Текст книги "Пособие для Наемника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Эйвар прав. Дорогу надо выбирать. И даже не потому, что жизнь пройдет мимо, а потому что она – леди Греймхау, и, если не выберет она, выберут за нее.

Идель вдохнула полной грудью, ощутив, как та, надувшись, до треска уперлась в сжимающий стан легкий доспех. Медальон дома Греймхау, чуть садня, врезался краями в кожу.

– Я могу что-то еще сделать для вас, ваша светлость? – поинтересовался Эйвар, не стремясь скорее проститься.

Идель приосанилась в седле. Обвела взглядом делегацию, подумав, что он, лорд Дайрсгау, уже очень помог. Он подтолкнул ее, он придал ей решимости побороть сомнения и жалость к себе. Если она не возьмется прожить эти одиннадцать месяцев, что ей остались до следующего сватовства, если сейчас она не устроит все так, как будет максимально выгодно и нужно ей потом, она, вероятнее всего, утратит контроль над ситуацией в будущем. Может, не навсегда, но она точно надолго вылетит из игры, в которой с молодых лет была серьезным участником.

Просить лорда-председателя Тайного совета о большем – наглость. Идель только собиралась сказать что-то нейтрально-вежливое Эйвару, когда взор ее, скользя, зацепился за фигуру мужчины на рысаке. Это был представитель Гильдии банкиров. Он сильно наклонился из седла и, кивая, внимательно слушал указания, собственно, главы гильдии, господина Авернуса. Тот, в пышных штанах, ярком камзоле, берете и плаще, что-то увесисто внушал подчиненному, активно при том жестикулируя. Идель сузила глаза, а затем, присмотревшись к обстановке, обнаружила среди делегации брата Фардозу. Он, конечно, был не конным, а пешим – разгуливал среди отправляющихся, размахивая кадилом и бубня бестолковые благословения, которые никому не помогут.

Идель чуть повела головой в сторону, противоположную от той, где стоял Эйвар. Разумеется, на ближайшем к ней скакуне восседал Рейберт. Леди совсем не по-герцогски поманила подданного пальцем:

– Сколько кругов Фардоза сделал вокруг Авернуса и его помощника?

Рейберт растерялся. Кажется, он не следил, пересчитывая собранный отряд и объем обоза. Дарет, краем уха услышав леди и уловив ситуацию, подсказал достаточно громко, чтобы Идель расслышала тоже:

– Три, ваша светлость.

Идель задумалась на минуту и только потом обратилась к Эйвару. Тот ждал, и когда леди протянула мужчине руку, оказался готов. Сначала подумал, Идель хочет, чтобы он помог ей снова спешиться, но вместо это эрцгерцогиня заметила:

– Милорд, мне кажется моя перчатка порвана, не могли бы вы осмотреть? Не хотелось бы натереть мозоли только от того, что я позволила себе небрежность в одежде.

Эйвар с готовностью взял женскую руку, чуть при этом придвинулся, чтобы поднести ближе к глазам.

– Вот здесь, на ладони, ничего нет? И за пальцем? Кажется, мне немного отсвечивает, – Идель тоже наклонилась навстречу графу.

– Я просмотрела смену главы банкиров, пока мы работали над ситуацией с Патьедо и Редвудом, – быстро зашептала женщина. – Мой предыдущий мастер Гильдии банкиров умер около полугода назад, и глядя на его преемника мне все меньше кажется, что это была случайность. У вас ведь есть свои люди и в моем чертоге. Я была бы признательна, если бы…

– Я вас понял, – таким же шепотом отозвался Эйвар, с усердием рассматривая перчатку на руке леди. Он аккуратно разворачивал кисть Идель так и эдак, и будто бы ненавязчиво, но неуклонно растирал ее ладонь большими пальцами. – Узнаю, что смогу и так тихо, как только возможно. Ваше участие останется за портьерой.

– Спасибо. И отдельно проверьте, не был ли этот господин Авернус протеже Фардозы и Аббатства вообще.

– Что делать, если был?

– Сообщить мне.

– А если нет?

– Тогда узнайте, какого черта Фардоза трется вокруг Авернуса со своим смердящим ящиком. Даже отсюда видно, что Фардоза что-то вынюхивает. Я хочу знать, что, зачем, для кого, и как он намерен это использовать.

Эйвар едва различимо кивнул.

– Сделаю, что смогу.

«Но обещать не буду» – это вполне можно было опустить в разговоре. Эйвар Дайрсгау действительно никогда особо не был щедр на обещания и делал ровно столько, сколько мог или считал возможным, чтобы при этом не взбаламутить воду на поверхности озера.

– Думаю, это все же отсвечивает, миледи! – Громко заявил Дайрсгау. – Ваша перчатка абсолютно цела!

– Спасибо, что оказали любезность. – Идель выпрямилась в седле.

– Увидимся в Редвуде, – тихо улыбнулся мужчина на прощание. Идель, едва взглянувшая перед собой, не удержалась и снова уставилась на Эйвара. Ее расширившиеся глаза выдавали неподконтрольное удивление.

– Вы собираетесь в Редвуд? – почти неслышно спросила она, чтобы не оповестить лишних. И почему он не сказал об этом за три дня, пока был здесь?!

«Может, потому что не хотел давить на тебя в решении? Или не хотел быть пастухом, за которым ты слепо последуешь?»

– Вы же не думали, что мы с императором оставим вас все делать в одиночку?

Идель несколько секунд смотрела на Эйвара, не моргая. В ртутно-серых глазах советника заплясали редкие для Дайрсгау смешинки. Идель широким движением вверх-вниз кивнула, еще больше распрямила плечи и посмотрела на Эйвара с наигранной снисходительностью.

– О, как еще я могла подумать? Разве обычно все происходит так, как вы сказали?

Эйвар, заражаясь беззлобным сарказмом, отвел глаза, немного скосив в усмешке и челюсть. Будь это кто другой, Идель прочла бы выражение лица как: «Вот сучка». Впрочем, наверное, что-то такое Дарйсгау и подумал.

– Легкого пути, – пожелал Эйвар и, наконец, отдал поводья.

Идель ненадолго задержалась взором на лице мужчины, а затем перевела тому за спину, указывая на подготовленного к поездке до столицы коня: «И вам». Позабытый хозяином красавец-рысак скучал и щипал редкую на дворе траву под ногами.

Идель вдохнула полной грудью, завела повод лошади вбок, разворачивая животное, и припустила легким шагом. Ее охрана тут же подстроилась. Для остальных Рейберт поднял высоко вверх правую руку и дал знак выдвигаться. Дарет, который в некотором смысле заменял Ульдреда в качестве помощника Рейберта (самого Ульдреда Идель оставила за старшего в Греймхау на время отсутствия обоих герцогов), поддержал жест блондина звучным окриком:

– Выдвигаемся!

Разношерстная делегация, полная где-то подозрительности, где-то доверия, где-то отчужденности, где-то компанейских баек (которые в хвосте охраны вспыхнули почти мгновенно, стоило только тронуться), координируемая Даретом, мало-помалу приобрела вид стройной процессии. Идель украдкой оглядела несколько десятков человек позади себя. Надо же, Риммель выдвинулся сам, не доверив участие помощнику. Что ж, почему нет? В конце концов, никто не сделает работу Йенса Риммеля лучше, чем он сам.

Хорошо, есть такие, как Йенс – те, кто также, как она, умеет делать свою работу. Как Ульдред, который остался в Греймхау и на которого во всем можно положиться. Как лорд Дайрсгау, который обещал ей разномастную поддержку и который по-прежнему готов прикрыть ей спину, если понадобится. Как отец, что всегда мог быстрым и точным ударом послать войска в нужно место. Как Рейберт, который всегда понимал ее с полувзгляда, был ей левой рукой, что прикрывает щитом в момент опасности, и правой, что никогда не дает упасть. И хорошо, что есть Эмрис Железный, который пока не научился делать свою работу, но к которому под благовидным предлогом можно сбежать – от себя, от отца, от Греймхау, когда здесь станет невыносимо.

Леди подбила кобылу в бока, чтобы немного ускориться. Пока у нее есть хоть какая-то опора, ветер в спину становится крыльями, а ветер в лицо – глотком свободы, которой ей так не хватает повсюду, кроме дорог.

Дорог, которые приходится выбирать.

Едва стражники затворили дверь, Аерон потянул заклепки камзола и ловкими движениями распустил все до единой. Потянул шнурок на рубахе, ослабляя ворот, развязал кушак и отбросил на стол, прямо поверх бумаг. Налил себе вина и, почесывая пятерней утомленную голову, подошел к открытотму окну. Глубоко вдохнул поздний вечерний воздух и прислушался. Казалось бы, до него доносились обычные звуки дворца и шум города в это время, но Аерону чудилось, что он слышит их сквозь толстое-толстое стекло. А поверх приглушенных голосов раздражающим комаром звенит острая, опасная тишина.

Тишина преддверия перемен, которые лучше бы никогда не случались.

Аерон осушил бокал залпом, выпивая вино так, как большле подошло бы элю. Да и в пекло его, это вино, подумал мужчина. И эль тоже. Откуда, интересно, Теоданис всякий раз достает отборный трактирный самогон? Во дворец такого точно не поставляют, но в том, чтобы как следует надраться в дни отъездов дочери, Багровому Кулаку нет равных. Жаль, что он прибыл в столицу только сегодня – наверняка еще не пополнил собственные запасы, чтобы Аерон мог на них позариться.

Император поглядел в опустевший кубок, повертел его в руке. Так странно, сейчас, пожалуй, Тео в самом деле мог бы напиться до полной бессознательности, у него как будто был повод, но он этого не делал. Аерон не спрашивал почему: если он намерен поддерживать тот баланс сил, который выстроил за годы своего правления, излишняя инициативность с его стороны в отношениях с Багровым Кулаком недопустима.

Аерон вернулся за стол, сначала поставил бокал, затем упал на стул. Расслабленнная спина сладко заныла. Мужчина запрокинул голову и закрыл глаза. А потом и вовсе накрыл лицо ладонями.

Идель.

Идель…

Идель!

Аерон гулко и тихо зарычал.

Казалось бы, вот удача! У него появилась возможность разыграть лучшую из всех своих карт еще раз! Бери да пользуйся таким шансом! Вот только – как им воспользоваться, да? Все вторые шансы в жизни тем страшны и сложны, что ставки в них неизмеримо выше, чем в первых.

Аерон качнулся на стуле, едва не навернувшись – от дневной усталости он легко терял равновесие. Удержавшись за стол, император поднялся, и прошел к шахматному столику, где иногда коротал время с Эйваром. Сел со стороны белых и взялся пристально изучать фигуры, не дотрагиваясь. Сначала со своей половины доски, затем – с противоположной.

– Порой самыми важными элементами паззла являются самые незначительные детали, а самыми важными фигурами на доске – простые пешки. Вроде Нолана, – пробормотал император под нос, забирая пешку впереди черного ферзя. – И то, что теперь первым бросается в глаза, это дыра перед тобой, Идель.

Аерон несколько долгих секунд смотрел на черную королеву, затем шумно и резко втянул воздух и вновь обвел взглядом всю доску.

Нолан был пешкой, которую Идель поставила впереди себя, как заслон, сделавший ее недосягаемой. Такой заслон был на руку всем, в том числе самой Идель, оставляя место черного короля подле нее по факту пустым. Она была замужем, но полноценного герцога, или, вернее, эрцгерцога, при ней не случилось, и таким образом, вся полнота власти сосредотачивалась в ее руках. Как ему, Аерону, и надо. Однако сейчас каждая семья внутри и снаружи Деорсы, у которой достанет амбиций и найдется близкий родственник-мужчина в возрасте от двадцати до пятидесяти лет попытается стать черным королем.

А что остается при нем, императоре?

Вот его «королева». Не Элиабель, нет, – Эйвар, вездесущий и скорый ферзь, столь же талантливый и хитрый, как сам Аерон. Для Элиабель император отвел роль попроще – одного из белых слонов. Или разумнее назвать эту фигуру епископом, учитывая, как много его женушка трындит, что он-де попратель брачных уз? Вот разные пешки – где графы, где бароны, где купцы и дельцы, как повезет. Вот темный всадник – если повезет, однажды им окажется Эмрис Железный. А вот свои, светлые кони. Они могут вполне оказаться перебезжиками, так что стоит все время держать их в поле зрения. Как каких-нибудь Ворнли.

Вот четыре ладьи – одновременно пробивные и твердые башни, на которых стоит Деорса. Его герцоги. Один из них точно на него стороне – это правая рука, правая белая тура, Теоданис из Греймхау. Ее стоит держать на случай точных и мощных ударов, как неотвратимо настигающее последнее средство. Другая белая тура, слева, – это старый Конрад, герцог Дарстарка. Формально, он вряд ли выступит против Аерона в случае открытых волнений, или будет участвовать в тайной клике. Но по факту, Конрад застал времена правления еще его деда, и то, что он до сих пор жив и при делах, означает, что лорд Дастарка – маститая собака в том, чтобы уметь занимать сторону победителя в разного рода делах.

С противоположной стороны тоже два герцога: амбициозный Легрейф из Морканта справа и Тальесин из Карнхолда слева. Планы и надежды Легрейфа ни для кого не секрет, а вот Тальесин – та еще темная лошадка, и если Легрейф найдет, чем его переманить, то на их сторону со временем встанет и Конрад. Просто потому, что никто не хочет воевать с большинством.

Потому прежде всего, прикинул Аерон, ему стоит положиться на своего ферзя – Эйвара Дайрсгау, который должен найти уязвимые места Тальесина. То есть узнать, чего тот на самом деле хочет, чтобы Аерон мог дать этот Тальесину раньше, чем предложит Легрейф. Проще всего, конечно, было бы отдать Тальесину Идель – это бы разом утерло нос Легрейфу и заполучило на сторону короны Карнхолд. Но если чего Аерон и пытался избежать, так это свадьбы Идель с одним из герцогов. Значит, в качестве подкупа Тальесина придется использовать что-то еще.

Деорсийцев статусом ниже Аерон в расчет не брал. Дальше шли соискатели из-за моря, и, положа руку на сердце, императору не нравился ни один из них. Просто потому, что возможности городов-республик все-таки всерьез уступают целям и претензиям, которые имеет Аерон через сестру. С одной стороны, этим можно было бы воспользоваться и заставить приезжего жениха занять подчиняющуюся Идель позицию. Тут бы подошло выбрать претендента с серьезными дипломатическими способностями и наладить с его помощью доверительные отношения с какой-то из крупных республик. Так они достигли бы баланса между доступной помощью со стороны Вольных городов и небольшими реверансами в адрес конкретной республики со стороны Деорсы.

Увы, кроме павшего Патьедо других по-настоящему серьезных игроков за морем пока нет. Может, со временем поднимется Амальди, но прямо сейчас среди республик началась внутренняя грызня за доминирующие позиции, и выбирать вообще кого бы то ни было опрометчиво. А заведомо дать остальным понять, что Деорса поддерживает кого-то одного… Нет уж, остальных это только раздраконит – как в адрес «города-счастливца», так и в адрес самой Деорсы.

Аерон наклонился над доской, вонзил в нее локоть, разметав парочку задетых пешек, и подпер голову кулаком. Если не заморские дожи, тогда остаются либо Хаделинд на западе, либо Агерон на севере. О них в свое время говорила еще сама Идель, правда, как о потенциальных зятьях Аерона через его дочь Алиенору. Но вне зависимости от сосватанной принцессы, преследуемые выгоды одинаковы: в случае с Хаделиндом, скорее всего, удастся наладить неплохие торговые отношения и обезопасить земли Ворнли и Редвуда от претензий короля Маттиаса. Правда, со временем, когда Идель даст потомство, это может оказаться стрелой, пущенной под колено: при малейшем несогласии Маттиас или его преемник будет шантажировать Деорсу угрозой вторжения, а, учитывая родственные связи государств, объем хаделиндских шпионов в приграничье к тому времени знатно увеличится.

Держать Хаделинд в узде и в действительности обезопасить западные границы будет проще всего, если выбрать для Идель северянина из Агерона. Хаделинд не рискнет делать опрометчивые выпады, опасаясь удара сразу с двух сторон, и его самого будет легче прогнуть под разномастные требования Деорсы, в том числе торговые. Однако сам северный сосед с легкостью использует предлагаемую союзную помощь как рычаг давления, чтобы держать в напряжении северные деорсийские регионы, и чтобы через Идель вести про-Агеронскую политику.

И при всем этом не следует забывать, с обреченным выдохом подумал Аерон, что абсолютно любой, кто получит Идель, может возжелать сесть с ее помощью на деорсийский трон. В этом случае опасность от заморского дожа будет исходить меньшая. Если же претендент на руку Идель окажется из Хаделинда или Агерона, то есть большие шансы, что и армия для вторжения в Деорсу у него сыщется солидная. К тому же ее всегда можно будет пополнить тучей наемников, для найма которых мужу Идель даже деньги нигде занимать не придется. Короче, приобретаемые выгоды велики, но риски за их получение еще больше.

В таком варианте самым разумным было бы выдать Идель за деорсийца, как ни глянь. Но деорсийцы же, вон, как на подбор! Один Легрейф чего стоит! Если претенденты за пределами Деорсы будут грозить через Идель шантажом или даже вторжением извне, то претенденты изнутри занесут над страной меч гражданской войны. Спасибо, одной ему, Аерону, уже хватило.

Говоря о доверенных лицах, которые бы точно никогда не учинили мятеж, Аерон мог выбрать только Эйвара. Но вот незадача, когда-то давно Эйвар уже сватался к Идель, и Аерон сам, лично, отказал этому браку, заставив Дайсргау жениться на другой. Потому что нет смысла хранить в одной корзине беспринципно грязные руки и кошель, полный монет, из которого эти руки и без того с легкостью берут золото.

Аерон откинулся назад весь, опять зашатавшись на стуле – и опять удержавшись. Что, что ему делать?! Он обязан разыграть брак Идель, раз уж у него вновь появился шанс, со всей возможной выгодой и с наименьшими рисками. Не говоря о том, что просто так заставить ее выйти замуж у него не выйдет. Во-первых, потому что Идель в принципе сложно заставлять делать что-либо, что в корне противоречит ее планам. А во-вторых…

Аерон опустил голову и тихо, невесело посмеялся. А во-вторых, потому что меньше всего он хотел бы быть ей врагом, тем более ненавистным, чем более он повинен в смерти ее первого мужа и откровенном навязывании второго. Да, она на доске – черный ферзь, и стоит будто бы напротив, как и все наследники всегда составляют оппозицию правящему монарху. Но она ферзь, и стоит на клетке его, Аероновского, цвета! И никакому браку, никакому шантажу и никакому мужчине или женщине он не позволит сменить этот цвет. А значит…

Аерон вскинул глаза. Невидящим взглядом уставился перед собой. В комнате сильно стемнело: солнце давно зашло, а часть свечей уже погасла. Он мог бы крикнуть страже, чтобы ему заменили их, но прямо сейчас он сконцентрировался на темноте и одиночестве – главных попутчиках всех его дельных идей в жизни.

Похоже, он забыл об еще одном деорсийце. Том самом, который подошел бы на роль супруга Идель больше всего. И том самом, у которого на пути к титулу герцога Греймхау будет больше всего препятствий.

Аерон снова наклонился к доске, нахмурился и сощурился одновременно. За один глубокий вдох и один опустошающий выдох он будто увидел всю сложившуюся картину еще раз, по-новому. В следующий миг сделал ряд перестановок: передвинул черного коня на пустующую клетку перед черным ферзем – на освободившееся место Нолана. Затем взял соседнего от этого коня бишопа и срубил им пешку, стоявшую перед отодвинутым конем. Конечно, обычно черный слон не может рубить фигуры того же цвета, но только потому, что на доске никто не ожидает удара от своих. А в жизни все куда гибче. Поэтому, чтобы обойти одно из препятствий, потребуется помощь епископа, которого, как и всех на свете, можно купить лакомым куском – местом, которое еще вчера принадлежало нерадивой пешке. Затем, потребуется освободить еще два места – синхронным движением указательных пальцев Аерон смахнул с доски на себя обоих белых слонов и следом убрал пешку перед правой белой ладьей. Подвинул ладью на три клетки вперед и задумался.

Единственный способ усадить рядом с Идель человека, в чьей лояльности Аерон ни капли не сомневался, а саму эрцгерцогиню убедить в правильности императорского решения – сделать так, чтобы кроме него, Аерона, она никому не могла доверять. Сделать так, чтобы кроме него у Идель не на кого было положиться, чтобы она не сомневалась: все, что он делает – ей во благо.

Аерон опять усмехнулся – горше, чем в первый раз. Первое правило торгов гласит: если хочешь что-то получить, будь готов что-то отдать. А раз так…

Аерон смахнул пешку перед левой черной ладьей, и выдвинул Тальесина из Карнхолда на одну клетку вперед. А затем, не двигая, толкнул правую белую туру, касаясь самой вершины фигуры, и неприступная твердыня Теоданиса из Греймхау завалилась набок.