Текст книги "Пособие для Наемника (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
– Вам ли не плевать? – хмыкнул Рейберт.
Эмрис окончательно напрягся: что этот белобрысый хочет сказать? Что у него, Эмриса Железного, совсем никакого самоуважения нет, что ли?!
Завидев перемену в новоявленном бароне, Рейберт нехотя стер с лица насмешливое выражение и поспешил заверить Железного:
– Успокойтесь, знают единицы. Человек, который пронюхивает для императора подобные вещи, мало с кем делится.
«Но с тобой поделился» – подумал Эмрис, однако больше лезть не стал.
И принялся за дело, нет-нет оглядывая зал в поисках как по волшебству пропавшей дамы. Дамы, которой он должен был как минимум один облегченный выдох, один счастливый момент и один прожитый день.
Глава 4
Дальше пошло полегче: общаясь то с одним, то с другим, поддерживаемый компанией Крейга, который одним видом разгонял недовольных, и Рейберта, которого, как выяснилось, тут многие знали, Эмрис немного пообвыкся. Видя его пробуждавшуюся уверенность, к нему, нет-нет, стали подходить некоторые представители знати. То барон какой, то просто сэр. С последними было относительно просто – они говорили с Эмрисом на одном языке.
Одни расспрашивали о том, как ему это удалось, и тут Эмрис предпочитал не распространяться (похоже, Рейберт сказал правду, и о его методе осведомлены были далеко не все). Другие – например, барон Риньи, – сам имел опыт военных вылазок с небольшим отрядом, так что у них получилась с Эмрисом вполне живая беседа. Третьи лезли с советами по устройству замка, четвертые – с какими-то непонятными намеками на услуги в обмен на покровительство и дружбу (Эмрис снова сдерживал позыв плюнуть этим людям в ноги, выказав свое отношение к подобной «дружбе»). Пятые туманно замечали, что «ну, посмотрим-посмотрим» и «как знать, как знать» (Эмрис изумленно выпучивал глаза). Шестые заводили песню про странные времена, которые явно требуют странных решений, раз уж теперь империи приходится пользоваться услугами наемников (Эмрис сдерживался, чтобы не ляпнуть что-нибудь, но уже отчаянно хотел, чтобы ему помог хоть кто-нибудь, кто понимает, что происходит). Седьмые демонстративно воротили нос и предпочитали не разговаривать с ним (и Эмрис думал, что вот они ведут себя так, будто от него до сих пор разит). Восьмыми оказались родственники – дядька, граф Далан, и его сыновья, часть из которых сделали вид, что видят Эмриса впервые, а часть окинула его брезгливым взглядом и демонстративно поцокала. Девятые и вовсе начинали говорить в лоб, что он выскочка, и любой знатный, благородный муж без труда бы справился с тем, что провернул новоявленный лорд Редвуд.
При том это «лорд Редвуд» говорили с такой интонацией, что голос камергера резко начинал казаться музыкой.
– То есть вы хотите сказать, – кое-как сдерживаясь, уточнил Эмрис, – что мне удалось вытащить Норга никем незамеченным только потому, что все благородные семьи в раз расступились и не стали мне мешать? Что никакого иного претендента и не было? Ни одного? И каждый из прочих бы мог сделать то же самое?
Его осаждала какая-то делегация из двух молокососов и двух девиц. Эмрис очень хотел от них отделаться, но понятия не имел, что сказать такого, чтобы не учинить скандал. Может, они того и добиваются? Чтобы он вышел из себя? Ну а кто бы не вышел?! Эти проклятые белоручки задыхаются от запаха собственного ночного горшка! Не то, чтобы лезть сквозь канализацию!
– А вы сомневаетесь, барон? – Голос щенка – лет двадцати от роду – прозвучал явным намерением развязать драку. Значит, его правда провоцируют? Хотят вывести, как бы сказать, на чистую воду? Заставить показать какую-нибудь дикую, неприглядную натуру, чтобы императору стало ясно, что он пригрел на груди голодранца и дебошира?
– Разумеется, он сомневается, – подала голос одна из дам. Графиня какая-то там, Эмрис не запомнил. Или дочь графа. Он еще не разобрался. Зато точно уяснил, что эта шельма решила стать местным «светилом» или вроде того: понацепила на себя столько золота и побрякушек, что из-за пляски огней на них на девку было невозможно смотреть, не щурясь. – Он же понятия не имеет о достоинствах истинного рыцаря.
Ему определенно нужен хоть кто-то, кто понимает, как себя вести! Потому что еще немного, и он за себя не поручится!
– Пф, чего еще ждать от наемника. – Вторая дамочка скривила рот и пробормотала будто под нос, но однозначно так, чтобы Эмрис услышал.
Железный смерил обеих женщин самым ледяным взглядом, каким мог. Коротконогие шлюхи! Они не достают ему даже до плеча, а заносятся так, словно это его недостаток, а не их! Словно он тут неотесанный мужлан, который едва-едва разобрался, как в дверь входить!
– Может быть, – поддержал первого напыщенного индюка другой, – вы хотите сказать, что кому-то из по-настоящему благородных господ не достает храбрости, и поэтому вы справились с задачей, а они – нет? Или, может, нам не достает смекалки? Или предприимчивости?
Эмрис отчаянно шарил глазами вокруг в поисках хоть кого-нибудь или чего-нибудь, что спасло бы ситуацию. Его взгляд будто сам собой увидел на расстоянии вытянутой руки светловолосый затылок высокого мужчины. Рейберт! Точно, Рейберт рядом! Может быть, он…
В следующий миг на плечо Рейберта легли тонкие женские пальцы, мягко отодвинули мужчину в сторону, и из-за Рейберта выглянула дама, которую Железный не мог не узнать.
Несмотря на раздражение от вынужденного спора, Эмрис опять улыбнулся, когда увидел, как незнакомка приближается к нему.
– Только яиц, – пригвоздил звонкий, но достаточно невысокий голос.
Эмрис потерял чувство реальности на несколько мгновений.
«Только яиц». Самая последняя фраза, которую он ожидал услышать первой из уст этой женщины. Это нормально для местного общества? Чтобы леди так выражались? Или только ей можно так выражаться? И кому именно – ей?
В пару шагов женщина приблизилась, и в нос Железному прокрался теплый, окутывающий запах карамели и соли.
Эмрис повернулся к леди целиком, всем телом, и не скрываясь уставился. Наклон головы, взгляд и осанка отличали эту женщину от обвешанных золотом местных «светил» так же, как отличаются изумруды и рубины от крашеных стекляшек. Она обладала высоким ростом, достигая Эмрису подбородка или около того. Когда она приблизилась, ее чистое открытое лицо, сплошь из аристократических черт, обратилось к нему, а губы – не тонкие и не слишком пухлые – изогнулись в приветливой улыбке. Густые, как леса доставшегося ему Редвуда, волосы, каштановые с золотым, в отличие от замысловатых причесок других дам свивались в пышную косу. Та лежала у женщины на левом плече, свисая чуть ниже груди. Вплетенная в нее золотая нить с крупными жемчужинами и изумрудами затейливой огранки стоила – Эмрис мог дать на отсечение голову – дороже массивных побрякушек прочих гостий вечера. Точно такая же золотая нить служила подпояской светлому платью с редкой аккуратной вышивкой красивого травянистого цвета. Вырез повторял линию изящных ключиц, включая небольшой угол вниз – достаточный, чтобы подчеркнуть разворот прямых плеч, но недостаточный, чтобы оголить даже ложбинку между грудей.
Леди напоминала Эмрису искусно выделанную скульптуру, не только тем, что была величаво-прекрасна, но прежде всего тем, что по облику женщины невозможно было угадать ее возраст. Да, конечно, «молодая женщина» подходило ей идеально, но насколько именно «молодая»? Было ли ей двадцать или тридцать два?
Да что там возраст, вздохнул Эмрис в душе, он даже имени ее не знал!
Раздумывая над личностью незнакомки, вот уже второй раз пришедшей на выручку, Эмрис не сразу обратил внимание на ее глаза. Насыщенные, как настоянный в дубовых бочках ром, они были карими, однако левый зрачок с нижнего внешнего края зеленился полумесяцем. Совсем как вязовый лист.
Железный почти уловил ощущение подвоха, почти успел поймать его среди прочих несущихся мыслей, когда четверо ублюдков, осаждавших его прежде, начали вразнобой кланяться.
Леди, не глядя, протянула в сторону руку – жестом, безоговорочно требующим и безусловно уверенным, что прямо сейчас он, Эмрис, не знакомый с этим как следует, сориентируется и сделает все как надо. Железный раскрыл ладонь, по которой тут же скользнули длинные пальчики. Прикосновение походило на прохладную мягкость бальзама, коснувшегося разгоряченной раны.
Ее светлая кожа выделялась на фоне его, огрубевшей и темной от многочисленных маршей под солнцем, как свежие сливки.
– Ва… ваша светлость. – Один из индюков подал голос и кашлянул, явно не в силах проглотить оскорбление. Вполне заслуженное, на вкус Эмриса. – Простите, я не совсем понял, что вы имеете в вид…
– Я сказала, что вам, лорд Ворнли, не хватает яиц. Вы поддеваете лорда Редвуда, – подчеркнула леди, – тем что он не ровня здесь присутствующим. Тычете его в это носом. – Она снова смотрела на четверых, и ее взгляд пронзал, как стилет, всаженный в человеческую плоть твердой рукой наемника. – Но ведь конечное распоряжение, согласно которому Эмрис Железный стал бароном, исходит от императора. Именно император решил, что наградой за устранение Норга станет титул, а не просто мешок золотых. Можете ли вы сказать в лицо его величеству, что он неправ? Или вам для этого не хватает храбрости? Быть может, смекалки? Или предприимчивости? Уж не хотите ли вы сказать, что, издав указ о подобном назначении, император проявил глупость? Или, может, для вас решения его величества объясняются излишней молодостью и импульсивностью? Может, вы считаете, что человек, подверженный таким чертам, вовсе недостоин сидеть на троне?
Эмрис сглотнул одновременно с незадачливой четверкой, только чуть тише. Вот-те на! На их же словах она выплыла к обвинению в государственной измене. Железный помолился в душе, чтобы у него не вспотели ладони и не выдали его состояния незнакомке. Он почувствовал себя вовсе не «железным», а «сливово-джемовым». Затем взял себя в руки и оглянулся в поисках чего бы то ни было, что позволило бы переключить внимание. Взгляд прошелся по фигуре Рейберта. Значит, он все еще держался неподалеку от леди? Она… его жена? Сестра?
Додумать Эмрис не сумел: плечи Рейберта дернулись вверх – мелко и несколько раз, выдавая с трудом сдерживаемый смех. И на этом Железный окончательно перестал что-либо понимать. Возможно, прямо сейчас лучше в самом деле довериться ей, положиться на ее опыт в подобных мероприятиях. Ну или хотя бы на ее титул – остальные вроде побаиваются. В конце концов, он ведь сам не далее как пять минут назад мечтал, чтобы тут появился хоть кто-нибудь, кто соображает, как в бессмысленных и бесполезных разговорах знати все устроено.
– Мы… я вовсе ничего такого…
– Неужели? – Проговорила женщина. Интонации заставили Эмриса внимательнее всмотреться в лицо незнакомки, насколько он вообще мог делать это, стоя сбоку. – Мне все же кажется, я определенно слышала ваше неудовольствие политикой государя, граничащее со стремлением создать фракцию…
Четверо побледнели. Эмрис подумал, что конкретно на их месте предпочел бы удрать, но раз они все еще на месте, возможно, они должны получить от нее разрешение. Он все-таки немного развернулся, чтобы видеть лицо леди целиком. И узрел в ее глазах неприкрыто пляшущих бесят.
Она смеялась над ними! Над этими олухами!
Вкупе с реакцией слегка подрагивающего неподалеку Рейберта это немного расслабило Эмриса.
– Ну или с каким иным актом государственной изме…
– Миледи, пожалуйста! – Одна из дамочек взвизгнула еще до того, как ее глаза полезли на лоб. – Пожалуйста, мы поняли! – Она кашлянула и, будто нахрабрившись, посмотрела в лицо Эмриса: – Простите, барон. Приятного вчера.
Остальные присоединились к скоропалительным извинениям, но женщина, чуть повысив голос, прервала их стрекот:
– Не проводите меня на балкон, барон?
– Да, разумеется. – Он не растерялся, сконцентрировав все внимание на ней.
Эмрис сделал несколько уверенных шагов вглубь разномастной толпы, чтобы не разрушать образ. А затем чуть замедлился и понизил голос:
– Миледи, я не был прежде в тронном зале и не знаю, куда идти. Не подскажете направление?
Она облизнулась – движением, за которым очевидно скрывалась попытка скрыть улыбку, наползающую на губы.
– Из смежного помещения, там, где банкетные столы, можно выйти на лоджию. Можем прогуляться, я думаю, вам не помешает глоток свежего воздуха.
Определенно, так и есть, – улыбнулся Эмрис, и запоздало сообразил, что сказал это вслух.
Он шел, стараясь выглядеть как один из тех мужчин, которых Эван обзывал «важными херами». И тем не менее, не совсем понимал, как все развернулось. Кто эта дама? Почему она помогает ему? Почему идет рядом с ним с таким видом, будто она – самая счастливая в браке женщина в мире.
О, боже! – Эмрис запнулся. А, может, она так настойчиво помогает ему, потому что ей, как «настоящей» и «истиной» аристократке император уже по секрету открыл замысел их поженить?! А ему просто еще не сказал? И об этом завтра и будет речь?! Аерон скажет, что он должен поехать вот с этой красоткой в дом ее отца и попросить руки, и… Может, она любовница императора и ее надо теперь как-то пристроить? О, Создатель, что ему тогда делать?! Какая, к черту, женитьба?!
– Барон, у вас такой вид, будто вы пытаетесь посчитать в уме годовой оборот империи от торговли сукном.
– А? – Эмрис меньше всего ожидал услышать нечто подобное.
Они как раз подошли к столам и, отпустив руку Эмриса, женщина приблизилась к наполненным вином кубкам. Взяла два, переглянувшись при этом – Эмрис заметил – с каким-то пока незнакомым мужчиной. Тот походил на Рейберта цветом волос и легкой небритостью, и на Аерона – телосложением, но больше Эмрис пока ничего сказать не мог.
Женщина отсалютовала бокалами незнакомцу и подмигнула – не призывно или кокетливо, а так, как делают мальчишки-подростки при дворе какого-нибудь лорда, когда затевают злобный розыгрыш старого местного аббата.
Он что стал частью какого-то спектакля и изысканно злых шуток?
– Семьдесят шесть тысяч золотых деорсийскиев талиев, если вам интересно. – Леди вернулась к нему и предложила бокал. В ее голосе звучала тихая горделивость. – И с вашей помощью в Редвуде лично я надеюсь их приумножить, по меньшей мере вдвое.
Эмрис с трудом вспомнил, о чем она говорила до этого, и кое-как соотнес с последней репликой. Леди направилась к лоджии, и Железный пока счел за лучшее держаться рядом.
Присутствующие на балконе две пары, увидев их, поклонились и вышли. Не хотели оставаться в одном месте с таким, как он, или предпочли не связываться с такой, как она? Пока Эмрис супился, размышляя, леди легонько стукнулась с его бокалом своим и прошептала:
– Мои поздравления, барон, – пригубила. Чуть поджала губы и расценила затяжное молчание и бездействие Эмриса по-своему.
– Я вам не враг.
О, в это он очень, очень хотел верить. Но нутро наемника подсказывало, что, наверное, именно с этих слов начинались все истории, в конце которых мужчину находили обнаженным в постели с торчащим из груди отравленным кинжалом и раскиданные вокруг вещи женщины, которые все еще хранили аромат ускользнувшей убийцы.
– Постарайтесь немного расслабиться, – сказала леди совсем просто. Не глядя на него, она встала у ограждения лоджии так, чтоб спиной опереться о парапет и смотреть сквозь открытые двери в банкетную залу. – У вас очень напряженный и мрачный вид. Когда вы говорили с бароном Риньи и даже когда спорили с этим недоумком Ворнли, вы и то выглядели лучше. Выдохните, Эмрис. – Она все же коротко взглянула на него необычными глазами. – Поверьте, вы отлично держитесь и все делаете правильно. Поэтому не будьте слишком строги ни к себе, ни к другим и улыбнитесь. Вам идет.
– Вы наблюдали за мной? – Вопрос вылетел сам собой.
Женщина повела плечом и вновь уставилась на толпу, снующую вокруг столов.
– Как и все здесь сегодня. – Леди не таилась. Она вновь пригубила, и, облизнув заблестевшие от вина губы, заметила. – Послушайте доброго совета: приучитесь слышать все, что говорят вокруг, но не вздумайте слушать то, что говорят конкретно о вас. Есть такие люди, думаю вы тоже их знаете, которые любят поговорить. Они будут говорить всегда, и всегда будут подчеркивать свое происхождение, потому что ничего другого у них нет. А у вас есть меч, голова и, как минимум, честность и харизма – иначе вокруг вас не собрались бы не то, что «Железные братья», но даже какие-нибудь «Деревянные ослы».
Из груди вырвался глубокий негромкий смех – его собственный, понял Эмрис, услышав звук.
Каждый раз, когда он подбирался, напрягаясь и взвинчиваясь от непонимания окружающей обстановки, она делала или говорила что-то, что помогало ему выдохнуть.
– Вам удалось то, что не удалось им – это главное. Разговоры не стоят ничего, барон, вы знаете не хуже меня.
Она легко звала его по новому статусу – и бароном, и лордом. А он по-прежнему ничего о ней не знал.
– Простите, миледи, вы…
– Я это тоже знаю. – Она перебила. Эмрис подумал, что это не совсем похоже на человека с ее манерой держать себя. Может ли быть так, что она нарочно избегает вопроса о собственной личности?
– Когда мне было восемнадцать, – продолжала леди, – император отправил меня в Арозан для заключения торгового соглашения. Многого никто не ждал. И когда мне удалось сговорить импорт квасцов в объеме, превышающем обычные показатели Деорсы в полтора раза, лорд-казначей и половина прочих прихлебателей…
На этой характеристике Эмрис хрюкнул смешком.
– …возненавидели меня. Потому что им, несмотря на все аргументы и надежды императора, это не удавалось. Они до сих пор треплются при каждом удобном случае, что мне просто везет. Ну или что за всеми моими успехами стоят акты невообразимого разврата, – она обернулась, отставив бокал на парапет. Расстояние между нею и Эмрисом как раз позволяло.
Леди излучала улыбку и смех. И, поддавшись настроению, Железный чуть наклонился в сторону женщины, чтобы шепнуть как бы по секрету:
– Мне кажется, они просто завидуют, что самим не удалось поучаствовать.
Леди слегка отстранилась, чтобы было удобнее окинуть Эмриса взглядом. Мужчина уловил в нем интерес. Настоящий, будто занозой выбившийся из-под цветущего радушия на женском лице. И чувство подвоха, которое Железный почуял чуть ранее, екнуло в нем снова.
– Расскажете немного о «Железных братьях»? – Леди вернулась в прежнюю позу.
Железный прочистил горло. Вряд ли стоит говорить ей: «Не думаю, что стратегия и тактика заинтересуют женщину». Во-первых, она явно непохожа на ту, которая ничего не поймет. А во-вторых, она еще меньше похожа на ту, которая спрашивает из бессмысленной вежливости.
– Вас это в самом деле интересует? – выкрутился, как мог.
– Безусловно.
– Мне казалось, мы довольно известны. – Эмрис будто сам не определился: должно ли это прозвучать с гордостью или с обидой, что его не признали.
Губы леди изогнулись в насмешке:
– Как человек, всегда окруженный сплетнями, я не прислушиваюсь к мнению посторонних. Так что насчет «Железных братьев»? Пока все, что мне удалось узнать, касалось вашей деятельности на службе дожа Иттории. Но вы ведь явно больше, чем просто наемный страж чужого города?
Эмрис помрачнел. Больше или нет, ей бы он об этом говорить не хотел. Смутное подозрение, что красотку подослали к нему в шпионских целях, наконец оформилось целиком и крюком вцепилось в гортань.
– Я, разумеется… – он говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы до нее дошел смысл, – отвечу на ваш вопрос. Но прежде хочу узнать, кем же вы являетесь, молодая леди, что вас интересуют наемники и…
Эмрис осекся, краем глаза заметив какое-то движение со стороны дверного проема. Женщина рядом засветилась, словно внутри нее вспыхнуло новое созвездие. Она оглянулась к выходу одновременно с тем, как там, широко раскинув руки, появился император. Аерон смело – «А как еще?» – шагнул вперед и, полностью завладевая вниманием леди, с наслаждением пропел:
– Кузи-и-и-ина!
Железному почудилось, как рука какого-то злобного невидимого шутника треснула его по затылку: а ты чего ждал? Что такие женщины – дочери какого-нибудь баннерета?
Глава 5
– Создатель, как я рад тебя видеть!
Вот почему ее глаза насторожили его, опомнился барон. Вот почему она так бесстрашна. Вот почему ей уступают дорогу.
– Ваше величество. – Между тем, леди глубоко присела, элегантно развернув голову вбок и ненадолго опустив глаза.
Император подхватил одну из женских рук и поднял даму из поклона. По-светски приложился губами к запястью и, отстраняясь, заметил:
– Хорошо, что вы приехали. Теоданис говорил, вы можете не успеть.
– Мы в самом деле едва добрались. Поэтому, как только вы закончили официальную часть, я пошла поесть, – призналась женщина до того свойски, что у Эмриса не осталось сомнений: поклоны и эти галантные поцелуи для них исключительная формальность. Эти двое очень, очень близко знакомы.
– Вижу, Идель, – Аерон встал так, чтобы образовывать с леди и Эмрисом треугольник, – вы уже познакомились с бароном.
– Идель? – тут же вслед за императором повторил Эмрис. – Простите, просто за время нашей беседы вы так и не назвались.
– О, в самом деле! – По ее лицу было не прочесть: она в самом деле не заметила или целенаправленно не называлась прежде. Женщина присела перед ним почти так же, как перед императором, только задержалась в поклоне выше. – Леди Греймхау, дочь лорда-констебля Теоданиса.
Эмрис задержал дыхание. Леди Греймхау? Серьезно? Вот она?! Ей же… она же… Может, это какая-то другая леди Греймхау? Наверное, их несколько?
– Э… – Он сначала протянул, а потом с опозданием выдохнул. Его растерянность недвусмысленно отражалась на лице, и император, хохотнув, подался в сторону барона.
– Обычно в этот момент все кланяются, – громким шепотом напомнил он.
Эмрис почувствовал себя идиотом. Он коротко наклонил голову. Потом подумал, что если это «та самая леди Греймхау», о которой говорят, будто ей принадлежит пол-империи, и которая едва ли не сдает столицу в аренду императорской семье, то стоит поклониться как-то почтительнее. Он выполнил акробатический прием с отведением одной руки, параллельно размышляя, что такая пигалица не может быть «той самой» леди Греймхау – по слухам такой женщине должно быть не меньше сорока! Потому, наверное, не стоит быть настолько вежливым. А то его могут счесть раболепным.
Окончательно запутавшись, Эмрис чуть дернул головой, из-за чего на мгновение напомнил Идель пса, что выполз из озера и отряхивается от воды. Железный быстро завершил дурацкий и бессмысленный маневр этикета и распрямился, сразу ощутив прилив уверенности. Так-то лучше! Прямо и с расправленными плечами!
– Кхгм… я… представлял вас иначе, я думаю…
Женщина слегка приподняла брови. Эмрис не знал, как выкрутиться что сказать, и потому попросту перевел разговор в подходящее русло.
– Я так и не поблагодарил вас за помощь, ва… ваша светлость. Спасибо. – Он, наконец, взял себя в руки и поклонился – не как перед дочерью герцога, а как перед той, кто ему помог.
Леди без слов повела плечом: без проблем. Так легко, словно управление судьбами империи для нее плевое дело.
Аерон прибыл к ним с пустыми руками. Потому, оглядев бокал в руках Эмриса, он пальцем указал на тот, что стоял на парапете.
– Твой? – уточнил у Идель. Женщина без лишних слов подала кубок императору, и он сразу пригубил.
– Лорд Дайрсгау не придет поздороваться? – спросила леди.
Император мотнул головой почти одновременно с тем, как отнял от губ бокал.
– Занят.
– Аерон, ты совсем не щадишь его, – наиграно пожурила Идель императора. – Сколько его знаю, он только и делает, что работает.
– Не он один! – Аерон отозвался с такой интонацией, словно был уязвлен, что Идель не обратила внимание на его собственные труды.
Леди улыбнулась. Коротко, но совсем иначе, с подозрением:
– Легрейфа тоже нет.
Железный попытался сообразить, о ком речь. Потом понял, что этим двум не стоит видеть на его лице ничего, кроме глупой растерянности и от греха подальше уткнулся в бокал с вином. Вот же, осталось всего на два глотка! Тц!
– Разумеется, его нет! – Аерон повел рукой, как бы объясняя Идель очевидное. Все внимание императора было сосредоточено на сестре, чему Эмрис не мог нарадоваться. – Одновременное присутствие Дайрсгау и Легрейфа рядом с тобой всегда приводит к скандалу. Мне их потом еще разнимать… нет уж.
Губы Идель изогнулись мягкой рябью усмешки.
– Так ты нарочно не пригласил его?
Аерон расправил плечи, напоказ выкатил грудь и немного задрал голову.
– Я, – подчеркнуто начал он, – написал Легрейфу, что наслышан о его недуге и посоветовал герцогу остаться дома, чтобы поправить здоровье.
Значит Легрейф – это герцог. В таком случае, прикинул Эмрис, речь шла о герцоге Морканта.
– А чем он болен? – осведомился Эмрис. И беседу поддержал, и кое-каких сведений может добыть. Сведения всегда на вес золота, а в новом для него мире аристократической грызни и того дороже.
– Амбициями, – легко отозвался Аерон.
«То есть, на деле, он не болен? Его просто не хотят видеть?»
Идель до болезни Легрейфа не было дела, она безотрывно смотрела на императора.
– Спасибо, – шепнула женщина. Аерон скосил на кузину взгляд и растекся в безотказном обаянии.
– Все для тебя, любимая сестрица! – Он обнял Идель за талию свободной рукой, притянул и, закрыв глаза, поцеловал в висок. Идель опять улыбнулась – вернее, она улыбалась не переставая, с тех пор, как Аерон появился тут. У нее рот еще не болит? – и легонько стукнула императора в грудь внешней стороной пальчиков: отодвинься.
– Аерон, прекрати, все смотрят.
– Кто все? – Отстранился император. – Здесь кроме барона никого нет.
«Но я все еще здесь, так что хватит вести себя, будто вы одни!» – Эмрис проглотил это.
– Никого, кроме барона, на этом балконе, но мы оба знаем, что еще до того, как мы покинем его, длинные языки растреплют об этом поцелуе принцессе-консорту.
Аерон отстранился немного и посмотрел на Идель как на дурочку. Непрошибаемым аргументом он заявил:
– Она со своим братом тоже целуется, и мне, между прочим, на это насрать. И вообще! Ты глянь на нее, барон! – Призвал Аерон Эмриса, который прилип к полу, выпучив глаза от одного только «насрать». Одно дело услышать такое в походных лагерях – там лорд-не лорд, а все выражаются, – но на светском приеме? От императора?
– Я, император Деорсы, вверяю ей всего себя, – продолжал паясничать император, раскинув руки, в одной из которых все еще болтался наполовину опустевший бокал, – а она тревожится о мнении сторонней женщины!
Идель шагнула к императору и, положив ладони на плечи, немного угомонила монарха. Забрала остатки вина и, вернувшись к парапету, приложилась сама.
– Твоей жены, – поправила леди после глотка. – Которая непременно нажалуется своему брату, что ты не позвал ее сегодня. А от Легрейфа и без того много проблем.
– Но даже он согласен со мной в том, что ты превосходишь женщин империи, как луна в небесах превосходит отражение звезд в смрадной луже! – Император пел менестрелем, и в его разномастных глазах Железный читал бесконечное, почти ребяческое веселье.
Едва Аерон приблизился к Идель, чтобы, видимо, снова обнять, как та, откровенно рассмеявшись, накрыла лицо императора ладонью и оттолкнула.
Оттолкнула в лицо. В лицо, повторил про себя Железный. Как отталкивают приставучих собак.
Да, пренебрежение в этом жесте было наигранным, и по движению женской кисти только слепой бы не понял, что в обращении с Аероном Идель деликатна и мягка. Да, тот смеялся тоже. Но у Эмриса все равно глаза полезли на лоб, потому что он не мог представить себе ни одной ситуации, когда бы кто-нибудь обращался с императором в такой манере. Еще и при публике!
Создатель! – в ужасе вскинулся Железный. Да она определенно «та самая» леди Греймхау, кем бы на деле она ни была! Она же веревки из императора вьет!
Прежде, чем на него обратили внимание, Железный поборол изумление и снова уткнулся в бокал. Пусто. Как жаль. Интересно, они услышат, как он сопит в пустую емкость?
– Кстати, а где, собственно Элиабель? – поинтересовалась леди.
Аерон махнул рукой, давая понять, что тема закрыта: об Элиабель, жене, и Легрейфе, шурине, он хотел говорить сейчас меньше всего. Да и компания неподходящая: барон услышал достаточно.
Идель нисколько не расстроилась. Только пожала плечом и уставилась на Эмриса. Железный хрюкнул в бокал с вином, и эхо, раздавшееся из сосуда, выдало, что тот давно опустел. У императора затряслись плечи.
– Как вам здесь, барон? – Обратилась Идель, полностью игнорируя замешательство Эмриса. Стараясь делать вид, что не происходит ничего из ряда вон выходящего, тот прочистил горло и сказал:
– Ничего не понятно, если честно. – Он повертел в руках злосчастный бокал, не зная, куда его деть. Идель потянулась и, взяв так, что указательный палец лег на край емкости, избавила Эмриса от неудобства. Он выдохнул и сообразил, что уже в который раз за сегодня леди приходит на помощь тогда, когда ему становится душно от непонятности ситуации.
– Честность – это удивительно свежее и отличное качество, барон, – заговорила Идель, встретившись с Эмрисом взглядом. – Но в публичных местах постарайтесь использовать более обтекаемые фразы. Скажем: «Это превзошло все мои ожидания!». Поверьте, никто не будет выяснять, чего именно вы там наожидали. – Она чуть приподняла брови в немом заключающем вопросе: «Понимаете?».
И Эмрис сдался. Он признал, что не понимает. Не понимает, как здесь оказался, что здесь делает, и кто все эти люди вокруг.
Железный утратил ощущение действительности. Вот он, элитный наемник, капитан «Железных Братьев», стоит в компании самого императора и его кузины, пьет вино, вернее, уже выпил, его называют бароном, они тут кривляются и шутят только им понятные и смешные шутки, и все происходит до того естественно, что в самый раз затревожиться: уж не сниться ли ему это? Не будет ли такого, что через пять минут подойдет Эван, или Крейг, или еще кто, гаркнет, мол, капитан, подъем, и он утрет противную со сна слюну, сглатывая сильный сивушный привкус во рту после вчерашней попойки. Не обнаружит ли он себя в какой таверне или вовсе в хлеву, учитывая, что у него почти не осталось денег после покупки «арозанского вина»?
Эмрис прокашлялся и решил рискнуть. Вроде как у них непринужденная атмосфера? Хотя, конечно, открывать рот было бы не столь боязно, будь он в компании деорсийцев попроще.
– Я воспользуюсь вашим советом, миледи. – Эмрис постарался соответствовать. И, кажется, сработало! – В конце концов, я лично видел, как ваше… умение говорить… владеть речью, убедило тех четырех… лордов и леди оставить меня в покое. – Закончив, Эмрис приобрел усталый вид. Да уж, пока такое из себя выдавишь, любой с непривычки утомится.
