначками и демонстративной отстранённостью пряталась зависть. И ещё – любопытство, жгучее и захлёстывающее, как волна. Всю жизнь она гадала, что за существ они с братом видят. Строила предположения. Читала легенды. И вот теперь тайны «драконов», таких привычных и таких непонятных, приблизились на расстояние вытянутой руки.
Если эти люди знают о тварях так много – может, они сумеют рассказать Наташе больше, чем известно ей самой?
Она спросила об этом Гошу в первый же день. Тот только хмыкнул, сверху вниз глядя в её горящие ажиотажем глаза.
– Я не на том уровне, чтобы задавать слишком много вопросов. А ты лучше пока держись подальше, мелкая. Они, конечно, крутые ребята, но лучше мне поначалу всё разведать. Поняла?
Наташа поняла. Поняла одну простую вещь: как бы Гоша ни хвалил своих новых друзей, в каком восторге бы от них ни был, её он старается держать от них подальше. Не просто так. Совсем не просто так.
Он тоже им не доверял.
Не ей одной эта компания казалась подозрительной.
Но страх толкал брата к ним, страх, который был сильнее подозрений. Страх такой мощи, что ради борьбы с ним он мог поверить кому угодно. А она – она не боялась. Ей это было не нужно, и потому Гоша не мог решиться посвятить сестру в «их» дела.
Осторожность взяла верх над любопытством. Страстное Наташино желание узнать правду поутихло. Теперь она старалась отговорить брата от общения с этими людьми. Раз уж такой, как он, заметил неладное – значит, что-то там точно нечисто.
Попытки оказывались безрезультатными. Наташа понимала: он всё равно её не послушает. И в свою очередь старалась сторониться всего, что связано с «ними».
Но, когда Гоша в очередной раз забыл выключить компьютер, всё-таки не удержалась.
Ей хотелось верить, что она делает хорошее дело. В конце концов, кто знает – может, она сможет увидеть нечто большее, чем брат? Что-то, что поможет им обоим? Правду не только о «драконах», но и о «них» самих. Правду, которая поможет ей отговорить его и понять, что происходит, самостоятельно.
В конце концов, врага нужно знать в лицо.
Но на форуме, куда привела её история браузера, не нашлось ни слова ни о чём подозрительном. Зато нашлась энциклопедия.
– Что, прямо энциклопедия? – не поняла Оля. Вспомнился дневник Марины: такое удобное подспорье, которого не было у Наташи. Интересно, как они выживали, когда мамы не оказалось рядом? Неужто на одном только собственном опыте?
– Ну… не совсем.
Целый раздел сайта был посвящён существам. Посетители рассказывали, кого они встречали. Как выглядят те, с кем им приходилось иметь дело. Что они едят. Как от них защититься, если случайно привлёк лишнее внимание. Информация лилась рекой: за вечер Наташа узнала о «драконах» больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Одна из тем называлась «теории». В ней люди рассуждали, как именно появились существа – и почему лишь некоторые могут их видеть.
То есть, разговаривали ровно о том, что интересовало Наташу.
– Я купилась, – вздохнула девочка. – Заглотила крючок, как тупая рыба. С компьютера брата постоянно смотреть было нельзя, так что я решила – ну, зарегистрируюсь там, хуже будет, что ли. Я ведь не стану указывать личную информацию, не стану общаться…
Поначалу она и впрямь не общалась. Ходила по темам, с горящими глазами читала откровения форумчан: и о диковинных «летающих китах», что порой видятся в небе, и о том, как другие люди воспринимают происходящие с ними странности.
Наташу жутко возмущало: как так, брат наврал ей, сказав, что ему не дают доступа! Вот же они, знания, лежат себе на форуме – бери и читай!
В теме теорий она обосновалась прочно. Предположения и чужие идеи захватили Наташу с головой, и она сама не заметила, как ввязалась в спор с кем-то из форумчан-старожилов.
Когда он написал ей в личные сообщения, она, охваченная азартом, не удержалась и ответила.
– А потом… я так и не поняла, как это произошло, но ещё пара дней – и меня добавили в их конфу, – она вздохнула. – А это уже соцсеть. Так они узнали и моё имя, и то, что я его сестра. Я на тот момент решила, что пусть, они вроде оказались безобидными. А потом у Гоши появилась эта… штука.
Когда Наташа забила тревогу, было уже поздно: брат увяз по уши.
Они с Гошей сидели в разных чатах. Тот даже не знал, что она тоже общается с «ними». Но её аккуратные расспросы не прошли мимо внимания других – и, стоило Наташе обмолвиться о брате и его метаморфозах, как в конференции начало происходить что-то непонятное.
– Они писали «какой ужас, такого просто не может быть», – вспомнила Наташа. – Уверяли, что они не при чём. Но я всё равно начала сомневаться. Выгрузила архив энциклопедии и убежала оттуда. Удалила аккаунт. Думала, я избавилась от них. Но…
– Но после смерти Гоши им нужен был кто-то ещё из этого города, чтобы выйти на нас с Женей, – закончила Оля. – И они вспомнили о тебе.
