Текст книги "Замки из песка (СИ)"
Автор книги: Анастасия Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)
Его большая шершавая ладонь прижалась к моей мокрой щеке. Прикрыв глаза, я отчаянно пыталась остановить бесконечный поток слез, взять себя в руки и взглянуть на него. Увидеть ясно и четко, без мешающей влаги, из-за которой я могла наблюдать только расплывчатый силуэт.
– Однажды, ты встретишь человека, – слова Анны возникли на краю сознания и всплыли в памяти, – ради которого захочешь жить. Если ты не можешь справиться самостоятельно, то тебе придется довериться ему. Возможно, тогда прошлое, наконец, отступит…
Могла ли она вообразить, что этим человеком окажется именно он? Могла ли я представить, что окажусь в подобной ситуации, когда сердце будет кричать громче разума? Мое тело стремилось к нему, несмотря ни на какие запреты и страхи. Оно хотело быть с ним, чувствовать его тепло, ощущать чарующий аромат, исходивший от него и никогда…никогда больше не отпускать.
– Ты нужен мне, Дмитрий, – признание, которое больше невозможно сдерживать, сорвалось с губ и взмыло в вечернее небо. Открыв глаза, я посмотрела на него. Наши взгляды соединились, искры замигали вокруг. – Нужен так же сильно, как и я тебе. Не отпускай меня, пожалуйста…
Сказала. Последний защитный слой рухнул, превратившись в морскую пену. Больше у меня не было спасительного щита. Я оказалась перед ним совершенно обнаженной и беззащитной.
– Там, – губы едва дрожали, но мой голос успел окрепнуть, в нем появилась уверенность, какой раньше не было, – в Ницце, ты поклялся быть рядом со мной. Сейчас, я хочу пообещать тебе то же самое. – Он слушал меня в абсолютной тишине, мышцы на его красивом лице дрожали, брови чуть нахмурились, выдавая неуверенность. – Мы оба понимаем, что уже никогда не сможем стать прежними. Те Дмитрий и Мери навсегда останутся в прошлом, похороненные заживо, но… – потянувшись, коснулась пальцами его упрямого подбородка, в том самом месте, где была спрятана маленькая ямочка. Мне безумно захотелось снова увидеть его улыбку, такую веселую и искреннюю, которая заставляла меня смущаться и краснеть каждый раз, когда светящиеся серые глаза сталкивались с моими. – Но давай дадим себе шанс на второе дыхание. Я больше не хочу жить ужасными воспоминаниями и не могу видеть тебя таким. Попытаемся вместе, Дмитрий. Ты и я… Прошу тебя…
Секунду он молчал, превратившись в каменное изваяние. Его мощная мускулистая грудь замерла, а сердце под моей рукой забилось с удвоенной скоростью. Дмитрий опустил веки, длинные ресницы коснулись кожи, одинокая слезинка выступила в уголке глаза и скатилась вниз, оставив за собой мокрую дорожку. Не знаю почему, но ее вид заворожил меня, пробудил нежность, спавшую много-много лет подряд.
Дмитрий не был Чудовищем. Нет. Он никогда бы не посмел причинить кому-либо боль. Сегодня, этот сильный и могущественный мужчина преподнес мне самый драгоценный дар: он позволил мне увидеть его доброе, испещренное множеством глубоких шрамов, сердце. Я уже никогда не смогу увидеть в нем того монстра, потому что он им никогда и не был. Иначе, откуда эта скупая мужская слеза? Нет, нет и еще раз нет. Я не позволю той ночи повторится. Мы вместе разгадаем ее тайну и отыщем себе путь на свободу.
– Ты заставляешь меня ненавидеть себя сильнее, воробышек, – прошептал он очень тихо. Дмитрий взглянул на меня сверху вниз, пронзив таким взглядом, что мне стало трудно дышать. Серые, словно две холодные звезды, они обладали неимоверной силой. – Впервые в жизни я хотел сделать что-то, достойное уважения… Я не достоин твоей жалости, девочка. Понимаешь?
Я молчала.
– Откажись, – настаивал он. В его глазах разгорелась надежда, но он поспешил спрятать ее, вернув себе прежний, отсутствующий вид. – Откажись, пока не поздно…
– Не могу, – выдохнула я. Привстав на цыпочки, обхватила его голову и притянула к себе. Я как никогда чувствовала себя уверенной и сильной. – Не хочу. Услышь же меня, Дмитрий!
– Воробышек, – простонал он, сжимая меня в своих стальных объятиях. – Что ты делаешь со мной?
Его руки дарили защиту и покой. Рядом с ним я могла дышать полной грудью и не бояться никаких теней. Это было невероятно! Словно уставший путной, наконец, отыскавший себе надежное укрытие, я нашла свой дом рядом с ним. Его сердцебиение действовало успокаивающе, дарило покой и умиротворение, о котором я так мечтала.
Подцепив мой подбородок большим и указательным пальцами, стал медленно наклоняться ко мне. Дмитрий хотел поцеловать меня. От этой мысли ноги стали ватными, колени подкосились, и я бы упала, если бы не его рука, надежно лежащая на моей тали.
Взгляд Дмитрия скользнул по моему лицу, задержавшись на губах. Потом его рот накрыл их, и все вокруг навсегда перестало существовать. Это был самый пламенный, мучительный и нежный поцелуй. Он совсем не походил на тот, невинный и неуверенный, первый поцелуй, который мне подарил Дмитрий в тот прекрасный вечер. Этот поцелуй сказал мне все, о чем я мечтала услышать, но так боялась спросить. И я ответила. Смело, без тени смущения. Ответила со всей нежностью и любовью, какие копила в себе на протяжении целой жизни. Господи, как же это прекрасно – снова чувствовать себя живой и свободной!
Мои руки поднялись выше, пальцы зарылись в густые волосы. Он обнял меня крепче, стиснув так, что заболели ребра, но это была самая желанная и приятная боль. Я была нужна ему. Впервые кто-то нуждался во мне. И этим человеком был он – мой Дмитрий.
– Я уже никогда не смогу отпустить тебя, воробышек, – протянул мужчина, продолжая придерживать мою голову.
– Не отпускай, – прошептала я в ответ. – Никогда не отпускай.
* * *
Две недели пролетели, словно в тумане. Был уже конец июля. Время мчалось настолько стремительно, что порой я отказывалась верить в реальность происходящего. Страх, что все это было всего лишь сном, не давал покоя. Я не хотела просыпаться. Не могла позволить, чтобы мой хрупкий замок из песка снова превратился в жалкие руины…
Вот и сейчас, глядя на улыбающегося Дмитрия, я не верила собственному счастью. А то, что я была по-настоящему счастлива, невозможно отрицать. Каждый день начинался и заканчивался с ним. Не было такого утра, чтобы открыв глаза, я не увидела в телефоне сообщения от него. Порой, это были наивные пожелания доброго утра и хорошего дня, но за каждым из них таилась целая гамма эмоций и чувств, которые переполняли нас обоих. Дмитрий не торопил событий, не проявлял особого упорства или настойчивости, за что я бы несказанно признательна ему. Наши истории, такие разные и похожи одновременно, стали самой мощной точной пересечения, которую не могло разорвать ничто на свете. Его жизнь была накрепко переплетена с моей, и это произошло еще задолго до нашей первой встречи. Этот человек был моей половинкой, как и я – его.
– Я не могу думать о работе, когда ты так смотришь на меня, – признался он, отложив бумаги в сторону.
Мы сидели в кабинете Дмитрия, между нами был лишь его рабочий стол. Он настаивал, чтобы все важные переводы я приносила ему лично, и никто не мог с ним поспорить. Разве можно отказать генеральному директору компании? Тем более, когда его желание так схоже с моим собственным…
– Прости, – выдавила из себя, чувствуя как горят щеки. Он мог вогнать меня в краску всего одним коротким взглядом и частенько пользовался этим.
– Ты такая милая, когда смущаешься, – признался Дмитрий семнадцатого июля, на нашем первом свидании. В огромном зале фешенебельного ресторана не было никого, кроме нас двоих. Он зарезервировал его только для нас двоих…
– За что, воробышек? – Черные брови Дмитрия вопросительно взлетели вверх, в глазах появились искорки, которые делали его моложе, превращая в озорного мальчишку. Интересно, каким он был в детстве?
Встав из-за стола, он заполнил собой все пространство вокруг. Высокий, широкоплечий. Дмитрий обладал внешностью античного бога и такой же силой. Только мне одной были известны его слабости. Лишь мне одной он позволял видеть свою душу. Легкой, уверенной походкой, мужчина преодолел расстояние между нами и замер в шаге от меня.
– Ты позволила мне стать счастливейшим из смертных, – бархатный голос звучал глухо. От интимности его тона жар прошелся по моему телу, ладони вспотели. – Спасибо тебе, воробышек, – опустив руки на спинку моего кресла, Дмитрий подался вперед. Наши лбы соприкоснулись, глаза оказались на одном уровне.
– Д-дмитрий, – его близость сводила с ума, голос дрожал, мысли путались. Боже, я превратилась во влюбленную глупышку, которая может только вздыхать и хлопать глазами!
– Моя Мери, – только он мог произносить мое имя с такой чувственной интонацией, превращая его в нечто волшебное. Он провел пальцем по моему лицу, по щеке и подбородку, задержался на нижней губе. Меня била мелкая дрожь, перед глазами все плыло. Я не видела ничего, кроме его красивого, сосредоточенного лица. Весь мой мир сузился до пределов одного человека, но даже этого было мало. Сердце разрывалось от чувств, переполнявших его, голова кружилась от терпкого аромата его парфюма. – Ты сводишь меня с ума, воробышек. Рядом с тобой я снова начал мечтать…
Каждое подобное признание было для меня чем-то вроде самородков. Медленно, по крупицам, Дмитрий, один за другим, преподносил мне свои самые драгоценные воспоминания, представая предо мной другим, незнакомым никому, человеком. Раны, полученные им еще в детстве, были самыми болезненными. Каждый раз, когда мы заговаривали о прошлом, его глаза теряли свой привычный блеск. Особенно тяжело ему было рассказывать о родителях. Эта тема была для нас под запретом, а я не давила на него. Однажды, когда придет время, Дмитрий сам пригласит меня в этот крошечный дворец. Мы вместе будем лечить раны друг друга, заполняя все пробелы в незавершенных историях наших судеб.
– Я… Мне уже пора, – с усилием воли заставила себя снова вспомнить о работе. На днях должны состояться переговоры с новым заказчиком – русским бизнесменом, проживающим в Испании. Он хочет, чтобы наша фирма занялась строительством дома в одном из приморских городом нашей необъятной родины, а мне еще предстояло перевести несколько договоров с заграничными поставщиками.
Насупившись, словно недовольный кот, Дмитрий все же отступил и позволил мне встать. Под его пристальным взглядом я кое-как собрала, разбросанные по столу, бумаги и выпрямилась в свой небольшой рост, который рядом с ним казался совсем незначительным. Я доставала ему только до плеча.
– Не забудь про свое обещание, – крикнул он, когда я уже была у двери. Воспоминания об этом странном разговоре, состоявшемся пару дней назад, накатили на меня. Губы сами собой растянулись в улыбке.
– Зачем тебе нужен переводчик? – Спросила я его, когда Дмитрий вез меня домой после очередной прогулки по вечернему парку. В машине царил полумрак, тихо играла музыка. Эта обстановка подействовала на меня, и я позволила себе расслабиться, забыть об осторожности. – Там, во Франции, ты прекрасно говорил по-английски…
Дмитрий бросил на меня короткий взгляд, его глаза смеялись. Кажется, он тоже вспомнил мое удивление, которое так позабавило его. Вот и сейчас, он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Негодник!
– А как еще я мог забрать тебя с собой? – Невинно поинтересовался он, но при этом в его глазах плясали веселые чертята. – Не думаю, что ты согласилась бы просто так поехать со мной в Ниццу, – Дмитрий пожал плеча и снова посмотрел на меня, но уже более серьезно. – А если честно, – смешинки пропали, вместо них появилась робкая дымка, – ты покорила меня еще задолго до твоего появления в компании. Я видел тебя в ночном клубе, – объяснил он, заметив мое удивление. – Одной секунды оказалось достаточно, чтобы другие женщины перестали существовать для меня… – В мое памяти тоже всплыл тот день. Амелия хотела познакомить меня со своими друзьями и уговорила пойти в «NEON». Значит, это его присутствие я тогда почувствовала! Он тоже был там! Он видел меня!
– Так, это был ты, – задумчиво протянула я.
Машина заехала во двор и остановилась перед моим подъездом.
– Ты убежала так быстро, – продолжил Дмитрий, взяв меня за руку, – что я не успел ничего понять. Думал, ты мне привиделась, – грустная улыбка заставила мое сердце затрепетать. – А потом я узнал, что ты устроилась к нам на работу, и чуть с ума не сошел от счастья. Мне нужно было придумать способ узнать тебя ближе, понять тебя…
– И ты решил соврать? – С напускной строгостью поинтересовалась я.
– Разве что совсем немного, – засмеялся он. – Но, если честно, мой английский не так хорош, как тебе могло показаться. Это правда, воробышек!
– Ты серьезно? – Я едва справлялась с желанием захохотать. Дмитрий уже сидел за столом, снова превратившись в успешного руководителя «Swan’s Architecture». И с ним мне предстоит заниматься английским языком? Но услышав мой голос, он снова расплылся в улыбке, на, идеально выбритом, подбородке появилась маленькая ямочка.
– Конечно, – откинувшись на спинку кресла, сложил на груди руки. – Я не заставлял тебя соглашаться, помнишь? Так что, – его глаза заблестели в предвкушении, – приступим сегодня же. Не волнуйтесь вы так, Мери Артуровна, я обещаю быть послушным учеником!
Дмитрий
Белоснежные лепестки лилий сияли яркими нежными пятнами на фоне изумрудной травы. Солнце клонилось к заходу, окрашивая небеса в горячие, огненные оттенки. Мама смотрела на меня с надгробной плиты, и впервые я видел в ее глазах улыбку.
– Твой сын, наконец-то влюбился, мама, – мне было жизненно необходимо поделиться с ней своими чувствами, рассказать о воробышке. – Она самая лучшая! Кажется, я знал ее всегда. Мне пришлось ждать ее так долго, мама, – образ Мери предстал предо мной, сердце наполнилось нежностью. – Ты бы очень полюбила ее…
Все чаще я начинал задумываться о том, что хочу привезти Мери к себе домой. Но не в безликую холостяцкую квартиру, а в фамильный особняк Лебедевых. Туда, где прошло мое детство, где каждая комната и деталь интерьера дышали уютом и семейным теплом. Тем самым, которое ушло вместе с мамой, но вновь поселилось во мне с появлением воробышка. С каждым новым днем я узнавал ее все лучше и убеждался в том, что она – моя половинка.
Было уже первое августа, мероприятия, приуроченные к Чемпионату мира по футболу, закончились и Москва опустела. Больше не было толп туристов, никто не говорил об этом грандиозном спортивном празднике, словно его никогда и не было. Жизнь вернулась в свою привычную колею, только я один все летал в облаках, ослепленный любовью и счастьем.
Она стала моей! Господи, за что ты так любишь меня? Чем я заслужил все это?
С того дня, как Мери впустила меня в свой маленький, надежно защищенный ото всего, мир, прошло уже больше месяца. Больше она не отнимала руки, когда я касался ее. Девушка охотно, хоть и с некоторой невинной скромностью, отвечала на мои поцелуи, а порой, даже сама тянулась ко мне. Мери действительно стала для меня не только смыслом жизни, но и моим воздухом. Без нее я не мог дышать, не мог ни на чем сосредоточиться.
Без Мери не было Дмитрия. Без Мери не было ничего.
– Впервые, – мой голос дрожал от волнения, слова застревали в горле, – я не чувствую себя ничтожеством без права на будущее… И все это благодаря ей, ее доверию. Я очень сильно люблю ее, но…
Это крохотное «но» не давало мне покоя. Оно преследовало меня и днем, и ночью, являлось во снах. Несмотря на то, что мои душа и тело всецело принадлежали Мери, на задворках моего естества оставался прежний мрак. Он не исчезал под воздействием ее света и любви. Только прятался, до поры до времени. Это ядовитое сомнение было единственным барьером на пути к невесомости. Словно дротик с отравленным наконечником, оно вонзилось в плоть, медленно заражая кровь и вызывая все новые нагноения.
– Но прошлое не отпускает меня, – уронив голову на колени, запустил пятерню в короткие волосы. – Я не могу перестать думать о ней. Что с ней? Как сложилась ее жизнь после того, что я сделал? Смогла ли она справиться с этой болью? Встреча с Мери стала для меня настоящим спасением, но она же вселила в меня неуверенность и постоянный страх. Мой воробышек очень сильный, мама. Она смогла выжить, не позволила боли утопить себя. А что с ней? Был ли у нее шанс? Кажется, я начинаю сходить с ума. Что мне делать мама? Как поступить?
Человек, которого нанял Макс, занимался поисками бывших сотрудников сочинского ночного клуба. Но все тщетно. Никто из них не помнил событий того вечера, будто его и вовсе никогда не было. Ни один из тех, кого удалось найти, не смог ничего вспомнить. Это был какой-то замкнутый круг. Она появилась и исчезла так стремительно, как вспышка молнии. Всего мгновение, и все становится как прежде.
Моей последней надеждой был Магомед. Он был там и даже видел девушку, выбегающую из кабинета администратора. Вдруг, ему удастся что-нибудь вспомнить, хоть что-то. Я обязан отыскать ее. Только встретившись с ней и попросив у нее прощения, я смогу идти дальше. Если Мери смогла разглядеть во мне нечто большее, может, и она увидит. Во всяком случае, я хотел в это верить. А что мне еще остается? Только вера. Слепая, возможно бессмысленная, но вера. Я не мог потерять и ее…
* * *
– Мне срочно нужна твоя помощь, Мери, – чуть ли не крича, начал Макс. Он влетел в мой кабинет, словно вихрь, не потрудившись даже закрыть за собой дверь. Удивленная Катя застыла в приемной, прижимая к груди стопку бумаг. Мери отскочила от меня, ее щеки стали пунцовыми. В этот момент я был готов задушить его собственными руками. – Умоляю, подруга, – остановившись перед столом, парень молитвенно сложил руки перед лицом и затряс ими. Его глаза смотрели на девушку с надеждой. – Только ты можешь спасти меня!
Сказать, что я был в шоке – это не сказать, ровным счетом, ничего. Стоит ли вообще упоминать, что мне еще не приходилось видеть Полякова в таком состоянии? Получается, не я один лишился рассудка. Моему другу крышу снесло подчистую. Он походил на безумца, сбежавшего из психиатрической лечебницы. Глаза горят, светлые волосы растрепались, вместо привычной одежды на нем были простые (чересчур простые для такого модника как Макс) джинсы и синяя футболка.
– Что за дела, Поляков? – Заметив, что Мери еще не вполне пришла в себя от шока, решил сам все выяснить. – Что с тобой?
На секунду он завис и скептически осмотрел себя. Складывалось впечатление, что он впервые видит самого себя. Светло-русые брови взметнулись вверх, с губ сорвалось, едва слышное, ругательство.
– Макс, – зловеще протянул я. – Не забывайся, парень. Лучше скажи, наконец, что случилось.
Отодвинув от стола одно из кресел, он упал на него, вытянув перед собой ноги. Глаза продолжали смотреть в одну точку, только теперь это были его собственные руки, лежащие на коленях ладонями вверх.
– Как я могу помочь тебе, Макс? – Мери подошла к нему и села на стул напротив. Лицо ее было не менее встревоженным, чем мое, только глубокие карие глаза смотрели с такой мягкостью и участием, что я невольно заревновал. Она подалась немного вперед и сжала руку Полякова чуть выше запястья, продолжая всматриваться в его грустное лицо.
Решив, что этот разговор будет не из легких, решил помочь им обоим. Пока Мери пыталась вытянуть из моего друга хоть какие-то объяснения, я успел закрыть дверь и вернуться к ним с бутылкой виски. Оно всегда хранилось в моем кабинете на случай трудных переговорил. Вытащив из мини-бара пузатый бокал на хрустальной ножке, плеснул в него немного янтарной жидкости и протянул Полякову.
– Глотни. Это поможет прийти в себя, – я проследил за тем, как он выполнит указания, после чего встал рядом с воробышком. – А теперь, рассказывай.
– Что я делаю не так? – Макс тяжело выдохнул и откинулся на спинку кресла. Теперь, мне все стало ясно. Мой друг страдает от неразделенной любви. Вот, что его тревожит. Амелия оказалась крепким орешком и никак не хотела поддаваться природному шарму и очарованию Полякова. Эта девушка сама могла свети с ума любого мужчину. Ее не интересовал мою любвеобильный друг. – Я все перепробовал! От цветов и конфет до романтических обедов. Я караулил ее у входа в офис, потому что она запретила охране впускать меня. Почему Амелия так ведет себя, Мери? Откуда в ней столько жестокости?
Пришла очередь воробышка вздыхать. Маленькое плечо под моей ладонью напряглось и опустилось, девушка нахмурилась.
– Возможно, – начала она неуверенно, – таким образом, Амелия пытается защитить свое сердце? Просто, – Мери принялась теребить один из браслетов на своем запястье, – она боится довериться кому-то, не только тебе. Я не могу рассказать тебе историю ее жизни, так как не имею на это никакого права. Могу лишь сказать, что она – самый добрый, искренний, честный и надежный человек из всех, кого я знаю, – говоря о подруге, она совсем преобразилась. Морщинки на лбу сгладились, взгляд прояснился и теперь лучился таким ярким светом, что мог ослепить любого. – Если Амелия любит, то всей душой. Она не умеет что-либо делать наполовину. Этому ее научил отец, когда она была еще совсем малышкой. Амелия не жестокий человек, Макс. Просто, дай ей немного времени…
– Прошло почти три месяца, Мери, – простонал Поляков. – Если бы я хотя бы знал, в каком направлении следует двигаться. Я ведь искреннее влюбился в нее, – голубые глаза стали похожи на два холодных озера, подернутых густым утренним туманом, – Не хочу отказываться от своих чувств… Пожалуйста, – он взял девушку за руки, – Мери, помоги мне. Ты же ее знаешь. Тебе известно, что ей нравится. Как понравиться ей?
На несколько минут повисло молчание, во время которого мы оба, Макс и я, изучающее смотрели на Мери. Воробышек молчал. Она, явно, была не готова исполнять роль сводницы, даже если дело касалось ее подруги и моего лучшего друга. На ее красивом лице появилась нерешительность, которой я не видел уже довольно давно. Она не знала, как может помочь Максу, понятия не имела, что делать.
И тут произошло то, из-за чего внутри меня случился настоящий фейерверк. Мери вскинула голову и посмотрела на меня с немым вопросом. Она искала у меня поддержки! Моя девочка хотела, чтобы я помог ей!
– Что мне делать, Дмитрий? – Тихий вопрос был написан в ее глазах и звучал в моей голове. Каждый раз, когда это случалось, я был готов стиснуть ее в своих медвежьих объятиях и больше никогда не отпускать. Как еще может проявляться настоящая любовь? Я слышал и понимал ее без слов. Мери жила в моих мыслях, ее имя было высечено на моем сердце.
– Доверься мне, воробышек, – мысленно попросил возлюбленную. Идея появилась неожиданно, но казалась мне настоящим спасением. Это было именно то, что нам нужно. Я смогу не только помочь своему другу, но и воплотить в жизнь одну из своих заветных желаний.
– Я доверяю тебе, Дмитрий. Даже больше, чем ты можешь представить...
Это был знак. Легонько сжав плечо любимой, я заговорил с непоколебимой уверенностью:
– Вам нужно поговорить и узнать друг друга, – начало было настолько простым и очевидным, что я заметил недовольство на лицах обоих. Они явно приняли меня за идиота, не способного предложить ничего дельного. Что ж, посмотрим, как вы поведете себя, когда узнаете обо всем. Улыбнувшись собственной идее, я решил не играть с их терпением. – Для этого я хочу организовать для нас всех: Мери, – в очередной раз, утонув в ее прекрасных глазах, едва удержался, чтобы не поцеловать ее, – ты должна будешь уговорить Амелию, присоединиться к нам. Скажи, что не можешь отказаться, так как уикенд организован для всех сотрудников компании, но и одной быть не хочешь. Макс, – теперь, устремил серьезный, лишенный каких-либо особенных эмоций, взгляд на своего друга, – тебе нужно только приехать в мой загородный дом и быть собой. Таким образом, у нас будут целые выходные, чтобы свести вас. Если облагаешься, это уже будет на твоей совести. Те меня понял?
– Черт возьми, Лебедев, – радостно воскликнул он, резко вскочив на ноги и бросившись обнимать меня. – Я говорил, как сильно люблю тебя? Ты не просто мой лучший друг, Дим. С сегодняшнего дня ты – мой брат!
– Ладно, ладно, – смеясь, попытался оторвать его от себя. – Возьми уже себя в руки!
– Как скажешь, братишка, – подняв руки вверх, будто сдается, Макс бросился уговаривать Мери.
Она сидела все в той же позе. Щеки горели так ярко, как лепестки алых роз, вызывая острую необходимость коснуться их пальцами, ощутить жар, исходящий от нее. С каждым разом мне было все сложнее сдерживать свои эмоциональные порывы. Эта девушка действовала на меня сильнее любого афродизиака. Рядом с ней я все больше и больше становился похож на подростка в период активного пубертата, а это никуда не годится. Мне тридцать лет, как никак. Пора бы научиться держать гормоны под контролем.
– Мери, милая, – сквозь размышления, услышал увещевания Макс, – не отказывайся. Пожалуйста, сделай это ради меня. Ради нас с Амелией. Клянусь, я выполню все, что пожелаешь! Любое твое желание, Мери. Я буду в неоплатном долгу перед тобой. Умоляю, помоги мне, Мери!
– Давай же, воробышек, – вторил мой внутренний голос. – Ты же сама сказала, что доверяешь мне. Соглашайся, милая.
Девушка поднялась на ноги, демонстрируя свою идеальную фигурку. Сегодня на ней были черные штаны-карандаши, которые облегали стройные ножки, словно вторая кожа. Белая футболка была заправлена под пояс и подчеркивала толкую талию, которую я спокойно мог обхватить двумя руками (проверено уже не раз). Поверх футболки был надет легкий вязаный сине-белый кардиган. На ногах неизменные белые кеды. Мери всегда одевалась очень просто, скромно и со вкусом. В ее гардеробе не было никаких вызывающих нарядов, призванных привлекать внимание мужчин. Порой, мне даже казалось, что она не подозревает, насколько хороша. Для меня же она была идеалом женственности, пускай даже в кроссовках или кедах.
– А если она не согласится? – Спросила Мери, скрестив на груди руки. – Амелия не станет ввязываться в такую сомнительную авантюру. Да она почти и не отдыхает по выходным! Может, придумаем что-нибудь другое? Нечто более... – она прикусила нижнюю губу, пытаясь подобрать подходящее слово.
– Сложное? – Недовольно пробубнил Макс. – Мери, это прекрасный план! Я уже вижу, как поведу ее на пикник в яблоневый сад. Нельзя представить себе более романтического места, чем этот дом. Ну, что тебе стоит помочь мне? От тебя зависит, соединяться влюбленные или нет, Мери! Пожалуйста…
Я пристально следил за ней, за каждым, самым мимолетным и невидимым, движением мышц. Опустив веки, девушка затрясла головой, длинные каштановые пряди задвигались в такт. Боже, как я хотел снова ощутить их тяжесть и вдохнуть сладкий, цветочно-ванильный, аромат!
– Ладно, – короткий ответ прозвучал совсем обреченно. Белый флаг был выставлен, Мери согласилась помочь Максу, чему мы оба были несказанно рады. Черт возьми, я был готов произнести ответное признание в любви!
– Ты – святая, Мери! – Воскликнул друг и порывисто обнял ее. Если бы это сделал кто-то другой, то остался бы без рук, в лучшем случае. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не вклиниться между ними и не выбросить Полякова в окно. Пришлось сдержаться, ведь благодаря ему, у меня была возможность провести целый уикенд в компании своего воробышка. – Спасибо тебе, сестренка! Спасибо!
Звонкий, похожий на перезвон маленьких колокольчиков, смех заполнил пространство. Под его воздействием все мрачные мысли вмиг улетучились. Осталась только безграничная любовь, которую я испытывал по отношению к этой необыкновенной девушке. Я смотрел на нее и не мог оторваться. Мери уже была свободна от настойчивых рук Макса, но улыбка еще играла на ее пухлых губах.
– Сколько у тебя братьев и сестер? – Спросила он сквозь смех. Она шутила, озорная улыбка не сходила с ее лица, взгляд был таким чистым и открытым. Мне еще никогда не приходилось видеть ее такой. Да, Мери и не была такой раньше. Медленно, но верно, она избавлялась от пут, сковывающих ее. Запуганный зверек, которого я встретил два месяца назад, бесследно исчез. Она обретала свободу, возрождалась из пепла, поднимаясь и расцветая, подобно первым подснежникам, пробивающимся сквозь лед и морозы, навстречу солнцу и теплу.
– В любом случае, – подыграл ей Макс, – ты – самая красивая и добрая из всех. Честно, – на этот раз он уже говорил вполне серьезно, переводя взгляд с нее на меня, – спасибо вас обоим. Я не знаю, что делал бы без вас.
– Не стоит, – отмахнулся я. – Зачем еще нужны друзья?
– Поблагодаришь, – поддержала меня Мери, – когда все будет сделано. А пока не стоит.
Как только за Поляковым закрылась дверь, я притянул ее к себе и обнял. Крепко прижал к своей груди, радуясь тому, как она, с готовностью, прильнула к ней. Ее маленькие ручки обхватили меня под ребрами, Мери прижалась щекой к впадинке на груди, где размеренно билось сердце. Эти объятия стали для нас самым мощным проявлением чувств. Я не позволял себе никаких вольностей, подстроившись под нее. Однажды, придет время, и мы сами сделаем шаг вперед, чтобы поднять наши отношения на новый уровень.
– На чем же мы остановились, – начал я, проведя большим пальцем по маленькому подбородку. – Нас бессовестно прервали в самый неподходящий момент. Кажется, – нахмурился, изображая попытку припомнить нечто важно. – Не подскажешь, воробышек?
В глубине карих глаз загорелись искры, зрачки значительно расширились.
– Кажется, – отозвалась она, подделав мою интонацию, – я пыталась объяснить тебе особое значение интонации в английском языке…
– Can I kiss you, Sparrow? – Наши губы уже почти слились в поцелую, ее запах кружил мне голову, затуманивал разум. – Уже лучше?
– Намного, – прошептала она гортанным, сводящим с ума, тоном, – но над произношением еще надо поработать, – последние ее слова утонули в сладостном поцелуе.
21. Мери
Вечер пятницы выдался на редкость пасмурным, чувствовалось скорое приближение осени. Машина Амелии медленно продвигалась вперед, по направлению к выезду за город, двигаясь со скоростью черепахи. Сегодня был день, когда мне предстояло познать все «прелести» столичных пробок, которые ранее чудом обходили меня стороной. И как только я умудрилась прожить в Москве больше месяца и ни разу не столкнуться с вечной проблемой всех автомобилистов?
Снова заморосил мелкий дождик, тонкие водяные полоски начали стекать по лобовому стеклу. На улице бушевал ветер, сумеречное небо заволокло серыми, не предвещающими ничего хорошего, тучами. Казалось, сама погода противилась плану Дмитрия, она не хотела подвергать Мел обману, несмотря на все заверения Макса, что все это делается лишь во благо моей подруге. Украдкой взглянула на Амелию, стараясь ничем не выдать своих сомнений. Мне не хотелось стать причиной ее плохого настроения, хоть и понимала, что для нас троих: Макса, Дмитрия и меня, уже запущен обратный отсчет. Как только она узнает о моей бессовестной лжи, боюсь даже представить, что может случиться. Возможно, Амелия решит устроить для нас последний день Помпеи, извергнувшись словно Везувий…
