Текст книги "Мертвая вода (СИ)"
Автор книги: Алиса Локалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Ветер взмыл откуда-то из-под трав, заставив их вспыхнуть мириадами оттенков белесо-зеленого, оливкового, хвойного, изумрудного. Ветер разметал волосы, освободив от запаха железа и огня, и Феликса с внезапной ясностью увидела путь к свободе. Руки, вплавленные в цепи, разгорелись с новой яростью, пугая ее густым дымом, валившим от черных звеньев. Металл, капающий с ладоней, тяжелых, но уже свободных, выглядел в тысячи раз светлее целых звеньев.
Феликса закричала от невыносимого жара, продолжая сражаться с растущей цепью. С каждой каплей светлого, как весенний ручей, металла жар усиливался, но тело становилось легче. Расплавленные серебристые капли облепили тело, слились в одно полотно. Цепь исчезла – остался только сверкающий плащ, укрывший плечи, горящие руки, бедра, ступни. Плащ немилосердно давил, пригибал к земле, но она смогла сделать шаг. И еще. И еще шаг, один за другим, медленно, упорно.
Феликсе стало так хорошо, что слезы, настолько горячие, что, казалось, они оставят ожоги на щеках, текли очищающим эликсиром. Тяжесть шагов стала приятна.
Ветер, наполненный всеми возможными травяными ароматами, приятно холодил виски.
Феликса открыла глаза.
– Извини. Кажется, я задремала.
– Ты закрыла глаза всего на несколько минут, – возразил Данатос. Пожал плечами. – Мне не показалось, что ты спала.
– Я и не спала. Так, пригрезилось… Я вообще толком не сплю с тех пор, как мы покинули гавань Бедерана. Сознание понимает, что это ненормально, но отключаться отказывается. Я боюсь однажды открыть глаза и увидеть, что я причинила вред кому-то, – призналась она. – И что я не помню этого просто потому, что это перестало иметь для меня значение. Боюсь однажды перестать чувствовать этот страх.
– Мне ты вред причинить не сможешь, – оборотень сверкнул клыками, – я слишком крепкий. Знаешь, как мы начали работать в паре с Лаэртом?
Фель отрицательно помотала головой.
– Канцелярия и жрицы почти одновременно узнали об одной проблеме, – неторопливо начал свой рассказ оборотень. – Довольно нестандартного характера. Ты-то, наверное, очень хорошо знаешь, что случается с подвластными некроманту существами после его упокоения…
Феликса кивнула. После упокоения некроманта больше не подпитывает никакая энергия, и из любых его конструктов она тоже исчезает, но не сразу, постепенно. Изоляции для таких конструктов достаточно.
– У одного из некромантов, пойманного и устраненного силами антимагов, осталось логово. Длительные поиски ни к чему не привели. Тогда подключили агента Тайной канцелярии. Конкретно – Лаэрта. Жрицы с канцелярией никогда особо не ладили из-за их… хм… методов. И Брис попросила меня тоже этим заняться, в идеале – найти логово до того, как вмешается агентура или другая служба. К счастью, Лаэрт тогда был совсем молодым агентом, и его не волновали тонкости устава и методологический регламент, – Данатос широко улыбнулся, глядя куда-то в морскую даль. – Встретив меня – признаюсь, не в самом эстетичном обличии – Лаэрт поступил далеко не по стандартной инструкции.
– Атакуй, потом расспрашивай? – предположила Феликса с усмешкой.
– Убей, потом препарируй – вот это поближе будет, – фыркнул Данатос. – Новоиспеченный агент вместо того, чтобы хвататься за оружие и устранять угрозу, то есть меня, довольно вежливо представился и честно сказал, что не горит желанием идти внутрь вонючей пещеры в одиночку.
– Некромант жил в пещере? – удивилась Феликса.
Данатос хмыкнул и посмотрел на нее.
– Нет, конечно. В пещере у него находилась только часть лаборатории. Та часть, которая непригодна для использования в помещении. А еще – созданные им существа. Из-за них-то все и искали это логово, ведь даже после его упокоения продолжились нападения. Сигнатурные показатели были схожи, но с менее выраженными силовыми фокусировками. К тому же, нападения шли массово, множественные укусы на телах жертв.
– Плотоядные зомби?
– Мутированные гули, – поморщился Данатос. – Куда более крупные, быстрые и агрессивные, чем обычные.
– Фууу… – протянула Феликса, скривив лицо. Упыри, о которых говорила Ринна, иначе назывались гулями. О трупоедах девушка знала достаточно. – Ну и гадость. А почему на такое опасное и важное задание послали Лаэрта? Да еще одного?
Дани пожал плечами.
– Кто знает. Я всегда думал, что один из старших офицеров пытался таким образом избавиться от талантливого новичка. Знаешь, многим не нравилось, что почти каждый маг канцелярии просил поставить в спарку Лаэрта из-за его способностей проводника. Правда, ни один не мог с ним работать больше одного раза. Всегда что-то шло не так.
– Маронда говорила, что он необычен даже для проводника, – вспомнила Феликса. – Ты знаешь, что она имела в виду?
Оборотень закивал.
– Думаю, да, я понял. Хотя я не очень хорошо представляю себе, как устроены другие проводники, честно говоря. Но одно точно могу сказать: поставка силы – это не единственное, что он умеет. Он может поглощать силу, направлять ее обратно в источник. И когда-то он не слишком хорошо владел этим процессом.
– Брис сказала, что уже работала с ним.
– Да. После того, как мы избавились от гулей, руководство канцелярии претерпело некоторые изменения, – Данатос лукаво сверкнул глазами, – и с тех пор конфронтация с жречеством ослабла. Мы стали работать не в паре, а в тройке в большинстве случаев.
– Вот почему Маронда не знала, – улыбнулась Феликса. – Жрицы не любят передавать магам информацию, особенно о таких случаях. Не хотят, чтобы маги набрали слишком много силы и вернули прежний порядок, как до Тавроса…
– А маги хотели?
Феликса посмотрела куда-то себе под ноги, то ли на скалы, то ли на пляж.
– Я не знаю. Я не хотела таких порядков. Маронда – тем более… Но были еще маги. Такие, как учителя Дины. Как Ксантрий.
Оба замолчали на несколько минут.
– А тебе не противно держать мертвяка вот так за руку? Кажется, от меня на весь мир воняет мертвечиной, – вдруг спросила Феликса.
– Первое время от тебя шел слабый запах мертвеца, – признался полиморф, – такой сладковатый, больше похож на ладан. Но с тех пор, как ты позволила Брис помогать тебе, он исчез почти полностью. Осталось только какое-то подспудное ощущение чего-то странного…
– Как башня Маронды?
– Нет. Не настолько чуждое. Больше похоже на что-то слишком древнее, чтобы быть знакомым, или слишком… – он бессильно выдохнул, не надеясь подобрать нужного слова.
– …опасное? – предположила волшебница.
– Скорее просто могучее. Будто кто-то старый и мудрый стоит за твоим плечом, не злой и не добрый, не живой и не мертвый, жутковатый, но понятный. Уместный.
– А запах? – помедлив, уточнила она.
Данатос улыбнулся, едва приподняв кончики губ, слегка наклонил голову.
– Пока это типичный запах молодой женщины. Терпкий, свежий и волнующий, – оборотень едва заметно покраснел. – Запах яблочного мыла от твоих волос мне тоже нравится. Так что нет, мне не противно. Мне приятно.
Феликса вздохнула, подобрала ноги под себя, придвинулась к нему вплотную, положила голову на плечо и закрыла глаза. Они просидели так до самого заката.
* * *
Когда Ринна проснулась, у костра помимо жрицы и старой волшебницы сидели еще трое. Феликса, оборотень – как там его? Дан-что-то-там… – и юноша, который привел ее сюда. Лаэрт. Это имя она запомнила. Он оказался первым человеком, кто не уделил ее шрамам ни малейшего внимания.
Феликса, Маронда и Брисигида что-то бурно обсуждали, стоя вокруг начерченной на земле пентаграммы с алеющими над концами лучей кристаллами. Ринна даже в сгустившихся сумерках видела, как внутри подсвеченных кристаллов клубится какое-то ярко-красное вещество, словно жидкий огонь.
У костра было тепло, даже жарко, но ее бросило в дрожь.
– Кхак шебя шушштвуешь? – спросил ее Лаэрт, пытаясь прожевать утятину, обглоданную с ножки.
– Что? – не поняла Ринна. – Ааа… Ну, я выспалась, что бывает со мной не слишком часто. Так что чувствую себя хорошо. Есть еще мясо?
Оборотень молча протянул ей миску. В миске обнаружилось ароматное мясо – утиная грудка, горка запеченных на решетке овощей, а под ними – какие-то белые зернышки в мясной подливке.
– Что за каша? – полюбопытствовала Рин, принимая из его рук ложку. – Не видала такой.
– Это рис, – пояснил Лаэрт, совладав наконец с утиной ножкой. – Остатки провианта из Бедерана. С уткой, полагаю, ты знакома?
– Еще бы, – хмыкнула девушка. – Хотя Харм, мой пес, с ними поближе знакомство водит.
Лаэрт звонко хохотнул.
– А о чем они там так спорят? – спросила Ринна, зачерпывая ложкой кашу с утятиной.
Лаэрт и его друг переглянулись и слегка посмурнели.
– Они пытаются понять, почему ты до сих пор жива, – выдавил наконец Лаэрт.
– Пентаграмма помогла понять, что за метки на тебе оставил демон, – Ринна наконец-то вспомнила имя оборотня. Данатос. Вибрирующий мягкий голос продолжал эхом отдаваться в ушах. – И ответ им очень не понравился.
– Чем же? – хрипло спросила охотница, ощутив сухость во рту.
– Эти метки должны проложить ему путь из астрального плана в материальный. А ты должна стать носителем.
Ринна непроизвольно погладила бугристую щеку. Теперь это были не просто шрамы.
– Не пугайся раньше времени, – попытался утешить ее Лаэрт. – Раз мы об этом узнали, этого точно не случится. Зря что ли они там собачатся? Сейчас придут и расскажут толком, что к чему.
Бывший тайный агент оказался прав. Спустя всего несколько минут все трое расселись на бревне напротив ее лежанки.
– Начну с плохих новостей, ты уж извини, – начала старшая из женщин, Маронда. – Вся правая сторона твоего тела покрыта особыми метками, и их физическое отображение – не самая большая беда. Метки принадлежат достаточно агрессивной и могущественной сущности астрального плана, чей вид более известен как демоны огня.
– Как мы и предполагали, велика вероятность, что демона пытался призвать какой-то нерадивый чародей из твоего города, – добавила жрица. Она постоянно сжимала и разжимала пальцы, играла костяшками, щелкала одним ногтем о другой, чем, похоже, невероятно нервировала Феликсу. Та косилась на руки жрицы и поджимала губы, но ничего не говорила. – Призыв толком не удался, но демон использовал ритуал и самого мага как лазейку в наш мир.
– Демонов притягивает материальный мир, потому что в нем они могут видеть результат своих действий, демонстрировать силу более наглядно, – продолжила Маронда. – И кому как не демону огня вызывать самые ужасные разрушения? Очевидно, именно он стал причиной пожара, о котором ты говорила.
– Целый город сгорел, – прошипела Ринна, ощущая поднимающийся по телу жар, – из-за ошибки тупоголового мага?
Феликса подняла голову.
– Поэтому в Арделорее давным-давно запрещены любые эксперименты с астральным планом и некромантией, – сказала она. – Но мы не можем нести ответственность за магов по всему миру. Среди людей любой расы, профессии, возраста всегда найдутся идиоты, и не сомневайся – идиоты всегда в большинстве. Спасибо и на том, что не все они так опасны.
– Помянем, – буркнула Маронда, – этих несчастных. Помимо того, что этот демон стал причиной чудовищной трагедии, он оставил еще и своеобразный якорь, чтобы иметь возможность вернуться в наш мир и набедокурить еще. В качестве такого якоря он использовал твое тело, Ринна.
– Я думала, демоны душу воруют, – прищурилась охотница.
– Душу не так-то просто своровать, – фыркнула Маронда. – Для этого вообще-то твое согласие нужно. А пока демон в материальном мире не проявится, ему и предложить-то тебе взамен души нечего. Метки, которые он оставил – как крючья, которые помогают лезть на стену. От таких кошек камень крошится, зато сцепление надежное. Демон оставил на твоем теле таких крюков не один и не два.
– Что ж он по этим кошкам-то не полез до сих пор?
Ринна, которой только что было невыносимо жарко, теперь зябко куталась в плед, которым ее укрыли на время транса. Шрамы почему-то стали зудеть, но чтобы почесать, пришлось бы вытащить руки из-под теплого пледа. Сидящие напротив нее женщины зверски нервировали своей серьезностью и жалостью.
– Почему до сих пор не полез – точно сказать сложно, – признала Маронда. – Могу только предполагать, исходя из того, чего демоны не выносят. Например, текучая вода. Если ты часто плавала в реках, это могло отпугнуть демона. Еще бывает, что демону нужно укорениться, так что частые путешествия или переезды сбивают злого духа с толку. Демоны не любят храмов и лечебниц. Хм, учитывая огненную природу этой твари, он вряд ли обрадовался твоей поездке за море.
– Еще он мог испугаться твоего пса, – добавила Феликса. – Харм может его учуять, предупредить, что происходит что-то неладное. А еще демоны с трудом терпят собачий лай и другие громкие звуки, яркий свет, серебро, воду, особенно чистую. Соленую и текучую, как уже говорила Маронда, не выносят совсем.
– И что прикажете делать? – пролаяла Ринна, глядя в огонь. – В бочке с морской водой до конца жизни сидеть?
Брисигида присела возле нее на одеяло, сочувственно положила руку на плечо. Ринна вздрогнула, но убрать руку не просила. Только что она готовилась воинственно защищаться от навязанной кем-то воли – и вот уже сникла под прикосновением кого-то, готового ей помочь.
– Никто не будет решать за тебя, что делать, – тихо сказала жрица. – Помощь предлагают, а не навязывают на своих условиях. Я буду рада, если ты просто выслушаешь наши предложения.
Охотница закивала. Брис все так же тихо продолжила:
– Если ты хочешь остаться здесь, мы будем проводить ритуалы очищения, пока не уплывем. Перед отплытием оставим тебе средства защиты. Но чтобы они действовали эффективно, придется носить их с собой всегда, даже спать в амулетах.
– Есть другие варианты? – Ринна посмотрела на Брис странно блестящими серо-зелеными глазами.
– Ты по-прежнему сможешь отплыть с нами. Как видишь, мы неплохо разбираемся в магии, демонах и связанных с ними опасностях, – улыбнулась жрица. – Ты сказала, что мы плывем на верную смерть, но мы прекрасно знаем, что нас ждет. Мы сможем подготовиться.
– Проклятые jстрова – гиблое место, – покачала головой Ринна. – Это все знают. Не зря же никто не вернулся из тумана, окружающего архипелаг.
– Мы вернулись, – подала голос Феликса.
– Мы заплыли недалеко и совсем ненадолго, но немало узнали о том, что там происходит, – пояснила Брисигида. – Поэтому у нас под рукой оказались датчики, которыми мы собрали информацию о твоем демоне. И о демоне с островов.
– Не многовато ли демонов? – Ринна подозрительно шмыгнула носом, все так же глядя в огонь. – Прекрасный расклад. Останусь здесь – рано или поздно попадусь в лапы Вольницы. Да и без них проблем хватает. Не могу я в лесу все время сидеть, листом подтираться, одних зайцев да коренья есть! А в город как приду – обязательно ссорюсь с кем… Или плыву с вами. В логово другого демона. Как в ярмарочный день – два по цене одного!
Лаэрт неуверенно хмыкнул.
– Именно так, – Маронда тряхнула головой и наклонилась к Ринне. – И не факт, что тогда ты избежишь столкновения с местным пиратством. Многих из нас ищут и дадут за нас – живых или мертвых – хорошую цену. Знаешь, почему?
Ринна не ответила, но слушала внимательно. Маронда вовсе не нуждалась в ответах.
– Потому что мы – последние маги западной Арделореи, – голос Маронды звучал жестко, неоспоримо, будто каждое слово заковано в металл. – Мы выжили, когда нас преследовали и пытались убить, а наши враги не из тех, кто легко сдается. Это, знаешь ли, даже подогревает мою гордыню – меня считают особо опасной. И, черт возьми, правильно делают! А вот эта высокомерная мерзавка, – она ткнула узловатым пальцем в Феликсу, – назначена преемницей императора. Госпожа императрица, кстати, в свое время достигла выдающихся успехов в области боевой магии, так что на месте любого демона я бы убралась с ее дороги.
Феликса резко встала и ушла от костра.
– Ишь как ее корежит! – проворчала Маронда. – Я знаю, почему. Вечно с ней так… сначала выпендривается, мол, все на свете знает и все может. Потом стыдится – раз то-то не получилось, значит, ни на что она не годится. А в конце концов делает, что должно. Молча и без истерик. А ты, дева, послушай старушку, – она снова повернулась к Ринне. – Можешь всю жизнь бегать от опасностей, то от одной, то от другой – от жизни-то не убежишь. Или будь храброй и встреть все беды лицом к лицу, но – бок о бок с соратниками.
– Даже не знаю, что и сказать, – покачала головой охотница. – Императрицы, волшебницы, демоны… Я девка простая. Росла в маленьком городе. Осиротела, потом работала до надрыва пупа. Озлобилась вконец, живу в лесу бобылем. Хреновый я спутник для ваших приключений.
Лаэрт коротко хохотнул и хлопнул ладонью по колену.
– Завидую я людям с природной скромностью! – прокомментировал он. – Разнесла отряд из десятка здоровенных мужиков и сидит румянится, я, говорит, не боец, приключения не для меня. А бедный Коппер до сих пор штаны пачкает, когда лай собачий слышит. А если при нем свистнуть, рыдает, как девочка.
– Ринна, ты, кажется, не до конца осознаешь, какая опасность тебе грозит, – добавил Данатос. – Рано или поздно хозяин меток явится к тебе, забыв про то, что он не любит собак, воду и соль. Он возьмет свое. А ты ничего не сможешь с этим сделать, ты вообще перестанешь себя чувствовать. Демон начнет делать то же, что всегда делают демоны: убивать, пытать, жечь и разрушать. Он убьет твою собаку. Он сожжет весь лес на острове. В твоем теле он сможет вытерпеть дорогу на корабле, а значит, все жители островов тоже окажутся под ударом.
Охотница молчала, опустив голову.
– Прекратите. Нельзя ждать от Ринны решения сию минуту! – вступилась за нее Брисигида. – Мы все сделаем все, чтобы защитить и себя, и тебя от любых напастей. Честно говоря, мне очень страшно. Но я уверена, что при должной подготовке мы со всем справимся. Конкретно для тебя мы уже кое-что можем сделать.
Ринна подняла голову и выжидающе посмотрела на Брис. Жрица нащупала на шее тонкую цепочку и вытянула из-за пазухи витой серебряный амулет с многочисленными кристаллами кварца, хрусталя, флюоритов и раухтопазов.
– Это амулет Триединой. В Палании, насколько мне известно, ее тоже почитают. С его помощью я смогу постепенно ослабить, а потом и устранить сигналы твоих меток. Пока ты спала, мы не только сняли информацию, но и подготовили кое-что для ритуала очищения.
Она встала с расстеленного одеяла, отошла к палатке с начерченной рядом пентаграммой, взяла из-за полога небольшой ящичек без крышки. Внутри стояли баночки, склянки и миски, накрытые хлопковым полотенцем.
– Ощущения будут не из приятных, – предупредила она Ринну. – Метки будут как минимум саднить. Вот это, – она достала из ящичка маленькую бутылочку с бледной зеленоватой жидкостью, – нужно выпить. На вкус ужасно, но не больно.
– Ну, хуже перловки на воде я уже вряд ли когда-нибудь что-то попробую, – отшутилась Ринна, принимая бутылочку. – Прямо сейчас пить?
– Пей, – кивнула Брис. – С завтрашнего дня нужно будет пить это дважды в сутки. Мужчин попрошу уйти.
Ринна залпом выпила отвар, едва заметно скривившись.
– Нет, пусть останутся, – попросила она вдруг. – Не люблю, когда от меня уходят и отворачиваются. Все время кажется, что это из-за шрамов, а меня это злит.
– Хочешь, я даже пялиться буду? – сверкнул зубами Лаэрт.
Брисигида посмотрела на него исподлобья, и бывший агент тут же перестал улыбаться.
– Тебе придется полностью раздеться, – пояснила жрица. – Насколько я знаю, по местным обычаям незамужней девушке не принято обнажаться перед малознакомыми мужчинами…
– Да, – кивнула Ринна, – но по местным меркам я вообще на редкость неприличный человек. Сяду к ребятам спиной, чтобы не слишком смущать.
Она отвернулась лицом к костру и стала стягивать с себя куртку. Всю жизнь люди неприязненно смотрели на Рин: ее часто просили надеть капюшон, прикрыть шрамы, встать к зрителям цирка другой стороной… После представлений она назло всем ходила в безрукавках, даже если было холодно. Она давно сбежала из цирка, но строптивое желание мозолить глаза своими шрамами, оказывается, никуда не делось.
Ринна услышала, как Брисигида у нее за спиной вздохнула и стала доставать и открывать многочисленные баночки с мазями.
* * *
– Вонючий порт вонючего острова с гребаными толпами вонючих пиратов! – возмущался Лаэрт. – Кистень прав. Скьортальн – настоящая помойка.
Светлые волосы агент выкрасил самодельным составом в каштановый цвет и перетянул кусочком ткани. Он постоянно протягивал руку, чтобы почесать затылок, но тут же отдергивал – краска не успела засохнуть и еще пачкалась.
Данатос старался не обращать внимания на его нытье. Шпион всегда себя так вел, когда считал ситуацию не критичной. К тому же, Лаэрт говорил правду: порт Скьортальна отчаянно провонял подгнившей рыбой, прокисшим вином и немытыми телами. Даже в Бедеране, который казался оборотню образцом нечистоплотности, было не так противно находиться.
Несколько раз их зазывали из узких переулков девицы весьма недвусмысленного вида – даже грудь прикрыта не у каждой. Лаэрт, который обычно и шагу не мог ступить, не пошутив с какой-нибудь девчонкой, и не думал глядеть в сторону этих дам.
– Надеюсь, хотя бы соль на этой помойке найдется, – ответил наконец Данатос. – Мясо на местном рынке я бы не рискнул покупать. Разве что такое, которое еще бегает.
В порт их привела необходимость пополнить не только припасы, но и команду. В то время, как они искали рынок поприличнее, Акыр искал таверну подороже. «Будь у нас выбор, – ворчал капитан, когда они сошли на берег со своей шлюпки, – я бы не набирал здесь вообще никого. Но сейчас единственный выбор, который у меня есть – это не набирать пьянчуг и наркоманов».
Приличный рынок они все-таки нашли. Расспросив без малого половину порта и едва избежав схватки с зазывалами на рынки неприличные. Впрочем, даже после всех расспросов понадобилось обостренное обоняние оборотня, чтобы разыскать один-единственный на весь город рынок, где не торговали тухлятиной и фальшивками, да еще и втридорога. Рынок для местных.
Здесь не орали зазывалы, не размахивали рыбинами толстые торговки, не клянчили милостыню лже-сироты и бродяги, не стояли со скучающим видом карманники. Каждое место за прилавком согласовывали с Вольницей, и налоги через администрацию города шли капитанскому совету. Любой, кто хотел торговать на Островах, должен так или иначе договариваться с морскими разбойниками.
Арделорейские купцы на Паланийских островах никогда не торговали. Брезговали. Но сегодня Лаэрт и Данатос увидели в порту сразу три корабля с новым красно-бело-черным арделорейским флагом с полосатой красно-черной лентой, обозначающей негласное разрешение на торговлю на территориях Вольницы. Акыр, увидев эти корабли, оплевал себе всю бороду.
К счастью, пиратский рынок предназначался для снабжения кораблей. Нанять повозку, чтобы доставить покупки в порт, оказалось не так уж дорого.
– Надолго, видать, собрались, – присвистнул возница. Он был явно из островных паланийцев, рыжий, крепко сбитый мужик с обветренным лицом. – Отплываете на юг?
– Ну не на север же, – весело ответил Лаэрт. – С севера много добычи не привезешь!
– Ваша правда, – мужик подкрутил ярко-рыжие усы. – Вольница на север, как в ссылку, плавает! А патрулировать острова кто-то должен. Товары на материк и с материка возить. Торговать наш брат умеет плохо – без обид – а жить как-то надо. Земля суровая, с урожаями тоже как повезет. Кабы не Вольница…
Данатос перестал слушать льстивого возницу. Он не верил ни единому слову оправдания, которые жители придумывали для морских разбойников.
Когда мореплаватель Фарнисс только получил звание командора, он, вернувшийся из путешествия на север, с ужасом рассказывал о том, как изменились приоритеты пиратского братства – вместе с главой капитанского совета, неофициального правителя островной части Палании. К власти пришел жестокий и жадный человек. Он встретил прославленного командора ультиматумом: или арделорейские торговые корабли начинают регулярные рейсы до островов, или ни один их корабль не будет допущен в эти воды.
Фарнисс решил, что даже такое откровенное оскорбление не стоит войны, и больше не вернулся на островную часть Палании.
– Ребеллион, – буркнул Лаэрт, как только болтливый рыжий возница уехал, – не слишком-то долго он размышлял над прозвищем! Слыхал официальный титул?
Данатос, конечно, слыхал. И теперь думал, как Феликса отреагирует на это имя.
– Его императорское величество Аянир, первый своего имени, – продолжал ворчат Лаэрт. – Очень сомневаюсь, что это настоящий Аянир, сын Леветира. Наверняка самозванец.
– Хотелось бы в это верить, – вздохнул Данатос. – Хотелось бы верить, что вражда отца и сына еще не стала традицией арделорейских правителей. Давай грузиться.
Они приплыли на Скьортальн в двадцати шлюпках, чтобы спокойно увезти все припасы и новых членов команды, если Акыру повезет и он таковых найдет. Матросы с «Ока Бури» ждали их в порту возле шлюпок, и теперь они все вместе перетаскивали бочонки, мешки и ящики с припасами.
Акыр подошел к причалам только к вечеру. С удивительно многочисленным сопровождением, возглавляемым огромным лысым чернокожим моряком. На вопросительный взгляд Данатоса Акыр расплылся в широкой улыбке и хлопнул чернокожего по плечу, до которого едва смог дотянуться.
– Нынче нам везет! – громко сказал горец. На лице чернокожего появилась блистающая здоровой эмалью улыбка. – Это Ранжисона. И он канонир. И все его племя – канониры, а другие спутники – опытные мореходы. Знаешь, кого они ищут? Лесного духа, свершившего месть над гнусными работорговцами!
– Долгих лет тебе, Ранжисона, – Лаэрт и Данатос по очереди пожали великану руку. – А знаешь ли ты, уважаемый канонир, что твой лесной дух – молодая девка?
Ранжисона раскатисто расхохотался. Бархатистый низкий смех шел откуда-то из самых глубин необъятного мощного торса, затянутого багровым кушаком поверх свежей холщовой рубахи. «Не слишком традиционная одежда для сардана, – подумал Дани. – И говорит очень чисто. Давно, стало быть, плавает».
Ни в одной стране Сарданафара Данатос не бывал. Лаэрт – тоже. Феликса наверняка хотя бы раз заплывала на север Сарданафара, в одно из княжеств-фаров или в недавно объединенный Кессах. Возможно, даже сказала бы, какое из многочисленных племен сардан породило плечистого Ранжисону.
– Акыр-ага рассказал! – пробасил сардан. – Братишку выкупил сегодня. Меня и самого тащили через лес на небольшом острове к северо-востоку от Скьортальна. А потом как засвистит! – Слабый акцент у Ранжисоны все-таки был. «Засвистит» у него звучало как «засвыстыт», и Данатос едва заметно улыбнулся. – И все разбойники побежали, а Ранжисону и его людей оставили. Мы освободились, построили лодку и приплыли сюда за моим братишкой. Мне сказали, его хозяина уже почти две недели никто не видел, поэтому продали за гроши.
– А тебя не пугает место, куда мы поплывем? – продолжил расспрашивать канонира Лаэрт.
Сардан слегка посерел.
– В недостатке храбрости Ранжисону еще не обвиняли, – укоризненно ответил он. – Но я понимаю твой вопрос. Мой народ зовет это место Хажия Азира. По-вашему – Испорченные острова. У нас считают, что это обитель дьявола. Кто не боится дьявола – герой!
– Ранжисона – изгнанник, – пояснил Акыр. – Узник чести, так сказать.
– Ранжисона мог быть вождем, – сардан гулко стукнул себя кулаком по широкой груди. – Но меня изгнали, чтобы замирить более могучее племя. Я не сержусь на них, – он перехватил возмущенный взгляд Данатоса. – Все хотят жить. Ранжисона сильнее других. Только я мог выжить без племени. Но кое-кто ушел вслед за мной, и возращаться стало совсем незачем. Будь Ранжисона герой, – он хитро улыбнулся, – основал бы свое племя. Но Ранжисона не герой – пока. Так что поплывем к дьяволу в логово. Хорошее дело. И жалованье немалое.
Акыр хлопнул сардана по спине и пошел проверять, все ли закуплено и готово к отплытию. Лаэрт прошел следом за ним к одной из лодок.
– А про Феликсу ты ему сказал? – спросил он шепотом.
– Что именно? – невинно воззрился на него горец.
– Ты знаешь.
Капитан вздохнул.
– Сарданы иначе относятся к мертвецам, знаешь ли, – уклончиво ответил он наконец. – Я намекнул. Ранжисона не похож на человека, который любит расспрашивать, как мне показалось.
Лаэрт поджал губы, но возражать не стал.
Гребцы расселись по скамьям. Парни Ранжисоны тоже взялись за весла. Плыть предстояло не так уж далеко. Вовсе не до маленького островка где-то между Скьортальном и Гардйо, другим крупным островом дальше к северу. Только до границы видимости с острова.
Их корабль, «Око Бури», был слишком приметным, чтобы заходить в бухту. Маронда предлагала зачаровать шлюпки так, чтобы они плыли сами по себе весь путь, но Феликса сказала, что незачем впустую тратить силы и вызывать подозрения шлюпками из ниоткуда. Так что «Око» прятался за ближайшим мысом, в месте, которое им подсказал Кистень. «Вольница – они ведь кто? Сплошь бестолочи! Рифов боятся. А я тут каждый камушек знаю, так-то. Сюда никто даже носа не сунет, вот увидите», – пообещал им штурман.
Оставалось только навести иллюзию того, что они плывут до какого-то из кораблей в гавани. Маронда и новоиспеченный магистр Феликса немного поспорили, но в итоге соорудили амулет, который Лаэрт активировал, когда им предстояло взять курс к тайной стоянке их корабля. Агент недоверчиво потер амулет – позеленевший от времени медный грош, использованный ради неприметности, – и увидел, как от каждой лодки отделилась вполне реального вида копия. Копии преспокойно плыли к ближайшему кораблю, скромному небольшому судну без флага. Они с Данатосом подозревали, что это был временный корабль почившего капитана Мирхарда, который собратья по Вольнице пригнали с острова, когда Мирхард не вернулся, но еще не успели выставить на продажу.
«Око Бури» невозможно заметить с моря, если не знать, куда смотреть, а с суши вообще не разглядеть из-за ощерившегося ряда голых, похожих на шипы скал. Искусство навигатора не просто провело огромный корабль по рукаву фьорда. Он проплыл кормой вперед, так что сейчас корабль мог в любой момент взрезать форштевнем волны и умчаться в открытое море.
Что он и проделал, едва приняв моряков из шлюпок на борт.
* * *
Почти два десятка кристаллических датчиков зависли в разномастных сосудах с дистиллированной водой. Процесс дистилляции Феликса вспоминала матерясь и сквозь зубы, но необходимое оборудование все-таки удалось воспроизвести.
Теперь вода служила для считывания информации с кристаллов, побывавших в тумане и водах проклятого архипелага. Над каждым сосудом Феликса и Маронда установили маленькие зеркала: походные, собранные у всех девушек с борта «Ока Бури», одолженные у тех моряков, кто привык бриться, даже драгоценные, извлеченные из сокровищницы в трюме.
