Текст книги "Вкусить её рождественские печеньки (ЛП)"

Автор книги: Алина Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

46

ДЖЕК

На следующее утро, поцеловав Хлою на прощание, я направился в башню «Платинум Провижн». Для меня было приятным сюрпризом увидеть ее вчера, хотя мое предложение провести Рождество со мной и моими братьями явно не произвело на нее впечатления.

Перед встречей с командой маркетологов я отнес пакет со сломанным пистолетом нашим инженерам.

– Ребята, не могли бы вы помочь мне разобраться, что произошло? – я спросил одного человека. – Он взорвался прямо в руке у пекаря, обжег ее горячей карамелью.

Инженер зашипел, когда я достал устройство и положил его на его стол.

– Кажется, что давление было слишком большим, но я не понимаю, как это произошло, – высказался он. – Мы проводим тщательное стресс-тестирование этого устройства.

– Наша продукция на прилавках всех магазинов. Если люди поверят, что наши инструменты для выпечки калечат людей, то мы потеряем не только этот бизнес, но и наш бизнес по поставкам медицинского оборудования

– Я займусь этим, – пообещал инженер.

Позже в тот же день, после окончания моих встреч, мне позвонил Грег.

– Я тут слышал, что произошел несчастный случай, – сразу начал он.

– Мы расследуем это дело, – заверил я его.

– Башня слишком сильно отвлекает тебя. В итоге ты можешь потерять все, включая «Платинум Провижн», – предупредил он меня.

– У меня все под контролем.

– Сильно в этом сомневаюсь.

Когда я вернулся домой, Хлоя была в моем пентхаусе. Я дал ей код от двери, чтобы она заходила и могла заниматься маффинами. Должен признать, мне было приятно, что, когда я вернулся, она была рядом. А еще пентхаусе восхитительно пахло, что стало дополнительным бонусом.

– Готовлю суповые кексы, – объявила она, – и очень изысканное сахарное печенье.

Я стащил маффин с подноса.

– Знаешь, мне не следует продолжать с тобой встречаться, – произнесла Хлоя. – Дана сказала мне этого не делать.

– И все же ты здесь.

– Я не могла тебя бросить. Я же обещала испечь маффины для взятки Марка Холбрука.

– Взятка – это слишком сильно сказано, – ответил я, целуя ее в затылок.

Затем я попробовал маффины.

– Они великолепны, – я поедал румяный маффин с маленькими кусочками сырных гренок. – На вкус они как сыр на гриле и томатный суп.

– Отсюда и название! – сказала она, подмигнув.

Я съел еще несколько маффинов, пока она не оттолкнула мою руку.

– Надеюсь, этого будет достаточно, – произнесла она, указывая на кексы.

– Французский луковый суп, суп с картофелем, чеддером и беконом, а также сырный и томатный суп на гриле, – назвал их я, перечисляя маффины. – По-моему, этого более чем достаточно.

Я поцеловал ее, затем отпустил и наблюдал, как Хлоя аккуратно укладывает сахарное печенье в маленькие прозрачные целлофановые пакетики.

– Это снежинки? – уточнил я, беря одно из печений и рассматривая его. – Эй, это же моя башня! Ты, должно быть, потратила на это уйму времени.

На снежинке был идеальный рисунок из тонких линий глазури, изображающий мою башню, и надпись: «Фрост-Тауэр», написанная витиеватым курсивом.

– Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы выбить для тебя контракт, – сказала она, забирая у меня печенье.

Хлоя расстелила оберточную бумагу в большой коробке. Для каждого маффина были сделаны небольшие вырезы. Я наблюдал, как она аккуратно укладывала их в коробку, добавила еще один слой картона и тоже наполнила его маффинами. Она положила сверху последний слой оберточной бумаги и прикрепила карточку с маленькими рисунками и названиями трех разных кексов, написанными одним и тем же безупречным почерком.

– Безумный уровень детализации, – удивился я, глядя на карточку.

– Жаль, что я не приготовила больше, – пожаловалась она. – Всего три вида – это не разнообразие.

– Все идеально, – заверил я ее.

Хлоя аккуратно закрыла коробку и наклеила на нее прозрачные наклейки с маленькими снежинками. На коробке также было написано: «Фрост-Тауэр». Она положила сверху маленькую белую коробку с большим печеньем в виде снежинок и перевязала все это голубыми и серебряными лентами.

– Это потрясающе.

– Сделаю снимок, – сказала она, – потому что, по-моему, все выглядит потрясающе, но не волнуйся. Я не собираюсь выкладывать это в Сеть.

Я поцеловал ее в шею, нос, лоб и губы.

– Ты потрясающая. О тебе будет говорить весь город, когда ты откроешь свой ресторан.

– Пекарню, – поправила она. – Не думаю, что справлюсь с целым рестораном. Это огромная работа. Я просто хочу маленькую милую пекарню.

В дверь позвонили. Эдди пришел с курьером.

– У вас ведь есть машина, верно? Не хочу, чтобы это все висело на руле вашего велосипеда, – сказала Хлоя, передавая мужчине коробки. – Ни при каких обстоятельствах не роняйте, не опрокидывайте и не толкайте каким-либо иным образом эту выпечку. Вот вам дополнительный маффин за беспокойство.

Курьер ушел с широкой улыбкой на лице, жуя маффин. Хлоя опустилась на диван.

– Спасибо, – сказал я ей, садясь рядом.

– Не благодари меня, пока договор не будет подписан, – предупредила она. – Я хочу, чтобы твоя башня стала успешной.

– Ты правда лучшее, что когда-либо случалось со мной, – признался я ей.

Она зевнула.

– Можешь поблагодарить меня после того, как я немного вздремну.

– Тебе пока нельзя спать, – возразил я. – У меня есть кое-что для тебя, что тебе однозначно понравится.

47

ХЛОЯ

– Я хотел сделать тебе что-нибудь приятное, – прокричал Джек и вошел в комнату, неся стопку больших белых коробок.

Я открыла одну из них, и внутри оказалось маленькое черное платье в обтяжку. В остальных коробках были туфли на каблуках, серебристо-серая накидка и шапка из того же меха, что и пальто, которое он мне купил.

– Ты должен прекратить покупать мне такие вещи! – воскликнула я. – Я пекарь. Мука и тесто испортят эту одежду! Она вся такая милая. Правда даже не знаю, куда я это надену. Я внесла ее на доску как что-то более оригинальное, чем все остальное. В тот день я просто была под впечатлением от «Завтрака у Тиффани».

Джек ухмыльнулся.

– Забавно, что ты это говоришь, потому что… – он вытащил конверт: – У меня тут есть билеты на «Щелкунчика».

– «Щелкунчик»! Я обожаю «Щелкунчика»! – воскликнула я, подпрыгивая от восторга. – Мы серьезно собираемся его посмотреть? Джек, это потрясающе! А ты еще утверждаешь, что не любишь Рождество.

– На самом деле, я выиграл их в конкурсе, о котором даже не знал, что я там участвую, – голос у него был немного смущенный.

– Эй, в этом нет ничего плохого. Это значит, что Вселенная любит тебя и хочет посылать тебе только хорошее.

Я приняла душ и переоделась, затем надела новую модную одежду.

Джек накинул мне на плечи накидку.

– Ты выглядишь очень элегантно.

Я вздохнула, посмотрев на себя в зеркало.

– Я чувствую себя настоящей Одри Хепберн, – заявила я.

Наряд был именно таким, каким я его себе представляла, когда увидела в Пинтерест. Джек был одет с иголочки в смокинге, правда без галстука-бабочки. Он выглядел элегантно, но без излишеств.

Когда мы вошли в роскошный театр, снаружи были камеры, которые снимали людей. Джек нахмурился.

– Надеюсь, Дана этого не увидит, – сказала я ему.

– Мне все равно, что подумает Дана, – заявил Джек. – Этот вечер посвящен нам с тобой.

«Щелкунчик» был великолепен. Он был совсем не похож на постановку в местном театре, которую ставили в моем городе. К тому же, постановка была сделана по-другому. Было больше похоже на историческую драму – Клара была австрийской принцессой, собирающейся взойти на трон, принц Алексей был ее любовником, а Крысиный король – ее дядей-предателем, который похитил Клару, чтобы самому занять трон.

Щелкунчик же был просто игрушкой, которую Клара разломала на части и бросала их, как хлебные крошки, принцу Алексею. Международные танцы действительно имели смысл. Во время каждого танца мы видели, как Клара роняла из кареты кусочек «Щелкунчика», когда дядя вез ее через ту или иную страну. Принц Алексей, преследуя ее, позже приходил по ее следам и собирал лежащие кусочки. Наблюдая, как герой ищет свою потерянную любовь, я заплакала. Никогда не видела ничего более хорошо продуманного и трогательного.

Пока танцоры кланялись и приседали в реверансе, я вытерла слезы с глаз и высморкалась.

– Я привел тебя сюда, чтобы ты хорошо провела время, а не плакала, – отшутился Джек.

– Это было так прекрасно, – заверила я его. – Все было идеально.

Он выглядел задумчивым и немного грустным.

– Моей сестре очень нравился «Щелкунчик». Но мои родители никогда не брали нас с собой, так что я впервые вижу его вживую. Моя мать не хотела, чтобы Белль была помешана на подобных женских штучках. Она хотела, чтобы сестра стала ученым, как и она сама. Поэтому она намеренно не потакала более женственным наклонностям Белль, как она это называла.

Я уже собиралась ответить ему, как это ужасно, когда подошел дирижер.

– Я хотел бы представиться, мистер Фрост, и познакомиться с вашей очаровательной дамой.

Вместе с дирижером подошел мужчина пониже ростом и представился президентом балетного центра.

– Мистер Фрост в последнее время стал очень щедрым благотворителем, – сказал он мне.

Джек выглядел смущенным.

– Я сделал лишь небольшое пожертвование от имени своей сестры.

– Очень сожалею о вашей потере, – произнес дирижер.

– Она не умерла, – раздраженно ответил Джек. – Просто уехала. Думаю, она в Таиланде.

– Ах.

Стало неловко.

– Представление было прекрасным, – с энтузиазмом прервала их я.

– Так приятно видеть, что кто-то растроган до слез, – сказал дирижер, беря меня за руку. – Это все, о чем мы просим, как артисты, не так ли? Я полагаю, вы шеф-кондитер, поэтому имеете представление о том, что я говорю.

– Я не готовлю слишком изысканные блюда, – возразила я.

– Напротив, я большой поклонник вашего шоу, – поспорил он. – Десерт в стиле Средневековья – был таким вдохновляющим!

– Мы с женой тоже с благоговением смотрим «Грандиозную рождественскую выпечку», – сказал президент центра. – Пойдемте, я проведу для вас экскурсию по театру, если вам этого хочется.

– Я бы с удовольствием, – ответила я, посмотрев на Джека, который кивнул.

Дирижер попрощался с нами, и президент провел нас по театру, показав закулисье, рассказав о различных бесценных произведениях искусства, выставленных по всему зданию, и повел нас на крышу, чтобы полюбоваться видом на горизонт.

– Это был прекрасный вечер, – сказала я Джеку, чмокнув его в губы.

– И это еще не конец, – он приподнял мою голову и поцеловал меня так, как будто хотел этого весь вечер. Когда он отстранился, я словно попала в старую рекламу мороженого «Дентин». Я прямо видела, как в воздухе между нами клубится пар.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, слегка запыхавшись.

– У меня забронирован номер в очень дорогом отеле.

– Но кто же позаботится о Майло? – воскликнула я. – Он ведь будет совсем один.

Джек посмотрел на меня.

– Это мило, что ты так беспокоишься о Майло. Лиам приедет погостить к нему. Остаток ночи ты будешь в моем полном распоряжении. И, – задумчиво добавил он, – завтра утром тоже.

Я улыбнулась ему. Подъехала машина, и он усадил меня рядом с собой. Это было по-декадентски – ехать на заднем сиденье лимузина по Пятой авеню. Джек налил мне маленький бокал шампанского, но я едва притронулась к нему, так как всю дорогу мы едва могли оторваться друг от друга.

Лимузин остановился, и водитель громко кашлянул, затем постучал по перегородке.

– Мы приличные люди! – крикнула я, поспешно поправляя платье. Джек перешел от смеха в кашель.

Когда Джек помог мне выйти из машины, я увидела, что мы подъехали к отелю исторического вида.

– Мистер Фрост, – поприветствовал нас менеджер. – И…

– Моя девушка, – с нажимом произнес Джек.

Я не знала, как к этому отнестись. Он сжал мою руку. Это было немного слишком самонадеянно. Но, с другой стороны, он был привлекательным, и привел меня в хороший отель.

– Вот ваш номер, – сказал менеджер, когда мы поднялись за ним на один из верхних этажей.

Я ахнула. Весь номер был украшен к Рождеству. Повсюду были развешаны настоящие гирлянды, и даже елка сверкала маленькими белыми огоньками, которые отражались от сверкающих стеклянных украшений.

– Ух ты! – воскликнула я. – Вот как я хочу украсить твой пентхаус, – на подносе стояли легкие закуски, и Джек налил нам по бокалу просекко.

– И тебе даже не нужно готовить, – пошутил Джек. – Здесь доставка еды и напитков в номер.

Я хихикнула, и Джек озадаченно посмотрел на меня.

– Ты выглядишь таким гордым собой! Здесь потрясающе. И у них даже есть печенье, – я рассмеялась.

– Не такое вкусное, как у тебя, – прошептал Джек.

– Так вам нравится мое печенье, мистер Фрост? – игриво сказала я, хватая его за затылок и притягивая к себе, чтобы прижаться губами к его губам.

48

ДЖЕК

Я был так рад, что Хлое понравился номер. На мой вкус, в нем было много рождественского, но, по крайней мере, они не показались мне излишними.

– Не могу поверить, что ты сделал все это для меня, – она то целовала меня, то делала фото, то осматривала непомерно большой номер.

– Здесь целая гостиная с пианино! – воскликнула она. – Не могу поверить, что это номер в отеле. Я еще даже не нашла спальню.

Я подхватил ее на руки и поцеловал.

– Давай я отнесу тебя туда, – одна из ее туфель со стуком упала на пол, пока я нес ее через номер. – Нет, это не спальня.

Это был еще один маленький кабинет.

Хлоя хихикала.

– И это тоже не спальня, – заметил я, заходя в еще одну ванную. Затем я обнаружил лестницу. – Может быть, она где-то наверху.

На втором этаже было две спальни и огромная ванная. Я усадил Хлою на кровать, и она приняла сексуальную позу. Затем скинул с неё туфли и накидку жакет, целуя ее.

– Не порви его! – воскликнула Хлоя, когда я потянул ее за платье.

– Знаешь, – сказал я, целуя ее грудь сквозь ткань, – ты все время говоришь мне не рвать твои вещи, но я не помню, чтобы когда-нибудь это делал.

– В тот раз, когда я была… – она прервалась, чтобы простонать, – когда на мне был тот маленький наряд конфетки.

– Ты говоришь о том, у которого не было промежности? Да, мне понравился тот наряд. Но я не стал его рвать. Ты сама вываливалась из него. Во многих местах.

Теперь моя рука была под ее платьем. Я просто хотел сорвать с нее лишнюю ткань. Хлоя издавала тихие хныкающие звуки, почти непроизвольно прижимаясь к моей руке, ища соприкосновения.

Я задрал платье, чтобы она могла раздвинуть ноги, открывая мне лучший доступ. Стянул с нее трусики. Они были мокрыми от влаги между ее ног.

– Ты так сильно хочешь меня, – восхитился я, вводя в нее два пальца, а третий кладя на клитор. – Мне нравится, какой влажной ты становишься для меня.

Она ахнула, когда я погладил ее.

– Если бы я не знал тебя лучше, то сказал бы, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, – мягко сказал я.

– Пожалуйста! – простонала Хлоя.

– Именно это я и делаю, – я наклонился, чтобы поцеловать ее, кружа языком у нее во рту.

Я действительно мог бы заниматься этим всю ночь, сидеть здесь полностью одетым, дразнить ее, прикасаться к ней. Я расстегнул молнию на ее платье. Оно упало, обнажив ее грудь, и я протянул руку, позволяя другой руке сжать и покатать твердый сосок между пальцами.

– Я так хочу… – выдохнула Хлоя, ее руки скользнули по моей груди и спустились к промежности.

Я расстегнул молнию на брюках.

– Этого ты хочешь?

– Ты нужен мне.

Мой член был твердым как скала и полностью возбужденным, когда я снял боксеры. Я хотел ее, но еще больше желал доставить ей самое сильное удовольствие в ее жизни, сделать ее своей и быть уверенным, что она никогда не захочет уйти от меня.

Я натянул презерватив и потерся членом у нее между ног, дразня ее. Хлоя застонала, выгибая бедра, приглашая меня войти. Я не смог устоять перед этим приглашением и вошел в нее. В награду я услышал стон, вырвавшийся из ее горла.

– Это так приятно! – выдохнула она.

Я трахал ее несколько минут, затем отстранился.

– Почему ты остановился? – спросила Хлоя, потянувшись ко мне.

– Я хочу чувствовать всю тебя, – сказал я, снимая с нее платье и черный кружевной лифчик под ним. Целуя изгибы ее тела, я сбросил рубашку, затем прижал ее к себе и снова вошел в нее. Она прижималась ко мне, пока я трахал ее, и каждый толчок говорил ей, что она моя, что я нуждаюсь в ней, хочу ее и не могу без нее жить.

На следующее утро персонал отеля предусмотрительно оставил завтрак снаружи.

– Вкуснятина, яйца Бенедикт. Умираю с голоду. Вчера вечером ты определенно заставил меня потренироваться.

Я почувствовал, как на моем лице расплывается довольная улыбка.

После того, как мы еще раз использовали гостиничную кровать, позже тем же утром мы вернулись во Фрост-Тауэр. Были выходные, так что спешить было некуда.

Когда мы шли по вестибюлю отеля, Хлоя сказала:

– Жаль, что мы не захватили сменной одежды. Чувствую себя так, словно совершаю прогулку позора.

– Ты выглядишь прекрасно.

– Люди осуждающе на меня смотрят.

К Хлое подбежала женщина.

– Хлоя! О боже мой! Я так люблю тебя! – женщина заключила Хлою в объятия. – Мне так нравится твое шоу и твой Инстаграм, – она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и прикрыла рот рукой. – Это же…

– Он просто призрак, – торопливо прощебетала Хлоя. – Здесь не на что смотреть.

Женщина многозначительно подмигнула ей.

– Я тебя полностью поняла. Селфи?

– Хочешь, я его сделаю? – предложил я.

– Это же селфи, – Хлоя закатила глаза. – Люди, которые на нем, должны сами себя фотографировать.

Они сделали утиные рожицы для фотографий.

– Ты выглядишь так шикарно! – восхитилась женщина. – Очень по-ньюйоркски, – казалось, она могла бы говорить часами, но я не хотел оставаться здесь на весь день.

– Хлоя. Мы можем идти?

– Извини! Было приятно познакомиться.

Хлоя казалась напряженной, когда наша машина остановилась перед башней. Она нервно огляделась по сторонам.

– Не думаю, что Хартли здесь, – успокоил я ее. – Кроме того, у меня есть Эдди, чтобы держать ее подальше.

Эдди был в отключке на посту охраны, когда мы вошли.

– Вот тебе и Эдди, – сказала Хлоя.

Когда мы вошли в пентхаус и обнаружили, что Лиам развалился на диване с Майло, Хлоя спросила:

– Хорошо провели вечер?

– Смотрите-ка, кто вернулся! О вас, ребятки, пишут по всему Интернету, – сказал Лиам, вскакивая, чтобы поприветствовать нас.

– Дана будет в бешенстве, – пробубнила Хлоя, прикусив губу.

Лиам усмехнулся.

– Она Холбрук. Они всегда из-за чего-то бесятся. Они еще более чопорные, чем Джек.

– Не уверена, что мы официально знакомы, – Хлоя протянула Лиаму руку для рукопожатия.

Лиам заключил ее в объятия.

– Теперь вы, по сути, одна семья! Кроме того, я съел все твои суповые маффины и остатки печенья. Джек может подтвердить, что еда – путь к моему сердцу. Особенно сладости.

– Ты любишь сладости! – взволнованно проговорила Хлоя. – Джек, по сути, нет.

– Я люблю десерты, – торжественно произнес Лиам. – Крем-брюле, любой шоколад, печенье, тортики. Я съем все.

– Повезло, что у тебя зубы еще не выпали, – заметил я.

– Я ем много рыбы, и у меня никогда не было кариеса, – похвастался Лиам. – И я пользуюсь зубной нитью.

После ухода Лиама мы с Хлоей провели тихий вечер вместе. Просто сидя рядом с ней, пока она ела попкорн и смотрела рождественские фильмы, я был счастлив, как никогда за долгое время.

К сожалению, реальная жизнь вмешалась в мою жизнь. На следующее утро был еще один конкурс по выпечке. Хлоя рано проснулась, и, прежде чем она ушла, я схватил ее за руку.

– Если Дана будет доставлять тебе неприятности, сообщи мне.

49

ХЛОЯ

Выходные с Джеком прошли волшебно, но теперь я вернулась в реальность. По крайней мере, моя реальность включала печенье, сахар и шоколад, так что все было не так уж плохо. Я улыбнулась про себя, подумав о Джеке. Он назвал меня своей девушкой. Я хихикнула, перепроверяя все свое оборудование.

Я беспокоилась не о Дане. Единственная причина, по которой она мне что-то сказала, это из-за Хартли. Нина клялась, что спала перед дверью нашей спальни, чтобы Хартли не трогала наши вещи, но я была параноиком.

– Это конкурс «Двенадцать дней до Рождества», – объявила Анастасия. – До знаменательного события осталось меньше двух недель, и мы хотим отметить праздник обратным отсчетом. Это будет изнурительное испытание, поэтому мы начинаем пораньше. Судьи, у вас есть что добавить?

– Суть этого задания, – объясняет Ану, – в том, что вам нужно приготовить двенадцать видов десертов. Но они не должны быть слишком разными – они должны основываться и дополнять друг друга. Думаю, это будет довольно сложно.

– Да, но эти пекари с этим точно справятся, – подбодрил Ник.

– Еще раз повторяю, у вас есть целый день, чтобы выполнить это задание, – сказала Анастасия. – Не стоит торопиться.

Мы, четверо конкурсанток, – Нина, Мария, Хартли и я – поспешили приступить к выпечке. Я слышала, как Мария говорила Анастасии, что, помимо всего прочего, она приготовит маленькие жареные пирожные с начинкой.

Вместо того, чтобы готовить набор крупных десертов, я хотела предложить судьям попробовать все двенадцать десертов сразу. Я решила приготовить свои двенадцать десертов на ложке, по сути, на один укус. Десерты должны быть как более солеными, так и сладкими, возможно, даже конфеты в качестве последнего. Первая ложечка будет с сыром и фруктами, которые в Европе иногда подают вместо сладкого десерта после ужина.

Чтобы не просто подать кусочек сыра, я решила добавить херес (прим. херес – белое крепленое вино, от пятнадцати до двадцати процентов крепости), которым можно полить сыр. Следующим в списке блюд будут мини-сырные суфле с клюквенным сиропом. После этого будет шоколадный мусс. Следующим блюдом подам апельсиновое песочное печенье с заварным кремом. Я не была уверена, что будет дальше. Может быть, мороженое? Мне следовало подумать об этом раньше, вместо того чтобы проводить так много времени с Джеком. Я посмотрела на судейский стол.

Он уже собирался уходить, но задержался, глядя на меня с собственническим огоньком в глазах. Заметив, что я наблюдаю за ним, он ухмыльнулся и облизал нижнюю губу. Я слегка вздрогнула.

Поскольку муссу нужно было застыть, я в первую очередь взялась за него. Заварной крем тоже должен был загустеть, поэтому я приготовила его следующим. Остаток дня я занималась приготовлением различных пирожных и десертов, которые готовила на одной из широких ложек. Я попробовала один, и он показался мне вкусным.

Хартли носилась по студии, порхая от холодильника к фритюрнице и кладовой. Я старалась не обращать на нее внимания и сосредоточиться на своих десертах. К сожалению, мне не нравилось то, что получилось, а бредни Хартли только усиливали мое раздражение. Последовательность приготовленных десертов показалась мне неубедительной – все они были с мягкой текстурой. Пирог получился более хрустящим, но, возможно, все они были слишком однообразными.

Когда я посмотрела на часы, то увидела, что у нас осталось не так уж много времени. Я на скорую руку приготовила тесто для темпуры и обмакнула в него фрукты, а затем сделала несколько маленьких круглых пирожков.

– Ты будешь их жарить? – спросила меня Нина.

– Ага, думаю, что у моих ложечек недостаточно разнообразная текстура. Жаль, что я не спланировала все получше, – призналась я ей.

– Была слишком занята Джеком? – поддразнила она.

Я улыбнулась, вспомнив, как сильно Джек отвлекал меня.

– Что-то в этом роде, – ответила я, поставила блюдо во фритюрницу и начала регулировать температуру.

Через мгновение Мария подошла ко мне сзади. У нее был большой поднос с тестом, которые нужно было зажарить.

– Мне нужно поджарить во фритюре некоторые из моих десертов, – сказала я Марии. – Я быстренько, просто хочу кое-что попробовать, но не хочу нарушать твое расписание жарки.

Она прикусила губу.

– Но я ждала, пока Хартли закончит. Но у тебя меньше, так что давай, – сказала она мне.

– Нет, нет, – поспорила я. И отставила свою тарелку. – Вот, я тебе помогу.

Мария благодарно улыбнулась мне и положила несколько первых пирожных.

Фритюрница тут же загорелась.

Мария вскрикнула и отскочила назад, врезавшись в меня, отчего большой поднос с выпечкой разлетелся по всему полу. Один из техников подбежал с огнетушителем и брызнул белой пеной на фритюрницу и на нас.

Кашляя, я отогнала дым и химический туман от лица и посмотрела на кровавую бойню.

– Все испорчено! – Мария плакала, ее глаза были широко раскрыты и мокры от слез. Мы обе были покрыты маленькими кусочками белой пены, и я заключила ее в объятия.

– Все в порядке, – успокаивала я ее.

– Мой десерт испорчен! – рыдала она.

– Ты приготовишь еще, – убеждала я, пытаясь утешить ее. Так ли это? Фритюрница, очевидно, вышла из строя.

– Что же мне делать? Целое блюдо!

Я погладила ее по голове. По крайней мере, мне было легче придумать что-то другое. Мария же потратила впустую несколько часов работы.

Зейн и другие операторы бродили вокруг, снимая кровавую бойню на полу, нашу грязную одежду и заплаканное лицо Марии.

Прибыли пожарные, мужчины в тяжелых ботинках и защитном снаряжении. Джек шел прямо за ними.

– С тобой все в порядке? – спросил он меня, осторожно держа в объятиях. Я была вся в тесте, фруктовой начинке и пене из огнетушителя.

– Я в порядке, – ответила я. – Все хорошо. Тебе не обязательно было приходить сюда. Пожара нет.

– Охранная служба звонит мне всякий раз, когда возникает чрезвычайная ситуация, – сказал он. – Я все еще пытаюсь найти арендаторов, и это выглядело бы нехорошо, если бы меня не было на месте.

Гуннар поспешил к нам с начальником пожарной охраны, а Джек оставил меня совещаться с ними.

– Всем нужно покинуть помещение, – громко произнес начальник пожарной охраны.

– Это действительно необходимо? – спросила Дана. – У нас сейчас съемки в самом разгаре.

– У меня установлена система дымоудаления, – поддержал Джек. – Это здание спроектировано для решения небольших производственных проблем. Видите? – скопившиеся дым и дымка рассеивались огромными вентиляторами на потолке.

Джек протянул пожарному планшет.

– Здесь полная информация о системе. При получении разрешения я уже объяснял, что мои жильцы не могут эвакуироваться в случае незначительного инцидента. Вот почему я потратил миллионы долларов на внедрение этой системы.

Начальник пожарной охраны, казалось, был настроен скептически, когда читал. И я подумала, не отменят ли конкурс.

– Хорошо, – согласился он наконец, – но я оставлю здесь одного из своих людей. И вы, конечно, заплатите департаменту за его время.

– Конечно, – спокойно ответил Джек.

Когда Джек и Дана отправились согласовывать детали с начальником пожарной охраны и его помощником, Гуннар нахмурился и повернулся к нам.

– Мария, что тут случилось? – рявкнул он. – Предполагается, что ты умеешь использовать фритюрницу, не спалив всю студию.

Мария зарыдала еще сильнее.

– Это была моя вина, так что прекрати кричать на нее, – огрызнулась я. – Я настроила фритюрницу, и все должно было быть в порядке. Не понимаю, что произошло.

– Идите переоденьтесь, – с отвращением приказал Гуннар. – Еще три серии. Нам оставалось продержаться всего три серии.

Хартли с самодовольной улыбкой наблюдала за происходящим в другом конце комнаты.

Переодеваясь, я злилась из-за преследовательницы Джека.

– Она что-то сделала с фритюрницей, – прошипела я Нине, когда вернулась в студию.

– Конечно, это она, – фыркнула моя подруга. – Но как ты собираешься что-то доказать?

Джек был хладнокровен и профессионален, когда разбирался с последствиями пожара.

– Мне так нравятся мужчины в костюмах, а вам? – спросила Хартли, проходя мимо меня. – Он такой привлекательный и заботливый.

– Держись от него подальше, – сказала я ей.

Она улыбнулась мне.

– Жаль, что так случилось с фритюрницей. Эти штуки такие привередливые, да?