Текст книги "Мертвая вода (СИ)"
Автор книги: Алиса Локалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Annotation
Самоуверенная боевая чародейка жертвует жизнью ради спасения отравленной подруги и становится живым мертвецом. Ей предстоит найти способ вернуть себе нормальное состояние, прежде чем она превратится в бесчувственное чудовище.
Алиса Локалова
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
notes
*
Алиса Локалова
Мертвая вода
Пролог
Давление со всех сторон выжимает из легких остатки воздуха. Тело рвется, коротко, отчаянно. В голове звенит, но скоро это должно пройти. Если только она не на глубине, у самого дна.
Девушка быстро перебирает ногами. Руки взмахивают и рвут, рвут тугую воду.
Что если она плывет вниз?
Феликса открывает глаза, и их тут же начинает щипать от соленой воды. Света совсем не видно. Ночь – или слишком велика глубина?
Вдохнуть. Если бы можно было глотнуть хоть немного воздуха…
От очередного гребка боль в ушах слабеет. Кожаные сапоги уже пропитались водой и тянут, как гири, но это ничего. Раз уши болят меньше, значит, поверхность близко. Пояс оттягивает оружие, но бросить его никак нельзя. Осталось немного. Наверняка совсем чуть-чуть…
В висках предательски стучит. Если в глазах и темнеет – Феликса этого не чувствует. Вокруг и так ничего не видно. Заледеневшие ноги начинают отниматься; руками двигать все тяжелее. В груди раскаляются мелкие угли: еще немного, и взорвутся, разлетятся на горящие клочки.
Ладони вспарывают поверхность воды. Наконец-то можно вздохнуть! Девушка глотает воздух, но тут же кашляет от набежавшей волны. Еще один судорожный взмах, и Феликса снова выныривает. Следующий вдох куда слабее, осторожнее.
Голова кружится от свежего воздуха. Тонкий месяц кажется размазанным, плывет и двоится, теряется среди сверкающего алмазного крошева звезд. «Проклятый портал, – успевает подумать Феликса, переворачиваясь на спину, – выбросил прямо в толщу воды. Спасибо, хоть не на скалы…»
Сердце начинает колотиться в изматывающем рваном ритме. Полные воздуха легкие почему-то больше не удерживают на поверхности. Берег где-то совсем близко, но что толку, если конечности отказываются слушаться?
«Без. Паники. Страх опасен, – уговаривает себя волшебница. – Это морская вода. Я не утону. Я выплыву. Голова кружится, потому что шок от телепортации еще не прошел. Потихоньку…»
Берег оказывается дальше, чем ей кажется. Когда Феликса нащупывает ногами дно, волны едва не сталкивают ее. Поднимается шторм. Отмель длинная, очень длинная – настолько, что к ее концу Чародейка валится с ног на крупный песок. Ее накрывает волной и едва не стягивает на глубину. Мысли путаются от усталости. Рефлексы заставляют измученное тело ползти туда, где море ее уже не достанет.
Феликса не знает и не видит, как за ее спиной поднимается темный, зловеще подсвеченный гребень.
Цепкие руки хватают волшебницу за ворот и бесцеремонно тащат подальше от хищной волны. Боль от мелких ракушек на песке Феликсу уже не беспокоит – сознание милосердно отключается, погружается в баюкающую тьму…
Глава 1
Вор
Утро застало Феликсу у двери какой-то таверны. Голова у нее раскалывалась – что неудивительно, учитывая, что ее выбросило из портала в глубине моря. Телепортация и так сожрала почти все силы, а неудачная точка выхода едва не убила. Волшебница наглоталась соленой воды и продрогла, пока пыталась выплыть. На поверхности вода оказалась в разы теплее. В слабый шторм часто бывает тепло…
Шторм?
Чародейка подскочила на месте, ударившись локтем о бочку.
– Твою ж мать, – зашипела она. Только сейчас Феликса поняла, что укрыта тонким пледом из верблюжьей шерсти. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, но под пледом уже стало жарко.
Кто-то вытащил ее ночью из воды. Песчаная отмель едва не сыграла с ней злую шутку: набежавшая волна запросто могла утащить ее в яму за косой, промытую подводным течением. Неизвестный спаситель не позволил этому случиться. Но и убежища ей не предоставил. Оставил у двери, как подкидыша.
На бочке, о которую она стукнулась локтем, стояла чашка воды, украшенная орнаментом в восточном стиле, и пиала с сухофруктами. Девушка не задумываясь съела и выпила все.
– Судя по всему, ты уже пришла в себя, – заметил кто-то у нее над головой. Из окна на втором этаже торчала темноволосая мужская голова. – Люблю я ночную рыбалку.
– Теперь я тоже люблю твою ночную рыбалку, – хмыкнула Феликса. – Твоя таверна?
– Допустим, – осторожно ответил мужчина. Голос звучал гораздо моложе, чем она ожидала. Почему-то она была уверена, что ее спаситель зрел, бородат и плечист.
Голова в каштановых локонах, однако, принадлежала парню лет двадцати пяти-тридцати, а то и еще младше. И местных южан он ничего не напоминал.
– Есть свободные комнаты? – поинтересовалась чародейка.
– Зависит от того, есть ли тебе, чем платить.
Ответ Феликсу устроил. Доброта самаритянина не распространялась на бизнес. В сапоге и подкладке кафтана она припасла несколько крупных монет. Похоже, парень их не нашел – если вообще искал. Во всяком случае, все остальные ценности остались при ней: небольшая коралловая камея, водонепроницаемый кисет с базовыми ингредиентами для заклинаний, серебряная заколка с турмалинами и самое главное – богато расшитая перевязь с саблей. Лакированные ножны лежали у нее прямо под рукой.
Феликса стянула левый сапог, сунула руку внутрь и надавила на едва заметный выступ под стелькой в районе пятки. Широкий каблук тихо щелкнул. Чародейка сняла боковую планку и вытряхнула три тяжелых желтых монеты.
– Три недели, – она продемонстрировала монеты хозяину. – И еда три раза в день. Договорились?
– Нет, – покачал головой мужчина, – еда отдельно. У меня не портовая забегаловка!
– От порога свиной кровью воняет, – возмутилась Феликса. После множества лабораторных занятий запах свиной крови она различала на раз-два. – И вышибалы у тебя нет. А ну как нападут на меня тут? Я что буду делать?
– Брось, – фыркнул он. – Сабля ведь не для красоты.
– Исключительно парадное оружие, – невозмутимо ответила чародейка.
– А из колдовства у тебя тоже только фейерверки и зелья от поноса? – засмеялся хозяин таверны.
Феликса присмотрелась к нему внимательнее. Она понятия не имела, что могло ее выдать.
– Поможешь мне кое-с-чем – расскажу, как догадался, – он показал Феликсе язык, – и буду кормить.
Волшебница закусила нижнюю губу. Некоторое время она разглядывала носки своих сапог. Потом ответила:
– Ладно, добрый человек. Дверь мне откроешь?
Он кивнул, и каштановые локоны скрылись из виду. Чародейка сложила плед, встала со стопки ковриков, на которой сидела, и перевела взгляд на вывеску над дверью. На цепях покачивалась фигурно вырезанная доска. Надпись под изображением грудастой зеленокожей женщины с рыбьим хвостом гласила: «Русалочьи слезы».
Дверь бесшумно открылась, и Феликса зашла внутрь, держа в одной руке плед, а в другой – посуду из-под воды и сухофруктов. В таверне было достаточно чисто и уютно. Окна первого этажа закрывали ставни, так что полумрак рассеивали только лучи из окошка над дверью под самым потолком и несколько керосиновых ламп.
– Фабио, – представился ей юноша из-за стойки. На столешнице перед ним лежал пистоль – не из самых современных, но вполне приличный. В руках он держал тряпку в багровых разводах. – Все верно. Свиная кровь. Опять облили вчера…
– Марта, – соврала Феликса. – Тебе с этим нужна помощь? – она кивнула на тряпку.
– Что ты, – махнул рукой Фабио. – Этому ничем не поможешь. Пришлось согласиться с местными… эээ… охранниками.
– Портовые охранники, – понимающе кивнула она. – Ну, договорился и ладно. У меня есть, кхм, странный вопрос.
– Валяй, – пожал плечами хозяин таверны.
– Это Бедеран? – выпалила чародейка. Она нацеливала портал в определенный город, но стала сомневаться, что попала хоть сколько-нибудь близко к своей цели.
– Ну да, – Фабио приподнял бровь. – И правда странный вопрос. Ты не знала, где находишься?
– Будем считать, что у меня кратковременная потеря памяти, – поджала губы Феликса.
– Как скажешь… Марта, – усмехнулся Фабио. – Держи ключ. Комната на втором этаже, самая дальняя. Там есть таз с водой и все необходимое. Приводи себя в порядок и спускайся сюда, обсудим дело.
Феликса кивнула и пошла к лестнице.
– И, Марта, – окликнул ее юноша. Чародейка обернулась. – Если согласишься помочь, будь готова назвать настоящее имя. Не люблю псевдонимы.
* * *
Добротный дубовый стул разлетелся на щепки и колышки, ударившись о каменную стену трактира. Феликса уклонилась с гибкостью оцелота и с ухмылкой промолвила:
– Негоже так, парень. Мы договорились: без крови. А ты себе дубовых заноз понасажал в ладони. Болит небось? – издевательски спросила она.
– У меня все стулья тщательно зашкурены, между прочим, – возмутился из-под стола Фабио.
– Прошу прощения, почтенный, – все так же насмешливо извинилась девушка. – Но этот болван способен пораниться об что угодно. Готова поспорить, что если ему дать букет ромашек, он и ими покалечится.
Дюжий моряк в рваной некрашеной рубахе и кожаных штанах грубо выругался и двинулся на нее, выставив руки. Чародейка уклонилась и пнула его в колено. Здоровяк ухнул, пытаясь удержать равновесие, и схватился за край стола. Феликса вспрыгнула на стол и с разворота пнула моряка по роже. Ему показалось, что из глаз посыпались искры, разноцветные и яркие.
– Ну что, есть еще сомневающиеся в том, что я действительно не хочу «поиграть»? – громко спросила чародейка, уперев руки в бока.
Посетители, прижавшиеся к стенам на время драки, приветственно заулюлюкали, захлопали и засмеялись. Феликса развлекала их почти каждый вечер. Частенько кто-нибудь заходил в «Русалочьи слезы», подходил к столу, за которым сидела одинокая черноволосая девушка и предлагал ей «пошалить», «поиграть» или просто пойти с ним, в зависимости от наличия или отсутствия фантазии у подошедшего.
После твердого и однозначного отказа человек, как правило, не сдавался и начинал козырять: и сам-то он большой, и все у него большое, и нравится она ему ну прямо очень. Получив второй отказ, чужак принимался за угрозы, мол, подождет, пока она выйдет из трактира. Феликса не выдерживала, бесилась и вызывала наглеца на поединок. Далее следовало недоверие: «Я не стану драться с женщиной!» И тогда драку начинала Феликса. После пары ударов наглец уже воспринимал ее всерьез.
Заканчивалось все примерно так же, как и в этот день. Но нынешнее представление внезапно продолжилось.
– Так что, есть еще желающие?
– Есть.
Феликса считала себя довольно высокой, но вышедший из толпы казался настоящим великаном. Он был лыс, щербат и небрит; каждый кулак – размером со сковороду. Татуировка исполина насторожила Фель: клеймо беглого раба с Паланийских островов. Человек явно с пиратского судна, что вообще-то довольно типично для Бедерана. Кузур, чьей столицей являлся Бедеран, выторговал свою безопасность у Паланийских пиратов за возможность беспрепятственно входить в порты Кузура и скидку на припасы в этих портах. Очень солидную скидку.
Пират подошел ближе к столу Феликсы, поигрывая мышцами под кожаной безрукавкой.
– Хо-хо, – усмехнулась девушка, – с тобой у меня не получилось бы, даже если бы я захотела. Но я что-то не хочу.
Громила улыбнулся.
– А ты мне и не нужна. Мне нужен бой.
Трактирщик, который уже собирался вылезать из-под стола, присвистнул и передумал. Феликса спрыгнула, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от пирата.
– Ну так бейся.
Великан послушался. Он ударил кулаком снизу вверх, метя Феликсе в подбородок. Она молниеносно среагировала: развернулась, позволив инерции удара увести тело противника. Затем крепко обхватила его кулак и вывернула внутрь. Другой рукой она ударила по сгибу локтя. Великан опустился на одно колено и дернул руку вниз, чтобы сберечь сустав.
Феликса ударила его коленом в лицо. Гигант блокировал удар и схватил ее за ногу. Чародейка зашипела: «Будут синяки. Как будто старых мало…» Феликса дала ему локтем по затылку, и громила выпустил ее ногу. Она тут же отпрыгнула.
Пират тяжеловесно поднялся. Теперь он понимал, что девица не так проста. Противница была ловка, сильна, уверенна и жестока. Она не задумываясь покалечит человека, угрожающего ей.
– Что же ты стоишь, дружище? – Феликса тяжело дышала, но оставалась невозмутима.
Она уже сталкивалась с противниками крупнее нее. Под удар попадать никак нельзя. Такие, как он, чаще всего полагались на свои мышцы и массу – именно это помогало им выживать. Феликса же привыкла побеждать за счет проворства и сообразительности. Тем не менее, она нашарила на поясе зачарованный кастет. Либо здоровяк ляжет быстро, либо придется бежать.
Моряк тем временем попытался обмануть Феликсу ложной атакой. Он сделал вид, что бьет правой рукой, а левой ударил ниже, под дых.
Феликса не купилась на примитивный прием. Она отпрыгнула и тут же припала к полу, уходя от широкого удара сверху вниз. Чародейка перекатилась и треснула ему кастетом по лодыжке. Пират припал на колено, и она ударила его в висок, вложив весь свой вес. Здоровяк упал. На этот раз не на колени, а вытерев все плевки с пола своей жесткой щетиной.
– Еще герои есть? – тихо проворчала она, перешагивая через тушу лысого бандита. Феликса думала, что на этот раз она точно сможет спокойно доесть свою рыбу, но не тут-то было.
– Эй, женщина! – услышала она хриплый голос со стороны двери. – Это наш рулевой.
– И что? За что ваш рулевой боролся, на то и напоролся, ребят, я ему только малость подсобила, – хмыкнула Феликса. Ей не нравилось, как начинался этот разговор. Интуиция подсказывала, что обычной дракой сегодня дело не закончится.
Другой человек мог бы подумать, что Феликса преувеличивает, ведь пират начал разговор спокойно и вежливо. В этом случае другой человек бы ошибся. Надо знать паланийских пиратов, чтобы понять, почему.
– Ты нам рулевого, можно сказать, покалечила. Нам завтра уплывать, а он, может, и не встанет уже. Плати виру, – сказал Хриплый, щербато ухмыляясь.
– Может, мне вам еще и задницу подставить, всем по очереди? – дерзко ответила Феликса. Хриплый тем временем уже целиком появился в трактире, а за ним тихонько проскользнули еще двое, похожие на «рулевого», словно братья: горы мускулов в кожаных безрукавках, только у одного голову прикрывал красный линялый платок. «Будут бить, – подумала чародейка, – а потом свяжут и в самом деле, чего доброго, попользуются. Пора делать ноги».
– Может, и задницу, может, и не задницу, – философски заржал Хриплый. – Ты вроде со всех сторон сносная. Только язык больно длинный.
Не успел он договорить, как пират в красном платке прыгнул к ней, занося кулак, а второй начал обходить ее, чтобы поймать, если она уклонится от удара. Уклоняться Феликса не стала. Воительница блокировала удар скользящим движением, уходя из круга атакующих.
– Правильно, двигай на кухню, – еле расслышала она свистящий шепот из-под стола, – я тебя прикрою.
Феликса не стала долго думать, а последовала совету: вспрыгнула на ближайший стол, разбросав пустые кубки и тарелки, оттуда на другой, и кувырком улетела в дверной проем, где ее встретила грузная повариха. Из зала донеслись рычащие крики, драка охватывала весь трактир; посетители стремились вступиться за нее и трактирщика – или просто повеселиться.
– Допрыгалась, заинька? – ласково спросила Феликсу кухарка Радна, небрежно помахивая чугунной сковородой. – А я говорила! Ничего, завтра поешь у себя. А там и на дело пойдешь, и никто тебя не сцапает.
Фель устало кивнула. Развлечения развлечениями, но сегодня она сама перегнула палку.
– Я рыбу не доела, – пожаловалась девушка. – Положишь еще?
– Конечно, – обрадовалась Радна, – а то кто ж еще кроме пиратов на тебя, такую селедку тощую, клюнет!
* * *
«Дело», которое предложил Фабио, не вызвало у Феликсы ни малейшего энтузиазма. Но выживать в Бедеране оказалось непросто. План трактирщика стал ее единственной надеждой покинуть ненавистный город. Собственно, она уже выбралась за его пределы, правда, ненадолго.
Чародейка надеялась проделать запланированный путь в одиночку. Боги дорог, однако, навязали ей симпатичного, но шумного, надоедливого попутчика.
– Ночью, как траур, черной…
– Я это уже где-то слышала, – прервала Феликса. Едущий рядом с ней блондин против ее ожиданий не обиделся, но перехватил поудобнее лютню, взял еще один не слишком стройный аккорд. – У тебя си бемоль фальшивит, – снова вставила свое замечание чародейка. Горе-менестрель закатил васильковые глаза и упорно взял тот же аккорд. – А теперь соль, – с плохо скрываемым удовлетворением протянула Феликса. – В который раз.
– Ну сыграй сама, раз такая образованная, – ей таки удалось вывести парня из себя. – Суккубье племя…
– Дай лютню, – Феликса протянула руку. Бард снова забурчал что-то в меру оскорбительное. – Я все слышу. И в отличие от тебя у меня есть слух, – вставила она очередную шпильку, подкручивая колки. Наконец, удовлетворенная всеми настройками, она мягко провела по струнам, с наслаждением вслушиваясь в роскошный, глубокий, будто медовый тембр инструмента.
Им обоим совсем не сложно было играть, сидя в довольно жестких седлах – лошади шли шагом. Феликса знала всего одну балладу, ту, которой ее научила мать. Зато сыграть могла даже с закрытыми глазами.
– Да, – протянул бард, – кажется, нам с тобой надо бы поменяться местами.
– Не думаю, – ответила чародейка, – ты с моим ремеслом не управишься, это уж точно. К тому же лорд просил девушку-чародейку, а не смазливого мальчика, – хихикнула Феликса.
– Тогда ему нужна не чародейка, а девка навроде тех, которые в порту стоят вдоль стен или сидят в тавернах. Ну, которые еще одеваться забывают утром, – подмигнул он. Да, у парня сомнительный музыкальный дар, есть чувство юмора. Феликсе это понравилось.
– Нет, дорогуша, соблазнить меня ему не удастся ни за какие деньги.
– Тогда зря ты туда едешь.
«Ну уж нет, – подумала волшебница, – я взяла с собой это дурацкое платье, мне пришлось оставить саблю, и я не могу подвести Фабио! В конце концов, успешный исход дела и в моих интересах».
– А я говорю, езжай ты назад, – не умолкал юноша. – Ничего, кроме твоих прелестей, ему от тебя не нужно, поверь мне! За его деньги он мог нанять магистров, архимагов, целый университет! Ему просто интересно, как ты с помощью магии будешь сопротивляться.
Феликсе стоило многих усилий, во-первых, не дать наглецу по морде, а во-вторых, не осадить его потоком слов, которые ей как юной девушке знать не положено. Она с самой слащавой – и самой ехидной – улыбкой, на которую была способна, парировала:
– А с чего ты взял, что лорду нравятся девушки? Может он того, а? С другого полюса? И тогда тебе стоит повернуть обратно. Ведь он мог нанять целый ансамбль профессиональных музыкантов, а не дилетанта вроде тебя.
Бард зарделся не хуже мака. Такого роскошного пунцового цвета Феликса давно уже не видала.
– Ишь ты, сама проницательность! – пробурчал он. – Раскусила меня. Я как раз еду не столько к самому лорду, сколько к его жене.
Феликса так расхохоталась, что чуть не свалилась с седла.
– Ну и кто из нас больше похож на портовую шлюху? – не удержалась она.
Этой фразой, кажется, она довела беднягу до точки кипения.
– Да как ты смеешь! – драматично пыхтел он, заставляя магичку покатываться со смеху. – Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?!
Феликсу чуть не разорвало от любопытства и дикого, неудержимого смеха.
– Нет, – выдавила она, как только более-менее отсмеялась. – Я и имени-то твоего не знаю.
Феликса вдруг заметила, как блеснули васильковые глаза барда: как у гончара, который осматривает горшок, чтобы понять, ровно ли легла глазурь. Она приняла это к сведению, но расспрашивать не стала. Перед Фель стояла определенная задача, и ее выполнение – первостепенно. Загадкой своего спутника она сможет заняться потом. Но познакомиться и правда было бы нелишним.
– Так как твое имя?
Менестрель ответил не задумываясь, так быстро, словно долго ждал этого вопроса. Феликса решила, что ему не терпелось высказать придуманную заранее ложь, про которую он сам мог забыть:
– Мак, – выпалил он. – Меня зовут цветочным именем, потому что…
– Неважно, – отмахнулась девушка, – просто называть тебя «эй, ты!» не слишком вежливо, правда? Да и неудобно. – Свое настоящее имя она раскрывать не собиралась, так что назвалась ему, как Фабио при первой встрече. – Меня, кстати, зовут Марта.
Бард кивнул, все еще с трудом сдерживая спесь и ярость, от которых у него едва дым из ушей не валил. Натянув на лицо дебильную улыбку, он промямлил:
– Будем знакомы.
Феликса в ответ только кивнула. Этот назойливый юноша может стать серьезной помехой в исполнении их с Фабио плана. Хотя, учитывая, что план был столь же прост, сколь гениален, проблем возникнуть не должно. А суть плана заключалась в следующем…
Лорд Мордред Пигсвелл, барон, эмигрант с Ферискеи *, как и многие его соотечественники, с большим комфортом умудрился устроиться в этой части света. Отвратительная, а точнее, совсем никакая налоговая система и жаркий климат позволили ему сделать баснословное состояние на выращивании риса. Лорд привез с собой технологию оросительной системы, но не спешил ей делиться, и в результате стал монополистом в сфере торговли этой нехитрой крупой. Однако лорд жил не только с продаж риса. Ловко обходя все таможенные преграды, к Мордреду непрерывно поступал поток редких драгоценностей, добытых нелегальным путем, и все это иноземный лорд хранил у себя дома.
Хозяйка же, почтенная жена Мордреда, леди Элизабет, выполняла роль не столько супруги, сколько партнера лорда, ибо, как и всякая женщина, понимала в драгоценностях чуть лучше. Правда, не столько в плане оценки стоимости, сколько в плане их охраны. Элизабет Пигсвелл командовала стражей, а также помогала группе чародеев проектировать сокровищницу. Разумеется, жена не мешала лорду Мордреду таскать в койку многочисленных любовниц, а изредка – даже дарить им эти самые краденые драгоценности.
И Феликса согласилась, что такого мерзавца грех не ограбить. Фабио добыл сведения о бароне и сотрудничающих с ним контрабандистах у одной из бесчисленных бедеранских бордель-маман. Именно она подбирала любовниц лорду Пигсвеллу и подобным ему денежным мешкам.
Так что бедняга Мак в какой-то мере сказал правду, лорду интересны только прелести чародейки. Собственно, на то и расчет.
Естественно, с таким состоянием лорд отхватил самую престижную территорию для своего замка. Районы вблизи столицы делились на несколько категорий дороговизны. Самая дешевая – ближе всего к городу – представляла собой захламленные и бедные деревни, заселенные в основном грязными оборванцами. Правители таких поселков, а точнее выселков, почти никогда не бывали трезвы, за что их ласково называли «бухашками». Многочисленные кривые улицы с кое-как слепленными лачугами кольцом окружали Бедеран.
Следующая категория была банальна и до боли прозаична – бедные деревеньки, живущие исключительно своим трудом. Хмурые люди, населявшие эту местность, отличались высокой работоспособностью, отсутствием лени и чувства юмора. Простые, как топор, дома властителей подобных мест почти не выделялись из общего серого или, если повезет, зеленого пейзажа.
Чуть лучше дело обстояло в тех поселках, где выращивали этот самый несчастный рис. Правда, люди оттуда никогда не разговаривали с чужаками.
И наконец, встречались поселения таких известных богачей, как лорд Мордред. В подобных деревнях жили чиновники Бедерана, в такой рай ездил отдыхать и правитель Кузура, когда его совсем достанут эти самые чиновники. Одним словом, роскошь, отсутствие суеты… настоящее змеиное гнездо.
Проехав через три кольца разных сел, Феликса могла бы сойти с ума от скуки, если бы не ее попутчик.
– Как думаешь, нам еще долго ехать? – угрюмо спросил тот.
– Минут сорок, – беспечно ответила Феликса, откровенно веселясь.
– Не вижу в своем вопросе ничего смешного, – демонстративно надулся бард.
– Значит, у меня зрение лучше, – фыркнула она.
– Что?
«Строит из себя дурака, – решила про себя Феликса. – Но зачем он едет в замок на самом деле?»
– Ничего. Следи за дорогой, а то наедешь на что-нибудь.
Бард неопределенно пожал плечами, насупился и стал смотреть по другую сторону дороги. Но пейзаж выглядел до того идиллически скучно, что горе-музыканта хватило ненадолго.
– Вообще-то обычно я не позволяю девушкам разговаривать со мной в подобном тоне. На меня поклонницы гроздьями вешаются, а ты… – тут он настолько закипел от возмущения, что вовсе не нашел слов. Но упорно продолжал их искать: – Ты! Ты… да ты хоть понимаешь… Я – великий музыкант…
– …Мое имя не померкнет в веках, как сияние прекрасной, но далекой и недоступной звезды? – подсказала Феликса. – Ну, продолжай. Может, я тоже чуть-чуть на тебе повишу. Повешусь, как молоденькие девицы на деревьях с любовной тоски…
Мак насупился и попытался обидеться окончательно, но тут вспомнил, что его лютня все еще находилась в руках чародейки.
– Отдай мне инструмент.
– Сам вернется, коли захочет, – вскинула голову девушка, издевательски скалясь, будто разбойник, предлагающий забрать свое добро бедному горожанину.
– Взрослая девка, а все в игрушки играет, – буркнул себе под нос бард, и Феликса тут же уловила свежую нотку в его заносчивом фальшивом поведении. Для нее настолько очевидно стало его притворство, что она не сочла нужным дальше потешаться над лже-музыкантом.
Феликса протянула менестрелю лютню, подъехав поближе. Бард понял, что дал маху со своим образом. Но лютню взял.
– Спасибо. Теперь хотя бы настроенная.
Наконец вдалеке, на фоне чарующей синевы округлых пиков, нарисовался хмурый темно-серый замок. Выстроенный в традиционной архитектуре Ферискеи, он едва ли напоминал роскошный дом иноземного лорда. Скоро стало видно, как на ласковом ветерке трепещут флажки, флаги, штандарты с гербом Мордреда: черный кабан на густом горчично-желтом фоне, символ зажиточности, богатства. И – о чем лорд предпочитал не вспоминать лишний раз – глупости, агрессии и упрямства.
Замок, который тем больше походил на крепость, чем ближе подъезжали путники, окружал традиционный ров. От воды во рву беспощадно несло тухлятиной. Не мясом, просто застоявшейся водой, в которую ленивые кухарки ежедневно сливали обмылки и помои. Феликса подумала, что сам лорд тоже наверняка ленился ходить до отхожего места или хотя бы до ночного горшка, и поморщилась про себя. И к этому чудовищу она едет добровольно! Да еще и на целые сутки!
Хотя барон, разумеется, думал, что юная прелестница-чародейка пробудет у него подольше.
– Кто? – без тени вежливости заорал сиплый голос со стены над воротами.
– Чародейка Марта и великий музыкант Мак, к вашим услугам! – Феликса милостиво позволила своему спутнику представить их обоих, потому что ей не хотелось надсаживать горло, чтобы докричаться до сиплоголосого олуха. Местные стражники имели преотвратнейшую привычку по несколько раз переспрашивать имя и цель визита, издеваясь над кричащими гостями. Особо изобретательные порой спорили, скоро ли охрипнет входящий.
Но у Сиплого, видимо, сегодня не на что было спорить.
– Проходите, – все таким же грубым тоном проорал он. Раздался скрип плохо смазанного подъемника, и ворота медленно, неохотно стали подниматься. Лошадь под Маком нетерпеливо фыркала и стучала копытом. Умному животному явно не нравилась затея хозяина ехать в это дурное место. Конь Феликсы тоже не выражал восторга, но знала об этом только хозяйка. Породистые жеребцы, вроде ее полудикого, что она чудом нашла на Морском Базаре пару месяцев назад, отличались не только невероятным для зверя умом. Они могли телепатически угадывать, какое поведение выгоднее для хозяина. Правда, об этой их особенности знали только жители родины Феликсы. Чародейка вздохнула, с тоской вспомнив Арделорею и ее чудеса.
Бок о бок они с бардом въехали в замок Мордреда.
Внутри, во дворе, царил праздный бардак. Стражники переругивались, с ленцой поплевывая на сухую утоптанную землю; одни играли в кости, несколько других – в карты. Играли здесь, судя по всему, на интерес: жалованье по обыкновению аристократов-южан выплачивалось стражникам в конце месяца. Оттого матюки были на редкость скучными и неизобретательными, а на лицах дебелых увальней не просматривалось и намека на заинтересованность в исходе игры.
За стеной замка обнаружилось несколько добротных домишек и даже пара хлевов для скотины: видимо, иноземный лорд желал кушать только свежее мясо. Наверняка где-нибудь на задворках, не видных приезжим гостям, есть небольшой огород, и уж точно имеется и свой сад, в котором можно прогуляться тихим теплым осенним вечером.
Феликса вдруг подумала, что ей точно придется совершить такую прогулку, только под ручку с мерзким бароном, рассчитывающим позабавиться нынче ночью. Ей тут же разонравился сад, которому она успела мысленно обрадоваться.
К ним подошел специальный слуга, совсем молоденький парнишка в обтрепанной курточке. Он как-то странно смотрел на Феликсу, очень долго и пристально, будто силился что-то вспомнить и не мог. Она отметила, что у него странный цвет глаз: янтарно-желтый, как у кота. Движения у мальчишки были тоже кошачьи, плавные, тягучие, перетекающие из одного в другое. Он будто танцевал, а не шел.
Подозрительная чародейка тут же взяла эти особенности на заметку, так же, как и вранье нечаянного спутника. Такие странности, конечно, не могли быть случайными, но одно она знала точно: те, кто что-то задумал против Мордреда Пигсвелла, ей не противники.
– Прошу вас, госпожа, я отведу вашего коня. И вас тоже, господин… – со сдержанным достоинством, не свойственным дворовому слуге, проговорил парнишка. Его голос мягко вибрировал, будто мурлыкал, вызывая желание погладить мальчика по голове или спине. Феликса никак не могла отделаться от ощущения, что ему чего-то не хватает. Хвоста, например.
Слуга взял поводья, бросил последний загадочный взгляд на гостей и удалился в сторону конюшен, предоставив барда и чародейку самим себе, как подумала Феликса. Но в кои-то веки девушка ошиблась. Не успела она сделать и шага в сторону замка-крепости, как к ним навстречу просеменил обрюзглый старичок в мешковатом бархатном одеянии.
– Добро пожаловать в Боархолл, фамильный замок лорда Мордреда Пигсвелла! – шепеляво, с комичной пародией на церемонность проговорил старик. – Я – Джеффри, кастелян замка. Лорд и его леди-жена уже ожидают вас. Рассчитывают, что вы развлечете их за обедом и разделите трапезу. Следуйте за мной, – старик Джеффри пошаркал обратно к воротам замка. Феликса брезгливо поморщилась и прошествовала за ним. За ней следовал притихший Мак.
