Текст книги "Мертвая вода (СИ)"
Автор книги: Алиса Локалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Почти вся команда стояла с вытянувшимися лицами, а штурман Кистень достал из-за широкого пояса маленький арбалет.
– Кого ждем, псы помойные! – тут же рявкнул Акыр. – По местам! Поднять якорь!
Он отдавал еще какие-то команды, но не забывал поглядывать вокруг, и наконец обнаружил свою семью рядом с Феликсой и Брисигидой. Феликса держала его жену за руку и что-то быстро говорила с виноватым лицом. Женщина звонко рассмеялась, обняла чародейку и даже поцеловала в щеку.
* * *
«Рано мы обрадовались, – думала потом Феликса. – Конечно, кто мог тогда знать, что мы уходим не из капкана, а из зыбучих песков…»
Она вспоминала, как сразу после отбытия Лаэрта и Данатоса она вступила в короткую перепалку с Кистенем, который возмущался, что капитан все еще не прибыл. Феликса выругала его, не выбирая выражений, и рассказала про засаду, после чего он заткнулся и ходил у штурвала, надувшись, как спящий сыч. Несколько раз он высказывал сомнения, что молодые парнишки отобьют Акыра, с которым он вчера выпил немало вина, у толпы стражников.
Феликса игнорировала его ворчливое нытье и раздавала указания матросам. Квартирмейстер, мужчина средних лет по имени Джереми, осматривал трюмы и инвентаризировал припасы. Брисигида затеяла медицинский осмотр всех и вся, а Фабио с Радной помогали квартирмейстеру переписывать запасы съестного и пресной воды. В общем, все занимались делом, чтобы хоть как-то отвлечься от беспокойных мыслей.
Через некоторое время Феликса с облегчением увидела Тьярра, несущегося по краю порта. Всадница пустила его по причалу рысью, чтобы не разнести копытами доски. Сразу за ней они убрали сходни, и Феликса попросила Брис отвести коня в стойло под палубой, чтобы поприветствовать напуганных женщин, точнее, женщину и девочку. Женщина была относительно спокойна, представилась Цефорой и сказала, что дочь зовут Диной. Девочка вцепилась в материнскую руку и смотрела на всех волчонком. «И это маленькая храбрая юнга?» – удивилась тогда Феликса. Она высказала свое восхищение наездницей Цефорой и их с дочерью смелостью.
Когда примчался Данатос, Феликса поняла, что так сильно напугало девочку. Напрасно Цефора берегла причал: когти вспороли верхний слой досок, оставив глубокие следы. К счастью, палуба оказалась крепче. Она и подумать не могла, насколько грозен оборотень в своем кошачьем облике. В императорском зверинце жило много хищных кошек, любимцев Триединой, но ни одно животное не нависало над человеком такой смертоносной громадой. Ни разу в жизни Феликса не видела у столь крупного хищника такой скорости, гибкости и стремительности движений. Особенно ее удивил контроль Данатоса над собственным огромным весом, и еще больше – почти мгновенная и бесследная трансформация в человека. Большинство перевертышей оставляли при трансформации различные ткани и жидкости: кожу, когти, шерсть, сукровицу или даже кровь. Чем быстрее трансформация, тем больше ошметков оставалось.
Она тут же снова подошла к Цефоре и Дине, которые знакомились с Брисигидой, и стала извиняться, что пришлось их так напугать, чтобы вытащить из засады, и повинилась, что поймать рассчитывали скорее всего именно ее. Дина робко спросила, можно ли будет как-нибудь погладить «котика», ее мама рассмеялась, сказала, что все в порядке, и поблагодарила за помощь.
Краем уха Феликса слышала команды Акыра. Казалось бы, все было в порядке и готово к отплытию, однако что-то ее смущало.
Через мгновение она поняла, что. Штиль. Еще минуту назад в гавани дул легкий бриз, то что нужно для отплытия. Сейчас же над морем не чувствовалось ни малейшего дуновения. «В этих широтах, в гавани, в это время года? – подумала Феликса. – Секунду назад ветер, и уже тишина. Так не бывает!»
Она попыталась наколдовать ветер. Обычно это не составляло ей ни малейшего труда: стихийная магия не требовала длительной подготовки, только сосредоточения и ясности ума и духа, а еще – крепкой физической формы. Для магии воздуха, например, нужны гибкие руки и ловкие пальцы. Однако ни одно движение не дало результата.
– Ветер умер, – вдруг негромко промолвила Дина.
– Ты тоже чувствуешь? – так же тихо спросила ее Феликса.
– Да, – коротко ответила девочка. – Я всегда чую ветер, где бы ни была. Даже когда все замирает, немножко ветра есть. Он шепчет. А сейчас я ничего не чувствую. Ветер умер, – повторила она.
Феликса прошла на корму, ближе к берегу, и увидела нескольких неприметных людей в коротких, чуть выше колена, плащах с накинутыми капюшонами. Сперва она различила только троих, двигавшихся к их причалу, затем присмотрелась и стала различать других, неуловимо похожих друг на друга: еще тройку со стороны доков, пару – идущих с той стороны порта, где осталась лодка Данатоса и Брисигиды, сразу четверых с противоположной стороны, откуда прискакала Цефора. Воздух вокруг них словно вибрировал, они двигались ритмично, к одной и той же точке, и люди перед ними расходились. Наконец она разглядела главного, уже несколько минут стоявшего на причале, в черно-белом плаще, с двумя скимитарами и боевой плетью на поясе. Он что-то напевно бормотал себе под нос, не поднимая глаз на корабль, и Феликса чувствовала, как от него расходится невидимая паутина, сковывающая воздух, который начинал рваться, как муха на липких нитях.
Она хотела позвать Брисигиду, когда увидела в толпе еще одну знакомую фигуру. Мужчина не бежал, но двигался быстрее, чем фигуры в капюшонах, и раньше оказался на причале. Пройдя мимо человека в черно-белом плаще, он вдруг закричал:
– Это антимаги!
Феликса наконец узнала его. Кричал Хольгер, солдат-северянин. Черно-белый плащ тут же подскочил к нему со скимитарами – Феликса не заметила, как он успел достать их из ножен – и ударил с разворота двумя клинками, один за другим. Хольгер успел отразить обе атаки коротким кортиком, но бой был неравным – ассасинов-антимагов тренировали до потери пульса с юного возраста. Феликса собралась прыгнуть в воду, чтобы помочь ему, но Дани ее опередил, махнув сразу на причал в частичной трансформации. Он отбросил убийцу, как куклу, подхватил Хольгера и противоестественным прыжком зацепился сначала за край латунной обшивки, а потом и за борт.
Он не заметил, как ассасин метнул в них сразу четыре кинжала. Один попал Дани в плечо, но тот едва ли что-то почувствовал. Остальные три засели у Хольгера в спине, воткнувшись больше, чем до середины.
Брисигида ахнула и тут же бросилась к нему. Феликса удивленно смотрела на Кистеня, который теперь достал два маленьких арбалета и стрелял в черно-белого, не перезаряжая болты. Над крестом с тетивой высился магазин с короткими болтами, а Кистень только ловко перебрасывал здоровенные рычаги, по очереди натягивая плечи обоих орудий. Ассасин отражал болты, но недостаточно быстро. К сожалению, Кистень не мог себе позволить прицельной стрельбы, но его цель была в другом: антимаг не смог метнуть еще одну серию ножей. Феликса ожидала, что остальные фигуры в плащах побегут, но они сохраняли шаг и ритм.
Брис и Цефора уже вытащили клинки из Хольгера. Один из матросов принес воду и чистую ткань.
– Я не могу остановить кровь, – с истерикой в голосе произнесла Брис. – Я ничего не могу сделать!
Внезапно Феликса поняла, почему антимаги не побежали.
Их было тринадцать.
Они считали шаги.
Они читали свою мантру.
– Это Колодец… – Феликса повернулась к Брисигиде и почувствовала, что и сама недалека от истерики. – Они плетут Колодец, который поглощает всю нашу магию. Я бессильна. Мы можем драться с ними обычным оружием, но любой из них сражается лучше меня. Я не уверена, что справлюсь хоть с кем-то из них даже один на один.
– Шансы есть, – сказал Акыр. – Нас намного больше…
– Посмотри на улицы, – перебил его Лаэрт, – за нами прислали целую армию.
Феликса тоже уже видела пыль, поднятую десятками десятков сапог, на улицах, расходящихся от порта.
– Мы можем попробовать… – робко начал Лаэрт.
Его тут же оборвала Брисигида:
– Нет! Ни в коем случае, – жестко сказала она, помогая Цефоре накладывать мазь на глубокие раны. Она уже начала успокаиваться, видя, что ножи не задели позвоночник. Однако Феликса заметила, что повреждены легкие – рот солдата покрыла кровь, и Цефора держала его, чтобы не слишком дергался, пытаясь откашлять кровь. У него было не слишком много времени.
– Что ты предлагаешь? – Феликса повернулась к Лаэрту, не видя других вариантов.
– Даже не думайте, – Брис не дала ему ответить.
– Это как-то связано со слухами, которые о тебе ходят? – спросила Феликса, не обращая внимания на жрицу.
– Не вздумай ей рассказывать! – снова возмутилась та.
– Если мы не отплывем от Колодца в ближайший час, Хольгер захлебнется кровью, а мы увязнем в драке, в которой не сможем победить, – сказала ей Феликса шепотом на ухо.
Брисигида некоторое время смотрела то на нее, то на Хольгера, словно пытаясь найти другой выход, и наконец сдалась.
– Лаэрт – проводник.
Феликса присвистнула. Одно дело – усиливающая магию аура, и совсем другое – прямой доступ к бесконечному запасу магической силы. Проводник не может использовать ее сам, только «сливать» на оператора – мага, шамана, жрицу или, по неподтвержденным предположениям, на элементалей – узкоспециализированных магов, которые владеют магией только одной стихии, но работают с ней напрямую.
Любому магу для колдовства нужна природная энергия, сила, которая движет всем живым.
Маг преобразует ее в другой тип энергии – ману, которой может пользоваться для заклинаний или создания артефактов. Иногда мана не нужна для магии: многие природные ингредиенты обладают магическим потенциалом, активирующимся при смешении или обработке. На этом основывалась магия зелий, притираний, ей пользовались деревенские знахарки.
Шаманы использовали энергию духов – астральную, или тайную, магию, которую в Академии называли арканой. Она тоже преобразовывалась оператором-шаманом, но иначе: шаман перемещался на перемычку между материальным и астральным миром и прогонял силу духов через свое тело, делая ее подвластной себе в материальном мире.
Схожим образом поступали жрицы. Их молитвы призывали божественную энергию, которой они оперировали через медитативные каналы. В этих каналах святая сила «заземлялась» и могла действовать в мире жриц.
Только про элементалей доподлинно никто ничего не знал. Элементали слыли скрытными и старались жить в окружении своей стихии. Как они этой стихией управляли, до сих пор оставалось загадкой.
Так вот, проводники могли любого из них «подключить» к их источнику силы. Но эту силу все равно нужно было обрабатывать. Феликса знала, что если оператор не сумеет преобразовывать силу с той же скоростью, с какой она поступает, проводник может столкнуться с катастрофическими побочными эффектами, о которых Брисигида, похоже, знала больше нее.
– Не знаю, можем ли мы так рисковать, – выговорила она наконец.
– Мы должны попробовать, – уверенно сказал Лаэрт. – Я уверен в тебе и Брис. Вы справитесь с потоком.
– Не факт, что это поможет, – предупредила она. – Колодец – это страшная штука. Он ловит магию в тот самый момент, когда преобразованная энергия принимает форму заклинания, и не дает ему подействовать.
– Попробуем его переполнить, – предложил Лаэрт. Он уже снимал перчатки и сапоги, закатывал рукава и регулировал дыхание ритмичными вдохами и выдохами.
Феликса все еще стояла в нерешительности. Брисигида, похоже, уже смирилась и тоже готовилась к попытке преодолеть Колодец прямым противостоянием.
– Я знаю только одного человека упрямее, чем Лаэрт, и это ты, – позволила себе шпильку жрица. – Он уже все решил. Так что давай, командуй. Я попробую поддержать тебя, чтобы ты не распалась на атомы, а ты – устрой им бурю.
Феликса сняла перевязь с саблей, плащ, жилет и дурацкие усы, распустила волосы, затем, поразмыслив, стянула и сапоги, оставшись в щегольских мужских чулках, коротких брюках и рубашке с огромными рукавами, стянутыми у запястий.
«Колдовать только простые заклинания, – скомандовала она себе. – Простые, но действенные. Пиромантия и телекинез».
Она подошла к самому краю борта и кивнула Лаэрту. Тот кивнул в ответ, слегка развел руки, и Феликса увидела, как его светло-голубые глаза постепенно загораются густым сине-фиолетовым светом, заполняющим его лицо, шею, все тело, заставляя кожу светиться изнутри.
В ту же секунду она ощутила, как ее накрыла огромная, невыносимо свирепая волна силы. Ей едва удалось совладать с ней; в последний момент она подхватила ее, и Феликса почувствовала, что если не даст ей выход, она разнесет и ее, и проводника на мелкие ошметки.
С диким, нечеловеческим криком она вспыхнула волной огня, направив пламя в сторону причала. Время застыло. Она впервые испытала подобное: каждая клетка ее тела порождала огонь, воздух перед ней накалился, задрожал и окрасился оранжевым, переходящим в синеву; огонь лился с кончиков пальцев, волос, из глаз и раскрытого в крике рта, рвался вперед раскрытой драконьей пастью – поглотить, снести, уничтожить…
Инферно бушевало всего мгновение – даже полмгновения. Ассасины уже сошлись на причале, и их круг замкнулся. Колодец заработал на полную мощь и поглотил всю магию, быстро и жадно, как ненасытное чудовище. Феликса все еще дрожала всем телом, пропуская неимоверные объемы энергии, но все было без толку. Огонь так и не достиг цели, даже не возник вновь.
Она попыталась сменить тип магии на более грубую и ударила кинетической волной, способной разметать участников круга по сторонам, но и это заклинание поглотил ритуал антимагов – еще быстрее, чем волна огня.
Рядом тяжело дышала Брисигида; от ее рук в сторону Феликсы лилось золотое свечение, обеспечивающее постоянную регенерацию клеток, не выдерживающих поток магии. Вскоре пропало и оно, ухнув целиком в Колодец.
Феликса оставила попытки наколдовать что-то и теперь сливала ману, едва успевая переработать. Когда к ней присоединилась жрица, стало немного легче. Они надеялись переполнить Колодец: тогда они смогли бы использовать избыточную силу. Но переполнить его бездну оказалось невозможно. Временами Феликса чувствовала, как мана начинает плескаться, словно она застыла у самого края Колодца и вот-вот выплеснется, но девушка поняла, что это только иллюзия. У Колодца не было и не могло быть никакого края – только зияющий провал, который увлекал в свои недра преобразованную, подчиненную энергию.
«Еще немного, и начнет слезать кожа, – подумала она. – Этот Колодец утянет нас в себя вместе с силой, которую засасывает. Меня расщепит на атомы, как и сказала Брисигида».
– Закрывай поток! – крикнула она Лаэрту.
Лаэрт – светящаяся сине-фиолетовая фигура – не ответил. Жрица с беспокойством повернулась к своему другу, и ее лицо, и без того напряженное и беспокойное, покрылось пятнами от волнения. Она едва стояла на ногах от усилия.
– Держись, – еле слышно шепнула она Феликсе. – Я попробую его вытащить.
Феликса совсем не была уверена, что выдержит поток в одиночку, но кивнула Брисигиде. Жрица жестом подозвала брата. Тот подхватил светящегося Лаэрта на руки, а сам опустился на колени ради удобства Брисигиды. Жрица обхватила руками лицо юноши, глубоко вдохнула и опустила свое лицо к его, будто нырнула. Свечение стало охватывать и ее, продвигаясь за неровной чертой, словно ее лицо намокало в чернилах.
– Брис! – завопила чародейка. – Ты не выдержишь, что ты творишь!
Свечение перекинулось на ее светлые волосы, и в эту секунду Брисигиду резко отбросило от Лаэрта. Магия разлилась вокруг них, набухнув сине-фиолетовым валом, как маленький взрыв. Феликсу обдало льдом и жаром одновременно, и все стихло.
Брисигида лежала на досках палубы и дышала, как выброшенная на берег рыба. Феликса метнулась к ней, чтобы пощупать пульс, но та открыла глаза и вполне осмысленно взглянула на нее.
– Посмотри, нет ли припадка, – посоветовала жрица.
– Нет, – ответила Феликса после короткого взгляда на бывшего агента Тайной Канцелярии. Лаэрт тоже уже приходил в себя.
Феликса так и осталась сидеть на коленях возле лежащей жрицы. Ее охватывало отчаяние и бессилие.
– Простите меня, – она подняла глаза на команду и друзей, – я привела нас всех на смерть.
Вся команда уже собралась на палубе; у многих в руках было оружие. На лицах царили самые разные эмоции, от страха до холодной решимости. Только Кистень равнодушно перезаряжал магазины арбалетов.
– Ты не виновата, – сказали хором Акыр и Цефора. Женщина продолжила: – Еще не все потеряно, мы будем сражаться…
– Ветер, – перебила ее Брисигида, привстав с палубы. – Посмотри на парус.
Жрица была права: край нижнего паруса еле заметно трепыхался. Феликса непонимающе уставилась на него, пытаясь почувствовать дуновение и недоумевая, откуда оно взялось.
И вдруг поняла.
Дина медленно зачерпывала что-то руками из воздуха и словно толкала в сторону паруса. Девочка раскачивалась, опираясь то на правую, то но левую ногу, сгибая колени в мальчишеских сапожках.
«Почти правильно, – невольно подумала чародейка, завороженно глядя на девочку. – Ноги только шире расставить и глубже приседать на правую ногу…»
Я всегда чую ветер, где бы ни была. Даже когда все замирает, немножко ветра есть. Он шепчет…
– Как это возможно? – спросила она, ни к кому не обращаясь.
– Не корабль, а сборище реликтов, – хмыкнул очнувшийся Лаэрт. Он тут же раскашлялся, содрогаясь всем телом. Феликса видела, что под побледневшей кожей проступили вены, синие, вздувшиеся, как у глубокого старика. – Наша девочка – элементаль воздуха.
– Собрались как-то в трактире элементаль, полиморф, проводник и старый пират, – проворчал Кистень, загоняя в магазин последний короткий болт, – а трактирщик им и говорит…
– …если прямо сейчас не нападет дракон, считай, зря собирались, – закончил Фабио бородатый анекдот, переиначенный Кистенем.
Матросня, капитан и даже его жена расхохотались, и напряжение спало. Тугой змеиный узел, смотавшийся у Феликсы под ложечкой, слегка ослаб, и она снова смогла соображать. «Нужно помочь девочке, – подумала она. – Это я еще могу».
Смущенная таким вниманием Дина остановилась, и парус тут же безжизненно повис.
– Дина, – тихо позвала девочку чародейка, – Дина, милая…
«Нет, я совсем не умею разговаривать с детьми. Особенно с девочками», – сокрушенно осознала Феликса.
– Не нужно, – ответила Дина, видя ее косноязычие, – я понимаю. Но у меня все равно ничего не получается. Мне не хватает сил. Я слабая.
– Чушь, – отмахнулась Феликса, – ты сильная. Когда ты научишься, твоя магия воздуха будет сильнее моей. Ты ведь слышишь, как шепчет ветер. Мне такого никогда не услышать.
– Он слишком далеко, – пискнула девочка. – Я могу притянуть только совсем чуть-чуть.
– Не тяни ветер с материка. Где-то рядом все еще есть морской бриз, – посоветовала чародейка.
– Но он же дует не в ту сторону!
Феликса рассмеялась.
– Это ты решаешь, куда дует ветер. Ты решаешь, когда он подует, кому принесет прохладу, а кому – иссушит глаза и горло. Ты ему родная сестра, и он послушает тебя, потому что у ветра нет своей воли.
Дина завороженно слушала ее.
– Тебе нужно только дисциплинировать себя и свою волю. Поза, в которой ты призываешь ветер, помогает в этом. Мы ее чуть-чуть поправим, и все получится. Давай, вместе со мной, повторяй движения, – она подала девочке руку, чтобы помочь принять устойчивую позу, а потом увидела ее сапоги – намного больше ее ступней. – Сними, не мучайся.
Дина с облегчением разулась и посмотрела на родителей, ища поддержки. Цефора сложила руки чашей и прижала к сердцу – благословляя.
Феликса, впервые в жизни осознавшая себя не ученицей, но наставницей, встала в позицию, держа девочку за руки.
– Давай, малек. Колено перед пяткой. Сядь глубже, не бойся. Протяни руки, вытяни пальцы, да, вот так. Теперь прислушайся к себе, у тебя внутри есть свой собственный ветер. Выпусти его. Воздуху нужно лишь направление.
Они стояли в одинаковых позах, вытянув сложенные ладонями друг к другу руки над согнутым коленом. Краем глаза Феликса видела, как стражники в сверкающих шлемах заполняют порт, слышала щелчки рычагов, которые отстреливали болты в арбалетах Кистеня, но не обращала внимания на их возню.
– Сосредоточься. Не закрывай глаза, смотри на что-то нейтральное, на море, горы. Слушай свое дыхание, почувствуй, как воздух вливается в твои легкие, как стремится обратно. Твое дыхание – тоже ветер, первооснова, без которой невозможна жизнь. Ничего важнее твоего дыхания нет. Где-то здесь, на берегу, рождается ветер. Помоги ему. Вдохни в него немного своей жизни. Теперь ты слышишь?
Феликса и так знала, что Дина слышит. Волосы девочки трепетали у левой щеки, как маленькое крыло. Она дышала глубоко и ровно, и на очередной выдох подул настоящий ветер – сильный, уверенный бриз. Девочка вопросительно взглянула на Феликсу, та кивнула и начала раскачиваться с ноги на ногу, перенося ладони к груди, а затем выставляя ладони в сторону паруса. Движения рук и ног были синхронны: левое колено согнуто – руки над ним; переход и опора на правую ногу – ладони проходят возле груди и вытягиваются над правым коленом, направляют энергию к парусам. Дина повторила за ней, и паруса развернулись и захлопали, наполнившись. Доски скрипнули, и корабль повлекло прочь от причала, на котором тут же раздались возмущенные крики. Обшивка зазвенела – кто-то стрелял в них, выплескивая бессильную злобу.
– Не останавливаемся, малек, продолжаем раскачиваться! – подбодрила Феликса девочку. Та старательно дышала и двигалась размеренно, сгибая попеременно ноги.
Постепенно ветер усилился, и корабль поплыл все быстрее, вспенивая волны.
– Нам придется миновать форт на выходе из гавани, – напомнил Кистень, становясь к штурвалу. Он достал из-за борта кафтана складную подзорную трубу и уставился через нее на скалы, где, как они все знали, скрывались укрепления и орудия. – Готов поспорить, нас там уже ждет теплый прием.
Феликса знала, что он прав. Но еще она знала, что чем дальше они отходят от причала, тем выше вероятность, что сила Колодца перестанет действовать.
Укрепленный форт, утопленный в скальном монолите, был абсолютно неприступен для большинства кораблей. Калибр пушек, которые обычно ставили на фрегаты, слишком мал, чтобы нанести хоть сколько-нибудь существенные повреждения форту. Будь у них несколько суток, Феликса могла бы что-то придумать: собрать брандер, атаковать с суши или хотя бы подкупить какого-нибудь офицера и устроить маленькую диверсию, которая даст им пару лишних часов, чтобы миновать зону обстрела.
Но времени у них не было совсем, и что гораздо хуже – все еще отсутствовала магия. Они уже приблизились к выходу из гавани, – и к форту, конечно, – но призвать хотя бы маленький огонек не получалось. Колодец действовал ровно в пределах гавани.
– Может, проскочим? – понадеялся Фабио.
– Без шансов, – буркнул в ответ Кистень. – Я осматривал этот форт как-то ночью, из шлюпа. Свистнул в порту и поплыл, думал, продам потом информацию каким-нибудь чертям, пусть разнесут к херам. Хрена лысого! Нечего оказалось продавать. Форт неприступен – это раз. С суши туда вообще ведет подвесной мост. Пушки стоят такого калибра! – он развел руками в стороны, чуть ли не выгибая их за спину. – Явно на скале стоят, не всякая каменная кладка удержит такую махину. Это два. Заряжаются, конечно, долго, но стоят всегда наготове. Ядро закинул, фитиль поджег и вперед, даже целиться не нужно…
– Но им ведь требуется перезарядка, так или иначе, верно? – заметил Акыр. – Сколько там батарей этих сверхтяжелых пушек?
– Я насчитал тридцать бойниц, – почесал в затылке Кистень. – На что ты намекаешь?
– Ветер Дины дует по команде, так? – начал Акыр. – Мы можем попробовать заставить форт сделать выстрел вхолостую.
– То есть?
– Смотри, – Акыр указал пальцем на горловину бухты, сформированную скалами. Скалы вздымались неполным кольцом, неровным, но почти сомкнутым, позволяющим разойтись всего двум-трем кораблям. Форт располагался с одной стороны горловины – противоположную скалу составляла прочная порода, вроде гранита, и обустроиться на ней жителям Бедерана так и не удалось. Зато со второй – сейчас она расположилась по правую руку с их стороны – форт был построен на совесть. – Перед горловиной мы разгонимся, как сможем. Вряд ли в форте понимают, какого происхождения ветер, который нас движет. У самого форта мы развернемся, перенаправим ветер, а после залпа наполним паруса заново. И уплывем до того, как они перезарядят свои здоровенные пушки.
– Может выгореть, – покивал Кистень. – Малая, что скажешь?
Дина вздрогнула, но, к удивлению Феликсы, не прекратила раскачивающих движений, помогавших ей усмирять ветер. Сама Феликса тоже продолжала раскачиваться, готовая подхватить магию, если девочка собьется. Но Дину не сбил даже рев Кистеня, обращенный к ней. Она наморщила лобик, что-то пошептала себе под нос и посмотрела прямо в глаза чародейке.
– Мы ведь справимся, правда? – еле слышно спросила она.
– Ты все делаешь сама, и делаешь хорошо. Ты способная, у тебя все получится, – искренне ответила девушка.
– Ты все равно делай со мной, ладно? – все так же тихо попросила Дина.
– Конечно, – улыбнулась Феликса.
Дина откашлялась и звонко ответила штурману:
– Добро, господин штурман!
Кистень аж крякнул.
– Ну, девок понабрали! Одна хлеще другой!
Акыр довольно улыбнулся и подмигнул дочери, после чего принялся озвучивать команды. Матросы сновали по реям, тросам и палубам, готовясь к маневру. Кистень даже принялся немелодично напевать что-то похабное себе под нос.
Дина в соответствии с планом отца разгоняла корабль все быстрее. Светлые прядки метались маленьким ураганом, но ей это нисколько не мешало.
– Насчет «три»? – предложила Феликса. Девочка кивнула. Феликса обернулась на матросов, сновавшим по такелажу, чтобы подготовить паруса к маневру, и принялась считать: – Раз! – примерно минута до обстрела. – Два! – чуть больше половины минуты. Феликсе показалось, что она слышит шипение далеких фитилей. «Самообман», – отмахнулась она про себя. – Три! – выкрикнула она и вместе с Диной, не сговариваясь, повела руки вокруг себя.
Корабль слегка накренился, повинуясь Кистеню и обрасопленным * парусам. Дина уцепилась за Феликсу, чтобы удержаться на ногах.
– Не останавливаемся! Добивай до полного разворота, – сказала она девочке. – И разгоняйся как можно быстрее.
– Кистень, старый хрыч, крути штурвал быстрее! – орал капитан.
Кистень и рулевые старались, как могли. Весь корабль вместе с ними затаил дыхание, ожидая залпа.
Когда Феликса уже начала думать, что маневр не удался, ее оглушил сокрушительный выстрел сразу тридцати огромных пушек. Корабль, все еще наполовину развернутый в сторону гавани, завершал поворот.
– Малая, разгоняй нас скорее! – завопил Кистень.
Дина и Феликса подхватили ветер, раскачавшись в один присест, и корабль помчался, как резвый конь, едва ли не быстрее прежнего.
Кто-то в форте пытался в них стрелять из ручных мушкетов, пистолетов и мелкокалиберных орудий, но фрегат проскочил слишком быстро, а расстояние от скалы с фортом до их корабля стремительно увеличивалось.
Они выскочили из горловины, как пробка из бутылки. В ту же секунду стало понятно, что магический ветер больше не нужен: над волнами дул уверенный морской бриз, да еще и попутный. Дина опустила руки и встала прямо. Феликсе пришлось тут же подхватить ее – та слишком устала и переволновалась, и ноги уже не держали девочку. Повинуясь непривычному порыву – скорее памяти, чем сердца – чародейка обняла девочку и погладила по голове. Волосы были влажными от пота.
– Ничего, больше не придется столько колдовать, – заверила она девочку. Та, похоже, засыпала на ходу, но все равно гордо улыбалась. – Ее бы в каюту отвести, – виновато обратилась она к Цефоре.
– И накормить, – дополнила Радна.
Фабио с Цефорой вдвоем унесли Дину под палубу.
«Магия вернулась, – внезапно осознала Феликса. – Я чувствую, как кто-то колдует!»
Она обернулась и увидела Брисигиду с ладонями, светящимися золотом над спиной Хольгера.
«Вот кто сразу занялся делом, – одобрительно подумала Феликса, – пора и мне сделать что-то. Как меня достала эта гавань, этот город, вся их гнилая продажная власть, впустившая ассасинов!». Глядя на горловину и виднеющуюся в ней гавань, она развела руки в стороны параллельно палубе, расставила ноги так, чтобы колени, согнутые под прямым углом, образовали квадрат, подняла ладони вверх и резким движением вытянула руки вперед, а затем стала с усилием поднимать, вытягивая из недр земли утопленные когда-то бедеранскими магами кораллы. Те успели немного нарасти, и когда она, забывая дышать от усилия, закончила свое колдовство, в нескольких местах вода забурлила, подпуская кораллы к самой поверхности. По мнению Феликсы, это должно было задержать возможную погоню.
«Вот и все, с чем я справилась, – осознала она, глядя на свои руки. – Вот и все».
Глава 4
Наставник
– Что значит «ушли»? – спросил холодный высокий голос, доносящийся из зеркала. Говорившего Джамир не видел. Возможно, его видел начальник группы, который только что закончил доклад об их неудаче. Он едва не ломал себе пальцы и, казалось, сам себе готов съесть за их провал.
Быть на его месте, как и видеть собеседника, Джамир не хотел бы.
– Мы полагаем, что этому способствовала девочка. За ней послали стражников, чтобы взять вместе с родителями, но кто-то… по их словам, скорее «что-то»… им помешал.
Джамир помнил этого «кого-то». Он сам не входил в ту группу захвата – послали других антимагов, замаскированных под особую когорту – но он шел по одной из улиц, по которой «кто-то» пробирался к гавани. Он едва не позабыл ритуальную мантру, когда увидел это огромное саблезубое чудовище.
– И вы не смогли узнать, кто это? – внешне спокойно спросил голос. Джамир, однако, знал, что говорящий был далеко не спокоен. Обилие вопросов с очевидным ответом говорило о том, что хозяина голоса обуревала запредельная злость.
Джамир его понимал. Операция готовилась не одну неделю. На месте говорившего через зеркало он тоже разозлился бы. Каково! Распланировать все, предусмотреть даже взлом сокровищницы, и все равно потерпеть неудачу… Джамир буквально полнился пониманием. Но все равно до смерти перепугался.
Единственное, ради чего он вообще вслушивался в разговор – это наказание, которое им грозило. Джамир знал, что голос из зеркала – не сторонник казней. Возможно, именно поэтому его сторонники оставались маниакально верны. Вместо казней использовались другие наказания. Он называл их «усиленные тренировки». Во время одной из таких тренировок напарник Джамира сошел с ума. Он очень сильно провинился, и его оставили на ментальной арене на девять дней. Девять дней он лежал на кушетке, пристегнутый ремнями, и бредил под влиянием особого вещества, разработанного алхимиками-антимагами специально для боевых видений.
