Текст книги "Замки из песка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

– Ты будешь свободной, воробышек. Ты снова начнешь летать. Мы вместе залечим твои крылышки. Я даю тебе слово, девочка. Ценой собственной жизни, но я верну тебе то, что у тебя отняли. Я верну все твои мечты. Клянусь!

Почему меня постоянно преследует его голос? Что это? Безумие?

Горячие слезы обожгли глаза, дыхание замерло в груди. Силы медленно покидали меня, тело превращалось в пустую оболочку, лишенную содержания. Он хочет вернуть мне то, что отнял… Что это как не безжалостная игра судьбы? Мне было невыносима мысль о том, что память может вернуться к нему. Впервые, я боялась этого не из-за себя. Нет. Я уже привыкла к жизни во мраке, но Дмитрий. Что будет с ним, когда он узнает, что мои мечты похитил он? Тот Дмитрий, который поклялся научить меня летать не переживет столь сильного удара. Я попыталась представить его таким, каким он был на вечере в честь помолвки Франчески.

Тогда, я впервые осознала, как сильно он мог понравиться мне, будь мы обычными, такими как все. Он был прекрасен. Я никогда не видела мужчину красивее. Дмитрий был воплощением мечты любой девушки. О таком, наверное, мечтает любая. Но во всей толпе женщин и девушек, находящихся там, он смотрел лишь на меня одну… Его необыкновенные глаза цвета расплавленного серебра были прикованы ко мне, словно он хотел запомнить меня, вобрать в себя каждую черту моего лица…

В тот миг, когда его руки касались меня, мое сердце было готово разорваться на части. Я бы хотела, чтобы он никогда не заканчивался. Запретное чувство было таким сильным, таким желанным. Оно манило меня, словно яркое пламя, зачаровывая своей притягательностью и обещанием чего-то большего, особенного. Такого, что мог дать мне лишь этот мужчина. Густой туман обволакивал меня, оставляя позади все и всех. Я была уже готова переступить черту, ступить на заповедную территорию. Оставалось сделать последний, решающий шаг, и путь назад был бы отрезан навсегда. Но липкий, ставший ненавистным, страх вернулся в самый неподходящий момент. Передо мной больше не было моего Дмитрия. Он исчез, растворился в воздухе, как если бы его никогда и не было. На его месте снова возник монстр, которого я так боялась.

Погруженная в себя, я не сразу услышала стук в дверь. Кто-то очень настойчиво пытался привлечь мое внимание, стучали очень громко. Я двинулась в прихожую, изо всех сил стараясь отогнать наваждение и вернуть ясность мысли. Глаза видели плохо, их все еще окутывала призрачная дымка.

На пороге стоял Алессандро. Он выглядел взволнованным, между его густых черных бровей пролегли глубокие морщинки, в синих глазах плескалось беспокойство. В джинсах и черной рубашке он выглядел неотразимо, но часть моего сознания была не согласна со столь высокой оценкой его суровой внешности.

Ему не сравниться с Дмитрием. Даже не думай спорить.

– Все в порядке, bella? – он окинул меня пристальным взглядом с головы до пят, будто хотел убедиться в моей целостности. – Я прождал тебя пятнадцать минут…

Пятнадцать минут? Я и не заметила, как быстро пролетело время. Мой мозг принялся лихорадочно соображать, дабы найти достойное оправдание своей непунктуальности. Я не хотела лгать ему, но и правду сказать была не в силах.

– Прости, – я вытащила ключ-карту из специального кармашка рядом с дверью и сжала ее в ладони. – Я уже готова. Мы можем идти.

К счастью, Алессандро не стал заострять на этом свое внимание и вскоре мы покинули здание отеля. Стояла теплая летняя ночь, в небе сияли мириады звезд, создавая на черном небе причудливый узор. Со всех сторон доносились голоса постояльцев и музыка. В это время «оживали» все бары, рестораны и кафе, куда стремились людские потоки.

– Ты стала еще более молчаливой, bella, – протянул Алессандро, когда мы вышли к морю и двинулись в противоположную от отеля сторону. – Мне бы не хотелось думать, что тебе неприятна моя компания…

– Это невозможно, Алессандро, – горячо возразила я. – Ты стал для меня тем самым другом, которого мне так не хватало. Раньше мне и в голову не могло прийти, что я смогу так легко общаться с мужчиной… Спасибо тебе.

Я говорила все это искренне, от всего сердца. У меня не было желания льстить ему и, тем более, я не хотела давать ему пустых ожиданий. Алессандро был мне дорог, но я не могла позволить, чтобы наша хрупкая дружба разрушилась из-за недопонимания.

Несколько минут мы шли молча. Я заметила, как он напрягся, его лицо, подернутое щетиной, стало грустным. Мне бы не хотелось, чтобы такая перемена в настроении Алессандро была вызвана мной. Наконец, он заговорил, осторожно подбирая каждое слово:

– Ты необычная девушка, bella, – взяв меня за руку, мужчина заставил меня остановиться. Теперь, мы стояли на пустынном песчаном берегу, глядя друг другу в глаза. Вокруг не было никого, лишь шум прибоя нарушал таинство ночи. – Я понял это сразу же, как увидел тебя впервые, – Алессандро нахмурился, восстанавливая в памяти события того дня. – Ты показалась мне такой ранимой… испуганной. Почему ты тогда потеряла сознание? Что это было: реакция твоего организма на усталость и стресс или страх? Ответь мне, пожалуйста.

Ответ застрял поперек горла. Не в силах выносить на себе его взгляд, освободила руку и отвернулась. Мне нужно было успокоиться, восстановить дыхание, прежде чем продолжить этот диалог.

Алессандро не торопил меня, за что я была ему благодарна. Минуту мы молчали, вслушиваясь в мирное пение цикад и шелест волн, набегающих на берег.

– Это был страх, – я произнесла это тихо, не доверяя собственному голосу. – В то утро мне пришлось столкнуться со своим прошлым. Такое происходит не каждый день, поэтому, я не справилась с собой.

– Твое прошлое, – за моей спиной послышались медленные шаги, Алессандро подошел и замер рядом, – связано с Дмитрием? Я заметил в вашем поведении некие странности. Это из-за вашего прошлого?

– Да, – уже во второй раз мне захотелось не просто плакать, а зарыдать в голос. Одно дело – представлять все это, думать об этом, а другое – слышать от кого-то другого. Дмитрий Лебедев был моим прошлым, стал настоящим и, глубоко в сердце я мечтала о невозможном будущем с ним. – Ты снова прав, но я не хочу больше обсуждать это. Если ты не против, мы больше никогда не вернемся к этому вопросу.

Через полчаса я уже была в своем номере и тщетно пыталась заснуть. Эмоции, переполнявшие меня, обжигали кожу, словно раскаленные угли. Простыни разметались и лежали под ногами бесформенной кучей, голова раскалывалась. Я думала о том, как сильно все смешалось и запуталось. И во всем этом не было ничьей вины, кроме моей. Это я решила переехать в Москву и начать все с чистого листа. Моей идеей было попытаться хоть как-то осуществить свою давнюю мечту и устроиться на работу с «Swan’s Architecture». Я думала, что смогу быть рядом с Дмитрием и не сломаться окончательно. И что в итоге? Моя жизнь превратилась в руины, от нее не осталось ничего, кроме развалин. Но самое ужасное, что я больше не могла винить его в этом. Как бы ни старалась, все бессмысленно. Дмитрий уже успел укорениться в моем сердце, и вырвать его оттуда оказалось намного сложнее, чем я могла себе предположить.

Я начала влюбляться в него. Вопреки всему, наперекор доводам разума. И этот процесс уже не остановить.

 Дмитрий

– Мне не нравится, что Игорь постоянно слоняется по компании, – поделился своими подозрениями Макс. Голос друга, несмотря на попытку сохранить хладнокровие, выдавал его раздражение. – Такое ощущение, словно он пытается что-то вынюхать. Я совсем не доверяю этому парню.

Я слушал его, не в силах что-либо возразить. Мой кузен никогда не был образцом добродетели. Ему больше подходила роль падшего ангела или исчадия ада, порожденного моим дражайшим дядюшкой. Не зря люди придумали поговорку про яблоко и яблоню. Наша семья была самым верным ее доказательством.

Игорь Юрьевич Лебедев когда-то был одним из моих друзей. Мы учились в одном университете с разницей в год. Еще тогда мой братец был отъявленным мерзавцем, о котором говорили все. Его похождения составляли основу всем сплетням и скандалам, девушки носились за ним табуном, а парни мечтали оказаться в компании этого богатенького мальчика. В то время пока я был полностью сосредоточен на том, чтобы насолить своему отцу, он наслаждался жизнью, собирая сливки, дарованные ему самой судьбой.

– Думаешь, его специально подослали, чтобы шпионил за мной? – этот вариант не был далек от истины, когда речь заходила о борьбе за руководство фирмой. Тем более, если принять во внимание тот факт, что раньше Игоря не интересовали проблемы «Swan’s Architecture». – Если это так, то они просто идиоты. Неужели, они настолько глупы, что не понимают шаткости своего положения? Я никогда не стану вводить его в курс дел. Тем более, не позволю этому прожигателю жизни совать нос в мою работу!

За все время моего отсутствия, как я и ожидал, Игорь держался тише воды и ниже травы, стараясь не привлекать к своей персоне слишком много внимания. Возможно, он, таким образом, пытался продемонстрировать сою покорность и заглушить мои подозрения. заняв выжидательную позицию, мой братец ждал подходящего момента, чтобы вонзить мне нож в спину. Я уже давно перестал верить в добрые родственные чувства, испытав их «любовь» на собственной шкуре.

– Не спускай с него глаз, пока я не вернусь. Я должен знать обо всем, что он делает и думает, – вскочив на ноги, принялся ходить по комнате из стороны в сторону. За окном уже было светло, новый день был в самом разгаре. – Тебе удалось найти человека, который сможет мне помочь?

Неделю назад, когда чаша моего терпения заполнилась до краев, я решил действовать. Мне больше не улыбалось сидеть и ждать очередной пощечины от судьбы. Теперь, я был намерен отыскать ту девушку и заполнить все пробелы в своей памяти. Только она может ответить на те вопросы, которые лишили меня покоя давным-давно.

– Есть один вариант, – отозвался Макс. – Он, конечно, берет дорого, но выполняет свою работу очень качественно. Я уже вышел с ним на связь. Он готов встретиться с тобой сразу же, как ты вернешься в Москву. Дим, – на секунду Поляков замолчал, словно хотел собраться с духом, – почему ты, вдруг, решил заняться этим делом? Ты же не хотел ничего слышать о том инциденте. Что изменилось?

Услышав этот вопрос, сразу же представил себе Мери. Я увидел ее такой, какой она была во время нашего последнего разговора. Перед моим мысленным взором стояла девушка с потухшими, полными слез, глазами и дрожащими губами. Она старательно пыталась скрыть свою уязвимость, прожигая меня затравленным взглядом раненого олененка. Пришлось зажмурить глаза и затрясти головой, дабы избавиться от наваждения.

– Ты был прав, – отозвался я, проглотив ком в горле. – Я не смогу жить дальше с этим грузом. Пришла пора все выяснить и понести ответственность за совершенные ошибки…

– Это как-то связано с Мери? Из-за нее ты затеял все это?

– Да, – на удивление, правда оказалась не такой страшной, как я думал. Если прежде мне было сложно говорить с кем-то о своих чувствах, то теперь я не видел в этом ничего постыдного. Макс и так знает всю мою подноготную. В его преданности я не сомневался так же, как и в своем намерении, стать достойным человеком. – Я влюбился, брат. Влюбился в девушку, которая боится меня как огня.

– Не понял, – удивился друг. – С чего это ей бояться тебя?

Хотел бы я знать. Замерев на балконе, позволил ласковым солнечным лучам согреть мой обнаженный торс. Снизу доносились голоса и приятная музыка, вокруг огромного бассейна с кристально чистой водой уже собралось приличное количество народа.

– Это я и планирую выяснить, пока Алессандро не увел ее прямо у меня из под носа, – при мысли об этом, я заскрежетал зубами. Ди Аллегро начал активные действия по завоеванию Мери. Я больше не мог оставаться сторонним наблюдателем. Черта с два! Я буду бороться за свою любовь, если она сама не отвергнет меня. – А как на счет тебя? – Перевел разговор на Макса. Не только же мне придется раскрывать тайны своего сердца. – Что там с прелестной подругой Мери? Помнится, ты неровно дышал к ней…

– Скажем так, – с ноткой самоиронии ответил Поляков, – расклад немного изменился. Кажется, я встретил-таки женщину своей мечты. Представляешь, она вообще ни на что не клюет. Я уже все испробовал: ресторан, цветы, подарки, но Амелии все равно. Честное слово, у меня закончились идеи. Не знаю, что и делать.

Судя по тому, как эмоционально Макс рассказывал мне о ней, Амелия, действительно, оказалась особенной девушкой. Эта жгучая брюнетка смогла покорить сердце моего непоседливого друга. Я видел ее лишь мельком, это было в то злополучное утро, когда в мою размеренную жизнь снова ворвался дядя Юра. Она была очень эффектной и красивой девушкой, какие точно знают, чего хотят и уверенно идет к своей цели. В ней явно чувствовался характер. Такой, какой требуется, чтобы заинтересовать любого нормального мужчину.

– А ты не пробовал быть собой? Зная Мери, – слова вылетали сами собой, давненько я не чувствовал такой уверенности в себе, – могу сказать, что ее подруга очень серьезная и достойная девушка. Она не похожа на тех, с кем ты имел дело в прошлом. Таким как Мери и Амелия не нужны отношения на время.

– Думаешь, я не понимаю этого? Будь моя воля, я уже сегодня могу повести ее к алтарю, только она не хочет меня и близко подпускать. Кажется, мы оба влипли по самые уши, брат.

– Влипли – это еще мягко сказано, – рассмеялся я. – Ладно, мне уже пора. Сегодня начнем работу над вторым коттеджем. Хочу проследить за всем, пока здесь.

Несмотря на воскресный день, я настоял на том, чтобы мастера были на месте по обычному расписанию. Как только мы закончим со вторым коттеджем, нам придется вернуться домой. Я больше не мог откладывать дату нашего возвращения, особенно, принимая во внимания изменившиеся обстоятельства.

Благо, сегодня Алессандро не будет маячить у меня перед глазами (он уехал на выходные к своей семье), и я смогу хоть немного передохнуть. За прошедшие несколько дней, пока Мери активно бегала от меня, мне пришлось шокировать строителей и заняться малярной работой. Физический труд был единственным доступным способом выплеснуть весь накопившийся гнев и не разбить нос Ди Аллегро.

Выбрав из шкафа простую белую футболку с треугольным вырезом и синие джинсы, оделся и вышел из номера. Не успел я закрыть дверь, как услышал щелчок замка. Мери появилась на пороге, такая же прекрасная и недоступная, как и накануне.

На ней была светло-серая майка без каких-либо принтов, черные шорты до середины бедра, которые обнажали красивые стройные ножки, и легкий кардиган с длинными рукавами. Волосы девушка заплела в тугую косу и перекинула ее через плечо. С каким удовольствием я бы расплел ее, чтобы почувствовать тяжесть этих роскошных темно-каштановых волос! Я не мог отвести от нее глаз, напрочь, позабыв обо всем на свете.

Мери тоже не двигалась, замерев в двух метрах от меня. Ее огромные карие глаза встретились с моими, и мое сердце пропустило удар. На алебастровых щеках появился легкий румянец, делая их похожими на лепестки чайной розы. Аккуратная грудь под тонкой тканью тяжело вздымалась и опускалась. Уже во второй раз за время нашего знакомства мне казалось, что мои чувства взаимны. Как бы сильно она ни старалась, я видел в слабый огонек в глубине ее глаз. Он давал мне робкую надежду, отрезая все пути к отступлению. Ловушка уже захлопнулась, я был ее пленником.

– Доброе утро, – с трудом выдавил из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал так же сильно, как мое сердце.

– Доброе утро, – при звуках ее легкого, словно летний бриз, голоска моя кожа покрылась мурашками. Желание в крови росло с каждой секундой, перед глазами замаячили мошки.

Дождавшись, когда она закроет дверь, медленно направился к лифтам. Мери шла рядом со мной, от нее исходил нежный цветочный аромат, от которого кружилась голова. Я старался не думать о том, как близко она, сейчас, чтобы не потерять голову и не натворить глупостей.

– М-может, – неуверенно предложила девушка, зардевшись еще сильнее, – пойдем по лестнице? Я…я не очень люблю пользоваться лифтом…

Боже, как же много я о ней не знаю! Мне ничего о ней неизвестно, как и ей обо мне. Например, какую музыку она предпочитает? Умеет ли играть на музыкальном инструменте? Какой жанр кино ее любимый? Какое ее любимое время года и почему? Мысленно, я пообещал себе, что обязательно выясню все это.

– Конечно, – улыбнулся ей самой теплой из улыбок, хранившихся в моем арсенале. На один короткий миг мне показалось, что она вот-вот улыбнется мне в ответ. В прекрасных глазах возник и сразу же исчез незнакомый мне свет. – Лестница, так лестница.

– Спасибо, – Мери завернула за угол и начала спускаться вниз. Ее спина была прямой, с гордой аристократической осанкой, маленькая ручка с короткими ногтями скользила по перилам, словно гладила металлические прутья. Мне вспомнилось, как эти ладошки упирались мне в грудь в том самом месте, где билось сердце, и я был готов умереть за возможность снова ощутить на себе ее прикосновения…

Покинув шикарное фойе гостиницы, мы вышли из кондиционируемого помещения в палящий летний зной. Солнце уже было высоко, воздух был пропитан запахами средиземноморских цветов и солоноватым привкусом моря. Мери шла впереди, стремясь поскорее оказаться в спасительной тени деревьев, которые укрывали коттеджи не только от назойливых взглядов, но и ярких лучей. Я старался не отставать от нее, мысленно перебирая все возможные варианты попросить прощение за свое глупое, недостойное поведение. Мне было необходимо объясниться с ней, пока была возможность.

– Мери, – позвал ее, чувствуя несравненное удовольствие только от того, что произносил ее имя вслух. Оно было таким же нежным и сладким, как она сама. – Подожди, пожалуйста, – девушка остановилась. Я заметил, как напряглась ее спина, но оборачиваться она не стала.

Обойдя ее, встал лицом к ней, чтобы она могла видеть мои глаза.

– Я бы хотел извиниться перед тобой, – девушка нахмурилась, в ее взгляде появилось недоверие. Чувство вины ужалило меня, словно острый шип. – За все, что наговорил тогда, за то, что стал причиной твоих слез. Прости меня. Мне очень жаль…

– Я не, – начала она, не отрывая от меня, расширившихся от удивления, глаз.

– Пожалуйста, – перебил ее, – сначала выслушай меня. Это важно, – я старался правильно подбирать каждое слово, чтобы не промахнуться и не усугубить ситуацию. Впервые мне было так трудно говорить с женщиной, но я знал, что моя Мери совсем не похожа ни на кого. За ее хрупкой ранимостью таилось сильное, храброе сердце. Она смогла пройти через настоящий ад и не сломаться, я не мог не уважать ее за это. – В тот вечер, на помолвке, я был самым счастливым из смертных только потому, что рядом со мной была ты. Мне еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного, – воспоминания о нашем танце вызвали на моем лице мечтательную улыбку. – В тот миг я понял, какая ты особенная. Ты так легко смогла разгадать меня… Тебе удалось увидеть то, что я прятал даже от самого себя много-много лет. Мери, я знаю, что не имею на это права, но не могу ничего с собой поделать, – запустив пятерню в волосы, уставился на землю. Мне было невыносимо смотреть в ее глаза, видеть боль, которая там плескалась. Я постарался сосредоточить все внимание на бабочке, порхающей над желтым полевым цветком у моей ноги. – Это сильнее меня, сильнее всех обстоятельств, о которых мне даже не хочется говорить. Я знаю, что между нами всегда будут стоять воспоминания: твои или мои, это не важно. Но они будут грызть нас изнутри, травить своей горечью. Возможно, однажды, нам удастся рассказать друг другу о них. Когда-нибудь, когда мы оба будем к этому готовы…

Тихий всхлип заставил меня замолчать. Устремив взгляд на Мери, заметил как сильно она побледнела. На ее лице не осталось ничего, кроме глаз. Мокрые дорожки стекали по щекам девушки, она обхватила себя дрожащими руками, ее бил озноб. Лишь раз мне приходилось видеть ее в подобном состоянии. Это было в день нашего приезда, сразу после заселения в отель.

– Х-ватит, – взмолилась она, отрывисто вдыхая воздух ртом. – Я н-не х-хочу… Н-не н-надо…

Подавшись вперед, я хотел было обнять ее, привлечь к себе и утешить, но не смог сделать и шага. В последний раз, когда я пытался успокоить ее, Мери не позволила мне этого сделать. Я напоминал ей того, кто превратил ее в это. Возможно, это было внешнее сходство или нечто другое, но я не был дураком, чтобы не понять очевидного.

– Воробышек, – мой собственный голос дрогнул, во рту внезапно пересохло, язык отказывался подчиняться. – Я никогда в жизни не посмею сделать тебе больно. Клянусь всеми святыми, Мери! Я и пальцем не притронусь к тебе. Но, прошу тебя, не делай этого. Не заставляй меня страдать еще больше. Твои слезы ранят меня. Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Умоляю, девочка, позволь мне доказать тебе. Прошу тебя, Мери! – Все это время она, молча, смотрела на меня. Внутри нее шла настоящая борьба. Она не знала, стоит ли мне доверять. Но и не убегала. На этот раз, она не ушла, не отстранилась. Я не знал, что это значит. – Ты все еще боишься меня? – Спросил у нее, сжав кулаки с такой силой, что ногти вонзились в кожу, пот выступил у меня на лбу, страх сковал конечности.

– Пожалуйста… Пожалуйста, – взвывал внутренний голос. – Услышь меня, воробышек. Поверь мне! Поверь…

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она отрицательно качнула головой. У меня словно крылья отрасли в этот момент. Тяжесть свалилась с души, сердце забилось часто-часто, ударяясь о ребра. Бросившись к ней, заключил в любимую в объятия, уткнувшись подбородком в ее макушку и вдыхая сладкий аромат волос. Худенькое тельце Мери содрогалось в рыданиях, моя футболка промокла от ее слез, но я не чувствовал ничего, кроме острой необходимости быть с ней, впитать в себя все ее страхи, защитить от всего мира.

– Я не могу отпустить тебя, воробышек, – шептал, гладя спину и голову девушки. – Ты покорила меня своей силой духа, девочка, – обхватив руками голову Мери, принялся стирать ее слезы подушечками больших пальцев. Теперь мы смотрели друг другу в глаза, ее маленькие ручки неуверенно сжимали полы моей футболки, сминая ткань. – Я бы отдал все на свете, только бы стереть из твоей памяти все плохое. Не плачь больше, воробышек, пожалуйста. Каждая твоя слезинка разрывает мне сердце, причиняет невыносимые страдания. Я не могу видеть тебя в таком состоянии и понимать, что совсем бессилен.

Ее слезы не высыхали, но рыдания, наконец, прекратились. Мери все смотрела и смотрела на меня, прикусив от волнения нижнюю губу. Белые зубки, словно аккуратные жемчужины, блестели на фоне коралловых губ. Я боролся с желанием поцеловать ее, понимая, что не имею на это права. Пока она не начнет доверять мне, я не совершу никаких опрометчивых действий.

– Ч-что мне делать, Дмитрий? – так же шепотом, спросила она, и ее глаза вновь наполнились слезы. – Я н-не могу забыть… Это т-так б-больно… М-мне страшно…

Моя душа отчаянно металась, не выдерживая ее тоски. Ее отчаяние сводило меня с ума, рассекало сердце на части. Эта боль была слишком сильна, ее невозможно перенести в одиночку. Мысли рассыпались, утекали из головы словно песчинки на ветру. Я не мог оставить ее наедине со всем этим. Нет! Я не позволю ей больше страдать!

– Я знаю, воробышек, – склонившись над ней так низко, что наши лбы соприкоснулись, прошептал я. – Знаю… Но ты больше не одна, слышишь? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть твоим глазам прежний свет. Только дай мне шанс, Мери. Позволь хоть попытаться. Клянусь, я не сделаю ничего, что может ранить тебя. Не переступлю невидимую границу. Просто, разреши мне исправиться. Я больше не хочу быть Чудовищем, – одинокая слезинка скатилась по моей щеке и упала на ее сжатый кулачок. – Пожалуйста, Мери…

19. Мери 

От долгого сидения перед компьютером начали болеть глаза, мышцы неприятно ныли, доставляя дискомфорт при каждом движении. После возвращения из Франции мы с Дмитрием виделись лишь изредка, но не было ни единой секунды, чтобы я не думала о нем или не ощущала его присутствия рядом. За это время на фирме накопилось много дел, требующих непосредственного внимания руководителя, поэтому, Дмитрию пришлось с головой уйти в работу. Подобные расклад не очень тревожил меня, хотя бывали моменты, когда привычная стойкость изменяла, и я предавалась грустным размышлениям о своей жизни. Порой, было очень сложно поверить, что это все происходит со мной в действительности. Казалось, вот-вот прозвенит будильник, и все исчезнет. Я снова буду прежней, шарахающейся от каждого звука, трусихой, которая боялась даже взглянуть на Лебедева, не потеряв при этом сознания.

Откинувшись на спинку удобного офисного кресла, попыталась расслабиться. Мой небольшой, но очень уютный кабинет за последнюю неделю стал мне вторым домом. Несколько раз я задерживалась после работы, дабы довести до конца переводы всех необходимых бумаг, которых оказалось намного больше, чем я могла себе представить. Ответственность, возложенную на меня, заставляла выкладываться на максимум, я не хотела подвести ни Дмитрия, ни «Swan’s Architecture».

Дмитрий… На этот раз, воспоминания о нем вызвали на моем лице мечтательную улыбку. В наш последний вечер во Франции, когда второй коттедж был готов к сдаче, а проекты по всем остальным подтверждены, он пригласил меня на ужин.

– Не подумай ничего такого, – поспешил заверить мужчина, нервно потирая шею (я заметила, что он всегда так делал, когда волновался). Мы уже подходили к входу в гостиницу, но остановились в паре метрах от автоматических пластиковых дверей с золотой гравировкой. На Дмитрии, как и во все предыдущие дни, была простая, запачканная пятнами краски, одежда. Джинсовые шорты до колен открывали загорелые мужские ноги с легкой порослью растительности. Белая футболка плотно, словно вторая кожа, облегала широкие плечи, подчеркивая развитую мускулатуру. На ногах были черные кроссовки с несколькими свежими каплями бледно-голубой краски. – Просто ужин, чтобы отметить наше возвращение. Что скажешь?

Могла ли я ему отказать? Кажется, для этого мне потребовалась вся моя сила воли, так как внутренний голос, настырно, повторял единственный возможный ответ: «Да!». Его присутствие в моей жизни больше не было чем-то ужасным или обременительным, хотя изредка меня еще тревожили ночные кошмары. Но я не могла не согласиться с тем, что они стали очень редкими явлениями и больше не будили меня посреди ночи с истошным криком на устах. Все чаще и чаще я начала ловить себя на мысли о том, чтобы прекратить прием лекарств, ведь с того самого дня, как я решила дать нам обоим второй шанс, панических атак больше не было. И все это благодаря ему…

– Хорошо, – ответила я, заметив, как его насторожило мое молчание.

Глаза Дмитрий засияли так ярко, что могли затмить своим светом солнце. Улыбка преобразила его до неузнаваемости, придав мягкости его суровой красоте, на подбородке, под легким слоем щетины, появилась очаровательная ямочка. От вида его искренней, почти детской, радости, у меня свело желудок, короткий вздох сорвался с моих губ.

– Ровно в семь в коридоре, – сказал он на прощание, когда мы дошли до наших номеров. Окинув меня с ног до головы долгим пронзительным взглядом, Дмитрий еще раз улыбнулся, и отступил в сторону.

Когда просовывала карточку в замочную скважину, мои руки мелко дрожали, а спина горела от осознания того, что он совсем рядом. Его близость действовала на меня так сильно, что порой я забывала дышать или терялась в пространстве. Мягко, но настойчиво, этот мужчина подавлял во мне все чувства, кроме сильного любопытства. Мне было интересно, как долго я смогу выдержать, куда заведет нас обоих эта игра? Она напоминала русскую рулетку. Никогда не знаешь, какой выстрел окажется последним. Из-за этого уровень адреналина в крови взлетал до максимальных показателей, превращая каждую секунду в последнюю. Вкус опасности был настолько сладок и притягателен, что я уже не могла от него отказаться.

Будь, что будет! В любом случае, мне терять больше нечего. Родители давно сделали свой выбор, об Арсене я и думать не хотела. Его предательства мне не забыть никогда. А Дмитрий… Он был другим, не похожим на остальных. Таким как я…

Узнавая его, я не хотела верить в то, что это был он в том клубе. Не может человек так сильно измениться! Дмитрий не способен на такое. Он бы никогда не причинил мне боль. Я знала, верила в это всем сердцем. Его душа была такой же раненой и кровоточила, совсем как моя. За внешней силой и энергией скрывалось хрупкое разбитое сердце и боль. Временами, она появлялась в глубине его стальных глаз, выдавая душевные муки, но он очень быстро брал себя в руки, подавляя непрошеные чувства. Я хотела узнать, в чем их источник. Мне было важно понять его, найти разгадку той ночи.

Но с возвращением в Москву сделать это стало сложнее. Больше я не могла постоянно находиться с ним, необходимость в этом отпала, да и социальные барьеры не позволяли этого. Там, в далекой и прекрасной стране, на берегу Средиземного моря, мы не думали об условностях. Жизнь была простой и понятной, мы могли быть собой и не бояться вызвать чье-то негодование или привлечь к себе нежелательное внимание.

Рука сама потянулась к маленькому ящику и выдвинула его из стола. В пустом шкафчике, на белоснежной поверхности лежал маленький букет. Очаровательные розовые, белые, фиолетовые и насыщенно-синие головки, отчасти похожие на дикие розы, смотрели на меня своими яркими желтыми глазками, выглядывая из щели между лепестками. Их таинственная красота завораживала, а аромат кружил голову. Эти карликовые эустомы я привезла с собой. Мысль о том, чтобы расстаться с ними, была просто невыносима. Я не могла оставить их там.

Едва касаясь изящных цветов кончиками пальцев, вспомнила, как мне их принесли в номер. От Дмитрия. Вместе с букетом сотрудник отеля передал мне короткую записку, написанную размашистым мужским почерком.

Эустомы…С этими цветами связана одна древняя легенда, но мне они напоминают о тебе… Каждый цветок таит особый смысл, но Луизиантус – особенный, совсем как ты.

Спасибо за предоставленный шанс, воробышек. Обещаю, что не разочарую тебя.

Эти несколько строк я выучила наизусть, столько раз уже их читала. Порой, мне казалось, что я слышу глубокий, низкий голос Дмитрия, который шепчет мне эти слова вместе с клятвой, вернуть моим глазам утраченный свет… Господи, что же с нами будет? Что будет с ним, когда он все вспомнит?