Текст книги "Мертвая вода (СИ)"
Автор книги: Алиса Локалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Она обвела всех собравшихся взглядом, собираясь с духом.
– …но избежать не сумела.
Она ожидала чего угодно – плевков, яростных криков, паники. Но не этого. В десятках пар глаз плескалась жалость. Несколько человек качали головами, бормотали проклятия сквозь стиснутые зубы, кривили и поджимали губы. Но большинство переговаривались и смотрели на нее открыто, без всякой агрессии, будто она и правда была тяжело больной.
Она почувствовала руку Брисигиды на плече и услышала тихий голос:
– Ты справилась лучше, чем я могла надеяться. Позволь теперь мне…
Жрица сделала шаг вперед.
– Я считаю, что всем вам нужно знать, что проклятие наложено не некромантом, и не является следствием неосторожности или опрометчивости Феликсы. Источник проклятия – Живая и Мертвая вода с Острова Жизни, артефакты, питаемые изначальными силами и несущие печать судьбы. Само провидение сотворило это с ней, взяв ее жизнь в уплату за спасение моей.
Феликса даже не заметила, как в руках Брис оказался тот самый сундучок с сосудами и древней магией. Жизнь и смерть, запечатанные в дереве.
– Мой святой долг, и как обязанной ей жизнью, и как жрицы Великой Матери Триединой, сопровождать ее на пути к спасению.
Моряки зашумели. Многие не верили – каждый пытался дернуть за рукав капитана и узнать, что тот думает по поводу таких новостей.
– Ни*я себе, б*ь, новости! – раскатисто ругался Кистень. – С мертвячкой плывем!
– По тебе так и не скажешь, что ты нежить, – подал голос квартирмейстер Киттерс, не переставая ковырять в зубах маленьким ножичком.
– Тихо! – рыкнул Акыр. Офицеры, многим из которых уже довелось почувствовать на себе его тяжелую руку и крутой нрав, тут же умолкли и успокоились. – Ты не похожа на других ходячих мертвецов. Не пахнешь мертвечиной, не гниешь, речь внятная… живых жрать не порываешься. В чем подвох?
Феликса услышала, как Брис глубоко вдохнула, и быстро заговорила, опередив жрицу:
– На сохранение человечности уходит немало сил, моих и Брисигиды. Скажу честно – наши совместные усилия будут помогать еще максимум года три. Но я рассчитываю не больше, чем на год.
– И что будет через год? – нахмурился капитан.
Феликса скривилась и поежилась, как при виде мерзкого насекомого, ползущего по телу, но ответила твердо:
– Через год я могу начать терять контроль над собой. Первое, что пострадает от некроза – это мозг. Мой рассудок будет постепенно угасать, уступая простейшим потребностям. По сути, одной потребности – жрать, потому что выживать больше не понадобится. Пока я помню, кто я, я смогу подавлять наклонности живого мертвеца, но угасшая память тоже оставит последствия. Мной станет руководить только голод, о прежней жизни будет напоминать лишь смутное беспокойство. В итоге останется одна ярость. Так выглядит большинство оживших мертвецов – вечный поиск, злоба и зудящее чувство, которому ты больше не помнишь названия. Мне повезло сохранить душу, но в таком сосуде, – она провела вдоль себя ладонями, – она не задержится. Если за год я не найду способ вернуть себе нормальную жизнь, я постараюсь уничтожить себя.
– Мы этого не обсуждали! – зашипела ей на ухо Брисигида. Феликса сжала ее руку и легонько кивнула, обещая вернуться к этому вопросу.
– Этот путь к спасению, – заговорил Кистень, – что это значит? Куда ты собираешься плыть?
За нее ответил Акыр.
– Это же очевидно, – хмыкнул капитан. – Владелица нашего корабля должна попасть на Остров Жизни. Я прав?
Феликса кивнула.
– Да брехня это все, остров-шмостров! – фыркнул штурман. – Сказочки ваши, ведьминские… Если и был когда, сгинул вместе с гномами, ельфами и прочими нимфами.
– Тогда бы и это, – Брис подняла повыше деревянный сундук, – сгинуло вместе с ними. Посмотри поближе, если не веришь. Такой древесины ты никогда не видел – и не увидишь, если только мы не найдем Остров.
– Арделорейские моряки искали его сотни лет, – напомнил горец. – А ты рассчитываешь найти за год?
– Да, – уверенно ответила Феликса. – Весь их опыт со мной. Я видела все судовые журналы Фарнисса и помню их почти наизусть. Если бы не революция, я уже была бы магистром магии. Я – дочь своего отца, а это значит, что я не только маг, но и боец. Я несколько лет изучала в рейдах проклятые воды. Я нашла способ плыть через архипелаг Смерти, а Брисигида сможет сделать так, что мы сумеем добраться до его сердца. Если кто и способен найти легендарный Остров Жизни, то это я.
Кистень присвистнул.
– Скромница…
– Скромность в число моих добродетелей не входит, – усмехнулась волшебница. – Между прочим, знал бы ты, как с этим непросто жить!
Кистень расхохотался.
– Да хрен с тобой, поплыли. Что ж мы, Остров Жизни будем искать на архипелаге Смерти?
– Парадоксально, но да. Фарнисс верил, что ключ к Острову стоит искать там, и у него были на то основания. Я доверяю его суждениям. Так что на Паланийских островах мы подготовимся к возвращению на проклятый архипелаг.
– Меня устраивает такой ответ, – решил Акыр. – В течение года я останусь с тобой на этом корабле. А после – посмотрим.
С этими словами он развернулся и ушел на нос к жене и дочери.
* * *
Через некоторое время офицеры, а за ними и матросня, разделились на две неравные группы: те, кто решил остаться на корабле со своим капитаном и Феликсой, и те, кто хотел сойти в паланийском порту.
– В порт заходить не будем, – категорически отказал им Акыр. – Возьмете шлюпку – на вас и одной хватит – и доплывете на веслах. Не хватало еще для вас, трусливых псов, сходни лишний раз спускать.
Возражать никто не решился.
* * *
Феликса весь день просидела на лестнице, ведущей на мостик. За пару часов до заката на горизонте стала видна бледная голубая полоса – самый южный остров Паланийского архипелага. У нее был тяжелый разговор с Акыром касательно Дины. Она прекрасно понимала, что никто в здравом уме не доверит ребенка живому мертвецу. То есть, она думала, что понимает, но Акыр смотрел на все иначе.
– Услуга за услугу, – вот что он ей заявил. – Ты за год научишь мою дочь всему, чему возможно. Будешь тратить на нее свое драгоценное время!
– С ума сошел, – поразилась Феликса. – После всего, что я там расписала, ты все еще хочешь, чтобы твой ребенок проводил со мной все свое время? Учился у меня? У меня, гнилой мертвячки?
Горец только хмыкнул.
– Я еще с неделю назад догадался, что ты мертвая.
Феликса вопросительно подняла бровь.
– Дина видела твои руки в тот день. Ну, когда ты разбила бутылку и вышла наконец поесть. Я тогда спросил себя: три дня сидит в каюте, а еды ей никто не носит, почему, неужто голода не чувствует? Потом Дина сказала, что руки у тебя почернели, а к ужину ты пришла вполне здоровой. На следующий день я тебе булавку на стул подложил, а ты и не почувствовала, – девушка только покачала головой, но тут же одобрительно улыбнулась. – И крови на булавке не было. Жрица каждый день тебе что-то лечила… Я было испугался, но быстро успокоился.
– Почему?
– Посмотрел на тебя с дочерью. Ну дела! Никогда не видел, чтоб она с кем так много разговаривала. Просто продыху тебе не дает, вечно что-то спрашивает, показывает, зовет что-то смотреть – а ты и рада, и отвечаешь ей на все, и шутки шутишь, и колдовать учишь, и сказки на ночь рассказываешь. Цефора даже приревновала, – хохотнул капитан. – Мертвяки так себя с детьми не ведут. Ты – что-то другое.
– Я что-то похуже, – горько согласилась она. – Знаешь, каковы маги, восставшие из мертвых?
Акыр покачал головой.
– А я видала таких, – угрюмо продолжила она. – Почти каждый некромант так заканчивает. Проводит свои гнусные эксперименты на трупах солдат, горожан, животных. Многие считают, что создают себе таким образом могучую армию, но потом понимают, что не в силах контролировать столько мертвецов. Им кажется, что все упирается в физиологию. Вот если бы не нужно было тратить время на сон, еду, отдых… И некромант умирает, а потом восстает. Пару недель даже остается самим собой, как живой. Потом съезжает с катушек.
Она говорила, не глядя на горца. Казалось, единственное, что ее занимало, это кисти рук: бледные, не принимающие в себя свет и тепло, не успевшие загореть за время плавания, потому что мертвая кожа не способна загорать.
– Знаешь, почему восставшие так опасны?
Акыр снова покачал головой.
– Они теряют воспоминания. Сначала уходят события – все, что происходило в жизни. Первыми блекнут воспоминания, с которыми не связано сильных эмоций: работа, время, проведенное в пути, то, что связано с знакомыми, но не близкими людьми. Последними уходят сами эмоции. Гнев. Печаль. Веселье. Зависть. Любовь. Без любви им все равно, что происходит вокруг. Даже с самой бешеной яростью можно совладать – уговорить, сдержать, исчерпать. Эмоции выдыхаются со временем…
– Не все, – возразил Акыр.
– Конечно, не все, – усмехнулась Феликса. – Но самые светлые, радостные почему-то не выдерживают дыхания смерти. А без них невозможно существование полноценного разума. Любой хищник разумнее мертвеца, хотя мертвые во многом подобны зверям. Например, они не нападают друг на друга, как волки из одной стаи. Им ведь не нужно делить самку или территорию.
– Ты-то эмоций не начала утрачивать, – после недолгого молчания заметил Акыр. – Ишь, сколько горечи! У меня аж скулы сводит.
Волшебница кивнула.
– Пока нет. Все-таки мы грозная сила, я и Брис. Вместе мы способны бросить вызов смерти. Но не победить. Чтобы победить смерть, нужно чудо, вмешательство богов, их изначальных сил.
– Но ведь это они же тебя и умертвили, разве нет?
– Нет.
Феликса задумалась, как попроще объяснить, в чем разница.
– Эти силы спасли Брис, прежде всего. А мне дали шанс исполнить свое предназначение. Будь я обычным мертвецом, восставшим, меня даже на Острове Жизни было бы не спасти. Только упокоить.
– А тебя можно упокоить?
– Нет. В смысле, я сомневаюсь, что это кому-то под силу. Разве что Вече и Верховные жрицы соберутся вместе.
– Такое ощущение, что ты пытаешься запугать меня, – буркнул Акыр. – Но я вот что тебе скажу. До тех пор, пока моя дочь тебя не боится, и я не стану. Однажды я не поверил ее суждению, но с тех пор, как она провела корабль, я стараюсь доверять ее мнению о людях. Дина не считает, что ты мертвяк, так что…
– Дело твое, капитан, – согласилась в итоге девушка. – Следите за мной как следует. Если хоть на мгновение ты увидишь признаки, которые я тебе описывала, скажи Брисигиде. Она будет знать, как меня обезвредить.
* * *
С Брисигидой Феликсе удалось поговорить не скоро. После разговора с Акыром на горизонте перед бледной голубой полосой земли появилась медленно растущая точка. Постепенно точка превратилась в маленькую гроздь синеватых парусов. Без флага.
– Прошмандовки пархатые, – прокомментировал это зрелище Кистень. – Аж встречать выплыли. Не иначе, магического сторожа на границе вод держат.
– Ты уверен, что у них воинственные намерения? – спросила Брисигида.
Вместо ответа раздался далекий предупредительный выстрел пиратского судна.
– Какой у нас план, капитан? – почти спросили одновременно Лаэрт, Киттерс и Феликса.
Акыр ухмыльнулся.
– Для демонстрации огневой мощи нам по-прежнему не хватает опытных канониров. Так что придется положиться на наших магов, – резюмировал тот. – Что скажете?
– А кто кроме Феликсы на борту владеет боевой магией? – недоуменно спросил Лаэрт.
Феликса поняла.
– Дине достаточно дунуть, чтобы снести им все паруса. А я прослежу, чтобы ей не помешали, – предложила она.
– Ребенок за нас сражаться будет? – нахмурился Кистень.
– Мне это тоже не нравится, – поджал губы Данатос.
– В моем племени в двенадцать лет мальчикам дают взрослое имя, копье и воинский пояс, – заявил Акыр.
– А девочкам? – ехидно уточнила Фель.
Горец слегка смутился.
– Пожалуй, к нам с Диной это не относится, ведь мы не из твоего племени, – напомнила подошедшая Цефора. – Может, кому-нибудь придет в голову спросить мать, что стоит и чего не стоит делать ее дочери?
Акыр нахмурился, но не успел ничего сказать.
– Я как раз хотела тебя попросить позволить мне поколдовать, мама, – встряла Дина. – Ты ведь видела мой ураганчик.
«Она не стала говорить, что это безопасно, – одобрила про себя Феликса. – Не стала навязывать ей мнение. В этом вся воздушная стихия – подхватить порыв, влиться в него, а потом предложить другое направление вместо того, чтобы идти против. Мне бы так…»
– Видела, – ответила Цефора. – Но ведь это будет уже не игра.
– Конечно, мам, – согласилась Дина. – Поэтому мы сделаем все так, чтобы никто не понял, что смерч – мой. Я как бы буду делать все то же самое, что и при игре, а выглядеть все будет так, будто это природный ураган.
– Это возможно? – Цефора повернулась к Феликсе.
– Разумеется, – отозвалась та. – Мы назначим оператора для дополнительной защиты Дины.
– Оператора?
– Того, кто будет направлять созданный шторм. А еще наколдуем видимость пасмурной погоды. Тучи, молнии.
Целительница покачала головой, но тут же улыбнулась.
– Выбора-то у нас все равно нет. Мы не можем вступить в морской бой, правда? Только отвлечь противника, чтобы смыться к крупному острову, возле которого сойдут те, кто не желает плавать с нами дальше. А самим найти скрытое убежище, чтобы подготовить корабль к новому плаванию.
– Да, план такой, – подтвердила Фель.
Их прервал тонкий, невероятно громкий и долгий визг. Источник визга повис на одном из близнецов-матросов, кажется, Кайле.
– Крыс она, значит, боится, – поразился Лаэрт, – а на пиратов с шашкой наголо?
Братья с хохотом успокаивали Дину. Та не особо торопилась слезать у Кайла с плеч.
– Всегда у нее так, – усмехнулся Акыр. – Ерунды трусит, зато серьезные дела делает без лишних волнений. Когда мы бежали из Арделореи, она так же легко вела корабль из гавани. А на берегу снова струсила, ногой на медузу наткнулась.
– Я тоже боюсь медуз, – карикатурно поежился Кистень. – А вдруг она меня между полжопок ужалит?
* * *
Дина начала закручивать смерч прямо на воде. Спустя несколько секунд насосавшая воды воронка уже хищно крутилась на месте, угрожая зацепить одним из ветряных лепестков такелаж. Феликса подхватила управление, но ей было не под силу держать смерч так далеко от корабля. Пришлось зачаровать сапоги, чтобы ходить по воде. Чары считались непростыми, поэтому действовать пришлось быстро: дольше получаса магия не продержится.
Волшебница проверила, что смерч повинуется ее воле, показала большой палец Дине, тревожно вцепившейся в канат, и спрыгнула на волны, прямо через борт. Морская воды пружинила под ступнями в волшебных сапогах, как густая трава. Феликса подпрыгнула несколько раз, чтобы убедиться, что все сидит удобно, и взяла длинный круговой разбег к горсти парусов, которые успели заметно увеличиться за время их подготовки.
Иллюзия штормового фронта уже наступала с северо-запада, и Феликса, хоть и не могла видеть, но живо представляла себе, как суетится команда пиратского судна. Вскоре она увидела этому подтверждение – гроздь парусов начала постепенно редеть, будто кто-то обрывал бледные виноградины с кисти. Когда возня с парусами закончилась, корабль сделал разворот в сторону берега. Волшебница ускорила приближение иллюзорных туч, запустила молнии и под их прикрытием рванула напрямую к кораблю вместе с ураганом.
Вскоре до нее стали доноситься звуки. Кто-то на корабле вопил. Маленькие фигурки человечков, как муравьи, метались по палубе и лезли на рангоут. * «Вот так выглядит паника на море, – подумала Феликса, – и никто из них не чует, что ветер-то вовсе не штормовой!»
Им повезло, что погода к вечеру стала и без того пасмурной и холодной. В солнечный день такая иллюзия вряд ли смогла бы кого-нибудь обмануть.
Феликса старалась держаться так, чтобы воронка смерча крутилась перед ней, а ее саму скрывала из вида. Ей казалось, что воронка растет с каждым ее шагом. Возможно, так оно и было. Оставалось только запустить ее к кораблю и смываться, пока ее не заметили.
Она дала последнюю команду, развернулась…
… И резко ухнула под воду.
От неожиданности и холода она сразу рванулась к поверхности, но тут же остановила себя, осознав две вещи: воздух ей больше не нужен, а волны скрыли ее от моряков с гибнущего от ложного шторма корабля.
«Еще капелька магии, и поплыву, как дельфин», – успокоила Феликса саму себя. Со стороны чародейка напоминала скорее каракатицу, чем дельфина. Если бы кому-то пришло в голову заглянуть под воду, он увидел бы длинный след мелких пузырей, остающийся за ней, словно она толкала воду невидимыми щупальцами.
* * *
Кое-кому и правда пришло в голову посмотреть под воду. Можно сказать, что у него не осталось выбора: смерч смел его одним из ветряных лепестков из вороньего гнезда на фок-мачте «Черной Акулы». Он всегда неплохо справлялся с ветрами, наполнял паруса движением руки и даже мог защитить корабль от несильного шторма.
Но такого он на море еще не видел. За какой-то час небо, укрытое обычной пасмурной пеленой, вздыбилось тяжелым темным свинцом и заметало рогатые лиловые молнии. Капитан приказал идти на всех парусах к берегу, но тут появился смерч, да какой! Выше грот-мачты, равнодушно всасывающий хищным хоботом холодную соленую воду – и откуда он только мог взяться?
Капитан, как и вся команда, запаниковал и приказал убрать часть парусов, опасаясь, что ветер снесет мачты, если наполнит паруса. Вот только никакого штормового порыва ветродуй Ксантрий не чувствовал – а уж он имел опыт в таких делах. Поэтому он был готов, когда смерч подошел к ним: окружил свою голову воздушным пузырем и оттолкнулся от ревущей воронки воздушным потоком, полетев в море. Оказавшись в воде, он не торопился выныривать, вглядывался вместо этого в темную толщу в поисках причины внезапного шторма.
И увидел ответ на все свои вопросы.
* * *
Корабль ждал ее у восточной оконечности Скьортальна, самого популярного среди купцов острова из семи, составляющих Паланийский архипелаг. «Мы так и не назвали корабль, – подумала вдруг Феликса. – Безымянное судно из страны, которой больше нет».
Дина помогла ей выбраться, создав теплый восходящий поток.
– Импровизируешь? – улыбнулась волшебница.
Девочка смущенно кивнула и улыбнулась в ответ.
– Мы придумали имя кораблю! – похвалилась она.
– Но не скажем, пока его не покинут те, кто отказался плыть с нами одним курсом, – напомнил дочери Акыр. – Кстати, ребята, вам пора. Грузитесь в шлюпку.
Несколько угрюмых офицеров и горстка матросов, не более радостных, уже стояли у шлюпки. Судя по всему, в нее уже загрузили бочонок воды и немного еды, хотя плавание до порта займет всего полдня.
– Попутного ветра, – буркнула Феликса и ушла на корму, где заметила Брисигиду. В спину ей донеслось холодное прощание Акыра с моряками и слаженный скрип лебедок, на которых опускали шлюпку.
Дина, рдеющая от внимания, слушала грубоватые похвалы матросов. Брисигида улыбалась, глядя на нее.
– Вот мы и выбрались, – проговорила жрица. – Что дальше?
– Найдем пещеру или бухту, где можно прятаться ото всех, – пожала плечами Феликса. – Начнем подготовку к встрече с тем, что обитает на островах в море Фарнисса. Купим припасов – денег более чем достаточно. Потом отчалим к проклятым островам.
– Звучит просто, – подбодрила ее Брисигида. Заметив, как Феликса насупилась, Брис тоже сдвинула брови. – Тебя тревожит встреча с демоном?
Чародейка покачала головой.
– Нет… то есть да, конечно, это будет не просто. Я хочу поговорить о другом.
– Догадываюсь, – вздохнула жрица. – Ты многого просишь.
– Имею право.
Брисигида ссутулилась и обхватила себя руками, вмиг став какой-то жалкой и обессилевшей.
– Я не справлюсь, – она посмотрела подруге в глаза, – мне просто-напросто не хватит сил. Ты ведь не обычный восставший мертвец и даже не лич. Твоя душа по-прежнему связана с твоим телом, но помимо этого она еще и связана с источником Смерти! Твое тело не сопротивляется регенеративным чарам, как у других некротических сущностей. Я понятия не имею, как тебя упокоить, если ты начнешь терять человечность.
Она говорила очень тихо, голос дрожал. Жрица плакала совсем незаметно, без всхлипываний и спазмов, только мокрые щеки блестели, а из-под длинных ресниц быстро-быстро скатывались капли, одна за другой, одна за другой…
– Послушай меня, – она мягко взяла Брис за плечи, заглядывая в лицо. Из-под опущенных век все так же каскадом стекали слезы. – Ты слушаешь? – Жрица кивнула. – Я не собираюсь взваливать это целиком на тебя. Как только я почувствую, что меняюсь, что становлюсь настоящим мертвецом, я сама себя обезврежу. Мы выкопаем яму где-нибудь в безлюдном месте, такую глубокую, на какую хватит сил, заранее. Ты ее освятишь. Голову нужно будет закопать отдельно, остальное тело обмотать серебряной цепью и кинуть в яму. Потом…
– Хватит!
Брис вырвалась и стала кричать, размахивая руками, как подстреленный лебедь – крыльями.
– О чем ты просишь меня?! Отрубить тебе голову, сковать, бросить в яму – я кто, по-твоему, мясник? А потом жить с этим – с тем, что наследница престола лежит в сырой земле с полным глины и червей ртом и сатанеет от тоски, одиночества, предательства? Это ты просишь меня с тобой сделать?
Брис в приступе праведного гнева оказалась слишком громкой. Весь корабль от носа до кормы затих, уставившись на них.
– А об этом ты когда собиралась сказать? – холодно поинтересовалась Цефора. Она явно не имела в виду упокоение Феликсы.
Феликса сползла на палубу, и ее прорвало. Она стала смеяться, громко, истерично и безудержно. Из глаз брызнули слезы, а она все смеялась, и смеялась, и смеялась…
Пока не почувствовала, как что-то неудержимо подхватывает ее и уносит в каюту. Смех сменился всхлипами, всхлипы – ноющим плачем. Фель слышала, как рядом кто-то плетется, спотыкаясь.
– Устроили тут девчачьи разборки, – буркнул откуда-то слева Лаэрт. – Теперь обе в истерике. Давай, клади королевну на кровать, я дверь закрою. А ты садись!
Это уже относилось к Брисигиде. Жрица тяжело опустилась на койку.
– Значит, так, – заговорил Данатос. Низкий голос вибрировал, как рык. – Вам обеим должно быть стыдно. Во-первых, мы не обсуждали эту чехарду с престолонаследием. Раскрывать эту информацию вот так – верх идиотизма!
Брис прятала лицо в ладонях и молчала. Феликса лежала лицом в подушку, ожидая выговора в свой адрес.
– Во-вторых, – решительно продолжал оборотень, – ты, дорогая императрица, нашла, кого просить об убийстве! Ты вконец сбрендила – просить жрицу Триединой отрубить тебе голову и кинуть в яму, как поганую крысу!
Феликса приподнялась и упрямо замотала головой.
– Вам придется смириться с тем, что я могу превратиться в чудовище. И вам придется меня убить, как поганую крысу, хотите вы этого или нет!
– Умолкни, – попросила Брис, не поднимая головы. – Замолчи сейчас же. Даже слышать об этом не хочу.
– Давайте решим это здесь и сейчас, – сказал Дани. – В чем-то вы обе правы.
Девушки одновременно вскинули головы.
– Фель действительно может начать терять человечность – это неизбежно. Но сегодня говорить об этом рано. Я не закончил, – осадил он Феликсу, которая собралась возражать. – Если мы все-таки увидим, что ты начала терять контроль над собой, разбираться с тобой будет не Брис. Ей такое и правда не под силу, в первую очередь потому, что она утратит свою благодать, если начнет поступать подобным образом.
– Меня вовсе не это беспокоит, – возмутилась Брисигида. – Благодать! О чем мы вообще говорим? Убийство чудовищно по своей природе! Мы не допустим, чтобы тебя убили.
– Ну тогда, вероятно, я убью вас, – Феликса отвернулась к стене. Разговор шел совсем не так, как она его представляла. А как теперь разбираться с командой, услышавшей про ее титул?
– Я с тобой справлюсь сам, – пообещал оборотень. – Не обольщайся. В яму я тебя кидать все равно не стану. Разбираться буду по-своему.
– Будь добр объясниться, по-своему – это…
– Не буду! – рыкнул Дани. – Не стану ничего объяснять! Хватит тебе думать о смерти. Лучше бы подумала о том, как выжить.
Лаэрт кивнул с суровым видом.
– Помирать она собралась, – подхватил разговор шпион. – А нашу страну решила бросить на произвол судьбы? Кто будет выдворять узурпатора? Тебе не приходило в голову, что сама по себе Арделорея из этого кризиса не выберется? Будут рождаться новые маги – и тут же попадать в лапы ассасинов. Кто кроме тебя сможет им помочь?
Феликса открыла рот – и тут же закрыла. Она действительно об этом не думала.
– Антимаги не остановятся на арделорейских волшебниках, – продолжил Лаэрт. – Готов поспорить, они уже строят планы, как погубить магов в остальном мире.
– Получается, я уже не самая главная угроза, – усмехнулась Феликса.
Брис вымученно улыбнулась ей в ответ.
– Стало быть, вопрос закрыт, – резюмировал Данатос. – А теперь вали на палубу объясняться с командой. И ты, сестренка, тоже!
* * *
Палуба встретила ее встревоженным, слегка натянутым весельем.
– Как бишь его теперь?.. – расшаркался Кистень. – Ваше высочество? Ваше величество? Ваша светлость?
– Официальный титул – Ваше императорское высочество. Неофициальный – госпожа императрица. Обращаться к правящей персоне дозволительно только с чистым носом и в выстиранных портках, – съехидничала Феликса. – Так что расслабься, штурман, ты можешь обращаться, как хочешь. Все равно ни по одному из пунктов придворного этикета не проходишь.
Кистень раскатисто хохотнул.
– К тому же, – переглянулась с ней Брисигида, – наша милостивая государыня еще не коронована. У меня есть последний указ императора, но вне тронного зала Славиры он – прах. Указ не вступит в полную силу, пока названный в нем человек не явится на место его действия.
– Дурь какая, – фыркнул Кистень. – Сами себе палок в колеса понавставляли своей… как ее… юристикой.
– Юриспруденцией, – поправил его капитан. – Но как по мне – он прав. Неудобно же! Поэтому не говорила?
– Нет, – покачала головой волшебница. – Хотя и поэтому тоже. Между прочим, для меня это тоже стало сюрпризом, и я все еще не знаю, как буду это разгребать. Меня никто не спрашивал, готова ли я принять такую ответственность, а если бы и спросили – я до сих пор не знаю, что бы я ответила!
– Ты, должно быть, шутишь, – пророкотала Цефора. – Ты не хочешь править?
Феликса усмехнулась.
– Каждый, кто хоть раз прикасался ко власти и пытался использовать ее по совести, хочет держаться от нее как можно дальше, – заверила ее Феликса. – Только эгоисты и мерзавцы получают удовольствие от власти. Мне и капитанская-то должность поперек горла, а тут присватали целую империю! Это не подарок, это бремя – и весьма тяжкое.
Акыр согласно кивнул. Единственный из всех, кто был на корабле.
– Сюрприз, говоришь? – послышался голос из-под навеса мостика. На свет показалась седеющая голова Хольгера. – Да ты единственный человек в Славире, для кого это стало сюрпризом. Вся столица показывала на тебя пальцем и звала будущей императрицей.
– Но она ведь не дочь императора, – удивился Кистень. – Неужто сосватали?
– В Арделорейском престолонаследии есть одно важное отличие, – пояснила Брисигида. – Если наследник бесплоден, он лишается права наследования. Это очень древний закон.
– Почему? – спросил кто-то из офицеров.
– Все потому же. Из-за магии. Почти все особенности арделорейского права продиктованы необходимостью сосуществовать с магами, – ответила жрица. – Придворный маг всегда поддерживает здоровье императорской семьи. До недавнего времени правители имели срок жизни существенно более долгий, чем у других людей, ведь их здоровье поколениями поддерживала магия.
– В результате императорам приходилось передавать власть раньше, чем они по-настоящему старели, – продолжила за нее Феликса. – И если своим детям они еще были готовы передавать власть, то смена династии проходила невероятно тяжело.
Брис кивнула и стала рассказывать дальше.
– У императора Леветира родилось двое детей, двойняшки. Мальчик и девочка. Беременность императрицы протекала очень тяжело, а роды и вовсе ее убили. Когда они приблизились к возрасту полового созревания, стало понятно, что оба бесплодны.
– Да, – закряхтел Хольгер, – так что оба с детства знали, что титул никто из них не унаследует.
– Счастливчики, – буркнула Феликса, – могли заниматься до конца жизни, чем нравится. На имущество-то закон не распространяется…
Брисигида раздраженно покосилась на нее, но комментировать не стала.
– Ходили слухи, что оба ребенка тяжело больны и сопротивляются лечению магией. Аянир и Аннаира… – Брис вздохнула. – Похоже, слухи правдивы, потому что двойняшки очень давно не показывались народу. Я ни разу их не видела, хотя они примерно мои ровесники.
– А я – видела, – задумчиво протянула Феликса. – Но только когда мы были маленькими. Лет до двенадцати они присутствовали на каждой аудиенции, куда приглашали отца. Но я-то тут причем? У нас знатный род, но я не последняя арделорейская дворянка на свете.
Хольгер рассмеялся.
– Разве тебя не готовили с детства быть важной правительницей? Этикет, военная подготовка, многочисленные иностранные языки, политология, экономика, философия…
– Остановись, – поморщилась Феликса. – У всех дворян такое образование.
– Но не все ездят с отцом по дипломатическим миссиям, – жрица решила поддержать Хольгера. – И не все демонстрируют выдающиеся магические способности. Леветир мечтал возвести на трон настоящего мага, чтобы его преемник не совершил ошибок его отца.
– И никто не посчитал нужным мне на это хотя бы намекнуть! – возмутилась волшебница. – Даже Маронда ни словом не обмолвилась…
Брисигида покраснела и прикусила губу.
– Я не знаю, почему, – тихо сказала она. – Но, по-моему, тебя просто еще не считали готовой к этому.
– Хорошо, что император никогда не узнает, что я мертвяк, – съехидничала Феликса. – Уж смерть-то мне точно не прибавила готовности.
– Чего уж теперь ерничать, – крякнул Акыр. – Указ подписан, на троне какой-то узурпатор, а мы здесь, в изгнании. Давайте сделаем, что должно, а потом над всем этим посмеемся.
Офицеры и матросы откликнулись одобрительным шумом. Феликса поджала губы, но тут же улыбнулась, увидев Дину, которая аж подпрыгивала от нетерпения, ожидая конца разговора. «Точно, – вспомнила девушка, – имя для корабля. Они придумали имя кораблю. Или она, она одна».
– Как корабль-то назвали? – спросила она ученицу.
– Око Бури! – выпалила Дина. – Здорово, правда?
* * *
Коппер не любил портовых таверн. Особенно на Паланийских островах. Попробуй найди тут приличную еду! Сплошная рыба. Копченая и полукопченая рыба, соленая рыба, слабосоленая рыба, маринованная рыба, жареная, вареная, тушеная, сушеная… «Рыбы я бы и в море поел! – досадовал Коппер. – Неужто в этой поганой дыре совсем нет мяса?»
