Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
– Правда? – она начинала повторяться; ничего не поделаешь – такой уж глупый выходил разговор. – ты так уверен?
– Да, – сказал он со странной серьёзностью. – Я обещаю тебе.
– Сам выживи, задохлик, – хмыкнула Ида и заскользила прочь.
Она и сама не могла сказать, почему, но от этого глупого разговора на душе стало немного легче.
– Ида, – уже на пороге её догнал его серьёзный голос. – Если начнётся штурм, прячься на нижних ярусах. Когда ворвутся драконьи войска, при первой же возможности крикни: "Медная монета упала ребром". Запомни это, хорошо?
Она ничего не ответила.
– 14 -
Гун удалось добраться до Предгорья без серьёзных осложнений.
Да, несколько неприятных моментов имели место. Например, встретились им по пути чрезмерно наглые демоны-мародёры – но были они из низшей касты, разжирели за время жизни в человеческих королевствах, обнаглели, разграбляя дома беспомощных или умирающих от эпидемии людей, и уж никак не рассчитывали столкнуться с боевой огненной драконицей.
Зато Гун, засидевшаяся взаперти и готовая чуть ли не лезть на стену наедине с собственными мыслями, была очень им рада. Может, даже чересчур... Кончились противники как-то подозрительно быстро, глава миссии одарил Гун нехорошим взглядом, а новый приятель прочёл длинную лекцию о скрытности. Потом, правда, заглянул ей в глаза, хмыкнул и махнул рукой – понял, видимо, что ей было это необходимо.
Ещё бы ему не понять.
Второй случай был куда печальнее: то было нападение людей, сбившихся от голода в банду. Началось оно с того, что истекающая кровью женщина бросилась под лапы самоходной машины. Маг, ведущий первый транспорт, не выдержал, затормозил – и люди напали на них со всех сторон.
Их не было сложно победить – собственно, Гун даже не пришлось вмешиваться. Ослабленные, обозлённые, эти несчастные бросались вперёд больше от отчаяния, чем в надежде на победу. Они и наверняка понимали и сами, какой лёгкой мишенью являются. Но шли вперёд.
Эта ситуация оставила горчащий осадок: несмотря на всё высокомерие многоликих, у них ещё были сердца, и долго ещё над их группой витала густая, тяжёлая тишина...
Однако, это всё были, можно сказать, неизбежные мелочи, закономерные спутники войны. По-настоящему опасных столкновений удалось избежать. Глядя на зарево, окрашивающее горизонт, Гун предполагала: скорее всего, основным игрокам просто не до того.
Похоже, на линии Южного Предгорного фронта было очень, очень жарко.
* * *
На условном месте, где должна была состояться передача ценного груза в лице Гун, их уже ожидали. Когда все формальности в виде паролей, отзывов и печатей были продемонстрированы, ей позволили выйти из салона, а встречающие сбросили иллюзии.
Гун, честно признаться, на миг ошеломлённо застыла.
– Матушка, – юный наследник Алого Дома, господин Дан, почтительно склонил голову. – Рад видеть, что вы добрались благополучно.
Гун сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну. Она растерянно посмотрела на выказывающего ей почтительность знатного наследника, попыталась поймать взгляды двух Оранжевых драконов, сопровождавших его, но те не подняли головы. Статус больше не позволяет им смотреть на неё напрямую, верно?... Ей стоило бы начать ко всему этому привыкать, пока не поздно.
– Благодарю, – отозвалась она осторожно. – Последний отрезок пути мы преодолеем в драконьем обличье?..
– Мы. Вас понесу я, в специальной сфере – скорость Алого Дома позволит мне сохранить вас в любом случае. Мои спутники отвлекут внимание, если понадобится.
Гун снова бросила быстрый взгляд на Оранжевых драконов – служащие Алого Дома, как и она сама... была.
– Это рискованно для них, – отметила она.
– Не извольте беспокоиться, матушка, – выдали они, будто репетировали. – Мы выполним свой долг!
Гун сжала губы. Таково Предгорье, верно? Дом, милый дом.
– Я прошу простить, но время не терпит, – сказал Дан. – Мы должны отправляться прямо сейчас.
Ей не осталось ничего, кроме как подчиниться.
* * *
– Кузина просила передать, что ваша дочь в безопасности, – сказал Дан, когда они поднялись в воздух. – Как я понимаю, девочка отлично развивается в яйце и находится под постоянным присмотром.
Гун почувствовала бы, случись что с её малышкой, но всё равно облегчённо вздохнула.
– Спасибо. И за добрые вести, и за то, что встретили меня.
– Это была просьба Ири. Она хотела, чтобы я лично убедился в вашей безопасности.
Гун прикрыла глаза, ощущая тепло глубоко в душе. Ири... по крайней мере одно существо, которое, вопреки всему, на её стороне.
Увы, о своей паре Гун не могла бы сказать того же. Хотя... справедливости ради, она ведь тоже не была на стороне Ижэ, верно? И, что печально, не могла быть. Одного взгляда вниз, на выжженные горы и разрушенные дома, хватило, чтобы окончательно понять это. Что война уже сделала с Предгорьем? Что сделает дальше, если позволить ей продолжиться?..
– Есть что-то ещё, что мне следует знать? – спросила она.
Господин Дан помедлил, подбирая слова.
– В Предгорье сейчас сложилась достаточно непростая ситуация, – сообщил он в итоге. – Обострились разногласия между Домами, и главная причина этого – Призрачный вопрос.
В душе у Гун заворочалась тревога.
– Призрачный вопрос?..
– Алый Дом потерял Главу в бою, как и Ледяной; Алый Старейшина больше не сможет подняться в воздух; Медный Дом и вовсе лишился Старейшины и, возможно, одного из наследников; мёртв глава Белого дома и большая часть его членов. Пусть они и мятежники, но это всё равно не особенно хорошая новость – неизвестно, сможет ли род возродиться вновь. Потери среди рядовых драконов подбираются к пяти десяткам, гражданских драконов, по предварительным прикидкам, погибло около тридцати, в том числе дети и особи репродуктивного возраста. Вы сами всё понимаете.
– Это катастрофа... – пробормотала Гун.
Да, по меркам тех же людей названные цифры были почти смешными, но для драконов, которых всего насчитывалось около тысячи, то были очень, очень весомые потери.
– Верно. Справедливости ради, больше всего жизней унесли первые дни войны: силы старших драконов были рассредоточены между Северным фронтом, где как раз вовсю шло наступление демонов, и сражением с Жао Призрачным. Именно в этот момент люди, ведомые Призрачными и Зелёными, совершили подлое нападение и прорвали оборону Предгорья сразу на нескольких направлениях. Самыми тяжёлыми были бои в Низинной Долине: начало Железного Тракта уничтожено полностью, город разгромлен, с особенной жестокостью убито множество драконов и представителей других рас. Призрачный, ответственный за это, был уничтожен господином Осом, но к тому моменту мы потеряли много молодых, не оставивших потомства драконов. После Его Светлость издал директиву "Взгляд В Будущее", по которой в бой должны в первую очередь отправляться вышедшие из репродуктивного возраста или имеющие минимум двоих детей драконы. И выжившие Старейшины поддержали его единогласно. Территории, которые могут оказаться на пути завоевателей в случае прорыва, пытаются эвакуировать... но вы и сами понимаете, сколь тяжело заставить дракона покинуть свою пещеру.
О да, она знала. Собственничество и защита своих пещер – один из основных инстинктов, тут даже приказ мало что может изменить. Закономерно, что многие остаются.
– Мы несём потери, – продолжил Дан. – Вместе с тем, почтенный Призрачный Старейшина настаивает на невиновности своих правнуков и ищет способ вывести их из войны. Стальной и Медный Дома поддерживают его, рассчитывая на возрождение и усиление своего блока. Остальные Дома... в растерянности. Простая математика поможет понять, что, если Призрачному Дому удастся этот финт, то он станет самым многочисленным среди знатных семейств. Считая господина Мака, вашу дочь, братьев-драконов... И все они, смею отметить, ещё могут оставить потомство. Ни одна другая семья и близко не может похвастаться таким количеством наследников; все понимают, что это изменит равновесие сил в Предгорье – в очевидную сторону.
– Вы тоже так считаете? – уточнила Гун осторожно.
– Нет. Я думаю, что в этот час мы должны сохранить свой народ. И, чем больше нас выживет, тем лучше. Однако... та же матушка Рои, например, полагает, что все дети Жао Призрачного, воспитанные демонами, должны быть уничтожены. И у этой позиции очень много сторонников, среди Алых в том числе.
– Это можно понять, – пробормотала Гун.
– Да. Матушка Рои потеряла единственного сына и жаждет мести. Она подчеркнула, что не успокоится, пока некий господин Жакрам, его убийца, не будет казнён. Призрачный Старейшина, в свою очередь, намекнул, что он этого не допустит.
– Чудо, что у нас ещё не началась гражданская война...
– Ни одно чудо не может длиться вечно. Потому вам, матушка, следует с умом выбирать сторону.
* * *
– Почтенный Старейшина, ты – больной на голову престарелый маразматик!
– Если ты, почтенный Старейшина, планировал кого-то удивить этой новостью, то я тебя расстрою: она протухла и пованивала ещё несколько тысяч лет назад. Меня называли... как там?.. «больным на голову престарелым маразматиком» ещё во времена, когда родители нынешнего Предгорного Князя ещё не родились... о, здравствуй, матушка. Мы тебя ждали.
Гун растерянно молчала.
Близкое знакомство с двумя легендарными личностями она представляла себе как угодно, но не вот так. Выросшая на рассказах о страшных и ужасных Старейшинах, Призрачном и Стальном, она теперь ошеломлённо смотрела на эти ожившие легенды. Растерянно разглядывала простую на вид одежду этих двоих, почти пустую, лишённую всякой вычурности комнату, выбранную ими для штаба, просто сколоченный стол, на котором нынче была воссоздана иллюзорная модель южного фронта, и карту на стенах. Старейшим генералам драконьей армии было явственно наплевать, какое впечатление они производят на окружающих.
Хотя... зачем ребятам вроде них что-то там на кого-то там производить? Их могущество, заслуги, возраст, репутация – всё это говорит за них. Они могут выглядеть, как пожелают, и обставлять свои комнаты сколь угодно скромно – им просто незачем демонстрировать роскошь.
Окружающие и так прекрасно знают, как обстоят дела.
– Не стой в дверях, присядь, – посоветовал Призрачный Старейшина. – Дорога прошла без проблем?
– Да, благодарю за заботу...
– Оставь вежливые обороты для официальной тягомотины, хорошо? – страдальчески поморщился он. – Мы оба знаем, что ты можешь благодарить меня разве что за гору проблем, преждевременные болезненные роды и риск для жизни. Сомнительно со всех сторон, верно? Так что, коль уж мы одна семья, я предлагаю обойтись без вежливых поворотов. Здесь мы поняли друг друга?
Гун готова была поклясться, что где-то неподалёку слышала треск своего очередного порвавшегося шаблона.
– Абсолютно.
– Отлично. Времени мало, а может быть, и того меньше. Пока мы тут болтаем, вполне вероятно, ещё один знатный Дом лишается наследника...
– Зик справится, – отрезал Стальной Старейшина. – Он – лучший.
– Лучше бы ему действительно быть таковым, – в голосе Призрачного отчётливо прозвучала насмешка. – И оправдать твои – явно завышенные – ожидания. Знаешь ли, не хотелось бы на старости лет оказаться под трибуналом за прямое невыполнение приказа Князя – и, соответственно, измену Предгорью. Причём, заметь, за дело!
– А что, было бы смешно, – ухмыльнулся Стальной. – Вот уж был бы процесс века! Я бы понаблюдал.
– Расстрою – ты был бы со мной на скамье обвиняемых.
– Так было бы ещё веселее, нет? И для нас, если честно, не в первый раз.
– Было бы, – вздохнул Призрачный. – Ладно, это тоже в сторону. Я тебя, матушка, выдернул не для того, чтобы ты слушала наши бредни. Скажи лучше мне вот что: у тебя есть ментальная связь с парой? Можете вы общаться на расстоянии?
Болезненный вопрос.
– Да, – сказала Гун, осторожно выбирая слова. – Но он зол на меня за то, что я отправилась сюда. Наше общение стало достаточно... формальным.
– Вот как, – хмыкнул Старейшина, внимательно глядя на неё. – Вы так и не признали друг друга, правильно я понимаю?
– Нет. И мне кажется... – Гун запнулась. – Кажется, у него появился кто-то ещё.
– Другая совместимая пара? – нахмурился Призрачный.
– Возможно, – ответила она осторожно.
По правде, Гун не была уверена, вот вообще ни в чём. Но что-то в тоне Ижэ, в эмоциях было не так... или она просто себя накрутила?
– Это некстати. Известно, кто она?
– Нет, – Гун устало прикрыла глаза. – Поймите меня правильно, я даже не уверена в её – или, может, вообще его – существовании. Просто такие вещи... чувствуешь.
– Понимаю, – прищурился Старейшина. – Такие вещи всегда ощущаешь... хотя нервное состояние дракониц после родов тоже не стоит сбрасывать со счётов.
Он встал и прошёлся по комнате.
– Ты должна знать, что мне всё это не нравится, – сказал он в итоге. – Ты наверняка слышала мою историю и догадываешься, что я – последний, кто стал бы торопить кого-то с Принятием.
Она медленно кивнула. Как же! Такое действительно сложно забыть: дракон, отказавшийся от пары уже после Принятия, произошедшего почти что насильно. Первый в истории... и единственный, переживший эту процедуру.
– Возможно, судьба шутит, – сказал он сухо. – Насмешка вполне в её духе. Но круг замкнулся, и я должен поступить ровно так же, как некогда со мной: я вынужден заставить своего потомка признать пару. Хочет он того или нет, ты – единственная кандидатура, которую одобрит эта старая с... кхм... матушка Рои. Ты – та, кто может остановить эту проклятую войну.
Грудь Гун будто сдавило стальным обручем.
– Каковы требования матушки Рои?
– Скажем так: если у нас с тобой всё получится, то на свет появится обновлённый Призрачный Дом. И неизбежно встанет вопрос касаемо личности его нового Главы, которым я уж никак не смогу быть... особенно после ритуала, отменяющего клятвы. Значит, по логике вещей, Главу придётся выбирать среди молодёжи. Рои, разумеется, тут же попыталась протащить идею о том, что новым Главой станет Мак...
– Да ему и тридцати лет нет!
– Она от имени Алого Дома милостиво согласилась присматривать за ним ближайшие лет пятьсот, – ухмыльнулся Призрачный. – По счастью, малыша Оса, который рвёт задницу в попытке утихомирить эту грызню, так просто не переиграешь. Он заявил, мол, если Мак станет новым Главой, то опекуном его будет лично Князь, ни больше ни меньше.
Гун улыбнулась, оценив красоту поворота. Она изо всех сил старалась не обращать внимание на обращение "малыш Ос" по отношению к одному из могущественнейших драконов современности.
– И все Дома, разумеется, тут же отказались?
– Конечно, – оскал Старейшины стал ещё шире. – И вот тогда возникла проблемка. В итоге жарких дебатов – в прямом смысле жарких, между прочим, я даже не знаю, отстроили ли уже те семь комнат в Дипломатическом крыле – Рои согласилась на кандидатуру Ижэ. Понятно, почему: он связан дружескими отношениями с Ири, выступил на нашей стороне в битве против собственного отца, стал двойным агентом (хотя я бы ставил на то, что тройным). Но главное даже не это...
– Главное, что он – моя пара.
– Верно; и это, по её прикидкам, может служить гарантом его лояльности. Рои, как старейшая драконица Алого Дома, согласна даровать своё пламя для ритуала – только при условии, что ты принесёшь ряд клятв.
– Понимаю, – отозвалась Гун, чувствуя горечь на губах. – Её пламя критически необходимо?
– Скажем так: оно даст мне шанс пережить ритуал, – отозвался дракон буднично. – В крайнем случае, если уж совсем припрёт, можно и без него обойтись. Но... в этом случае тебе, как паре Главы, матушке Дома и единственной оставшейся Призрачной, воспитанной в Предгорье, придётся самой иметь дело с тем кабздецом, что тут начнётся. И разгребать всё это почти собственноручно. Понятно, что преданные мне ребята помогут, но... Сама понимаешь.
Гун понимала. Ей слегка поплохело от открывшейся перспективы.
– Это исключено, – сказала она быстро. – Совершенно очевидно, что клятвы придётся принести.
– Скорее всего. Но – только в моём присутствии, поняла? Что бы там тебе ни говорили, о какой бы спешке ни кричали, чем бы ни угрожали. Это понятно?
– Да, Старейшина, – Гун быстро склонила голову.
– Эй, – Призрачный жёстко посмотрел на неё. – И вот от этого отвыкай. Ты больше не Служащая, больше не принадлежишь Алым, больше не обязана склонять головы. Твоя жизнь изменилась, к добру или к худу. И у твоего нового статуса свои привилегии – но и своя цена. Учись думать по-другому, поняла? Иначе тебе не переиграть Рои, никогда и ни за что. Иначе тебе не стать настоящей матушкой знатного Дома.
Гун сжала губы. В глубине души она всегда мечтала стать знатной драконицей... нужно уметь сталкиваться с последствиями исполнения собственных желаний, верно?
– Я понимаю, – отозвалась она спокойно. – Я готова.
– Приятно слышать. Итак, что ещё мы имеем. Во-первых, чтобы уничтожить клятвы моих внуков, я должен принять их в семью. Это очень простой ритуал, но он необходим; соответственно, нам нужно собрать выживших братьев вместе – пока не погиб кто-либо ещё. Во-вторых, вы с Ижэ должны признать друг друга, и чем скорее, тем лучше. Это – условие, и поставила его не только Рои. Князь тактично намекнул, что будет рад принять у себя нового Главу с парой-драконицей. В-третьих (которое вытекает из первых двух пунктов): ты сейчас должна связаться с Ижэ и обсудить всё это. На самом деле, почти не сомневаюсь, что он с радостью ухватится за возможность спасти братьев и получить власть. Он показался мне довольно умным мальчиком.
Гун прикусила губу.
– Я постараюсь поговорить с ним, – сказала она. – И возможность отказаться от клятв наверняка будет для него привлекательной. Вот только... Захочет ли он менять одни клятвы на другие?
Лицо дракона ужесточилось.
– Это станет спасением для его братьев; ради такой перспективы можно и пожертвовать частью личной свободы. Опять же, поверь, девочка: я выторговал лучшие условия, какие только мог.
Гун верила, о да. В этих обстоятельствах, после стольких смертей такой вот выход из ситуации был подарком.
Проблема в том, что едва ли Ижэ его оценит по достоинству. И лояльность по отношению к братьям, на которую так рассчитывает старый дракон, едва ли станет аргументом: если Гун понимала всё верно, молодые Призрачные воспитаны в ненависти друг к другу и не станут жертвовать своими интересами ради братьев. Опять же...
"Слушай меня сейчас очень внимательно, девочка: ты достаточно натворила. Не лезь в это. Не используй парность, как оружие, не предавай меня больше. Чем больше ты будешь интриговать у меня за спиной, тем меньше у меня шансов выплыть. Предоставь эту игру мне", – эти слова, сказанные Ижэ в тишине комнаты, где они разделили тепло и страсть, звучали в ушах. Он тогда сделал всё, чтобы её спасти и спрятать; он простил ей первую клятву, но... простит ли остальные?
Она помолчала, чувствуя, как ворочается в груди нечто болезненное, будто заноза.
– Почтенный Старейшина, – сказала она. – Могу я спросить у вас о чём-то... очень личном?
– Исходя из контекста, ты хочешь знать о моей паре, верно? – он не слишком удивился.
– Да. Ходит много легенд касаемо того, что между вами произошло... и, коль скоро истории парности внутри одного рода имеют свойство повторяться, я... мне хотелось бы знать. Чтобы не повторить ошибок.
– Сомневаюсь, что это технически возможно, – усмехнулся он. – Если уж вы дошли до того, что сделали ребёнка и установили стабильную магическую связь – значит, всё между вами не так уж и плохо. В моём случае много чего совпало. Для начала, на момент встречи со своей парой я был влюблён. Причём... скажем, в достаточной степени для того, чтобы наплевать на возможность иметь детей.
– Неужели вы не были совместимы? Хотя бы немного?
– Я не знаю.
Признаться, здесь Гун опешила.
– Это были... платонические чувства?
– Нет, – глаза Старейшины подёрнулись дымкой воспоминаний. – Разумеется, нет. Просто она потеряла часть своей магии... в силу некоторых обстоятельств. Потому я не знаю – и не узнаю уже никогда – были ли мы совместимы с ней.
Гун склонила голову.
Пара, потерявшая магию или пережившая серьёзные изменения ауры, граничащие с Отречением – ночной кошмар каждого дракона. Нет-нет, да и всплывают тут и там подобные истории, больше напоминающие страшные сказки.
Которые никогда не заканчиваются хорошо.
Потому что встреча, предначертанная судьбой, происходит. И любовь, зачастую, приходит.
Но... цветы не расцветают.
– Это не играло никакой роли, – сказал Старейшина. – Даже если никакой совместимости между нами не было – что возможно, учитывая специфику моей семьи – она всё равно была особенной для меня.
– Она была драконом?
– Нет, и её раса не имеет отношения к этой истории, – в его голосе впервые прозвучало нечто сродни лёгкому раздражению. – Мы были счастливы вместе, и этого достаточно. Но потом... между мной и Аил Золотой, любимой дочерью Предгорного Князя, распустились цветы. И она потребовала признать её.
Гун отвела взгляд.
Всё верно; с самого начала это не могло закончиться хорошо.
– И вы отказали.
– Да. Чтобы ты понимала, сделал это максимально демонстративно – что ещё возьмёшь с малолетки? И, конечно, я и не подумал убраться из Предгорья. Так что, это просто не могло закончиться хорошо. В первую очередь – для женщины, что была со мной рядом.
– Её... убили?
– Надо отдать должное княжеской семье: не сразу. Сначала меня попытались образумить, потом – надавить на ответственность перед Домом. Но "Закона об Обретении", способного обязать дракона признать пару, тогда ещё не существовало, потому я на это только пожимал плечами. Верил, что имею право сам решать... и, будучи самонадеянным придурком, не учёл некоторых других лазеек в законе. Как итог, мою женщину арестовали. По обвинению в том, что она – якобы – применила свои чары, чтобы подавить волю дракона и похитить его у истинной пары.
"Чары, значит..." – подумала Гун. Она начала догадываться, почему Призрачный Старейшина не озвучивает расу той женщины. Ещё бы, он ведь великий борец с фейри, коллекционер их крыльев. А тут – такое... как минимум, неловко.
Потомки могут не понять.
– Помню эти времена, – с кривой усмешкой вмешался Стальной Старейшина. – Каждая собака в Предгорье сочувствовала Аил Золотой и считала её несчастной мученицей, которая мужественно сражается за правое дело. И тебя ужасно жалели: как же, околдован подлой злодейкой...
– Да, – Призрачный Старейшина усмехнулся, но весёлой улыбка его совсем не казалась. – Это была катастрофа. Я даже подумывал напасть и забрать её силой, но семья остановила меня – это было бы изменой. Тогда я был вынужден пойти на переговоры с княжеской дочерью. Она была мила, она обещала, что после принятия отпустит ту, что я люблю, и позволит сделать её наложницей. На самом деле, мне следовало догадаться... это очевидно. Мы с Аил были истинной парой. Мы были похожи, противоположны в деталях, но одинаковы по сути. Я должен был понимать, что сам бы в жизни не оставил в живых соперника, на которого меня променяли много раз, из-за которого меня заставили унижаться и упрашивать... Без шансов. Так что, нечему удивляться, что, добившись от меня Обретения, Аил казнила ту, что я любил. Собственноручно.
Внутри Гун всё сжалось. Ей страшно было представлять это всё, но с другой стороны... Золотая драконица, княжеская дочка, чей истинный променял её на несовместимую с ним мерзкую фейри, отверг, несмотря на цветы...
Она почти ненавидела себя, но понимала Аил. Не одобряла, но определённо – понимала.
– Считается, что истинной паре можно простить всё, – усмешка Призрачного всё больше напоминала оскал. – Считается, что ненависть часто перерастает в любовь. Преимущественно, правда, так думают романтично настроенные особы, понятия не имеющие, что же такое ненависть... Но в случае с признанной парой у дракона всё сложнее. Все инстинкты, вся твоя сущность, всё внутри говорит тебе любить её; стираются границы меж вашими разумами. На это Аил рассчитывала, и справедливо. Чего она не учла, так это упрямства и свободолюбия, которым порой бывают наделены драконы. Она не могла подумать, до кого я в итоге доберусь. И какую сделку заключу... Но это уже другая история, о том, что некоторые вещи простить невозможно. Даже паре. Но их очень немного, и вам с Ижэ такое не грозит.
– Верно, – Гун улыбнулась так беззаботно, как могла; пора и ей принимать решение, верно? – Почтенный Старейшина... Скажите, есть ли какой-то способ для меня скрыть часть своих мыслей и воспоминаний перед разговором с вашим правнуком?
Он чуть нахмурился.
– Такие способы есть, – сказал старый Призрачный медленно. – Но ты уверена, что они тебе необходимы?
– Да, – она продолжила улыбаться. – Не переживайте, я не собираюсь обманывать его. Просто... есть вещи, которые ему пока не стоит знать.
Стальной Старейшина, наблюдавший за Гун всё это время, хмыкнул, будто увидел нечто весьма забавное.
– Хорошо, – отозвался Призрачный. – Но я искренне надеюсь, матушка: ты знаешь, что делаешь.
– Да, – отозвалась она.
И мысленно добавила: "Я тоже на это надеюсь."
* * *
Для разговора с Ижэ она ушла в отдалённую часть пещер, отжалованных драконьей армии под штаб. Она вертела в руках артефакт, способный скрыть её мысли и воспоминания.
И размышляла.
Гун успела узнать Ижэ достаточно для того, чтобы быть уверенной: он не захочет менять одну клятву на другую. Перспектива быть Главой Дома в Предгорье едва ли прельстит его достаточно, на драконье общество ему вполне закономерно наплевать, а для спасения братьев, пожалуй, он бы и к колодцу за водой не слетал.
Предположим, она скажет всю правду. И что потом? Ижэ скажет ей убираться отсюда, станет торговаться и тянуть время, а то и вовсе откажется наотрез. И тогда сражения на южном фронте не закончатся, "Призрачный вопрос" не будет решён, остальные братья умрут, а её малышка станет в Предгорье запретной персоной, ребёнком государственного преступника. Будут ли у неё хоть какие-то права? Спорный вопрос.
Можно и отказаться приносить клятвы, да. Но тогда Призрачный Старейшина умрёт во время ритуала, и свежевосстановленный Призрачный Дом будет почти полностью состоять из детей и полудиких драконов, воспитанных демонами и не знающих ничего о политике, обычаях, расстановке сил... Это просто не может привести ни к чему хорошему.
Значит, остаётся один вариант.
Ижэ просто не стоит знать о клятвах.
Гун тяжело далось это решение. Она взвешивала его так и эдак, прокручивала вопросы в голове – и приходила к одному-единственному ответу.
Вдохнув и выдохнув, она сжала амулет так, что острые края впились в кожу.
"Ижэ!" – позвала она мысленно. – "Нам нужно поговорить с тобой!"
