Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Единственными, кто пережил все безумные перипетии последних тысячелетий, оказались Медные. Во многом даже не в силу того, что были особенно сильны, а скорее наоборот: некрупные драконы, артефакторы и дельцы по натуре, они предпочитали финансировать войны, но не участвовать в них. Собственно, именно благодаря огромной магтехнической базе, собранной в недрах Медных гор, Бирюзовые князья решили пощадить их семейство в обмен на обещание не занимать высших государственных должностей.
Таким образом, Зику по жизни суждено было стать дельцом – в теории. На практике, однако, всё было немного сложнее.
Например, по старинному договору, втайне существовавшему меж драконами металлов, один Медный в поколении отправляется в ученики к самому старшему Стальному – для постижения и понимания принципов тайной войны и её нужд.
Несложно догадаться, что в этом поколении таким вот избранным стал Зик. И нечему удивляться, что, когда война в Предгорье всё же разгорелась, он отправился на линию фронта вместе со своим учителем. Хотя... и у Стального, и у Медного Дома был в этом свой собственный интерес.
Все знали, что Призрачные – не вполне стихийные драконы. И могут стать очень ценными союзниками для Медных в перспективе.
Прощупать на предмет пригодности к сотрудничеству некоего Жакрама Зик вызвался сам. Да, против приказа Князя... точнее, тех милых существ, что дёргают за ниточки почти бесполезную, но в кои-то веки хотя бы вменяемую марионетку, именуемую правителем Предгорья. И что? Главное, что Стальной Старейшина принял его инициативу и счёл риск оправданным.
Сначала всё шло весело, задорно и с выдумкой: Зик вшил в себя несколько артефактов, продумал убедительный спектакль, обзавёлся лёгким флёром внушения, выучил назубок чертежи вражеской базы... Риск – да, но риск просчитанный, заточенный под большинство случайностей.
Но того, что произошло в итоге, он никак не мог ожидать. Встретить свою пару в таких вот обстоятельствах – как ни крути, это ночной кошмар любого дракона. Беспомощный, в разгаре смертельно опасной операции, среди существ неведомого предгорной науке вида... хуже быть, пожалуй, таки может – но редко.
Говоря откровенно, в момент встречи с ней Зик ощущал себя самым невезучим существом на материке. Ему страшно было воображать открывшиеся перспективы. Шантаж... Попытки принудить к Обретению... Эмоциональные пытки... если уж тебе в руки угодила пара врага, можно расслабиться и развлекаться – вариантов множество.
Зику сказочно повезло в одном: его змейка не знала значения цветов истинности, да и в целом ей было, мягко говоря, не до него. Хотя было это спорное везение, поскольку Иде приходилось очень нелегко. Видеть её очевидное горе было болезненно и горько. Но самое неприятное в данной ситуации – мерзкая радость, которая нет-нет да и прорывалась в глубине души.
Потому что тот, кого любила пара, погиб. Потому что теперь конфликта интересов не возникнет.
Зик знал, разумеется, что мало кого из драконов по жизни волнуют такие мелочи, как наличие у пары возлюбленного или возлюбленной. Право, что может значить какая-то любовь по сравнению с истинностью, которая влечёт за собой продолжение рода? Даже для тех, чьи пары не могут дать потомства, нахождение половинки даровало энергетическое и ментальное единство. Что какие-то смешные чувства могут противопоставить этому? Любовь не вечна, долго она не живёт. А вот пара за несколько столетий смирится, тем более что связь так или иначе сделает своё дело... Так рассуждали в Предгорье.
Однако, Зику претила такая идея – равно как и закон, в приказном порядке заставляющий признать встреченную на Смотринах пару. Это всё казалось кощунством... но, как это частенько бывает, глядел он на вопрос умозрительно. Это свойственно многим, на самом деле. Зик знал, что по статистике (статистика всегда была верной подругой Медных) примерно пять процентов оборотней с той или иной стороны сталкиваются с так называемым "Конфликтом чувств и истинности". Но вот интересная штука касаемо таких вещей – каждый думает, что это не может случиться именно с ним. Но... да, таки случилось. И теперь он даже для себя не находил ответа на вопрос: что, если бы этот возлюбленный Иды не умер? Смог бы Зик просто взять – и отступиться?
Честный ответ получался не таким однозначным, как правильный. Что поделать? Как сказала бы покойная сестра, правда часто дурно пахнет.
По счастью, долго рефлексировать не получалось: милашка Жакрам (судя по всему, это действительно было имя знатного дракона – какая дикость) решил, что неплохо бы начать утро с разминки и освежающих пыток. Зик предвидел нечто подобное, потому сюрпризом это не стало от слова "совсем". Опознав в пламени очень-очень качественную иллюзию, он решил подыграть Призрачному: как ни крути, а ответам, данным после небольшого внушения, верят больше.
Чего Зик ждал в этот момент меньше всего, так это появления Иды... что уж там, если честно, его чуть удар не хватил. На волоске повисло буквально всё. Если змейка скажет что-то не то; если дракон поймёт, что Зику она дорога; если... очень, очень много тех самых "если". И это не говоря уж о том, что Ида явно нарушила приказ, а этот Жакрам ни разу не казался парнем, склонным ко всепрощению.
Пришлось вмешаться, и вот тут Зика ждало сразу несколько сюрпризов.
С одной стороны, драконы с нагами совместимы, и это – хорошая новость. С другой стороны, Ида – сестра Жакрама... и вот положение этой новости на шкале "хорошо-плохо" Зик не брался определить.
С одной стороны, статус Иды говорил о том, что она в безопасности. Не совсем понятно, правда, на кой брат вообще потащил её на войну, но это уже отдельная история, никак не влияющая на сам факт. Опять же, Медные в долгосрочной перспективе планировали союз с Призрачными, потому тут парность была как нельзя кстати.
С другой стороны, совсем не факт, что Жакрам придёт в восторг от Медного в зятьях. Да и тот факт, что Зик украл его сестру, едва ли добавит Призрачному благодушия.
Так себе перспектива, если честно.
Масла в огонь подлил ещё и Призрачный Старейшина. "Ты должен был заслужить доверие моего внука – и украл его сестру. Что с тобой не так, придурок малолетний?!" – рявкнул он.
Поспорить с этим было, мягко говоря, сложновато.
Разумеется, Зик объяснился. Его ситуацией даже прониклись – какому дракону не близка проблема парности? Но всё равно действия его вызвали, мягко говоря, некоторые вопросы.
"До того, как ты её украл, у нас был шанс использовать вашу совместимость в качестве аргумента. А что теперь?"
Всё, что мог по этому поводу сказать Зик, звучало бы примерно как: "Я испугался". И уж точно не было оправданием, достойным взрослого и опытного профи. Но...
Правда в том, что он безумно испугался.
О таинственном некромагическом оружии, с помощью которого обезумевший Жао Призрачный выжег так называемую "линию смерти", в предгорной разведке последний месяц ходили легенды. Сухие факты гласили, что нечто, больше всего напоминающее огромную неприкаянную тень, враз убило всё живое, чего коснулось, и превратило особенных везунчиков (или невезунчиков, тут уж как посмотреть) в нежить.
Зик, скопировав остаточную энергию этого непонятного явления, на всякий случай настроил на её определение один из своих амулетов... и в тот момент, когда каменная малышка запаниковала, он и сам почувствовал – кто-то рядом использует тот же тип некромантии. А значит, оружие не сгинуло с Жао; значит, оно где-то рядом.
Здесь. Прямо здесь. Рядом с его парой.
В некоторых вопросах базовые драконьи инстинкты очень категоричны. Частенько это бывает даже неудобно – например, если у тебя есть приятели-клептоманы. Так, давний друг Зика, оборотень-белка, воровал всё, что плохо лежало. Причём выбирал обычно вещи не особенно ценные, так, вроде бы сувениры... и потом наивно хлопал глазами в недовольную драконью морду. "А что? А зачем оно тебе вообще надо? Я так, случайно прихватил! Тебе что, жалко?!"
И разумеется, Зику ни разу не было жалко. Но вот драконьи инстинкты, голосящие на разные лады нечто вроде "А-а-а, нашу пещеру обворовали! Не спать! Вернуть! Лететь!", диктовали совершенно иное.
Нечто очень похожее произошло и в тот момент. Воспользоваться экстренным способом отхода? Исчерпать три артефакта, по стоимости сравнимых со среднестатистической драконьей сокровищницей? Украсть сестру одного из основных фигурантов?
Как говорится – могу умею, практикую.
* * *
И вот они здесь...
Зик готовился к этой встрече. Он постарался выглядеть представительно (не всё же перед парой полутрупом валяться), а заодно продумал речь.
Правда, почему-то всё забыл, как только вошёл в комнату, но это уже издержки – говорят, у многих драконов во время обретения ум за разум заходит. Но... она выглядела такой потерянной, испуганной...
В общем, как можно догадаться, Зик был безнадёжен. Даже клятву принёс, хотя обычно старался к стихиям обращаться только в экстренных случаях и касаемо уже пережитого, а не будущего.
Неудивительно, что Ида смотрела на него, как на безумца.
– Зачем ты это сделал? – уточнила она. – Зачем поклялся? Для чего я тебе понадобилась?
Хороший вопрос.
– Есть предложение, – Зик широко улыбнулся. – Как насчёт того, чтобы мы все втроём посидели и поели? И по ходу дела я тебе расскажу, как обстоят дела...
* * *
Ида ожидала допросов. Или пыток. Но Зик, судя по всему, решил заменить оба этих пункта особо оригинальными блюдами драконьей кулинарии.
– Что это? – уточнила она подозрительно.
– Морское ассорти, – с явным удивлением отозвался дракон.
– Эти существа ещё живы, – отметила Ида осторожно.
– Осьминоги? Их вкуснее есть, пока конечности ещё шевелятся. И улиток тоже. Попробуй! Тебе понравится!
– О... Спасибо, я как-нибудь потом. А это что?
– Это – мясное ассорти.
– И кролик... тоже?
Упомянутый зверёк (довольно симпатичный, кстати) нервно покосился на Иду и шевельнул ухом. Вид у Зика сделался слегка озадаченным.
– Я попросил составить меню с учётом того, что ты – серпентера, – сказал он осторожно. – У нас в мире такие водятся только в морях, их называют змеицами. У них, правда, всегда есть как минимум две, а то и три ипостаси, они крупнее тебя и маневренней, но в остальном – очень похоже. Соответственно, стол тебе сервировали так же, как сделали бы это для них.
Ида задумчиво кивнула и погладила кролика.
За столом воцарилась немного нервная тишина.
Напряжённость, возникшую между взрослыми, со всей своей детской непосредственностью разбила Чаку – она попыталась съесть какую-то непонятную кровянистую массу. Совершенно очевидно сырую.
– Нет! – Ида слегка щёлкнула драконочку по носу. – Тебе такое нельзя.
– Это измельчённая оленья печень, – сказал Зик осторожно. – Маленькие драконы её любят.
– Ты представляешь, сколько там паразитов?! – Ида настолько возмутилась, что даже привстала на хвосте.
– Ну... у драконов не бывает паразитов.
– Ерунда, – фыркнула Ида. – Мне мои хвостатые идиоты тоже рассказывали, что у нагов не бывает паразитов! И знаешь что?
– Что? – уточнил Зик послушно.
– Участвовали мы в Кэридимарской кампании в восьмом мире. Двое идиотов из нашей группы наелись сырой рыбы из якобы чистой реки. И их тела захватили разумные грибы! Ты понимаешь?
– Разумные грибы, захватывающие тела...
– Да, – Ида нервно свернула хвост. – Ты бы видел грибницы – совершенно незабываемое зрелище. Так что – нет, никакого сырого мяса!
– Хорошо, – кивнул Зик. – Захватывающие тела грибы – это достаточно убедительный аргумент. А что вообще едят наги?
– Рыбу и фрукты, – сказала Ида. – Преимущественно. Нет, в целом мы всеядны, как и люди, и любим заморские деликатесы. Но исторически нашей главной добычей была огромная рыба шадаола, которая водится в пресных подземных озёрах. И да... мы не едим её сырой. И не очень любим мясо теплокровных существ. Это считается вроде как... почти что каннибализм. Хотя, конечно, тут каждый для себя решает, но я...
– Ясно, – Зик кашлянул. – Без вопросов. Давай считать это лёгким недопонимаем, хорошо?
Ида покосилась на кролика. Тот был довольно... симпатичным.
У нагинь считалось очень престижным иметь пушистых домашних животных. После создания резерваций красивые существа в меху и вовсе стали символом очень-очень высокого статуса их владелицы.
– Мне кажется, он декоративный, – отметила она. – Белый, опять же.
– Да, делегации морских существ предпочитают именно таких. По религиозным убеждениям... хотя, как считают некоторые исследователи, это скорее отсылка к массовой культуре техногенного мира.
– Значит, его съедят? – уточнила Ида.
– Хочешь оставить себе?
Нагини немного нервно дёрнула плечами. Она в плену! Кто бы в таких обстоятельствах стал заводить домашних животных?
– Я понял, – Зик прищурился. – Распоряжусь найти ему клетку и принести тебе нормальной еды.
Ида осторожно забрала кролика.
Ситуация с каждым моментом становилась всё непонятнее.
* * *
Зик закрыл за собой проход и сдавленно простонал. Он чувствовал себя клиническим идиотом. Вот что бывает, когда опираешься на ненадёжные разведданые!
– И как оно? – Стальной Старейшина, поджидавший его в коридоре, насмешливо приподнял бровь. – Она тебя покусала?
– Хуже, – вздохнул Зик. – Знаете, каким, судя по всему, будет мой первый подарок паре?
– Удиви меня.
– Белый кролик.
– О, так она всё же оценила?..
– В клетке. Ей стало жаль, что его съедят.
Старейшина пару раз моргнул – и захохотал так, что стены затряслись.
– Я очень рад, что вам весело, – закатил глаза Зик. – Развлекайтесь, ни в чём себе не отказывайте.
– Хм, – Стальной фыркнул. – Что-нибудь дельное она сказала?
– Пока мало. Судя по всему, изначально они – подземные жители, воевали в других мирах. Она упоминала Кэридимарскую кампанию в восьмом мире нашей оси.
– Любопытно...
– Да. Я постараюсь узнать больше, но для начала разговорю её...
– Поторопись. Сегодня вечером мы – ты, я, матушка Гун и Призрачный Старейшина – встречаемся с так называемым "лордом Жакрамом".
– 19 -
Лимори воспринимала окружающий мир урывками.
Помнила, как Ижэ бережно нёс её по небу, оберегая от ветра, а после – на руках, по коридорам. Помнила ярость Жакрама – кого-то усыпили, кого-то украли, кто-то сбежал... Потом её окружили лекари, пока братья тихонько переговаривались о какой-то назначенной встрече. Женщина-человек с необычными серыми глазами что-то обеспокоенно говорила о сердечной недостаточности и нестандартной иммунной реакции. Были и другие лекари, кричавшие о травмированной ауре.
Лимори равнодушно слушала и тех, и других. Она сама была вполне опытна в лекарском деле и прекрасно понимала бесплотность всех этих идей. Но не спорила, видя совершенно искреннее, неподдельное горе Ижэ.
Потому что порой даже самые бессмысленные действия могут стать надеждой и утешением. Ей ли не знать?
Через иголку в её тело ввели какие-то зелья, от которых веки стали тяжёлыми, а боль перестала ощущаться. Потом Лимори наконец-то уснула.
Она очнулась ослабленной, но по ощущениям куда более здоровой, чем раньше. Неизвестно, что именно с ней сделали лекари, но определённый эффект, пусть и временный, был впечатляющим.
В комнате было довольно темно даже для её зрения, потому на миг ей показалось, что она одна. Но ненадолго – в кресле у кровати вспыхнули два оранжевых огонька.
Она невольно улыбнулась. Когда это стало нормой её жизни – улыбаться при виде этих глаз?
– Эти шарлатаны уверяли меня, что тебе станет легче, – сказал Ижэ в своей привычной язвительной манере. – Я обещал выпустить им кишки, если они лгут. Так что вариантов два: или ты меня порадуешь, или я развлекусь.
– Мне лучше, – хмыкнула Лимори, почти ненавидя свой слабый голос. – Это предполагает радость или развлечение?
– Радость, – фыркнул дракон. – Даже я вижу, что ты пока недостаточно оправилась для развлечений.
Лимори промолчала. Ведь очевидно, что она никогда в достаточной степени не оправится для тех развлечений, которые он имеет в виду...
– Вот оно, – кивнул Ижэ отрывисто, и она внезапно ощутила его ярость. – Вот оно, это выражение на твоём лице... Вот почему ты не стала уверять Жакрама, что я прилечу. Вот почему ты ничего не сказала, чтобы спасти себя. Ты смирилась, верно?
– Что?..
– Ты смирилась с тем, что умрёшь, – сказал он зло. – И просто пытаешься придать этому хоть какой-то смысл, выбрать максимально героический, драматический способ. Или я неправ? Я бы рад ошибаться. Поправь меня. Скажи, что всё не так.
– Всё не так... – Лимори запнулась. – Всё не совсем так. Я – Жрица Предвечной, и не могла допустить, чтобы ты использовал Тень. На самом деле, воля Предвечной гласит: я должна вернуть Тень обратно. Именно для того Она и создала эту связь между мной и тобой.
– Вот как... и давно ты знаешь об этом? С самого начала?
Лимори нахмурилась. Она уловила в его эмоциях нечто странное, как будто он одновременно и разочарован, и зол на себя за это.
Как будто слишком привык, что все и всегда лгут ему и используют его чувства.
– Нет! – она вздохнула. – Если бы я знала сразу, то сказала бы сразу. Нет, всё стало ясно как раз перед тем, как меня украли с Гахаана. Потом же я просто хотела рассказать тебе лично, только лицом к лицу.
– Понятно, – он прикрыл глаза, но Лимори всё равно чувствовала бурю разнообразных эмоций, прятавшихся у него внутри. – И как ты собираешься отсылать Тень туда, откуда она пришла?
– Ещё не знаю, – на неё навалилась смертельная усталость. – Я надеялась, что при встрече всё прояснится, но... нет. Ничего.
– Понятно, – повторил он. – Тогда это возвращает нас к самому первому вопросу. Когда ты смирилась, Лимори? Когда сломалась и перестала надеяться? Когда начала искать способ продать свою жизнь подороже на некоей астральной ярмарке, как будто скоропортящийся фрукт? Расскажи мне.
Кто бы сомневался, что он не поймёт. Эгоист до мозга костей...
– Я всего лишь хочу, чтобы у этого был смысл, Ижэ, – сказала Лимори тихо.
– Да? Открою тебе секрет: его здесь и близко нет, этого проклятого смысла. Я уже видел такое. И знаешь что? Ты, наверное, считаешь, что поступаешь очень возвышенно и смело, но на деле это – просто слабость. Ты трусиха, Жрица. Увы.
В груди Лимори будто бы разлилась горечь.
Она умела владеть собой, видит Тьма. Но бывают темы, которые слишком болезненны для спокойствия, равно как бывают гнойники, которые слишком долго зреют... Строго говоря, у каждого человека есть та черта, которую не стоит пересекать.
Но когда это Ижэ волновали какие-то там границы?!
– Как ты смеешь, – голос Лимори задрожал от ярости. – Что ты знаешь о моей жизни, чтобы подобное говорить?! Бессмысленно? Ладно, согласна. Но открою тебе секрет, Ижэ: у этой жизни, которая может оборваться в любой момент времени, в принципе нет смысла – кроме того, которым мы наполним себя сами. И не кривись так! Нам нравится думать, что мы ниспосланы сюда с некой возвышенной целью, но на самом деле мы – лишь песчинки на одном из тысяч и тысяч огромных пляжей мира, не то реально существующего, не то мимолётно увиденного кем-то во сне. Вся эта жизнь... мы или наполняем её чем-то, или тратим впустую, понимаешь?
– И что, это повод сдохнуть максимально эффектно, на волне драмы? – Ижэ тяжело дышал, будто бежал несколько дней подряд; их дыхание звучало в унисон, если честно.
– Да, если хочешь! – рявкнула Лимори. – Это лучше, чем изо дня в день, изо дня в день видеть сочувствующие взгляды, чем угасать, как проклятая развалина, чем знать, что жизнь будет потрачена просто так!!
По её щекам потекли слёзы.
– Да, – голос Ижэ дрогнул. – Нечто подобное ответил мне мой брат, когда я просил его быть осторожнее. "Даже если меня убьют, это не будет напрасно. Да и в любом случае, зачем мне такая жизнь? Это – просто агония", – вот что Ажар сказал мне. Но знаешь что? Это в итоге было напрасно. Ему стоило подстроиться, продержаться сотню проклятых лет – и сейчас я вытащил бы его, понимаешь? У нас была бы целая жизнь, которую можно прожить так, как хочется. Тогда нам казалось, что это невозможно, но теперь отец умер, наконец, и клятвы могут рухнуть... Больше не будет пыток, издевательств, неволи... Но он не дождался совсем немного, предпочёл уйти. Не мог так жить, видите ли! Виню ли я его? Да! Каждый раз, когда просыпаюсь ночами от проклятых кошмаров, где он умирает в агонии; каждый раз, когда я вижу его в своём отражении; каждый раз я спрашиваю: «Как ты мог, ублюдок? Почему ты не боролся до конца? Почему не потерпел ещё совсем немного?!»
Лимори застыла. Она уже достаточно привыкла к темноте, чтобы видеть, как блестят глаза дракона. Интересно, он плакал ещё хоть раз с тех пор, как это произошло?
– Ох, Ижэ, – сказала она. – Мне так жаль... мне так жаль.
– Плевать мне на твою жалость, – сказал он. – Засунь её куда подальше, никому и никогда от неё нет пользы. Просто прекрати ходить тут и жить так, будто уже умерла. Потому что это не так. Завтра всё может быть иначе.
– Что тут может быть иначе? – она покачала головой. – Будь реалистом, Ижэ.
– Я реалист, – сказал он. – Но, как говорил мой учитель, на свете не так уж много подлинно невозможных вещей... Ты будешь жить, запомни. Чего бы мне это ни стоило.
Стремительно развернувшись, он вышел, оставив Лимори ошеломлённо смотреть на захлопнувшуюся дверь.
* * *
– Это было любопытно, – Жакрам стоял, привалившись к стене, и задумчиво смотрел в пространство. – Забавная вещь касаемо тебя, мой маленький брат: каждый раз, когда мне кажется, что больше удивить меня ты уже не сможешь – ты удивляешь. Как тебе это удаётся?
– Врождённый талант, – Ижен холодно улыбнулся. Кто бы сомневался, что этот скот захочет понаблюдать – и использовать новые данные, разумеется?
Интересная и даже забавная вещь насчёт Жакрама: он умел казаться высокодуховным... или как там ещё принято говорить о ребятах, которые всё делают – якобы – во имя всеобщего блага. Жакрам умел находить благовидные оправдания чему угодно – от пыток до желания использовать Тень Предвечной. Но Ижен вырос с ним вместе и знал подлинную натуру братца.
Тот был змеем, хитрым и смертоносным, редкостным ублюдком и не меньшей сволочью, чем сам Ижен.
Это единственное, что их в полной мере роднило.
– Я смотрю, ты запечатал её комнату, – отметил Жакрам. – Не доверяешь?
– Ни на йоту. Были сомнения?
Старший задумчиво прищурился. Ижен прекрасно знал этот взгляд и мысленно подобрался, приготовившись к удару – пока что только словесному.
– Вот уж не думал, что однажды кто-то очарует тебя до такой степени... – протянул Жакрам насмешливо. – Впрочем, понимаю. Она хороша. Мне тоже понравилась.
В груди Ижена с новой силой закипела холодная ярость, но улыбка его не померкла ни на йоту.
– А вот ты ей, кажется, не очень.
– Не знаю, – Жакрам небрежно повёл плечом. – Эта девчонка – моя пара... интересно, она успела уже тебе об этом рассказать? Или решила не упоминать этот маленький факт? Крутить с двумя братьями одновременно – классический ход.
– И зачем же ты мне говоришь это? Из доброты? – Ижену стоило большого труда не разбить драгоценному братцу лицо.
– Просто хочу, чтобы ты, стоя на пороге свободы – твоей и моей – не наделал глупостей. Она не сказала тебе о своих подлинных целях, не сказала о том, что мы с ней пара, о том, как пыталась очаровать меня... Тобой совершенно очевидно играют, Ижеени. Задумайся о том, зачем ей на самом деле нужна Тень Предвечной. Или ты действительно веришь, что она собирается просто отпустить такое могущество?.. Если так, то приходится признать: мне повезло, что я не любил. Любовь делает всех идиотами.
* * *
Любовь делает всех идиотами.
Жакрам думал об этом, отрешённо глядя в стену. Достаточно ли он сказал, чтобы посеять в Ижеени сомнение? На это оставалось только надеяться. Увиденного и услышанного Жакраму хватило, чтобы понять – всё зашло даже дальше, чем можно предположить.
То, что Ижеени рассказал эльфийке; то, как он это рассказал; дурацкое обещание в финале, подкреплённое искренним нежеланием принимать очевидное... Братец упорно и вопреки здравому смыслу не хотел понимать, что девчонку не спасти. И это была проблема. Интересно, этот парень вообще помнит, что у него в Предгорье пара-драконица? И что принятие этой самой пары – обязательное условие их освобождения от клятв? Да и... как вообще настоящая Гун Оранжевая отнесётся к происходящему? А ведь она существует и действительно является парой Ижеени – брат сам это подтвердил, когда они обсуждали предстоящую встречу. Сомнительно как-то, что драконица придёт в восторг от порывов своего истинного. Да и эта история с Тенью Предвечной... правду говорит эльфийка или лжёт... не думает же она всерьёз, что Ижеени отдаст ей свой главный козырь?
Самое смешное – он, судя по всему, может. Кажется, чувство того, что он любит и любим, в силу своей новизны совсем вскружило мальчишке голову.
Любовь делает всех идиотами.
Жакрам посмотрел на дверь, за которой находилась его пара. Он отчётливо чувствовал её – у неё просто не было сил, чтобы отгораживаться.
Он стоял неподвижно и думал.
На самом деле, проблема решалась очень-очень просто. Эльфийка и так на грани смерти, она покинет этот мир в любом случае, и незаметно подтолкнуть её на другую сторону труда не составит. Проблема была в одном: Жакрам не мог.
Он просто физически не мог ни сделать это сам, ни приказать кому-то – проклятое притяжение пары, как оно есть. Этот инстинкт звал, требовал зайти в комнату, увидеть её, заставлял сжиматься всё внутри, когда эльфийка смотрела на Ижеени с убийственной нежностью... Это было бы смешно, если б не было так отвратительно. Жакраму казалось, что он стал наркоманом, но зависит не от вещества, а от существа – дурацкая пошлость. Инстинкт говорил: «Поговори с ней, и станет легче». Но он прекрасно понимал: легче – не станет, всё только усугубится, и тогда он уже не сможет действовать хладнокровно – так, как того требует ситуация.
Сдавленно простонав, Жакрам откинул голову назад.
"Один шанс, – сказал он себе. – У меня один шанс на то, чтобы выплыть из этого дерьма, вытащить Иду и всех остальных, кто пока ещё жив, выиграть без единого козыря. Я не могу убить эльфийку напрямую – может, это и к лучшему. Не стоит пока спешить. Возможно, это даже не потребуется! Может быть, я преувеличиваю масштаб угрозы. Если вдруг у меня с Гун Оранжевой действительно появится хоть минимальная совместимость... Это хорошо – избавиться от клятв. Но избавиться от клятв и самому стать Главой Призрачного Дома – это звучит ещё лучше. И, если Гун Оранжевая является ключом к этому, то соперница в рукаве может стать полезна – это будет отличный способ убрать Ижеени с дороги. И занять его место. В конечном итоге, от этого выиграют все. Если же нет... на крайний случай, есть много способов убить не напрямую. В этом союзе слишком многие заинтересованы, чтобы желающих не нашлось. Да и в том состоянии, в котором она находится, закономерный итог – всего лишь вопрос времени..."
Жакрам прикрыл глаза. Ему было тошно от самого себя. Ему отчаянно хотелось назад, во времена, когда все решения были простыми и однозначными, когда они с Дассиди сидели в саду, когда она читала ему книги, называла "молодым принцем", и весь остальной мир не имел никакого значения...
Любовь делает нас идиотами.
Потому что только идиоты могут быть совершенно, абсолютно счастливы.
* * *
У себя в комнате, закутавшись в пологи и щиты, как в броню, Ижен задумчиво рассматривал затянутое серыми тучами небо.
Сегодня вечером, если всё пройдёт хорошо, будет сделан первый шаг к его свободе. Смогут ли драконы помочь Лимори? Хватит ли всего мастерства знаменитых предгорных лекарей на то, чтобы сделать это?
Есть ещё один вариант. Но...
Поморщившись, он повёл рукой, открывая канал для разговора.
– Ты не выглядишь торжествующим победителем.
Ижен медленно обернулся. По ту сторону всех зеркал в комнате стоял Лаари, задумчиво рассматривая его.
– Длинный день, – сказал он. – Я работаю над выполнением твоего задания, но мне нужно немного времени. Моя душа... с ней всё непросто.
– Стоило предполагать, что Жакрам не отдаст её просто так, – Лаари внимательно посмотрел на него. – Если ты откроешь мне канал связи...
– Я справлюсь сам, – Ижен всем своим видом продемонстрировал воинственность и ненависть. – Драгоценный братец перешёл черту, и я хочу собственноручно открутить ему голову!
Лаари кивнул. Он выглядел вполне удовлетворённым ответом, но глаза его цепко скользили по лицу Ижена.
– Давненько я не видел тебя в таком раздрае, Ижеени, – протянул он. – Я бы сказал даже – никогда. В чём твоя проблема? И только не говори мне, что я перестарался с твоим любимцем Даани – я рассчитал всё так, чтобы этот лгун не умер. Цени это.
– Ты мог бы вообще не стараться, – отозвался Ижен сухо.
– А ты мог бы не пытаться играть у меня за спиной, – склонил рогатую голову набок Лаари. – Брось, позабавились – и хватит. Мы знаем, ты и я, что я могу в любой момент приказать, и ты выполнишь. Другой вопрос, что это было бы скучно... а ты забавный мальчишка, Ижеени. Потому я и позволяю тебе резвиться – пока что... Меня подкупает, что в тебе намного больше от демона, чем от дракона.
– Возможно.
Брови Лаари поползли вверх.
– Ты никогда раньше не соглашался со мной в этом, – протянул он.
– Я предположил, – Ижен криво усмехнулся. – Просто задумался, какие именно мои качества, в твоём представлении, больше свойственны демонам. И, может быть, я даже немного знаю ответ.
– Даже так... – в глазах Лаари проскользнуло что-то сродни тревоге. – Тебе грозит опасность, Ижеени?
– Нет, – Ижен прикрыл глаза. – Не мне.
– Переживаешь за свою душу? – прищурился Лаари. – Позволь Жакраму услышать мой голос, и тогда...
Ижен задумчиво смотрел на демона.
Лаари – единственный отец, который у него действительно был. Тот, кто дал Ижену всё. Да, с оговорками, условиями, ложью и манипуляциями, но демон проявлял заботу – какую умел.
Даже освободившись, Ижен не собирался этого забывать. Он всегда это помнил, собственно. И сейчас...
– Я хотел спросить кое о чём, – решился он. – Помнишь нашу с тобой первую встречу в библиотеке?
Глаза Лаари потеплели – неуловимо для постороннего, но очевидно для самого Ижена.
– Да, – сказал демон. – Тебе было три года или около того. Ты предложил мне прятаться вместе от монстра, который притворяется твоим отцом.
– Все дети глупы, – криво улыбнулся Ижен. – Тогда мне было проще придумать монстра, чем признать, что мой родной отец – больной на голову урод.
– Почему ты заговорил об этом?
Ижен сам не верил в то, что собирается сказать. Но, всё же...
– Ты тогда рассказывал мне сказки. И была там одна, которая называлась "Возьми моё сердце". Помнишь?
