Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
– 21 -
Ярость.
Она бурлила в Ижене, кипела, шипела. Он сознательно не подавлял её – лучше это, чем горечь, сомнения и сожаления, верно? Линия игры выбрана, первый ход сделан, и поворачивать назад нет смысла.
Жёстко... да. Рискованно? Да! Но как ещё вести эту партию? Он обдумал слова и рассказы Лаари, собственный опыт знакомства с драконами, текущие обстоятельства – и не нашёл другого хода.
Пара? Здесь всё рухнуло.
Нет, скорее всего, теперь драконы отстанут от Гун. Он достаточно ясно дал понять, что через неё повлиять не получится; это должно остудить их пыл. Возможно, она даже оценит такой ход... намного позже, когда злость утихнет. Но что теперь между ними есть – или может быть?
Они с самого начала хорошо подходили друг другу, да. Им было хорошо в постели. Инстинкты влекли их. Они оба, наконец, были пленниками собственного прошлого, узниками, вольными или невольными, чужих игр – и жизнь свела их на гребне волны, в Вольных городах, будто спрашивая: "А чего вы действительно хотите? Что вы готовы отдать ради свободы?".
И каждый из них дал ответ. Стоит ли удивляться, что эти самые ответы не совпали?..
* * *
– Зачем?
А, у братца голос прорезался. Вот уж радость-то...
– Жакрам, я не в настроении и не готов решать шарады. Ты не мог бы выразиться конкретнее?
Брат резко преградил Ижену путь.
– Зачем ты предложил мою кандидатуру?
Ещё и этот притворяется идиотом...
– Только не говори, что ты против, – поморщился Ижен. – Не поверю. Хочешь сказать, не задумывался об этом? Брось, Жак, я слишком давно и хорошо тебя знаю. Получить больше власти и открыть новые горизонты для своих обожаемых змей – скажешь, тебе это не пришло в голову?
Жакрам бросил на него косой взгляд.
– Я никогда не пойму тебя, Ижеени.
– Нечего понимать. Я сказал им правду, хотя изначально не собирался поднимать этот вопрос так рано. Но в разрезе новых факторов... ты – идеальная кандидатура.
Жакрам помолчал.
– Ты не боишься, что пережал? – уточнил он. – Не боишься, что они плюнут на наши проблемы и решат просто уничтожить? Это не ерунда, Ижеени, не пустая игра. Это – наш единственный шанс на свободу...
– Для тебя – да, – сухо отозвался Ижен. – Для меня, судя по всему – просто смена хозяев. Меня такое не прельщает.
– Ты считаешь, драконы могут быть хуже Лаари?
– Я не хочу и дальше учиться разбираться в сортах дерьма – раз. Лаари я знаю давно, в отличие от драконов – два. И тебе придётся принять эти правила игры. Потому что ты сам в любом случае не можешь лично вести переговоры – клятвы не позволят. Это у нас три. Так что оставь меня в покое и займись чем-нибудь общественно полезным. Например, обдумай ситуацию с сестрой, в идеале – попробуй ещё раз связаться с ней по своим каналам. Этому Зику придётся что-то отвечать; советую заранее решить, что именно. А теперь прости, но у меня дела.
Да, много-много дел. Но для начала...
* * *
Лимори улыбнулась, когда он вошёл.
Они посмотрели друг на друга и так же одновременно слегка нахмурились.
Ижену безо всяких консультаций с лекарями стало очевидно, что состояние её резко ухудшилось.
Что бы она ни прочла в его душе, ей это не понравилось.
– Что произошло? – голос её был тих. – Переговоры прошли настолько плохо?
Он медленно подошёл и присел на кровати рядом, осторожно касаясь тонкого, как тросточка, запястья. Когда это она успела настолько исхудать? И раньше была хрупкой, но это...
– Всё не так уж плохо – сказал он честно. – Но я виделся со своей парой.
– О, – она прикрыла глаза. – Ты не должен передо мной притворяться, будто встречи с ней тяготят тебя...
– Но они тяготят.
Они помолчали. Её руки чуть подрагивали – разлад добирался до нервной системы. Быстро, как же быстро...
– Не объяснишь? – не требование, но осторожная просьба.
– Я уже говорил тебе – мы с ней по разные стороны. Она постоянно играет за моей спиной... как и все в моей жизни, впрочем. И сейчас, наверное, это дошло до точки невозврата. Может, она и совместима со мной – но она не моя душа. Я отказываюсь верить в это.
Лимори прикрыла глаза.
– Прости, Ижэ но ты порой так драматичен и романтичен...
– Я?! – он даже подскочил в изумлении. – Ты меня ни с кем не перепутала, нет?
Лимори тихо рассмеялась, но тут же судорожно закашлялась. На её губах осталась кровь.
– Прости, – сказала она. – Прости, ради Предвечной. Я не хотела тебя обидеть... просто меня порой удивляет... как на самом деле жаждут любви те, кто прячет от неё душу... Чем больше стен и колючек они вокруг себя строят – тем больше жаждут встретить того, кто докажет им возможность чуда, кто преодолеет все эти невообразимые преграды. Но их не так уж просто перепрыгнуть, да? В этом суть, что такую стену агрессивного одиночества почти невозможно преодолеть. Вот и получается замкнутый круг...
Ижен молчал, глядя в эти чарующие глаза. "Тебе удалось, – подумал он. – Тебе – удалось..."
– Я думаю, ты слишком строг ко своей паре, – Лимори осторожно сжала его руку. – Это не так просто – оказаться по другую сторону. Речь ведь не только о любви, мы оба знаем. Всё сложнее.
– Знаю. Но что можно построить на таком фундаменте?
– У драконов длинная жизнь, – она ободряюще улыбнулась ему. – Недоразумения сгладятся. Драконы всегда остаются с парами, знаешь? Ты будешь счастлив, Ижэ. Ты достоин этого больше, чем кто-либо.
Он молчал. Могло ли это быть ложью? Игрой? Сделать вид, что поддерживаешь соперницу – тактика стара, как мир. Возможно ли, что все его чувства к ней – лишь чары фейри? Возможно ли?..
Да, возможно.
– А как же ты и Жакрам? Вы ведь пара?
Лимори ощутимо вздрогнула, но это явно не был страх разоблачения.
– Он так сказал, – спокойно признала она, будто не придала этому факту особенного значения. – Не знаю, насколько это правда.
– Не понял... цветов не было?
– Цветы? Кажется, понимаю. Маки, – она слегка улыбнулась. – Я очень люблю маки. Они возникли у меня перед глазами, когда... с моей аурой произошло это недоразумение. Я потеряла сознание, потому не знаю, что с ними было дальше. Это и есть знамение пары?
Ижен сжал кулаки. Жакрам... манипулятивная мразь, как и всегда. Хоть что-то в этом мире неизменно.
– Да, – он постарался скрыть от неё свой гнев. – Не думай об этом, брат больше и пальцем не прикоснётся к тебе. Никогда. Скажи... я посоветовал его кандидатуру на одну должность. И собираюсь оставить в живых. Ты простишь мне это? После всего, что он сделал с тобой?
– То, что он сделал со мной, было во многом недоразумением и стечением обстоятельств. Вокруг война, а на войне случается и не такое. С другой стороны, он – твой брат. Он умён, решителен, на многое готов ради тех, кого считает своими... Я думаю, ты сделал правильный выбор.
– Учту. Но ещё ты думаешь, что моя пара поступает правильно, так?
– Я думаю, она поступает так, как считает нужным. И причины у неё на это наверняка есть.
Красивые ответы. Не слишком ли? Впрочем, такие высказывания в равной степени могут принадлежать и подлой манипуляторше, и идеалистичному существу, выросшему в стенах Храма...
– И что, ты бы тоже предала меня на месте пары? Стала бы играть за моей спиной, используя свою власть?
– Это сложный вопрос, – сказала она, помедлив. – И ответ зависит от обстоятельств и того, что стоит на кону. Я определённо не стала бы делать что-то подобное ради себя или выгоды, но ради чужих жизней...
– Давай перефразируем, – Ижен прищурился. – Предположим, ты получила надо мной абсолютную власть... разум, чувства, эмоции – меняй, что хочешь, приказывай, что хочешь...
– Мне претит идея подобной власти над живым существом.
– И всё же. Скажи, ты бы приказала мне отправить Тень Предвечной обратно, если бы получила такое могущество вот прямо сейчас?
Она прикрыла глаза.
– Это поставило бы меня перед ужасным моральным выбором. Мне претит подобный приказ, Ижэ. Но и с Тенью... она не может оставаться здесь. Рано или поздно это приведёт к трагедии. Снова.
– Представь себе, согласен, – он коротко усмехнулся. – Если я пообещаю, что после заключения договора с Предгорьем найду способ отправить эту тварь обратно – поверишь мне?
– Я поверю тебе, – ответила она не сразу, но сомнений в голосе не было. – Поверю. И благодарна... это безумно важно для меня. Знаю, ты не хочешь поднимать эту тему, но я смогу уйти спокойно, зная, что воля Предвечной будет выполнена... да, я поверю тебе. Спасибо за всё, Ижэ. Ты стал для меня чудом.
Ижен смотрел – на кровь на губах, на тонкие запястья, на запавшие глаза. Если он ошибётся сейчас... О цене такой ошибки не хочется даже думать. Возможно ли, что она – очень хороший игрок?
Возможно.
Всегда есть вероятность этого.
"Не надо", – прошептала рациональная часть его разума. – "Это безумие".
И снова – возможно.
Но...
– Я тоже, – сказал он. – Я тоже поверю тебе.
Призрачное пламя послушно явилось на зов и закружилось – прямо напротив его сердца.
– Что ты делаешь? – её глаза испуганно расширились. – Ижэ, что бы это ни было – не надо!
"Поздно," – подумал он.
И порадовался, что она не знает стародемонский. Всё же, говорить такие вещи во всеуслышанье...
– Я стою перед тобой, как последний вопрос перед последним ответом. Я смотрю на тебя, как смотрят на чудо. Я верю тебе, даже если это ошибка всей моей судьбы. Я падаю к твоим ногам, как раб – но по своей воле. Я поспорю за тебя с миром, с долгом, с традициями, с Нею Самой. Я не хочу жить в мире, где не живёшь ты. Я бросаю тебе всего себя, как игрушку – и надеюсь, что ты будешь бережна. Я поступаю так, потому что не могу – иначе.
– Ижэ...
Слёзы на её глазах. Она что, понимает? Впрочем, уже наплевать.
– Возьми моё сердце.
* * *
Ижен гадал, как это будет. Он почему-то ждал боли, был к ней готов, принял её. Это было бы закономерно, верно? Любовь частенько сводится к боли...
Или, быть может, он катастрофически мало знал о любви раньше.
Прямо между ними билось его энергетическое сердце. Оно сокращалось, трепетало, как настоящее, и это было одновременно страшно и очень легко – как первый полёт.
– Что мне делать? – прошептала Лимори на грани слышимости.
Обычно невозмутимая, сейчас она казалась испуганной и совершенно ошеломлённой одновременно. От этого зрелища тиски страха, сковавшего душу Ижена, окончательно расступились – так не смотрят корыстные манипуляторши, получившие в свои руки чужую жизнь.
– Возьми его, – он тепло ей улыбнулся. – Возьми моё сердце. Ну же!
– С ума сошёл! Я... я же могу навредить! Я не умею... я не умею обращаться с этой магией! Ижэ! – о да.
Она действительно в ужасе.
Кажется, даже умереть она не боялась настолько сильно. Ну не потрясающее ли существо? В его груди заворочалось что-то тёплое, пока незнакомое... наверное, некоторые называют это нежностью.
– Меня зовут Ижеени, – сказал он мягко, легко. – Так назвал меня мой настоящий отец, и, сколько бы я ни отрицал это имя, только оно – моё. И... не бойся. Обещаю, ты не навредишь. Тебе всего-то нужно, что прикоснуться на одну секунду – дальше всё случится само собой.
Её руки дрожали – уже не из-за болезни. Он видел, как постепенно выправляются энергетические потоки, столь безжалостно разорванные. Она не обращала на это внимание – слишком сосредоточилась.
– Что, если я сожму слишком сильно? – её огромные глаза смотрели с искренним испугом. – Что тогда?
– Всё будет в порядке, – пообещал он. – И тебе лучше поспешить. Вдруг кто-то войдёт и навредит мне?
На самом деле, разумеется, прервать ритуал было невозможно – это он точно знал. Но можно ведь и немного приукрасить, верно?
Сглотнув, она осторожно свела руки лодочкой, едва-едва касаясь поверхности энергетического сердца.
И время для них замерло.
Она смотрела ему в глаза с тысячей эмоций, сливающихся и переплетающихся. Наверняка почувствовала, что вот сейчас – в это мгновение – может просить для себя всё, что угодно.
Он не сможет не отдать.
Она чувствовала это. И медлила. Соблазн велик... он понимал, о да.
И, когда он уже поверил, что она не станет просить, она тихо сказала:
– Ижеени...
У него в груди всё оборвалось. Что же, за свои ошибки надо отвечать, верно?
– Я у твоих ног. Проси, – здесь и сейчас он не мог сказать ничего другого.
– Отдай мне часть той боли, что причинил тебе твой кровный отец. Раздели её со мной надвое.
Ижен застыл.
Мягко вспыхнув, сердце растворилось, восстанавливая её энергетические каналы, возвращая времени обычный ход... но ничего уже не было обычно.
Просто не могло быть.
– Ты...
– Ты...
Они замолчали, глядя друг на друга. И что, что тут можно сказать?!
Они так и сидели в тишине, заново переживая случившееся.
Потому что любые слова были бы тут лишними.
* * *
Жакрам медленно сделал шаг от двери.
Он не знал наверняка, что чувствовал. Слишком много странных, противоречивых порывов, ему обычно не свойственных, перемешались в душе. Инстинкты привели его сюда, заставили активировать установленные человеческими лекарями хитрые следилки, но теперь... Он не мог даже сказать наверняка, чего именно хотел, застыв у двери изваянием. Чтобы ритуал удался? Или нет? Чтобы девчонка попросила Тень, и он мог бы с чистой совестью свернуть ей шею? Или наоборот, чтобы прикончить братца, снова получившего в свои руки то, чего Жакрам хотел?
Даже сейчас он ни в чём не был уверен. Одно знал наверняка – стоит пойти и заняться делом, дабы не наломать непоправимых дров.
Так он и поступил, хотя вся его сущность требовала обратного... По счастью, Жакрам давно научился усмирять свои порывы.
К сожалению, мысли не так уж просто было заглушить, и они бурлили внутри, как варево в ведьмовском котле.
Сколько Жакрам себя помнил, он ненавидел Ижеени больше других братьев. Хотя у них и были все предпосылки для дружбы – схожие интересы, двойная игра, ненависть к отцу... но Жакрам обрубал все попытки сближения, и дело было не только в банальном "каждый за себя".
Правда в том, что он завидовал.
Ижеени всегда везло. Он играючи получал привилегии: свободу (его клятвы почти не ограничивали и разве что сбежать не позволяли), информацию (там, где Жакраму приходилось собирать крупицы, в распоряжении младшего брата была личная библиотека лорда Лаари), поддержку (стоило не сомневаться, кому именно достанется самый богатый контракт или самая безопасная боевая позиция). Всегда, что бы ни происходило, можно было не сомневаться: Лаари подарит своему любимчику самую достоверную информацию, самые надёжные амулеты, самые полезные знания...
Но даже это ерунда по сравнению с тем, что Ижеени исподволь подарили право на своё мнение. И пусть Лаари сделал это лишь из-за того, что ему нравилась в игрушках дерзость, пусть! Главное – не причины, главное – результат.
Этому щенку позволялось говорить. Сыну эльфийской шлюхи, нахальному мальчишке было позволено то, что всегда запрещалось Жакраму, сыну великой царицы, полководцу, раз за разом бросавшему отцу в ноги победу за победой.
Это сводило с ума.
Своего пика их взаимная ненависть достигла после казни Ажара.
В ночь перед тем, как это произошло, Жакрама навестил Лаари. "Завтра намечается мероприятие, – сказал он. – Будет голосование. Если хочешь, чтобы половину твоей змеиной резервации заморили голодом или продали в зоопарки – проголосуешь "против". Если же хочешь для них послабления и прекращения казней – проголосуешь "за" Ты понял меня?".
Жакрам понял. И, когда отец сказал голосовать "за" или "против" казни Ажара, Жакрам проголосовал "за".
И, разумеется, напоролся на полный ненависти, шока и непонимания взгляд Ижеени.
Он был единственным, проголосовавшим против. Отец, разумеется, потом месяц не выпускал его из пыточных... а когда всё же выпустил, робкие ростки братской дружбы между Ижеени и Жакрамом обернулись лютой, всепоглощающей ненавистью на долгие годы.
Как того, видимо, и хотел Лаари.
И... Жакрам знал, что его голос ничего бы не изменил. Но отвращения к себе от этого не стало меньше.
Ижеени был счастливчиком, не понимающим своего счастья. Его по-отцовски любили – пусть даже больной, извращённой и нездоровой любовью, Жакрам был бы согласен и на такую... но ему никто не предлагал, конечно. Ижеени дали свободу, но он не мог этого понять – ему было не с чем сравнивать.
Малолетний счастливый дурак. Конечно, он мог позволить себе свободу, великую любовь с парой Жакрама и прочую дурь... Что сам Жакрам мог противопоставить этому?
Он не смог бы отдать своё сердце – оно принадлежало его народу, а потом уже – ему самому.
* * *
В кабинете Жакрама поджидала, сверкая чешуйками, хорошая новость – змея-лазутчик наконец-то сумела добраться до Иды. Это заставило его самодовольно улыбнуться: умение втайне добывать информацию и находить обходные пути давно стало искусством. И неприятным сюрпризом для большинства противников. Если уж Ижеени недооценивал его, то что об остальных говорить?
Кивнув маленькой чёрной змейке, Жакрам щедро напитал её своей силой.
– Сетра? – позвал он.
– Жакрам, – в голосе Иды, к его облегчению, не было слышно ни боли, ни даже страха. – Я так рада тебя слышать!
– Обрисуй обстановку, – он тоже был рад, но это не было первостепенной проблемой.
– О, конечно, – сестра явно слегка смутилась. – Я у драконов, и тут всё странно.
– Странно? – насторожился Жакрам.
– Понимаешь, у меня чувство, что я не в плену, а на курорте. Глупо звучит, я знаю, но никак иначе не могу...
– Ида.
– Да?
– Ты знаешь, что ты – пара Зика Медного?
Ответом ему стала тишина. Чёрная змейка, сестра-близнец которой сейчас находилась возле Иды, молчала так долго, что Жакрам забеспокоился – не прервалась ли связь?
– Ида?
– Я здесь, – голос сестры звучал растерянно и огорчённо. – Нет, я не знала. Хотя мне следовало догадаться, но последние несколько дней...
– Можешь не объяснять, – может, Жакрам и был чёрствым солдафоном, но уж не до такой степени. – Скажи мне: правда ли, что между вами расцвели цветы?
– Да. Он сказал, что это реакция защитного плетения.
Жакрам неслышно ощерился. Хитрый щенок! Как обидно, что Ида не придала этому значения и не рассказала вовремя! Тогда у Жакрама было бы в руках намного больше рычагов. Увы, сестра была замечательной, умной, упорной нагини – но не политиком и не интриганкой. Совсем. В свете новых перспектив это оказалось проблемой, потому что трону нагов не помешал бы второй наследник. Впрочем, не всё ещё потеряно... и она могла бы быть очень, очень полезной – при условии...
– Ида, – начал он. – Понимаю, мой вопрос может быть тебе неприятен, но – как бы ты отнеслась к политическому браку?..
– 22 -
Ида понимала, что ничего не понимает.
Ей принесли клетку для кролика. И еду, в порядке разнообразия готовую. И украшения – зачем-то. И игрушки для Чаку. И ещё подушек, чтобы удобнее было уложить хвост. И пообещали, что "наряды будут готовы чуть позже, госпожа, потому что нужно учесть ваши расовые особенности"...
Она не слишком хорошо разбиралась в таких вещах, но плен у опасного врага совершенно точно представляла себе иначе.
Ида не была идиоткой (как минимум, не полной) и догадывалась, что это может быть попыткой обмануть её, ввести в заблуждение. Но... какой смысл? На примере Жакрама она знала, что такие методы обычно применяются на контрасте: сначала пленника помещают в зверские условия, а потом уже демонстрируют, что он получит, если выполнит те или иные требования. Например, морят голодом, а после зовут на роскошный обед... и так далее.
От неё не требовали вообще ничего, если не считать сакраментального "не пытайся сбежать". И даже это было высказано в форме просьбы-рекомендации. Опять же, вопросы... да, они говорили с Зиком, но не о вещах серьёзных. Он не спрашивал о военных тайнах, оружии и прочем – он просил рассказать о детстве – и взамен говорил о своём. Право, какой военной тайной может быть, например, её рассказ о подземных реках, в которых она ребёнком так любила плавать? Или о светящемся мхе, освещавшем самые глубокие пещеры? Или их традиции?
В итоге, Ида пребывала в растерянности. Единственное объяснение, которое ей пока что приходило в голову, было глупым, романтичным и в целом не выдерживало никакой критики. Потому вот так, сходу верить в него было как-то совсем неправильно, но проверить – хотелось... да и найти способ связаться с Жакрамом – тоже.
Потому Ида решилась на эксперимент.
К предполагаемому приходу Зика она погрустнела. Это не было трудно – печальных воспоминаний и невесёлых мыслей у неё хватало с лихвой, и достаточно было просто на них сконцентрироваться. Расчувствовавшись, она даже поплакала немного, прижавшись к Чаку – не пропадать же возможности? Обычно она себе не позволяла такой вольности, как слёзы, а тут такая радость – для дела нужно!
Зик, увидев её заплаканной и поникшей, тут же насторожился.
– Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
– Нет... – Ида отвела глаза. – Просто знаешь, случилось столько всего... Ещё и я – здесь... Что со мной будет, Зик? Если честно, то – зачем это всё?
На самом деле, страх и растерянность ей не пришлось изображать, только выплеснуть. Глаза дракона стали очень серьёзными
– Ида, всё будет хорошо, – сказал он твёрдо. – Я обещаю, что бы там ни было, я не дам тебя в обиду.
– Я сижу в клетке, – сказала она устало. – Пленница, которая даже не может выйти. Что хорошего может быть дальше?
Дракон помедлил, будто раздумывая.
– Я не могу отпустить тебя обратно, – сказал он в итоге. – Сейчас – точно не смогу. Но... если ты не будешь пытаться сбежать, я переведу вас с Чаку в обычные покои и покажу, как тут что устроено. Что думаешь?
Ида потрясённо моргнула. Зик что, действительно настолько увлечён?.. Это льстило. От его заботы было приятно и почему-то тепло.
– Вообще-то я мог бы отправить тебя в резиденцию Медных, – добавил он. – Подальше от войны.
– Не стоит, – Жакраму было бы непросто с ней связаться на таком расстоянии. – Комнаты с обычной дверью и возможности иногда гулять было бы достаточно. И – спасибо. Это всё просто...
Он вздохнул и присел рядом.
– Эй, я всё понимаю, – сказал он. – Это тяжело. Поверь, я хотел бы прямо сейчас забрать тебя далеко, туда, где нет войны, где ты будешь госпожой и сможешь делать всё, что заблагорассудится. Мне хочется стереть из твоей памяти дурные воспоминания. И однажды, верю, это сбудется. А пока...
Зик медленно поднял руку и прикоснулся к её щеке. Ида знала, что надо бы отстраниться, но почему-то не стала, завороженно глядя ему в глаза. Он наклонился чуть ниже...
– Кхр! – сказала Чаку, самым нахальным образом протискиваясь между ними и устраиваясь у нагини на кольцах.
– Пф! – это уже досталось Зику, равно как и угрожающий взгляд.
– Сдаюсь! – он поднял руки, и в глазах его заплясали лукавые искры. – Уже не трогаю, видишь?
Снова фыркнув, Чаку прижалась к Иде, всем своим видом намекая, что никаким другим драконам тут не будут рады.
– Кажется, она немного ревнует, – сказала Ида извиняюще.
– О, это нормально, – усмехнулся Зик. – Маленькие драконы очень ревнивы, когда речь заходит о чём-то, что они считают своим. Но не переживай: за каких-то десятка четыре лет это пройдёт!
Ида даже на хвост присела – от таких-то перспектив. Сорок лет?..
– Так что, мы пойдём смотреть вашу новую комнату? – к Зику снова вернулась его небрежная, весёлая манера говорить. – Там много чего интересного!
Чаку тут же подпрыгнула – неужто поняла? – и принялась крутиться вокруг юлой. Ей явно не терпелось куда-то пойти. Ида замешкалась, но после послушно опёрлась на руку, предложенную Зиком.
– Значит, пойдём.
* * *
Ида с удовольствием осматривала свои новые покои. Были они просторными, уютными и на её вкус чересчур уж светлыми – роскошные панорамные окна пугали. И притягивали одновременно.
У нагов вообще были сложные отношения с высотой.
Зато Чаку, судя по всему, чувствовала себя здесь намного комфортней и всё порывалась выбраться на балкон. Ида не пускала. Вдруг упадёт?
– Тут ещё ничего не обустроено, сама понимаешь, – сказал Зик. – Это гостевые женские комнаты для дракониц низкого происхождения. Так что не суди строго. Обстановка, разумеется, убогая, но...
Ида ещё раз с сомнением оглядела "убогие" декорации. Маленький фонтанчик, три комнаты, разделённые между собой перегородками-ширмами, весьма изящная мебель... интересно, как же тогда в понимании Зика должно выглядеть помещение из категории "шикарно"?
– Мне кажется, ты всё про меня неправильно понимаешь, – протянула Ида. – Вот кто я по-твоему?
– Принцесса нагов? – прищурился Зик в ответ. – Я ещё наглый и не обращаюсь к тебе "ваше высочество"...
– И хорошо, – она нервно дёрнула хвостом. – У нас всё немного иначе устроено... и даже в официальной обстановке "леди Ида" будет вполне достаточно. К тому же, если честно, то от "принцессы" название одно. Я не жила в роскоши даже первые годы своей жизни – то было время репрессий, направленных против моего народа, и знатные семьи тоже страдали. А потом я и вовсе стала военным лекарем. О каком комфорте тут говорить? Мне приходилось спать и под открытым небом, и под водой, и в сырых пещерах, и ещё Заклинатель Змей знает где. Потому тебе не стоит... волноваться о роскоши и что-то тут менять. Мне всё нравится. Но особенно – наличие двери!
– Даже не знаю, рад ли это слышать. В любом случае, я – дракон из Медного дома, у меня есть свои стандарты комфорта, особенно когда дело касается... вас с Чаку.
– А почему...
– Прошу простить за вторжение, госпожа, но мне срочно нужен мой ученик, – раздался ото входа глубокий, властный голос. – Вынужден забрать его, а то скоро верёвками, которые вы из него вьёте, можно будет всех драконов Предгорья связать – и ещё останутся.
Ида повернула голову и застыла, рассматривая стоящего в дверях дракона. У неё не возникло никаких сомнений касаемо его природы: волосы, глаза, блеск кожи... Он весь был – сталь.
– Очень смешно, учитель, – протянул Зик язвительно. – Спасибо большое, вы, как всегда, очень тактичны и появляетесь вовремя.
– Это – мои признанные таланты, – криво улыбнулся стальной дракон. – Наряду со скромностью. Ты представишь нас, или мне вечность ждать?
– Ида, познакомься, это – господин Стальной Старейшина. Учитель, госпожа Ида и госпожа Аку – к вашим услугам.
В другое время Ида непременно уточнила бы, с чего это Зик сокращает имя малышки, но теперь её волновало другое.
– А много на свете таких, как вы? – спросила она, глядя Старейшине в глаза.
– Каких? – слегка опешил дракон. – Старейшин? Ослепительных красавчиков?
– Драконов стали, – Иде не хотелось шутить.
В глубине его глаз промелькнула тень непонятных эмоций.
– Я один, госпожа. Больше нет и уже не будет.
Ида сжала губы. Так вот ты каков, убийца Дорина...
– Понимаю, – рада, что твой род прервётся. – Мы с Чаку не будем отвлекать вас больше, обследуем балкон, как собирались. Хорошей ночи!
Быстро развернувшись, Ида скользнула прочь из комнаты. Драконочка, что-то почувствовав, последовала за ней без малейших капризов. Нагини тут же набросила на малышку чары, чтобы удержать от падения, но мысли её были далеко.
"Война – всегда чан вранья, – весёлый голос Дорина звучал в её ушах, заставляя грустную улыбку расцветать на губах. – Сегодня вы с союзниками чуть в зад друг друга не целуете, а завтра – сражаетесь ни на жизнь, а на смерть. В бою за правду, само собой – куда ж без того? И да, наоборот это тоже работает! Знамёна и плакаты меняют и перекрашивают за одну ночь, память у толпы короче, чем у бабочки-однодневки, и завтра ты можешь пожимать руку тому, что вчера порешил твоих товарищей. И будешь пожимать, будь покоен! Так работает эта игра."
"Ты знал это получше других, любовь моя, – подумала Ида устало. – Твоей женщиной была война, и ты любил её и принимал такой, какова она на самом деле есть".
Ида жадно вдыхала прохладный воздух, чтобы снова не заплакать. Комнату ей дали, а другого удобного оправдания для слабости не сыскать. И плевать, что никто не осудил бы.
Учитель... Зик сказал, что переговоры с Жакрамом прошли успешно. Когда договор будет подписан, когда брат освободится от клятв – тогда эти драконы станут друзьями, ценными союзниками, теми, к кому следует проявлять почтение и дружелюбие...
Ида проявит, да. Но здесь и сейчас у неё есть эти мгновения наедине с собой – минуты тихого протеста и ненависти.
Этого никто у неё не отнимет.
* * *
Змейку-лазутчика Ида почувствовала почти сразу: новая комната была не настолько хорошо изолирована от магии, и кровное колдовство без проблем сумело до неё достучаться. Тем не менее, какие-то следящие чары в этих покоях всё равно были, потому змейка подала запрос о встрече где-то на нижних ярусах этого комплекса, возле хозяйственных комнат. Ида, оставив недовольную Чаку в одиночестве, тихо выскользнула в коридор. Не убьют же её за это, правда? В крайнем случае скажет, что шла на кухню..
Правда – не убили. Несколько существ, с которыми она встретилась по пути, быстро ей кланялись и мчались по своим делам. Двигаясь в заданном змейкой направлении, Ида мысленно дивилась их беспечности. Жакрам бы за такое... впрочем, как знать, какие распоряжения отдали касаемо неё? Один раз, правда, у неё спросили, куда она направляется, но спокойный ответ "На кухню" вполне удовлетворил встреченного ею дракона.
Минуя один из поворотов, Ида увидела нескольких драконов, среди которых был Зик. Порадовавшись заблаговременно наложенным чарам тишины, она спряталась за углом и прислушалась.
– ..Вы уверены, что хотите отправиться одна, матушка? – говорил дракон с такими же, как у Жакрама, волосами. – После всего, что мы сегодня услышали, я не могу быть уверен в вашей безопасности...
– Благодарю за заботу, почтенный Старейшина, – в голосе рыжеволосой красавицы отчётливо прозвучала ирония. – Если я сейчас не встречусь со своей парой и не объясню ему всё лично, ситуация может накалиться ещё больше. Нам с Ижэ давно нужно было поговорить откровенно.
– Донесите до него, что, если вы не вернётесь, мы сочтём переговоры проваленными. И начнём штурм. Вы должны вернуться на рассвете...
– Я вернусь.
Ида отшатнулась во тьму коридора.
* * *
– ...как бы ты отнеслась к политическому браку?
Ида нервно переплела хвост.
– С Зиком?
– Да, с ним.
Она замолчала, задумчиво рассматривая копчёный окорок. Так вот почему Зик так мил! А она-то уже нафантазировала себе всяких глупостей... Нагини горько улыбнулась. Пора бы уже привыкнуть, что мужчины не интересуются ею просто так. Пара дракона... царица Уда тоже была парой дракона. Её судьба показательна. Интересно, Ида тоже умрёт, давая жизнь своему ребёнку? Не гарантия, в общем-то – Уда провела две недели меж жизнью и смертью после родов, у неё были шансы на жизнь. Может, Иде повезёт? Не стоит об этом думать – пока что.
– Ида, – голос Жакрама звучал серьёзно. – Послушай. Если медный мальчишка тебе хотя бы не слишком противен, я попрошу тебя согласиться. У нагов не бывает пар, всё так, но лишние союзники...
