Текст книги "Замки из песка (СИ)"
Автор книги: Анастасия Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)
Конечно же, подруга решит, будто я ее предала и вступила в стан врага, согласившись на эту авантюру. Последние два месяца Макс прочно вклинился в нашу с Мел жизнь, став постоянным объектом злости и негодования последней. Не было такого дня, чтобы она не влетала в квартиру с проклятиями. Амелия никак не могла взять в толк, кто из них двоих более неудачлив: она, раз стала объектом внимания «такого сомнительного типа», как она любила называть Полякова, или же он, который совершенно не умел останавливаться. Любой другой на его месте уже давно бы забросил идеи понравиться девушке, столь усердно избегающей его. Но не Макс. Нет, он не хотел сдаваться, чем и заслужил мое уважение и искреннее желание помочь ему. Если бы я была уверена, что его попытки так и останутся безрезультатны, никогда бы не согласилась поддержать этот бредовый план. Но, глядя на Амелию, я стала замечать в ней некоторые приятные изменения, произошедшие после появления в ее размеренном и строгом мире урагана по имени Максим Поляков. Если в первое время она упорно выбрасывала цветы, приходящие домой, то теперь Мел заботливо опускала их в вазы. Все комнаты, включая санузел, были заняты ими. Сладкий цветочный аромат был настолько сильным, что у меня даже начали проявляться первые признаки аллергии. А недавно я застала Амелию, разговаривающую с огромным плюшевым медведем, занимающим добрую половину ее кровати. Мне еще не приходилось видеть ее такой. В тот миг Мел показалась мне такой нежной и ранимой, такой… счастливой, что последние сомнения, вмиг, улетучились. Я решила, что обязана помочь этим двоим обрести друг друга, как бы сложно это не оказалось.
– Твой хозяин просто сумасшедший, – протянула она, глядя на своего нового друга с улыбкой. – Неужели, он совсем не понимает значения слова «нет»? Откуда в нем столько уверенности?
Мне пришлось бесшумно прикрыть дверь и вернуться в свою комнату. Для Амелии было жизненно важно сохранять свое достоинство на высоком уровне, соответствующем образу уверенной в себе и сильной бизнес-леди. Я не могла разрушить весь ее тяжкий труд одним своим несвоевременным появлением. Особенно, после того, что произошло со мной. Порой, очень важно уметь хранить секреты, чтобы уберечь от разочарования дорогих сердцу людей…
Снова мои мысли сделали крюк и вернулись к Дмитрию – человеку, который прочно обосновался в каждой клетке моего тела. Он проник в кровь подобно болезнетворной бактерии, и заразил собой все органы, без исключения. Если бы кто-то сказал, что я буду испытывать столь сильные и противоречивые чувства к нему, я бы назвала этого предсказателя безумцем. Сама возможность влюбиться в кого-то казалась мне тогда нереальной, чем-то за гранью возможного. А уж о том, что объектом этой нездоровой любви может стать Дмитрий Лебедев, я не могла даже думать. Раньше, единственным чувством, пронизавшим меня от пят до макушки, был страх. Сильный, доводящий до нервного срыва и судорог, ужас. Не было такого дня, чтобы меня не преследовали воспоминания о безжалостных, причиняющих невыносимую боль, руках. Хриплый, искаженный действием алкоголя, голос эхом отзывался в моей голове, заставляя волос на затылке дрожать от отвращения. Ненавистный запах сигаретного дыма и водки щекотал нос, вызывая приступы рвоты. Я могла сутками не спать только из-за того, что боялась увидеть его во сне. Кошмары преследовали меня даже наяву, выползали из темных углов, подобно привидениями, надвигаясь на меня безмолвными тенями. Мне пришлось жить с этим на протяжении долгих и долгих лет, не имея права даже мечтать об избавлении. Я запрещала себе думать о будущем, предпочитая прятаться в небольшом, но таком надежном и уютном домике своей бабушке, где меня никто не мог побеспокоить. Родители, брат, друзья, мечты – все это я оставила за порогом своего крошечного мира. И подобный уклад меня вполне устраивал. Я и представить себе не могла чего-то другого, светлого и теплого. Казалось, зима навсегда поселилась в моей разбитой, обваленной в грязи, душе.
Но все изменилось, когда я, наконец, решила вырваться из надежной клетки в бескрайний, полный людей и событий, реальный мир. Я оставила свою тихую гавань и пустилась в безрассудное путешествие по океану жизни, даже не подумав о том, что буду делать в случае кораблекрушения. Мой хрупкий плот был совсем не готов встречаться со штормующей водной пучиной. И я бы наверняка погибла, отправившись на пустынное дно, кишащее множеством хищных тварей, если бы не он…
Судьбе было угодно снова свести нас вместе, но уже в другом месте и при других обстоятельствах. Взрослые, наученные горьким опытом потерявшиеся путники, мы оказались лицом к лицу со своими самыми тайными переживаниями. Я, пережившая настоящий ад по его вине, и он, самостоятельно заточивший себя в преисподнии за то, что сделал… Разве можно представить себе более жестокую шутку? Небеса словно забавлялись, наблюдая за нашими переживаниями и страданиями. Они хотели проверить нас, узнать, насколько хватит сил у каждого подопытного, как далеко мы способны зайти в этой безумной игре жизни и смерти.
– Мер?! – Я пришла в себя только после того, как Амелия яростно замахала ладонью прямо перед моими невидящими глазами. Пару раз моргнув, чтобы избавиться от ненужных размышлений, сфокусировала взгляд на ней. – Ты где витаешь? Я уже минут пять разговариваю сама с собой…
– Прости, – нахмурившись, замотала головой, – я задумалась.
– Вижу, – красиво изогнутая бровь изящно поднялась, выражая немой вопрос. – Это как-то связано с нашей поездкой? Почему мне кажется, что ты что-то скрываешь? В чем дело, Мер?
Моя догадливая и внимательная подруга! И как мне прикажете тебе врать?
– Ну, – начала неопределенно. Мне нужно было выиграть немного времени, дабы придумать достойное оправдание своему поведению. – От части ты права. Я переживаю из-за этого уикенда.
– А есть повод? Разве не ради этого я еду с тобой, чтобы поддержать в нужный момент? Все будет хорошо, трусишка, – губы Амелии сложились в очаровательную улыбку, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. – Я никому не позволю обидеть мою подругу!
При этих словах у меня неприятно засосало под ложечкой. Чувство вины все возрастало, стягиваясь в тугой клубок, который давил на желудок и вызывал неприятную горечь во рту. Амелия была моим единственным другом. Она знала обо мне все, была рядом во все, самые темные и жестокие моменты, когда я была в отчаянии и совсем не хотела жить. Только ей одной я смогла рассказать о том, что произошло в тот темный вечер, когда весь мой мир превратился в сплошные руины. Она навещала меня в больнице после неудачной попытки суицида. Это Мел держала меня за руку, когда я просыпалась посреди ночи с истошными криками и мольбами не трогать меня. Я не имела права лгать ей, ни при каких обстоятельствах. Но именно этим мне приходилось заниматься уже второй день подряд. Поскорее бы мы уже приехали, тогда, необходимость изворачиваться и придумывать новые отговорки, отпадет сама собой.
– Мы с Максом будем ждать вас, – голос Дмитрия всплыл в памяти, оказывая на меня привычное, успокаивающее действие. – Как только вы приедете, я сам ей все объясню. Не переживай, воробышек, – ласковое обращение, придуманное им, действовало на меня сильнее миллионов комплиментов. Всего один взгляд его таинственных, полных тепла и нежных обещаний, мог вызвать во мне настоящий эмоциональный тайфун. Порой, я боялась собственного тела, которое очень остро реагировало на него. – Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Веришь, воробышек?
Стремительность, с которой ему удалось завоевать мое доверие, поражала. Я не понимаю, как все случилось, но внутри меня стал расцветать настоящий благоухающий сад, где каждый цветок являлся символом новых надежд. Мне неизвестно, что будет дальше, сможем ли мы быть вместе, когда раскроется вся правда, но отказаться от него я уже не могла. Этот Дмитрий был моей заветной мечтой, сбывшимся желанием, загаданным еще в далеком детстве. Когда-то очень давно, затравленная маленькая девочка пожелала на свой день рождения встретить настоящего героя, способного защитить ее от всего и всех. И только сейчас я начала понимать, что образ моего прекрасного избавителя был полностью списан с него.
– Если ты и Чудовище, – мысленно обратилась к нему, – но ты не монстр. Я бы никогда не смогла полюбить злодея. Ты не такой, Дмитрий. Я знаю, верю в это. В ту ночь ты не был собой. Настоящий ты бы никогда не смог так поступить со мной…
Приятный женский голос навигатора сообщил о том, что мы прибыли на место назначения. Машина замерла перед высокими воротами, украшенными витиеватыми узорами. Металлические прутья с заостренными наконечниками напоминали тонкие пики, их острые носы были устремлены в густое серое небо. Дождь, кажется, начал усиливаться.
– Это и есть особняк Дмитрия Лебедева? – Задумчиво протянула Амелия, а ее глаза восхищенно раскрылись. Я сама испытывала нечто подобное. Никогда еще мне не приходилось видеть столь величественного дома, от которого так и веяло историей. Для меня это было самым главным критерием оценки любого здания. Нельзя чтобы оно представляло собой просто каменное сооружение, лишенное лоска и атмосферы, иначе ему ни за что не стать настоящим домом в полном понимании этого слова. – Офигеть!
Ворота бесшумно раскрылись, приветливо впуская нас внутрь. Скорее всего, они сработали благодаря автоматического механизму, так как из-за небольшого сооружения, на подобие сторожевого домика, показался мужчина в возрасте. Его волосы, тронутые сединой, ярко блестели даже на расстоянии.
Дорога, ведущая к входу, была выложена натуральным камнем, по обе ее стороны тянулись ряды, аккуратно подстриженных, кустарников. Они образовывали ярко-зеленый коридор, за стенами которого простирался ухоженный газон. Из-за дождя цвет травы казался еще сочнее.
– Я знала, что Лебедев очень богат, – Амелия говорила шепотом, но ее взгляд продолжал блуждать по стенам особняка, – но чтобы настолько…
– Здесь очень красиво, – согласилась я, внутри меня поселился приятный трепет. Сердце уже предвкушало встречу с ним.
Мужчина, которого мы встретили ранее, оказался управляющим имения. Алексей Иванович провел нас к дому, держа над нашими головами зонт, на его добром лице сияла дружественная улыбка.
– Вы не представляете, – признался он, – как я рад! Это место очень давно оставалось пустым и одиноким. Моя супруга уже приготовила праздничный ужин. Ждали только вас.
Толкнув массивную дубовую двери, Алексей Иванович пропустил нас в огромный холл. Еще с порога можно было почувствовать божественный аромат обещанного ужина, смешанный с запахом дыма, какой бывает лишь при разведении настоящего костра. Мое воображение нарисовало горящий камин с потрескивающими поленьями.
– Вот и вы, – голос Дмитрия прозвучал с противоположного конца длинного коридора. Он шел нам навстречу уверенным размашистым шагом.
На нем была белая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, и черные брюки, подчеркивающие длинные стройные ноги с узкими бедрами. Когда наши взгляды пересеклись, я заметила в его глазах такую радость, что колени задрожали от счастья. Господи, как же люблю этого мужчину! Если бы только можно было сказать о своих чувствах вслух! Если бы между нами не стояла стена из грусти и скорби…
– Милые гостьи, – остановившись напротив нас, Дмитрий широко улыбнулся, – добро пожаловать! Надеюсь, ваше путешествие прошло спокойно, без происшествий.
– Если не считать ужасных пробок, – ответила Амелия, мило сморщив носик. – У вас прекрасный дом, Дмитрий Владимирович. Просто, нет слов.
– Прошу вас, – его ладонь незаметно легла мне на талию, посылая по всему телу электрические импульсы, – зовите меня Дмитрий. Мы же на отдыхе. Не хочу портить выходные этим официозом.
Пока шел обмен любезностями, я позволила себе немного расслабиться. Рука, по-хозяйски лежащая на моей спине, вытеснила из головы все мысли и переживания. Я не могла думать ни о чем кроме невероятного ощущения покоя и умиротворения. Дмитрий был здесь, рядом, а значит, все будет хорошо. Он найдет способ и уговорит Амелию остаться. Подруга ни за что не сможет отказать ему.
После короткого рукопожатия, Дмитрий повел нас в гостиную, где уже был накрыт стол. Просторное, выполненное в светлых тонах, помещение представляло собой интерпретацию оранжереи: стена напротив арочного входа была полностью стеклянной. Тонкие белоснежные деревянные вставки образовывали красивый узор, за ними с самой земли и до потолка, поднимался плющ, заботливо обнимая комнату. От увиденного у меня захватило дух, открыла, было, рот, дабы выразить свое восхищение, но не смогла выдавить ни звука. На один короткий миг мне показалось, что я действительно попала в сказку.
– Я рад, – голос Дмитрия проник в мое сознание, – что тебе нравится. Это место особенное для меня. Хочу, чтобы и ты почувствовала его магию.
С трудом заставила себя перевести взгляд на него и снова едва не лишилась чувств. Он стоял совсем близко, отгородив от меня весь остальной мир. Темные, с таинственным огоньком, серебряные глаза смотрели так пристально, что я могла заметить движение крошечных песчинок в радужке. Захотелось коснуться его, взять за руку и больше ни за что не отпускать.
«Я уже чувствую, – прошептала одними губами. Это была наша маленькая тайна, которую никто не должен был узнать».
– Мне казалось, – настороженный тон Амелии вмиг разрушил волшебные чары, я поспешила отойти от Дмитрия на приличное расстояние и посмотрела на встревоженную подругу, – вы планировали большое мероприятие для своих сотрудников. Что-то не вижу здесь никого, кроме нас…
– Почему же? – Макс появился как раз вовремя. Он возник словно Джинн, из ниоткуда. Молодой мужчина выглядел очень довольным, его глаза были прикованы к моей подруге, губы растянулись в улыбке. – А я?
– Ты? – Я могла поклясться, что заметила вспышку молнии в ту самую секунду, когда Амелия посмотрела на Полякова. На ее лице не осталось ни единой эмоции, щеки загорелись румянцем, а руки сжались в кулаки.
– Я, – Макс оттолкнулся от стены и направился к ней. Его движения были медленными и грациозными. Он напоминал леопарда, вышедшего на охоту. В отличие от Дмитрия он никогда не придерживался классического стиля в одежде. Вот и сейчас на нем были модные синие джинсы с разрезами и подворотами, открывающими щиколотки, и яркая фиолетовая футболка. Светлые волосы были мокрыми, словно он только что вышел из душа. – Не ожидала? Я ведь тоже работаю в «Swan’s Architecture».
– Почему мне казалось, – парировала Мел тоном, каким она обычно разговаривала с провинившимися подчиненными, – что тебе незнакомо значение этого слова? –
Из горла Макса вырвался короткий смешок, одна бровь вопросительно взлетела.
– Что ты, – растягивая слова, отозвался он, – в последнее время я очень хорошо освоил, что значит «ожидание». Поверь, ощущения не из приятных.
Наверное, эта словесная перепалка продолжалась бы до самого утра, если бы Дмитрий не решил вмешаться. Шагнув вперед, он встал между ними, словно рефери во время боксерского поединка.
– Тайм аут, друзья, – Дмитрий дождался, когда страсти утихнут и только после этого продолжил. – Я не собираюсь тратить свои выходные на выслушивание ваших словесных баталий. Давайте не будем забывать об элементарных правилах приличия…
– Кстати о них, – моментально включилась Амелия. Кажется, она была очень рассержена… на меня. – Мери?! Ты ничего не хочешь мне сказать?
Вот и все. Пришла пора отвечать за свое предательство.
– Мы, – начала было я, но Дмитрий не позволил мне договорить. Едва коснувшись руки девушки, он заставил ее переключить свое внимание на себя.
– Мери здесь не при чем, – голос его был спокойным и решительным. – Это была моя идея – устроить для нас всех небольшой отдых. Тем более, вам обоим, – он кивнул в сторону Макса, – будет полезно немного пообщаться на нейтральной территории. Амелия, – Дмитрий снова смотрел лишь на нее, – вы же мудрая девушка. Пожалуйста, не стоит делать поспешных выводов. Я даю вам слово, если в воскресенье вечером вам захочется уехать отсюда и больше никогда не видеть Макса, я лично прослежу за тем, чтобы он оставил вас в покое, – краем глаза я заметила, как Поляков побледнел. Его явно не радовала такая перспектива, но он не стал вмешиваться и спорить, всецело доверившись другу.
Повисла тишина, во время которой было слышно лишь мерное потрескивание огня. Камин стоял совсем рядом от меня, жар от него приятно согревал ледяные руки. Я уже начала думать, что Амелия откажется. Подруга выглядела совсем отрешенной, даже немного потерянной. Сомнения вновь проснулись, вернув прежнюю неуверенность.
Правильно ли я поступила? Может, следовало честно во всем признаться и поговорить с ней по душам?
– Амелия, – Максим обошел Дмитрия и остановился напротив нее. – Прошу тебя, дай мне шанс. Я не хочу сдаваться, даже не попробовав. Ты ведь совсем меня не знаешь. Не делай поспешных выводов.
Я чувствовала неловкость от того, что стала свидетелем такого интимного момента. Потупив взор, старалась отвлечься, мне не хотелось слушать эти объяснения. Они не предназначались для посторонних ушей. Так не должно быть.
Большая ладонь Дмитрий накрыла мое предплечье, кивком головы он указал на выход, и мы поспешили покинуть гостиную.
– Им нужно еще много обсудить, – произнес он достаточно тихо, чтобы никто кроме меня ничего не услышал. – Идем. Хочу показать тебе кое-то, – пальцы Дмитрия сплелись с моими, образуя надежный замок. Я позволила ему увести себя, так как знала наверняка, он – единственный мужчина во всей вселенной, которому я могла доверить свою душу.
Дмитрий
Сквозь большие, завешанные тонким тюлем, шторы в комнату проникал слабый свет фонарей. Длинные мистические тени летали по стенам и полу, создавая причудливый орнамент. В камине, едва слышно, полыхал огонь, заполняя воздух приятным ароматом дыма. Я же стоял у дверей, словно завороженный и не мог отвести глаз от лица Мери.
Девушка совсем не двигалась, только ее взгляд блуждал по предметам интерьера, но снова и снова возвращался к главному – белому роялю, занимавшему центральное место во всем ансамбле.
– Дмитрий, – мое имя она произнесла с придыханием, и тем самым запустив в моем организме мощную химическую реакцию, огромные карие глаза посмотрели на меня с нескрываемым восхищением. Черт, девочка, что ты со мной делаешь?! – Здесь очень… очень красиво…
– Это, – обвел руками комнату и медленно двинулся к ней, – мое самое любимое место в доме. Раньше, – приятные воспоминания накатили, словно теплый летний бриз, вызвав улыбку, – я был очень счастлив здесь. Моя мама была пианисткой. Она часто играла для нас с отцом… Порой, мне кажется, я до сих пор слышу ее музыку. Странно, правда?
Мери не стала ничего говорить, не высказала наигранного сожаления по моей утрате, не спросила, что случилось. Я был благодарен ей за это. Не всякую боль можно описать словами, и не каждый человек способен понять утрату другого.
– Н-нет, – ее слабый голосок дрогнул, выдавая эмоции. Неуверенно переступив с ноги на ногу, девушка все же подошла ко мне. Ее маленькая холодная ладонь накрыла мое предплечье, длинные пальцы сжали кожу сквозь тонкую ткань рубашки. – Ты не должен стыдиться своей боли, Дмитрий, – робкие, правильно подобранные, слова вливались в меня живительным ручейком, пробуждая чувства, о которых я раньше и не догадывался. – Сердце всегда начинает болеть, когда мы теряем кого-то очень близкого, родного, – мышцы на ее тонком лице дрогнули, между бровей залегла глубокая морщинка – свидетель пережитой утраты. Мери знала, о чем говорит. За ее словами притаилась такая глубокая рана, постичь которую не под силу никому. Я вглядывался в любимое лицо, пытаясь прочитать тайны, что она так отчаянно продолжала скрывать, но не смог. Она не пускала туда никого.
Протянув свободную руку, прижался ладонью к ее горящей щеке. Хотелось через это прикосновение передать ей часть своих сил и внушить доверие. Пожалуйста, поверь мне, воробышек. Услышь меня, девочка. Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.
– Ты расскажешь мне об это? – Не то вопрос, не то мольба, слетело с моих губ и утонуло в звуке разгорающегося камина. В висках отчаянно стучал собственный пульс, кончиками пальцев я улавливал ритм ее сердцебиения. Почти в унисон.
– Зачем? – По тону девушки понял, что она снова закрылась в себе. Ей был неприятен оборот, который приняла тема. Мери опустила взгляд, длинные пушистые ресницы закрыли от меня глаза, полные слез. – Эта история давно осталась в прошлом. Я не хочу…
– Знаю, маленькая, – высвободив вторую руку, накрыл ею вторую щеку. Теперь ее голова оказалась в моем плену, Мери была вынуждена посмотреть мне прямо в глаза. – Знаю, как никто другой. Но… мне невыносимо думать о том, что это прошлое стоит между нами непроходимой глыбой. Поверь мне, воробышек, – склонился к ней, наши неровные дыхания слились в один огненный поток, – я бы отдал все на свете, лишь бы вырвать тебя из лап судьбы. Нет такого дня, чтобы я не думал о тебе, не пытался придумать способ как стереть из твоих глаз выражение тоски. Оно убивает меня, Мери. Никогда еще мне не приходилось чувствовать себя таким беспомощным. Если бы я только мог… Черт! – Выругался я, но так и не смог отвернуться. Яд в крови был слишком сильным. Он беспощадно убивал меня, проникал все глубже. – Больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы ты забыла о том эпизоде и стала свободной, – она плакала, а я подушечками пальцев собирал ее горячие слезы. – Абсолютно свободной, воробышек. Ты должна летать, мчаться навстречу своей мечте и никогда, – последние слова я уже произносил тихим шепотом, зарывшись лицом в ее макушку, – никогда больше не оглядываться назад!
Я не сказал ей о том, что хочу быть частью ее мечты. Язык не повернулся просить о таком одолжении, да и совесть не позволила. Как бы сильно я ее не любил, мне нужно помнить о той, чью жизнь я безжалостно разрушил, пройдясь по ней смертоносным ураганом. Тот Дмитрий, которого видела во мне Мери, не имел права перечеркивать свою самую главную ошибку и переступать через нее, будто она – это маленькая лужица на его пути. Поиски продолжаются, вскоре приедет Магомед и я снова попрошу его вспомнить все подробности того рокового вечера. Я найду ее. Отыщу, даже если для этого мне придется пройти всю Евразию или пересечь океан. А потом… потом я упаду перед ней на колени и буду молить о прощении. Она вынесет мне приговор, с которым я не стану спорить ни при каких обстоятельствах. Пришло время отвечать за свои поступки. Больше я не стану бегать от прошлого в отчаянной надежде, что оно само сжалится и отпустит меня. Отныне, у меня есть стимул, чтобы дышать, и я не склоню головы перед рассекающим топором Смерти.
Мери потихоньку приходила в себя. Слезы ее высохли, тело расслабилось. Заметил, что она все больше и больше стала доверять мне. Она не избегала моих объятий, не вздрагивала каждый раз, когда брал ее за руки. Этот прекрасный божественный цветок распускался у меня на глазах, прорываясь все выше и выше, к свету. Я же превратился в заботливого садовника, готового всегда оберегать и лелеять ее.
– Так странно, – приглушенный голос девушки прозвучал едва слышно, зато я каждой клеткой своего тела почувствовал вибрацию ее грудной клетки. Оно отзывалось на любой, самое малейшее изменение в организме девушки, притягиваясь к ней словно мощнейшим магнитом. – Рядом с тобой мне так спокойно… Твои слова всегда кажется мне правильными. Что бы ты не сказал, я готова согласиться с тобой. Меня это пугает, – искренне признание полоснуло меня по сердцу, разбередив его острым лезвием. Руки сами собой обняли ее крепче, губы сомкнулись на виске девушки, стараясь вобрать в себя все ее сомнения и переживания. Я был готов превратиться в огромную губку, лишь бы впитать весь негатив, что прочно укоренился в ее очаровательной головке, все самое плохое и неприятное.
– Доверие, – ответ вышел сам собой, пальцы зарылись в пушистую копну темных волос. – Нет ничего важнее доверия, воробышек. Это основа любых отношений. В тот день, когда ты скажешь, что доверяешь мне, я стану счастливейшим из всех смертных.
Я вдыхал любимый аромат, тонул в нем, словно в дурмане. Мери была моим спасением и символом моего поражения. Эта девушка вклинилась мне в душу, освещая собой все самые потаенные углы и возрождая меня к жизни. В день, когда не стало мамы, я превратил в пустую, лишенную содержания, оболочку. Казалось, сердце мое тогда перестало биться, кровь застыла, покрывшись тонкой корочкой льда, под которой остатки прежнего, доброго и беззаботного, Дмитрия медленно умирали. Я поддался тьме, окутавшей наш с отцом мир, стал его копией, без чувств и эмоций. В какой-то миг человек, которого я так люто ненавидел и презирал, стал моим вторым «Я», маска напрочь приклеилась к лицу, убив под собой все светлое и хорошее. Я сам превратил себя в Чудовище, заточившись в темнице из ненависти и злобы. Из нее не было выхода или спасения, она была моим домом на протяжении долгих бесконечных лет, пока не появилась Мери…
– Я больше не смогу жить без тебя, воробышек! Ни дня не протяну вдали от тебя…
Признания, которые должны были литься из уст, застряли глубоко в горле, под тяжестью огромного железного комка. Он не давал им воли, не позволял вырваться на свободу. Этот груз продолжал лежать на мне, даже когда я пытался не думать о нем. Но не думать и не чувствовать – это совсем разные вещи. Если разум поддается хоть какому-то контролю, то сердце… Оно не знает никаких правил, кроме любовных. Мое же сердце, пусть и грубое и черствое, всецело принадлежало Мери.
– Обещай, что не позволишь страху отравить тебя, – умолял я, едва дыша. Приподняв лицо любимой за подбородок, почувствовал, что тону в глубине ее бездонных глаз. В полумраке они казались мне почти черными. Яркие магические камни, такие драгоценные и желанные. – Дай мне слово, воробышек, – страх перед неизвестностью пожирал меня изнутри, заглушая все остальные эмоции. Он был силен, намного сильнее, чем когда-либо.
Сегодня, держа в ее объятиях, я чувствовал, что теряю свою Мери. Она была рядом, но при этом, ускользала сквозь пальцы, словно песчинки. Я боялся, что мое расследование станет нашим концом. Правда прошлого поглотит настоящее и отбросит прочь будущее. Это чувство не покидало меня с тех самых пор, как я начал эту игру. Теперь же, партия приближалась к своему логическому завершению. В финале останется лишь один победитель. Проигравший же заплатит за все…
Кажется, она тоже что-то чувствовала. Возможно, я просто поддался своему сумасшествию и стал придумывать то, чего и в помине нет. Мне бы хотелось в это верить. Пожалуйста, Господи, если ты есть, помоги мне сохранить ее! Я не могу потерять Мери сразу же, как обрел. Не могу. Не хочу.
– Обещаю, – коротко кивнула девушки, и снова спрятала лицо на моей груди. Вот бы иметь возможность замораживать время. Я бы ни за что не отпускал ее от себя.
Окинув взглядом помещение, до потолка заполненного призраками прошлого, впился глазами в блестящую полированную поверхность рояля. Идея возникла в голове мгновенно, осветив мое хмурое лицо блаженной улыбкой. Конечно же! И как я сразу не догадался?
Чувства, которые невозможно выразить словами, можно передать через музыку. Я могу объясниться Мери в люби и при этом не напугать ее.
– Воробышек, – ласково протянул я, шаг за шагом, продвигаясь все ближе к заветной цели. Вместе мы преодолели расстояние от центра комнаты до одного из окон, остановившись у длинной скамьи, стоящей напротив рояля. – Сядь, – переложив руки ей маленькие плечики, легонько надавил на них, заставляя Мери сесть на скамью.
– Что ты делаешь, Дмитрий? – Ее огромные глаза внимательно следили за каждым моим движением, пухлые губы удивленно раскрылись, когда я сел рядом, а мои пальцы повисли над черно-белыми клавишами.
Музыка, которую я собирался сыграть для нее, всегда звучала в моей голове, как постоянное напоминание – любовь невозможно убить. В детстве мне посчастливилось увидеть ее, и я сохранил память об этом, несмотря на все последующие события. Когда я заиграл, сердце подскочило в груди, поднялось до горла и затрепыхалось во рту. Руки знали свое дело, порхая над клавишами и вызволяя на волю мелодию, запрятанную в каждой стене этого дома. Медленная и чувственная, она была словно парное сердцебиение. Каждая нота рассказывала о силе бессмертного чувства, некогда соединившего двух, таких непохожих друг на друга, людей.
Закрыв глаза, позволил ей унести нас в свой мир, где нет места тайнам и лжи. В этот момент я был готов поклясться, что видел перед собой родителей. Они стояли перед нами, на их лицах играли счастливые улыбки. Отец нежно прижимал маму к себе, его рука, по-хозяйски, лежала на ее стройной талии. Она положила голову ему на плечо и не сводила с меня любящих глаз. Я читал в них молчаливое одобрение. Мой воробышек понравился им так же сильно, как и мне.
Композиция уже подходила к концу, а я все еще находился в состоянии транса. Близость Мери действовала на меня успокаивающе, наполняла меня вдохновением, заставляла выкладываться по максимуму. Во второй раз я играл с таким отчаянием, такой самоотдачей. Во второй раз я играл для нее. Но сегодня она была здесь, сидела рядом со мной, задержав дыхание. Больше Мери не была мечтой или миражем. Это был мой воробышек. Мой.
Затих последний аккорд, растворившись в воздухе, но чары еще окружали нас. Я боялся нарушить их, поэтому не спешил двигаться. Хотелось растянуть этот миг как можно дольше, прочувствовать это волшебное единение.
– Я горжусь тобой, милый, – голос мамы звучал так реально, словно она и впрямь была рядом. Мне казалось, я не только слышу ее, но чувствую сладкий аромат ее любимого парфюма.
– Мы гордимся тобой, сын, – вторил другой, мужской голос, при звуках которого по моей спине побежали мурашки.
Распахнув глаза, вперил взгляд в пространство перед собой, но так никого и не увидел. Их нигде не было. Они умерли. Давно. Это все игра воображения. Воспоминания ожили вместе с музыкой, и заставили меня поверить в то, чего не может быть. В комнате есть только мы с Мери.
– Дмитрий, – дрожащие пальцы девушки прижались к моим щекам, вырвав из оцепенения. Повернувшись, наклонился, прижавшись лбом к ее лобику. – Это… это невероятно!
– Это ты невероятная, Мери, – выдохнул я, обхватив ее голову руками. Губы придвинулись ближе, наглухо запечатав рот девушки. Я не хотел ничего слышать. Ни одно слово не сможет выразить того, что творилось в моей душе. Я желал ее. Отчаянно, до боли в мышцах, до скрипа зубов. Некий животный инстинкт кричал, что она – МОЯ. Эта девочка не может принадлежать кому-либо еще. Только моя. Вся. Целиком.
