Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Тут спорить было не о чем.
Между тем под ставшими уже откровенно шокированными взглядами остальных присутствующих драконица невозмутимо приладила широкое украшение, подозрительно напоминающее ошейник. "Спасёт шею от ударов", – сообщила она. – "Нагреется, если тебе предложат яд или нечто сродни ему".
Далее пришёл черёд верхнего платья. Его можно было носить по-разному. Так, Властелин накидывала его, но спускала с плеч, и оно струилось за ней кровавой рекой. Некоторые набрасывали его на манер плаща, а некоторые, да – завязывали широким поясом, как люди – халат. В последнем случае оно имело, как поняла Лимори, свойство смягчать физическое воздействие, будь то толчок или удар.
В последнюю очередь ей заплели волосы, поместив туда несколько лент, отпугивающих насекомых, и шпилек, весьма удобно превращающихся в стилеты.
– Вот так, – сухо сказала Властелин. – Таковы они, наши халаты. Прошу любить и жаловать!
Властелин Адоры молча развёл руками, демонстрируя своё поражение. Ижэ показательно вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Я могу принести письменные извинения в трёх экземплярах, если тебе станет от этого легче. Я восхищён! Ваш национальный наряд – это нечто!
Властелин Чу довольно сверкнула глазами. Лимори прищурилась. Она на уровне эмоций ощущала исходящее от Ижэ восхищение и признание чужой правоты, но всё это казалось... ненастоящим. Как будто он переживает эти чувства, но не вполне испытывает их. Это было странно.
Заинтригованная, она осторожно попыталась заглянуть глубже, присмотреться к ментальному ритму и прислушаться к глубинному фону. Увиденное впечатлило.
Почти невозможно с точки зрения здоровой менталистики, но там, под показательными эмоциями, был другой слой, и даже не один. Можно было разобрать, что Ижэ испытывал по отношению к двум другим драконам лёгкое снисхождение, замешанное на умилении и толике искренней симпатии – будто смотрел на маленьких, но милых детей. Ему было наплевать на костюмы, по большему счёту, но он осознанно ощущал иное, чтобы сделать приятное драконице. Само по себе это было вполне объяснимо, и нет ничего плохого в том, что он хотел понравиться остальным, но сам метод... Испытывать эмоции по собственному расчётливому желанию – это же просто нереально! Этот дракон – гениальный менталист. И совершеннейший манипулятивный психопат. Но как подобное возможно? Что нужно было сделать с личностью, чтобы она расщепилась подобным образом?..
Он резко поднял на неё глаза и прищурился. "А не слишком ли ты любопытна, маленькая Жрица? – его ментальный голос прозвучал у неё в голове вкрадчиво и ядовито. – Чем больше знаешь, тем меньше живёшь, Лимори..."
– Заканчиваем, – сказал он вслух. – Нам пора.
Лимори послушно кивнула, обулась в изумительные мягкие остроносые сапожки, что были в моде у драконов, и уточнила:
– Могу я узнать, куда мы направляемся, господин?
– Как, тебе не сказали? – поразился Ижэ. – Мы отправляемся в другой мир.
– 3 -
Наверное, впервые за очень долгое время Лимори не смогла отыскать слов, не сумела собраться с мыслями.
– В другой мир?.. – переспросила она слабым голосом, не веря в услышанное.
– Да, на Гахаан, – отрезал Ижэ, явно недовольный задержкой. – Там произошла некромагическая катастрофа, всё так, но моё поместье накрыто куполом, и никакие мертвецы туда не пролезут. Опять же, не тебе, Жрице Смерти, бояться нечисти. Ну, что застыла?
Лимори моргнула. Со стороны это наверняка смотрелось глупо и жалко, но она не могла поверить... просто не могла: неужели заветная мечта, на исполнение которой она после событий с проклятием даже не рассчитывала, действительно сбудется?..
– Только не говори, что отказываешься, – бросил Ижэ раздражённо. – У нас нет времени искать кого-то другого!
– И не думала, – она улыбнулась, впервые за всё это время – широко и искренне. – Спасибо вам! Я всегда мечтала побывать в других мирах!
И, будто этого мало, она по привычке распахнула ментальные щиты, будто рядом была одна из её сестёр; её благодарность вырвалась на свободу, обволакивая дракона тёплым коконом благословения. "Спасибо" – он не услышал это, но почувствовал отовсюду.
Ижэ на миг застыл, странно и будто почти испуганно глядя на неё. Лимори прикусила губу; вот ведь! И как это она так забылась? Впрочем, перспектива предстоящего чуда затмила для неё реальность. И почему дракон так странно реагирует? Что такого она сделала, чтобы так на неё смотреть? Возможно, это было не вполне уместно. Но не до такой же степени!
Лимори осторожно, очень ненавязчиво потянулась к нему снова, прислушиваясь к нижнему ментальному слою. Глубоко лезть не пришлось: ответ был на поверхности, если только приучен сопоставлять некоторые вещи. И сумеешь поверить. Действительно... может ли быть, что его никто и никогда искренне не благодарил?..
Дракон отвернулся так резко, будто её взгляд обжигал.
– Вот и хорошо, – бросил он холодно. – Ири, Эт... свяжусь по возможности. И, Ири, повторюсь ещё раз: если нечто случится с Гун...
– Можешь дальше не угрожать, – усмехнулась Властелин Чу. – Я позабочусь о ней.
– Хорошо, – кивнул Ижэ коротко. – Тогда оставьте нас. Я смогу пробить тут портал только в драконьем обличье, и ваше присутствие нежелательно.
Драконы спорить не стали. Несколько коротких прощаний, пожелание удачи – и Лимори осталась наедине с драконом, пару которого ей предстояло изображать.
– Готова? – уточнил Ижэ, всё так же не глядя на неё.
– Да, господин.
– Отлично. Несколько простых правил, запомнишь даже ты. Первое: слушаться беспрекословно. Второе: не лезть мне в голову, особенно при посторонних. И учти, я ещё разберусь, как именно ты это делаешь! Третье – не задавать лишних вопросов; всё, что надо будет, сам объясню. Четвёртое...
– Прошу прощения, – мягко вклинилась Лимори. – Но не стоит ли нам с вами разработать определённую систему условных знаков? Хотя бы на уровне можно говорить в открытую или нельзя, опасность или спокойствие. Не поймите неправильно, но как именно я, не задавая вопросов и не ориентируясь на ваши ментальные волны, должна быстро реагировать на происходящее? Мы не настолько сработанная команда, чтобы понимать друг друга с полуслова.
Дракон фыркнул:
– Хорошо. В моём поместье на Гахаане у нас будет немного времени вместе – никто не поверит, если я оставлю свою душу вот так вот сразу. Заодно и обсудим, какую систему сигналов ввести. А пока выбирай: тебя ударить или сама в обморок упадёшь?
Лимори только вздохнула. Давить дальше было опасно и бессмысленно, благо характер у дракона был, прямо сказать, непростой. Потому она без сомнений сделала, что велели – то есть стремительно погрузила тело в глубокую, граничащую с обмороком медитацию, замедляющую все процессы в организме. Одновременно с этим она решительно шагнула из своего тела, открывая глаза на границе между бытием и небытием.
По идее, подобные практики для неё нежелательны теперь, но какая разница? Во главе угла для Лимори всегда стояло Познание – именно оно самое, с большой буквы. Даже во сне, том самом, что даруется каждой новой посвящённой, ей было сказано: "Твой жречество пройдёт в поисках Познания и Справедливости". Разумеется, это пророчество в итоге оказалось совершенно точным – кому, как не Предвечной, видеть чужие души насквозь?
В общем-то, Познание – это хорошо. Но оно всегда сопутствует любопытству, идёт рука об руку с жаждой знаний – без этого никак. И Лимори просто не могла упустить возможность посмотреть, что будет дальше. Как отреагирует Ижэ? Каков он в драконьем обличье? Как строится межмировой портал? Всё это было слишком любопытно – не устоять.
Возможно, именно потому она вдруг очень ярко и остро ощутила вкус жизни, который, казалось бы, был ею безвозвратно утерян.
Первое неожиданное открытие: дракон её поймал. Метнулся вперёд смазанной тенью, подхватил падающее тело и осторожно повесил в воздухе. Сделал ли он это только потому, что на ней была личина его пары, или пожалел, не имело значения. Главное, что Лимори отметила про себя – он не так равнодушен к чужой боли, как хотел бы показать.
Второе открытие было одновременно не вполне приятным и интригующим: чуть поведя головой, будто прислушавшись к чему-то, Ижэ поморщился:
– Немедленно вернись в тело! Я чувствую твоё внимание. Если тебя могу засечь я, демоны смогут тоже.
Как интересно... Лимори постаралась максимально очистить сознание и чуть сместить энергетический баланс в сторону мира Духов.
Ижэ качнул головой:
– Теперь я тебя не слышу, но уверен: всё ещё подсматриваешь. Смотри, заблудишься в коридорах Межмирья – скормлю твоё тело особенно мерзкой нечисти!
Предупредив её в такой вот своеобразной манере, дракон отошёл на безопасное расстояние – и превратился.
Потрясающее было зрелище, если честно. Лимори сразу простила ему многие недостатки, оптом, потому что для подобного волшебного, нереального существа это вполне нормально – иметь сложный характер.
Дракон был мощным, слегка прозрачным, его сероватая шкура время от времени приобретала то тот, то иной оттенок, будто отражения мелькали в воде. Его глаза сияли потусторонним оранжевым пламенем, будто магические фонари в дождливую ночь. Но самым волшебным было пламя; зелёное призрачное пламя вспыхнуло на пару секунд вокруг него, а после скрылось. Но Жрице всё равно показалось, что она на миг оказалась дома... то есть Там, в Месте, где течёт Последняя Река, где трава и камыши горят в таком же точно пламени – и не сгорают, где вверху вечно кружат белоснежные птицы, а многие дороги ведут в небо – и с них не упасть...
Этот дракон был воплощением энергии Смерти. И Лимори застыла, поражённая и восхищённая этим зрелищем. Внутри неё росла и крепла уверенность: их встреча имеет большее значение, чем может показаться на первый взгляд. И не зря Предвечная дала ей возможность заглянуть в душу этого дракона, не зря для этой миссии была выбрана именно она, Лимори. Вот только... что именно должна она сделать?..
* * *
На время межмирового путешествия Лимори сочла за благо воспользоваться советом дракона и вернуться в тело. Как бы ей ни хотелось пережить этот замечательный опыт и увидеть всё своими глазами, риск заблудиться и впрямь был велик.
Она не удивилась тому, что Ижэ приказал ей "потерять сознание". Считалось, что первое путешествие между мирами существу, не прошедшему специальной подготовки, лучше совершать в бессознательном состоянии – меньше риск того, что новичок своей волей случайно собьёт вектор и выпадет где-то совсем не там, где предполагалось изначально.
Так что да, самому факту она не удивилась. Но вот процесс пробуждения, прямо скажем, привёл её в шок.
Она в принципе не то чтобы привыкла просыпаться на роскошной кровати от поцелуев; в данном случае это и вовсе был неожиданный способ.
Лимори вытаращилась на Ижэ в полном шоке, не зная, как реагировать. По счастью, он оторвался от её губ и промурлыкал:
– Очнулась, лисичка?
Лимори попыталась взять эмоции под контроль, но они были сумбурными и весьма путанными.
– Что...
– Не понимаешь, что случилось? – фыркнул дракон, обведя её лицо в пародии на ласку. – Ты попалась, милая. Думала, сможешь сбежать от меня? А теперь взгляни-ка на эту прелесть на своих руках. Что будешь делать теперь, когда тебе не превратиться?
Лимори скосила глаза и убедилась: её запястья действительно охватывали антимагические браслеты, созданные в незапамятные времена специально для оборотней. Она узнала их, благо, пусть применение подобных игрушек и было строго запрещено законом, Эу-хений каким-то чудом достал одну пару – просто на всякий случай. Это был один из немногих артефактов, способных удержать даже средней силы дракона – по крайней мере, именно такую информацию откопала Лимори.
По правде, она не была сторонницей использования подобных методов. Магия, заключённая в этих наручниках, была слишком мерзкой и негуманной. С другой стороны, всегда ли гуманны могущественные нелюди, возомнившие себя венцом творения? И кто сказал, что невозможна ситуация, в которой одного из многоликих нужно пленить любой ценой?
В общем, она знала, как работают мерзкие артефакты-паразиты, что красовались сейчас у неё на руках. И не сумела сдержать невольную дрожь отвращения.
– А ты уверен, что они ей не повредят? – спросил вдруг кто-то. И Лимори (вот стыд!) только заметила, что они с драконом не одни: за ними с беззастенчивым любопытством наблюдал демон со внимательными умными глазами и витыми белыми рогами.
– Я похож на идиота, Даани? – уточнил Ижэ насмешливо. – Артефакт соответствующе настроен. Я не намерен брать пример с папочки и вредить своей душе, спасибо большое! Но и позволить этой девице снова сбежать, тем более в моё отсутствие, тоже нельзя. Так что радуйся – в моё отсутствие тебе не придётся ловить огненного дракона по всему Гахаану. Цени мою заботу!
Вышеназванный Даани бросил на Ижэ быстрый, но чрезвычайно красноречивый взгляд. Наверное, примерно так смотрел бы управляющий сгоревшего дотла поместья на случайно уронившего свечу идиота-хозяина, который на полном серьёзе говорит что-то вроде: "Зато я привёз материалы для капремонта. Цените мою заботу!".
Однако, демону хватило либо такта, либо – что вероятнее – чувства самосохранения, дабы вслух выразиться иначе:
– Тебя ждут на совещании. Лорд Лаари просил поторопиться.
– Отлично, – отозвался Ижэ сухо. – Оставь меня с душой наедине – и мы поторопимся так, как только сможем!
Демон Даани явно постарался передать взглядом все трудности собственного существования. Ижэ не обращал на это внимания: прижав запястья Лимори к постели, он лёгкими поцелуями-укусами исследовал её шею. Она не знала, как должна была реагировать настоящая Гун на подобные жизненные повороты; её собственное состояние металось где-то между шоком, злостью и удовольствием. Она подспудно гадала, насколько далеко собирается зайти Ижэ и что ей, собственно, с этим делать.
По счастью, Даани посчитал, что не настроен на просмотр пикантных картинок.
– Я понимаю, что тебе обычно всё сходит с рук, но я бы всё же поторопился: твой отец может быть не настолько лоялен, как лорд Лаари, – сказал он и вышел.
Как только дверь за демоном захлопнулась, с Ижэ произошли разительные перемены: он тут же отстранился, отпустил её запястья и встал на ноги. Лимори судорожно вздохнула. И когда это её дыхание успело сбиться?
– Пить будешь? – уточнил дракон, как ни в чём ни бывало. – У нас мало времени, кстати, потому оставь при себе возмущённые вопли.
Вот же характер...
– И не собиралась вопить и возмущаться, – отозвалась Лимори сухо. – И никакой выпивки, пока мы не поговорим. Почему вы не предупредили меня?
– Так реакция достоверней, – усмехнулся он. – Шок, возмущение и дезориентацию так просто не сыгрешь, а Даани на диво хорошо улавливает эмоциональный фон. Дальше.
– Зачем браслеты?
– А сама не догадываешься? Ну ты же умная девочка, вот и пораскинь мозгами.
– Мне казалось, у нас мало времени, – отозвалась Лимори не без раздражения. – Может, имеет смысл не тратить его на игру в ребусы?
– О, во имя Аштарити... Как бы я иначе объяснил тот факт, что ты не пытаешься сбежать, превратившись в дракона?
– То есть, тот факт, что ваша пара однозначно попыталась бы сбежать, даже сомнению не подлежит? – Лимори спросила – и пожалела. Ижэ мгновенно закрылся; тема явно была болезненной для него, и ей, глупой курице, следовало сложить два и два, прежде чем открывать свой рот. Кажется, шок от всего происходящего всё же сказался на её умственных способностях...
В любом случае, хоть вини себя, хоть не вини, а слов назад не возвратить: Ижэ тут же ощетинился, как ёж.
– Довольно вопросов, – прошипел он. – Моя очередь. Итак, объясни мне: каким это волшебным образом ты, девочка, обходишь мою ментальную защиту? На это даже Лаари не всегда способен. Откуда у тебя такие навыки, Жрица?
Самый неудобный из возможных вопросов. Точнее, самый спорный. Лимори даже призадумалась на миг: а не стоит ли солгать?
– Размышляешь, как бы половчее соврать? Я бы не советовал. Мне нужна правда; и, можешь поверить, я становлюсь весьма жестоким и изобретательным, когда не получаю того, что мне нужно.
Лимори мысленно взвесила все "за" и "против".
– Проблема в другом, – сказала она осторожно. – Признаться, я не уверена, что вы поверите в правду. И ещё больше сомневаюсь, что она вам понравится.
– Мне не нравится девяносто девять процентов того, что я слышу по жизни, – неприятно ухмыльнулся дракон. – И вот ничего, жив как-то. Так что хватит ломаться и тратить моё время. Или ты так себе цену набиваешь?
Что же, он совершенно несносен.
– Видите ли, дело вовсе не в том, что я обхожу вашу ментальную защиту, – сказала она честно. – Скорее в том, что я её не замечаю.
– Всё интересней и интересней... То есть, ты сквозь любой щит можешь пробиться? И тебя, такую безмерно ценную, вот так вот просто отдали мне? Как-то, уж прости, не вяжется.
– Нет, – она отчаянно пыталась подобрать верные слова. – Это не работает для всех подряд... Только для некоторых случаев. Для тех, на кого мне указывает Предвечная.
– Отлично, – он даже не попытался скрыть скепсиса. – И что же тебе приказывают касаемо меня божественные голоса в голове?
Лимори сжала губы и подавила сильное желание намекнуть, что драконицу, желающую сбежать от такой вот чудесной пары, вполне можно понять.
– Во-первых, у меня нет голосов в голове, – отрезала она. – Во-вторых, Предвечная не раздаёт приказов. В-третьих, если вам и правда интересно, обычно такой знак означает, что я должна помочь тому, чью душу могу рассмотреть.
– Помочь? – переспросил дракон скептически. – Что же, ты очень поможешь, если хорошо выполнишь свою работу и не станешь лезть не в своё дело. Мы понимаем друг друга?
На самом деле, она ни разу не сомневалась, что всё сложнее. Но было ещё слишком рано говорить об этом, да и каков смысл в разговорах? Рано или поздно она поймёт, зачем их пути пересеклись, а пока...
– Хорошо. Может, оставите мне в этом случае хоть какие-то инструкции? Пожалуйста.
– Что же... сейчас я, как ты понимаешь, ухожу. Тебя прикажу не трогать, запрещу с тобой общаться кому бы то ни было. Это не сочтут странным: на фоне обретения пары у драконов частенько рвёт крышу. Еду для тебя будут оставлять на столике у самой двери. Если вдруг такое случится, что с кем-то всё же придётся заговорить, будь высокомерной и раздражённой, требуй встречи со мной. Ни на какие вопросы не отвечай. На всякий случай оставлю тебе на столе материалы о биографии моей Гунни, план особняка, расположение тайных ходов на случай незваных гостей. Пусть их и не должно быть так рано, но всякое случается... Бумаги, само собой, самоуничтожатся после того, как ты их прочтёшь. Я постараюсь вернуться через несколько дней, хотя бы ненадолго, и дать к тому моменту более подробную информацию о тех, кого тебе следует опасаться и что происходит. Говоря об условных знаках, смотри и запоминай, повторять не буду. Прикосновение к вот этому амулету – опасность. Если я улыбаюсь тебе – молчи и подыгрывай. В целом не заговаривай первой; если есть нечто срочное, что нужно сообщить мне без лишних ушей, прикоснись к правому браслету. Запомнила? Отлично. Теперь последнее; я настроил браслеты так, чтобы твою личную магию они не блокировали. Однако, не советую тебе пользоваться этим без самой крайней необходимости: Жреческую магию засекут, что, сама понимаешь, не к добру. На этом всё! Эти покои – в твоём полном распоряжении.
И дракон ушёл, оставив Лимори сидеть на поистине гигантских размеров кровати и познавать бренность бытия.
– 4 -
Некоторые деяния, которые потом принято называть героическими и безумно захватывающими, на деле напоминают по степени тоски и монотонности сортировку архивов или перепись населения.
При этом, сам момент славы обычно короток и сродни катарсису. Именно потому, например, герои войны склонны вспоминать не то самое наступление, где они разили врагов направо и налево, но однообразную серость маршей, отупляющую усталость, запах крови и кишок, привкус дыма от кострищ и ощущение серого, поглощающего всё равнодушия.
Нынешнее состояние Лимори в полной мере доказывало это правило.
Она провела в поместье дракона уже десять дней и, если по правде, сходила с ума от безделья.
Нет, первые три дня минули достаточно бойко: она исследовала покои, в которых её поселили, изучала необычные вещи из разных миров, составлявшие обстановку, жадно смотрела во все окна, желая выхватить как можно больше необычного иномирного пейзажа. Благо, посмотреть там было на что: низкое фиолетовое небо, скрытое тяжёлыми свинцовыми тучами, высокие холмы, поросшие чем-то вроде вереска, заболоченная река, вода которой в нескольких местах странным образом поднималась в небеса, совершенно сюрреалистичные цвета... Были ли это последствия некромагической катастрофы* или нет, но картина одним своим видом вносила ощущение чуждости, постустороннести. Перепутать это дивное видение с родным ей шестым миром Лимори бы никоим образом не смогла.
* Все жители Вольных Городов шёпотом рассказывали истории о Гахаане, мире, где произошла некромагическая катастрофа. Оттуда были родом многие некроманты и высшие не-живые, обосновавшиеся в Чу; с другой стороны, именно голодные твари с Гахаана были одной из основных проблем, усложнявших жизнь горожан.
О том, что именно произошло в этом мире, ходили разные истории. Из непосредственных участников тех событий Лимори удалось вытащить, что Гахаан – планета, почти полностью покрытая пресным океаном. Исключение составляют несколько небольших материков, которые проще считать даже островами. Связи между этими фрагментами суши было не так уж много, и неизвестно, затронула ли катастрофа весь мир, или только Лиид, самый большой клочок суши на этой планете – и колыбель самой развитой её цивилизации.
Наибольших высот эта самая цивилизация достигла в вопросах магии Смерти. И тут сработал вечный и неизменный тезис: «Всякий яд есть лекарство и всякое лекарство есть яд». Сама по себе магия Смерти, вопреки предрассудкам, не была «злой»; более того, она была незаменима во многих сферах жизни. Однако, как любая опасная сила, она нуждалась в контроле и чувстве меры. У жителей Гахаана с этим не особенно заладилось: не то они вызвали кого-то не того, не то создали особенно «интересное» оружие и не смогли удержать над ним контроль – сложно сказать. Итог один: неконтролируемое нечто вырвалось на волю и превратило весь континент в пустошь, кишащую живыми мертвецами.
На четвёртый день, однако, наступил кризис. Доступные Лимори комнаты были изучены вдоль и впоперёк, вещи описаны (она в целом любила делать записи всегда и обо всём), виды из окон скрупулёзно зарисованы и максимально сопоставлены, занятия магией нежелательны. И дальше что?
Усугублялась ситуация пониманием: там, за окном, другой мир. И вот от желания по-тихому сбежать и исследовать это место ни выучка, ни припасённые с собой книги, ни разного рода успокаивающие упражнения в полной степени не спасали – бывают в любом человеке такие свойства, которые разве что могила исправит... и то, будем честны, не всегда.
Четвёртый и пятый дни оказались вполне сносными, но потом... начали одолевать мысли. Те самые, которые дома можно было задвинуть на задний план, спрятать в тайный угол подсознания, заглушить заботой об учениках, общением с прихожанами, обменом эмоциями с другими Жрицами, тренировками с Братьями, изучением новых книг, путешествиями вне тела, магическими практиками. Здесь же она часами смотрела на свинцовое небо, не в силах сосредоточиться на чтении, и ощущала пустоту, разрастающуюся в глубине души. Порой она ловила себя на том, что ей почти хочется, чтобы таинственные враги, жаждущие убить Гун Оранжевую, явились побыстрее.
Это внесло бы хоть какое-то разнообразие. Да и вообще, ей ли не знать, что Смерть не страшна? То ли дело ожидание её...
Так что, следует понимать, что, когда на десятый день на пороге её покоев объявился Ижэ, Лимори была безмерно счастлива его видеть. Чудо ещё, что на шею ему не бросилась – благо желание таковое присутствовало.
– Ну здравствуй, любовь моя. Как ты тут? – уточнил дракон ехидно.
– А сам как думаешь? – Лимори демонстративно подняла бровь, спрашивая, могут ли они говорить свободно.
– Да, всё в порядке, говорить можно, – дракон небрежно развалился на постели и закинул руки за голову. – Я серьёзно. Как ты тут? Всё же, совершенная изоляция всегда была одной из самых идеальных пыток. Её обычно недооценивают, конечно, но всё же...
– Не могу сказать, что мне это легко даётся, – ответила она, помедлив. – Но это определённо очень комфортное заточение. Волноваться не о чем.
– Кто-то приходил?
– Я не видела ни единой живой души с тех пор, как мы расстались десять дней назад.
– Значит, Даани решил, что я таким образом хочу сломать тебя... Вот и хорошо.
– Сломать? Пару?
– Демоны порой так поступают, – сказал Ижэ лениво. – Закрывают свою душу – то есть пару – в полном одиночестве. Месяца через два почти любой, за очень-очень редким исключением, будет рад видеть своего тюремщика. Ты ведь была рада видеть меня, не так ли?.. Не смотри так. Во-первых, я не мог вернуться раньше, во-вторых, знаю, о чём говорю: так не только с парами поступают. Мой учитель, например, очень не любил причинять мне боль; меня он обычно наказывал именно одиночеством. И знаешь, после пары десятков дней я был счастлив его видеть, как жалкая собачонка. Пытался скрывать эту радость, но всё равно... Мерзко вспоминать, но факт остаётся фактом.
– Своеобразные... педагогические методы, – сказала Лимори сдержанно. Сама она, быть может, и не была идеальным преподавателем, но такое отношение к ученикам вызывало у неё только отвращение и презрение.
– Н-да, держу пари, тебя обучали иначе, – Ижэ прикрыл глаза. – Чем займёмся? Уйти от тебя быстро я всё равно не смогу: это было бы неправдоподобно. И оскорбительно, если уж на то пошло. Что бы обо мне подумали?
Лимори старательно подавила облегчение: ей очень не хотелось снова оставаться в одиночестве.
– Мы могли бы пообщаться, – предложила она. – Или я могла бы сделать вам массаж – заметно, что вы устали.
Брови дракона поползли вверх.
– Неожиданно...
– Я не имею в виду ничего такого, – поспешила добавить она. – Ничего интимного.
– Ну вот, а я только начал надеяться, – скалится Ижэ, но глаза – серьёзные. – Только вот массаж, пожалуй, оставим на следующий раз. Как насчёт того, чтобы отметить со мной радостное событие?
– С удовольствием, – уж кто бы говорил о неожиданностях. – Какое?
– О, тут такое дело! Мой папаша наконец-то сдох, – сказал Ижэ. – В былые времена в честь такого я бы закатил на пару с Даани весёлую оргию с кучей девочек. Теперь, к сожалению или счастью, я вроде как дракон остепенившийся. Так что, уж будь добра, составь мне компанию. Как временно замещающая мою пару особа... нет, как звучит, а? Странно это: смотреть на тебя – и видеть её лицо. Так что, отпразднуем упокой моего родителя?
Лимори помолчала.
По долгу служения она уважала Смерть – иначе и быть не могло. Потому-то она всегда презирала идею "показательного горя". Она считала, что плакать на погребальной церемонии надо лишь в том случае, если этого хочешь. Она ненавидела лживые кликушеские крики особ, которые за спиной уже успели много раз поделить наследство покойного.
Лимори ненавидела погребальные церемонии именно оттого, что всегда могла ощущать истинные мотивы присутствующих. Там она убедилась, что истинное горе – оно зачастую тихое, угловатое, неумелое, нелепое почти. Как и любое истинное чувство, впрочем. На её памяти, больше всех страдает порой не тот, кто толкает длинную пафосную речь о покойном, но тот, кто скажет нечто вроде: "Ну что же ты так, приятель?". И ничего больше из себя не сможет выдавить.
Такие дела.
Также она прекрасно знала, что каждый переживает потерю в своей манере. И часто эмоций нет вообще, или их до того много, что кажется, будто нет ни одной; порой, чаще в случае с тяжелобольными, переживший потерю ощущает облегчение – и отчаянно стыдится этого; в других случаях превалирует злость.
Так, как у Ижэ... бывало тоже, и часто. Чаще, чем ей хотелось бы признавать, чаще, чем она могла выносить... Но это, в конечном итоге, долг Жреца Смерти, не так ли? Выслушать и принять.
– С удовольствием, – повторила она. – Я отпраздную с вами.
"Мне жаль, что бы он с тобой ни сделал. Мне очень жаль, что ты продолжаешь терзать себя сам – уже без помощи отца. Мне жаль", – подумала она, но не сказала вслух. Едва ли Ижэ понял бы эти слова правильно – он явно не из тех, кто готов принять жалость. В любой форме.
И они отпраздновали – отличным вином, вкусной едой, молчанием (если не считать всерьёз за разговор несколько совершенно неубедительных попыток Ижэ казаться весёлым). Они вместе любовались закатом, благо на Гахаане это было зрелище почти нереальное: небо становилось настолько алым, что смотреть было почти больно.
– Эти браслеты мне достались от отца, между прочим, – сказал вдруг Ижэ, указывая на антимагическую дрянь на её руках. – Он надевал их на нас с братьями, когда хотел преподать урок. И кто теперь кому преподал урок, старый ублюдок?
Лимори вздохнула. К сожалению, она видела нечто подобное в Чу. Очень часто. Даже слишком... Несчастный ребёнок и жестокая тварь в одном флаконе – классический, повсеместно встречающийся сюжет. И замкнутый круг, ибо, чтобы перестать быть тварью, надо перестать быть и эгоистичным, зацикленным на своей боли ребёнком – а это очень, очень мало кому удаётся... С другой стороны, ей казалось, что этот дракон – из тех, у кого шанс может быть. Как минимум, в теории. А значит...
Вздохнув, она осторожно отставила бокал, обошла стол и стала медленно приближаться к дракону.
– Что ты делаешь?
– Хочу обнять вас, – отозвалась она честно, осторожно обволакивая дракона теплом своих эмоций.
– Всё же решила переспать со мной? – покривил он губы в насмешливой улыбке. – И то верно... зачем добру зря пропадать?
– Я думаю, что низводить все тёплые порывы к сексуальной тематике – защитная реакция подростков, – Лимори подошла почти вплотную и внимательно, спокойно смотрела на него. – Позвольте обнять вас. Что в этом сложного?
Дракон прикрыл глаза на миг, будто наслаждался исходящим от неё эмоциональным теплом, а после резко встал.
– На слабо ловят только подростки, – отбил он с кривой усмешкой.
И ушёл. Лимори невольно задумалась о том, в какой степени это можно считать бегством.
* * *
– Я не могу говорить со своей парой, – сказал ей дракон, когда пришёл во второй раз. Случилось это через два дня после их предыдущей встречи, и Лимори сочла это хорошим знаком.
