Текст книги "Вкусить её рождественские печеньки (ЛП)"

Автор книги: Алина Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

17

ХЛОЯ

Я все еще чувствовала губы Джека на своей коже, то, как он облизывал мой палец.

– Если этого достаточно, чтобы свести тебя с ума, – сказала Нина после того, как я рассказала ей о том, как все это произошло, – тогда тебе действительно нужно потрахаться.

– Ага, с Джеком, – я прикрыла рот рукой.

– У Хартли с этим будут серьезные проблемы, – хихикнула Нина.

– Да, и у них уже были какие-то прежние отношения, – я осеклась. – Мне нужно сосредоточиться. Не могу позволить себе гоняться за недостижимыми мужчинами. Мне нужно налаживать свою жизнь, она и так вся в руинах.

– Ты выиграла последнее испытание, – проговорила подруга.

– Жаль, что Хартли не отправили домой.

– Помолимся о рождественском чуде, – сказала Нина, включив «Светлое Рождество», один из моих любимых фильмов.

На следующий день мы снова отправились за покупками. Я была уставшей и ворчливой. Джек преследовал меня во сне. Несмотря на то, что его фамилия была Фрост (прим. – Frost – мороз), он воспламенил меня.

Анастасия ждала нас в вестибюле.

– Следующее испытание – средневековое Рождество, – сообщила она. – Но когда мы будем снимать эпизод завтра в студии, не забудьте сделать вид, будто это сюрприз.

Поход по магазинам прошел весело. Зейн шутил со мной и Ниной в перерывах между съемками того, как мы выбираем фрукты и импортный шоколад. Жуткий Санта так и не появился, хотя я почти ожидала его там увидеть.

– Это будет непростое испытание, – заметила Нина. – В Средние века было много копченого мяса, сливового пудинга и пирогов с мясным фаршем.

– У них были такие продукты, как перец, имбирь, гвоздика и шафран, – сказала я. – У них также было вино со специями и сахарные изделия причудливой формы.

– Правда, но шоколада не было, – Нина вздохнула.

– По крайней мере, у них был сахар.

Я решила, что мой десерт будет очень авангардным, и положила в корзинку медовые соты, груши и немного острого сыра. Пока я делала снимки для инстаграма, волосы у меня на затылке встали дыбом. Мне показалось, что кто-то наблюдает за мной, но когда я обернулась, там никого не было.

– У меня уже галлюцинации, – пробормотала я и подняла свою корзинку над прилавком, чтобы осмотреться. Через окно я могла видеть, как Санта-Клаус звонит в колокольчик.

– Он не преследователь, он просто волонтер из Армии Спасения, – пробубнила я себе. – Не стоит пугаться.

Когда мы уходили, я бросила ему в чашку несколько четвертаков, просто чтобы доказать самой себе, что не боюсь Санта-Клауса.

– Хо-хо-хо! Счастливого Рождества! – пропел он.

После того, как я выгрузила все свои покупки из похода по магазинам, Анастасия загнала меня в угол.

– Твоя игра в соцсетях на высоте, – сказала она. – Пойдем, выпьем со мной. Нам нужно поговорить. Я хочу услышать о твоих планах на будущее.

– С удовольствием, – ответила я.

– Встретимся внизу через два часа.

– Вокруг башни почти ничего нет, – сказала Анастасия, когда мы сидели в машине по дороге в ресторан, который она порекомендовала. – Джек постоянно спрашивает меня, знаю ли я людей, которые могли бы открыть ресторан в этом торговом зале, – Анастасия слегка поморщилась. – Все эти миллиардеры думают, что раз они заработали свои деньги в одной сфере, то внезапно станут великими во всем. Особенно в сфере недвижимости. Не могу поверить, что «Свенссон Инвестмент» вложили деньги в строительство этого небоскреба. Еще и в таком месте!

Дорога до ресторана была долгой, и я умирала с голоду, когда мы наконец сели за стол. Официанты, казалось, были немного шокированы, увидев Анастасию. Она просмотрела меню, поджав губы.

– Я угощаю, – сказала она и повернулась к официанту. – Нам медово-грушевый коктейль, гребешки, костный мозг и пасту.

У меня заурчало в животе.

– Это заведение принадлежит Нику Мазуру, – сообщила она, – одному из судей.

– Он здесь?

– Нет. Ему принадлежит около тридцати ресторанов в городе.

– Ого. Как ему это удается?

– Он делегирует полномочия, – ответила Анастасия.

– Почему он сидит в судьях?

– Они с Даной друзья. Дана может убедить кого угодно сделать что угодно. Она очень убедительна. Все эти Холбруки довольно харизматичны.

– Так вот почему и Джек там, – заметила я.

Принесли еду, и она пахла божественно. Я взяла вилку.

– Подожди! – сказала Анастасия. Она достала камеру и принялась тщательно фотографировать каждое блюдо.

– Ты…

– Тсс-с.

– Собираешься сделать на них обзор? – спросила я, когда она закончила фотографировать.

– Только коротенький, – промолвила она. – Не очень подробный. Мне нужно больше контента для моего блога.

Гребешки получились маслянистыми, а костный мозг – мясистым и сливочным. Я намазывала его на маленькие кусочки хрустящего хлеба.

После того, как я проглотила макароны, то спросила:

– Могу я узнать, что ты думаешь о ресторанном бизнесе? Я мечтаю стать шеф-кондитером или открыть сеть небольших пекарен.

Анастасия сделала глоток вина.

– Это потрясающе. Но тебе понадобятся спонсоры. Честно говоря, весь этот бизнес довольно женоненавистнический. Банки и крупные рестораторы не любят финансировать женщин, хотя они и делают пожертвования небольшим некоммерческим организациям, чтобы лучше выглядеть.

– О, – произнесла я, чувствуя себя подавленной. Возможно, моя мечта была именно такой – мечтой, которой никогда не суждено было сбыться.

– Не позволяй этому расстраивать тебя, – поучала меня Анастасия. – Есть женщины, которые управляют успешными ресторанами. Однако сейчас в Нью-Йорке нет большого продвижения десертов. Никто не хочет тратить деньги на то, чтобы платить шеф-кондитеру за создание десертов, если только они не нацелены на получение еще одной звезды Мишлен. Вместо этого они отправляются в магазин «Майкс Трейдер», покупают баночки мороженого и подают их.

– Это печально, – сказала я, медленно проводя пальцем по запотевшему бокалу с вином.

– Знаю, ты хочешь стать следующей Кристиной Тоси с ее франшизой «Милк Бар», – произнесла Анастасия, – но помни, у нее был крупный ресторатор в качестве спонсора, и она почти десять лет проработала в сфере изысканной кухни, чтобы зарабатывать на жизнь, прежде чем открыть свою пекарню.

– Знаю.

– Это сложно, но не невозможно, – заключила Анастасия. – Не хочу тебя разочаровывать. Иногда все, что тебе нужно – это удача. Люди не поверят в тебя, пока ты сама не проявишь себя. И тогда они все будут вести себя так, будто все это время были твоими самыми преданными поклонниками.

Я была слегка навеселе, когда вернулась в квартиру. Хартли находилась в гостиной и делала селфи. На ней был откровенный наряд и шапочка Санты.

– Это для Джека, – сказала она в ответ на мой полный отвращения взгляд. – Он не сможет устоять.

Нина разговаривала со своей семьей в нашей спальне, а я не хотела сидеть в гостиной с Хартли. Мне нужно было подумать о своем будущем. Казалось, у меня все меньше и меньше шансов на то, что я смогу осуществить свои мечты.

«Только ты можешь изменить свою жизнь. Никто не сможет сделать это за тебя».

Так всегда говорила мне моя ба. Она заставила меня поверить, что упорный труд и мечты далеко меня приведут. Анастасия разрушила эти убеждения. Но я должна попытаться.

Я заглянула в свой инстаграм; благодаря конкурсу у меня появилось больше подписчиков. По крайней мере, это было то, чем я могла воспользоваться. Я выглянула в окно. На улице шел легкий снег, который идеально подходил для большего количества фотографий.

Несмотря на поздний час, люди все еще были на улицах. Я сделала несколько селфи перед зданием, но у меня уже были такие снимки. Поэтому приняла решение прогуляться в близлежащий парк. Жаль, что рядом не было никого, кто мог бы сфотографировать меня в полный рост в красном пальто на фоне падающего снега.

– Разве ты не знаешь, что уже поздно? – сказал мужчина. – Кроме того, тебе нужен сопровождающий.

– Нам пора прекратить встречаться вот так, – ответила я, узнав голос Джека.

Он улыбнулся мне.

– Вижу, ты и в снег гуляешь без пальто, – я ткнула его в грудь, стараясь не обращать внимания на то, что у него очень мускулистая грудная клетка.

– У Майло тоже нет пальто, – пошутил Джек, улыбаясь мне, как будто точно знал, что я думаю о нем и его едва одетом теле. Хаски, похоже, был рад выйти на холод.

– Еще фотографии для инстаграма? – спросил он, указывая на мой телефон.

– Конечно! И раз уж ты здесь, мы можем пойти в парк.

– Ночью он закрыт, – ответил он.

– Он закрывается в час ночи. Знаешь, я тоже умею пользоваться интернетом, – сказала я ему.

Джек вздохнул, и Майло потянул поводок в сторону парка.

– Удивительно видеть тебя здесь, – подметила я, когда мы прошли несколько кварталов до парка. – Хартли совсем одна, и она оделась в кое-что откровенное специально для тебя.

Джек состроил кислую мину.

– Между нами ничего нет.

– Я думала, у вас двоих что-то было, – сказала я. Мой тон был дразнящим, но я правда хотела знать, что за отношения были между ними.

Джек на мгновение задумался, затем сказал:

– Ее семья дружит с моими родителями. Хартли… думаю, можно сказать, что ее слишком много. В моем детстве она всегда была невыносимой. Мои родители заставили меня, моих братьев и сестру дружить с ней. Это было лишь одно из многих эгоистичных решений с их стороны.

– Приятно осознавать, что она не в твоем вкусе, – промолвила я, чувствуя странное головокружение от того, что Хартли никоим образом не интересовала Джека. Я мысленно ударила себя. Джек ни за что не захочет иметь со мной ничего общего.

«Но он слизал глазурь с твоего пальца», – напомнил мне озорной эльф.

– Конечно она не в моем вкусе. Ее следовало бы посадить за решетку. Ты еще даже не видела ее в худшем состоянии. Она явно старается вести себя как можно лучше для шоу, – сказал Джек.

– Не могу поверить, что твои родители просто заставляли тебя дружить с ней, – заметила я. – Неужели им не было дела до твоих чувств?

Он усмехнулся.

– Если бы. Им на меня наплевать. Мои родители хотели иметь большую семью только для того, чтобы сказать, что она у них есть. Они и не думали заботиться о нас. Моя сестра… – он резко закрыл рот. – Неважно.

– Мне тоже кое-что известно о дерьмовых родителях, – призналась я, пытаясь успокоить Джека. – Мои папа и мама оба были заядлыми наркоманами. Вероятно, они были одними из первых жертв опиоидной эпидемии.

Не знаю, зачем я ему это рассказываю. Он открылся мне, но его проблемы богатого ребенка, вероятно, меркли по сравнению с моей жизнью. Но я не могла остановить себя. Было так естественно разговаривать с ним, пока мы гуляли по парку.

– Практически вся моя семья – наркоманы. Моя тетя и два дяди умерли от передозировки. Даже мой двоюродный брат и его друг-наркоман украли мои документы и уничтожили все мои сбережения. Я подала на него жалобу. Была вынуждена, потому что это был единственный способ, чтобы банк вернул мне мои деньги. Я сделала это, несмотря на то, что моя ба умоляла не делать этого. Приехала полиция и арестовала его. Моя ба была так расстроена, что через несколько недель умерла от шока.

Горе, ужас и предательство ощущались так, словно все это произошло только вчера.

– Мне жаль, – сказал Джек, отстегивая поводок Майло. – Иногда приходится делать трудный выбор.

– Думаю, я все же приняла неправильное решение. Мне не следовало сообщать о своем кузене. Моя ба была бы жива. Банк ведь даже не вернул мне деньги. Они должны были вернуть все, но прошло уже несколько месяцев, а они вернули только двадцать процентов.

– Твоя бабушка потакала этому, – произнёс Джек, останавливаясь, чтобы посмотреть на меня. Он положил руки мне на плечи, поворачивая меня лицом к себе. – Она помогала твоему кузену, и хотела, чтобы ты тоже потакала его зависимости.

Я посмотрела на снег и потерла его ботинком.

– Думаю, она, вероятно, потакала и мне, – тихо сказала я.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Мне следовало бы получить степень в области бухгалтерского учета или чего-нибудь стабильного. Вместо этого я поступила в кулинарный институт на степень бакалавра, которую даже не закончила, и теперь пытаюсь стать пекарем, – я с несчастным видом пожала плечами.

– Ты хороший шеф по приготовлению десертов. Ты единственный человек в мире, готовящий десерты, которые мне хочется есть. Ты испекла то потрясающее печенье.

– Тебе правда так понравилось австрийское свадебное печенье? – тихо спросила я, глядя на него снизу-вверх.

– Я без ума от него, – признался он мне с легкой улыбкой.

Я шмыгнула носом. Мне нужно было перестать жалеть себя и начать делать классные фотографии. Подписчики в инстаграме непостоянны. Я должна была постоянно насыщать их новым материалом, если хочу, чтобы они остались со мной.

Я вытерла лицо.

– Я вся заплаканная. Не могу так фотографироваться, я в беспорядке.

– Думаю, я знаю кое-что, что может тебе помочь, – сказал Джек.

– Что?

Джек заключил меня в объятия, и я завизжала, когда он закружил меня в падающем снегу.

– Сейчас уроню тебя в этот сугроб, – игриво прорычал он.

– Нет! – я взвизгнула, и Майло с лаем подбежал к нам.

Джек опустил меня на землю.

– Теперь ты счастлива и можешь фотографироваться.

Я крепко прижалась к его груди. На его ресницах были снежинки. Мы были так близко, что я могла их сосчитать.

– Мне нужно сделать эти снимки, – пробормотала я. Джек отпустил меня, его руки задержались на моей спине. Я протянула ему свой телефон.

– Сделай так, чтобы я выглядела как звезда!

Он делал снимок за снимком, а я крутилась на месте, подбрасывала снег в воздух и играла с хаски.

– Классические позы для инстаграма, – сказала я, просматривая фотографии. – Они великолепны! Когда тебе надоест быть миллиардером, можешь стать фотографом.

Джек улыбнулся, и его улыбка показалась мне немного хищной.

– Хорошо, я помог тебе, – промолвил он. – Так, что же я получу взамен?

– А чего ты хочешь? – спросила я его, мое сердце бешено колотилось.

– Печенье.

18

ДЖЕК

Когда мы вышли из лифта на верхнем этаже, я схватил ее за руку и повел к своей входной двери. Руки Хлои были теплыми, и она не отстранилась, когда я переплел наши пальцы.

– У тебя тут тоже кодовый замок, – сказала она.

– Как и в любой квартире в этом здании, – объяснил я. – Предполагалось, что все здесь будет по последнему слову техники. Эта башня стала такой глобальной ошибкой.

– Здесь мило. Просто не хватает игривости и людей, – проговорила Хлоя, входя в мой пентхаус.

– Я работаю над этим, – ответил ей. Не хотелось вдаваться в подробности своей надменности, вследствие чрезмерной самоуверенности. Башня, как и мои родители, останется моим самым больным местом на всю оставшуюся жизнь.

– Давай поговорим о более приятных вещах, таких как печенье, – предложил я ей.

– Я потрясена, что ты так ими увлечен, – промолвила Хлоя, и ее лицо озарилось улыбкой. Само ее присутствие согревало мою квартиру, прогоняя холодок неуверенности в себе и прошлые обиды.

– Я пытался найти это печенье в других пекарнях, – признался я, помогая ей снять пальто, – но в них не было твоего волшебного прикосновения.

– Твои прикосновения тоже волшебны, – прошептала она.

– Что это сейчас было? – спросил я, улыбаясь ей.

– Ничего, – она направилась в сторону моей открытой кухни.

– Австрийское свадебное печенье готовится быстро, – сказала она мне, завязывая волосы на затылке, – но мне нужны ингредиенты.

– Они у меня уже есть.

– Правда?

– Я пытался приготовить их сам, но… – я смущенно вытащил контейнер с печеньем.

– О, Боже, – Хлоя взяла одно из печальных маленьких печений и разломила. Она понюхала его, затем попробовала на вкус. Скорчила гримасу и выбросила весь контейнер.

– Ух ты, все так плохо, да?

– Ага, настолько, – ответила она и, порывшись в моих шкафчиках, начала доставать ингредиенты. – У тебя нет нужных орешков, – заключила она наконец.

– У меня отличные орешки.

Хлоя покраснела, а я ухмыльнулся.

– Мне нужны орехи пекан, а не миндаль, – сказала она мне. – Готова поспорить, ты просто взял этот рецепт из какого-то бесполезного блога, не так ли?

– Это было первое, что я нашел в гугл, – признался я.

Она написала для меня список.

– Мне нужны эти ингредиенты. Орехи пекан, хорошие орехи пекан из Джорджии. Несоленые. Сейчас как раз их сезон. И еще мне нужна французская морская соль из Геранды, а не поваренная. По крайней мере, ты не купил муку с разрыхлителем, – сказала она, качая головой.

– Я и не представлял, что это так сложно, – признался я.

– Выпечка – это наука, – пояснила она. – Это не похоже на обычное приготовление пищи. Ингредиенты должны быть точно отмерены и высокого качества. Права на ошибку нет.

– Значит, никакого печенья, – вздохнул я. Я не хотел сладкого, но в основном там были орехи и масло, а это практически кето-печенье, не так ли?

– Не эти печеньки, – ответила Хлоя. Она порылась в моих шкафчиках. Вся моя скромная коллекция специй была выложена на прилавок, чтобы она могла понюхать каждую из них. Затем Хлоя достала пакетики с сахаром, которые я купил, чтобы приготовить глазурь для тестирования насадки.

– Я могу испечь имбирное печенье, – предложила она.

Я сморщил нос, затем заставил себя успокоиться.

– Не люблю имбирные пряники. Мы ели их в школе. Они отвратительные. У них странный привкус.

Хлоя рассмеялась.

– Держу пари, что это было печенье из банки с добавлением искусственной ванили и жидкой смеси специй. Тебе понравится мое печенье, – пообещала она, подмигнув. – Обещаю.

Она разложила все по тарелкам и начала выпекать.

Я старался не шевелиться, пока наблюдал за ней. Хлоя была полностью сосредоточена на своей задаче. Что было интересно, так это то, как часто она пробовала, пока пекла. Она напомнила мне о том, как я работал, когда разрабатывал новый продукт. Я понял, почему у нее был такой восторженный фан-клуб.

Когда тесто для пряников было готово, в моей квартире пахло, как на турецком базаре. Майло чихнул, пока Хлоя раскатывала тесто для пряников карамельного цвета.

– У тебя нет подходящего противня, – сказала она, проверяя толщину теста. – Где тот список? Запиши – мне нужен изолированный противень для выпечки. У тебя же только простые противни.

– Эти противни были очень дорогими! – запротестовал я.

Она фыркнула.

– Дорогое не значит хорошее. Надеюсь, это печенье не подгорит. По крайней мере, у тебя конвекционная печь, а не простая микроволновка.

– Я взрослый, конечно, у меня есть кухня, – сказал я.

– Ты вообще готовишь? – скептически спросила Хлоя. Я взглянул на окно, затем снова на нее. Она приподняла бровь. – Уверена, активнее всего ты готовил, когда мучал то печенье.

– У меня есть личный шеф-повар, который готовит мне еду, – заявил я ей.

– Это ты о том, что было в тех печальных маленьких контейнерах? Я обязана вернуться сюда и приготовить тебе вкусную домашнюю еду. Мне даже жалко тебя, – высказалась она, погрозив мне пальцем.

– Что могу сказать? Я занятой человек. У меня нет времени готовить. Еда – это топливо.

– Еда – это дом, семья и традиции, – возразила она.

– Я не хочу вкладывать кучу эмоций в свою еду, – возразил я. – Я не могу позволить себе переживать экзистенциальный кризис каждый раз, когда ем гамбургер.

– Тебе нужно вкусно поесть с дорогими тебе людьми, – произнесла Хлоя. – Это перезагрузит твой внутренний счетчик. Люди запрограммированы на то, чтобы собираться вместе и делиться всем за едой, – Она жестом пригласила меня встать рядом с ней. – У тебя нет формочек для печенья, поэтому я вырезала их вручную, – сказала она, показывая мне печенье. Это было настоящее произведение искусства. – Смотри, вот это Майло, а вот ты до того, как съел печенье, – она указала на угрюмого на вид пряничного человечка. Это были не те округлые пряничные человечки, к которым я привык. Они были более реалистичными. Ее творения выглядели как проект графического дизайна. – А вот ты, после того как съел мое печенье, – усмехнулась Хлоя, указывая на другого персонажа, который казался более счастливым.

Я был так близко к ней. Запах специй смешивался с легким медовым ароматом ее волос.

– Это я, – она указала на другое печенье в форме девочки в платье, держащей поднос.

– Они такие красивые, – прошептал я ей на ухо.

Она поспешила поставить пряничные фигурки в духовку. Ей пришлось протиснуться мимо меня, и мне не показалось, что я почувствовал, как она вздрогнула, когда на мгновение прижалась ко мне всем телом.

– Подвинься, – попросила Хлоя, закрывая дверцу духовки. – Мне нужно приготовить глазурь.

Я наблюдал, как она смешивает глазурь. Она делала это ловко, отмеряя нужные пропорции сахара, пудры для безе и воды, затем взбивала все вручную до образования пены.

– Давай, добавляй сахарную пудру, – заявила она, глядя на меня. Она продолжала взбивать, а я осторожно добавлял ложкой пудру.

Я стоял сзади и немного сбоку от нее, и ее бедро прижималось к моему паху. Я почувствовал, что становлюсь твердым, поэтому отступил назад.

– Хватит! – пискнула она.

Таймер звякнул. Имбирные человечки были готовы. Она переложила их на подставку, чтобы они охладились.

– Где у тебя та машина для приготовления взбитой глазури?

Я протянул ей инструмент. Она положила на него немного глазури, которую приготовила, а затем распределила взбитую глазурь по всей тарелке.

– Просто как снег, – сказала она. – Потрясающе.

У Хлои на щеке остались маленькие кусочки глазури. Я наблюдал за ней, пока она покрывала нескольких пряничных человечков глазурью.

– Они как будто играют в снежки. Это действительно круто, – она зачерпнула немного глазури пряничной девочкой и протянула мне. Я взял у нее пряник и откусил кусочек. – Опять же, специи, которые нашла у тебя, не на все сто процентов соответствуют моим стандартам, но посмотрим, понравится ли тебе.

– Потрясающе, – восхитился я. Имбирный пряник не был приторно сладким, и я почувствовала вкус специй. У печенья был такой пикантный вкус, что у меня защекотало в носу.

– Я думала, ты снова будешь есть его у меня с рук, – пошутила Хлоя.

Я зачерпнул пальцами немного глазури и протянул ей. Она высунула язык и слизнула ее с моих пальцев.

– Я готовлю очень вкусную глазурь, – сказала она.

– Именно так.

Хлоя нервно рассмеялась.

– Здесь слишком жарко, да?

Я потянулся к ней.

– У тебя на щеке глазурь, – произнес я и поцеловал ее, слизывая глазурь. – И на шее, – сказал я, уткнувшись в нее носом. Я почувствовал, как участился ее пульс. Хлоя была мягкой, как подушка, набитая зефиром. – И у тебя на губах, – прошептал я, целуя ее в уголок губ. Она была пряной на вкус, как имбирный пряник.

Я прижал ее к стене, позволяя своим рукам ласкать ее, пока целовал. От запаха специй и сахара у меня слегка кружилась голова. Хлоя застонала, когда мои руки скользнули по ее спине и чуть ниже. Но она тут же оттолкнула меня.

Кажется, у меня потекли слюнки, пока я смотрел, как она поправляет свою юбку.

Хлоя сглотнула.

– Я, эм, я должна идти, потому что у нас же конкурс, и я должна, ну, ты же судья. Ладно, пока!

Она выбежала из квартиры, оставив меня наедине с горой глазури и самым вкусным печеньем, которое я когда-либо ел.