Текст книги "Король гордости (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 19

Я облажался, как в прямом, так и в переносном смысле.

Если Изабелла доминировала в моих мыслях до того, как мы занялись сексом, то она полностью поглотила их после. Прошла неделя с тех пор, как я водил ее к Barber, и не проходило ни минуты, чтобы воспоминание о ее вкусе не преследовало меня.

Я потер рукой рот и попытался сосредоточиться на заключительной речи моей матери. Это был последний день ежегодного лидерского ретрита компании, который в этом году проходил в нашем офисе на Манхэттене. Руководители высокого уровня прилетели со всего мира на четыре дня семинаров, практикумов и нетворкинга, все из которых я пропустил мимо ушей.

Возможно, я был рассеян, но я все еще мог превзойти, перехитрить и превзойти любого другого члена Young Corporation с закрытыми глазами.

Мой телефон загудел от нового сообщения.

– …полагайтесь на свои индивидуальные сильные стороны как лидеров, чтобы построить еще большую, лучшую компанию, которая отражает направление развития рынка ... – Голос моей матери затихал, пока я проверял свои сообщения.

Изабелла: ты сейчас один?

Легкая улыбка изогнула мои губы.

Я: Нет. Я на выездном мероприятии компании.

Я не видел ее с тех пор, как начался ретрит, но мы переписывались каждый день. Наши беседы состояли в основном из мемов и забавных видеороликов (присланных ею), интересных статей и рекомендаций по еде (присланных мной) и кокетливого подтекста (присланного нами обоими). Обычно я не был большим поклонником длинных текстовых бесед, потому что они неизбежно теряли смысл, если таковой вообще был, но я с нетерпением ждал ее сообщений со смущающим предвкушением.

Изабелла: идеально. тогда у меня есть фотография для тебя;)

На экране появилась фотография. Я инстинктивно смахнул телефон со стола, но, к моему облегчению и разочарованию, в этом не было ничего скандального.

Изабелла развалилась на диване в секретной комнате библиотеки, на ее щеках появились ямочки от озорной улыбки, а волосы рассыпались вокруг нее аметистовым шелком. В свободной руке она сжимала бутылку мексиканской кока-колы.

Изабелла: смотри, будущий автор бестселлеров усердно работает.

Моя улыбка стала шире еще на дюйм.

Я: Я вижу это. Твои руки, должно быть, устали печатать на невидимой клавиатуре.

Изабелла: во-первых, мозговой штурм тоже работает, судья Макджадж

Изабелла: во-вторых, я придумала невероятно подробную сексуальную сцену, о которой собиралась тебе рассказать

Изабелла: но поскольку ты ведешь себя так грубо, я оставлю это при себе

Жар прилил к моему паху, но я привел свои эмоции в нейтральное выражение.

Я: Возможно, тебе следует потратить равное количество времени на правильную пунктуацию и заглавные буквы. Я слышал, что это необходимые навыки для писателей…

Изабелла: …

Изабелла: как ты смеешь

Изабелла: я пишу тебе сообщение, а не пишу дипломную работу в колледже

Изабелла: и да, я специально убрала все знаки препинания

Изабелла: я надеюсь, это тебя подтолкнет :)

Смех прошелестел у меня в горле, мягкий звук неестественно громкий в тишине.

Встреча. Блять

Я поднял глаза и обнаружил, что остальная часть комнаты уставилась на меня. Моя мать неодобрительно нахмурилась, что означало, что позже я получу нагоняй.

– Есть ли что-то, чем ты хотел бы поделиться? – Тобиас протянул со своего места рядом с ней. – Возможно, захватывающая новая сделка? С DigiStream наконец-то все наладилось?

С другой стороны от него ухмыльнулся Ричард Чу. Как правило, члены совета директоров не посещали выездные совещания по вопросам лидерства, но в этом году комитет по голосованию генерального директора решил принять участие, чтобы они могли лучше оценить свои возможности.

Присутствие Ричарда было единственной причиной, по которой Тобиас набрался смелости вызвать меня на поединок. Маленький подлец спрятался за своим благодетелем из правления, как ребенок прячется за юбками своей матери. Вероятно, именно поэтому он так нравился Ричарду; он знал, что может контролировать его.

– Мы на пути к скорому закрытию, – спокойно сказал я. – Крупные сделки, такие как DigiStream, требуют времени. Я понимаю, что это не та область, в которой у тебя есть опыт, но именно для этого и нужны эти ретриты. Учись.

Ухмылка Тобиаса не дрогнула.

– Забавно, что ты так говоришь. – Блеск в его глазах послал первую струйку беспокойства вниз по моему позвоночнику. Его эго было настолько хрупким, что он реагировал на малейшее оскорбление, но он принял мою публичную колкость, не моргнув глазом. – Возможно, у тебя сегодня нет важных новостей, но у меня они есть. – Он провел рукой по галстуку, его безвкусные золотые часы самодовольно поблескивали в свете ламп. – Я рад сообщить, что после нескольких месяцев переговоров за закрытыми дверями мы достигли соглашения с Black Bear Entertainment.

Слова ошеломленно повисли в воздухе, прежде чем стол взорвался шумом. Только моя мать, еще один кандидат в генеральный директор и я хранили молчание.

Black Bear Entertainment была одной из самых плодовитых развлекательных компаний в мире. Его приобретение добавило бы огромный и разнообразный набор столь необходимого контента к нашему видеосервису по подписке, который исторически был одним из самых слабых подразделений компании. Мы пытались укрепить его в течение многих лет.

Как нынешний генеральный директор, моя мать, должно быть, уже знала об этой сделке. Я не беспокоился о том, что это затмит DigiStream, который будет стоить по меньшей мере в три раза дороже, как только он закроется, но Тобиас опередил меня, заставив сделать яркое объявление, которое вывело меня из себя. Я слышал намеки на то, что он преследует Black Bear; но я не ожидал, что ему это удастся.

Я скользнул взглядом по другому молчаливому кандидату. Пакстон Джеймс развалился рядом с Ричардом с непроницаемым выражением лица. Помимо меня, исполнительный вице-президент по развитию бизнеса был самым молодым человеком в зале. Он был острым, остроумным и изобретательным. Из всех кандидатов он нравился мне больше всего, хотя я знал, что лучше не недооценивать его так, как я недооценивал Тобиаса. Половину времени он вел себя так, будто ему не нужна должность генерального директора, но он не смог бы так быстро подняться по служебной лестнице без здоровой дозы амбиций.

Скорее всего, он затаился и оценивал, как разорвавшаяся на Black Bear бомба повлияла на его шансы на выборах.

Я изучал других кандидатов на предмет их реакции на новости Тобиаса.

Лаура Нгуен, наш главный специалист по коммуникациям, сидела с напряженной спиной, ее презрение едва скрывала натянутая улыбка. За последние пять лет она подняла репутацию Young Corporation в обществе до небес, и Тобиас ей не нравился даже больше, чем мне. Доказательство того, что у нее были здравые суждения, когда дело касалось прессы и людей.

Рядом с ней Рассел Бертон опустился на свое место. Он занимал пост главного операционного директора компании более десяти лет. Тихий, непритязательный отец двоих детей относился к тому типу людей, которые лучше разбирались в системах, чем в людях. Его кандидатура была формальностью после стольких лет компетентной службы, но, судя по тому, как он зеленел каждый раз, когда кто-то поднимал вопрос о голосовании, он скорее воткнул бы себе в глаз нож для разделки мяса, чем взял на себя бремя генерального директора.

– Поздравляю. – Мой голос прорвался сквозь шум. В комнате снова воцарилась тишина, и я одарил Тобиаса вежливой улыбкой. – Это приобретение – большое благо для компании. Мне не терпится увидеть, к чему это приведет.

Я не доставил ему удовольствия от более бурной реакции. Не было никакой пользы в том, чтобы вести себя мелочно и ревниво. Я даже не ревновал, просто был раздражен.

Заседание официально закрыто. Тихая болтовня и скрежет металла о ковер наполнили комнату, когда все поспешили на «счастливый час». Собрание после ретрита было необязательным, но никто никогда не упускал возможности пообщаться.

Мы забронировали бар дальше по улице, и в течение следующих двух часов я ходил по залу, пытаясь не думать об Изабелле. Я бы предпочел провести вечер с ней, но мне нужно было уделить время личной встрече.

Пакстон бочком подошел ко мне во время затишья и сразу перешел к делу.

– Ты думаешь, Black Bear изменит ситуацию в пользу для Тобиаса?

– Да, но этого недостаточно.

– Не списывай его со счетов так легко. Он хитрый ублюдок.

Я скользнул взглядом по своему спутнику. Под этим беззаботным поведением скрывались инстинкты акулы.

– Напоминает мне кое-кого еще, кого я знаю.

Пакстон ухмыльнулся, не потрудившись отрицать это.

– Я здесь, чтобы прокатиться. Вице-президент компании из списка Fortune 500 в возрасте до тридцати пяти лет? Неплохо для парня из Небраски. Генеральный директор был бы хорош, но я на это не рассчитываю. Это, как говорится ... – Он кивнул туда, где Тобиас судился с Ричардом и двумя другими членами комитета по голосованию. – У меня низкая терпимость к этому конкретному сорту дерьма. Если это не могу быть я, я бы предпочел, чтобы это был ты.

Я рассматривал его поверх своего стакана.

– Ты хочешь союза.

– Соглашение, – поправил он. – Союз звучит так официально. Но я буду с тобой откровенен. Прямо сейчас два избирателя склоняются в мою сторону. Может показаться, что это не так уж много, но в случае равенства голосов важен каждый дополнительный голос. Я могу убедить их отдать свой голос тебе.

– Полагаю, ты сделаешь это по доброте душевной, – сухо сказал я.

– Это, а также обещание повышения, – сказал Пакстон, не сбиваясь с ритма. – Президент по продажам рекламы, когда Салливан уйдет в отставку. Он уже одной ногой за дверью, и ты знаешь, что у меня хватит духу на это.

– Забегаешь вперед, не так ли? Салливану осталось проработать в компании добрых пять лет.

Пакстон бросил на меня насмешливый взгляд.

Достаточно честно. Салливан был проверен больше, чем пакет с продуктами в «Цитарелле». Наши рекламодатели любили его, но я дал ему максимум два года, прежде чем он ушел.

– Мы достаточно поговорили о делах на прошлой неделе, – сказал я. – Наслаждайся напитками и едой сегодня вечером. Мы обсудим любые деловые вопросы позже.

Я намеренно оставил свой ответ расплывчатым. Мне нравился Пакстон как личность, но я доверял ему настолько, насколько мог.

– Конечно. – Он поднял свой бокал, по-видимому, ничуть не обеспокоенный моим вялым приемом его предложения. – С нетерпением жду этого.

Празднества закончились около девяти. Руководство компании уходило одно за другим, пока не осталась лишь горстка.

Наконец-то. Я мог бы извиниться и уйти, не показавшись грубым. У меня было достаточно общения, чтобы хватило на следующий год.

– Кай. – Моя мать остановила меня на выходе. – На пару слов.

Я подавил вздох. Так близко.

Я последовал за ней в тихий уголок бара, вне прямой видимости остальных руководителей.

Профессиональная улыбка, с которой она не сходила весь вечер, растаяла, оставив после себя следы напряжения.

– Не волнуйся, – сказал я. – Сделка с Black Bear будет ничем по сравнению с DigiStream, когда она состоится. Правление знает это.

Она изогнула элегантную темную бровь. С ее гладкой кожей и густыми черными волосами, любезно предоставленными ведущим лондонским эстетиком и колористом, она могла бы сойти за человека лет под тридцать, а не под пятьдесят.

– Уверен?

– Конечно, – сказал я, оскорбленный тем, что она вообще спросила. – Когда я когда– нибудь терпел неудачу?

– Ходят слухи, что Мишра не сдвинулся с места, и Уидби рискует быть навсегда отстраненным от должности генерального директора. Если я слышу эти вещи, то и правление тоже. Они недовольны.

Мои плечи напряглись.

– Знаю. У меня есть непредвиденные обстоятельства для всех этих сценариев.

– Я уверена, что ты хочешь, но этого недостаточно. – Моя мать поджала губы. – Дело не только в сделках, Кай. Выборы генерального директора не так однозначны, как отчеты о прибылях и убытках.

– Я в курсе.

– Я так не думаю. – Ее голос понизился. – Получение права голоса – это не заслуги. Это касается политики. Твоя фамилия – это одновременно и преимущество, и недостаток. Некоторые члены правления благоволят тебе, потому что ты Янг, а они ценят стабильность. Но другие обижаются на тебя именно по этой причине. Они используют задержку с оцифровкой и твои ... современные взгляды на будущее компании, чтобы привлечь свежую кровь. Эта фракция становится громче с каждым днем.

Холод пронесся по воздуху и пробрал меня до костей.

– Что ты пытаешься сказать?

– Я говорю, что тебе нужно прекратить спекулировать на своем имени и послужном списке и начать успокаивать некоторых из твоих скептиков, иначе ты вполне можешь проиграть голосование.

Слово «проиграть» пронзило меня, как клыкастый зверь.

История запомнила победителей. Проигравшие канули в безвестность, их имена со временем затерлись, как статуи, обтертые слишком большим количеством рук. Мертвые во всех отношениях, как будто их никогда и не существовало.

Давление сдавило мою грудь.

– Я не собираюсь проигрывать, – сказал я, мой голос был холоднее, чем предполагалось. – Я никогда этого не делаю.

– Убедись, что ты этого не сделаешь. – Моя мать не выглядела полностью убежденной. – Я уже сказала больше, чем следовало. Я должна быть нейтральной, но на кону наша фамилия. Представь, что скажут люди, если Янг потеряет должность генерального директора Young Corporation. Мы никогда не оправимся от этого позора.

Она уставилась на меня тем же бесстрастным взглядом, от которого трепетали как враги, так и союзники перед ней.

– Кампания за эту работу, Кай. Делай все возможное, чтобы сделать их счастливыми. Я знаю, ты думаешь, что это ниже твоего достоинства, но не позволяй своей гордости встать на пути к победе. Нет, если только ты не хочешь, чтобы Тобиас отдавал тебе приказы из углового офиса.

Мой желудок взбунтовался.

Я ненавидел слово «кампания» почти так же сильно, как слово «проиграт». Это было так... недостойно. Фальшивые улыбки, целование задницы, банальности, которые обе стороны знали, но не признавали ложью.

Но моя мать точно знала, на какие кнопки нажимать; я скорее проглочу пузырек с ядом, чем приму хоть один приказ от Тобиаса Фостера.

Холодный ночной воздух охладил мой гнев, когда я вышел на улицу. Тем не менее, беспокойство пробралось под мою кожу, и возвращение домой, в мою квартиру, не было таким привлекательным, как обычно.

Я достал свой телефон и открыл ветку своих последних сообщений.

Я: Ты все еще в Вальгалле?

Я должен был быть истощен общением, но разговор с Изабеллой никогда не истощал меня так, как общение с другими людьми.

Изабелла: Нет, я только что вернулась домой

Изабелла: У меня сегодня нет смены…

Подразумеваемое приглашение было ясным.

Я: Буду там через двадцать минут

ГЛАВА 20

В дверь позвонили без пяти десять, ровно через двадцать минут после того, как я отправила Каю сообщение со своим адресом.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я открыла дверь и обнаружила его стоящим в холле с взъерошенными волосами и румяными от ветра щеками. Увидеть его лично впервые почти за неделю было все равно что сделать первый глоток воздуха после слишком долгой задержки дыхания.

Прохладная эйфория затопила мои легкие.

– Привет, – сказала я, затаив дыхание.

Улыбка изогнула его губы.

– Привет.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что твоя пунктуальность ужасает?

– Не так многословно, нет. – Он небрежно пожал плечами. – Если это проблема, я могу уйти и вернуться.

– Не смей. – Я схватила его за запястье и, смеясь, потащила в квартиру. – И не выгляди таким довольным собой. Просто я не хотела, чтобы уборка моей квартиры пропала даром.

Кай выглядел еще более довольным.

– Ты прибралась радо меня? Я польщен.

Кровь прилила к моей шее и груди. Если бы он прикоснулся ко мне прямо сейчас, то, вероятно, обжегся бы. Так ему и надо.

– Я этого не говорила. В любом случае, здесь нужно было немного прибраться. Выбор времени чистое совпадение.

– Понимаю.

– В любом случае. – Я проигнорировала понимающий блеск в его глазах и намеренно повернулась к нему спиной. Я обвела рукой только что прибранное пространство. – Добро пожаловать в мою скромную обитель. Шестьсот квадратных футов роскоши, контролируемой арендой, прямо в центре Ист-Виллидж.

Мне повезло с моей квартирой-студией. Друг моего друга жил здесь до того, как они вернулись в Аризону, и я купила его до того, как он появился на рынке. Тысяча шестьсот долларов за место в центре города с приличным естественным освещением, прачечной в здании и без нашествия тараканов или крыс? По стандартам Нью-Йорка это была кража.

Кай подошел ко мне и оценил маленькие штрихи, которые я добавила, чтобы сделать квартиру уютнее – коллекцию рюмок, которую я приобрела во время путешествий, электрическую клавиатуру, спрятанную под окном, портрет маслом, который Вивиан и Слоан заказали в шутку на один из моих дней рождения. На ней Монти был изображен викторианским аристократом в белом гофрированном воротничке. Это была самая нелепая вещь, которую я когда-либо видела, и мне это понравилось.

Студия была, вероятно, размером со шкаф Кая, но я была необычайно горда ею. Она была моей по крайней мере, до тех пор, пока я могла платить за аренду, и я сделала ее своим домом в городе, который пережевывал и выплевывал новоприбывших с восторженными глазами быстрее, чем они успевали распаковать свои чемоданы.

– Эта квартира очень тебе идет, – заметил Кай, его теплый, веселый взгляд остановился на золотой вазе с павлиньими перьями у двери.

Что-то затрепетало у меня в груди.

– Благодарю.

Затем, поскольку с моей стороны было бы невежливо не представить настоящего хозяина дома, я подошла к виварию и достала шаровидного питона, развалившегося среди зелени.

– Познакомься с Монти. – Я купила его через несколько месяцев после того, как переехала в Нью-Йорк. Шаровые питоны были невероятно неприхотливы в обслуживании и дешевы в уходе, что делало их идеальными для моего графика работы бармена и его зарплаты. Монти не был таким милым, как кошка или собака, но было приятно прийти домой к домашнему животному, даже если все, что он делал, это ел, пил и спал.

Он скользнул через мое плечо и с любопытством уставился на Кая, на губах которого заиграла улыбка.

– Монти – питон. Симпатичный.

– Мой отец был большим поклонником Life of Brian, – призналась я. Я не была такой преданной поклонницей, но мне нравились каламбуры, и мой отец был бы в восторге от этого, если бы он все еще был жив.

– Интересно. Я так и думал, что ты девочка из померанского шпица.

– Потому что я очаровательна с великолепными волосами?

– Нет, потому что ты очень маленькая и веселая. – Улыбка Кая перешла в смех, когда я шлепнула его по руке.

– Будь милым, или я натравлю на тебя Монти.

– Довольно серьезная угроза, но я бы больше беспокоился, если бы он был гадюкой, а не дружелюбным питоном, – протянул Кай.

Словно в доказательство своей точки зрения, Монти потерся головой о протянутую руку Кая.

– Предатель, – проворчала я. – Кто та, кто тебя кормит? – Но я не смогла подавить свою собственную улыбку при виде этого восхитительного зрелища.

Большинство людей боялись змей, потому что считали их уродливыми, ядовитыми или злыми. Некоторые змеи были такими, но судить о целом виде по нескольким плохим яблокам было все равно что судить обо всех людях по популяции серийных убийц. Это было крайне несправедливо, и у меня была слабость ко всем, кто относился к Монти с уважением, вместо того чтобы выглядеть так, будто они хотят при первом удобном случае вызвать на него службу контроля за животными.

Через несколько минут я поместила Монти обратно в его виварий, где он зевнул и счастливо свернулся клубочком. Он был хорошо социализирован и более терпимо относился к тому, что его держат на руках, чем другие змеи, но я старалась не напрягать его слишком частыми контактами с незнакомцами.

– Как прошло отступление? – Я вымыла руки и повернулась обратно к Каю, который ополаскивал после меня. – Четыре дня тренинга по лидерству звучат как особый метод пыток, придуманный в глубинах корпоративного ада.

Они не могли заплатить мне достаточно, чтобы присутствовать.

Ну ... Ладно, я бы сделала это за миллион долларов, но не меньше.

– Это не так уж и плохо, – сказал Кай с очередным смешком. – Была проведена сессия по диверсификации и консолидации сферы применения, которая была весьма поучительной.

Мой нос сморщился от отвращения.

– Я не могу поверить, что занимаюсь сексом с мужчиной, который использует термин «диверсификация и консолидация сферы деятельности». Это то, до чего дошли свидания в Нью-Йорке?

По его лицу скользнул злая ухмылка.

– Ты не жаловалась, когда выкрикивала мое имя всего несколько ночей назад.

Если бы кто-то сказал мне два месяца назад, что зануда Кай Янг будет так мне улыбаться, я бы спросила, на каком наркотике они сидят. Теперь я боролась изо всех сил, но не смогла подавить румянец.

– Не позволяй этому забивать тебе голову, – сказала я надменно. – Тебе придется повторить это, прежде чем ты начнешь хвастаться. Кто знает? Ты мог бы стать чудом с одним ударом.

– Возможно. – Он шагнул ближе ко мне. Мое сердцебиение участилось, и воздух изменился, став туманным от предвкушения. – Должны ли мы проверить вашу теорию?

Вот в чем дело с людьми. Мы почти всегда отбрасываем в сторону здравый смысл в пользу мгновенного удовлетворения.

Я знала, что есть пиццу каждую неделю вредно для здоровья, но все равно это делала.

Знала, что должна писать каждое утро, прежде чем запоем смотреть Netflix, но я этого не делала.

И я знала, что связь с Каем была худшей идеей в истории плохих идей, но я годами тонула в одиночестве, и быть с ним было единственным временем, когда я могла дышать.

Я не сопротивлялась, когда он целовал меня или когда эти умные, проворные руки снимали с нас одежду несколькими ловкими рывками. Мои собственные руки присоединились, жадно ощупывая обнаженную кожу и рельефные мышцы.

Наш первый раз был взрывным, кульминацией месяцев подготовки. Это было сладко и томно, не сдерживаемое страхом и усиленное нашей неделей разлуки. Ночь простиралась перед нами бесконечным полотном возможностей, и мы рисовали его поцелуями и вздохами, пока удовольствие не отметало их одним смелым мазком.

Когда все закончилось, я глубже погрузилась в кровать, в то время как Кай скатился с меня, мои конечности отяжелели от томного тепла.

– Не говори Вив и Слоан, – сказала я, – но ты лучший гость, который у меня когда-либо был. Чудо с двумя попаданиями. Десять из десяти.

Мне было все равно, если я еще больше раздую его эго. Я была слишком занята, паря на облаке посткоитального блаженства.

Его смех заставил меня улыбнуться. Каждая реакция, которую я вытягивала из него, была еще одной распутанной нитью. Маска спадала, открывая все больше и больше настоящего Кая, и он нравился мне больше, чем я хотела признать.

– Твой секрет в безопасности со мной.

Несмотря на веселые морщинки в его глазах, я почувствовала скрытое напряжение в его голосе. Между его бровями образовалась складка, слабая, но отчетливо видимая.

– Все в порядке? – Спросила я. – Ты выглядишь более напряженным, чем должен быть человек, у которого только что был секс. В зависимости от твоего ответа, я либо буду крайне оскорблена, либо несколько обеспокоена.

– Это не ты, – сказал он. – Это работа.

– Конечно, это так. Был бы ты Нью-Йоркским бизнесменом, если бы не беспокоился все время о работе? – Я пошутила, прежде чем стать серьезным. – Это цифровой поток?

– Это часть всего. – Последовала долгая пауза. Затем тихо, так тихо, что я почти не расслышала его, он сказал: – Моя мать сказала, что я могу потерять право голоса генерального директора.

Это признание вывело меня из ступора, вызванного сексом.

Я вскочила, простыня в спешке соскользнула с моей груди. Его лицо немного просветлело, затем погасло, когда я дернула простыню обратно. Я бы нашла это восхитительным, если бы не была так возмущена.

– Почему? Ты лучше всего подходишь для этой работы! – Я спорила, хотя ничего не знала о том, что он на самом деле делал или кем были другие кандидаты. Я просто не могла представить себе никого умнее или способнее Кая.

Кроме того, он был Янгом. Его фамилия сияла на небоскребе компании так крупно и ярко, что ее было видно за много миль. Как он мог проиграть?

– Офисная политика. – Он дал мне краткий обзор ситуации, что не уменьшило моего гнева.

– Это глупо, – сказала я, когда он закончил говорить. – Почему богатым людям так нравится, когда их целуют в задницу? Разве это не раздражает через некоторое время?

Уголок рта Кая дернулся.

– Отличные вопросы, дорогая. Я предполагаю, что ответы – это их эго, и да, это действительно раздражает, но им все равно. – Его пальцы переплелись с моими поверх простыней. – Тем не менее, я ценю твое негодование от моего имени.

– Твоя мама могла ошибаться, – сказала я, хотя это казалось маловероятным. Любезничать с эгоцентричными членами правления не было концом света, но Кая раздражало, что ему приходилось прибегать к лести, когда его послужной список должен был говорить сам за себя. – Ты пробовал выяснить, почему она уходит в отставку так рано?

– Нет. Она не скажет мне, пока не придет время. Чего, зная ее, могло бы не быть никогда.

– А как насчет твоего отца? Что он об этом думает? – Кай никогда не говорил о нем. В то время как Леонора Янг управляла своей медиа-империей в центре внимания, ее муж был гораздо более загадочной фигурой. Я видела только одну или две его фотографии.

– Он в Гонконге. Он управляет там бизнесом по оказанию финансовых услуг, отдельным от Young Corporation. Мои родители разошлись, – пояснил Кай, когда мои брови взлетели вверх. Его мать жила в Лондоне, который находился далеко от Гонконга. – Они вместе уже десять лет, но время от времени появляются на публике вместе, когда это необходимо. Их расставание – ни для кого не секрет.

– Это слишком долгий срок для разлуки без развода.

– Они слишком сильно обижаются друг на друга, чтобы быть вместе, но слишком сильно любят друг друга, чтобы расстаться. К тому же, разделить их активы было бы слишком сложно, – сухо сказал Кай. – Это нездоровая ситуация для всех, кто в ней замешан, но мы с Эбигейл к этому привыкли, и это довольно банально для неблагополучных семей.

Учитывая, что отец Вивиан шантажировал Данте, заставляя жениться на ней до того, как они по-настоящему полюбили друг друга, я бы сказала, что это было мягко сказано.

– Почему они расстались? – Я свернулась калачиком на груди Кая, позволяя его голосу и ровному сердцебиению убаюкать меня.

Я предпочитала ночи вне дома, но я могла бы лежать здесь и слушать, как он говорит вечно. Он редко рассказывал о своей личной жизни, так что я ни секунды не воспринимала это как должное.

– Моя мать слишком много работала, мой отец стал обиженным, так далее и тому подобное. – Голос Кая звучал отстраненно, как будто он пересказывал историю другой семьи вместо своей собственной. – На самом деле почти неловко, насколько банальна причина, но клише существуют не просто так.

– Верно, – пробормотала я. Мой отец уволился с преподавательской работы, чтобы растить моих братьев и меня, пока моя мать работала. Он не обижался на нее, но даже он время от времени проявлял вспышку раздражения, когда она пропускала очередной ужин или прогулку в первые дни своей карьеры.

– Хватит обо мне, – сказал Кай. – Как прошла остальная часть твоей писательской сессии?

– Эм...хорошо, – уклончиво ответила я. Я пробовала рисовать в секретной комнате, но, как и ожидалось, у меня мало что получилось в тишине. Громкая музыка в моих наушниках помогла лишь немного. – Как уже сказала, я больше проводила мозговой штурм, чем писала. Но это тоже имеет значение.

– Хм. – Кай наклонил голову и лениво поцеловал меня в плечо. – Я помню, ты упоминала что-то о подробной сексуальной сцене…

Свежий жар разгорелся у меня в животе.

– И я помню, что ничего не рассказала тебе об этом, потому что ты был ужасно грубым, – сказала я чопорно.

– Мои самые искренние извинения. Я не должен был так оскорблять тебя. – Он погладил мою грудь свободной рукой, и довольствие пронзило меня и проявилось в виде вздоха. – Возможно, есть способ, которым я могу загладить свою вину перед тобой...

Есть.

И он делал это снова и снова, пока звезды не погасли и первый мутный намек на рассвет не прокрался в окно.