Текст книги "Собрание сочинений-3.Гиброиды"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Глава 14

Туземец был осторожен. Он все время незаметно отступал к джунглям, а четыре ноги давали ему превосходство в скорости. Он, видимо, это понимал, так как то и дело провоцировал их, возвращаясь назад. Женщина наблюдала за этим сначала с интересом, потом с раздражением.

– А может, – предложила она, – мы разделимся, и я погоню его к тебе?

Молтби недовольно покачал головой и решительно сказал:

– Он заманивает нас в ловушку. Включи датчики в шлеме и держи оружие наготове. Стрелять не торопись, но и не тяни до последней секунды. Копье может нанести страшную рану, а хороших лекарств на такой случай у нас с тобой нет.

На мгновение его приказной тон вызвал у нее раздражение. Он как будто не понимал, что она также разбирается в ситуации. Достопочтенная Глория вздохнула. Если им придется остаться на этой планете, то потребуется внести некоторые важные коррективы психологического характера в свое поведение, и не только ей одной, твердо решила она.

– Стой! – услышала она голос Молтби за спиной, – Заметь, как разделяется этот овраг. Я был здесь вчера и знаю, что обе ветви вновь соединяются в двухстах ярдах отсюда. Он убежал налево, я пойду направо. Ты останешься здесь, а когда он вернется посмотреть, что случилось, погонишь его на меня.

Молтби исчез, как тень, под густым шатром листвы. Воцарилась тишина.

Она ждала. Через минуту она ощутила себя одинокой в этом желто-черном, казалось, безжизненном мире.

Мысли вихрем носились в ее голове. Вчера Молтби имел в виду именно это, говоря, что она не осмелится застрелить его… и остаться в одиночестве. Тогда до нее не дошло, но сейчас она поняла. Покинутая на безымянной планете со слабым солнцем, одинокая женщина просыпается каждое утро в разрушающемся корабле, безжизненный металлический корпус которого лежит на болотистом темно-желтом грунте.

Она стояла, задумавшись. У нее не было сомнений, что проблема взаимоотношений деллиан, гиброидов и людей должна быть решена и здесь, и в любом другом месте.

Хруст ветки вывел ее из задумчивости. Оглядевшись, она заметила кошачью голову, осторожно выглядывавшую из кустов на краю поляны, ярдах в ста от нее. Интересная голова. Ее свирепость производила не меньшее впечатление, чем остальные черты Желтоватый торс сейчас закрывали заросли, но ранее он мелькал перед ее глазами, и этого было достаточно для того, чтобы она узнала тип “СС” из семейства распространенных в космосе кентавров.

Существо разглядывало ее, его большие блестящие глаза были округлены от удивления Оно повертело головой, явно ища Молтби. Глория махнула пистолетом и двинулась вперед. Существо моментально исчезло. Через датчики она слышала, как оно мчалось все дальше, потом замедлило бег, и, наконец, все стихло, ни звука.

“Поймал”, – подумала она, и это произвело на нее большое впечатление.

Эти гиброиды с их двойным сознанием, думала она, отважны и способны на многое. Действительно, будет очень и очень плохо, если предрассудки помешают им ассимилироваться, стать полноправными членами галактической цивилизации земной империи. Через несколько минут она увидела его разговаривающим с этим существом через систему блоковой связи. Молтби поднял голову, заметил ее и покачал головой, как бы чем-то озадаченный.

– Он говорит, что всегда было так тепло, как сейчас, а живет он тысячу триста лун, что одна луна – это сорок солнц, то есть сорок дней. Он хочет, чтобы мы прошли немного дальше вглубь долины, но это явная хитрость. Нам нужно сделать осторожный дружеский жест и…

Слова замерли вдруг у него на губах. Прежде чем она смогла понять, что что-то не так, ее сознание было схвачено какой-то силой извне, мышцы приведены в движение, а сама она отброшена в сторону и вниз так быстро, что больно ударилась о землю.

Уже лежа, оглушенная, она краем глаза успела заметить копье, прошившее воздух там, где она только что стояла. Изогнувшись и перекатившись в сторону – уже по собственной воле, – она выхватила пистолет, целясь туда, откуда прилетело копье. По голому склону мчался второй кентавр. Ее палец лег на спуск курка, когда прозвучал негромкий, но твердый голос Молтби.

– Нет! Это был разведчик, которого выслали вперед, выяснить, что происходит. Он сделал свое дело. На этом все кончилось.

Она опустила пистолет и с досадой увидела, что рука ее дрожит, точнее, дрожь сотрясала все тело. Женщина открыла рот, чтобы сказать: “Спасибо, что спас мне жизнь!” – но не проронила ни слова, потому что голос ее тоже был бы дрожащим, а также потому, что действительно он спас – спас! – ей жизнь. Она была просто в шоке, на грани полной потери сознания. Невероятно, но факт: раньше никто и никогда не угрожал ей лично, впервые в жизни она лицом к лицу столкнулась со смертельной опасностью. Она помнит случай, когда ее корабль влетел во внешнее кольцо одной звезды, другие происшествия, например недавнее столкновение со штормом. Но эти опасности были, можно сказать, безлики, не несли угрозу персонально ей, именно ей; их можно было отразить с помощью виртуозной техники, прекрасно обученного экипажа. Но здесь было другое.

По дороге к кораблю она попыталась понять, в чем разница, и, кажется, в конце концов ей это удалось.

– Спектр лишен ярких характерных особенностей, – Молтби по космической связи докладывал кораблю свои выводы. – Полное отсутствие темных полос, зато пара желтых диапазонов настолько ярка, что режет глаза. Вы были правы: очевидно, мы имеем здесь дело с голубым солнцем с сильным ультрафиолетовым излучением, задерживаемым атмосферой. Однако, – закончил он, – уникальность этого явления ограничивается нашей планетой, происхождением ее плотной атмосферы. У вас есть вопросы?

– Не-е-т! – астрофизик, казалось, над чем-то размышлял. – И дальнейших инструкций у меня тоже нет. Нужно изучить этот материал. Не могли бы вы попросить к астровизору леди Лорр? С вашего позволения, я хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз.

– Конечно.

Когда она пришла, Молтби вышел и стал наблюдать за восходящей луной. Темнота – он заметил это еще прошлой ночью – создавала повсюду какую-то фиолетовую дымку. Ну, это-то ясно! При таком угловом диаметре солнца и таком видимом его цвете температура на поверхности была бы минус сто восемьдесят градусов, а не плюс восемьдесят. Голубое солнце, одно из пятисот тысяч… интересно, но… Молтби понимающе усмехнулся. “Никаких дальнейших инструкций” капитана Планстона несло в себе все признаки окончательного приговора по их “делу”…

Он невольно вздрогнул и спустя мгновение попытался представить себя через год, десять, двадцать… лет сидящим, как сейчас, и всматривающимся в неподвижную луну.

Тут он почувствовал присутствие Глории. Уже некоторое время она стояла в дверях и смотрела на него, сидящего на стуле. Он поднял голову. Сноп света, падавшего изнутри корабля, позволял разглядеть странное выражение ее лица. Оно выглядело удивительно белым после той желтизны, которая, казалось, уже стала цветом ее лица за этот день.

– Мы больше не услышим позывных корабля, – сказала она и, повернувшись, ушла внутрь.

Молтби почти равнодушно кивнул головой. Это резкое прекращение связи было тяжелым и даже жестоким испытанием, но полностью отвечало Уставу, который предусматривал подобные ситуации. Робинзоны должны со всей ясностью, без ложных надежд и глупых иллюзий, создаваемых радиосвязью, уяснить себе, что они отрезаны навсегда. Что отныне и навсегда они могут и должны полагаться только на себя.

Что ж, пусть будет так. Факт остается фактом, и надо признать его со всей решительностью. В одной из книг, прочитанных им на корабле, была глава о потерпевших катастрофу. В ней говорилось, что истории известны девятьсот миллионов человек, которых судьба забросила на неизвестные планеты. Большинство этих планет в конце концов было найдено, и по крайней мере на десяти тысячах из них из первоначального ядра потерпевших крушение возникли большие сообщества. По закону каждый из спасшихся, мужчина или женщина, должен был способствовать росту населения… независимо от своего предыдущего положения. Робинзоны должны забыть о своих личных устремлениях и чувствах и думать о себе прежде всего как об инструментах расовой экспансии. Существовали даже наказания, конечно, невыполнимые, если помощь не приходила, но со всей суровостью применяемые, когда ослушников обнаруживали.

Не исключено, конечно, что суд когда-нибудь решит, что человек и… скажем… робот представляют собой особый случай.

Он просидел такс полчаса, наконец встал, почувствовав голод. Он совершенно забыл об ужине и внезапно разозлился на себя. Черт побери, конечно, сейчас не лучший момент оказывать на нее давление. Рано или поздно ее, конечно, придется убедить в том, что она должна принять какое-то участие в приготовлении пищи. Но не сегодня вечером.

Он быстро вошел внутрь и направился к миниатюрной кухне, которыми были оборудованы все сегменты корабля. В коридоре он остановился: из-за кухонной двери проникал свет, а внутри кто-то насвистывал тихо, без определенной мелодии, но весело; пахло жареным мясом и овощами. Они почти столкнулись на пороге.

– А я собралась тебя звать, – сказала она.

Ужин съели быстро и молча. Посуду сунули в автомат, а сами пошли в комнату для отдыха. Молтби вдруг заметил, что женщина как-то странно смотрит на него.

– Есть ли шанс, – спросила вдруг она, – что у гиброида и женщины человеческой расы будут дети?

– Откровенно говоря, – признался Молтби, – я в этом сомневаюсь.

Он принялся описывать процесс использования холода и давления для формирования протоплазмы, необходимой для возникновения гиброидов. Когда он закончил, он увидел, что она продолжает смотреть на него с каким-то изумлением. Наконец она заговорила:

– Со мной сегодня случилась очень странная вещь, после того, как туземец бросил свое копье. Я поняла, – казалось, ей сейчас было трудно подбирать слова, – я поняла, что если говорить обо мне лично, то я решила проблему роботов. Разумеется, – спокойно закончила она, – я бы не удержалась в любом случае. Но мне приятно сознавать, что ты мне нравишься, – она улыбнулась, – нравишься по-настоящему.

Глава 15

Голубое солнце, которое выглядит как желтое. На следующее утро Молтби ломал над этим голову, сидя на своем стуле. Он был почти уверен, что сегодня должны появиться туземцы, и поэтому решил остаться около корабля Он не спускал глаз с опушки поляны, краев долины, тропинок в джунглях, но…

Есть закон, вспомнил он, перехода света в другие волновые диапазоны, например в желтые. Он довольно сложен, но, поскольку всю аппаратуру капитанского мостика составляли контрольные приборы, а не сами машины, нужно положиться на математику, если, конечно, на самом деле попытаться выяснить, что это за солнце. Большая часть тепла, скорее всего, проходила через ультрафиолетовый диапазон, но проверить это было нельзя. Значит, надо заняться желтым.

Он вошел в корабль. Глории нигде не было видно, но дверь в ее спальню была закрыта. Он нашел блокнот, вернулся к стулу и занялся вычислениями. Через час ответ был готов: миллион триста тысяч миллионов миль. Около одной пятой светового года. Он рассмеялся: это было то, что надо. Хорошо бы иметь более полные данные или… или что тогда?

Он замер, и вдруг в какой-то вспышке озарения до него дошла истина. Потрясающая истина! С криком он вскочил со стула и бросился к двери, когда длинная черная тень пронеслась над ним. Тень была такой громадной и так быстро закрыла всю долину, что Молтби невольно замер на месте и посмотрел на небо.

Линейный корабль “Звездный рой” низко висел над планетой желто-коричневых джунглей. Из него уже вылетал спасательный катер. Блеснув на солнце серебром своего корпуса, он сделал круг и начал спускаться. Прежде чем он приземлился, у Молтби была минута наедине с Глорией.

– Подумать только, – сказал он, обращаясь к ней, – секунду назад я “вычислил” истину, сделал настоящее открытие.

Но она, заметил он, как бы отсутствовала. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.

– Что касается остального, – продолжал он, – лучше всего, думаю, посадить меня в камеру для психологической обработки и…

– Не говори глупостей, – прервала она, по-прежнему не глядя на него. – Не думай, что я чувствую себя смущенной оттого, что ты поцеловал меня. Я приму тебя в своей каюте, но позднее.

Ванна, чистая одежда… Наконец Молтби вошел через трансмиттер в секцию астрофизики. Хотя его собственное открытие было, несомненно, верным, ему не хватало некоторой подтверждающей информации.

– А, Молтби! – руководитель секции подошел и пожал ему руку. – Значит, речь о солнце, которое вы там обнаружили… уже после вашего первого описания желтизны и черноты у нас возникло подозрение. Но, конечно, мы не могли возбуждать у вас напрасных надежд… Это запрещено, вы знаете. Склонение оси, явно длинное лето, за время которого у большинства деревьев в джунглях не появилось колец роста… это дало пищу для размышлений. А убогий спектр при полном отсутствии темных полос – это уже решающий довод. Последним доказательством было то, что ортохроматическая пленка была передержана, тогда как фотографии, сделанные с использованием синего и красного фильтров, были сильно недодержаны. Этот тип звезды так горяч, что практически все излучение ее энергии проходит в ультраволновой видимой части спектра. Вторичное излучение – своего рода флюоресценция в атмосфере самой звезды – дает желтый цвет, в то время как ничтожная часть ультрафиолетовой радиации посредством атомов гелия преобразуется в длинные волны. Своего рода флюоресцентная лампа, но по своей силе значительно превосходящая обычные космические. Полное излучение, доходящее до поверхности планеты, было, конечно, огромным; но совсем другое дело – радиация на поверхности, после прохождения многомильного слоя абсорбирующего озона, водяных паров, двуокиси углерода и других газов. Ничего удивительного, что туземец сказал, будто там всегда тепло. Лето длится уже четыре тысячи лет. Обычное излучение такого рода звезд почти равно радиации Новой в апогее ее катастрофической активности. Длится оно несколько часов, а по силе эквивалентно ста миллионам обычных единиц. Ярчайшую из всех звезд мы называем Новая О, а такая в Большом Магеллановом Облаке только одна – это огромная и великолепная С Дорадус. Когда я попросил позвать мне Первого капитана Лорр, то сказал ей, что из ста миллионов солнц она выбрала…

– Минуту, – прервал его Молтби, – я не ослышался? Вы сказали, что сообщили об этом леди Лорр прошлой ночью?

– Там была ночь? – заинтересовался капитан Планстон. – Да, да… между прочим, чуть не забыл… Такие вещи, как женитьба, вступление в брак, не имеют для меня такого большого значения теперь, когда я стал стар, но все же мои поздравления вам.

Молтби не поспевал за ходом его мыслей. Он все еще думал о первом заявлении старика. О том, что она все время знала. Последние слова Планстона его озадачили.

– Поздравления? – как эхо повторил он.

– Конечно, самое время ей выйти замуж, – буркнул капитан. – Она всегда думала только о профессиональной карьере, вы же знаете. Кроме того, это произведет самое благоприятное впечатление на других роботов… прошу прощения. Поверьте, название не имеет для меня ни малейшего значения. Так или иначе, леди Лорр сама объявила об этом несколько минут назад, так что заходите поговорить в другой раз. – Махнув на прощание рукой, он отошел.

Молтби направился к ближайшему трансмиттеру. Она, вероятно, уже ждет его, и он не будет испытывать ее терпение.

Глава 16

Слабо светящийся шар имел в диаметре около трех футов. Он висел в воздухе примерно в центре каюты, и его нижняя часть была на уровне подбородка Молтби. Он напряг свой двойной мозг, встал с кровати, сунул ноги в тапочки и осторожно обошел светящийся предмет. Едва он оказался сзади, как шар исчез.

Он торопливо вернулся и вновь увидел его. Молтби улыбнулся. Как он и предполагал, это была проекция, направленная из космоса на его кровать и не имеющая материального воплощения в его комнате. Поэтому ее нельзя было увидеть сзади. Явление заинтересовало его. Если бы он не знал, что у них нет такого коммутатора, то подумал бы, что его уведомляют таким образом, что пора действовать. Ему не хотелось думать, что дело обстоит именно так. Он никогда еще не был в такой растерянности. Однако кто же, кроме своих, мог пытаться выйти на связь с ним? Ему вдруг очень захотелось коснуться кнопки, которая соединяла центр управления большого космического корабля с его каютой. Не хотелось, чтобы Глория думала, что он поддерживает тайную связь с посторонними. Если бы она когда-нибудь заподозрила это, то даже то, что он является ее мужем, не спасло бы его двойное сознание от обследования со стороны психолога корабля, лейтенанта Неслор.

Однако кроме супружеских обязанностей у него были и другие. Он сел на кровать и, посмотрев исподлобья на шар, сказал:

– Допустим, я знаю, кто вы. Что вы хотите?

Из шара послышался очень сильный, уверенный голос:

– Вы думаете, что знаете, кто говорит, несмотря на такой необычный способ связи?

Молтби узнал голос. Зрачки его сузились, он с трудом проглотил слюну, но тут же взял себя в руки. Он помнил о возможности того, что их подслушивают. И те люди могли бы сделать соответствующие выводы, если он сразу узнает говорящего с ним. Именно для них он и сказал:

– Логика здесь сравнительно проста. Я гиброид, находящийся на борту земного линейного корабля “Звездный рой”, который крейсирует в районе Пятидесяти Солнц Большого Магелланова Облака. Кто, кроме представителей моей расы, может пытаться связаться со мной?

– И, зная об этом, – подчеркнуто сказал голос, – вы тем не менее не сделали попытки вызвать нас?

Молтби молчал. Замечание не понравилось ему. Он понял, что эти слова, так же как недавно его собственные, были предназначены возможным слушателям. Но эта попытка обратить их внимание на то, что он готов был сохранить этот разговор в тайне, не была дружественным жестом. Он более остро, чем прежде, понял, что не стоит забывать о своем политическом статусе как на корабле, так и вне его. Надо взвешивать каждое слово, когда говоришь. Всматриваясь в светящийся предмет, он решил, что было бы лучше, если бы человек сам назвал себя.

– Кто вы? – коротко спросил он.

– Ханстон!

– О! – воскликнул Молтби. Его удивление не было совершенно искусственным. Между тем, что он сам узнал голос, и устным подтверждением этого факта – большая разница. Теперь последствия этого разговора, его значение становились более серьезными.

Ханстона освободили после того, как “Звездный рой” обнаружил Пятьдесят Солнц. С того времени Молтби оказался в положении, когда он фактически был лишен связи с внешним миром.

– Что вы хотите? – повторил Молтби свой вопрос.

– Хотим вашей дипломатической поддержки.

– Моей… чего? – выдавил Молтби.

– В соответствии с нашим твердым убеждением – вы разделяете его, – что гиброиды, несмотря на свою малочисленность, имеют право на равное участие в правительстве Пятидесяти Солнц, – голос Ханстона зазвучал звонко и гордо, – я приказал сегодня взять под контроль все планеты Пятидесяти Солнц. В этот момент армии гиброидов, опираясь на самый большой арсенал супероружия в какой-либо галактике, осуществляют операции по высадке войск и вскоре установят свой контроль. Вы… – голос замолк и после паузы спокойно продолжал: – Вы внимательно слушаете меня, капитан Молтби?

Вопрос был неожиданным, как тишина после удара грома. Молтби постепенно приходил в себя от шока, в который повергла его такая новость. Он встал, но тут же вновь сел на кровать. До него наконец дошло, что, хотя мир изменился, комната по-прежнему существует. Эта комната, этот светящийся шар и он сам. Гнев нарастал в нем со страшной силой.

– Ты отдал такой приказ… – рявкнул он, но тут же взял себя в руки. Его мозг настроился на мгновенное понимание ситуации. Молтби уже анализировал значение этой информации, ее последствия. Наконец, прекрасно понимая, что его положение делает невозможным спор по существу дела, он сказал: – Вы рассчитываете на признание fair accompli. [5]5
  Свершившийся факт (франц.).


[Закрыть]

То, что я знаю о неизменной политике Империи Земли, убеждает меня в том, что ваши надежды тщетны.

– Напротив, – последовал быстрый ответ. – Нам надо убедить только Первого капитана, леди Лорр. Она располагает всей полнотой власти и может действовать так, как сочтет нужным. К тому же она ваша жена.

Молтби колебался, но был теперь гораздо спокойнее. Интересно, что Ханстон, начавший действовать по своему усмотрению, ищет теперь его поддержки. Вообще-то ничего странного в этом не было. Внезапное осознание им того, что он ждал чего-то подобного с того момента, как было объявлено об обнаружении земным кораблем Пятидесяти Солнц, – вот что в действительности заставило Молтби молчать. Через пять-десять лет, может, даже через год печать одобрения Земли навсегда закрепит систему демократии Пятидесяти Солнц такой, какая она есть. А законы этого правительства недвусмысленно исключали гиброи-дов из какого-либо участия в управлении обществом. Сейчас, в этом месяце, теоретически еще можно было что-то изменить. Потом же…

Ясно было, что он лично запаздывал с принятием решения. Эмоции, страсти сначала пробудили в людях мысли о необходимости действовать, а в конце концов перешли и в сами действия. Ему, видимо, придется каким-то образом покинуть корабль и выяснить, что же происходит на самом деле. Однако в данную минуту главное – осторожность.

– Я не против того, чтобы изложить ваши доводы жене. Но, признаюсь сразу, некоторые из ваших заявлений не выдерживают ни малейшей критики. Вы, например, сказали, что обладаете “самым большим арсеналом супероружия в какой-либо галактике”. Согласен, этот способ использования субкосмической радиосвязи для меня нов, но в целом ваше утверждение – нонсенс. Вы просто не можете знать, каким вооружением обладает только один этот корабль, потому что даже я, при всех моих возможностях, не знаю этого. Кроме того, можно смело предположить, что никакой корабль не сможет противостоять той силе, которую Земля может незамедлительно сосредоточить в любой точке Вселенной, нанесенной на карту. Находясь в такой изоляции, в которой находились и находимся все мы, вы не можете даже предполагать, каким оружием обладает Земля, а тем более утверждать, что ваше – лучшее. В связи с этим я спрашиваю вас: зачем вы вообще прибегли к такой дешевой угрозе? Из всех ваших аргументов этот меньше всего способен вызвать симпатию к вашему делу.

На главном мостике корабля Достопочтенная Глория Сессилия отвернулась от экрана, на котором была видна комната Молтби. Ее прекрасное лицо было задумчивым.

– Что вы об этом думаете, лейтенант Неслор? – тихо спросила она.

– Я думаю, Благородная леди, – твердо отвечала главный психолог корабля, – что это именно то, о чем мы говорили, когда вы впервые спросили меня, каким был бы психологический эффект вашего супружества с Питером Молтби.

Первый капитан с изумлением смотрела на лейтенанта

– Вы в своем уме? Его реакция была естественной, даже в мелочах. Он подробно изложил мне свою точку зрения на внутреннее положение Пятидесяти Солнц, и каждое его слово соответствует…

Из внутреннего коммутатора раздался тихий сигнал, а на экране появились голова и плечи мужчины:

– Дрейдон, – представился он, – начальник отдела связи. – Относительно вашего вопроса об ультракоротковолновых излучениях, сфокусированных сейчас в спальне вашего мужа. Подобное устройство изобретено в главной Галактике около ста девяноста лет назад. Было решено снабдить им все новые военные корабли, а также установить его и на всех старых, классом выше крейсера, но мы уже находились в пути, когда началось массовое производство. Поэтому можно сказать, что, по крайней мере в этой области, гиброиды оказались на уровне творческого гения человека. Трудно, конечно, понять, каким образом такое маленькое сообщество могло достичь столь больших успехов. Сама малочисленность их рядов делает весьма проблематичным, что они отдают себе отчет в том, что мы имеем возможность сразу обнаружить появление постороннего энергетического поля. Они вряд ли обнаружили все возможности дополнительного использования своего изобретения Будут ли еще какие-нибудь вопросы, Благородная леди?

– Да. Как же это все-таки действует?

– Энергия. Чистая энергия. Мощный пучок ультракоротких волн направляется в большой сектор пространства, где предположительно находится корабль, принимающий сигналы. Все генераторы энергии корабля-передатчика настраиваются на излучение. Насколько я помню, во время экспериментов контакт был установлен на расстоянии в три с половиной тысячи световых лет.

– Хорошо, – нетерпеливо сказала леди Лорр, – но каков принцип действия? Как, например, они находят “Звездный рой” среди сотен других кораблей?

– Как вам известно, наш корабль непрерывно подает опознавательные сигналы на специальной длины волне. Ультракоротковолновые излучения настраиваются на длину этой волны и мгновенно реагируют, когда устанавливается контакт. После этого все лучи немедленно фокусируются на источнике опознавательных сигналов и удерживают его независимо от скорости или изменения направления движения корабля. Когда это сделано, передать по ним изображение и голос труда не составляет.

– Понимаю. – Она задумалась – Благодарю вас – Она отключила связь и вновь повернулась к экрану с изображением комнаты Молтби.

– Прекрасно, – говорил тот. – Я изложу ваши доводы жене.

Вместо ответа светящийся шар исчез. Первый капитан сидела спокойно. Весь разговор был записан на пленку, так что позднее она может прослушать любой пропущенный фрагмент беседы этих людей. Она медленно повернулась к лейтенанту Неслор и высказала наконец мысль, которая не покидала ее ни на секунду.

– Какие у вас основания заявлять то, что вы сказали мне перед тем, как мы прервались?

– То, что произошло здесь, имеет принципиальное значение для всех Пятидесяти Солнц, – холодно сказала старшая женщина. – Это слишком серьезно, чтобы можно было допустить какое-либо вмешательство. Мы должны удалить с корабля вашего мужа, а вы сами – согласиться подвергнуться психологическому воздействию с тем, чтобы освободить вас от любви к нему, пока это дело не будет в конце концов улажено. Вы понимаете это?

– Нет! – упрямо сказала леди Лорр. – Не понимаю. На чем основано ваше мнение?

– Здесь несколько заслуживающих внимания соображений, – сказала психолог. – Одно из них – это то, что вы женили его на себе. Мадам, вы никогда бы не вышли замуж за обычного человека.

– Конечно, – с гордостью сказала Первый капитан, – Вы сами заявили, что оба его Аи Кью – и каждый из них в отдельности – выше моего.

Лейтенант Неслор язвительно засмеялась.

– С каких это пор индекс интеллектуального развития стал значить для вас так много? Если бы это было основанием для признания равенства, то королевские и другие знатные роды Галактики давно бы кишели профессорами и академиками. Нет, мой капитан, в особе, рожденной занять высокое положение, есть бессознательное чувство величия, которое не имеет ничего общего с интеллектом или талантом. Мы, менее счастливые смертные, можем переживать, считать это несправедливостью, но ничего с этим не можем поделать. Когда лорд входит в комнату, мы можем его не любить, ненавидеть, игнорировать или пасть перед ним на колени, но мы никогда не останемся к нему равнодушными. У капитана Молтби именно такая аура. Вы, возможно, не сознавали этого, когда выходили за него замуж, однако в вашем подсознании такое ощущение было.

– Но он всего лишь капитан военно-космических сил Пятидесяти Солнц, – протестовала Глория, – к тому же сирота, воспитанный государством.

Лейтенант Неслор слушала ее невозмутимо.

– Он знает, кто он такой. Не ошибайтесь на этот счет. Я жалею только о том, что вы вышли за него так внезапно, что помешали мне провести детальное обследование его двойного мозга. Меня очень интересует его история.

– Он мне все рассказал.

– Благородная леди, – возмутилась психолог, – подумайте, что вы говорите! Мы имеем дело с человеком, самый низкий Ай Кью которого превышает 170. Каждое ваше слово о нем выдает слабость женщины в отношении любимого человека. Я не ставлю под сомнение, – продолжала старшая женщина, – ваше глубокое доверие к нему. Насколько мне удалось определить, он человек способный и честный. Однако ваши окончательные решения по поводу Пятидесяти Солнц должны быть приняты независимо от ваших чувств. Вы поняли меня?

Последовала долгая пауза, затем едва заметный кивок.

– Высадите его на Атмионе, – сказала она бесцветным голосом. – Мы возвращаемся на Кассидор.