Текст книги "Пособие для Наемника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

«Расположена»? Это как? Что он должен думать под такими формулировками?!

– Вы имеете в виду…

– Если кто спросит, я вам ничего не говорил.

– Да вы ничего и не сказали! – Эмрис все-таки не выдержал. Что за бесконечные загадки?!

Камергер пропустил это мимо ушей: он снова стал отвратительно высокомерным блеющим козлом с недовольной миной и отпустил, наконец, тубус с бумагами.

– Главой делегации назначена эрцгерцогиня, так что за отплытие и прибытие вам не нужно беспокоиться. Думаю, она пошлет за вами утром. Всех благ, барон Редвуд.

Эмриса почти вытолкали за дверь. Он остолбенел на мгновение, разглядывая наполненные содержимым руки. Повертел головой и счел за лучшее отнести их в комнату – подальше от чужих глаз.

До вечера Эмрис занимался тем, что раздавал указания Крейгу и остальным, предупреждал чего опасаться, удостоверялся в полном оснащении оружием и в его состоянии. Только ближе к ночи, когда он вернулся к себе, чутье бывалого наймита подсказало: что-то будет. Он быстро обшарил спальню: не стащил ли кто деньги или бумаги? Вроде запрятал как следует, да и велел слуге никуда не отлучаться, но мало ли?

Все оказалось на месте, однако тревожное чувство не покидало барона.

– Здесь кто-то был? – спросил он у служки. Тот кивнул:

– Принесли письмо для вашей милости. Я положил в стол, господин.

Железный кинулся к столу, выдвинул верхний ящик, внимательно осмотрел содержимое. Взгляд упал на конверт. Незапечатанный.

– Ты смотрел?! – рявкнул он на мальчишку.

– Нет, сэр, нет! Я бы не посмел! Таким принесли!

Парнишка-слуга его справедливо боялся. Кто не слышал в Деорсе о «Железных Братьях»? Когда стало известно, что малой будет в услужении у Эмриса Железного, капитана отряда, он наверняка потерялся где-то между восхищенным любопытством и паническим ужасом.

Не став допытываться, Эмрис развернул лист.

«Жду вас сегодня после заката в Садах. Рейберт – с ним вы уже знакомы – проводит вас. Если сомневаетесь или опасаетесь, возьмите столько охраны, сколько посчитаете нужным».

Эмрис ненадолго насупился. Снова взглянул на слугу. Похоже, парень окончательно решил слиться со стеной.

– Кто это принес?

Слуга дернул плечами:

– Обычный посыльный, милорд. Таких полно во дворце.

Ясно, ничего толкового он не узнает. Железный мотнул головой в сторону двери:

– Сходи-ка в караулку за Крейгом.

Когда парень исчез, Эмрис, не раздеваясь завалился на кровать, закинув руки за голову. Девять из десяти, что записка от герц… эрцгерцогини Греймхау. Других открыто заинтересованных в нем здесь просто нет. Допустить, что послание написал кто-то не открыто враждебный, можно было по предложению взять любое количество охраны. От всех «Братьев» в столице до нуля. Да и упоминание Рейберта добавляло убедительности версии. На памяти Эмриса блондин крутился рядом с Идель почти все время.

Почему письмо не запечатано – вот в чем вопрос? Чтобы, если что, люди Идель знали, где ее искать? Или напротив, его не запечатали, потому что леди надеется вовлечь Эмриса в какую-то непонятную игру с разыгрыванием оскорбленной чести? Тогда бы записка стала заблаговременной подсказкой, где спасателям леди, которым предполагается стать свидетелями его непотребного скотского поведения, собственно, эту леди спасать.

Или возможно, записку прислал тот, кто, заметив дружелюбие к нему Идель, хочет ее каким-то образом подставить? И поскольку письмо в итоге было не от Греймхау, оно не запечатано – ведь у врагов Идель просто нет печати герцогского дома.

А может ли быть так, что леди не запечатала записку именно для того, чтобы не оставлять следов дома Греймхау, на случай, если послание обнаружат? То есть не хотела, чтобы на нее можно было повесить убийство. А что, решила убрать его по-тихому, чтобы ехать в Патьедо, как водится, с обожаемым муженьком! Ну или…

Создатель, о чем он только думает! Что Идель назначила ему свидание? Эрцгерцогиня – барону, который и не барон-то вовсе? Наймиту, что всю жизнь грязь месил? Но ведь что-то значило это камергеровское «эрцгерцогиня к вам расположена»!

Ох! – Эмрис вздохнул. Как тут у них все сложно!

Не пойти он даже не думал. Если его зовут, вероятнее всего, на отказ нет прав. Идти лучше, пока именно «зовут», иначе потом потащат волоком. Друзей у него тут тоже нет, а у отправителя злосчастной записки наверняка найдутся. Интересно, почему она написала, что при желании Эмрис может взять с собой сколько угодно охраны?

Разумеется, если записка все же от эрцгерцогини, идти с охраной не стоит. Еще он не показывал женщине, что боится ее! Но все же коварство не знает пола, и, если вдруг что-то пойдет не так, или автором послания окажется кто-то другой, следует подготовиться. Поэтому задачей Крейга станет отнюдь не спасение Эмриса в случае, если тот угодит в передрягу. Крейгу будет нужно забрать дарованное золото и грамоту, поднять остальных – благо, из-за предстоящей поездки они уже собраны и готовы сорваться с места в любой момент, – и бежать в Редвуд. Там разделить деньги между собой и как-то решить, что делать дальше. После окончательного бегства из Деорсы, конечно. Если его баронство кому-то поперек горла, что ж, он будет разбираться с этим сам. Братья, прошедшие с ним огонь, воду и кровь, не должны попасть в переплет из-за того, что он связался с благородными.

Крейг слушал указания, разинув рот и в явном желании треснуть Эмриса по башке.

– Капитан, скажите честно, этот дрыщеватый евнух-камергер вам вместе с бородой яйца отскоблил?

Эмрис занес кулак до того, как сообразил.

– Ну а с чего вы взяли, что мы вас бросим? – Крейг перехватил руку Железного. – Я сейчас же соберу ребят и…

Эмрис высвободился.

– Ты брось эти игры в господ, Крейг. Это у них там доблесть и прочая хрень, а нам надо думать о том, как бы голова осталась на месте.

Крейг был будто навеселе, хотя и не выглядел выпившим.

– А я и не за голову беспокоюсь, капитан. А за то, что пониже! – Эмрис все-таки замахнулся опять. Попал – то ли Крейг не ожидал повторного удара, то ли просто не захотел уворачиваться. А что, хорошая драка всегда немного освежает мозги!

– Я помешал? – Раздался в дверях голос Рейберта, и, отвлекшись, Эмрис в следующий же миг получил в челюсть. В голове звякнуло торжественной фанфарой. Ну и кулачище у этого Крейга!

– Да, немного. – Железный потер лицо.

– Он с нами? – уточнил Рейберт по делу.

– Да! – Крейг шагнул вперед.

– Нет, – одновременно отрезал Эмрис.

– Капитан…

– Я пойду один. – Железный положил Крегйу руку поверх плеча и обошел его, выходя вперед.

– Но капи…

– Полагаюсь на тебя, Крейг. – Эмрис обернулся, и в его голосе Крейг больше не слышал настойчивой просьбы. Только непреклонную волю.

Исполин кивнул.

Эмрис вышел за Рейбертом, тщательно оглядывая провожатого: как одет, как смотрит, как двигается. Рейберт явился, обвешанный оружием, сосредоточенный, но по физиономии – вполне миролюбивый. В плаще – неужели боится простыть?

«Точно педик» – подумал Эмрис, и его внутренний голос подозрительно напоминал голос Крейга. Вот уж кто мастак вешать ярлыки такого рода.

Как выяснилось на улице, для Эмриса Рейберт тоже заготовил плащ. И не один – очередной слуга протянул целый ворох покрывал. Должно быть, в самом деле в расчете на охрану. Однако лошадей было всего две – охране полагалось идти пешком. И, серьезно? Лошади? Чтобы добраться до сада? Да их седловать было дольше, чем ехать!

– А вы не особо тут утруждаете себя, да? – пробормотал барон. Рейберт только хмыкнул.

– Накиньте капюшон, барон, – попросил он. Что ж, почему нет, это он мог понять. Если записка от леди Греймхау, то, очевидно, она предпочла бы, чтобы никто не знал, с кем она встречается ночами. Учитывая, что, по ее словам, о ней и так частенько сплетничают.

Они выехали, и почти сразу провожатый взял неожиданное направление.

– Куда это ты? – Эмрис натянул поводья, не будучи уверенным, что имеет право обращаться на «ты» к, видимо, приближенному герцогов Греймхау. Впрочем, ситуация до того неоднозначная, что условности – последнее, что его беспокоило.

– Я думал, в записке все указано. – Рейберт обернулся в седле.

– Там указаны сады, и я уже в курсе, что они в другом направлении.

– О! – Рейберт изумился. Потом напрягся, вглядываясь в лицо Эмриса. – Серьезно?

– Серьезно – что? – Происходящее нравилось Железному все меньше.

– Просите, не хотел вас запутать. – Быстро исправился Рейберт. – «Райские Сады» – один из лучших борделей столицы.

У Эмриса открылся рот:

– И что леди Греймхау делает в борделе?!

Рейберт тронул коня пятками, подсказывая, что поговорить можно и в дороге. Эмрис не заставил себя уговаривать. Бордель так бордель. Звучало не очень страшно.

– С чего вы взяли, что записка от нее? – Рейберт открыто посмеялся. Железный подумал, стоит ли объяснять, и все же сухо пересказал основное из своих соображений.

– Вас позвал ее муж, сэр Нолан.

«Сэр». Хм, Аерон, выставляя их из кабинета, назвал даже Эмриса бароном, а Нолана – по имени.

– У него нет титула? – спросил Эмрис вслух.

– Нет. Он посвященный рыцарь и сэр, но не владетельный лорд и даже на правах консорта не получил титула эрцгерцога.

– Как они вообще тогда поженились? – Эмрис заинтересовался.

Рейберт покосился на барона так, словно тот сознался, что увлекается коллекционированием пчел.

– Вы что, не знаете, как это происходит? Два человека, обычно один из них мужчина, а вторая женщина, встречаются в храме напротив какого-то сморщенного, как обмягший редис, священника, который начинает бубнить всякую ерунду про Создателя, которую никто не слуш…

– Рейберт! – Пользуясь баронским титулом, Железный одернул блондина. И самое время! У этого весельчака уже вовсю дрожали плечи от сдерживаемого хохота. – Я имел в виду, герцогский титул уступает в Деорсе только императорскому, а герцоги Греймхау вообще в родстве с государем! Так почему…

– Я понял. – Загорелое квадратное лицо Рейберта, с широким носом, густыми бровями и светлой бородой с бакенбардами, делавшей его похожим, скорее, на своего в доску парня в поселке дровосеков, чем на приближенного герцогу рыцаря, не просто посерьезнело. Обычно приветливое и слегка смешливое, оно омрачилось.

Неужели он, Эмирис, спросил что-то лишнее? Или личное?

Рейберт не торопился с ответом, и Эмрис выбрал предоставить блондину время. К тому же, ему было чем заняться: они миновали дворцовую площадь и выехали на широкую улицу. Эмрис впервые был в этой части столицы – привилегированной половине, так называемом «верхнем городе». Похоже, бордель для знатных господ располагался где-то здесь, среди высоких изысканных, свежеокрашенных или украшенных лепниной зданий. Ох, он мог бы многое рассказать этим «знатным господам», что в вопросе того, что расположено у женщины между ног, есть места ничуть не хуже и за меньшие деньги.

– Их брак встретил серьезное сопротивление в свое время, – сподобился, наконец, Рей. – Особенно от вассалов Греймхау и представителей цеховых организаций.

– Квасцы и сукно, я полагаю? – уточнил Эмрис насчет цехов.

– Железо и медь. На юге герцогства рудники и плавильни. Мы поставляем основной запас материала для оружейных кузнецов, в том числе за пределами Греймхау. И еще добываем серебро.

– Неприлично богатый край, – присвистнул Эмрис.

– Угу, и в том числе поэтому никто не хотел видеть его следующим управителем безродного рыцаря.

– Ты, похоже, этого тоже не одобряешь? – Эмрис заинтересованно всмотрелся в лицо Рейберта.

– Не то чтобы, – неуверенно протянул тот. – Просто… мы с Ноланом были в одном отряде. Дружили с покойным сыном герцога, потом защищали леди Греймхау, муштровали гарнизон, все такое. А потом внезапно Нолан тоже стал господином, понимаете? Да, прошло время, вассальные лорды и цеха согласились принять его в качестве супруга ее светлости, но… – Рейберт отвернул лицо. – Простите, мне не следовало говорить об этом.

– Я, честно сказать, тоже не знаю, как «Железные Братья» станут относиться ко мне теперь, когда я барон, – поделился он с Рейбертом вместо этого.

– Это другое, милорд. Они шли за вами с самого начала, вы были командиром над ними с самого начала. А мы с Ноланом… А, ладно, забудьте. Я перепил.

И, дабы наверняка пресечь возможный диалог, Рейберт ударил скакуна в бока. Эмрису пришлось ускориться.

Глава 7

Бордель был практически классическим: легкий полумрак, густой пряно-сладковатый аромат, разновесные покровы из цветастых летящих тканей приторно-томные разговоры, регулярно пробиваемые насквозь вскриками и звуками стоящей порки. Завидев Рейберта, к нему выплыла хозяйка местных утех – худощавая, ярко накрашенная дама, затянутая в платье так, что ее грудь едва-едва не вываливалась из корсажа.

– Сэр Ре-е-ейберт! – Пропела она. – Я, признаться, думала, вас будет больше. Мы с девочками уже настроились. – Она призывно улыбнулась, сделав жест рукой себе за спину, где сгрудились несколько незанятных красоток.

Рейберт не растерялся и блеснул глазами, резко превращаясь в прекрасного золотоволосого рыцаря из любовных баллад.

– О-о, не недооценивайте меня, мадам Лусинда! – Он подхватил ее руку и припал к ней губами, вызвав у женщины заливистый смех. – Чуть позже непременно воспользуюсь вашей благорасположенностью! А пока не подскажите ли…

– Второй этаж, третья дверь справа.

– Спасибо, мадам.

Когда Рейберт обернулся к Эмрису, тот прирос к месту с настолько неоднозначным выражением на лице, что блондин рассмеялся.

– Идемте, барон.

Нолан встретил их в просторной комнате («Явно для особо важных гостей!»), сидя на мягком диване с бокалом вина в руке. Выглядел он, однако, скорее бодрым, чем разнеженным. Эмрис вдруг увидел его с другой стороны: конечно, Рейберт жаловался, что их отношения друзей изменились, но хоть кто-то подумал, каково было самому Нолану? Какой мужчина захочет быть при женщине консортом? Оплодоворителем без права решать вопросы и иметь голос в делах? Что двигало этим парнем? И парень ли он? Сколько Нолану лет? На мальчишку-то непохож. У него, Эмриса, в «Железных Братьях» довольно много ребят плюс-минус того же возраста.

«Да, только ни один из них – не зять герцога Греймхау».

Почему он это сделал? Из-за титула наверняка. А она? Почему леди Идель согласилась? Была очарована первой любовью? А что, друг старшего брата – какую девочку миновала такая влюбленность, а?

Не то, чтобы он, конечно, знаток, женских молодых сердечек, но все же до того, как покинуть замок дяди, он успел кое-что увидеть. И попробовать, хмыкнул по себя Эмрис.

– Барон Редвуд! – Нолан отставил посеребренный бокал на стол рядом с софой и взглянул на Рейберта.

– Спасибо. Не оставишь нас? Кажется, у мадам Лусинды были на тебя большие планы.

– Люблю большие, – растекся в улыбке Рейберт, поиграв бровями и пожамкав руками на уровне воображаемой женской груди.

Оставшись с бароном наедине, Нолан поднялся и приветственно пожал Эмрису руку – тот не препятствовал. Затем пригласил свободно располагаться, налил еще вина и протянул оба бокала: выбирай любой. Эмрис выбрал стоя – все еще не сел, стукнулся до звона своим кубком о кубок Нолана и только потом развалился на одном из мягких кресел.

– Ну, за знакомство, барон.

Эмрис пригубил еще раз, чуть повел головой:

– Чем обязан такой встрече… эм… – как к нему обращаться-то? – сэр?

Нолан сощурился:

– Вижу, Рейберт разболтал слегонца лишнего. Ну да ладно, я б все равно сам рассказал, раз уж мы с вами, в некотором смысле сдаем друг другу на хранение ценности. Да. – Нолан уселся, где был прежде, и раскинул руки. – Я просто сэр. Но, поверьте, у меня есть отличный отряд верных ребят, и я надеюсь, вы напишите мне в помощь какую-то бумагу, чтобы у меня не было конфликтов с вашими людьми. Мы ведь оба понимаем, что с радостью бы поменялись местами, да только Аерон все равно узнает и устроит из этого скандал. Ну или придумает, как еще обратить это себе в пользу.

Судя по всему, Нолан был отнюдь не лучшего мнения об императоре.

– Недолюбливаете его?

– Поверьте, мне есть за что. И Аерон об этом в курсе. – Нолан выпил большим глотком, прижал к разгоряченному рту тыльную сторону ладони. – Он не скажет вам, да и Идель, я уверен, не обмолвится за путешествие, но я скажу. Когда Аерон воевал с матерью за трон, Теоданис потерял сына. В его, Аерона, битвах. Поэтому всякий раз, когда Идель выезжает по его делам, Теоданис подводит армию к столице. Сейчас ситуация как будто меняется. Один отряд, чуть больший чем обычно, поедет с Идель, чтобы в случае чего защищать ее от вас. Еще одна часть поедет со мной, чтобы как минимум отловить оставшихся прихвостней Норга. Не говоря о том, что его действия привели к появлению разных партизанских отрядов, и их тоже придется искать.

– Партизанских отрядов? – «Как же все они любят быстро и много говорить о делах!», с грустью подумал Эмрис и тоже выпил.

– Люди боялись Норга. Им надо было что-то есть, кое-кто уходил в разбой, еще кто-то в леса, в надежде, что лес их прокормит. Правда, ребята Норга тоже не то, чтобы катались в сырах и масле, так что и они оседали в чащобах, где была дичь. На ваших землях, барон, сущий разбой и хаос. И я обещаю вам, – серьезно заговорил Норг, – зачищать их настолько ответственно к парням Норга и настолько милосердно к жителям Редвуда, насколько бы я делал это для своей собственной семьи. В обмен я прошу у вас одного…

– Безопасности эрцгерцогини?

– Да. Повторюсь, Аерон рассылает нас недаром. Чем меньше людей Теоданиса под столицей, тем больше шансов у Аерона отбиться, если что-то пойдет не так.

– Я думал, они в родстве и доверяют друг другу.

– Они в родстве. И даже, наверное, доверяют. Но для Теоданиса жизнь Идель стоит дороже любого доверия. И для меня, – Нолан облизнулся, – тоже. Особенно сейчас.

Он помрачнел, налил себе еще и опять пригубил. Спросил взглядом, не надо ли подлить Эмрису. Железный кивнул.

– Я не должен не то, что об этом говорить – я даже не должен об этом знать, – пробормотал Нолан, вернувшись на диван и вдруг почему-то нелепо хохотнул. – Знаете, женщины часто нерешительны или хотят сделать сюрприз или еще что…

– Зачем вы говорите мне это? – Эмрис перебил. Его сюда что, позвали слушать душевные излияния какого-то мальчишки, который плюется ядом в императора?

– Идель беременна. – Признание пробило сознание Железного, как арбалетный болт, пущенный в голову. – Она пока не говорила мне. Возможно, скажет сегодня, но я не уверен. Наверняка, Теоданис тоже не знает.

– А вы тогда как узнали? – Живота у нее точно не было, даже небольшого. Красивый осанистый стан леди Греймхау Эмрис запомнил очень хорошо.

– Создатель, Эмрис! – Нолан, кажется, настолько опешил, что даже перестал соблюдать условности. – Я же не кретин! Я умею считать до тридцати. – Он замолчал и снова потемнел, стискивая бокал так, что кованный металл грозил промяться. – Давайте начистоту, мы с вами в похожей ситуации: оба по сути незнатны, хотя чисто технически не происходим из крестьян. Меня, как и вас сегодня, выставили вон с совета, потому что мы недостойны их. Мы оба в жизни промышляли тем, что умели отлично пользоваться мечом. Вы этим самым мечом выбили себе баронство, земли и титул, о которых прежде не могли мечтать. Я точно так же до крови бился за свою мечту, ломал пальцы, срывал ногти, но полз за ней. Я люблю Идель, – сказал он честно и шумно выдохнул. Перевел дух и, расставив пошире ноги, наклонился вперед, чтобы опереться локтями в колени.

– Я выступил ради нее против ее отца, против ее вассалов, я принял, поверьте, весьма унизительные условия. Потому что люблю ее. И вы ее увозите, Эмрис. Завтра утром. Ее и нашего ребенка. Я прошу вас, прошу, – голос Нолана зазвучал надрывно, и Железный прервал его: он не был готов слушать, как в такой искренней и сердечной просьбе перед ним унижается человек, который в самом деле так на него похож.

– Я понял вас, Нолан. Понял. Я не стану клясться баронством, которое мне дорого, или еще чем, но даю вам слово капитана «Железных Братьев»: я сделаю все от себя зависящее, чтобы с вашей супругой, – он намеренно не стал звать Идель по титулу, – все было хорошо. Скажете, чего мне опасаться в Патьедо? Я так понял, вы бывали там прежде.

По лицу Нолана мелькнула тень облегчения.

– Банкиров. Наемников. Шлюх.

Внятно, оценил Эмрис. Нолан выглянул наружу и попросил одну из служанок принести письменные принадлежности. В скором времени Эмрис написал полное личной и настойчивой просьбы послание Эвану оказывать Нолану содействие, но следить за ситуацией. Быть готовым ко всему, но если «сэр Нолан не станет хватать ничего лишнего, то не вставлять ему палки в колеса».

– Отдадите парню по имени Эван. – Вручил Эмрис бумагу. – Он немного склочный, но, думаю, притрется.

Нолан остался удовлетворен:

– Спасибо. Мне, знаете, чужого не нужно. – Он посмотрел на Эмриса до того пронзительным и испытующим взглядом, что Железный, хоть и не славился талантом понимать намеки, тут же сообразил, чего от него ждут:

– Мне тоже.

– Рад это слышать. – Нолан улыбнулся. – В таком случае, оставляю вас, барон, насладиться сполна этим вечером.

– В одиночестве? Я думал, вы составите мне компанию. Было бы неплохо узнать побольше о предстоящей поездке.

– Вы пойдете в Патьедо морем – а как еще? – Нолан с усмешкой спрятал выклянченный у местных тубус с посланием для Эвана. – За это время Идель сообщит все, что нужно. Потому, – он чуть развел руки в сторону и наклонил голову, – прошу простить, милорд. Меня ждет жена.

Железный тоже встал. Приподнял плечи, поводил ими, размял. Понаклонял голову туда-сюда – как же все затекло от усталости последних дней. Да, потрахаться сейчас было бы прекрасно, но выспаться перед дорогой – еще прекраснее.

– В таком случае, я тоже поеду, – сказал он и шагнул к выходу. Нолан, к его вящему удивлению, загородил собой дверь.

– Ах да, – обронил блондин будто про между прочим, но Эмрис тут же уловил подвох. Вот ради этого-то «Ах да» зять Теоданиса все и затеял. – Забыл сказать, барон: сегодня вы ночуете здесь.

– С какой стати?

Железный напрягся и подобрался молниеносно. Проклятье, только он немного расслабился…

Вместо прямого ответа Нолан отстегнул от пояса сумку с монетами, чуть наклонился и бросил подальше, на диван за спиной Эмриса. Выпрямился и, чуть сторонясь, широко отворил дверь. Что он затеял?! Эмрис быстро огляделся, прикидыая, во что впутался.

В комнату впорхнули полдюжины полуобнаженных красоток.

– Что за… – Если это и убийцы, то хотя бы симпатичные.

– Баро-он, – протянул Нолан с необъяснимой, но невраждебной интонацией. – Я прекрасно осознаю, как выглядит моя жена – женщина, с которой завтра вы уедете примерно на полтора месяца, и в том числе проведете вместе не один день на борту корабля. Не думали же вы, что я совсем не позабочусь об этом? – Он широко и открыто усмехнулся, и шлепнул ближайшую к нему девушку – тонкую и рыжую, по ягодице. – Ну-ка, давайте, девочки! Выжмите его яйца досуха, – обратился он к работницам борделя, поймал полный недоумения взгляд, а затем и улыбку Эмриса, и был таков.

Дверь отворилась с тихим звуком. Внутри царил мягкий полумрак и непривычная для обычных женских спален пустота и свежесть.

– Вернулся, наконец. – Идель сидела у зеркала, расчесывая волосы. – Я заждалась.

Нолан прошел внутрь и первым делом снял плащ, скинул пояс и сапоги. Нашел таз с водой и начал наскоро обмывать руки и лицо.

– Как все прошло? – спросила женщина.

Нолан на мгновение замер посреди движения, потом рассмеялся и продолжил неистово ополаскиваться.

– Ну в конце у него было такое лицо, будто он за жизнь столько женщин не видел, сколько я ему за один вечер подвалил в честь знакомства. – Он краем глаза поглядел, не улыбнется ли жена. Губы Идель в самом деле мягко изгибались, отражая приподнятое настроение.

– Думаю, он удивился.

– Судя по словам Рейберта, больше тому, что его ждал я. Кажется, он думал, что это ты захочешь с ним поговорить.

– А есть, о чем?

Нолан пожал плечами. Скинул рубаху и начал обмывать и тело тоже.

– Как ты и говорила, барон выглядит неплохим человеком. Наемникам часто присуща некоторая порядочность. Но, конечно, далеко не всем и не во всем. Так что я надеюсь, девки Лусинды укатают его сегодня так, что он даже подрочить не захочет еще пару недель.

Идель звонко рассмеялась.

– Ну что ты смеешься? – Не уступая жене в смехе, осведомился Нолан.

– Просто представила, что сказал бы тебе на это брат Фардоза. – Она поднялась из-за столика. Отведенный им покой был обширным, но обставленным не столько богато, сколько продумано.

– Я тебя уверяю, брат Фардоза рукоблудничает за месяц столько раз, сколько даже я не рукоблудил за целый год, пока не выиграл турнир за твою руку.

– О-о! – Игриво потянула женщина и поднесла мужу полотенце. – Я настолько тебе нравилась?

– Спасибо, – принял Нолан сухую ткань. – И сейчас нравишься. – Он быстро обтер лицо и уставился на супругу горящими глазами. Идель была одета в легкую ночную сорочку с излюбленным продолговатым вырезом, который вроде как подчеркивал ключицу, но на деле просто позволял облачению сползать с одного плеча.

Нолан сглотнул.

– Уже столько лет…

Она улыбнулась:

– Ну, не так уж мно…

– Его я тоже люблю. – Нолан не дал ей перебить. Он медленно прошелся взглядом по густым каштановым волосам, мерцающим в свечных огнях добротным золотом. – Того, о ком ты молчишь. – Мужчина посмотрел жене на живот.

Лицо Идель дрогнуло в сомнении, а потом разгладилось.

– Как ты узнал?

Нолан рассмеялся: они как сговорились сегодня! Ничего, у него есть готовый ответ.

– Ну, милая, – он положил полотенце рядом с тазом и облизнулся, шагая на супругу, – я же не тупой. Считать до тридцати совсем не сложно.

Идель широко разулыбалась, ощущая, как Нолан трется о ее нос своим.

– Я говорила, что ты удивительный?

Нолан обнял лицо супруги одной ладонью, а другой медленно провел по ее плечу, груди и достиг живота. Огладил.

– Ай! – пискнула женщина, когда муж внезапно подхватил на руки и понес к постели.

Он мягко усадил Идель и стянул с нее через голову сорочку. Жест, быть может, уже не страстный, но все еще обнажающий его желание.

Нолан уложил Идель поудобнее. Навис на руках и поцеловал в губы. Неторопливо, словно стараясь запомнить перед расставанием и привкус, и запах, по которому – так было уже многократно, – он точно успеет соскучиться. Отстранился и неспешно втянул аромат волос. Покатал в мозолистой ладони грудь, слегка отяжелевшую от положения Идель. Чуть-чуть прикусил клычком кожу пупка, чувствуя, как жена дрогнула в пояснице – она боялась щекотки в этом месте.

Спустился еще ниже. Его ладонь легла Идель на живот – темная против ее фарфоровой кожи.

– Четыре года, Идель. – Пробормотал он, потерся носом о лобок и недолго поцеловал прямо под ним. Отстранился, приподнявшись. Облизнулся, рассматривая прекрасную, еще стройную и невероятно красивую женщину, а потом…

Идель уже знала эту коварную моментальную ухмылку, но все равно не успела вывернуться из-под Нолана прежде, чем тот защекотал ей ступню.

– Ай, Нолан! Чтоб тебя! Аха-ха-ха-ха! – Вторая рука мужа скользнула под колено другой ноги. – Прекрати! Ай! – просила она, выкручиваясь. – Да хватит! Это щекотно! Перестань!

Не находя выхода, Идель сгруппировалась, приподнялась немного вперед и больно ущипнула мужа за бок.

– А-ау! – выраженно вознегодовал он и, снова рассмеявшись, упал на женщину сверху.

– Что «ау»?! Вечно вот так: хочешь что-то получить, приходится все брать в свои ру…

Договорить Идель Нолан не дал.

Глава 8

– Звали, государь? – Эйвар Дайрсгау вышел на лоджию, с которой открывался отличный вид на дворцовые ворота.

Стояло раннее, слепяще солнечное утро. Аерон выглядел невыспавшимся. Он обернулся через плечо и сначала кивком велел советнику подойти ближе, а затем взглядом приказал страже ждать с другой стороны двери.

Когда Эйвар поравнялся с монархом, а гвардейцы скрылись из виду, Аерон расслабился и оперся предплечьями о парапет, свесив при этом голову.

– Скверно себя чувствуете?

Аерон задрал плечи, но из-за текущей позы разницы почти не было видно.

– Пытался сбежать от ворчливой жены и вляпался в компанию Кулака.

Дайрсгау фыркнул на улыбке, издав насмешливый шипящий звук.

– Каждый раз, когда леди Греймхау уезжает, Тео надирается в стельку.

– Что поделать. – В голосе императора не было и тени сожалений. Что ж, глупо ждать иного, подумал Эйвар. Аерон определенно бы не допустил, чтобы человек, командующий наиболее верной частью армии, и человек, обеспечивающий короне половину поступлений в казну, находились не только в родстве, но и в хороших отношениях.

– Ну, вы можете не напиваться с ним за компанию, – предложил Эйвар разумное решение.

– Если я не буду помогать ему поскорее напиться, он доведет меня до приступа ворчанием про захват еще каких-нибудь земель.

Дайрсгау улыбнулся едва заметно.

– Лорд-констебль уже не молод.

– То есть он из-за возраста рвется порубить кого-нибудь на куски? – усомнился император. – Так сказать, напоследок? Ищет смерти в бою?

Эйвар чуть приподнял брови.

– Ему кажется, он просиживает штаны в столице, никому ненужный и ни на что негодный. К тому же, думаю, не надо напоминать, что его сын погиб во время войн с императрицей Фридесвайд, думаю, воинское бездействие заставляет Теоданиса считать, что его сын погиб зря.

– А я думаю, что с тех пор он попросту меня ненавидит, и каждый раз, когда я отсылаю куда-то Идель, он напивается до бессилия просто для того, чтобы не придушить меня голыми руками. Может… может, он думает, мне следовало вовлечь в дело с Патьедо его, а не Идель.

– Уверен, Теоданис понимает, что слава Багрового Кулака не дала бы ему занять место дочери в торговых делах. Не всякую репутацию можно перечеркнуть за день, знаете ли.

Аерон обратил лицо к Эйвару, и из текущей позы императора взгляд получился еще насмешившее, чем он планировал.

– Эйвар, мы здесь одни. Не нужно пытаться объяснить мне, почему я поступил так, как поступил.

Эйвар усмехнулся и встал к ограждению вплотную. Положил руки на парапет – гладкий и облицованный до блеска.

– И в мыслях не было. Это что-то сродни привычке поддерживать членов вашей семьи в те моменты, когда Теоданис из Греймхау вас расстраивает.

Намек на Идель был очевиден, и Аерон посмеялся.

– Хотя, справедливости ради, – вступился Дайрсгау за герцога, – Тео отличный мужик…

– Я знаю, Эйвар, – с некоторым раздражением отозвался император. – И он ни разу не напомнил мне, что без него меня бы тут не было. Но всякий раз, когда приходит время отправлять Идель с торговыми поручениями, он становится сам не свой!

Император откровенно жаловался. Надо же. Должно быть, и впрямь утомился сдерживать раз за разом буйный натиск Багрового Кулака.