Текст книги "Королевство поющих ветров (СИ)"

Автор книги: Анастасия Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

 Как удалось заметить в самом начале, аллотары несколько отличались от моего народа: они выгладили более рослыми и широкими в кости, волосы у большинства переливались всеми оттенками рыжего, а глаза, преимущественно карие, были слегка раскосыми. Некоторые отдельные слова, на котором разговаривали между собой воины, звучали понятно, но в целом, из-за акцента предложения сливались в неразличимую массу.

 Миэль расположился примерно в двухстах метрах от шатра, наскоро разбитого для меня и брата. Нам вежливо предложили еду и воду, которые Карл с улыбкой принял, а я вежливо отказалась, испив лишь пару глотков. Невозможно было понять равнодушие, с которым брат воспринимал происходящие события – я не узнавала человека, рядом с которым провела всю свою жизнь, и не могла поверить, что могла настолько в нем обмануться. В конце концов, не выдержав собственных мыслей, я забралась в шатер и, уткнувшись в подстилку, разрыдалась.

 Была уже глубокая ночь. Карл спокойно спал рядом, его дыхание было глубоким и ровным. Свет луны, серебряной дорожкой падал сквозь приоткрытый полог шатра, рассеивая тягучую тьму. Тихонько сев, я обхватила колени руками и вздохнула. Происходящее казалось чьей-то злой выдумкой. Не удавалось поверить, осознать, вместить… Поддавшись внезапному порыву, я подползла к Карлу и осторожно поцеловала его в щеку. Мне хотелось лишь на мгновенье почувствовать, что он на самом деле настоящий, живой и снова рядом.

 -Ложись спать, – не открывая глаз, выдохнул брат и повернулся на бок.

 Немного раздосадованная, я резко отпрянула и вернулась на свою подстилку.

 -Как ты сумел добраться до князя за такой короткий срок? Мы ведь только недавно получили послание из Тонара… Откуда он узнал?

 -Не стоит недооценивать врагов, Лирамель. Не бери пример с моего близнеца. Каким образом Миэль узнал о ваших планах, тебе знать ни к чему. А в Тонаре я пробыл всего неделю. В северных городах много тех, кто давно служит князю – вы получили весть о моем побеге тогда, когда это потребовалось. Параман с Кристианом и сделали все возможное, чтобы мне помешать, но, к счастью, им это не удалось.

 -По-твоему, они должны были способствовать, чтобы Миэль как можно быстрее узнал о наших планах? Как ты мог, вот так взять и продать душу и совесть, брат?

 Повисла гнетущая тишина. По моим щекам снова потекли слезы. Только сейчас я стала понимать, на что себя обрекла. Да, без моей воли, никто не мог заставить присягнуть мраку… Но именно поэтому следовало бояться, очень бояться…

 -Не тебе судить, – наконец ответил Карл. – Я говорил когда-то и повторю еще раз: всем придется выбирать. Разница лишь в том, что мой выбор, равно как и твой, способен переписать историю. Помни об этом – терять нам уже нечего.

 Плотнее завернувшись в шерстяное одеяло, он тяжело вздохнул и затих. Разговор был окончен. Расстегнув ворот рубашки, я достала цепочку и, поймав отблеск света, посмотрела на маленькое серебряное распятие. Это была частичка иного мира, где хотелось прожить свою жизнь, и где не было ни страха, ни боли – только несбывшиеся детские мечты. Брат был неправ, в отличие от него, мне было, что терять.

 «Марк, Марк, знал бы ты сейчас, что случилось с твоей Лией…» – с грустью подумала я и, закрыв глаза, попыталась вспомнить его лицо. Не смогла... Три года безжалостно стерли из памяти дорогие черты, но так и не изгладили щепящей тоски и нежности.

 Рассвет застал меня уже на ногах. Так и не сумев уснуть, я всю ночь просидела у входа в палатку, смотря на звезды и слушая дыхание брата. Лишь когда зарокотали сигнальные барабаны возле шатра князя, пришлось укрыться за матерчатым пологом – привлекать к себе внимание было неразумно.

 Миэль спешил. Весь второй день мы ехали очень быстро и больше ни разу не останавливались. От постоянного страха, голода и бессонницы я так ослабела, что Карлу пришлось взять меня в свое седло. Было очень плохо: зло, исходящее от князя и равнодушие родного брата, убивали. Я совсем перестала чувствовать реальность, потеряв ее где-то между сном и явью. От истощения клонило в сон. Я хотела только одного – чтобы время ускорило свой бег и мне дали быстрее умереть. Было уже безразлично, как именно это произойдет.. Совет меня ненавидел и боялся, Параману я мешала занять трон, народ винил в своих горестях, родственникам не было дела – у них сейчас хватало забот о собственной судьбе, а Марк был так же нереален, как и мир, от которого остались одни воспоминании.

 Черные мысли отчаяния бередили мою израненную душу и, увы, возразить им было нечем. Я не являлась ни мученицей, ни воином, ибо мученики встречали свою участь с радостью, а воины не страшились ни жизни ни смерти. Моя же вера колебалась, как колос на ветру, а от мужеста давно не осталось даже пепла.

 Крепость, поднимающаяся над плато, словно гигантский гриб, была огромна и безобразна. Никакого изящества: массивные башни, толстые стены, маленькие окна – настоящий бастион. Я с тоской смотрела на свою погибель, понимая, что ни один лучик надежды не проникнет за непреступные стальные ворота. Трудно было даже предположить, что князь и владыка аллотар мог хотеть от меня, но пока я находилась в своем уме, ему этого было не получить.

***

 В зале, таком же мрачном, как и сама крепость, собралось довольно много народа. Людям было интересно посмотреть на легендарного врага, ненависть к которому передавалась из поколения в поколение многие сотни лет. Стараясь стоять прямо, я украдкой бросала взгляд на незнакомые лица. Многие улыбались, некоторые тихо перешептывались, кто-то откровенно смеялся. Видимо, с их точки зрения, я выглядела забавно.

 Миэль расслабленно сидел на высоком черном троне и неторопливо беседовал с сутуловатым пожилым мужчиной. Судя по расшитой золотом форме, это был один из его генералов. Карл, сосредоточенно вслушиваясь в их разговор, стоял от князя по правую сторону. Рядом с ним, неподвижно замерла высокая черная фигура.

 Минуло, наверное, около четверти часа, а князь, по-прежнему, не обращал на меня внимания. Стоять становилось все трудней. Происходящее было похоже на откровенное оскорбление: пленницей я была или нет, вряд ли даже этикет этих варваров позволял подобное пренебрежение к главе другого государства.

 Расправив плечи, я обвела глазами своих врагов и громко сказала:

 -От имени Королевства, приветствую народ Северного княжества!

 Шепот в зале мгновенно стих. Удивленно нахмурившись, Миэль, отослал прочь своего собеседника и повернулся ко мне:

 -Добро пожаловать, дочь Лирдана из семени Тара Валлора. – раздался тихий бархатистый голос.

 Я промолчала, обдумывая, почему он нарочно опустил мой титул.

 -Почти двадцать пять веков мы ждали этого часа... – продолжил князь. – Я сын Мигталя и внук Морло, жреца Великого дракона. Моя жизнь была продлена на сотни смертных сроков, чтобы исполнить данное королю Арматею проклятие: Королевство будет уничтожено в наказание за кощунство детей Крови.

 Вокруг раздался одобрительный гул. Карл поймал мой взгляд и мрачно улыбнулся.

 -Первая война давно уже стала легендой! – шагнув вперед, воскликнула я, закрывая страху двери. – Арматей умер, равно как и те, кто поднимал оружие против вашего народа! Неужели нет другого пути, чтобы загладить ошибки прошлого?

 Он слегка запрокинул голову и рассмеялся – звонко, по-мальчишески, и так искренно, что многие в зале невольно заулыбались.

 -Ты вполне соответствуешь тому, что я слышал о тебе... И мы ожидали подобного, поэтому да, есть иной путь. Вопрос в том, примешь ли его ты?

 -Я готова вас выслушать, князь.

 -Мир изменился… – Миэль серьезно кивнул и обвел зал долгим взглядом. – И эта девушка права – род Арматея размножился так, что для исполнения проклятия пришлось бы уничтожить более четверти Королевства. Я не вижу в этом смысла. Моя жажда не так сильна. И если дочь Лирдана из семени Тара Валлора, согласится во имя искупления кощунства, совершенного ее предком, стать жрицей Великого дракона, я помилую ее народ. Такова моя воля.

 По моему телу прошла дрожь. Вспомнился страх в глазах Тарэма и слова Парамана… Возможно, они и не догадывались, как были правы. Не стоило недооценивать пророчество…

 «Неужели он думает, что я так наивна, что не проклятие Морло с его предложением?» – подумала я и, стряхнув оцепенение, взглянула на брата.

 Помедлив, Карл нехотя отвел глаза. На его строгом лице не дрогнула ни одна черта. «Тебе тоже придется делать выбор», – так он, кажется, говорил. Теперь я поняла… Увы, мой выбор был не таков, как он, вероятно, надеялся.

 -Нет.

 -Нет? – удивился князь.

 -Нет, – повторила я тверже.

 -Ты упряма, – хищно улыбнулся Миэль, – но не умна. Мы еще вернемся к этому вопросу. Позже. А теперь ступай и помни – если умрешь, я буду считать договор о перемирии недействительным.

 Обернувшись к Карлу, жрец попросил сопроводить меня, а затем поманил к себе черную фигуру и потерял к происходящему в зале всякий интерес. Разговор был окончен.

 Судорожно вздохнув, я подавила раздражение и медленно пошла прочь. Каблуки моих сапог глухо ударяли по черному мрамору, сотни лиц мелькали вокруг застывшими масками, и свет свечей резал затуманенные слезами глаза. Только оказавшись за дверями, где ждала стража, я без сил прислонилась к одной из колонн и, дав волю отчаянию, потеряла сознание.

 Не знаю, сколько прошло времени – секунда или вечность, но когда я очнулась на узкой постели в маленькой темной комнате с низким потолком, на небе полыхал закат. Единственное окно с подоконником длинной метра в два, было закрыто стальной решеткой.

 «Разве отсюда можно убежать?» – с искренним недоумением подумала я, разглядывая толстые поржавевшие прутья, сквозь которые алело небо.

 Рядом с кроватью, на небольшом столике, стоял поднос с едой: мясо, какой-то мутно-желтый напиток, хлеб и фрукты. Помня угрозу Миэля, я заставила себя поесть. По телу разлилось приятное тепло, и дышать стало сразу легче. Подумав, откинула одеяло и, став с кровати, прибрала волосы. На кресле лежала чистая одежда – белое льняное платье пришлось как раз в впору.

 За окном, снежными вершинами белели горы. Над крепостью, нарезая огромные круги, тоскливо кричал степной ястреб. Комната, судя по солнцу, находилась в западной стене и, хотя отсюда было очень далеко до моря, я знала, что где-то там, уже шел по чужим землям мой брат. Кристиану, вероятно, осталось совсем немного и дядя Аармани с Параманом уже собирали людей, чтобы двигаться на встречу. Будет ли иметь смысл наш хитроумный маневр, если Миэль нападет на Тир раньше? Я понимала, что теперь вопрос победы в этой войне зависел только от времени.

 Моя жизнь больше не стоила и ломанного колветра1. Я сама отдала такой приказ и ничуть не жалела… Выбор Карла был теперь ясен: он решил спасти Королевство ценой своей и моей души. Что ж, единственный раз в жизни, я не готова была с ним согласиться. Если бы брат не дал тьме власти над собой, то возможно бы понял, насколько безумна и ошибочна была эта затея.

 В дверь громко постучали и волосы на голове зашевелились от страха.

 «Господи! Господи!» – вцепившись в спинку кровати, запаниковала я, инстинктивно оглядываясь, куда бы спрятаться. Увы, кроме кровати и стола, в комнате ничего не было. Тем временем, стук повторился настойчивее.

 -Войдите, князь, – мой голос слегка дрогнул, выдавая волнение.

 Раздался тихий смех и, отворив дверь, высокий светловолосый мужчина быстро шагнул внутрь.

 -Приветствую, Лирамель, как себя чувствуешь? – Миэль слегка поклонился и, пройдя, сел на краешек постели. Он выглядел спокойным и довольным. – Карл сказал, ты приболела – неужели мой спектакль произвел такое впечатление?

 Я отошла к окну, чтоб быть подальше от него и только тогда ответила:

 -Не стоит беспокоиться.

 -Ты не ответила на второй вопрос, – мягко заметил князь.

 -Вы были очень убедительны.

 -Думал, ты поддержишь игру… Толпа требует эффектных выступлений.

 -Понимаю.

 -Искренне рад, – кивнул он. – Поговорим?

 -Разве я могу вам отказать?

 Он улыбнулся, и мне стало не по себе.

 -Хорошо. Ты ведь еще не передумала, нет?

 Я отрицательно покачала головой.

 -Боишься меня?

 -Боюсь, – призналась я, не видя смысла лгать. – Но не настолько, чтобы сделать то, что вы хотите.

 -Карл предупредил о твоей вере, – растягивая слова, произнес князь. – Очень жаль, это осложняет задачу. Но азарт! Давно мне не бросали такого вызова!

 Я безразлично пожала плечами и отвернулась. Минуту-другую мы оба молчали.

 -Твой разум закрыт, – тихо произнес Миэль и, встав, подошел ближе. – Ты молишься своему Богу? Кто Он?

 Настала, наконец, и моя очередь улыбнуться.

 -Вы знаете Его намного дольше, чем я могла бы себе предстивить, зачем же спрашиваете?

 -Хм… Как вижу, у Лирдана дочь выросла мудрее сына. Ты любила своего брата, не так ли?

 -Любила? – переспросила я, склонив голову на бок. – Для любви нет прошедшего времени, князь!

 -Ну, что ж, запомню и это, – с легкой усмешкой сказал он и протянул руку. – А теперь следуй за мной.

 Не в силах сопротивляться, я послушно поднялась и вышла из комнаты. Миновав длинный коридор, мы поднялись по лестнице и оказались на открытой площадке. Посреди каменного пола чернело неглубокое озерцо. Сделав несколько шагов, Миэль нагнулся, и зачерпнул немного воды в ладонь.

 -Подойди! – коротко приказал он.

 Я подошла.

 -Пей.

 Не прерывая мысленной молитвы, я покорно выпила из его рук. Вода была горьковатой на вкус и сильно отдавала железом. Мир снова качнулся, и перед глазами поплыл сероватый туман. Князь осторожно подхватил меня и уложил на пол. Сквозь сгущающийся мрак, удалось увидеть высокое вечернее небо и одинокую раннюю звезду... Душа стремительно проваливалась в пропасть.

 -Выбирай… – прозвучал в вдогонку его бархатитый голос.

Глава 8

 Фонари горели тускло-голубым, а огромные пушистые сугробы казались почти лиловыми. С неба медленно падал мелкий, искрящийся снег… В абсолютном безветрие ровный строй снежинок ложился белым налетом на крыши домов и ветви деревьев.

 Я шла по расчищенному тротуару вдоль широкой дороги. Слева мелькали яркие витрины магазинов, справа, на другой стороне, темнел парк. Прохожих было мало, но домах горели почти все окна – рабочая предрождественская неделя наконец-то закончилась.

 Электронный ключ сработал с первого раза. Войдя в подъезд, я отряхнула снег и сняла перчатки. Почтовый ящик был пуст, и это почему-то расстроило... Вызвав лифт, порывисто кивнула консьержке и, не дожидаясь ее ответа, нажала третью кнопку снизу. Двери медленно закрылись. …И открылись. Мать, уставшая и бледная, стояла в коридоре, ожидая объяснений.

 -Нас задержали, – сказала я первое, что пришло в голову. – Я звонила, но было все время занято.

 -Мы думали, что-то случилось, – она помогла снять пальто и сама повесила его на вешалку.

 Несмотря на то, что вопрос о моем опоздании больше не поднимался, я чувствовала себя как-то неуютно. Помыв за собой посуду, я прошмыгнула в комнату и закрыла дверь. Мне исполнилось шестнадцать, я училась в выпускном классе гимназии, а по вечерам ходила на курсы для будущих студентов. Обычная жизнь. И что-то все-таки было не так: слишком серо, слишком правильно. Казалось, будто смотрю на мир как бы со стороны, как на кино, сопереживая, но не участвуя…

 Смеясь, Молли вбежала в комнату и с силой захлопнула дверь. Импульсивная и несдержанная, младшая сестра искрилась радостью, подчас казавшейся неуместной и обжигающей. Не знаю почему, я искренне ей завидовала.

 -Мама сказала спать! – важно сообщила девочка и, скинув кофту, швырнула ее за кровать.

 Подавив готовое слететь с губ замечание, я натянула одеяло и раздраженно выключила бра.

 Утром меня разбудил телефон. Звонила школьная приятельница, с которой я согласилась пройтись по магазинам и благополучно об этом забыла. В последнее время память стала часто меня подводить – сказывалась усталась и умственное напряжение. Злясь на себя за рассеянность, я наскоро расчесала непослушные рыжие кудри и, клятвенно пообещав матери не опоздать к обеду, выбежала на улицу. Кэт уже ждала на остановке, коротая время за чтением расклеенных на стекле объявлений. Высокая полноватая девушка с зачесанными в хвост пшеничными волосами и неожиданно изящными для такого телосложения чертами лица, она считалась одной из самых переспективных учениц, благодаря усидчивости и живому нраву.

 -Привет, – я виновато улыбнулась, – куда пойдем?

 -Как хотели, жаль, что ты проспала, придется теперь толкаться.

 По заснеженным улицам туда-сюда сновали толпы людей. До Рождества оставалось всего неделя, и предпраздничный ажиотаж вошел в свою последнюю, пиковую стадию. С полок магазинов сметали все подряд, некоторый товар продавцы даже снимали с витрин.

 Не выпуская моей руки, Кэт ныряла из одной стеклянной двери в другую. У нее был талант впустую тратить родительские деньги, и, в отличие от меня, привыкшей к разумной экономии, она получала от этого процесса почти физическое удовольствие.

 Проведя полдня впустую, и при этом неимоверно устав, я, наконец, сумела сбежать от неугомонной подруги... Не хотелось нарушать слово и опоздывать к обеду: совместная трапеза по воскресеньям была нашей семейной традицией – в дом съезжались все родственники, включая девяностолетнего прадеда моего отца, который до сих пор продолжал читать лекции в местном институте и уверял, что спорт спасет мир.

 Когда я подходила к дому, сердце болезненно сжалось. Стало тревожно и неуютно, захотелось вдруг убежать…

 «Что со мной?» – удивленно подумала я, останавливаясь напротив светофора. Зеленый свет, блеснувший в железном кружке, оборвал мысли. Машинально я шагнула вперед.

 Удар был настолько сильным, что меня подбросило в воздух. Там же, в полете, посчастливилось потерять сознание, так и не осознав до конца, что произошло и бесконечно удивляясь охватившей вдруг тело легкости…

 Стоя на краю чудовищного обрыва, я заворожено смотрела вниз – обломки скал с такой высоты казались мелкой галькой, деревья походили на траву, а вены рек едва поблескивали тонкими ниточками. Услышав сзади тяжелый вздох, резко обернулась. Обхватив колени руками, и медленно раскачиваясь из стороны в сторону, под каменным навесом сидела пожилая женщина. В ее седых волосах, редкими ниточками поблескивали на солнце золотисто-рыжие пряди.

 Нахмурившись, я попыталась вспомнить, как оказалась в незнакомом месте, но прошлое словно тонуло в тумане. Высокие крепостные стены, звук капающей воды, светофор, окна родного дома через дорогу… Понять чего-то в этом бессмысленном хороводе образов, было невозможно.

 -Кто ты? – ее голос был хриплым и каким-то безжизненным.

 Я пожала плечами и хотела уже ответить, когда вдруг заметила, что вопрос обращен не ко мне: от тени под навесом отделилась высокая фигура.

 -Мама…

 Вышедшая на свет девушка подошла ближе. Стало понято, что ни та, ни другая даже не замечают моего присутствия.

 -Аури?

 -Мы искали вас сорок дней, мама… В клане волнуются. Где мои сестра и брат?

 -Он убил ее. И больше тебе не брат… – ненависть, с которой были произнесены эти слова, заставила сердце сжаться от холода.

 -Что? – выражение ужаса на лице девушки на мгновенье привели женщину в чувство.

 -Они провели обряд… На ее крови. Он убил ее… – выпрямившись, она вдруг вскинула голову к небу и зловеще улыбнулась. – Я прокляла своего сына и род – доколе он жив, ни одна из моих дочерей и дочерей моих дочерей не разродится младенцем мужеского пола… И пусть молния рассечет небо от края земли до края.  – Женщина обернулась и махнула рукой куда-то в сторону. –  Там, на камне… Прочтешь. Он будет стараться уничтожить саму память обо мне, я знаю. Не пытайся бороться, просто помни… Проклинаю каждый день, что носила его в утробе, каждую минуту его жизни! Это мое проклятье, моя расплата за предательство собственного народа…

 Не прекращая говорить какие-то отрывочные фразы, она подошла к обрыву и полубезумным выражением лица посмотрела вниз.

 -Дайна… Мама! Не надо! – девушка осторожно дотронулась до ее руки, но та раздраженно увернулась.

 -Оставь! Я хочу страдать вечно! Как будет страдать он, как страдала она. Оставь!

 Мне не удалось сдержать крика… Зажав ладонями рот и упав на колени, я не могла отвести взгляда от бьющегося о бесконечные уступы тела, пока оно не исчезло где-то далеко внизу. Борясь с подступившей тошнотой, изо всех сил зажмурилась и…

 Вверх, верх, выше! Течение покачивало длинные волокна водорослей, заставляя стаи рыбок беспорядочно метаться между косыми лучами света. Воздуха оставалось все меньше, голова неприятно гудела. Желтые блики играли на поверхности воды, перебегая от волны к волне… Собрав последние силы, неимоверным усилием вынырнула пустоту и открыла глаза.

 Белый потолок. Абсолютно ровный и чистый до боли в глазах…  Некоторое время я лежала, вслушиваясь в чье-то хриплое дыхание, затем попыталась приподнять голову и, не удержавшись, застонала – все тело неожиданно пронзила острая боль. Все ли? Было странное чувство, будто ниже талии меня просто не существовало. От этого противного ощущения, захотелось скулить и выть от страха. Я не понимала, где нахожусь, и что происходит. Море было последним, что я помнила и, пожалуй, самым красивым.

 -Лежите, я вызову врача! – раздался слева противный скрипучий голос.

 Через минуту-другую надо мной появилось гладко выбритое мужское лицо. Доктор был такой же безупречный, как и белый потолок над нами.

 -Вы в больнице, – пояснил мужчина, словно я еще могла сомневаться. – Вас сбила машина.

 -Что с ногами? – из всего, что он мог сказать, интересовало только это.

 Доктор замялся.

 -Очень серьезные травмы, – уклончиво ответил он. – Мы сделали все возможное… Вам очень повезло.

 -Я смогу ходить?

 Стараясь не встречаться со мной взглядом, он отрицательно покачал головой.

 -Мои родители знают? – я говорила спокойно, слишком спокойно.

 -Нет…

 -Почему?

 -Взрыв.... Вы не дошли до дома… Это просто чудо.

 Я растеряно моргнула, совершенно не понимая, что он имеет в виду. Наверное, после удара мозг не мог воспринимать причинно-следственные связи. Но доктор решил, что у меня шок и вколол успокоительное. Потом пришла психолог, тоже стала объяснять, как мне повезло. Потом снова укол… Наконец, я все-таки поняла, что случилось и тихо заплакала. Даже если бы в меня влили литр снотворного, оно бы не помогло. Как вообще человек мог выдержать такое?

 Дни потекли так медленно, что казалось, время остановилось. Поскольку родных у меня не осталось, после больницы я попала в частный приют для инвалидов. Сказать, что там было плохо – это не сказать ничего. Впрочем, теперь мне было бы одинаково плохо везде. Жизнь кончилась, осталось только существование – бесцельное и мрачное. Я вкусила его сполна: год за годом, день за днем, час за часом. Унижение, боль, воспоминания…

 -Эй, Джесс!

 Полная женщина лет сорока неторопливо подошла и тяжело опустилась в потрепанное кожаное кресло.

 -Тебе, наверное, уже сообщили, да?

 -О чем?

 Она недовольно поморщилась.

 -Думала, не утерпят, ну да ладно. Завтра приедет твой дядя, мы навели справки, все проверили… Если дашь согласие, он оформит над тобой опеку.

 -Вы шутите? – хотелось рассмеяться ей в лицо, но я сдержалась.

 -Ничуть.

 -Хотите сказать, что спустя пять лет, кто-то обо мне вспомнил?

 -Джесс… Возьми себя в руки. Меня не интересует, почему он нашелся только сейчас. Мне вообще нет до тебя никакого дела, я должна была только предупредить. Если есть вопросы, реши их непосредственно с мистером Коупом.

 -Как вы сказали?

 -Коупом.

 -Впервые слышу… – увидев, что она не смотрит, я вздохнула. – Впрочем, не важно. Спасибо, что сообщили.

 Натянуто улыбнувшись, женщина кивнула, а затем решительно встала и ушла.

 Был полдень вторника, когда он пришел, чтобы встретиться со мной и поговорить. Я поздоровалась, выслушала довольно скучную семейную легенду, объясняющую его внезапное появление, и поняла, что готова уехать отсюда с кем угодно и куда угодно.

 -Есть нечто, что ты должна знать, – сказал дядя, садясь на лавочку и разворачивая к себе мое кресло.

 Стало любопытно. Стараясь не смотреть на него, я все же отметила, что он чем-то похож на моего отца: высокий, светловолосый, с резкими, но довольно приятными чертами лица. Хотелось отбросить осторожность и просто радоваться возможности избавиться от ненужности и одиночества.

 Улыбнувшись при виде нетерпения, которое отразилось на моем лице, мужчина достал из кармана тонкий кинжал и начертил в воздухе овал.

 -Смотри внимательно…

 Словно повинуясь его словам, края овала вдруг вспыхнули небесно-голубым сиянием и воздух наполнился горьковатым ароматом полыни. Это было очень красиво и страшно. Затаив дыхание, я не шевелилась, боясь спугнуть чудо, а потом… Воздух в мерцающей оболочке подернулся рябью и застыл.

 Белые башни пронзали закатное небо. Сказочный яблоневый сад топил замок в розовом сиянии. Леса… Бескрайние просторы зеленых лесов и желтых, с цветочным вкраплениями, полей. Что-то давно забытое, шевельнулось в моей душе. Я точно знала, что уже видела это однажды и очень любила. То была какая-то другая жизнь, нечто настоящее, реальное, чудесное.

 -Что это? – спросила я, с неохотой отрывая взгляд.

 -Твой дом.

 -Как туда попасть?

 -Очень просто. У меня есть ключ, – он небрежно вынул из кармана круглый золотой медальон. – Одень его и сможешь вернуться. Не бойся, там ты будешь здорова и даже счастлива, если захочешь.

 Дрожащей рукой, я взяла с его ладони сияющий круг. Свитый в кольцо дракон, смотрел на меня холодным рубиновым глазом. Внезапная боль огнем обожгла грудь. Расстегнув воротник, я достала тоненькую цепочку с серебряным крестиком, и удивленно нахмурилась, поскольку никогда его не замечала.

 -Если хочешь попасть туда, – дядя указал на чудесную картину в сияющем овале. – Это придется снять.

 Я нерешительно посмотрела на маленькое распятие и почувствовала, что не расстанусь с ним за что на свете. Стало страшно. Хотелось спросить, что происходит, но когда наши взгляды встретились, слова застыли в горле.

 Он сидел, ласково улыбаясь, а я видела лишь сотни маленьких тел, разбросанных у его ног. Тысячи детей, совсем маленьких, новорожденных… Посреди них была лишь одна взрослая рыжеволосая девушка, так похожая на…

 «Дайна!» – вспомнилось имя женщины из увиденного в невременье кошмара.

 Швырнув прочь медальон, я загородила лицо руками и в ужасе закричала.

 ***

 Миэль стоял надо мной бледный и сосредоточенный. Я жадно хватала ртом воздух, а крик все еще стоял в ушах. Ужас от пережитого и увиденного застилал сознание непроницаемой пеленой паники. Что это было? Сон или явь? Каждый миг прожитой жизни отпечатался в сознании так же отчетливо, как и собственное прошлое...

 -Иди в комнату, Лирамель, – сдержанно сказал князь, рывком подняв меня с пола. – На сегодня все.

 Не найдя в себе сил ответить, я спустилась вниз и побрела по коридору. Ноги все еще плохо слушались, и чтобы не упасть, приходилось держаться за стену. Было очень непривычно передвигаться без помощи инвалидного кресла и ощущасть власть над телом…

 Толкнув дверь, я без сил упала на кровать. Меня била дрожь, каждая клеточка плоти налилась свинцом. Мучительно хотелось спать, но страх был сильнее: как только усталость закрывала веки, передо мной возникали жуткие картины. Казалось, из рук ускользает какая-то ниточка, что-то важно, непонятое… Та женщина на скале, мужчина, назвавшийся моим дядей, ужаснее видение, перекошенное от злости лицо Миэля… Могло ли все это быть как-то связанно или было рождено его черной властью?

 Подложив под голову подушку, я устало бросила взгляд за окно. Садилось солнце, небо стремительно темнело, меняя алые краски на темно-синие. Следуя за уползающими к горизонту отблесками заката, зажигались звезды. Судя по всему, с момента, как я покинула комнату, прошло всего несколько минут, а для меня они стали годами… Закутавшись в одеяло, я сжала в ладони крестик и, не смыкая глаз, пролежала так до самого рассвета. Лишь когда тьма в комнате сменилась призрачной серостью, удалось, наконец, уснуть.

 Разбудил меня резкий щелчок. В страхе сев на постели, я оглянулась на дверь. В комнате никого не было, а на столике стоял завтрак. С трудом поднявшись, заставила себя через силу проглотить терпкий горячий напиток и съесть ломтик мяса. Надо было жить, хотя после того видения, я стала сильно засомневаться в собственных силах. Никак не думала, что Миэль способен на подобные вещи. Как говорил Карл, было опасно недооценивать врагов. К сожалению, еще более опасным оказалось переоценить самое себя.

 Князь зашел ровно в тот же час, что и накануне, и, с улыбкой спросив, как я провела ночь, увел за собой. И опять глоток воды, и небо, уходящее вдаль. Черный водоворот с шипением сомкнулся…

 -Твой выбор! – послышался вдогонку зловещий бархатный шепот.

 ***

 Стояло знойное лето, и солнце заливало белый город расплавленной медью. На бледно-голубом небе не было ни облачка, а ветер, казалось, застыл над полями, бросив невидимый якорь в высохшие колосья хлебов.

 Подойдя к окну, я взглянула вниз. Издалека виднелась городская площадь и дорога, ведущая к воротам. Город находился в осаде больше месяца – остатки гарнизона из последних сил держали оборону. Помощи ждать было неоткуда. Бартайота давно лежала в руинах, все деревни были сожжены, а люди убиты. Миэль не брал пленных, они ему не требовались. Нам осталось не больше суток. Генерал Морлот уговаривал оставить город, но я отказалась. Бежать не имело смысла. Я пожинала плоды своего отказа – такова была его ужасная цена.

 Кристиан тихо подошел сзади и, тронув за плечо, жестом попросил следовать за ним. Мы прошли в оббитый красным бархатом кабинет и заперли двери. Со стоном опустившись в кресло возле камина, брат машинально сжал свое предплечье – он был ранен еще на плато и рана до сих пор не зажила.

 -У меня есть новости, – пояснил он и протянул письмо.

 Я послушно развернула сложенный вчетверо лист и вздрогнула. Аккуратный, убористый почерк был знаком с детства.

 «Что еще ему надо от нас?» – с болью подумала я, пробегая глазами первые строки. На глаза навернулись слезы злости и обиды.

 -Не могу это читать, Кристиан! Расскажи своими словами.

 Брат молча забрал письмо и покачал головой.

 -Карл сообщает, что Совет с Параманом потерпели поражение. Они мертвы.

 -Ожидаемо, – я провела рукой по глазам и закусила губу.

 -Он предлагает помощь, – добавил брат и умоляюще взглянул на меня.

 -Помощь? Какую же?

 -Карл знает, как остановить Миэля.

 Я нахмурилась, когда он произнес ненавистное имя, и инстинктивно положила руку на рукоять меча. Карл был последним человеком, кому бы я сейчас поверила, но все же…