Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
– 9 -
Ида ненавидела войну.
Наверное, эта ненависть – обычное дело, особенно для женщины. Будь ты матерью или дочерью, сестрой или возлюбленной, война будет значить крах твоего мира. В этом можно не сомневаться. У мужчин иные отношения с ней, их выбор чуть проще: или сражайся, или беги. Женщинам же приходится принимать решения иного толка.
Чем кормить детей, если сожжены поля? Как жить после того, как тобой попользовались вражеские солдаты – и стоит ли предложить себя ещё раз, в обмен на еду для детей? Ждать ли, если вот уже несколько лет неизвестно, что случилось с возлюбленным? Где жить, если дом, в котором ты свила своё гнездо, сгорел до головешек?
Иде доводилось видать войны. И женщин. И все эти вопросы в их глазах.
Но для неё все было более странным и сложным. Для неё война война была не просто непрекращающимся кошмаром, о нет; для Иды, сколько она себя помнила, война была соперницей. Самой хитрой, притягательной и губительной из возможных. И у Иды, разумеется, не было ни шанса при таком раскладе... но она пыталась. Она стала лекарем при боевом отряде, в котором служили два самых дорогих ей мужчины, и делала всё, чтобы они прожили подольше.
У Иды были мечты, очень наивные и простые. Она хотела быть женой, матерью и хозяйкой красивого дома; примерять украшения и наряды, устраивать праздники и, возможно, завести домашнее животное. Например, балрионскую синюю свинку.
Но самая большая проблема, наверное, была в том, что она точно знала, чьей женой хочет быть. И понимала в глубине души, как безнадёжно и невыполнимо её желание. Всё, что оставалось ей – это походы, сражения и редкие секунды покоя между ними.
Предгорная кампания в этом смысле была тяжелее прочих. Воевать с драконами – это совсем не то же самое, что покорять человеческие или орочьи поселения. Даже с учётом внешних и внутренних союзников потери были огромны. К тому же, это было морально очень тяжело, потому что драконий край казался... мирным. Уютным. Прекрасным.
Иде было тяжело пользоваться роскошествами этого дома, зная, что тут жила семья, полная любви и надежд. Не заметить это было невозможно: Иду поселили в комнате, принадлежавшей раньше хозяйке дома. На фронте было затишье, потому она изучала свои покои и читала дневник той драконицы, что жила тут раньше.
Последнее время она рассказывала только о том, как развивается её ребёнок в яйце. И Ида, читая раз за разом, в очередной раз размышляла о женщинах и войне. А ещё о детях, которых, если посмотреть правде в глаза, у неё, скорее всего, не будет.
* * *
Когда Жакрам ушёл, она осторожно прикоснулась к трещинам на яйце.
– Давай, малыш, – прошептала она. – Я не уверена, можно ли тебе помогать. Попробуй справиться сам...
Ответом ей, как и раньше, стал лёгкий пинок изнутри скорлупы там, где лежала её ладонь.
Вздохнув, Ида свернула хвост кольцами и приготовилась ждать.
Жакрам был, разумеется, прав: не время и не место для материнских чувств. Или жалости. Или других подобных вещей. Но быть может... возможно, порой стоит рискнуть и отыскать их в своём сердце. Чем темнее ночь, тем ярче звёзды, не так ли?
* * *
Жакрам хмуро смотрел на закат, ощущая злость и сильнейшую моральную усталость. Разговор с Иженом был коротким, но, как и следовало ожидать, весьма неприятным – младшенький буквально клокотал от сдерживаемой ярости. Одно хорошо – кажется, девчонка была ему действительно дорога. И даже не только в качестве инкубатора. Это было что-то новенькое, к слову: обычно младшенький предпочитал использовать по несколько девочек за раз, но придавал им не больше значения, чем, например, обуви. Хотя справедливости ради надо сказать, что особенного садизма за ним тоже не наблюдалось – как минимум, исходя из отчётов подосланных Жакрамом и леди Розой шпионок. Младшенький мог быть жестоким уродом, если того требует дело, но это не было его опцией по умолчанию. Хотя... тут смотря что считать жестокостью.
Жакрам поморщился, снова вспомнив антимагические браслеты на тонких запястьях и тень уязвимости в этих огромных, полных чувств глазах. Странно, но их оранжевый цвет почему-то казался чужеродным, неправильным... он и сам не знал, откуда берутся такие мысли.
Он снова задумался об истинных парах. Интересно, по какому принципу боги (или кто там ещё) отбирают их? Вот взять хоть его гостью. Чем она так отличилась, что стала парой Ижена? И почему братец привязался к ней – только ли потому, что они какие-то там истинные, или в этом и правда есть нечто большее?
Жакрам не знал, почему его это вдруг так заинтересовало; возможно, это было любопытство. Не одной же Иде проявлять исследовательские порывы? Рано или поздно он тоже встретит свою пару.
Неплохо было бы понять, к чему готовиться.
– Киди!
Молодой ужик, который был при Жакраме чем-то средним между учеником и мальчиком на побегушках, тут же скользнул в комнату.
– Командир?..
– Распорядись, чтобы ужин мне подали сюда. И да, мы с моей гостьей разделим трапезу. Приведи её.
– Слушаюсь!
* * *
Лимори размышляла.
Собственно, ничего другого ей и не оставалось – она уже обследовала место своего заточения и убедилась, что выбраться просто так не получится. Применять магию Тьмы тоже было рискованно: её пленитель, брат Ижэ, тоже был Призрачным драконом. Такого просто так не одурачишь жреческой магией; то есть, попробовать можно, но бить следует наверняка.
Убедившись, что в её временном пристанище нет ни лазеек, ни сколько-нибудь полезной информации, ни тайников, которые можно было бы легко считать, она присела на низкую мягкую кровать в позе спокойствия. И задумалась.
У неё была миссия, возможно, самая важная, какую только поручали Жрицам Предвечной – она должна была остановить Её Тень. Это была честь... но и, как ни крути, ответственность. И Лимори, разумеется, боялась не справиться.
Самое неприятное в ситуации было то, что она провела рядом с Ижэ столько времени... да во имя Матери, он сам частично рассказал ей о Тени и о своих сомнениях касаемо применения этого оружия. Почему она не попыталась надавить, узнать больше? Впрочем, ругать себя теперь бессмысленно. Нужно снова встретиться с Ижэ и поговорить серьёзно, не позволяя ему увильнуть. Это вполне могло сработать: составив определённое представление об этом драконе, Лимори знала точно – он не так плох, как можно счесть на первый взгляд. Немного безумен, мучится сомнениями, балансирует на грани самоуничтожения – но ещё не переступил черту. Она верила в Ижэ и знала, что это не эмоции влюблённой женщины... это не только эмоции влюблённой женщины. Благо она, Лимори, никогда не была из тех, для кого любовь к мужчине может стоять на первом месте.
В любом случае, она должна была встретиться с Ижэ. Но для начала следовало позаботиться о том, чтобы след госпожи Гун затерялся в охваченном войной Предгорье. Это было логично: драконица Гун растворится в воздухе, а Лимори, никому не известная полукровка, объявится.
Как ни крути, план замечательный. Но имелся в нём один небольшой недостаток: для его успешного выполнения она должна была сбежать отсюда. Что было, прямо скажем, не так уж просто – на первый взгляд, это было отменно защищённая и охраняемая ловушка. Но одну брешь Лимори всё же успела заметить... в тот самый момент, когда её похититель смущённо отвернулся.
Она задумчиво прикусила губу.
Это всё сомнительно с этической точки зрения – но место ли здесь для этики? В конечном итоге, её похитили, и она имеет право защищаться, как может. И делать ради свободы, что понадобится.
Например, и далее пользоваться магией знатного рода фейри, унаследованной от отца.
И соблазнить, а после – обмануть своего похитителя.
* * *
– Следуйте за мной, – сказал молоденький людозмей, изо всех сил стараясь казаться грозным и величественным. – Лорд Жакрам ждёт вас!
Лимори подавила улыбку: юноши, подражающие взрослым, всегда вызывали у неё нечто сродни умилению. "Интересно, – размышляла она. – Лорд Жакрам – это тот, кто меня похитил? Или мне предстоит познакомиться с ещё одним игроком? Это было бы некстати. Лорд – обращение к демону или фейри. Но имя явно не демоническое. Фейри... тоже не похоже, но тут никогда не угадать – у полукровок каких только имён не бывает. В любом случае, встреча с кем-то из фейри была бы очень некстати... С другой стороны, Даани тоже несколько раз называл Ижэ "лордом". Так что, вероятнее всего, речь всё же идёт о его брате." Она поставила на это, желая испытать удачу – и угадала.
"Значит, сегодня везение на моей стороне", – подумала она, глядя на ожидающего её мужчину. – "И, судя по всему, во многих смыслах".
Стол был накрыт в кабинете, обстановка которого каким-то чудом не была разрушена в ходе бушевавшего тут совсем недавно сражения. Сохранилось даже стекло, заменявшее одну из стен и открывающее поистине потрясающий вид на горы.
Даже обожжённые войной, они были прекрасны. Особенно – в лучах заката. Лимори даже замерла на миг, любуясь. Не это ли удача – успеть повидать легендарное Предгорье?
– Должно быть, это тяжело, – сказал лорд Жакрам. – Видеть свою родину в огне.
Лимори тут же мысленно отвесила себе подзатыльник. "Ты – госпожа Гун, – напомнила она. – Драконица. Огненная. Ты не Лимори и не можешь вести себя, как она. Это не Ижэ."
Последняя мысль отозвалась лёгкой болью в груди.
Интересно, как он там? Очень огорчился из-за того, что план рухнул? Сильно ли пострадал особняк? В порядке ли Даани и библиотека? Лимори провела там не особенно много времени, но успела по-своему привязаться к этому дому. И не только к дому.
Она отдавала себе отчёт о причинах, по которым они с Ижэ сблизились. Им обоим было одиноко; обоим было не с кем поговорить откровенно в самый критический момент. Она не спрашивала, что именно произошло между драконом и его парой, но знала точно: может, он и любил её, но ни секунды не мог доверять. А вот с Лимори, как ни глупо, они с самого начала оказались в одной лодке. И, пожалуй, в чём-то были очень похожи. Хотя она и предпочитала не задумываться – в чём именно, но в глубине души знала ответ...
Так или иначе, лорд Жакрам был другим. Они – враги, и об этом ни на секунду не следовало забывать.
– А не вашими ли молитвами моя страна нынче в огне? – уточнила Лимори холодно. – Не вы ли пришли сюда, чтобы убивать и грабить?
На лице дракона не дрогнул ни единый мускул.
– Мой отец всегда предпочитал красивые слова, – сказал он. – Вроде "вынужденной военной интервенции", "война во имя свободы" и "миротворческой миссии". Но по сути да, ты права, моя драгоценная сноха, мы пришли сюда именно за этим – убивать и грабить. Мы пришли за властью. За чем же ещё? Это если говорить глобально. А так... лично я пришёл, потому что мне приказали. Вот и вся история. И не надо притворяться, будто ваше чудесное Предгорье – беспомощная жертва. Вы прекрасно знаете историю и не можете не понимать: война – закономерный итог. И фундамент для неё заложили ваши соотечественники.
Лимори понятия не имела, о чём речь, потому ограничилась взглядом, полным праведного гнева (как минимум, она постаралась наскрести в своей душе его как можно больше).
– Садись, – он кивнул на свободный стул, приставленный к сервированному на двоих столику. – Не хочу ужинать в одиночестве.
Лимори была не в том положении, чтобы спорить.
– Вина? – драконьи глаза мягко мерцали в полутьме пещеры.
– Вы всегда так милы с врагами? – сарказм был не лучшим выбором, но Лимори просто не могла сдержаться.
– Да брось, – губы Жакрама покривила презрительная улыбка. – Мы ведь с тобой почти родственники! Пара моего любимого братца... Какие тут могут быть церемонии?
– Значит, я могу уйти? Коль мы почти семья. Или держать кого-то в плену – это, в вашем понимании, проявление родственных чувств?
– Вполне себе, – дракон скривился, будто вспомнил нечто крайне неприятное. – В какой-то степени, плен – единственное проявление родственных чувств, с которым я сталкивался постоянно... Впрочем, не суть. В любом случае, ты никуда не уйдёшь. К чему глупые вопросы?
– Глупо было бы не попытаться, – сказала Лимори и пригубила вина.
Лорд Жакрам хмыкнул.
– Пожалуй... Итак, развей мои сомнения: ты любишь моего брата?
Лимори мысленно взвесила все "за" и "против".
– Смотря что считать любовью, – отозвалась она. – А вы любите своего брата?
Жакрам удивлённо моргнул, и равнодушная маска вновь дрогнула – будто рябь по воде побежала. Он быстро взял себя в руки, но Лимори всё равно засчитала себе очко.
– О, так Ижен не рассказывал о наших трогательных взаимоотношениях? – сказал он насмешливо. – Придётся мне тебя просветить: мы ненавидим друг друга. Впрочем, думаю, ты поймёшь, если я скажу, что Ижена невозможно любить. Он – лицемерный жестокий психопат, способный на всё ради собственных интересов.
Лимори почему-то подумала, что, попроси она Ижэ описать Жакрама, характеристика в итоге была бы такой же. Слово в слово. Это не меняется: разумные, сколь бы могущественны они ни были, всё так же продолжают игнорировать пресловутое бревно в собственном глазу. И ненавидеть в других те самые качества, которые упорно не хотят замечать в себе.
– Это только половина правды о нём, – сказала она спокойно. – Ижэ – разносторонний и весьма противоречивый дракон.
– Вот как? Защищаешь его? – в его голосе прозвучали ядовитые нотки.
– Пытаюсь быть объективной.
Он кивнул, принимая ответ, и продолжил:
– И всё же – истинная пара. Как это работает? Что ощущает существо, встретив свою половинку?
"Понятия не имею. И не желаю знать!", – сказать так нельзя было. Но очень хотелось.
Лимори вся эта кутерьма с истинными парами слегка раздражала. Она с уважением относилась к Предназначению, но упорно не понимала, почему навязанную свыше условную любовь принято так романтизировать. Её отец был фейри, мать – полуорком-получеловеком. Очень разнообразное наследие, что уж там, но было нечто общее, что объединяло эти расы: у них не было истинных пар.
И слава Предвечной.
В теории Лимори могла в недобрый час оказаться чьей-то парой, но это было бы односторонним влечением, никак не влияющим на её собственное право выбора. Её подобное устраивало. Она привыкла доверять Матери и призванию, но предпочитала иметь некую свободу. Истинность, на её взгляд, лишала подобного.
Взять хоть Ижэ и его пару. Выбрали бы они друг друга, если бы не пресловутая истинность? Впрочем, Лимори отдавала себе отчёт в том, что в ней говорит банальная ревность.
Вопрос в другом: что отвечать лорду Жакраму? Лимори взвесила всё так и эдак и решила для себя: почему бы не описать настоящие впечатления от встречи с Ижэ? Хуже не будет.
– Пара – это странно, – сказала она осторожно. – В первый момент не понимаешь, что такого особенного в этом существе, но взгляд раз за разом останавливается на нём. Замечаешь красоту – для начала только физическую. Не обязательно в целом – взгляд, улыбку, изгиб губ... Потом начинаешь видеть точки пересечения на более глубоком уровне, ощущать своеобразное созвучие, как если бы тайные струны ваших душ вибрировали в похожем ритме. Начинаешь замечать, будто проблески, истинные порывы и чувства. Видеть глубину и красоту несовершенства...
Она прикрыла глаза, раздумывая, как ещё выразить мысли.
– А ты поэтична, – усмехнулся Жакрам. – Это сюрприз. Надо признать, я себе иначе представлял боевых дракониц.
– Мы разносторонние, – отозвалась Лимори сухо.
Пора было признаться самой себе, что она была совершенно неубедительна в роли огненной драконицы. И чему тут удивляться? Совершенно противоположные стихии не могут не сказываться на поведении.
– Я вот не поэтичен, – сказал лорд Жакрам. – И ненавижу саму идею истинной пары. Или души – на демонический манер. Как ни называй, на мой вкус всё равно ничего хорошего. С какой стати я должен любить какого-то первого встречного?
По сути Лимори была с ним полностью согласна, но всё же подыскала подходящее возражение.
– А разве любовь в какой-то степени работает не так же? – уточнила она. – Почему мы влюбляемся в кого-нибудь – первого встречного или десятого? Не думаю, что этому всегда есть объективные причины. Как ни крути, в чувствах действительно много от судьбы и предназначения. Кому суждено стать друзьями, кому – врагами; кому – любить, кому – ненавидеть. Мы выбираем, о да. Но было бы гордыней и глупостью считать, что дело тут только в нас. Слишком многое зависит от того, как упали карты.
– Не знаю, – сказал Жакрам равнодушно. – Я никогда не любил.
Лимори доводилось как-то слышать о забавном артефакте, шкатулке правды. Якобы каждый раз, когда в одной комнате с этой игрушкой кто-то лгал, крышечка поднималась, и внутри оказывалась приплясывающая белокожая девочка в костюме молочницы. "Ложь-ложь-ложь, это – ложь," – напевала она.
Так вот, в данном случае шкатулочка точно должна была открыться и запеть.
Может, Мать и не пожелала открыть ей душу лорда Жакрама, но были вещи, которые Жрицы Предвечной замечают сразу. Например, застарелую боль потери; в сидящем напротив неё существе оная ощущалась очень и очень остро.
И это могло быть ключиком. Магия очарования, унаследованная от отца, помогла бы за это уцепиться. В кого влюбишься быстрее, чем в собственную фантазию? Ей было достаточно использовать немного колдовства, чтобы стать похожей на ту (или того), кого Жакрам потерял.
Только вот было это совершенно бесчестно. Она не хотела пересекать черту, пока не убедится, что нет других способов.
– В какие игры мы играем, лорд Жакрам? – спросила она, слегка наклонившись и глядя в его глаза. – К чему эти разговоры о любви? Пожалуйста, перестаньте ходить вокруг да около!
Он насмешливо улыбнулся.
– Я хочу понять, что связывает тебя с Ижеени, потому что собираюсь предложить тебе сделку. Такое объяснение кажется тебе достаточно откровенным?
Лимори, обычно вовсе не склонная к употреблению алкоголя, поняла, что ей срочно нужно выпить ещё.
* * *
Ижен должен был сымитировать реакцию на похищение фальшивой пары. Разыграть потерю, злость, отчаяние, опустошение, волнение.
И у него была очень большая проблема с этим; дело в том, что ничего не потребовалось изображать – он действительно всё это чувствовал.
Не так, как в тот раз, когда якобы ощутил смерть Гун... иначе. Без магических всплесков, без истерик... Это было не про магию или инстинкты.
Это было про чувства.
Особняк без Лимори казался пустым. Он привык возвращаться и находить её там, привык к неспешным откровенным разговорам, к её спокойствию и холодной насмешке в глазах. А ещё он начал ей доверять – настолько, насколько в принципе мог.
Своей паре, например, он не доверял совершенно. Его к ней тянуло, несомненно, они были в чём-то похожи, но положиться на неё он не мог. Особенно после той клятвы, которую она дала.
С Лимори была другая история. Он ей верил. Она понравилась Даани. Полюбила его библиотеку. Она была... важна. Кажется, даже важнее, чем он считал до того.
И вот она у Жакрама.
Кто знает, что старший братец делает с ней прямо сейчас? Не раскрыли ли её? Не убили ли? Ижен сжал руки в кулаки. Это была ироничная и совершенно дурацкая ситуация: он нанял девушку вместо своей пары, чтобы ею без сомнений пожертвовать. И привязался настолько, что теперь был категорически не готов к подобным жертвам. Он поймал себя на том, что не столько боится, что его обман раскроется, сколько опасается, что её тогда убьют.
Безумие. Совершенное и абсолютное.
Ему почему-то вспомнился один из разговоров с Лаари. Они обсуждали ложь и работу под прикрытием. "Знаешь, в чём самая большая проблема с враньём и притворством? – сказал тогда демон. – В том, что никто не может притворяться вечно. И не криви так лицо, просто поверь – никто. Даже я. Но да, всё зависит от личности. Большинство просто становятся собой, выходят из роли, совершают ошибки. Потому это самое большинство и непригодно для шпионской работы, таких надо отсеивать ещё на подходе – слишком нормальные, если ты понимаешь, о чём я. А нормальный долго и постоянно притворяться кем-то другим не сможет: настоящая личность вылезет наружу, как пить дать. Неприемлемо! Вот так и выходит, что годятся для таких дел только социопаты, патологические лжецы, азартные игроки и хладнокровные целеустремлённые сволочи. Но даже тут есть один забавный риск: изображая другую личность, другие чувства, другую жизнь, всегда рискуешь заиграться. Ложь перестанет быть ложью – и это, можешь мне поверить, самая большая опасность, какая только может быть".
Как это часто бывало в случае с Лаари, он оказался прав. В сфере, имеющей прямое отношение к разуму и его подводным течениям, Лаари в принципе не было равных, если разобраться.
Но от этого не легче.
– Держи, – Даани поставил перед ним гранёный стакан с чем-то ядрёным и присел напротив. – Ты как?
– Потрясающе, – бросил Ижен. – Просто сказочно! Лимори в руках братца, и, если её раскроют, у меня будут огромные проблемы.
– Ничего особенного не случится, – отозвался Даани лениво. – С тобой. Ты сможешь выкрутиться. Но её-то убьют, конечно... и, быть может, тебе стоит признать, что именно в этом твоя проблема. Не так ли?
Ижен бросил на Даани нехороший взгляд.
– А тебе стоит исчезнуть с глаз моих.
– Чтобы ты и дальше сидел тут и страдал? Уволь. Как по мне, романтический печальный образ тебе не к лицу. Нет, я мог бы принести плед, подыскать тебе подходящий подоконник и подобрать пейзаж, на фоне которого твой вдохновенный взгляд смотрелся бы особенно драматично...
– Когда-нибудь ты договоришься, – прищурился Ижен, с облегчением чувствуя, как раздражение вытесняет навалившуюся тоску.
– Вот, уже лучше, – Даани зубасто усмехнулся. – Ты мне больше нравишься, когда злишься.
Ижен только отмахнулся.
– Вот всю жизнь мечтал тебе нравиться. Ночей не спал!.. В Бездну это всё. Тут другое. Ты умный, вот и скажи: что мне делать?
Даани открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Ижен его перебил.
– Хотя, я знаю и сам: забыть. Я сделал всё, чтобы она выжила, не так ли? Дальше – не мои проблемы. Это самая логичная линия поведения в такой ситуации.
Даани покачал головой.
– Если ты хотел услышать нечто подобное, то не стоило спрашивать у меня. Потому что, как по мне, ерунда это всё.
– Прости?
– Ты эмоционально вовлечён, – сказал демон. – Это очевидно. Девчонка зацепила тебя, и глубоко. Было бы логично оставить всё, как есть. Это правильно. Но я готов спорить если не на свою задницу, то на чью-нибудь точно: ты просто не сможешь.
– Я же смог наблюдать, как умирал Ажар, – отозвался Ижен. – Я смотрел – и ничего не сделал. С ней тоже смогу. Велика ли проблема?
Даани бросил на него быстрый, внимательный взгляд.
Ижен мысленно поморщился. По правде, раньше смерть Ажара была запретной темой – он не позволял упоминать это и никогда не обсуждал. А сейчас... Он даже не знал, почему заговорил об этом. Возможно, потому что Лимори была чем-то похожа на покойного братца. Дурочка! Наивная идиотка, продолжающая верить в большее несмотря ни на что.
– Дело дрянь, господин лекарь – пациент совсем плох, – сказал Даани и усмехнулся. – Одна радость – диагноз понятен.
– Серьёзно?
– Ага-м. Не нервничай только, но, как мне кажется, ты влюбился. И не сверкай так глазами – со всеми рано или поздно случается.
– Не со мной, – отрезал Ижен. – Я не понимаю... Я действительно не понимаю. Она не моя пара. Более того, я уже встретил свою! Пару, душу – как хочешь. Да, я не признал её, но в любом случае дальше всё очевидно. Лимори... между нами нет ничего. Ни единой искры! У меня нет никаких причин её любить.
– Ну да, – Даани ухмыльнулся. – Ты доверился ей, увидел в ней близкого человека, впустил в свою библиотеку. А для тебя – и для неё – это всё равно что сердце. Никогда не задумывался, что эта библиотека – нечто вроде твоей драконьей сокровищницы? И не притворяйся, что не понимаешь, о чём я... Так вот, говоря о причинах. Она спокойная, умная, предана своему делу, отлично играет в шахматы и видит в тебе не врага, а личность. Она сочувствует тебе и защищает. Вы оба интересуетесь ментальной магией, оба имеете непростые отношения со Смертью, оба, уж прости, немного психи. А так – да, у тебя нет ну вот вообще никаких причин её любить! Ни единой.
– Значит ты думаешь, что значение пар преувеличивают? – уточнил Ижен. – Хотя, учитывая историю моей семьи, следовало догадаться...
– Ну почему же сразу – преувеличивают? Пара – это возможность иметь детей, единомышленника, магически совместимое, ментально созвучное существо. И – для демонов – шанс не сойти с ума. Где ты тут видишь преувеличение? Но вот то, что пара не всегда равно любовь – это факт. В смысле, велика вероятность, что ты влюбишься, потому что Предназначение и всё такое, потому что то самое ментальное и магическое созвучие не проходит даром, потому что Предназначение сакрально...
– Сакрально? – Ижен жёстко усмехнулся. – Пока меня не было, ты накурился пыльцы фей и начитался бредней для тринадцатилетних человеческих девочек?
– Нет, – отозвался Даани ему в тон. – Всего лишь научных трактатов. Где сказано, что пару обычно встречают на гребне эмоционального излома, в определяющих будущее обстоятельствах. Она ставит перед решающим выбором, задаёт, если можно так сказать, главный вопрос. Но... нигде ни разу не сказано, что можно любить только пару.
Даани вздохнул.
– В Предгорье, насколько я могу судить, истинная пара – это культ, – продолжил он. – Что неудивительно, учитывая их демографическую ситуацию. Да и Обретение связывает в этом смысле оборотней по рукам и ногам: если уж признал кого-то парой, то уйти не сможешь. Ни магия не позволит, ни слившиеся ментальные поля; это как оторвать от себя кусок, знаешь ли. Но... посмотри на демонов. Да вот хоть на моих родителей! Они обожают друг друга, в курсе всех дел, идей и любовных похождений половинки, но по факту съезжаются только тогда, когда хотят сделать очередного ребёнка. Им так удобно. В остальное время – живут полной жизнью, обмениваются магиями и впечатлениями, путешествуют по мирам... кстати, я рассказывал, что моя матушка нынче подрабатывает певицей в техногенном мире?
Ижен потрясённо моргнул.
– Ты шутишь.
– Ни разу, – ухмыльнулся Даани. – Очаровывает демоническим голосом, манипулирует людишками и позволяет продюсеру думать, что он ею пользуется. Тебе привет передавала, кстати.
Ижен усмехнулся.
– Ты ей тоже – и я даже не хочу спрашивать, что такое "продюсер". В любом случае, хочешь знать моё экспертное мнение? Не влюбляйся. До ужаса непрактичное и неудобное состояние.
– Ещё бы, – Даани поднял бокал в пародии на тост. – Не переживай по этому поводу. Где я – и где любовь? Я лучше обложусь симпатичными полукровками. Пятью или шестью.
– О, я тоже так думал, – ухмыльнулся Ижен. – И вот мы здесь...
– Хватит меня пугать! У меня тонкая душевная организация, да к тому же ещё и ранимая психика. Мне будут сниться кошмары... Скажи лучше, что ты на самом деле – если опустить всю рефлексию – собираешься делать?
Ижен прикрыл глаза и усмехнулся.
– В том-то и дело, верно? Я не знаю.
Даани задумчиво прищурил глаза.
– Ты ведь понимаешь, что мне придётся всё рассказать Лаари? – уточнил он.
– Я – понятливый мальчик, знаешь ли, – отмахнулся Ижен. – Реши сам, как расставить акценты – и делай, что должен. Мы слишком долго друг друга знаем, чтобы я сомневался.
Он отвернулся и задумчиво покачал бокалом, наблюдая, как напиток, переливаясь, искрится, отражаясь по-разному в сотне граней.
– Возможно, мне стоило бы пойти Жакраму навстречу. Выпустить Тень Предвечной, если он так хочет. Возможно...
– Не думаю, что Жрице понравился бы такой вариант, – отметил Даани. – Она едва ли захотела, чтобы её так спасали. И тут я склонен с ней согласиться.
– Я тоже, – отозвался Ижен. – В этом и проблема.
