Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– 8 -
Лимори раньше никогда не заворачивали в ковёр. Но, как утверждают умные люди, в жизни всегда есть место новым впечатлениям – какое-никакое, а самоутешение.
После того, как она едва не ускользнула во второй раз (едва – потому что подвела проклятая слабость), людозмей, не церемонясь особенно, замотал её в ковёр или нечто в таком роде. Двигаться не было решительно никакой возможности. Cбежать, соответственно, тоже. Так что ей не оставалось ничего, кроме как позволить куда-то себя нести.
Она не знала, в какой момент отключилась – возможно, похитители использовали какие-то чары. Так или иначе, проснулась Лимори под звуки разговора. Понять смысл было решительно невозможно – язык был ей незнаком.
Но удивляло ещё кое-что – воздух. Он был свежим, прохладным, пах дымом, но ещё – чем-то очень сладким, приятным. Цветами, травой, свежестью, водой. И это не было похоже ни на тяжёлый, пригибающий к земле воздух Гахаана, ни на раскалённый, сладковато-горький аромат родного Чу.
Впрочем, долго гадать не пришлось: похитители решили, что хорошего понемногу, и вытряхнули её из ковра прямо под ноги высокому, статному мужчине. У него была, как и у людозмеев, тёмная кожа, но горящие оранжевые глаза, пепельные волосы, собранные в низкий хвсот, и насмешливый изгиб губ были знакомы ей очень хорошо.
Совершенно очевидно, что перед ней был родственник Ижэ. И она готова была поспорить, что старший – слишком уж жёстко, серьёзно, властно смотрели эти глаза. Хотя... с вечными существами никогда не угадаешь наверняка.
– Ну здравствуй, уважаемая свояченица! – сказал он, и голос оказался внешности под стать – глубокий и бархатистый. – Добро пожаловать ко мне в гости!
Лимори поджала губы. Пока радовало одно: это явно не тот Лаари, с которым ей не следует видеться. Не слишком много, но уже – нечто.
– И вам хорошего дня, – отозвалась она, натянув на лицо привычную слегка надменную маску, которую всегда приберегала для неприятных собеседников. – У вас интересная манера приглашать на встречу.
Губы его тронула насмешливая улыбка.
– Все для пары любимого брата. И да, советую тебе быть повежливее. Я пока что размышляю, убивать ли тебя; убеди меня этого не делать.
– Не думаю, что смогу повлиять на ваше решение, – отозвалась Лимори сухо. – Но рискну предположить, что вы не стали бы тратить время на похищение, чтобы меня убить.
Он внимательно, оценивающе посмотрел на Лимори. Глаза были такими же, как у Ижэ, но в то же время – совсем другими.
– Что же, в логике и смелости тебе не откажешь, – отозвался он холодно. – А вот с самосохранением и понятливостью беда. Что же, конкретизирую. Живой ты мне нужна, не скрою, но не более того. Советую не забывать, что ты здесь одна среди мужчин, скучающих по дому. Будешь наглеть и доставлять мне неприятности – я отдам тебя им. Так что не рассчитывай, что ты тут на курорте, и веди себя, как умная девочка. Тогда – и если мой братец тоже будет хорошо себя вести – с тобой не случится ничего, о чём потом придётся сожалеть. Мы поняли друг друга?
– Да, – отозвалась Лимори. – Разумеется.
Ей не хотелось показывать страха, но нельзя не признать: новый знакомый умел пугать. У них это, пожалуй, семейное.
– Вот и отлично, – сказал он сухо. – Иди за мной.
Лимори подчинилась.
Они шли по очень просторному, необычно обставленному помещению. Оно было разбито и раскурочено, но всё равно сохранило следы былой красоты и роскоши. У Лимори перехватывало дыхание: самые богатые дома, в которых ей доводилось бывать в Чу, меркли перед этим великолепием. Только вот... даже это не защитило хозяев, не так ли? Следы магической битвы, металлический запах и аура насильственной смерти – подобное ни с чем не перепутаешь.
– Прошу, – сказал мужчина, пропуская её в неплохо сохранившуюся комнату без окон, явно высеченную в цельной скале. – А теперь – раздевайся.
К горлу Лимори подкатил ком.
Ей стоило предвидеть такой поворот событий. Это закономерно, верно? Кругом война, она – заложница... И всё же Лимори этого не ожидала. Даже не ясно, почему – просто, наверное, не думала, что подобное может произойти с ней. Пусть много раз оказывала помощь жертвам, пусть и понимала, в насколько плохую ситуацию попала – всё равно в глубине души не верила.
Ох уж эта наивность существа, не желающего признавать, что некоторые вещи могут случиться с каждым...
И что, спрашивается, делать? Правда ведь в том, что она действительно здесь одна, среди жёстких мужчин, привыкших брать своё – таких, какими их делает война. Что она может? Опять же, если она воспользуется единственной защитой – магией – то выдаст себя.
И сразу сломает Ижэ игру. И перестанет быть нужна, так что они в любом случае сделают с ней всё, чтобы выместить злость, а после – убьют. Так что, выбор очевиден.
Стараясь, чтобы ничего лишнего не отразилось на лице, Лимори принялась снимать с себя одежду. На мужчину она глаз не поднимала – боялась, что слишком много в них видно. Слишком много страха... она не хотела показывать ему страх. Не желала доставлять этого удовольствия. Знала: те, кто любят насилие, упиваются в первую очередь властью над жертвой.
– Эй, как тебя там... нижнее платье можешь не снимать. Я подыщу тебе что-то подходящее.
Она изумлённо вскинула глаза. Интересно, лёгкое смущение в его голосе ей послышалось?..
Нет, не послышалось. Он хорошо владел собой и своим ментальным полем, но магия Лимори в сочетании с наблюдательностью делали своё дело: она заметила тень смущения и отвращения, промелькнувшую на лице мужчины.
И, что характерно, презирал он явно не её. Себя? Ситуацию? Сложно сказать. Но с этим, по крайней мере, можно работать...
– Ты же не думаешь, что я разрешу тебе шляться тут в боевой драконьей экипировке, не так ли? Если правда в это веришь, то ты – круглая идиотка! – сказал он нарочито жёстко. – Или считаешь идиотами нас.
Лимори не стала спорить. Облегчение, накатившее на неё, было, может, и преждевременным, но... Тот проблеск, увиденный ею, многое расставил по своим местам.
Она покорно переоделась в плотное, чуть жестковатое платье, подозрительно напоминающее униформу.
– Руки, – приказала похититель. – Я должен проверить настройки браслетов.
А вот это опасно... но Лимори и тут сделала, как приказано. Что, собственно, ей оставалось?
Он не стал к ней прикасаться – лишь провёл руками, вызывая характеристики браслета, и проверил уровень блокировки стихийной магии, особенно – огненной. К её облегчению, тут было всё так, как нужно: Ижэ позаботился о достоверности.
– Зачем мой брат надел на тебя эти игрушки? – уточнил он.
Значит, братья...
– Боялся, что сбегу, – пояснила Лимори, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
– О как, – хмыкнул мужчина. – А что, были прецеденты?
– Да, – отозвалась Лимори. – Собственно, мне почти удалось, когда ваши подчинённые меня перехватили.
– И с чего бы тебе бежать от своей пары? – уточнил он насмешливо.
– Я девушка таинственная, – усмехнулась Лимори. – Меня сложно найти и легко потерять.
"Интересно, почему эта фраза всегда так забавляла Эу-хения? – подумала она. – Как по мне, отличный девиз для наёмницы, шпионки и иже с ними. Опять же, выражение родом из техногенного мира – я даже заплатила одному иномирцу за то, чтобы он поделился высказываниями мудрецов с его родины. В любом случае, для этой ситуации вполне подходит."
– Да уж, найти тебя было и впрямь не так уж просто... Хорошо, – мужчина снова заговорил жёстко, в приказном тоне. – Оставайся здесь, не делай глупостей – и никто тебя не обидит. Еду принесут. Отдыхай.
С этим он вышел.
Лимори осмотрела каменный мешок, в котором оказалась, и с невольной иронией подумала, что просто сменила одну комнату заключения на другую. Как переходящее знамя, право слово! Вот говорят – пара, романтика... А ведь, кажется, во многом судьба пары дракона – быть чем-то вроде драгоценности или вещи. Украли, потом ещё раз украли... Неудивительно, что госпожу Гун решили подменить ею – удовольствие ниже среднего.
И, тем не менее, нужно было придумать, как отсюда сбежать. И некоторые идеи, пусть и не очень этичные, у неё появились...
* * *
Жакрам злился.
В этом не было ничего нового, благо поводов последнее время было предостаточно. Но... Он поморщился, вспомнив пару брата, беспомощность и страх, промелькнувшие в её глазах после его приказа.
От этого горчило на языке.
На самом деле, Жакрам не знал и сам, почему его так зацепило – по жизни доводилось видеть столько грязи и крови, что хватило бы на маленькое море. Мерзостей он тоже навидался, о жестокости к женщинам и говорить нечего – спасибо, папочка. И всё же... по правде, он терпеть этого не мог – запугивать, угрожать насилием, сажать в клетку. Особенно если речь шла о беззащитных – стариках, женщинах, детях. Но порой приходилось, потому что война и политика перемалывают всех и не смотрят на пол или возраст. В случае Жакрама, которому много лет приходилось работать на парочку психопатов, этот тезис был особенно актуален.
И всё же ему захотелось её утешить, провести рукой по щеке, заглянуть в эти чудесные глаза и заверить, что всё будет хорошо.
Опасный порыв. Чем бы дело ни кончилось, хорошо точно не будет. Она либо умрёт, либо снова окажется рабыней при Ижеени. Зная младшенького урода-братца, перспектива так себе...
– Дорин, – позвал он коротко. – Расскажи о девчонке, что успел узнать. Ты упоминал, что с ней были сложности?
Чёрный наг тут же объявился будто бы ниоткуда и заскользил рядом.
– Умеет замедлять свои жизненные процессы и становиться "тихой", – выдал Дорин. – Смелая, ловкая, не слишком агрессивная, холодная, чуть отстранённая. Пыталась сбежать, но не пыталась навредить. Не знаю, доброта это, тупость или здравый смысл – тут уж ты у нас играешь роль головного мозга. Тебе и решать.
– Как она вообще оказалась парой Ижеени? – Жакрам отчего-то начал злиться ещё больше. – Какой смысл в этой их парности?
– Эй, – Дорин прищурился. – А она ведь тебя зацепила...
– Нет, – Жакрам отвернулся. – Просто не понимаю. Уж за кем за кем, а за младшеньким никогда не наблюдалось проблесков гуманизма. Этот маленький больной ублюдок вырос с Лаари, и ему категорически плевать, кого он там ранит или прикончит...
– Ого, – усмехнулся наг. – Очень зацепила. Даже слишком. Слушай, брат, не ведись; девчонка умна, тут я тебе скажу сразу и даже распишусь. А ещё в ней есть что-то... эдакое. Что, даже сразу и не скажешь, но оно в глазах. Как у этой твоей леди Розы. Твой типаж, ага... Тут дело не в сиськах или заднице, даже не в мордашке – мало ли такого добра! Но она умеет очаровать и умеет этим пользоваться, пусть и по-своему.
– Намекаешь, что у неё есть ментальные способности? У огненных стихийников их не может быть.
– Тут тебе самому разбираться, – оскалился Дорин. – Я пою, что вижу, и вижу, что пою. Опять же, кто сказал, что только менталисты умеют превращать других в послушных куколок на верёвочках? Некоторым для этого и магии не надо – достаточно мозгов. А у этой крошки, можешь поверить, они есть.
Жакрам задумчиво кивнул. Друг был прав... Порой его циничный взгляд был очень и очень кстати.
– Не ведись, Жак, – повторил Дорин. – Нравится – возьми, пусть отработает наше хорошее отношение. Но чувства сюда не приплетай – ни лучшие, ни худшие, ни вообще никакие. Сам понимаешь, нам не до того. Мы и безо всяких эмоций в полной заднице.
– Да уж, – скривил Жакрам губы. – Спасибо, брат.
– Обращайся!
Да уж, обращайся...
Жакрам ненавидел всю эту ахинею с парностью. Ровно с тех пор, как умерла Дассиди. Хотя, конечно, не только она – отец прикончил многих женщин только за то, что они были с ним совместимы. Были его парами. Собирается ли Ижеени сделать то же самое с этой девочкой? Хочет ли он использовать её, как инкубатор? У Жакрама всё это вызывало только отвращение. Какая уж там любовь? При чём тут она? Так называемая парность – это насилие, ловушка, отсутствие выбора.
Он не хотел бы находить свою пару. Никогда.
* * *
– Вы здесь! – Ида, радостно сверкая глазами, преградила им дорогу. – Командир, я касаемо эксперимента...
Она запнулась, заметив, наконец, Дорина. Чувства, верно? Жакрам мысленно усмехнулся, отметив, как лучший друг тут же закрылся и заторопился прочь.
– Моя леди, – он поклонился Иде подчёркнуто официально. – Командир... Разрешите откланяться.
– Разрешаю, – усмехнулся Жакрам. – Проверь постовых и сделай нашим друзьям из техногенного мира превентивное внушение на тему внимательности и осторожности.
– Будет сделано!
Дорин ускользнул, и от Жакрама не укрылось, как Ида долю секунды печально смотрела ему вслед.
Жакрам в очередной раз сделал вид, что ничего не замечает. Так ему было спокойнее.
Это была старая история, в которую Жакрам предпочитал не соваться – себе дороже. Любовные перипетии всегда вызывали у него лёгкий нервный тик, почесуху и подспудное желание сбежать куда подальше.
В конце концов, все женщины, которых лично он когда-либо любил, уже мертвы, кроме разве что Иды. И как минимум двое умерли только потому, что он рискнул их полюбить. Подобное, как ни крути, не способствует развитию в личности романтической жилки.
Между тем, между Идой и Дорином всё было сложно и запутано, как пряжа нерадивой хозяйки, над которой успел поработать озорной кот. Для Жакрама это всегда значило головную боль, потому что Ида была его младшей и любимой кузиной (он старался не показывать своих чувств, чтобы не давать отцу или Лаари прикончить и её тоже, но любви это не отменяло). Дорин же был другом, товарищем и практически братом, пусть и не по крови, зато настоящим. Не то что разведённый цирк уродов, называвших себя его кровными братьями...
Всё не так. Касаемо Иды и Дорина, Жакрам даже мог сказать бы, что это судьба.
Всё началось с его отца (почему, вот почему всё в его жизни должно начинаться с этого больного урода? Хотя... это риторический вопрос, который задают себе все, кому сильно не повезло с родителями).
Все знают, что пару-тройку тысячелетий назад Предгорье, драконье княжество, потонуло в крови гражданской войны. Судя по разрозненной информации, которую смог накопать по этому поводу Жакрам, это был чистейший воплощённый кошмар. По сути, удивляться нечему. Как известно, драконы-оборотни – зачастую твари если не больные на голову, то очень около того. Конечно, среди них попадаются экземпляры более и менее вменяемые, но общая температура по палате оставляет желать лучшего. Один тот факт, что они некогда создали демонов, экспериментируя над собственными полукровками, уже о многом говорит. К слову, интересно: сами-то они знают об этом? Или это очередной момент, который драконьим деткам не преподают в школах?
В любом случае, каждый дракон сам по себе – властная, высокомерная тварь, которая ставит во главе угла свои интересы (тут Жакрам знал, о чём говорит – сам он, как ни крути, тоже был драконом). Несложно догадаться, что, когда таких целое государство, спокойной жизнь в нём не будет, а уж гражданская война не может не пройти с огоньком. Она и прошла, сократив количество драконов в два раза к вящей радости всех остальных рас. К сожалению, после битв осталось множество недобитков – в том числе их папочка, Жао Призрачный. Потеряв семью и пару, сам старый скот не только выжил, но и вполне привольно устроился в иномирье, наводя ужас на города и веси и служа для Лаари аналогом стенобитного орудия. Упиваясь собственным горем и жаждой мести, Жао воевал, убивал и в целом следовал принципу "Плохо мне – пусть вам станет ещё хуже". На Брингваре, родном мире нагов, он за несколько столетий успел приобрести славу жестокого завоевателя и властного психа.
К сожалению, с каждым столетием власти у этого психа становилось всё больше, и вскоре племя нагов задалось закономерным вопросом: "Драться или договариваться?". Будь у Жакрама возможность, он бы отправился в прошлое, схватил царицу Уду, свою мать, за плечи и кричал: "Сражайтесь с ним! Сражайтесь, пока есть такой шанс!". Но, увы, путешествия во времени были и остаются уделом бессмертных духов и редких астральных практиков; тело, даже драконье, не способно на подобные фокусы. Потому предупредить мать было некому, и она посчитала, что династический брак – идеальный вариант.
Со стороны нагов на появление потомства, разумеется, никто не рассчитывал – в тот момент. Скорее, Царица Уда хотела таким образом скрепить деловое и политическое партнёрство. И, что уж там, обезопасить свой довольно немногочисленный народ от завоевательских драконьих аппетитов.
Похже Жакрам раскопал, что Жао к тому моменту уже встретился с Элом Зелёным, самым сумасшедшим из известных ему учёных, и вовсю работал над вопросом продолжения драконьего рода. Более того, он уже несколько раз пытался обзавестись потомством – безрезультатно, ибо дальше зачатия дело не шло. Так называемые "сосуды", даже прошедшие специальный отбор (эти девушки ещё и соревновались за право стать "невестой" дракона, подумать только!), умирали, не проносив ребёнка и месяц.
Провести эксперимент на могущественной нагини папочке подсоветовал Лаари: здраво рассудил, что оборотень-рептилия, да ещё и владеющая древней магией змей-цариц, сможет выносить ему ребёнка. Если опустить ненужные и кровавые подробности, демон оказался прав, а вот мать Жакрама ошиблась. Не прошло и пары сотен лет, как сама она была мертва, а Жао стал при малолетнем Жакраме регентом и законным правителем нагов. И, разумеется, позаботился о том, чтобы наги больше не представляли собой угрозу.
Значительно сократив их количество и превратив в обслугу своего режима. В этом, как ни крути, был весь папочка.
К тому моменту, как Жакрам начал осознавать происходящее, ловушка уже захлопнулась: он был опутан многообразием нерушимых клятв. На словах он считался царём нагов (всем индюшкам на смех), но на практике был всего лишь орудием в руках отца. Всё, что ему оставалось – выкручиваться, искать щели в формулировках и союзников среди врагов.
Пожалуй, он бы плюнул, опустил руки, выбрал бы другой путь, но... Он был в ответе за племя своей матери. Они, в какой-то степени, были единственным, что у него вообще в этой жизни оставалось... настоящего. И Жакрам делал, что мог; тренировал их, экипировал, натаскивал, обучал. Он рассудил: если уж его ребята неизбежно должны стать ударным кулаком – то пусть будут лучшим ударным кулаком. Это единственная защита, которую он мог им предложить.
Дорина он поначалу брать не хотел. Полукровка, ублюдок одного из высокопоставленных нагов истреблённого племени, Дорин провёл детство вдалеке от своего народа и довольно долго был змеёнышем на побегушках у уличной банды. Он вырос в мире, где либо убиваешь ты, либо свежуют тебя. В этом, по сути, они с Жакрамом и были похожи – несмотря даже на то, что один жил на улице, а другой – в условно царской семье.
Собственно, история их дружбы началась с драки – и, учитывая характеры обоих, тут вообще нечему удивляться. Удивительным было только то, что разошлись они вничью; точнее, Жакраму пришлось превращаться в дракона, чтобы одолеть Дорина. Его, гордившегося своими навыками, это впечатлило и разозлило. Мог ли он проигнорировать такой вызов? Разумеется, Жакрам сделал всё, чтобы перетащить этого нахального придурка в свою команду.
Такими талантами, как ни крути, не разбрасываются.
Что нашла в Дорине Ида – только одним богам ведомо, и чувство юмора у упомянутых сущностей явно больное. Право, что может понравиться хорошо воспитанной принцессе в грубом дворовом мальчишке? Жакрам не знал и, что характерно, не хотел знать.
Самое интересное, что Дорин всячески сопротивлялся. И вот это было для Жакрама самой большой загадкой. Дело в том, что наг был тем ещё ходоком; расхожая фраза "Имеет всё, что движется, что не движется, то двигает и имеет" идеально бы смотрелась в его личном деле. Девчонке достаточно было посмотреть в его сторону, чтобы он сделал охотничью стойку... Но от Иды, прекрасной, высокородной и женственной, Дорин бегал, как от огня. В чём, мать его, логика?
Жакрам подумал, что Дассиди, будь она жива, точно ответила бы. Она говорила, что женщины понимают во всей этой любовной ерундовине получше мужчин. Может, так оно и есть.
В любом случае, Ида вроде бы смирилась, но всё равно бросала вслед Дорину взгляды. Жакрам от этого тут же чувствовал себя не в своей тарелке и спешно притворялся, что его тут нет, не было и не будет – вот вообще никогда. Больше всего на свете он боялся, что однажды ему придётся встать между двумя самыми близкими существами и принимать чью-то сторону.
Хотя нет, это враньё. Больше всего он боялся, что эти двое умрут раньше него, на его глазах, по его вине. Хуже не было ничего – и не могло быть.
* * *
– Ну что там? – уточнил он с показным раздражением. – Кажется, я напитал твоего подопытного энергией. Ему нужно опять? А не многовато ли чести?
– Нет-нет, – Ида смущённо свила хвост. – Скорее, я хотела бы показать... результат.
Жакрам ощутил нечто сродни самой настоящей панике.
– Подожди. Оно что, вылупилось?!
– Пока нет, но... в общем, смотрите сами!
И он посмотрел. Как выяснилось, яйцо треснуло, и в нём происходили какие-то... копошения. Жакрам подавил смутное желание сбежать.
– Ага, – сказал он. – И что ты собираешься с ним делать?
– Изучать дальше, – сказала Ида быстро. – В конечном итоге, это же просто детёныш! И он может остаться со мной...
Скользкий момент. Очень. И ему хотелось бы быть тактичным, но случай, увы, совсем не тот.
– Слушай, – сказал он. – Ты – специалист, тебе решать. Препятствовать не буду. Но я бы на твоём месте не забывал, где мы и что тут творится. А ещё я мог бы напомнить, что лично выпустил кишки папочке вот этого существа и сломал хребет мамочке.
Она сжала губы.
– Я...
– Ты должна понимать, что мы в любой момент можем сдохнуть, – упорно продолжил Жакрам. – И знать, что жалости и женским инстинктам тут не место. Даже если мы выживем, если ты правда заберёшь его себе – обдумай, что ты ему скажешь, когда он вырастет. Сама ведь знаешь – он спросит.
Круто развернувшись, Жакрам покинул комнату. На душе стало погано от потерянного взгляда Иды, но он должен был это сказать. Хотя бы для того, чтобы она не заигрывалась и принимала решение с широко открытыми глазами.
