Текст книги "Замки из песка (СИ)"
Автор книги: Анастасия Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)
Как бы я ни старался, что бы ни делал, все сводилось к одному и тому же знаменателю. Если у тебя нет счастья, тебе никогда не почувствовать себя полноценным человеком. Никакие деньги не помогут мне стереть прошлое или переписать историю. Та ночь будет жить во мне, несмотря ни на что. Она не оставит меня в покое, пока не уничтожит окончательно…
С трудом переставляя одеревеневшие ноги, открыл дверь и зашел в номер. В прихожей горел свет, а из большого окна основной комнаты виднелся серебряный серп луны. Внизу, на, освещенном множеством фонарей и ламп, пляже люди наслаждались отдыхом в одном из самых дорогих и популярных курортов побережья. Это место для многих было лишь сказкой, несбыточной фантазией, грезой. А для меня он ничем не отличался от преисподнии. Она была во мне самом, денно и нощно пожирая все самое доброе и хорошее, что я пытался сохранить на задворках своей черной души.
Мери… Ее взгляд до сих пор стоял у меня перед глазами. Куда бы я ни смотрел, он преследовал меня везде. Тихие, едва уловимые, всхлипы девушки эхом отдавались в ушах, превращаясь в новые шрамы на моем сердце. Она никогда не сможет принять такого как я. Пора бы уже прекратить мечтать и взглянуть правде в глаза. Пока я сам не разберусь со своими тараканами, мне нельзя приближаться к ней.
Вытащив из кармана пиджака телефон, отыскал в журнале вызовов номер Макса. Если повезет, друг ответит на мой звонок сразу же и не заставит меня мучиться в неведении.
Послышались длинные, действующие на нервы, гудки. Поймал себя на том, что я все это время почти не дышал, настолько сильным было волнение.
– Да? – голос Полякова звучал приглушенно, словно он боялся привлечь чье-то внимание. Это не могло не насторожить.
– В чем дело? Тебе неудобно говорить? – спросил я, присаживаясь в плетеное кресло-качалку на балконе.
– Не совсем, – отозвался тот шепотом. – Я занимаюсь твоим поручением. К утру постараюсь что-нибудь найти и выслать тебе на почту.
– Ладно, – вздохнул я. – Буду ждать новостей.
– Давай, – Макс отключился, так толком ничего и не объяснив.
Сжав смартфон в ладони, устремил взгляд на черное ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Раскаленные огненные шары, находящиеся в тысяче световых лет от нас, приветливо мерцали на бескрайнем полотне, отражаясь в зеркале моря.
Впервые за долгие годы мне, вдруг, захотелось взять лист бумаги и запечатлеть всю эту необъятную красоту. С тех пор, как я в последний раз рисовал что-то, столько воды утекло, что уже и не вспомнить. Раньше творчество было неотъемлемой частью моей жизни. Я не мог представить себя без красок и карандашей. Они помогали мне справляться со многими проблемами, были моими спутниками и верными друзьями…
– Дмитрий, – отец всегда называл меня полным именем, для него не существовало никаких уменьшительно-ласкательных вариаций, – подойди-ка сюда.
В тот день он был дома и почти не выходил из своего кабинета. Его очередная пассия уехала гулять с подругами, так что мы с ним были одни. Я уже забыл, как это бывает – проводить время с отцом. После смерти мамы между нами образовалась огромная бездна из взаимных упреков, обвинений и недопонимания. Мы с ним, несмотря на кровное родство (доказал это при помощи теста ДНК), были абсолютно разными. Мы могли бесконечно спорить и ругаться по любым, даже самым незначительным вопросам. Порой, мне казалось, что результаты анализа подделаны. Человек, которого я был вынужден называть «отцом» никогда меня не понимал. Более того, он и не стремился к этому. Ему было намного проще списать меня на попечение сначала преподавателей и гувернанток школы, затем, университета. Он сам не сделал ничего, чтобы растопить Арктику между нами.
Я лениво встал с кресла и, бросив короткий взгляд на растопленный камин, подошел и замер у большого рабочего стола из натурального дерева. Отец стоял, уперев руки в стол, и рассматривал чертеж. На его всегда серьезном лице застыла улыбка, которая не шла в сравнение ни с одной из тех, какими он временами одаривал окружающих. На мгновение, мне показалось, будто стрелки на часах пошли в обратную сторону, и мы вернулись в далекие дни моего счастливого беззаботного детства. Этот взгляд был совсем как тот, каким он раньше смотрел на маму. Когда между ними еще жила любовь и в нашем доме царила гармония…
– Что скажешь? – вопрос отца развеял туман воспоминаний, возвращая меня обратно, в мрачный, пропитанный запахом дыма, кабинет. Его глаза, такие же, как и мои собственные, смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Я даже растерялся, не зная как можно реагировать на столь странное изменение в поведение своего родителя. – Мне важно узнать твое мнение. Ты же у нас будущий архитектор. Тем более, мне посчастливилось увидеть твои картины, – а теперь, он еще и улыбался так, словно у нас всегда были прекрасные отношения. – Это мой последний проект, после которого я намерен уйти в отставку. А ты, – обогнув стол, он встал рядом со мной и положил руку мне на плечо, – займешь мое место.
– Я? – не смог скрыть своего удивления. Поведение отца никак не укладывалось в моей голове. Раньше, он никогда не жалел слов на то, чтобы выказать мне свое недовольство и выразить, как ему, что я его единственный родственник. Что же заставило его перемениться? – Это шутка такая?
На несколько секунд между нами повисла привычная тишина. Раньше, мы могли часами сидеть в одной комнате, не проронив при этом ни единого слова. Но сейчас это молчание давило на меня, словно каменная глыба, грозившая раздавить нас обоих.
– В своей жизни, – начал он, нарушив затянувшуюся паузу, – я совершил огромное количество ошибок, за которые мне еще предстоит держать ответ. – Лебедев опустил взгляд, помеченный печатью отчаяния. – Мне следовало давно понять это и стать для тебя хорошим отцом, которого ты заслуживаешь. Я так и не смог этого сделать. Никогда не прощу себе этого!
Я слушал, не в силах перебить его или заставить замолчать. Такого духовного родства между нами не было со дня смерти мамы. В тот день я думал, что потерял обоих родителей, стал совсем одиноким, никому не нужным…
– Несмотря на свой возраст, – отец развел руки в стороны и отошел к камину, – я так и не научился выражать свои чувства. Твоя мама была права, когда говорила, что я нем, словно рыба, когда дело доходит до благополучия моей семьи. Мне не составляет труда решать сложные задачи в бизнесе, находить нужные слова на переговорах с клиентами, но я так и не смог сказать, как сильно люблю вас, – плечи его поникли. Мой великий и могущественный отец, вдруг, превратился в слабого и беспомощного человека. Я никогда прежде не видел его таким подавленным, потерявшимся. В какой-то момент, мне даже показалось, что это вовсе не он. Не мог Владимир Лебедев быть таким! Это просто невозможно!
– Зачем ты сейчас говоришь все это? – я так и не смог скрыть свою враждебность. Нереально всего парой признаний затушить пожар из обид и ненависти, который полыхал на протяжении десяти лет. Он ведь сам сделал так, что наш дом рухнул, подобно замку из песка. Это он стал причиной смерти мамы. Из-за него она заболела и перестала бороться. Как я мог забыть все это, вычеркнуть из своей памяти и сделать вид, будто ничего не было?!
– Возможно, – отец обернулся и посмотрел мне прямо в глаза, – однажды ты сможешь меня понять. Я не прошу у тебя прощения, потому что знаю, что не заслужил этого. Ты – мой единственный сын, Дмитрий. Мой наследник. Придет день, и компания будет принадлежать тебе. Я хочу, чтобы ты перестал сопротивляться этому и принял сей факт: ты – будущий генеральный директор «Swan’s Architecture». Поэтому, мне важно знать твое мнение по поводу моего последнего проекта. Пожалуйста…
– Так значит, – я заставил себя говорить, несмотря на ком в горле, – тебе, вдруг, стало интересно, что я думаю? Не поздно ли спохватился, отец? Ты прав, – бросил недовольный взгляд на чертеж, после на его автора, – ты не заслуживаешь моего прощения. Я никогда не смогу забыть того, что ты сделал. Во мне нет той силы духа, какой обладала мама. Это она могла любить тебя, несмотря ни на что, но ты не смог этого оценить. Не требуй от меня чего-то большего, я, ведь, как-никак твой сын. Никакая «Esperanza» (так назывался жилой комплекс, над которым отец работал) не сможет загладить твоей вины. Одной надеждой сыт не будешь.
Я так и не смог заставить себя взглянуть на результат последних его трудов. «Esperanza» стала финальным аккордом в его творчестве. Отец думал, что она поможет ему искупить свои прошлые ошибки и заслужить второй шанс. На даже Господь Бог не смог этого оценить. Сразу после сдачи комплекса отец разбился насмерть. Он ушел из жизни, так и не узнав, что стало с его надеждой.
Встав, вернулся обратно в номер, чтобы оказаться как можно дальше от шума ночной жизни, кипевшей внизу. Сейчас, больше всего мне нужны были тишина и возможность осмыслить все содеянное ранее и построить план на ближайшее будущее. А ведь я почти поцеловал ее… Только невероятная сила воли удержала меня от этого. Если бы не ее явный страх передо мной, я бы никогда не смог остановиться…
«Что же ты со мной делаешь, малышка? – думал я, меряя шагами спальню. – Рядом с тобой я перестаю что-либо соображать, теряюсь между реальностью и мечтой…»
С каждым разом, когда пытался узнать ее чуть лучше, во мне нарастало чувство вины. Оно было неконтролируемым, не поддавалось никаким логическим объяснениям. Я очень сильно боялся узнать тайну ее прошлого, а еще сильнее – раскрыть свою собственную. В моей голове уже поселился надоедливый червь сомнений. Он не давал покоя, вороша и бередя старые раны. Я боялся даже думать о том, что на нее пути мог встретиться поддонок, вроде меня. Не хотел верить, что мой воробышек пережил то же, что и так девушка…
– Только не это, Господи, – взмолился я, схватившись за голову. – Ты не можешь быть настолько жестоким.
15. Мери
Первые лучи восходящего солнца отражалось о зеркальную поверхность окон отелей, образуя вокруг всего комплекса яркую световую завесу. Утро я встречала сидя на балконе и укутавшись в тёплый плед, найденный мною в шкафу спальни. Сон был для меня недосягаемой мечтой. После всего случившегося я не могла думать ни о чем на свете. Перед моим мысленным взором стоял все тот же Дмитрий с бледным, безжизненным лицом и бусинами пота на лбу. Он был напуган не меньше моего, в его глазах застыл самый настоящий ужас. Мне никогда и в голову не могло прийти, что, однажды, я увижу его в таком состоянии.
В тот миг я не могла понять, что именно чувствую по отношению к нему. Прежние чувства, которые были моими постоянными спутниками, неожиданно, исчезли. Они пропали, оставив внутри лишь звенящую пустоту. Я должна была ненавидеть его, презирать, желать ему смерти... Но это стало невозможным в тот миг, когда он обнял меня и прижал к своей груди. В крепкой цепи его рук мне стало так тепло и уютно, словно подобные объятия были чем-то обыденным, нормальным...
Почему я так легко сдалась? Откуда взялось это глупое чувство защищённости?
Со стороны моря подул утренний бриз, и я плотнее запахнула на груди полы одеяла. Желания вставать и возвращаться в тот странный и чуждый мне мир, совсем не было. Будь моя воля, купила бы билет на ближайший рейс до Еревана и сбежала бы к единственному родному человеку на свете. Бабушка бы точно смогла ответить на все эти бесконечные вопросы. Ей никогда не составляло особого труда расшифровывать мои самые тайные желания и стремления. Стоит только обнять ее, удобно устроить голову на коленях бабушки и рассказать обо всем, что тревожит, как на душе становится тихо и спокойно. Словно все беды исчезли, и не осталось ничего, что могло ранить или причинить боль...
– Бабулечка, милая, – заговорила я сквозь бесконечный поток слез, стоило ей ответить на мой звонок, – мне так плохо! Поговори со мной, пожалуйста, – когда Дмитрий ушёл, я никак не могла избавиться от ноющей боли в области сердца. Прежние раны снова начали кровоточить, а в такие моменты я больше всего боялась одиночества.
Закрыв дверь на замок, присела у открытого окна, за которым ярко светили звезды. Меня бил озноб, руки и ноги дрожали с такой силой, что даже тоненький смартфон казался неподъемным.
– Мери, девочка моя, – запричитала взволнованная бабушка. В такие моменты в ней очень явственно сказывалась смешанная русско-армянская кровь. Из-за волнения, она половину слов произносила на армянском, а другую – на русском языке. – Что с тобой? Кто-то обидел тебя? Почему ты плачешь?
Наверное, я никогда не перестану чувствовать вину перед ней. По моей вине, из-за моей глупой судьбы, она была вынуждена столько всего пережить. В то утро, когда родители выставили меня за дверь, именно она приехала из Армении, чтобы забрать меня с собой. Ей пришлось разругаться с собственным сыном и большинством наших родственников только потому, что она встала на мою сторону. Бабушка нашла меня в ванной с перерезанными венами и, тем самым, спасла мне жизнь. Каждый раз, сталкиваясь с новыми трудностями, я бежала за утешением к ней. Она была моим ангелом-хранителем, без которого я не могла и шагу ступить.
– Я соврала тебе, – решила положить конец всем тайнам. – Мне нужно было рассказать тебе обо всем с самого начала, но я боялась, что ты не поймёшь...
– Деточка, – она нетерпеливо перебелила меня, – хватит тянуть кота за хвост. Ты меня до инфаркта довести хочешь? Давай уже к делу!
Она всегда была сторонницей прямоты в общении, даже некоторой резкости. Это было в характере бабушки. В детстве она пыталась привить это и мне, но так и не смогла. Мне никогда не хватало на это силы духа.
– Дело в том, – начала я, заставив себя набрать полную грудь воздуха, – что компания, в которой я работаю, принадлежит ему, – в трубке послышался громкий протяжный вздох. Бабушка поняла, кого я имею в виду. – Я узнала об этом через неделю после начала работы. Бабушка, он совсем ничего не помнит! Та ночь, все, что он сделал тогда...
Я рассказывала ей обо всем, что тяжким бременем лежало у меня на сердце. С каждым новым словом все больше слез вырывались на волю. Они струились по щекам, стекая вниз солёными реками, а вместе с ними уходила и боль. Я словно медленно выходила из мрачного, полного призраков и монстром, лабиринта. Ощущение лёгкости медленно, но верно, наполняло меня. Впервые за последние несколько недель я чувствовала себя свободной.
– Что же ты торишь со своей жизнью, глупышка, – произнесла бабушка, дослушав мой монолог до конца.
– Я не знаю, – громко всхлипнула я. – Это все так странно. Я запуталась. Запуталась в жизни, в себе... в нем. Я не узнаю его, бабушка. Внешне, вроде это все тот же человек, но...
– Что, девочка? Почему ты замолчала?
– Мне страшно, – почувствовала, как по телу забегали стая мурашек. – Но даже этот страх отличается от того, что был раньше. Я больше боюсь не его, а себя. Того, что со мной происходит, когда он рядом.
– Я и не знаю, что сказать. Как ты вообще решилась на такую авантюру? Моя Мери раньше не была столь безрассудной...
– Именно, – грустно улыбнулась, словно кто-то мог видеть меня со стороны. – Я и сама не понимаю, что со мной не так. Мне нужно бежать от него, не оглядываясь, а вместе этого я, словно мотылек, постоянно лечу к открытому пламени. Чем больше я начинаю узнавать его, тем сильнее все это. Что мне делать, бабушка? Как быть?
– Ты должна сама это решить, девочка, – ответ не заставил себя долго ждать. Я ожидала чего-то подобного. Она нисколечко меня не удивила этим. – Когда ты попала в беду, я делала все возможное, чтобы вернуть тебе желание жить. Сейчас, ты окажешься мне живее, чем когда-либо. Подумай сама, стоит ли игра свеч. Если тебе кажется, что его присутствие рядом сможет сделать тебя сильнее, что ж, возможно, ты должна попробовать. Ты уже зашла довольно далеко и не сломалась, как прежде. Как знать, может, Господу Богу было нужно, чтобы вы снова встретились?
Этот разговор стал для меня спасательным кругом, который помог мне спастись из бушующего океана жизни, где я так долго безуспешно барахталась. Теперь, когда бабушка все знает и мне не нужно больше перед ней притворяться, я почувствовала некий прилив сил. Так или иначе, я сама начала все это, значит, вся ответственность будет лежать на моих плечах.
Дмитрий... Кто же я для тебя?
Его слова не давали мне покоя. Когда он говорил о своих чувствах, я почему-то верила ему. Или же хотела верить. Но одно мне известно точно: этот Дмитрий не имел ничего общего с тем монстром.
– Я не чудовище, – в этом крошечном предложении было столько смысла, сколько не возможно вложить в целый многотомник. А его взгляд... Боже, мне, вдруг, захотелось броситься к нему и сделать все возможное, чтобы помочь, вытащить его из того состояния. – Я не чудовище...
Телефон на столике завибрировал, оповещая о новом сообщении. От него.
С замиранием сердца заставила себя взять смартфон в руки и открыть SMS. Не знаю, что я хотела в нем увидеть, но это было лишь короткое послание от руководителя подчинённой: «Жду через час в кафе. Ди Аллегро приедет, чтобы встретиться с нами»
Значит, сегодня у меня будет еще один длинный насыщенный день. Очередная встреча с Алессандро не казалась мне особым испытанием, но желания снова оказаться в центре его внимания совсем не было. Я очень надеялась, что эта встреча пройдет в официальной, сугубо деловой обстановке.
* * *
Из зеркала ванной комнаты на меня смотрела девушка в самом неподходящем для такого места наряде. На мне было синее платье до колен с юбкой, расписанной большими белыми хризантемами, и тонким черным поясом на талии. Рукава его были длинными, из шифона, что позволяло скрывать ненавистные шрамы на запястьях. Волосы я заплела в косу, а на ноги надела белые босоножки на невысокой платформе. У платья были карманы, так что мне не пришлось даже брать с собой сумку. Просто засунула в один из них телефон, а в другой – ключ-карту.
Сегодня, когда никого рядом не было, необходимость в пользовании лифта отпала сама собой. Я не могла не радоваться тому, что мне не нужно строить из себя оловянного солдатика и стоически переносить одно испытание за другим. Поэтому, выйдя из номера на десять минут раньше назначенного часа, решила осмотреться кругом.
Длинный коридор, устланный красивым темно– синим ковром, устремлялся по обе стороны от меня. Пока шла до лестницы, я насчитала более десяти номер, которые расположились друг напротив друга. Белоснежные стены были украшены причудливыми узорами, создавая вокруг дверь изящные рамки. Освещение было ярким, но не напрягало зрение, а в воздухе витал приятный аромат цветов (они стояли в огромных вазах по обе стороны от лифта). Все вокруг дышало гармонией и уютом, какие я заметила во всех проектах «Swan's Architecture». Возможно, мне просто нравилось так думать, но переубеждать себя я не стала.
Внизу, как и следовало ожидать, вовсю кипела жизнь. Люди, от которых за версту чувствовались богатство и изысканность, все прибывали и прибывали. Это в очередной раз доказывало, как известен во всем мире Алессандро Маттиа ди Аллегро со своей индустрией развлечений. Ему принадлежали курорты в самых разных уголках планеты, и все они пользовались необычайным успехом. Вот, почему, Дмитрию и всем остальным сотрудникам компании было так важно заручиться партнерством с ним.
– Buon giorno, сеньорита Мери, – сеньор Феделе «перехватил» меня, когда я проходила мимо стойки администрации. Сегодня на нем был не менее яркий небесно-голубой костюм-двойка в сочетании с рубашкой чуть бледнее. Он вышел мне навстречу, его загорелое лицо было озарено улыбкой. – Позвольте заметить, – взяв мою ладонь, поднес ее к губам, – вы очаровательно выглядите.
– Grazie, – поблагодарила его и тоже улыбнулась. Конечно же, мне и в голову не приходило, что его комплименты могут быть искренними. Вокруг меня было столько великолепных дам, одетых в куда лучше и соответствующе, что я на их фоне меркла, словно стекляшка, попавшая в шкатулку с драгоценными камнями.
– Разрешите мне проводить вас, – предложил мужчина и галантно протянул мне руку. Антонио Феделе был одним из тех немногих представителей сильного пола, рядом с которыми мне не приходилось чувствовать тревогу. Он был вежлив и воспитан, с тонким чувством юмора и невероятной энергией, которая, буквально, лучилась из него. С ним было легко и беззаботно.
– Я буду вам очень благодарна, – ответила не без энтузиазма. Его поддержка мне пригодится, когда придет время встретиться с Дмитрием.
Почему-то, от одной только этой мысли, внутри у меня все задрожало. Наивно было полагать, что одна таблетка сможет принести успокоение. Если раньше лекарства и действовали, то только не с ним. Я могла проглотить весь пузырек разом, но даже этого было бы недостаточно, чтобы приглушить его голос в моей голове или заставить сердце биться в привычном ритме. Дмитрий действовал на меня гипнотически. Рядом с ним я теряла контроль над собой, над своим телом и мыслями. Одного его короткого взгляда было достаточно, чтобы я превратилась в безвольную тряпичную куклу…
Он смотрел на меня. В огромном зале, где было около дюжины сервированных столов с множеством посетителей, я не видела никого, кроме него. Дмитрий сидел спиной к высокому панорамному окну, за которым мирно плескались волны. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротом, откуда выглядывала загорелая кожа. Рукава закатаны по локти, обнажая руки, покрытые темно-русыми волосами. Стоило мне увидеть их, как кожу закололо от воспоминаний о том, как они обнимали меня прошлой ночью. Я почти чувствовала их тепло, от которого все внутри начинало таять.
Волосы мужчины были аккуратно уложены, на лице проступила легкая щетина, губы плотно сжаты, а глаза устремлены прямо на меня. И снова возникло ощущение, что он способен читать мои мысли. Этот таинственный гипнотический взгляд пробуждал во мне такие чувства, о которых я и не подозревала.
Внезапно, он нахмурился. Брови недовольно сошлись на переносице, на лбу залегли глубокие морщинки. Дмитрий внимательно смотрел на мою руку, лежащую на сгибе локтя сеньора Феделе. Я заметила, как он сжал и разжал пальцы, грудь его тяжело поднялась и опустилась.
– Что это за игра такая, Мери? – в его голосе звучала неподдельная злость. Он, явно, был очень рассержен. – Почему ты постоянно дразнишь меня?
– Я не понимаю, – подумала я, тоже нахмурившись.
– Снова он. Мне не нравится, что ты так благосклонна к нему, но на меня даже смотреть отказываешь. Почему?
– Так ты… – неожиданная догадка показалась мне настолько абсурдной, что я едва сдержалась, чтобы не засмеяться. В этот самый момент мы подошли к столу, за которым сидели мужчины, и меня заставили отвлечься от раздумий.
Дмитрий и Алессандро одновременно встали, чтобы поприветствовать меня. Управляющий выпустил мою руку, и она, почти сразу же, оказалась в плену у ди Аллегро. Он бережно поднес мою ладонь к своему лицу и запечатлел на ней поцелуй. При этом, синие глаза мужчины смотрели на меня так, словно я была куском пирожного, которое от собирался отведать. Мне это совсем не понравилось. К тому же, прожигающий насквозь стальной взгляд не давал покоя. Я была готова поклясться, что чувствую за спиной дыхание Дмитрия.
– Сеньорита Мери, – Алессандро заговорил, пропев мое имя на итальянский манер, – очень рад снова видеть вас.
– З-здравствуйте, – неуверенно пролепетала я. Язык прилип к небу и не хотел повиноваться. – Мне тоже очень приятно снова встретиться с вами.
Когда он, наконец, выпустил мою ладонь, я облегченно выдохнула и заставила себя обернуться. Дмитрий больше походил на мраморное изваяние, чем на живого человека. Каменное, лишенное каких-либо чувств, лицо было устремлено на меня. В отличие от Алессандро, он ограничился лишь коротким кивком головы, после чего снова сел на прежнее место.
Обменявшись парой фраз с хозяином курорта, сеньор Феделе ретировался, оставив нас троих. И, снова, я оказалась меж двух огней. Дмитрий сидел слева от меня, а Алессандро – справа. На столе уже лежали приборы, вскоре, к нам подошел официант с подносом. Терпкий запах черного кофе ударил в нос, передо мной оказалась красивая чашка с ароматным напитком.
– Я взял на себя смелость и заказал нам завтрак, – итальянец нарушил затянувшееся неловкое молчание. Только, на этот раз, он говорил на английском. – Надеюсь, вы не возражаете?
– Ни в коей мере, – ответил Дмитрий, почти таким же безупречным английским. Я уставилась на него, раскрыв от удивления рот, а он старательно делал вид, будто не замечает меня. – Тем более, вы лучше нас знаете, какие блюда удаются вашим поварам с особым успехом.
Мужчины засмеялись, в глубине серых глаз заплясали озорные огоньки. Он, явно, получал удовольствие от моего состояния. Оказывается, Лебедев свободно говорит по-английски! Он мог прекрасно решить все свои дела без моего участия. Тогда, зачем было устраивать весь этот цирк с командировкой?
– Ты совсем меня не знаешь, воробышек, – в голове зазвенел довольный мужской голос. – Неужели, мне удалось удивить тебя?
– Но… зачем?
– У меня есть предложение, – Алессандро прервал наш мысленный диалог. Разорвав зрительный контакт с Дмитрием, устремила взгляд на него. Ди Аллегро отложил в сторону салфетку и посмотрел на циферблат наручных часов. – Поскольку, сегодня суббота и уикенд в самом разгаре, думаю, нет смысла сидеть в отеле. Я приглашаю вас провести выходные на нашей семейной вилле. Тем более, у моей сестренки помолвка и мы будем рады, если вы разделите с нами это торжество.
Дмитрий
Девочка, ты смерти моей хочешь? Я еще никогда за всю свою жизнь не испытывал таких приступов ревности, как сейчас. После встречи с Мери, я словно полностью перестал контролировать себя и свои эмоции. Стоило ей так мило улыбнуться какому-то мужчине, как внутри меня извергался настоящий Везувий. Ее поведение сводило с ума, лишало не только сна, но и рассудка.
Она была прекрасна. Каждый раз, чтобы оторвать от нее восхищенный взгляд, приходилось прикладывать неимоверные усилия. Я не ошибся, когда решил, что она другая, не такая как все. У этой девушки не было той классической красоты, какую мы привыкли видеть в современных «идеальных» женщинах. Тем более, она не была славянкой, что только усиливало ее ареол таинственности и очарования. Мери будто излучала яркий свет, на который хотелось лететь, несмотря ни на что. В этом огромном, погрязшем в грязи и пороках, мире она была словно глоток свежего воздуха. Чистая, невинная, единственная.
Мне нравилось смотреть на нее, когда она не замечает этого. Вот и сейчас, девушка сидела напротив меня в салоне небольшого минивена, который должен был домчать нас в поместье ди Аллегро. Она отвернулась к окну и рассматривала, пролетающие мимо, пейзажи. Лицо ее было умиротворенным, на губах застыла полуулыбка, при виде которой у меня сердце бросалось вскачь. На ней было простое синее платье с россыпью белых цветов. Оно скромно закрывало те участки тела девушки, которые другие предпочли бы продемонстрировать во всеувидение. Ручки аккуратно лежали на коленях, плечи расслабленны. Мой взгляд медленно скользил по ее телу, а руки так и хотели коснуться невесомого шелка ее кожи. Они еще помнили, какое это счастье – ощущать под собой хрупкое трепещущее девичье тело…
Подобные запретные мысли грозились погубить меня. Я понимал, что не должен думать о прошлой ночи, не должен хотеть обнять и поцеловать ее, но ничего не мог с собой поделать. Я желал эту девушку так сильно, что кровь плавилась в венах. Сила моей страсти грозилась погубить нас обоих, но пытаться контролировать ее, было так же бессмысленно и бесполезно, как стараться оседлать шторм или цунами.
Погруженный в свои мысли, не заметил, как она перевела на меня свой взгляд. Я почувствовал это сразу же, так как мое тело пронзило молнией мощностью в тысячи ватт. Наши глаза встретились, и знакомое чувство охватило меня с ног до головы. Я был несказанно счастлив, что Алессандро покинул нас раньше и, сейчас, в салоне автомобиля не было никого, кто мог бы помешать нам.
– Почему? – короткий вопрос слетел с ее губ и повис в накаленном до предела воздухе. – Почему вы солгали?
Мери еще не могла отойти от шока после того, как узнала о моих познаниях в английском языке. Она чувствовала себя обманутой. Думала, что я затеял с ней игру и, теперь, пыталась разгадать мои мотивы. Если бы все было так просто!
– Разве? – нашелся я. Откинувшись на спинку кресла с обивкой из белой кожи, вытянул вперед ноги и соединил их в лодыжках. Мне нравилось наблюдать за тем, как в глубине карих глаз девушки плескался едва различимый огонек злости. Она, наконец, решилась сбросить маску безразличия и дать волю эмоциям. – Не помню, чтобы мы говорили на эту тему…
Темные, почти черные, брови девушки нахмурились, а взгляд стал более настойчивым. Кажется, моя уловка сработала, и Мери больше не пыталась спрятаться от меня. Я хотел добиться от нее искренности, хоть в чем-то. Кажется, у меня начало получаться.
– Вы шутите? – в мелодичном голоске появились недовольные нотки. В ней шла настоящая борьба. Горячий темперамент и характер, который я успел разглядеть уже давно, стал вырывать на свободу. – Зачем вам переводчик, если вы прекрасно владеете английским?
– Думаете, – не удержался и улыбнулся (не каждый день девушка твоей мечты делает тебе комплимент), – мой английский настолько хорош? Очень лестно слышать это от профессионального переводчика…
– Вам все это кажется смешным? – перебила она меня. Мери не на шутку была рассержена, хоть и пыталась держать себя в прежних рамках. Они стали для нее настолько привычными, что даже в подобной ситуации не давали ей покоя. – Вы издеваетесь надо мной? Это какая-то шутка, верно?
Девушка снова отвернулась, но я успел заметить, как сильно потемнели ее глаза. Радужка стала похожа на черный бриллиант, а веки покраснели и задрожали, словно она изо всех сил старалась сдержать слезы. Мне вдруг стало трудно дышать, весь боевой настрой улетучился, будто его никогда и не было. Ее слезы ранили меня, причиняли боль, заставляли чувствовать вину. Я не понимал, откуда могла появиться столь сильная зависимость. Она заполнила меня до краев, заглушила голос разума, утопила все, что было до нее. Рядом с Мери я переставал существовать. Во мне все умирало, исчезало под натиском ее образа. Я смеялся только, когда она улыбалась, готов был выть от отчаяния, когда она плакала. Я медленно, но верно, растворялся в ней, превращался в бестелесную тень, готовую следовать за ней по пятам. Единственной моей целью стало защитить Мери, укрыть ее ото всех бед и невзгод, стать для нее опорой и надеждой.
