Текст книги "Королевство поющих ветров (СИ)"

Автор книги: Анастасия Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

 -Его жизнь зависит от идола, которому он служит, – Кристиан отвернулся и задумчиво посмотрел на огонь. – Если бы ты примешь жребий, Миэль станет ему не нужен. Карл уверен в этом. Проклятье Морло должно быть исполнено, но если его исполнишь именно ты, у Королевства будет шанс.

 -Нет.

 -Я все понимаю, Ли, но ведь гибнут невинные люди! Войну необходимо остановить любой ценой. Если бы я мог это сделать, то сделал бы не задумываясь!

 -Ты понимаешь, о чем просишь? – не поверила я.

 -Да. Это единственный выход.

 Не улице послышался шум и крики.

 -Зло несет смерть! – обернувшись, сказала я брату. – Если стану жрицей, проклятье сбудется… Хочешь, чтобы моими руками был уничтожен наш род и эта земля? Или всерьез надеешься, что я смогу сопротивляться? С тьмой нельзя играть, Кристиан – это безумие!

 -Нет, Лирамель, твое упрямство – это безумие. Если бы народ мог выбирать, он бы выбрал жизнь. Посмотри правде в глаза: Королевство пало, род Тара скоро перестанет существовать, как и все живое вокруг – Миэль не пощадят никого!

 Я заколебалась. Искушение согласиться с ним было слишком велико. Одно мое слово и весь этот ужас мог закончиться, жизнь вернулась бы в привычную колею.

 «Может быть, Карл все-таки прав?» – в смятении, подумала я и, сжав в ладони крестик, опустилась на колени. – «Господи, как же я могу? Как поступить? Верно ли ставить на одну чашу весов собственную душу и жизни тысяч людей?».

 «Монарх един со своим народом», – раздался в душе тихий ответ, и перед мысленным взором разверзлась огненная пропасть. Посреди черного пламени стояла окутанная искрами женская фигура. Повернувшись, она вытянула вперед окровавленные по локоть руки и отчетливо произнесла моим голосом: «Ваффар!». Это было одно из самых страшный и древних заклятий правящего Ордена – слово разрушения.

 Судорожно вздохнув, я взмахнула руками, отгоняя видение, и решительно обернулась к брату.

 -Нет, Кристиан! Иногда смерть единственное, что можно выбрать. И, поверь, это не самое страшное.

 Печальное лицо брата, мерцающие угли в камине и ровные черно-белые квадратики мраморного пола… Стены кабинета дрогнули, подернулись рябью, и, не успев испугаться, я снова увидела вечернее небо.

 Миэль стоял надо мной и улыбался. Глубоко вздохнув, я с трудом встала на ноги, и с вызовом посмотрела ему в лицо.

 -Лирамель, – он погрозил мне пальцем и прищурился, – вот ты, какая оказывается! С тобой будет нелегко...

 -Ничего не выйдет, князь, – я упрямо сжала губы. Пусть радуется, теперь я знала, что он хочет со мной сделать.

 -Посмотрим, дочь Лирдана, посмотрим! Я изучу тебя и подберу ключик – это не так сложно, как кажется, ибо мне не дана полная власть над тобой в эти дни!

 Не переставая улыбаться, мужчина поднял левую руку и положил ее на мою голову. Я попыталась увернуться, но ноги словно вросли в камень. Как в кино, жизнь стала с огромной скоростью отматываться назад: дорогое прошлое таяло, бесследно исчезая во тьме… Взмахнув руками, я с криком оттолкнула его и навзнич упала в черное озеро...

 Горы, небо, парящий в синеве ястреб… И ничего больше. Миэль забрал самое дорогое, что еще было у меня: память о счастье и надежду. Я закрыла глаза мокрыми ладонями и бессильно зарыдала.

***

 Я боялась, очень боялась. Наверное, ни один человек в мире не боялся так темноты. Мрак давил со всех сторон, пытаясь раздавить и уничтожить. Я молилась, опасаясь остановиться даже на миг, а душа металась под куполом, который вот-вот мог треснуть от чьей-то невидимой злой воли.

 Обычно к утру удавалось ненадолго заснуть. Солнце рассевало ночь по углам, изгоняя из комнаты живые тени, но рассвет уже не нес утешения. Я ждала князя и знала, что он непременно придет, чтобы снова мучить… Я была одна, никому до меня не было дела. И выхода тоже не было.

 Миэль был жесток и любезен. Его сны, которые проживались, как целые жизни, с каждым разом становились все изощреннее и изощреннее. Он изучал мою душу вдоль и поперек, находил слабые места и наносил удар. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла этим иллюзиям самую мучительную смерть.

 Однажды, где-то на шестой день, в миг очередного пробуждения на холодных каменных плитах, мне явился белоснежный Ангел. Он стоял, заграждая меня прозрачными сияющими крылами от улыбающегося князя, и неотрывно смотрел на восток.

 Увы, я уже не в силах была думать, чувствовать или радоваться – страх пронзил все уровни моего бытия. Говорят, в любви нет страха… Но моя вера была много ниже этого идеала. Все, что я делала, было исключительно по милости Божией. Она давалась не ради меня, а ради вверенного мне народа. И даже без прошлого, от которого остались лишь непонятные обрывки, я осталась собой и твердо понимала, что должна жить, пока не истечет время. Вокруг этой цели, строились все мысли и чувства.

 Ночью седьмого дня ко мне в комнату тихо зашел Карл. Я узнала его по шагам и, перестав всхлипывать, постаралась дышать глубоко и ровно. Закрыв дверь, брат поставил свечу на стол и присел на край кровати. Я смутно помнила, что связана с этим человеком кровными узами, и на сердце отчего-то вдруг стало тепло.

 -Уверен, ты не спишь, Лирамель… – мягко сказал мужчина и осторожно провел ладонью по моим волосам.

 -Ночью опасно спать, – спустя несколько секунд ответила я, открыв глаза.

 -С каких это пор?

 -Наверное, всегда…

 -Вернулись детские страхи?

 -Не помню, – боль вдруг обхватила голову стальным обручем. Так было каждый раз, когда я пыталась заглянуть чуть дальше…

 -Как так? – удивился брат и, взяв меня за подбородок, развернул к себе, чтобы поймать взгляд. – Да, ты не лжешь… Что же ты помнишь?

 Взглянув на его спокойное строгое лицо, я вздохнула.

 -Помню, как ехала по дороге. И битву далеко внизу. Еще была женщина, Дайна… Она погибла, упала. Вернее нет, она сама… И еще тот человек… – я помотала головой. – Наверное, это был сон. Или нет… Не знаю. Потом я очутилась здесь. Кажется, это было очень-очень давно, может, несколько лет назад. Когда-то я жила далеко отсюда и там был лес, и поле с цветами… Мне иногда снятся такие сны.

 -А меня помнишь?

 Я согласно кивнула.

 -Да... Был, кажется, еще один, совсем как ты, только волосы у него были белые. И он был добр ко мне.

 -А я – нет? – как-то печально спросил мужчина и отвел глаза.

 Мне было неловко отвечать на этот вопрос, ведь он был предан тому, кто мучил меня, кого я боялась и днем и ночью.

 -Послушай, Ли, – глухо откашлявшись, шепнул брат и, поддавшись вперед, осторожно обнял. – Возможно, я еще не все до конца понимаю, но уверен: единственным выходом сейчас будет отступиться – только так мы можем спасти Королевство. Такова наша судьба – твоя и моя.

 -Отступиться? – я вздрогнула и слабо оттолкнула его. Сны, такие яркие, живые… В каждом из них князь предлагал тоже самое – раз за разом… Мне вдруг стало больно за этого человека, считающего, что он знает как лучше и правильнее. Прищурившись, я пристально взглянула на него и, не дав сказать очередную ложь, с жаром выпалила: – Отречься от Того, Кто один не оставил меня среди тьмы? От единственной надежды? Стать такой же, как Миэль, наполнившись жесткостью и мраком? Как я смогу спасти Королевство, последовав пророчеству, обещающему его уничтожить? Если тьма войдет в мою душу, ничто не сможет меня удержать!

 -Пророчество твориться людьми, Лирамель, и не всегда может быть истолковано ими верно. Королевство перестанет существовать на картах, но оно останется, люди останутся! Войны нельзя допускать, гарнизонам не выстоять против армии князя. А ты… Иногда приходится делать выбор, не взирая на последствия и не думая о собственном спасении.

 -Есть вещи, которыми нельзя поступаться. Я готова отдать жизнь, но не душу, потому что она не мое достояние. Монарх един со своим народом: уступив, я убью не только себя, но и всех, за кого отвечаю. Не верила, не верю и не поверю, что это единственный путь! С тьмой нельзя найти компромисс! Миэль – лжец!

 Карл задумчиво хмыкнул и выпрямился.

 -Надеялся, ты поймешь…

 -Никогда. Прости… – едва слышно прошептала я, и, свернувшись калачиком, беззвучно заплакала. Мне не хотелось разочаровывать его, но иначе было нельзя.

 -Прости, – ворчливо повторил мужчина и подоткнул одеяло. – Спи, мой упрямый и отчаянный ребенок. Миэль сегодня далеко отсюда.

 Он взял меня за руку и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.

 «Почему он не приходил раньше»? – Думала я, постепенно засыпая. – «С ним так безопасно… Так хорошо».

 На следующее утро, впервые за долгое время, я проснулась отдохнувшей и выспавшейся. Сквозь зарешеченное узкое окно, пробивались первые лучики света. На душе было удивительно спокойно.

 В положенный час, как и всегда, Миэль, деликатно постучав, вошел в комнату. Я была одета и готова следовать за ним. Человек, наверное, способен привыкнуть ко всему, даже к унижению и боли.

 -Привет тебе, Лирамель, – улыбнулся мужчина и закрыл за собой дверь. – Как спалось?

 -Благодарю за заботу, князь.

 Он смерил меня внимательным взглядом, и медленно двинулся вперед.

 «Господи!» – мысленно взвыла я, чувствуя, что ноги стали ватными от страха.

 Но Миэль только взял меня за руку и осторожно усадил на кровать.

 -Не бойся, – успокоил он. – Я верну тебе память, чтобы ты смогла принять осознанное решение.

 Его руки с силой сжали мою голову. Словно темное покрывало, спало с моей измученной души. Воспоминания разом вспыхнули в сознании, опалив неимоверным изумлением и болью. Я инстинктивно попыталась вывернуться, но не смогла даже пошевелиться – князь был чудовищно силен.

 -Вот и все, – удовлетворенно заявил мужчина и нехотя отпрянул. – Даю три часа, чтобы еще раз все взвесить и обдумать. Срок нашего договора истекает через четыре дня, медлить более нельзя.

 И он ушел, оставив меня наедине с тем, чем была на самом деле. Не в силах даже отвести взгляд от закрывшейся двери, я заставляла себя дышать. Выдох, вдох, выдох…

 «Безумие, безумие…», – поверить в реальность не хватало ни воли, ни смелости.

 От неимоверных усилий справиться с паникой, у меня, по-видимому, поднялась температура: голова слегка кружилась, а руки стали холодны как лед.

 «Что ждет теперь? Что он намерен делать?» – лихорадочно думала я, сопоставляя все, что вспомнила и узнала. Четыре дня – не пара часов, а Миэль был не таким благородным, чтобы просто убить, после всех тех усилий, которые были приложены. Он вознамерился взять власть над моей душой, и был готов ради этого на все. Почему же я была так опасна для него? Я, которая и стоять то в его присутствии не могла, так велик был ужас!

 Карл советовал покориться князю от имени всего Королевства. К счастью, мои духовные глаза были зорче. Я знала, что Миэль хочет сотворить со мной, и какой ценой он стал тем, кем являлся. Много веков князь продумывал свою месть и, наверное, предусмотрел все, кроме того, что в душе его последней жертвы будет гореть свет иной веры – та же ошибка, которую допустил Тарэм. Если бы я не попала в Большой мир, а росла в Замке, не думаю, что сменить один культ на другой, стало бы большой проблемой.

 -Если я откажусь от его предложения, а потом не выдержу мук?… Потеряю душу, жизнь и шанс спасти Королевство… – как безумная шептала я, раскачиваясь из стороны в сторону. Выхода не было, чтобы не говорил Карл… Его не было… Не для меня.

 Он вернулся, как и обещал – ровно через три часа. И нашел меня там же, где оставил. В его руках был поднос с двумя чашками кофе и печеньем. Молча протянув руку, князь помог мне встать и усадил за стол – его движения были отточенными и спокойными, словно он отыгрывал давно репетируемый спектакль.

 -Нет смысла снова задавать вопрос, – сказал Миэль, допив свой кофе. – Я не скрою, что потерпел неудачу с твоим сознанием, но это скорее победа, а не поражение. Слово, данное Карлу исполнено. Твоя роль, какой задумал Морло, решил бы спор между нашими народами малой кровью. Меня это вполне устраивает. Других вариантов нет – проклятие должно быть выпущено на свободу. Ты упряма и умна, Лирамель, за тобой стоят силы чуждые мне... Я пытался действовать мягко и хитро – ты сопротивляешься. Увы, мне ничего не остается, кроме как применить иные способы. Это не угроза, лишь констатация факта. Итак, каков будет ответ?

 Затаив дыхание, я почти не слушала его, ожидая лишь последних слов. Хотелось поскорее сбросить с плеч тяжелое бремя выбора.

 -Нет, – от моего дыхания, кофе в чашке подернулось мелкой рябью и вновь тускло отразило потолок.

 Миэль задумчиво кивнул.

 -Это было ожидаемо, – сам себе сказал он, рассеянно проведя ладонью по волосам.

 Я пожала плечами и встала. Знакомый холод и боль, словно пытаясь удержать на месте, сжали голову стальным обручем. Преодолев внутреннее сопротивление, я подняла руку и начертала на себе крестное знамение. Князь вздрогнул и недоуменно выгнул бровь, в глазах его вспыхнул опасный огонек.

 -Даже это тебя не спасет, – его голос вдруг стал похож на тихое шипение, – я сокрушу все. И Карл мне поможет, потому что его долг перед народом сильнее голоса разума и любви к тебе.

 Отвернувшись, я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его речей. Миэль умел запугивать, а Карл всегда являлся верным ключиком к моему сердцу...

 Рассмеявшись, он подошел и с силой развернул меня к себе лицом.

 -Я решил быть откровенным с тобой, хочешь ты этого или нет!

 -Не надо…

 Прочитав в моих глазах страх, мужчина до боли сжал мои плечи и встряхнул.

 -Я расскажу тебе правду, маленькая принцесса, – его низкий голос заполнил собой весь мир снаружи и изнутри. – Слушай внимательно, потому что в твоих руках теперь судьба целого народа. Хочу, чтобы ты до конца осознала это и поняла, что не найдешь оправдания, когда будешь тонуть в реках пролитой крови.

 Я зажмурилась, силясь вспомнить какую-нибудь молитву, и не смогла.

 -В мире, где история течет по руслу высохшей реки, – начал Миэль, – жил был мальчик по имени Карл. Больше всего на свете он мечтал стать похожим на своего отца. Да только вот беда – отец его был принцем и наследником, а Карл всего лишь незаконнорожденным сыном. И все же, принц не оставлял надежды... Шли годы, мальчик рос и делал все, чтобы стать достойным мечты. И вот, однажды, на пороге дома, он нашел новорожденную девочку. С ней было письмо. Первое и последнее письмо от горячо любимого отца. Я читал его, потому что тот, кто перенес тебя в Большой мир, был моими руками и глазами.

 «Я вручаю тебе жизнь сестры, сын мой, – писал король. – Как Главе рода, мне был открыт ее путь – она унаследует трон, и жизнь ее однажды спасет Королевство от гибели».

 Как ты думаешь, Лирамель, легко ли было Карлу принять свою роль? Но он был не только сыном, но и принцем, а потому смирился. Я следил и радовался, потому что дни моего ожидания подходили к концу. А еще я видел силу и мудрость Тара в его глазах, и боялся. Но нельзя уже было изменить то, что совершилось. Ты стала королевой и вступила на путь пророчества. Карл понял это слишком поздно. А когда понял, решил исполнить волю отца, склонил передо мной колена. И совершилось великое падение. Никто еще не был столь опасен для меня и не имел подобной силы. Я провидел это, и потому не оставил ему выбора. Месть Морло, моего деда, должна свершиться. Только дитя Крови сможет сделать то, что желает владыка и повелитель этого мира. Ты уничтожишь тех, кто несет в себе чистую кровь Арматея, истинного потомка Тара Валлора. В обмен, я не пролью кровь твоего народа и передам Карлу корону. Ваши роли давно предопределены, и принц знал это так же хорошо, как и я. Не в его власти выбирать иной путь, однако ты такой властью обладаешь. Если скажешь «да», спасешь и себя и свою землю. Твое «нет», станет подписью на вашем смертном приговоре. Как уже сказал, в иной роли я не посмею оставить в живых ни тебя, ни того, кто даже на коленях, способен повернуть историю – Княжеству не нужны такие враги. А теперь, зная это, решай.

 Меня трясло, сердце почти не билось от боли. Сложно было понять, лгал ли Миэль или говорил правду. Душа просто не могла вместить услышанного. Стиснув зубы, и едва удерживая готовый сорваться стон, я зажмурилась, чтобы остановить слезы.

 «Не могу, не могу, не могу!» – мысленно закричала я, выдирая из памяти образ брата и разрывая его на мелкие куски, словно цветную фотографию. Мосты уверенности угрожающе распадались под ногами… Из всех сил сжав кулаки, я запретила себе чувствовать и думать. Я стала камнем, льдом, и пустотой. И тихо повторила:

 -Нет.

 Его лицо осталось совершенно бесстрастным.

 -Карл! – выпрямившись, крикнул князь так, что содрогнулись стены.

 Брат вошел, когда смолкло эхо. Уверенный и гордый, спокойный и невозмутимый – как всегда.

 -Я сделал все, что мог, – с легкой ноткой раздражения, сказал Миэль, и кивнул на меня. – Она избрала другой путь. Возьми ее и возложи на жертвенник.

 Я с ужасом смотрела, как второй раз бесшумно закрывается за его спиной тяжелая дверь. В ушах звучали последние слова… От страха, даже не заметила, как Карл подошел и встал рядом. Поймав, наконец, мой взгляд, брат молча размахнулся и дал пощечину с такой силой, что я упала и лишилась чувств.

 ***

 Вставало солнце, прохладный ветерок скользил по лицу, слегка перебирая пряди у виска. Осторожно повернув голову, я посмотрела налево: горы, небо, молочная дымка где-то у самых вершин... Справа простиралась бесконечная степь.

 «Снова сон?» – я попыталась приподняться и судорожно вздохнула: тело было намертво приклеено к камню. Похоже, Карл выполнил приказ князя. Меня лишили даже права умереть! Кристиану все еще требовалось время, и нужно было отвлечь Миэля от запада. Я должна была бороться за жизнь до последнего.

 Вокруг стояла абсолютная тишина, только где-то под самыми облаками слышался одинокий плач ястреба. Он часто летал над крепостью, мы с ним были давно знакомы… Подумав еще немного, и вспомнив все известные факты, я окончательно смирилась с действительностью и попыталась уснуть – на это не требовалось много смелости и сил.

 День промелькнул незаметно. Погода стояла теплая, и только под утро, становилось прохладно. Впрочем, уже через пару часов я почти молилась, чтобы на ясном небе, наконец, появились тучи, и пошел дождь. Язык распух от жажды и причинял боль. Даже кошмары, ставшие неотъемлемой частью снов, больше не тревожили – в забытьи я видела только еду и воду.

 На рассвете второго дня пришел Карл. Окинув меня внимательным взглядом, он коснулся запястья и нащупал пульс. Минуту брат стоял, казалось, не дыша, затем кивнул и отступил.

 -Не передумала? – без интонации спросил он.

 Я покачала головой.

 Мужчина равнодушно улыбнулся, а затем, взяв себя в руки, снова подошел и, откупорив небольшую кожаную флягу, осторожно напоил меня. Я закашлялась: все нутро обожгло, словно это была не вода, а крепкое вино. Впрочем, сейчас мне уже вряд ли удалось бы отличить одно от другого.

 -У меня все затекло… – в моем голосе скользнула мольба: от привычки искать у него помощи, трудно было избавиться.

 Карл пожал плечами. Понимая, что он вот-вот уйдет, я набралась мужества и спросила:

 -Скажи, неужели ты присягнул ему только из-за власти?

 Брат помедлил, словно решая что-то, а потом взглянул на меня и серьезно ответил:

 -Было много причин, но я никогда не лгал тебе, и сейчас не буду… Все сложнее, чем кажется, Лия. По сути, мне пришлось лишь согласиться вернуть себе то, от чего добровольно отрекся много лет назад. Как и тогда, причины были весьма серьезными. И, поверь, поступить иначе я не мог. Не думай, что все это доставляет мне радость. Впрочем, ты, наверняка так не думаешь. – Он нахмурился, и, помолчав немного, добавил: – Если придется идти до конца, я не стану колебаться только из-за того, что князь причинит тебе больше мук.

 Изо всех сил вжавшись затылком в камень, чтобы заглушить болью подступающие слезы, я закрыла глаза. Постояв еще с минуту, и так и не дождавшись ответа, Карл тихо ушел. Его шаги постепенно замирали в отдаление, пока не превратились в еле заметный шепот и не стихли совсем.

 Параман оказался прав: «всяк человек – ложь», особенно там, где балом правила власть. Я с горечью задала себе вопрос и с горечью же призналась, что даже теперь любила своего брата. Любила и даже по-своему понимала…

 С наступлением темноты, вновь удалось забыться сном. Вместе со слабостью, в душе росло безразличие к своей судьбе. Медленно и осторожно к моему каменному ложу приближалась смерть – времени оставалось все меньше и меньше. Понимая это, я молилась уже только о том, чтобы Кристиана ничего не задержало в пути, и он успел раньше, чем князь подпишет Тиру смертный приговор.

 Ночью пошел дождь. Он смыл пот и грязь, и я пила холодну влагу, как ненормальная. Помню, тошнило, но я все равно пила и пила. Стало так хорошо, что казалось, будто летаю. А поутру взошло солнце. Я вновь воспаряла духом: Благодать, коснувшись души, исцелила застарелые раны и придала сил. На сердце стало светло и радостно – Господь укреплял меня перед последним испытанием.

 Днем, еще до полудня, пожаловал Миэль в сопровождении той самой черной фигуры, которую я видела у его трона в первый день. Карл тоже был с ними, и выглядел непривычно бледным и взволнованным.

 Ничего не говоря, князь подошел к жертвеннику и, наклонившись, внимательно взглянул мне в глаза.

 «Привет тебе, мученица», – прозвучал в сознании знакомый низкий голос.

 Я вздрогнула и поежилась. Это был грубый ход: напугать меня больше, чем была напугана, было не возможно, а гордости в моей душе давно не осталось. Поняв, что не дождется ответа, Миэль помрачнел и обернулся к своим спутникам.

 -Призываю вас в свидетели. Я сам проведу обряд.

 -Владыка? – Карл нахмурился, и хотел было возразить, но мужчина жестом остановил его.

 -Оставь, друг. Я не так жесток, чтобы испытывать тебя.

 Мрачно кивнув, брат поклонился.

 Я посмотрела на Карла, мысленно прощаясь, но, встретившись с ним взглядом, поежилась: его серые глаза горели таким огнем, что казались черными – он все еще верил, что я передумаю.

 -Я – Миэль, сын Мигталя Валлора из рода Тарина, призываю господина над своим господином! – громыхнул жуткий голос, и земля завибрировала, словно живая.

 Сильные холодные ладони обхватили мою голову, и где-то в отдалении я услышала глухой рокот. Ледяной ужас зажал душу в тиски. Разум скорчился, сжался, и в кромешной тьме небытия скрестился с жестоким разумом князя.

 Я была нагая во тьме – ни мыслей, ни памяти о прошлом. Я чувствовала и видела жуткие существа, кружащиеся вокруг. Они терзали меня, выворачивали душу наизнанку. Я не могла вспомнить ни одной молитвы, не могла закричать, отгородиться от них… Не было выхода, будущего, времени. Не было ничего, кроме Миэля и его ненависти. Это было хуже смерти – это были тысячи смертей в мгновение времени.

 «Отрекись! Стань моей!» – шипели он, хохоча и завывая.

 Я металась, не понимая, чего от меня хотят, и сходила с ума. Кто я, что я? Все утратило суть: позади была лишь пустота – я была рождена во тьме, я вросла в нее, и кроме нее не было ничего, потому что она была всем. Только мое имя теплилось в душе, как затухающая свечка:

 «Ли-ра-мель… Ли-я… Лия», – мерцали среди хаоса знакомые буквы.

 За именем дрожало короткое воспоминание – потянувшись к нему из последних сил, я почувствовала приятное тепло…

 «С первым именем ты вписана в книгу великого Рода, со вторым – в книгу Жизни», – шепот доносился издалека, и я вдруг вспомнила, что это было именно так.

 В ослепительной вспышке света на миг осветилось моя суть. Рванувшись в глубину кипящего ничто, я возопила краешком сознания к маленькому, светящемуся в сердце, пятнышку.

 «Только бы дотянуться, только бы…»

 -Сними с нее это! – послышался далекий голос.

 «Да воскреснет Бог, и рассеются Его враги, и пусть бегут от Него все ненавидящие Его!» – в исступлении прокричала я, знакомые с детства строки и, тьма вокруг дрогнула. Оковы ужаса со звоном пали на землю и рассыпались в прах. Сделалась великая тишина… Синее небо и солнце, скатывающееся к западу – ястреб уже улетел...

 Миэль тяжело поднялся, отряхнул с черного камзола грязь и, вынув из-за пояса белый кинжал, шагнул ко мне. Улыбка исчезла с его лица, оставив только злобу и ненависть. Он был теперь тем, чем я ощутила его во тьме – не человеком, чем-то средним, давно потерявшем облик.

 -Прочь! Не смей! – раздался громкий окрик, но князь словно не услышал его.

 В последнюю секунду, опередив время, Карл метнулся к жертвеннику и встал между нами. Лезвие вошло в его тело, как в масло… Я закричала, но брат, словно не заметив боли, оттолкнул Миэля и выхватил меч. Еще миг, и отцовский клинок и скрестился с искривленным ятаганом аллотар.

 Они бились яростно, но не долго. Карл пытался оттеснить противника от каменной плиты, но силы были явно не равны. Споткнувшись, брат упал, но тут же откатился в сторону. Клинок Миэля на четверть вошел в землю в том месте, где секундой раньше была его жертва. Почти зарычав от досады, князь выпрямился и тяжело дыша, застыл. В его стеклянных глазах на миг потух гнев и всколыхнулось нечто похожее на изумление. Обернувшись на запад, он недоверчиво прислушался.

 Далеко-далеко, едва уловимо в прохладном осеннем ветре, пели походные трубы. То была самая прекрасная музыка, которую я когда-либо слышала, потому что она несла надежду: Кристиан даже не подозревал, как вовремя он бросил свой вызов!

 Забыв про Карла, князь поднял голову к небу и рассмеялся: зло, громко, самоуверенно… Брат со стоном попытался приподняться, и не смог – силы покинули его. Заметив это, Миэль метнул пламенный взгляд на неподвижно стоящую в стороне фигуру и коротко бросил:

 -Прикончи его и возвращайся к людям, обойдете их с востока.

 Тень шевельнулась и кивнула в мою сторону:

 -А она? – раздался из-под капюшона глубокий женский голос.

 -Оставь. Это подождет.

 И, потеряв к нам всякий интерес, Миэль повернулся и ушел.

 Резким движением женщина скинула плащ. Если когда-нибудь на свете существовали амазонки, то была их истинная дочь. Она была молода и обладала яростной, страстной, неукротимой красотой: ярко-рыжие волосы были туго стянуты в две длинные косы, изогнутые полумесяцем брови грозно сдвинуты, зеленые глаза горели ненавистью. Ни тени жалости не было на белом, холодном лице.

 Сделав пару шагов, женщина подняла с земли нож и повернулась к Карлу. Я хотела закричать, но крик застрял в горле – меня словно парализовало. Никогда еще не доводилось чувствовать себя настолько беспомощной.

 -Подожди, Дарита, выслушай… Именем Дайны! – прохрипел брат, выставив вперед руку.

 -Что может сказать предатель? – надменно бросила она, отшвырнув ногой его меч, словно он был грязью. – Ты предал нас! Предал меня, дав обещание, которое не собирался выполнять! Я никогда не встречала такого ничтожества! Князь прав – ваш род пропитан гнилью и смрадом!

 -Мы были когда-то единым народом, княгиня! – возразил Карл. – Нельзя жить в бесконечной ненависти. Разве твое сердце не горит жаждой мести за убиенных братьев и сестер, за твою Дэру? Разве ты забыла пророчество о Бонаре, которое сама мне поведала? Быть может, ярость и обида помутили твой разум? Посмотри, ведь он ничего не смог сделать! У него нет власти над дочерью Тара!

 Девушка остановилась и недоверчиво оглянулась на меня.

 -Хочешь сказать, эта девочка и есть Бонара, о которой поют по ночам наши женщины?

 -Да.

 -Тогда почему же ты привел ее к нему?

 Карл слабо улыбнулся и покачал головой.

 -Я слишком хорошо знал одни легенды и совсем не знал другие. В Королевстве было не известно о третьем пророчестве.

 -Почему я должна тебе верить? – резко оборвала она, и пнула его ногой. – Ты сам говорил, что ее смерть предрешена от рождения! Или все дело в том, что владыка решил сам пролить кровь?

 -Спроси, – со стоном кивнул на меня брат, – спроси, что было написано на клинке, с которым она ступила на эту землю…

 Дарита подошла ко мне и вопросительно склонила голову.

 -Говори.

 Закрыв глаза, я попыталась вспомнить вереницу тонких рун. Карл считал это важным… Нужно было только верить, верить, верить!

 -Матэл эль шан истаррэкот та навир бонара кайос мавэтор… – неуверенно произнесла я, повторяя слова, которые впервые прочитала Якиру в день своего Рождения.

 Женщина вздрогнула и, повернувшись в ту сторону, куда ушел князь, несколько секунд стояла неподвижно. Потом вздохнула, наклонилась и решительно рассекла кинжалом связывающие меня веревки.

 -Как молния поразит правящая тьму и объединит царство, – перевела она. – Ты заронила в меня сомнение и надежду. Но запомни, если это ложь, я найду и прикончу вас прежде, чем Миэль совершит свою кару.

 -Она не умеет лгать, – тихо отозвался Карл.

 Дарита помогла мне сесть и, оглядевшись, я, наконец, поняла, где нахожусь. Черная крепость была построена возле высокой скалы, поднимающейся из земли подобно гигантскому зубу с круглой площадкой-дуплом. В прилегающей к скале крепостной стене, зияла огромная арка. Поскольку я не заметила скалы, когда мы подъезжали к воротам, было очевидно, что она находилась с противоположной от дороги стороны.

 -Если слова Дайн сбудутся, я уведу гарнизоны в горы. Клянусь! Чего бы это не стояло мне и моему народу. А пока можешь уходить – никто тебя не задержит. – Обернувшись, девушка еще раз взглянула на моего брата. – Прощай, принц Крови, сын Лирдана, пусть смерть судит тебя и за то, что ты успел совершить, и за то, что намеревался. Знай, я никогда не прощу и никогда не забуду!

 И, взметнув косами, она резко развернулась, швырнула кинжал к моим ногам и ушла. Проводив ее взглядом, Карл задумчиво посмотрел на белое лезвие. Я снова ничего не поняла, но думать уже не было сил – события разворачивались слишком стремительно.

 Маленький серебряный крестик, который когда-то подарил мне Марк, сиял на груди ярким белым светом. Наверное, именное его я видела во тьме.

 С трудом сев, я брезгливо отбросила ошметки веревки и протерла глаза. Кровь колючей волной ударила в ноги, заставив поморщиться. Спрыгнув на влажную землю, шатаясь, подошла к брату и опустилась на колени.

 -Ты можешь идти? – с надеждой спросила я, погладив его по щеке.

 Он улыбнулся.

 -Боюсь, что нет.

 -Тогда я останусь.

 -Нет, моя хорошая, нельзя. Ты ведь даже не знаешь, что сделала... А ведь я пытался! Но видение… И отец, его слова… Думал, в этом и была причина! Оказалось, нет. – Карл вдруг затих, нахмурился. – Уходи, Лирамель. Поверь, будь я на твоем месте, то не стал бы медлить.

 -Ты жесток! – я всхлипнула и прижалась лбом к его груди. Кровь алой струей вплелась в серые пряди моих волос, окрасив их в бурый.