Текст книги "Пособие для Наемника (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Железный сглотнул.

Приступил к еде. Пища с трудом лезла в горло, несмотря на то, что за день Эмрис нагулял недурственный аппетит. Может, потому что ожидал подвоха во всем – и с опасением обводил взглядом как сидевших за их столом, так и всех прочих посетителей в зале. А, может, дело в том, что вкус у еды и впрямь был сомнительный.

– Да яйца Создателя! – всплеснул руками Крейг, запихав в себя второй кусок, и бросил деревянную ложку в миску. – Кап… Барон, – обратился он, честно выкатив глаза, – ну можно я дам в рожу повару, а? Ну, пожалуйста?

– Нет.

– А жаль, – вздохнул вместо Крейга Рейберт, тоже откладывая прибор. – Должен признать, под названием «Невероятная котлета» я представлял себе нечто другое.

– Вот-вот!

– Возможно, это была невероятная свинья, – пустился в рассуждения Дарет.

– Настолько невероятная, что ее никак не хотели забивать, – поддакнул Крейг. – Я уже говорил то же самое!

– И в итоге бедную животинку пустили на котлеты, когда половину ее туши сожрали мухи.

– Да ну заткнитесь вы! – Рявкнул Ульдред. – Разнылись как холеные бабы! Вон! – Ульдред указал на Идель, – даже ее светлость ест!

Идель с абсолютно безмятежным видом в самом деле жевала. И, проглотив очередной кусочек, заметила:

– Ульдред, пожалуйста, не тыкай в меня пальцем.

Эмрис улыбнулся: невозможно было устоять.

Космач взглянул на собственный палец, на женщину. Кашлянул.

– Виноват.

Возможно, Ульдред хотел сказать что-то еще – во всяком случае он открыл рот и уставился на Дарета, – когда в дальнем конце зала несколько завсегдатаев что-то не поделили.

Хрустящие звуки трех первых ударов сменились сначала вскриком – на ноги вскочил весь стол конфликтующих и еще соседний к ним. Потом в сторону со скрежетом поехали лавки и, собственно, столы.

– Нам вмешаться? – тут же подобрался Рейберт, потянувшись к приставленному к стулу мечу.

Прежде, чем ответить, Идель скосила на происходящее откровенно ленивый взгляд. Похоже, зрелище, как толпа невменяемых незнакомцев дубасят друг друга совсем не интересовало ее, а помойная брань ни капельки не смущала. Идель перевела глаза на Рейберта и чуточку повела бровью:

– Ну, как знаешь. – В ее словах невооруженным ухом слышалось «Если тебе совсем нечем заняться».

Рейберт оглянулся по лицам товарищей. На их вопросительные взгляды он высоко пожал плечами: «Да почем мне знать, что делать?».

Не найдя лучшего решения, Рей сел назад и вернулся к тому занятию, которому предавался до появления Железного: взялся забористо рассказывать остальным, сколь сильно можно улучшить, по его мнению, классический онагр, если заменить скрученные жилы и волосы животных на пластины из эластичных пород дерева. Таких, которые идут в изготовление луков. Один из ребят Греймхау взялся спорить с таким жаром, что стало ясно: именно на этом моменте несогласия появление Эмриса их и прервало.

– Но это бессмысленно! Ты предлагаешь улучшать одноплечевое орудие, в то время как пользы куда больше от двухплечевых катапульт! Валун, который можно закинуть на два плеча, ты в жизни тисом не швырнешь!

– Катапульты хороши только при взятии замка! Какой от них толк при удержании?

– При удержании сгодится и онагр. Это лишняя трата древесины и усилий. А если еще учесть, сколько затрат уйдет на опытные образцы! – всплеснул руками собеседник Рейберта.

– Ты, давай, прекращай строить из себя ее светлость! Затраты – не твоя головная боль! – Рей ткнул в неугомонного спорщика пальцем. – Оно того стоит.

– Ну точно, ага, – с предельным скепсисом отозвался собеседник. – Скажи это Рауду.

– А причем тут глава гильдии столяров? Это скорее работа для плотников.

– А! – Несогласный махнул рукой: «Без разницы!»

– Вообще, – влез в общую кучу Берн, уловив суть спора, – если говорить об удержании крепости, то скорость залпов и удобство в наводке ценнее мощности.

– И онагры прекрасно справляются.

– Но на механизме из дерева дальность должна быть выше! – вкрутил Рейберт свой главный аргумент. – Это значит, что возможность поливать врагов камнями представится раньше и передавить их до подхода к стенам удастся больше! Так что…

Эмрис взирал на происходящее, в очередной раз не доверяя себе. Задница Творца, с момента знакомства с этой женщиной, – глянул он на Идель, – он стал терять чувство реальности непозволительно часто!

– И мы оставим их разносить трактир?! – Эмрис указал рукой в ту сторону, где бедолага-хорзяин пытался унять дебош.

Железный пока не мог решить, что именно приводит его в замешательство больше. То ли то, что Идель сидит тут и ест, как ни в чем не бывало, хотя в десяти шагах от нее несколько мужиков вот-вот взмесят друг друга до мяса (из чего у нее нервы?!). То ли то, что она и ее люди почему-то не посчитали нужным влезть, хотя это было бы ожиданиемо. Или и вовсе то, что у Рейберта обнаружился интерес к осадной инженерии.

Черт знает, что!

– Да ладно. – С грузным выдохом из-за стола поднялся Крейг. – С’час все улажу.

На вопросительный взгляд Железного он ответил:

– Не, ну раз начистить рожу трактирщику за это варево нельзя, то на этих-то наверняка можно сорваться!

И, не дожидаясь одобрения начальства, Крейг поступью неотвратимого рока направился к ребятам, чей запал уменьшался пропорционально тому, насколько обильно и разноцветно распухали их физиономии. Крейг шел, чуть пружиня и на каждом шаге сжимая в кулаки руки-кувалды.

Верзила вошел в свалку из тел, как таран и басовито предложил помощь. Как он и надеялся, никто не откликнулся, и Крейг тут же, не думая, с довольным видом вломил первому подвернувшемся бедолаге.

Трактирщик завыл: только начало казаться, что эти пропойцы уже отлупили друг друга достаточно, чтобы истратить последние силы, как заявился очередной недоразвитый! Впрочем, опасения хозяина заведения довольно быстро сошли на нет: во-первых, пару раз Крейг все же замахивался и в его сторону (Эмрис понял, что Крейг пошел туда только потому, что надеялся, что в общей куче никто не поймет, кто именно вмазал трактирщику), а, во-вторых, разбившись о Крейга, как о скалу, местные рукоприкладчики растеряли весь пыл. Какой смысл драться с тем, которому мало что можешь сделать? Крейг напоминал слегка потрепанного лохматого дворового пса, который вышел победителем из нещадной баталии с петухами на скотном дворе.

– А он убедителен, – авторитетно резюмировала Идель и вернулась к еде.

Трактирщик обреченно вздохнул и с помощью парочки мужиков вытолкал за дверь дебоширов. Потрогал наплывающий синяк на скуле, подергал вверх-вниз щекой, видимо, проверяя чувствительность. Потом стер с лица капли чужой крови и махнул рукой: а, проклятье…

Мало-помалу установилось привычное настроение таверн, а с ним и присущие таким местам половодье звуков. Конкретно за их столом вперемешку обсуждали онагры с деревянными пластинами (теперь спор шел о разнице между ясеневыми и тисовыми), одобрительно подшучивали над Крейгом, и еще с невесть откуда взявшимся усердием чавкал Железный. Все шло будто бы вновь правильно, пока вдруг из дальнего угла зала, утопая в общем гвалте, не раздалось гудение. Идель вскинула голову.

– Что это?

– Что? – Не понял Дарет, осматриваясь.

– Ну, этот звук, – уточнила леди, не меняясь в бесцветно-приветливом лице. – Будто кто-то накрыл осиный улей жестяным ведром и от души приложил палкой.

Рейберт даже не пытался смолчать: он дико расхохотался, обхватив себя поперек талии одной рукой и уронив голову в ладонь другой. Крейг откровенно хрюкнул, отчего кусочек столь невкусной ему еды вылетел наружу, прямиком на кисть сидевшего рядом Берна. Последний поглядел на это и, скривившись, едва не врезал Крейгу в щеку. Но окрик Эмриса прервал Берна посреди замаха, чем Железный, по сути, успел спасти горемыку-трактирщика от очередного погрома. Сам барон тоже не сдержал насмешки, хотя и пытался – по вздрагивавшим плечам было видно, что он хотел бы рассмеяться так же, как и Рей. И только Ульдред, кое-как прикрывая улыбку движением, будто пальцем утирает губы, наклонился к Идель и осведомил ее:

– Это бард, ваша светлость.

Эмрис смотрел на женщину: с одной стороны, она будто бы разрядила обстановку за столом своим нелепым замечанием, а с другой – любая другая покраснела бы до ушей, что выставила себя дурочкой. Идель же мило улыбнулась и протянула:

– А-а, бард? Позови-ка его, Ульдред.

Ульдред, похоже, имел более сдержанное мнение о кулинарных талантах местного повара и намеревался и дальше есть. И почему именно он, а не Рей или Дарет?

Едва Ульдред начал нехотя подниматься из-за стола, как на помощь вызвался Крейг. Происходящее развеселило его настолько, что он захотел увидеть продолжение и по возможности поучаствовать в нем.

Пока бугаина волок менестреля, Идель ни словом не обмолвилась о казусе. Создатель, вздохнул в душе Эмрис: лицо этой женщины не сообщало ему о ней решительно никаких полезных сведений о ней.

– Вот, ваш’ светлость, – обратился Крейг и подтолкнул вперед барда. Последний на фоне увальня выглядел зашуганным подростком, который мгновение назад был готов к тому, что его лютню разобьют ему об голову.

– Ну здравствуй, бард, – обратилась леди, не меняясь в манере. – Как твое имя?

– С… Скеджа, миледи.

«Талассиец» – подумал Эмрис.

– Талассиец, – безукоризненно точно определила Идель, и Железный полноценно наорал на себя в душе, наказав считать ум эрцгерцогини врагом, а не другом.

– В… верно, – Скеджа кривовато улыбнулся, словно набираясь смелости.

– Сколько тебе платят здесь, Скеджа?

– Да…. – Доходяга почесал шею, – не густо, госпожа. Серебрянный за вечер. Иной раз ваш брат… в смысле, из господ кто подкинет монету, но это, как вы понимаете, нечасто случается, – сообщил менестрель и глаза его тут же зажглись. – А вы хотите что-то конкретное, любезная леди? Я много песен знаю.

– Насколько много?

– Очень много! – Скеджа вздернул подбородок и развернул плечи. – Ежли хотите, баллады про героев разномастных, которые светлым дамам по сердцу. Ну там, про Ульфрика Дикого, или Айрилетт Непреклонную, или Рагнара Рыжего…

– Как насчет песен про Эмриса Железного? – Идель улыбнулась – на сей раз вполне лучезарно. Эмрис поперхнулся едой.

– Да ну ка-ак же, – протянул Скеджа. – Бывал тут у нас, бывал Железный Брат!

«Железный брат», опасаясь быть узнанным, едва ли носом не залез в тарелку.

– Спеть про него? – Оживился Скеджа в ожидании прибыли. Идель отрицательно покачала рукой (Скеджа сник), чуть наклонилась через стол и поманила барда пальцем, чтобы встал с другой стороны стола еще ближе.

– Знаешь что-нибудь о том, что случилось сегодня во дворце дожа?

– Я? Новости из дворца? – Скеджа приложил к груди распростертую ладонь. – Помилуйте, госпожа, где я, а где дворец?

– Ну ты все же подумай, Скеджа, – мягко настояла Идель, наклоняясь еще немного. И, о Создатель, она была в том же платье, что и утром (зачем?!), так что теперь ее грудь солидно выглядывала над столом.

– Ну… – Скеджа облизнулся, – я слышал… к дожу гостья новая прибыла. Но откуда ж мне знать подробности, миледи…

– Я сестра деорсийского императора, Скеджа. Если завтра ты сможешь спеть мне балладу о самых свежих новостях и в наиболее выгодном для сидящих здесь свете, я заберу тебя из этой таверны в чертог. И пока ты будешь петь хорошо, ты будешь получать по шестьдесят монет в неделю, а не по тридцать в месяц.

Рейберт и Ульдред, сидевшие по две стороны от эрцгерцогини, развернули к ней головы одновременно, и открыто вытаращились.

– Шестьдесят серебрянников – барду? – возмущенным шепотом уточнил Ульдред.

– Это… – Скеджа растерялся. – Это что же… Во дворце императора что ли петь? – Казалось, он даже перепугался.

– Где ты, а где императорский дворец, Скеджа? – Идель обворожительно усмехнулась. Откинулась на спинку стула и взглянула на барда одобрительно. – Но я заберу тебя в чертог герцогства Греймхау. При двух условиях.

– Двух?

– Да.

– Первое – чтоб моя завтрашняя песня вам понравилась? Так? – Похоже, Скеджа был смекалистый.

– Так. А второе в том, чтобы ты знал неприлично много похабных песен.

Скеджа настолько изумился, что сподобился только на:

– Э-э-э?

– Будешь петь у меня в таверне шесть вечеров в неделю – про Ульрика Дикого, или Айрилетт Непреклонную, или Рагнара Рыжего – как тебе понравится, – расщедрилась Идель на объяснения. – Но по воскресеньям ты будешь петь с утра, гуляя по площади и дворам, невероятно громко и самые веселые и похабные песни, какие знаешь.

– А это зачем? – одновременно спросили Эмрис, Скеджа и Дарет.

Идель потянулась за бокалом с водой, неспешно пригубила и ответила:

– В прошлом году я расширила у себя здание таверны так, что теперь ее западная стена аккурат примыкает к часовне. Думаю, нашему аббату не помешает конкуренция. Особенно в дни, когда идет служба.

Скеджа скривил физиономию и, не скрываясь, почесал загривок.

– А если моя песня вам завтра не понравится?

Идель отвела взгляд, ее лицо вновь приняло бесстрастное выражение.

– Я найду того, чья понравится. И уже он будет петь за шестьдесят монет в неделю и с одобрения властей злить святош. Да и готовят у меня в чертоге, конечно, получше.

Скеджа медлил. Тогда Крейг согнулся – бард был намного ниже ростом – и громко шепнул:

– Не, ну ради позлить святош, я б точно постарался!

– А я думал ради еды, – покосился, хмыкнув, Ульдред.

Менестрель все еще выглядел растерянным. Идель без труда читала, что он пока не принял никакого решения, но ее это не заботило. Не имеет значения, споет завтра Скеджа в правильном ключе или нет. Важно лишь, что еще до рассвета в Итторию полноценно просочится новость, что в «Невероятной котлете» остановилась сестра императора Деорсы. И тогда их грядущая ночная авантюра будет иметь еще больше свидетельств того, что советники дожа пытались развязать войну с грозным противником. А что это за советники, раз настолько плохо советуют, верно?

Эмрис качнул головой, безотрывно глядя на Идель. Хорошо, что капитан стражи Даластр его давний приятель: если ночью будет жарко, ему будет нужно твердое надежное плечо. Потому что относительно плеч леди Греймхау Железный больше вообще не был ни в чем уверен.

– Я… понял, миледи, – подал голос позабытый Скеджа. – Я постараюсь, конечно, – он слегка замялся. Но быстро взял себя в руки и принял оживленную позу. – Ну что завтра – то завтра, верно? А сейчас-то вам спеть чего?

Идель безмолвно усмехнулась, глянув при этом на Рейберта. Тот изогнул в насмешке губы и выбрал:

– Ну, давай что ли про Рагнара Рыжего, я не знаю…

Глава 17

Идель толкнула нападавшего и, едва тот потерял равновесие, съездила ему по лицу канделябром. Однако едва она нанесла еще один удар, – чтобы мужчина наверняка вырубился – и бросилась к двери кликнуть Рейберта, как в проеме вырос один из советников дожа. Тот самый, что повышал на нее голос, Фрайнерин. За его спиной Идель увидела несколько гвардейцев из охраны дворца.

Идель попятилась. Где же, мать его, Рейберт?!

– Не стоит. – Предупредил советник, распознав намерение женщины криком звать на помощь. – Отдайте векселя. Все, какие у вас есть. И заодно все то, что вы награбили в Патьедо. Это ведь наверняка то, что распихано по вашим повозкам, верно?

– Вы низкого мнения о нас, милорд. – Идель старалась говорить ровно. – Мы не брали чужого.

Если Рейберт не поторопится, будет худо.

– Разве? – цинично усмехнулся мужчина, углубляясь в комнату. – А эти векселя вы что ли лично принимали из рук дожа?

– На этих векселях нет правообладателя. По удачному стечению обстоятельств они оказались у меня…

– Не надо думать, что ты умнее всех, сучка, – зашипел советник, тесня Идель. – Дож – молодой желторотый дурень, но нами вертеть голыми сиськами не выйдет!

Создатель, где носит Рейберта?!

– Я никем не пыталась вертеть!

– Правда, что ли? – Советник все еще наступал, медленно, как докучливый тигр, что запер ее в собственной берлоге. Его люди без приказа принялись крушить в ее комнате все подряд – в поисках желанных бумаг и в явном намерении устрашить ее до обморока.

– Ваши люди, милорд, крушат гостиницу вашего же подданного. – Заметила Идель, как могла светски. Если Рейберт неподалеку, ему надо дать время. А себе так и вовсе.

– С нашими подданными мы сами разберемся. Давай бумаги!

– Или что? Что вы сделаете?

– Тебе рассказать? – скалился советник.

– Я сестра императора Деорсы. Вы понимаете, что все, что вы сделаете, повлечет за собой после…

– Мне насрать! Деорса – да где это вообще? Далеко, верно? Аж за морем! Кто сказал, что мы в чем-то виноваты? Может, это команда корабля тебя ограбила? Может, пираты напали – им плевать, что ты леди! Или вовсе судно в шторм пошло ко дну, а? И потом, разве твоему братцу-императору не будет полезно получить по носу, чтобы не совал его не в свои дела?! – Советник сорвался на крик. – ВЕКСЕЛЯ! – Он вытянул руку одномоментно с тем, как из окон в спальню ворвались ребята Рейберта, заставив вздрогнуть от неожиданности даже Идель.

Солдаты мгновенно ввязались с драку. Советник тоже сориентировался и вцепился в Идель одной рукой, другой быстро доставая кинжал. Но до того, как он успел что-нибудь сделать, в дверь комнаты ввалились подоспевшие городские стражи. Советник от неожиданности лишь на миг обернулся к подкреплениям, и Рейберт этим мгновением воспользовался. Он перехватил взгляд Идель. Женщина дернулась назад, заставляя, тем самым, выпрямиться в локте державшую ее руку Фрайнерина. Рейберт взмахнул одноручником и отрубил советнику запястье.

Места было мало, от ввалившей стражи его стало еще меньше. А уж от вопля свалившегося на колени советника, который зажимал целой рукой кровоточащую культю, оно будто и вовсе исчезло.

Бой быстро стих: подручные головорезы советника явно оказывались в меньшинстве, и кое-кто из них, взвесив ситуацию, предпочел сдаться сразу. Раздались звуки бросаемого оружия. Дело не в трусости, поняла Идель, а в здравомыслии: это, похоже, тоже наемники, и с них взятки гладки.

Сквозь толщу голосов бойцов разных мастей до эрцгерцогини из коридора донесся голос Железного:

– Как видите, капитан, у дожа в советниках мало того, что вор, так и вообще человек непорядочный. Прокрался к замужней женщине ночью, с кучей солдатни! К сестре самого императора! Уверен, вы сможете сообщить дожу, как близко от военного положения находились сегодня Деорса и Иттория. А мы, в свою очередь, подскажем дожу, как доблестно вы помогли это положение предотвратить.

– Разумеется, Эмрис, разумеется.

«Разумеется – Эмрис» – совсем с другой интонацией подумала Идель.

Железный перевалился через порог и быстро отыскал леди глазами. На бесконечно долгий миг два взгляда – льдисто-голубой и ореховый с крапинкой – вцепились друг в друга. Идель увидела в перекошенном от напряжения лице барона, что, несмотря на проявленное за ужином самообладание, Эмрис допускал любой исход этого столкновения. Больше того, он допускал возможность, что она сделает что-то, что навредит ему, использует его. И был готов ответить соответственно.

В женской усмешке сквозила горечь. По тому, как изменилось ее лицо, Эмрис тоже кое-то уяснил: она не ожидала его появление таким. Прежде он не спрашивал у Рейберта, но именно сейчас вдруг подумал, что, поручая им обеспечить свою безопасность этой ночью, Идель не вдавалась в детали. Она просто сказала: «Сделай все хорошо, Рейберт, привлеки барона, если он не против» и дальше положилась на их решение. Она ожидала, что он, Железный, может появиться здесь, но понятия не имела, как, с кем, и с чем.

То, насколько безгранично эта женщина доверяла Рейберту свою жизнь, насколько была готова довериться и ему, Эмрису, несмотря на их сложный недавний разговор, исполненный взаимных подозрений – все это делало Идель в представлении Железного человеком исключительно непредсказуемым и непоследовательным. Только ему покажется, что он разгадал, как все устроено в голове эрцгерцогини, как она обязательно выкинет какой-нибудь фортель.

Идель повела рукой, позволяя Рейберту сделать необходимое. Как человек, чей наемничий отряд служил здесь предыдущему дожу, барон ожидаемо был знаком со многими итторийцами. Если обитатели дворца наверняка его подначивали и плевали ему вслед, то с обычными бойцами да работягами Эмрис наверняка сумел установить неплохие отношения. В целом-то, он довольно обаятельный, если подумать. Хотя, конечно, Идель не назвала бы его красивым.

– Сообщите дожу! – Дал распоряжение капитан Даластр, прерывая размышления женщины и будто вновь запуская ход времени. – У нас чрезвычайное положение. Дело о государственной измене! Советник Фрайнерин повинен в умышленном развязывании военного конфликта!

– Что?! Да я…

Даластр не стал слушать:

– Вся Иттория знает, что здесь остановилась сестра императора Деорсы. Вы напали на нее, не отнекивайтесь, советник, не поможет. Уводите!

– Вы не имеете права!

Идель неосознанно включилась в происходящее. Ее бровь мимолетно дрогнула, а сама женщина саркастично хмыкнула. Совсем не по-герцогски, совсем не как леди. Эмрис распознал в усмешке опыт: таких «Фрайнеринов» с их обычными, естественными воплями о невиновности, о неприкосновенности, о чем бы то ни было еще, Идель своими белыми мягкими ручками передавила в герцогстве больше, чем у иной шлюхи бывает мужиков за рабочую жизнь.

Облаченная, как днем, в штаны и нижнюю рубашку, забрызганную теперь кровью из культи, Идель стояла в привычной позе – осанистой, с немного вздернутой головой, чтобы смотреть на происходящее свысока. Однако Эмрису показалось, что он видит Идель впервые. Аерон, Дайрсгау, Идель… у них разный опыт и разная власть, и леди очевидно пока проигрывает двум другим. Но она осознает, что красива и что молода. У нее впереди еще полно времени, которое отнимет тень Багрового Кулака, нависшую над ней и которое сделает ее полноправной герцогиней Греймхау. Одному Создателю известно, что это будет за человек.

– Прошу прощения, миледи, – раздался голос итторийского капитана. – Я сообщу дожу о случившемся. Думаю, он пошлет за вами с утра, чтобы принести свои извинения. За свидетельство против советника будет назначена награда, – заметил капитан остальным.

– Благодарю, милорд. – Безукоризненно отозвалась Идель, чуть наклонив голову.

«Милорд», – мысленно повторил Эмрис. Милорд! Кто, Даластр? О-о-ох! Она выверяет каждое слово – чтобы играть на каждой слабости и каждом стремлении. Ведь, наверняка, капитан за такую солидную помощь в предотвращении конфликта попросит себе место в числе приближенных к дожу людей, и почти наверняка станет лордом. И сейчас леди Греймхау мастерски помахала перед Даластром его собственным чаянием, напоминая: нет ничего невозможного.

Стража, солдаты и все прочие, едва умещавшиеся здесь люди, начали, наконец, покидать отведенную леди комнату. Железный, успокоенный, что, похоже, никто ничего ему не приписал, шагнул к Идель:

– Вы в порядке, миледи?

– Вы в порядке, миледи? – Рейберт спросил то же самое. Мужчины переглянулись.

– Боюсь разочаровать вас, барон, но да, я в порядке. И документы тоже. Почему так долго? – Она уставилась на Рея.

– Сраные коньки. – Рейберт отвел глаза и даже не стал извиняться.

– Что с товаром? – Взгляд Идель уперся в Эмриса. Видимо, объяснения Рейберта ей хватило.

– Все в целости и сохранности.

– Отлично. – Женщина отвернулась. – Можете идти. И пришлите дочку хозяина. Здесь надо прибрать, а мне нужна ванна.

– Да, ваша светлость. – Рейберт поклонился без лишних вопросов.

Хм, ну вот у него, Эмриса, вопросы роились в голове, как стая мальков на мелководье. И, кажется, блондин был тем, кто готов на них ответить. В конце концов, они что, отправятся сейчас спать? Это их первый, по-настоящему вместе сработанный успех! Хотя бы потому, что он, Железный, знал замысел с самого начала, и был тем, кто полноценно промогал претворять его в жизнь.

Портки Творца, общаясь с этой дамочкой недолго стать и верующим, хмыкнул Эмрис. Стоит, что ли, закатить что-то бойкое и шумное внизу, отпраздновать – хотя бы то, что он ошибся в самых черных предположениях на счет Идель. И Даластра к пьянке тоже надо приплести, он же обещал.

Железный сделал Крейгу знак: иди, увяжись за Рейбертом, погуляем. А сам тем временем бросился вслед за местным капитаном. Надо поблагодарить, помочь с транспортировкой мычащего от боли советника, найти для этого петуха лекаря, чтобы не скопытился до утра, и, наконец, заказать у трактирщика вдосталь выпивки. Ничего, не обеднеет! Он же по итогу получил всю выплату от первых торгов сукном…

Сбегая по лестнице на первый этаж таверны, Эмрис остановился посреди ступенек и окаменел.

Тогда в Патьедо, согласно плану, Идель по установленной цене продала в Патьедо все сукно, а когда патрициат потребовал продать за бесценок еще и оружие, отказала. Патрициат обсыпал ее угрозами, и, оскорбленная, Идель ушла, клятвенно пообещав, что никто в Патьедо не увидит и кинжала из привезенных ею запасов. Эмрис опять же согласуясь с установленным планом действий, «украл» оружие с деорсийских кораблей и, доставив его патрициям, отпустил пару сальных шуточек, мол, вот вам не только кинжал, но и кое-что побольше, чтоб на обе руки хватило.

Но ведь выплата золотом за сукно была при Идель! Она получила обещанные ему деньги! Значит, в тех повозках, которые охраняли присланные солдаты Талассия и его люди под руководством Берна, были не только разноцветные тряпки! Там было его, Эмриса Железного, золото! Вот в чем была гарантия Идель! Вот почему она оскорбилась, решив, что Эмрис ожидал от нее предательства! Он мог в любой момент этого дня забрать и сукно, и деньги, и сбежать из Иттории, учитывая, что он отлично знал город. Особенно ночью с помощью своих знакомых среди горожан.

Возможно, с одной стороны, это было что-то вроде проверки. А с другой – это было жестом доверия, в котором он усомнился. По причинам или без – уже никакой разницы.

– Вся выплата. От первых. Торгов сукном, – членораздельно повторил Железный себе под нос. Он впервые сказал это вслух и обомлел. Двадцать шесть тысяч деорсийских талиев. Вместо жалкой тысчонки, дарованной ему из казны Аерона.

Эмрис дрогнул. Он обернулся прямо на лестнице. В порыве вернуться, объясниться, поблагодарить, широко шагнул через две ступеньки прежде, чем сумел остановить себя. Прямо сейчас… прямо сейчас, наверное, лучше не горячиться. Ведь если задуматься, он понятия не имел, что собирается сказать леди Греймхау.

Железный сжал кулаки, сделал два глубоких вдоха и выдоха и заставил себя продолжить движение вниз. Утро вечера мудренее. Сейчас… он просто не в силах разобраться в том, как ему следует относиться к этой женщине. Зато вот прямо сейчас ему следует проверить сохранность своего золота.

Эмрис вылетел в ночной город.

Договор с дожем подписали на следующий день. О судьбе советника Фрайнерина он заикнулся лишь однажды, на что тут же получил ответ от Рейберта:

– Как мне известно, отрубить руку – самое распространенное наказание за воровство. Я действовал сообразно, милорд, ведь, согласитесь, заходить непозванным ночью в спальню к замужней женщине – это явно посягать на чужое.

По лицу дожа было сложно понять, разделяет ли он уверенность Рейберта. Однако легко читалось, что он предпочел бы как можно скорее завершить все дела с «этой особой».

Идель не нашла причин препятствовать.

По возвращении в «Невероятную котлету» после отгрузки сукна на городские склады эрцгерцогиня подманила Дарета и, сказав взять «пару ребят покрепче», отрядила на рынок продать освободившиеся из-под ткани повозки, оставив всего парочку под золото.

Дарет взвыл:

– Заче-е-ем?!

После ночных происшествий и дневных хлопот он выглядел заинтересованным надраться в стельку и от души поспать, а не заниматься еще какими-то там делами.

– Прости? – Сопротивление застало Идель врасплох.

– Ну вам же их подарила леди Талассия! – Взмолился Дарет. – И мы не сегодня-завтра выходим в Талассий, потому что именно там корабли до дома. Так и верните их ей. Зачем продавать-то?

Дарет, самый молодой из трех ее приближенных гвардейцев, приобрел до того умилительно-жалостливый вид, что одергивать его за фамильярность Идель не взялась. К тому же, разделяя настроение госпожи, Рейберт и Ульдред тоже посмеивались. Наблюдавший Эмрис понял, что Дарет в их компании зеленый. Может, не как «детская рвота», но определенно зеленый. Относительно Рея и Ульдреда в непосредственной близости Идель Дарет пристроен недавно, и внеочередных поручений ему еще перепадет.

– Подарки не возвращают, Дарет. Ими распоряжаются.

Дарет, видимо, хотел поспорить. Однако напрямую связываться не стал и решил, надавив на жалость, хотя бы удрать от неугомонной женщины.

– Миледи, а, можно, хотя бы завтра? Ну, пожалуйста. А то я со всеми этими поездками уже месяца два не пил хорошего самогона. И хорошего кабана не ел! Все какая-то местная рыба или протухшая свинья, которая больше похожа на барана…

– Дарет, – тихонечко напомнила Идель. Злиться на воина всерьез не выходило – она хорошо понимала усталость. Теперь, когда все разрешилось, всем хотелось расслабиться.

– Ну что! Я даже в борделе уже сколько времени не был!

– Ну-у, мне, конечно, жаль это слышать. – Эрцгерцогиня подошла ближе к воину и потрепала его по плечу. – Если хочешь, когда вернемся в Греймхау, брат Фардоза помолится о твоем здоровье.

Ее бойцы прыснули. Эмрис тоже не удержался от улыбки.

– А до той поры ты вполне можешь продать повозки, верно? Чем быстрее ты управишься, тем быстрее мы окажемся в Талассии.

Дарет надулся, отбурчался и откомандировался к купчим, а Идель, отвечая на вопросительный взгляд Эмриса, кивнула:

– Идемте, барон. Вижу, вы хотите многое спросить, – и, чуть вытянув уголок губ, добавила: – как обычно.

Оказавшись с Идель наедине, Эмрис испытал необъяснимое чувство. В комнате, где леди по-прежнему располагалась, не осталось следов ночного происшествия. Сама Идель тоже выглядела, как ни в чем не бывало, но это уже не вызывало у Железного удивления. Однако он осознал, что все, что они говорили в этой поездке вслух, зачастую вело к ссоре. А во все разы, когда безмолвно обменивались взглядами, они достигали подлинного понимания.

Эмрис хмыкнул: может, и сейчас предложить ей просто молча поесть и понадеяться на удачу?

– Начнете с места в карьер? – Спросила Идель, усаживаясь за стол – даже поза у нее та, какую он уже досконально выучил! – и плавным движением руки приглашая Эмриса устроиться напротив.

Железный усмехнулся: она тоже неплохо его изучила. Похоже, им написано во имя компромисса начать говорить по привычкам собеседника: ей не затягивать сильно, ему – не сигать с головой в прорубь.

– Знаете, – Эмрис сел и поелозил руками по пустому столу, – в предыдущей таверне, где мы останавливались, хозяйка сильно благоволила Крейгу. Там я мог бы, прикрываясь его именем, попросить нам добротный обед. Но в нынешних условиях даже не знаю, станет ли это жестом доброй воли. – Железный улыбнулся. Значительная часть его все также удерживала дистанцию из опасений и подозрительности – не стоит до конца расслабляться рядом с Идель. Но, чему у нее точно стоило поучиться, так это прятать свою настороженность за фасадом непринужденной, даже легкомысленной светской болтовни.