Текст книги "Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
– Я считаю, что для Призрачного Дома всё совпало поразительно удобно, – отрезала она. – Ваше возвращение, внуки, о которых вы – якобы – не знали... Чем больше я об этом думаю, тем меньше доверяю вам, господин Старейшина.
– К моему счастью, Князь и его Советник не разделяют ваших сомнений.
– Князь молод, а молодости в целом свойственны скоропалительные суждения; Советник же, при всём моём к нему уважении, не совсем один из нас. Понять одного дракона, от рождения воспитанного в знатном Доме, может только другой такой дракон. Или не согласитесь со мной?
Гун задумчиво слушала. К чему это всё, интересно?
– К чему это всё? – резко озвучил её вопрос Старейшина. – Рои, мне дорога каждая минута и нет времени на твои игры. Ты решила отказаться от своих же слов?
– Зачем же, – она покачала головой. – Всего лишь выказываю обоснованное недоверие, Рэж. И дальнейшее предпочту обсуждать с единственным представителем Призрачных, которому я доверяю – с матушкой Гун.
Так вот как ты захотела разыграть эту партию... Гун усмехнулась про себя и бросила на Рои чуть растерянный взгляд. Благо, за годы успела его отлично отрепетировать так, чтобы верила даже наставница.
– Это совершенно исключено, – вполне закономерно отрубил Старейшина.
– Разве? – Рои склонила голову набок. – Матушка Гун – старшая, уже признанная Князем и всеми членами Совета мать Призрачного Дома. Будь моя воля, она была бы одним из регентов при новом подрастающем Главе, воспитывая и близнецов, и свою дочь в традициях Предгорья – тех Призрачных, на которых действительно стоило бы возлагать надежды. Но всё вышло, как вышло. Так или иначе, дальнейший разговор я предпочту вести исключительно с матушкой Гун. Или так, или я буду в полном праве сказать Совету, что вы сами не пошли мне навстречу и отказались от договорённостей.
– Что же, – Старейшина стремительно поднялся. – Значит, дальнейший разговор не имеет смысла.
– Ваше право так думать, – усмехнулась Рои. – Но я, как матушка Дома Алого, обращаюсь к матушке Дома Призрачного. Что скажете, матушка Гун?
"Скажу, что вы, как всегда – роскошная, первостатейная сука", – подумала Гун. – "Которой я не могу не восхищаться."
В этот момент Рои чуть повела рукой. Это был знакомый жест, понятный Гун с самого детства. Он значил нечто среднее между "иди за мной" и "повинуйся". Реакция на это движение вбивалась в неё годами.
Даже сейчас её сердце на миг сбилось с ритма – что, несомненно, услышали все присутствующие. Рои полуприкрыла глаза, пряча мелькнувшее в них торжество. Призрачный замер.
Змейка ободряюще сжалась на запястье...
И вместо покорности вдруг пришла злость.
А ещё она, как ни странно, впервые поняла позицию Ижэ... Ижеени – если не во всём, то во многом.
Они видят в ней лишь куклу. Все. Для Рои, для Призрачного, для Стального она – лишь фигура, которую весело и забавно двигать по чёрно-белым клеткам... Но хватит. Хватит. Ты был прав, Жакрам.
Пора уже начаться нашей игре.
– Да, матушка Рои, – она склонила голову в показательной покорности, чтобы уж точно совладать с лицом. – Я согласна, что нам следует обсудить всё с глазу на глаз.
Ох, как полыхнули глаза Старейшины... Ничего, бывает. Ей тоже не слишком понравилось быть слепым и ведомым прикрытием для подлинных намерений.
– У вас какие-то возражения, Рэж? – голос Рои звучал жёстко и резко. – Я слушаю.
Старейшина оказался в очень, очень сложном положении. Гун даже ощутила лёгкое злорадство по этому поводу, но искренне понадеялась, что у него хватит ума принять единственно верное решение и просто уйти.
Ума хватило. Взглядом, который он напоследок бросил на Гун, можно было бы испепелять камни... и отчего-то это только раззадорило её ещё больше.
Как только дверь за Призрачным Старейшиной захлопнулась, Рои слегка сменила положение на более вальяжное, небрежное. При общении с кем-то близким – признак доверия; для встречи двух матушек – недопустимое пренебрежение.
– Старый плут, – хмыкнула она. – Князь доверяет ему и всерьёз допускает мысль, что Старейшина действительно ничего не знает о внуках. Право, будто этот хитрец не научился обходить сложнейшие клятвы ещё до того, как я впервые встала на крыло.
– Вы верите, что он знал об этом раньше? – уточнила Гун.
– А ты что, предполагаешь обратное? Ты не казалась мне настолько наивной.
Ну да. И смерть ради внуков Старейшина допускает просто так, ради шутки. Хотя... разумеется, и это может быть игрой. Всё вокруг может быть игрой, и ничто не истинно.
Но это не меняло того, что Рои играла тоже. И Гун отлично видела, к чему всё идёт.
– Ты умная девочка, матушка Гун, – сказала Рои. – Подруга моей Ири и излюбленная, лучшая моя ученица. С тобой я честно могу поделиться опасениями и тревогами. Которые, смею уверить, разделяют многие. В том числе – в княжеской резиденции.
– Разумеется, – Гун склонила голову.
Она ощущала себя зрительницей в театре, перед которой отплясывают актёры. Странное чувство – это злило и забавляло одновременно.
– Я не думаю, что эта вся история – простое совпадение, – говорила Рои. – Со стороны кажется так, но вот ты мне скажи: что это, если не тайный захват власти? Посуди сама: все Дома, и без того немногочисленные, пострадали в этой войне. И тут из пепла во всей своей красе возникнет новый Дом, сильный и в перспективе способный стать ещё сильнее. Скажи мне, какой должна быть реакция знати на такие новости?
– Не слишком позитивной, – признала Гун.
Рои поступала в своей обычной манере: манипулировала, но не лгала. Гун и сама понимала проблему, с которой они столкнутся: мало просто получить статус – нужно удержать его.
– Именно, – Алая презрительно покривила губы. – И союз с одиозными Медными, недобитками металлической коалиции – самая провальная идея при таких обстоятельствах. Призрачный Старейшина играет в свои игры, Стальной – также. С последствиями, однако, придётся иметь дело тебе и твоей паре. Между тем, молодой господин Ижэ представляется мне меньшим из зол. Его признаёт Ледяной Дом, мой брат неплохо относится к нему. Опять же, он – твой истинный... и в случае сложной ситуации именно ему придётся иметь с этим дело.
Старая драконица замолчала, будто взвешивая свои последующие слова. Гун не питала иллюзий на этот счёт: Рои наверняка продумала этот разговор заранее, в мелочах. Скорее, она давала время ученице осмыслить и осознать услышанное.
Гун не стала разочаровывать: для того, чтобы придать лицу озабоченное и встревоженное выражение, ей не надо было даже притворяться.
– Ты знаешь меня – и как я веду дела, – Рои повертела в руках писчую кисть. – В общих чертах тебе также известна цель, с которой ты здесь. Неофициальная просьба Князя гласит: Призрачный дом должен принести ряд мирных клятв. Требовать подобное напрямую у драконьего аристократа Князь не имеет права, как тебе известно. Но он полагает – и я разделяю его мнение – что одной только присяги в данном случае будет недостаточно. Потому-то тебе придётся сегодня поклясться, что главой Призрачного Дома станет твоя пара, и что за время его главенствования ни один Призрачный не повернёт оружия против Предгорья по приказу Главы. Если же кто-то сделает это по своей воле, то будет подлежать уничтожению.
– Да, я дам подобную клятву, – неужели это всё?
– Но это не всё, – сказала госпожа Рои. – Я хочу получить от тебя ещё некоторые гарантии, которые в будущем объединят наши Дома, будут способствовать миру и процветанию. Если ты согласишься, я стану твоим союзником и советчиком. Я погашу пожар в Совете и брошу все ресурсы Алого Дома в помощь братскому Призрачному.
А вот и оно.
– Каких клятв вы хотите?
– Клятву о ненападении и приоритетном сотрудничестве между нашими Домами, а также общее торговое и экономическое пространство. Вы откажетесь от договора с Медными и любые контакты с ними будете согласовывать с Алым Домом. Также вы поклянётесь, что при выборе следующего Главы кандидатура Мака Призрачного будет приоритетом. И последнее... после создания Дома нам с вами следует избавиться от некоторых неблагонадёжных элементов.
– Простите?
– Убийца моего сына, лорд Жакрам. Он должен умереть.
Вон оно что... Алые под шумок решили приобрести себе марионеточный Дом, ещё и голову Жакрама получить на блюде... что же, дерзко.
И, что самое обидное, в этих обстоятельствах вполне могло бы сработать. Война и хаос, неоднозначность положения Призрачных, степень влияния Алых на Гун... Да, это действительно могло сработать. При этом риск для матушки Рои если и присутствовал, то минимальный. А вот количество возможных бонусов и полезностей впечатляло. Да ещё и своего рода восстановление «исторической справедливости»: в конечном итоге, Алый Дом давно порывался объявить Призрачных всего лишь ответвлением своего семейного древа. Первого Призрачного родила Алая драконица, разве нет? Только вот, увы, сами Призрачные на это лишь улыбались ехидно и предлагали Алым на деле доказать своё превосходство.
Дураков не нашлось.
А теперь вот Рои думает, что наконец-то нашла себе... дуру.
Гун отвела глаза, изображая растерянность.
– Я не уверена, что могу принимать такие решения, матушка.
– Почему – нет? Ты поднялась высоко – та, кого я помню малышкой Гун, стала одной из могущественнейших и знатнейших дракониц предгорного края. Пришёл твой черёд принимать решения, верно?
Гун изумлённо уставилась на Рои. Эти слова... льстили. Грели самолюбие. Казались компенсацией за годы и годы служения...
И тем больнее было ощутить, как стискивает запястье змейка, и напомнить себе, ради чего это сказано.
Ради того, чтобы снова получить над нею власть.
– К моему новому положению непросто привыкнуть, – сказала Гун тихо.
– Это закономерно, – матушка ободряюще улыбнулась. – Стать матушкой, да ещё и в такой обстановке – это всегда непросто.
Она умолкла на пару мгновений.
– Я бы хотела дать тебе больше времени на раздумья, – продолжила Рои. – Но, боюсь, Призрачный Старейшина не позволит этому произойти: он находится под влиянием своего друга и грезит союзом с Медными. Тому, который почти наверняка станет роковым для вас. Я же всего лишь предлагаю здравую альтернативу; подумай об этом.
Гун стиснула пальцы, как будто пыталась совладать с собой.
– И что, если я принесу клятвы, вы признаете моего истинного Главой? Поддержите его официально, позволив тем самым удержаться при власти и сохранить жизнь? – спросила она.
– Да. Как я уже сказала, речь идёт о взаимовыгодных условиях... Но предложение больше не будет действовать, когда ты выйдешь за эту дверь. Решай сейчас.
Гун прикрыла глаза, закусила губу и выдохнула нервно, будто ныряла на большую глубину.
– Я клянусь Пламенем, что, обретя меня, моя пара станет Главой Призрачного Дома; что за время его главенствования ни один Призрачный не повернёт оружия против Предгорья по приказу или с одобрения Главы; если такое всё же произойдёт, нарушивший клятву будет уничтожен. Я, – тут она запнулась, будто бы сомневалась, вдохнула и выдохнула. – Я клянусь Пламенем, что, обретя меня, Ижэ Призрачный тем самым даёт клятву о ненападении и политическом сотрудничестве, обязуется подписать договор об общем торгово-экономическом пространстве, прекратить любые прямые контакты с Медным Домом, сделать кандидатуру Мака Призрачного приоритетом при выборе преемника и устранить лорда Жакрама в течение десяти лет.
Договорив, Гун отвернулась.
– Надеюсь, я не ошибаюсь сейчас, – сказала она с горечью.
– Ты приняла правильное решение, милая, – сказала Рои ласково.
Неужели?.. Неужели получилось?! Кураж захватил Гун. Она обернулась к Рои и требовательно сказала, добавив в голос побольше страсти:
– Ваша очередь!
– Что?..
– Ваша очередь приносить клятву. Поклянитесь, что поддержите мою признанную пару перед Советом и своими союзниками!
Это была игра на грани, о да. С другой стороны, если Рои откажется – невелика проблема, назовёт имя – уже сложнее, но решаемо. Однако...
Матушка Рои была очень осторожна. Она была стара. Но радость победы... она порой ослепляет всех.
– Я клянусь Пламенем, что поддержу твою признанную пару...
Гун опустила ресницы, чтобы скрыть бешеный блеск глаз.
Это случилось. Она действительно победила. Величайшее поражение в её жизни – расставание с истинным – в итоге стало счастливым подарком.
Быть может... быть может, в каждом поражении кроется зерно победы? Но и наоборот это тоже работает.
Всё ещё может рухнуть. И чем быстрее она ретируется, тем меньше будет шансов выдать себя.
Когда клятвы были принесены, Гун, стараясь держать роль, сказала тихо:
– Спасибо, матушка. Вы дали мне надежду.
– Не стоит благодарности, дитя: я воспитала тебя, – сказала Алая снисходительно.
"О да, – подумала Гун. – Ты очень хорошо воспитала меня."
– Спасибо, матушка, – Гун склонила голову. – Я никогда не забуду ваших уроков. Но... это будет длинный день, полный хлопот. Простите ли вы мне мою невежливость и позволите ли покинуть вас?
– Разумеется, – Рои махнула рукой, как делала всегда, отпуская её. – Ты вольна идти.
"Она больше не называет меня "матушкой", – отметила Гун с тихой иронией.
– Высокого Неба, – сказала она вслух.
– Алого пламени, – ответила Рои. – Ах да... почему бы тебе пока что не рассказывать подробности нашего разговора Призрачному Старейшине? Мне нужно время для того, чтобы подготовиться к неизбежной схватке с ним.
– Разумеется.
И Гун выскользнула за дверь, чувствуя, как разжимается сжимавший грудь незримый обруч.
* * *
Призрачный Старейшина встретил её полным пренебрежения взглядом, но не сказал ничего – понимал, очевидно, что здесь уши есть не только у стен, но и у самого воздуха. Гун также предпочла помалкивать. В идеале она бы вообще не стала посвящать Старейшин в план до того момента, как ритуал уже свершится. В одном Рои была права – старым интриганам нельзя доверять в полной мере.
С другой стороны, их незнание могло обернуться ещё большими проблемами: предсказать, что выкинут древние жестокие драконы, почувствовавшие катастрофу – невозможно.
Так, в полнейшей тишине, они и добрались до штаба. А вот там...
– Ты, маленькая тряпошная дрянь... да как ты могла так поступить?! – рявкнул Призрачный, нависнув над ней, как легендарная скала Возмездия. Гун даже испугалась немного: успеет ли она вставить хоть слово, или он кинется прямо сейчас?
– Рэж, ты бы поумерил накал драмы, – с показательным равнодушием попросил Стальной. – Пусть она сама расскажет, что именно случилось.
– Я и сам расскажу тебе, что случилось! – рявкнул Призрачный. – Эта дрянь с самого начала подчинялась своей наставнице и сделала в итоге так, как ей приказали. Потому-то я и не хотел, чтобы она была парой Ижэ!..
– Вы не хотели... – начала Гун и запнулась.
– Мне надо было свернуть тебе шею в тот самый момент, когда ты согласилась его обманывать, – ощерился Призрачный. – Коврик под ногами у Алых! Я с самого начала предполагал, что ты можешь играть за них! Надо было избавиться от тебя сразу, но эти условия старой мрази... Бездна!
– Рэж!
– Что?! Ты что, не понимаешь, что теперь придётся избавляться от Ижэ сразу после ритуала?!
Призрачный тихо рыкнул. Он очевидно балансировал на грани превращения.
– Я смотрю на неё – и вижу свою пару, – прошипел он. – Такая же дрянь, но ещё и слабохарактерная – ко всем прелестям. Впрочем, чего ещё ждать от служащих? Тупые куклы, способные только подчиняться. Человечки – и те лучше!
Гун очень, очень захотелось плакать. Но нельзя. Ей нужно было лишь несколько секунд передышки, и...
– Почтенный Старейшина, вам лучше перестать оскорблять мою пару прямо сейчас, пока ситуация окончательно не стала неоднозначной, – холодный, жёсткий голос Жакрама вдруг зазвучал над самым её ухом. – Уверяю вас, я был всё это время с ней и могу засвидетельствовать, что она действовала исключительно в интересах будущего Главы Призрачного Дома.
Гун скосила глаза и увидела чёрную змейку, свернувшуюся на её плече и сверкающую на Старейшин недобро сияющими глазами. И когда она уже успела туда переползти, интересно?..
В комнате воцарилась мертвенная тишина.
– Вот сейчас я не понял, – первым отмер Стальной Старейшина.
– Мне казалось, что я выразился достаточно ясно, – сухо сказал Жакрам голосом змейки.
– Минуточку, – Призрачный тоже избавился от ступора. – Ты – не пара Ижэ?
Что же, это был её выход.
– Во-первых, почтенный Старейшина, для вас я матушка. И совершенно определённо «вы», а не «ты». Я понятно выражаюсь?
Стальной ухмыльнулся. Призрачный прищурился.
– Даже так... Прошу прощения, матушка. Кажется, вы куда интереснее, чем мне всё это время представлялось.
Так себе извинение, но лучше, чем вовсе ничего.
– Во-вторых, у меня есть некоторая совместимость с обоими братьями, – продолжила Гун. – Однако, моей обретённой парой – и Главой Призрачного Дома – станет лорд Жакрам. Зная об этом, я могла спокойно поклясться матушке Рои, что, как только Ижэ обретёт меня...
Её перебил взрыв хохота: Стального Старейшину буквально пополам согнуло.
– Я хочу билет в первый ряд, – простонал он. – Мне необходимо увидеть лицо Алой суки, когда она всё поймёт...
Призрачный потрясённо покачал головой.
– Это гениально, – сказал он скупо. – Но вам следовало меня предупредить.
– Вам тоже многое следовало сказать мне заранее. Не находите? – уточнила Гун холодно. – О своих подлинных планах, к примеру.
Призрачный дёрнул уголком губ.
– Туше, – сказал он, окончательно успокоившись. – Но скажите мне вот что, матушка: стали ли бы вы на моём месте доверять ученице Рои Алой, весьма юной драконице из служащих, не имеющей никакого опыта в интригах?
"Нет, не стала бы", – призналась Гун мысленно. Вслух озвучивать не захотела: много чести.
Да и так всё понятно, в общем-то.
– Моя вспышка была недопустимой, признаю, – продолжил Призрачный. – Но вы, думаю, понимаете сами: с теми клятвами, которые наверняка стребовала с вас Рои, единственным выходом было бы избавиться от вас с Ижэ. Но и Алые это понимали бы... Вы и сами понимаете, какой внутренней войной это могло обернуться. А теперь – почему бы нам не поговорить? У вас есть все права на злость... но вот времени на неё прямо сейчас нет.
– Если моя пара не против...
– Я не против, – сказал Жакрам. – При условии, что после госпожа отправится отдыхать ко мне. Я хотел бы обрести свою пару и позаботиться о её безопасности самостоятельно.
В его фразе отчётливо прозвучал намёк на недоверие Старейшинам, но те, очевидно, решили спустить это – что, впрочем, после предшествовавшей этому некрасивой сцены совершенно неудивительно. Потому Гун не оставалось ничего другого, кроме как всё рассказать.
– Вы её ещё и поклясться заставили... ловко, – Стальной ухмыльнулся. – Но, боюсь, сегодня вы нажили себе множество врагов. И одного персонального.
– Не думаю, что можно быть матушкой знатного Дома – и не иметь врагов, – сказала Гун.
– Тоже верно, – Призрачный хмурился. – Но надо придумать, как вывезти вашу родню с территорий Алых до того, как всё вскроется. Я обдумаю это...
– Почтенный Старейшина, – встрял Жакрам. – Скажите, насколько быстро вы сможете провести ритуалы? И каков должен быть перерыв между нашим вступлением в род – и избавлением от клятв?
– В теории их вообще можно провести один за другим. А что?
– Думаю, нам нужно поспешить, – отметил Жакрам. – Лорд Лаари всё активнее пытается связаться со мной. Кажется, его что-то насторожило; обратный отсчёт начался.
– Понял, – Призрачный нахмурился. – Ты считаешь, мы должны пожертвовать остальными братьями? Вы с Ижэ...
– Ижэ отправился за Жораном. Он должен вернуться завтра; есть ли шанс, что к тому моменту всё будет готово к ритуалу?
– Вот как, – лицо Старейшины ожесточилось. – Я сделаю необходимые приготовления. Держи меня в курсе и сообщи сразу, как только Ижэ вернётся.
– Принято. Для меня рискованно инициировать общение первым; если что, я передам сообщение через свою пару. Моя госпожа, вы не могли бы продублировать просьбу...
– Ах да, – Гун кашлянула. – Почтенный Старейшина, лорд Жакрам хотел бы максимально вникнуть в нынешний политический расклад Предгорья.
– Я соберу информацию и пришлю дополнительно. Засим... не смею больше задерживать, матушка. Идите к своей паре.
– 26 -
– Моя госпожа, вы были восхитительны, – сказал Жакрам, выйдя ей навстречу, и склонился, чтобы поцеловать её запястье.
У Гун чуть потеплело на душе. Она поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться этот жест, каким бы человеческим он ни был. Возможно, они могли бы сделать его маленькой традицией...
– У меня ничего бы не вышло, если бы не ты, – она слабо улыбнулась Жакраму. – И я...
Она запнулась. Как объяснить, что удовольствие от победы схлынуло, оставляя после себя страх, опустошение, горечь и почти детскую обиду? Пока она была среди условных "чужих" (которыми внезапно стали и те, кто раньше казался очень даже "своим") она не позволяла себе расклеиться, но теперь...
– Отходняк? – понимающе уточнил Жакрам.
Гун кивнула, не разжимая губ. Она боялась: если попытается сейчас что-нибудь объяснить, просто сорвётся.
– Понятно, – Жакрам шагнул вперёд и подхватил её на руки. – Идём лечиться.
– Я...
– Специальные зелья. А ты что подумала? Впрочем, что бы ни подумала, я не против – но не вот прямо сейчас.
Гун мысленно отругала себя за слабость, но всё равно вжала лицо в его грудь, позволяя темноте за веками отодвинуть события этого бесконечного дня.
– Прости, – пробормотала она. – Эта слабость...
– Не говори глупостей, – сказал он сухо. – Не заставляй меня чувствовать себя ещё более виноватым. Ты была поразительно смелой сегодня, хотя один на один противостояла могущественным, старым, опасным драконам, каждый из которых мог в любой момент убить тебя. Более того: ты не спасовала перед теми, кто вбивал в тебя повиновение с детства. Мне ли не знать, как это много? Так что не смей умалять этого и говорить о моей паре глупости. Когда это всё уляжется – если мы всё же выиграем – я подарю тебе что-нибудь, достойное тебя. Пока – что бы ты хотела поесть?
Гун улыбнулась. Кажется, она всё же вытащила счастливую карту в этой азартной игре, именуемой жизнью; чем больше она узнавала Жакрама, тем больше убеждалась, что не пожалеет о своём выборе.
* * *
– Как признать тебя? – Гун оторвалась от блюд традиционной наговской кухни (поразительно вкусных и необычных, надо сказать) и немного удивлённо посмотрела на Жакрама. Даже чуть не начала задавать глупые вопросы, но вовремя одёрнула себя.
"Он ничего не знает о драконьем мире, – подумала она. – Тут мне придётся быть его опорой и проводником, так или иначе."
Она на миг засомневалась в том, что собирается сделать. С другой стороны... она уже рискнула всем. Так стоит ли поворачивать назад – теперь?
Чуть улыбнувшись, она встала из-за стола и протянула Жакраму руку.
– Я покажу, – сказала она спокойно.
Он заглянул ей в глаза, будто молчаливо о чём-то спрашивая, но послушно поднялся вслед за ней.
– Запоминай, – прищурилась она лукаво. – Я не стану повторять дважды. Запомнишь?
– Разумеется, моя госпожа, – его глаза горели ярче обычного. – Я не забуду.
– Хорошо же, – и она продолжила на древнедраконьем:
– Ты – моё Небо, где я могу летать. Ты – моё пламя, что горит во мне. Ты – мои крылья, что несут меня вверх. Я принимаю тебя.
Принятие обрушилось на неё, как приливная волна, полное и абсолютное. "Неужели это может быть с настолько мало совместимой парой – так?" – подумала она. И ей даже почудился тихий, насмешливый и вроде бы даже одобрительный смешок в ответ... но это, разумеется, была игра излишне расшалившегося воображения. Да и не до того было: у Жакрама память оказалась действительно отменной, и он в точности произнёс нужные слова, завершая единение.
– Моя пара, – сказала Гун тихо. – Я рада, что это именно ты.
И губы их слились в глубоком, чувственном поцелуе.
* * *
Много позже они сидели у камина.
Жакрам просматривал присланные Призрачным бумаги, Гун пила вино и походя отвечала на возникающие у него вопросы – коих, как несложно догадаться, было много.
– Ижеени не вышел на связь, – словно бы между делом сказал Жакрам. – Хотя должен был.
Гун стремительно подняла голову.
– Думаешь?..
– Не знаю, – Жакрам смотрел в огонь. – Я дал ему с собой некоторые свои игрушки, которые помогут выжить даже в полной заднице. Но теперь сомневаюсь – не стоило его туда отправлять.
– Кого, если не его?
– Да никого, – Жакрам отвернулся. – Ижеени мне дороже малолетки Жорана... только ему об этом не говори.
Гун понимающе улыбнулась:
– Не скажу. Хотя рано или поздно вам двоим придётся примириться, ты ведь знаешь?
– В этом контексте предпочту "поздно", – отмахнулся Жакрам. – Но всё же надеюсь, что это не обернётся словом "никогда".
– Не стоит недооценивать Ижеени, – сказала Гун. – Пусть нам с тобой его и не понять, но порой его совершенно безумные и одиозные решения в итоге оказываются...
– Единственно верными. Да. Ты права: в этой ситуации всё, что нам остаётся – довериться ему. И понадеяться, что его поразительная удача не отвернётся и впредь.
* * *
– Ты предал отца! – рычал Дижи. – Как ты посмел его предать?!
– Ты не поверишь – с удовольствием! – отозвался Ижеени и в последнюю секунду едва успел увернуться от какой-то смертоносной дряни.
– Отец дал тебе всё, урод неблагодарный! – рычал Дижи. – Он оставил тебя в живых, хотя ты того и не заслуживал, дал тебе силу и цель в жизни! Он приобщил тебя к великой миссии! Как ты смеешь отзываться о нём в таком пренебрежительном тоне?!
Ижеени рухнул к выжженной земле и посмотрел на лежащего без сознания Жорана. А ведь всё так хорошо начиналось...
* * *
Сначала всё шло воистину хорошо. Наверное, даже чересчур.
Первой и главной удачей можно счесть тот факт, что Ижеени смог выйти из межмирового перехода именно там, где нужно. И его даже не впаяло в стену. С учётом того, что в этой конкретной резиденции Лаари он бывал один раз в жизни и помнил всё крайне смутно – иначе как везением это не счесть.
Второй радостью оказалось количество и качество демонической стражи, с которой пришлось иметь дело. Было их мало, и ребята оказались не готовы к приходу Ижеени и вдвойне – к тому, что он на них нападёт. В какой-то степени это даже было избиение младенцев, но, отрывая голову очередному демону, Ижеени не сомневался: они сразу же доложат Лаари о его прибытии, если дать им время.
Позволять кому-либо сделать это он не собирался. А, как известно, самые молчаливые свидетели – мёртвые свидетели. Старая и очевидная истина.
Дальше всё тоже шло по накатанной: отыскать младшего братишку, устроить засаду... тут было одно затруднение – пришлось ждать. Насколько Ижеени понял, он попал как раз на народные гуляния в виде казни мятежников, сохранивших верность уничтоженной царской семье. Лаари насаждал свою волю в Вечном Царстве магией и драконьим пламенем...
У Ижеени внезапно появилось время наедине с собой. Первые минуты он потратил на то, чтобы связаться с Лимори, справиться у матери Даани о состоянии сына (стабильно паршивое, но не критичное) и, настроившись на остатки их с Гун ментальной нити, убедиться, что с той всё в порядке. Большего он сказать уже не мог – но и этого было достаточно, чтобы успокоиться.
А вот далее пришлось задуматься о разговоре, который состоялся у них с Жакрамом на прощание.
* * *
– Мне странно говорить об этом, – старший брат смотрел куда угодно, но не на него. – Я не думал, что настанет день, когда должен быть поднят этот вопрос, но... Нам стоит быть на одной стороне, Ижеени.
И стоило из-за этого раздувать такую таинственность?
– Мне тоже выгодно избавиться от клятв, потому...
– Я говорю не только о клятвах.
Это было... неожиданно.
– О, ты предлагаешь нам дружить семьями, раз уж мы обменялись парами? О, Жак, это было бы так мило! Но тут есть одна проблемка: мы ненавидим друг друга. Причём ты первый это начал.
– Я? – выгнул бровь Жакрам.
– Ты, и не делай вид, что это не так – зрителей рядом нет, некому аплодировать твоему героическому жертвенному облику и оценивать твою правоту. Потому – хотя бы сейчас – не надо уподобляться папочке и обвинять всех вокруг в своих решениях. Ты начал эту ненависть, Жакрам. Я пытался сблизиться с тобой, когда был ребёнком и когда был подростком, я старался дружить с тобой ради Ажара. Сколько раз ты отталкивал меня? И сколько раз подставлял? Напомнить, как ты выставил мой отряд в качестве живого щита перед твоими драгоценными змеями? Может, мои ребята и не были мне так уж близки – просто не успели стать, собственно – но это было подло. И то твоё решение на голосовании...
– Я сделал это ради своего народа.
О, снова эта песня... Есть ли на свете нечто, что он не сможет оправдать в том же ключе?
– Да-да... хочешь, расскажу кое-что? – ощерился Ижеени. – Я тогда уговорил Жорана проголосовать против казни Ажара, отдал взамен тот дивный амулет, позволяющий находиться в техногенном мире сколько угодно долго. Он согласился – при условии, что двое из нас проголосуют так же.
Лицо Жакрама помертвело.
– Ты лжёшь.
– Поклясться стихией?
Жакрам умолк, разыскивая на его лице что-то. Нечего было искать: Ижеени не лгал.
– Почему ты не сказал мне тогда?
– Ты отлично знаешь, что меня отослали с поручением, и времени было в обрез. И... честно? Я верил – тебе и в тебя. Мне казалось, ты любишь Ажара. Ты боготворил его мать. Я не сомневался в том, что ты проголосуешь так же, как я.
– Я сделал это ради своего народа...
– И как? Сильно это им помогло? – уточнил Ижеени ехидно.
Жакрам скрипнул зубами:
– Не слишком. Мне следовало знать, что Лаари не выполнит обещание.
– Да, – сухо ответил Ижеени. – Я попросил его прикончить так много этих твоих змей, как позволят наши интересы.
Жакрам замер.
– Зачем ты говоришь мне это сейчас?
– Чтобы тебе стало больно, – усмехнулся Ижеени, копируя улыбку Лаари. – Разве не очевидно? А ещё – чтобы ты знал правду. Между нами слишком много... всего, Жакрам. Крови, грязи, дерьма. Наши хозяева хотели, чтобы мы ненавидели друг друга – и это у них получилось. Я хочу, чтобы ты понял: как только мы избавимся от клятв – разойдёмся. И будем порой писать друг другу письма и решать деловые вопросы. Мы не на одной стороне, так было и будет. Или ты всё ещё хочешь изменить это – после всего, что услышал?
– Да, хочу.
Ижеени застыл.
– Что?
– Я хочу изменить это, потому что ты прав – да, я действительно это начал. Я завидовал твоей свободе.
– Было бы чему, – улыбнулся Ижеени криво.
– Вполне вероятно. Но я хочу, чтобы мы остались братьями.
Даже так...
– Тебя там по голове не били? Никакими подозрительными зельями не пичкали?
Жакрам только отмахнулся:
– Время дорого, хватит шуток. Подумай лучше вот о чём: если всё пройдёт хорошо, то уже очень скоро мы перестанем быть их игрушками. И сможем делать выбор сами. И вот скажи мне ты: если мы продолжим ненавидеть друг друга, то не станет ли это победой наших палачей? Здесь и сейчас я протягиваю тебе свою руку.
