Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: Alexandrine Younger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

Симпатичные переводчицы, взятые уважаемыми представителями KfW в качестве приятного приложения, сразу же пытаются взять гостя из России в оборот. И кто скажет, что Виктор Павлович сопротивляется атаке словоохотливых девиц? Общий язык с длинноногой Луизой фон Каульбах, заметно выделяющейся среди других присутствующих женщин природным… аристократизмом, Пчёла найдёт уже после девяти часов вечера, когда хмель окончательно ударит в голову и станет, в общем-то, фиолетово от того, что ничем его поездка не примечательна для дальнейшего развития легальной истории «Бригады». Зато развлекся прилично, не хуже, чем в достопамятной «Метелице». Знай наших!

Опьяневшая Луиза, у которой ну совершенно нежданно окажутся русские темпераментные корни и крайне скучный брак с неким безразличным Алексом, начнёт жаловаться на свою долю, обнимая не только «последнего русского» Виктора Пчёлкина, но и полупустую бутылку шампанского. Нашлась ещё одна любительница гардемаринов, будь они неладны, но приходилось потерпеть, прежде чем желаемое таки упадёт в мужские руки.

– Фрау, вам выпить надо! – с легкой усмешкой на лице, произнесёт Пчёлкин, наполняя кристальный фужер благородным напитком. – Будет утро, переговорим. Расслабься, не в кабинетах трусы протираешь!

– Не переговорим, не выйдет, – на чистейшей русском отвечает холеная Луиза, вытянувшись на гостиничной кровати, – лови мгновения, они не повторяются! Слышал про такую мудрость?

– Слышал, – отчего-то Вите совсем не хочется, чтобы немка напоминала ему про краткосрочность всего приятного, возвращая в путанные дебри, которые и привели его личную жизнь к абсолюту броских и коротких романов, но он продолжает разговор, – и ловлю, как могу. Что-то не нравится? Здесь так не принято?

– Нет, напротив, – кокетливо отвечает Луиза, разметав за спиной пепельно-русые волосы, – просто возвращаться домой не хочу. К мужу не хочу, к детям не хочу, ничего не хочу! Да!

– Стоп машина! Начали же за здравие… – у Пчёлы нет желания узнать о Луизе больше, чем предполагала под собой единственная ночь в отеле, но, видимо, красотку развезло окончательно. – Ещё подлить? Или шампанское – дрянь полная?

– Ну же, последний русский, признайся, – Луиза не задаётся вопросом, почему без разминки готова отдать свою полночную исповедь заезжему молодцу, но она уже не отвечает за произнесенные слова, – что, оставил в России такую же Луизу? Или пригожую женушку? Хорошо устроился, далеко пойдешь! Крепости падают, стоит глазом моргнуть…

– Не там оставил, – Витя отвечает совершенно честно, отчего-то вспоминая, что до Копенгагена – девять часов на машине. Но не стоит делиться с Луизой, как однажды Виктор Пчёлкин перебрал со скрипичной музыкой, и как из-за этого одна зеленоглазая чума бросила его, на корню обрубая прежние контакты.

– Сколько загадочности!

– Предостаточно.

– И тебе нравится так жить?

– Беднее не становлюсь…

Пчёла украдёт красивую переводчицу из опостылевшей реальности на одну звездную ночь. Украдёт, чтобы утром увидеть, как Луиза почти стыдливо собирает вещи, запоздало вспоминая о должностных обязанностях. Может, о семье заболело у пропадущей. Прощается до обеда, обещая, что к вечеру обязательно покажет Виктору город; из вежливости Пчёлкин откажется, а Луиза ретируется из номера, дав мужчине свободно вздохнуть. В переговорной банка они и бровью не поведут, делая вид, что сосредоточены на рабочих вопросах, и Витя надеялся, что дама не осталась им разочарована.

А ему снова пора в аэропорт.

Пчёла без сучка и задоринки исполнил свою роль, чувствуя, что доволен собой, как актёр, не обделенный талантом и тщеславием. Это тоже значимая черта характера, но здесь он не найдёт привычной схожести с сестрой. Потому что умел быть нераскрытым персонажем повести. Предпочитал не задумываться о том, что есть слабость и страх. А Лиза, подкупая Витю прямотой, бесхитростно высказывала свои печали, если была привязана к человеку. Для неё это к лучшему, как и для Космоса, который не терпел тайн мадридского двора и прочей нечисти. Удачное космическое сочетание.

Что же до Пчёлы? Сам не помнит, зачем набрал сестру за несколько часов до отлёта из Франкфурта. Нарвался же на очередной приступ признаний! Лиза полагала, что не может скрыть от него того, что и так знают всё в их ближайшем окружении (синхронно сработали, ребятки), а Пчёлкин, гадая, чем может удивить его сестра, был расслаблен и миролюбив.

Ненадолго.

– Нормальный город, программа культурная, бля, ну короче, мать, как всегда, – слыша, как на заднем фоне галдит племянница, Виктор догадывается, что Лиза безуспешно пытается с ней совладать, но, отчаявшись, решила отвлечься на телефонные звонки, – малая здорова? Опять бате подражает? Говорил тебе, что там не только лицо Коса!

– У меня идеальный ребенок, я от неё в восторге, – и в этих словах не найти фальши, – но, братец, знаешь, мы с тобой недавно не договорили. А меня грызёт. Видишь, не всё со мной потерянно!

– Что за говнотерки? – иначе не назовёшь эти напряженные подступления к главной теме.

– Говносплетни ещё скажи, но, чёрт дери, Филатова недавно прокололась!

– Не впутывай святую женщину в свои интриги, космонавтка!

– Никакой интриги, – но эту информацию Пчёлкин должен узнать только из уст сёстры, а не за каким-нибудь пьяным разговором с Косом или Валерой, – просто Софка позвонила Томе, пожелав нам всем здоровья. Да, прости, я говорю про Голикову!

– Продолжай, переживу!

Час от часу…

Витя не понимал, чего в нём больше плещется. Злость? Обида? Все вместе? Или…

Как выражается Космос – закипает в одном месте.

– Родила твоя Софа сына, вот что! Теперь точно Милославская, Вить, как бы ты не выражался… – голос Лизы потух, будто бы готовясь к суровой каре. Накручивает себя, как обычно, предвидя, что Витя истерично взревёт. Бывало с ним и такое.

Но Пчёла, помолчав короткую долю минуты, осознал, что его вялотекущая реакция ни к чему не приведет, как и не смогла привести к разумному итогу и осенью девяносто первого года. Что ж, можно удостовериться, что всё не назло и правильно. И…

С какого… ветра, твою мать, эта новость окружена неоправданной таинственностью?! Что он должен всем доказать? Что ему также, как и мужу несчастной Луизы фон Каульбах, на всё по барабану?!

Наплевать?

Тебе никто никто не поверит, Витька…

Но Пчёла не теряет задора в голосе.

– Уж не хочешь ли ты сказать, сестрица, что я как-то к этому причастен?

Видеть бы сейчас удивлённое лицо Лизы…

– Не приписывай себе чужих заслуг!

– И не надо, тёть Лиз, не надо. Не передёргивай, не переживай за меня!

– Ты дубасишь лбом закрытые двери, а меня не должно это настораживать?

– Разберусь, на том порешим, неугомонная! – чуть повысив интонации, Пчёла просит сестру о насущном. – Скоро приеду. Коса ещё раз предупреди, чтобы кто-нибудь встретил. Фанфары пусть не достают, но аплодисментов будет достаточно!

– Тебе в Германии всего этого не хватило? – в способности Вити находить приключения любого разряда Лиза не сомневалась.

– Всё должно быть дорого и богато, Лизка, сколько, блять, тебя учить?

– У меня другой учитель, Пчёлкин, – что совсем не удивляет, – и я ушла готовить ему ужин.

– Кто бы сомневался!

– Целую, люблю! Пока!

– До скорого…

В аппарате повисли отрывистые гудки, а Пчёла, поймав собственное отражение в зеркале, ещё раз настоятельно себе напомнил – не измять своим принципам. Сам же поклялся, что на Патриаршие путь заказан. И если совсем невмоготу станет от праведной тоски, как в горячке, то не пойдёт топтать ботинками под тяжёлыми балконами. Незачем портить перевёрнутые страницы, пусть и Витя благодарен тому, что однажды с ним случилась Софа.

Его зеленоглазая Генераловна, своим уходом притупившая другие персональные ненастья Пчёлкина.

Девчонка, которая больше к нему не вернётся. Пора бы это запомнить.

И западать на чужих жён – это в принципе херовая примета. Даже если когда-то эти дамы обещали иное.

Нет, Пчёлкин никого не винил, но судьба оказалась проворнее. Обставила.

– Пчёла, всё тебе шуточки! – и всё-таки Софе спокойнее с Витей, хоть и люди они тревожные. Напели друг другу обо всех смертных грехах, а теперь стоят на ветру, обнимаются. Придурки! – А вот придёт опять Милославский в гости, засватает, как грозился, и всё! И нету Кука, ищи меня, не к кому будет пойти на жизнь пожаловаться.

– Поминай, как звали, и дело, шитое белыми нитками? Ебать, удумала! – неуклюжие попытки Софы вызвать ревность, вызывают у Вити приступ гомерического хохота. – Позовите хотя бы на свадьбу, мы с Косом приедем, ребяток подтянем, шмальнём в воздух за ваше безоблачное, сука, счастье!

– Больной! Как ты ещё не сдох от переизбытка фантазии, рыжее бедствие?

– У меня все фантазии самый сок, так что, красотка, помру от удовольствия, не сомневайся.

– И после этих слов ты думаешь, что кто-то ещё тебя вынесет?

– Нет!

– И я не думаю…

Витя и не думал. Устал раскидываться черепушкой направо и налево. И его снова ждал самолёт, как часовой на боевом посту.

Москва зовёт! Где-то за границей бескрайней родины он оставит и сумбурную телефонную беседу с сестрой, и ночное приключение с бескомпромиссной Луизой. Про партнёров по банковскому сектору Витя вообще не упомянет и в односложном диалоге, пока Сашка не спросит, до чего граждане с портфелями добазарились. Командир всё-таки!

Что же до новоиспечённой датчанки? Вопросов больше, чем ответов. Может быть, Софа, видя, что он всё ещё что-то помнит, сказала бы, что он сказочный идиот? Убедила бы дурака, что сам виноват. И песней под гитару её больше не впечатлить. Мимо!

И Витя бы поверил, переставая тревожить воздух.

Крылья сложили палатки – их кончен полёт,

Крылья расправил искатель разлук – самолёт,

И потихонечку пятится трап от крыла,

Вот уж действительно пропасть меж нами легла…

Однажды Пчёлкин поймет, что свободен от недосказанных чувств к Голиковой. Вероятно, что туманные поиски заветного огня окажутся долгими, как и в той песне, которую воодушевленный Витя запевал для своей девчонки Софы. Но это ли повод сдаваться?..

А пока полёт шмеля завершён, цветы завяли и за окном воцарилась сиятельная зима. Жалеть Пчёлу не стоит, а то психанет ненароком, выпуская пар на радетеля. За ним не заржавеет, а прослыть в народной молве монстром не было никакого желания.

Роль чудовища в компании прочно занята Космосом. Витя не претендовал.

========== 93-й. Пересечение дорог ==========

Комментарий к 93-й. Пересечение дорог

Шесть самых:

https://vk.com/wall-171666652_1029

Ну и самые-самые короли:

https://vk.com/wall-171666652_1030

https://vk.com/wall-171666652_1031

Космос подпирает кулаком щёку, облокотившись локтем на колено. Замерев в позе возмущённого ожидания, он совсем не задумывается о том, что со стороны может выглядеть нелепо. Но его никто не видит. Для всех он занят, ведя телефонные переговоры с Душанбе. Вероятно, что именно подобным образом думает Пчёла, который обещал зайти минут пятнадцать назад, но след его затерялся где-то в недрах рабочих кабинетов. Но Кос уже не вспоминает про хитрого жука, пытаясь добраться далеко не до таджикских партнёров. Своих забот хватает.

Гудки в телефоне выбивают в висках хилое подобие «Собачьего вальса». Настраивая себя на добро, Космос пытается сосредоточиться на надутой Арьке с фото, запечатленной рядом забавной цирковой обезьянкой. Но хмурая врединка не внушает отцу оптимизма похожим лицом, а Лиза по-прежнему не брала трубку. Космос не отрицает важности дел, творящихся в кабинетах у слуг закона, но, не отказываясь от собственного эгоизма, упорно трезвонит. Но вот женский голос прерывает молчание, и сын академика торопится развеять серьезность Лизы, зная, что бредовые инопланетные шутки в её адрес никогда не дают промаха. Мастерство не пропьёшь!

– Холмогорова! – громогласно раздаётся на другом конце провода, и настроение любящего мужа готово взлететь до небес. Невольно сердце Космоса наливается гордостью. Чтоб знали, чья! – Холмогорова, правовой отдел! По какому вопросу обращаетесь?

– Алло, гараж! Снегурочка? – приглушённый голос Коса набирает шутовские баллы, взывая к чувству юмора благоверной. – Я туда попал? Снегурка, ау! Моя Снегурка? Моя девчонка?..

– Снегурку хочешь? – Лиза давно перестала быть ценителем лёгкой интриги, несмотря на то, что в паспорте значился тысяча девятьсот семьдесят первый год рождения. – Губа не дура! Красную Шапку тебе не надо? Бабу Ягу? Нет, блин, старая карга? Колись! Изгоняй из мозга Камасутру, давно пора, папашка!

– С тобой изгонишь! Я ей слово, твою мать, а она мне десять, языкастая… – всё практически романтично начиналось, но, видимо, флиртует здесь один Холмогоров. – Пчёлы ты кусок! Подыграть не догадалась? Что скажешь в своё оправдание?

– Это больше похоже на правду, любовь моя! Можешь меня костерить, раз я хреновая актриса… – понимая, что в чем-то перегнула палку, Лиза смягчает интонации, но одновременно взывает к разуму. – Что ты, Кос? Тебе рассказать, чем я занята? Пишу недельный отчёт, голова идёт кругом. Закрылась в кабинете, ни с кем не разговаривала почти два часа. Есть вопросы? Или пожалеешь меня по доброте душевной?

– Я поэтому и позвонил, алмазная, а то скукота, потрындеть не с кем, – приступ зёва снова овладевает Космодромом, у которого после обеда точно не растёт кокос и тем более не ловились крокодилы, – а брательник твой после Германии в облаках витает, похмель! Фил на Мосфильме рожей светит, Санёк помчался матери путевки презентовать, а мне что делать прикажешь? С крыши плеваться?

– Беспорядок в столе разобрать, контракт какой-нибудь для разнообразия на контроль взять, – не сильно вникая в легальные формы деятельности фирмы Белого, Лиза перебирала самые простые варианты, – но что это я тут советую умному человеку? Я за тебя с восемьдесят третьего стала сочинения писать. Бумажки – дело не царское?

– Не зря же писала! Замуж ведь за меня пошла, всё полезным оказалось, – ценность разговора с женой заключалась в том, что для него совсем не нужно искать повод, и Космос беззастенчиво пользовался естественным правом. – Что, заяц, отчёт пошёл в жопу? Я победил? Давай это отметим! У меня вариантов много…

– Отметим то, как ты у меня на ушах восседаешь? – Елизавете приходится сделать выбор между на половину составленным документом и концертами мужа. При всей любви к умственному труду… на данной чаше весов перевесил Кос! Как будто по-другому бывало.

– А кто в ЗАГСе три года назад на это подписался?

– Противный ты…

– Хороший!

– Ладно, возьми с полки пирожок, – сиротливо стоявшая на краю стола чайная кружка обращает на себя внимания, и, отпив остывший напиток, Лиза спешит ответить Космосу: – Соглашусь, временами ты золото! И поэтому твоё партийное задание ждёт тебя в детском саду. Надеюсь, что на тебя не сбегутся посмотреть все мамаши, потому что в следующий раз я их точно грохну!

– Намёк понят, родная, – Кос предчувствовал, что Лиза опять планирует задержаться, – но мы встретим тебя в семь, не думай сопротивляться. Жрать кошачью кашу не улыбается!

– Ты не оригинален, Холмогоров, – и жена Космоса не может честно признаться, как в её супруге сочетались предсказуемость и совершенная внезапность одновременно, – но я тебя и такого люблю…

– Повторяй это чаще!..

– Я нашла тебе занятие?

– Ты её родила, красивая!

– Кто-то там вякал туберкулезно, что пацана ждал?

– Нафиг такой козёл ко двору вообще теперь?

– У нас тут свой Диснейленд…

Лиза положит конец разговору первой, предварительно напомнив, что очень скучает, хоть они не виделись от силы восемь часов. Космос, бросив трубку на стол, в темпе вальса начнёт собираться, не став дожидаться Пчёлу, который так и не поведал, какие приключения насобирал во Франкфурте. Но это уже мало интересовало.

***

Важно быть кому-то нужным. Зачастую не каждый осознает эту элементарную истину, но она верна, как куранты на Красной площади. Чем дальше в дебри, чем сильнее Космос задумывался об этом; особенно если ситуация касалась того, что происходит в офисе на Цветном. Но в нынешних условиях он искренне пытался не нагружать себя злободневной темой, помня, что лишняя ответственность за общее дело несёт более ощутимые риски, нежели те, которыми Космос располагал.

Однако выход из тупика неминуемо должен просматриваться, иначе грош цена тому факту, что когда-то Кос подтолкнул друзей выбрать схожие пути. Он признавал, что меньше, чем за четыре года, вектор влияния сместился в сторону более приспособленного, гибкого и рационального, но не спорил с главенством Белого. Были причины не мешать другу. Космос не останавливался на них, не терзая себя несуществующим раскаянием. Попа звать рано, а ради близких Кос извечно готов рвать и метать. И не столь важно, какие методы для достижения цели он использует.

Холмогоров разберётся с тем, на каких виражах ответит за собственные поступки. А, может, и не ответит. Закон бумеранга не всегда срабатывал, а жизнь подкидывает не только чёрные или белые полотна. В конце концов, Муха получил то, на что упорно нарывался. Не на тех напал.

Впрочем, не об этом помышлял Космос Юрьевич, спешно передвигаясь по заснеженному переулку. И без того есть отличный шанс сбить затылком воробушка из-за низких деревьев, чтобы Кос, забывая о времени, занимался самокопанием. На сегодня у него другой план и иное окружение рядом. Своё, не имеющее аналогов. Алмазные девчонки, которые всегда его ждали. И которые его любят.

Они нужны ему, а он нужен им.

Уже больше шести лет Космос не видел перед собой никого, кроме Лизы, не представляя, что её законное место могла занять другая. Поэтому хочет быть постоянно рядом, даже когда она занята своими начинаниями. Но обычно Лиза поддаётся ему, подтверждая гипотезу, что они – помешанные друг на друге, но никого это ни капельки не смущает. И Арька – самое лучшее, что получилось из союза космического раздолбая и неугомонной заразы. Аря появилась на свет, и круг замкнулся, не позволяя Космосу и Лизе подумать, что судьба могла повернуть в неверную сторону.

Холмогоров чувствовал, что никогда не тяготился тем, что он – отец и муж. Вещи, о которых с кошмаром на лице рассуждал Пчёла, были для Космоса элементарны, и он не желал бы упускать семью из своих рук. Ему плевать на то, что принято у других. Нет ничего необычного в том, что Космос парковал машину у типового детского сада со старой игровой площадкой, и, быстро проходя от калитки до помещения, забирал Арюшу домой. Она его очень ждала.

Рядом с дочкой, несмотря на её избирательную речь, Космосу всегда легко и радостно. Милый человечек без лишней мишуры понимал отца, стирал неурядицы звонким хохотом и сменял тучи искренней улыбкой. Разделяя воодушевление Белого, который не уставал делиться историями про Ивана Александровича, Космос, тем не менее, не представлял, как бы сладил с собственным сыном.

Дочь стала совершенно новым миром. Он обязан сберечь её детство, помня, что неосторожно брошенные слова всегда грозят закрытыми дверьми. А у Арьки слишком добрый характер, который был заметен с первых минут её жизни. Кто-то скажет, что Космос рано делает выводы и стрелки на часах не так быстротечны, но отчуждение – главный страх из существующих. Холмогоров прочувствовал его на собственной шкуре, и, смотря на своего ребенка, не желал допустить чужих ошибок.

Не тая иллюзий по отношению происходящему вокруг, Кос признавал, что Аря, как и её алмазная мама, обнаруживали в нём душу. Никто не откажет Космосу в этой роскоши…

Снегопад закружил столицу, не давая надежд на скорое исчезновение. Космос, как и прежде, не признает холодов, но выбора до наступления весны маловато. Одевайся теплее, не забывай греть руки около батареи и будет тебе счастье. И на улице больше положенного не задерживайся. Но оказалось, что у Арьки совсем иное мнение насчёт зимы. Иначе почему они идут из группы до машины в два раза медленнее, чем следовало бы, и Космос не ведёт дочку за руку, а тащит по скрипящей от снега дорожке.

Аре обязательно нужно задеть варежкой едва наметившиеся сугробы. На просьбы отца о прекращении безобразия, она лишь часто кивает золотистой головкой, а после изворотливо хихикает. Спорить с ней бесполезно, но когда Арька вырывается, прытью промчавшись к старым качелям, Холмогоров наконец-то решает быть чуточку строже.

– Арёк, кто папу будет слушаться? Слезай! – Космос пытается воздействовать на неокрепший детский ум, призывая девочку к порядку, но у Ариадны особая любовь к зиме и нелюбовь к воспитательным мерам от любимого папы. – Чего такое? Изгваздаемся! Что мамка скажет нам?

– Я – х-р-рюшка, – примерно это мама и скажет, оттирая вязанные рукавички Ари от снега, и Косу сложно поспорить с дочуркой. Разве, – вот!

– Хитрая ты лиса, всё узрела за мамой, – Космос не опасался, что раздавит своей тушей детсадовские качели, но на то они и железные, чтобы он уселся на них, а Арька устроилась у него на коленях, не лишённая развлечения, – нет, ты мой крошечный лисёнок! Да, малыш?

– Ага, – поправляет отца Аря, прислоняясь румяной щёчкой к черной ткани длинного пальто, – это мама говор-р-рит!

– Мама решила? – кивок послужил Космосу репликой, но ему по душе незатейливая игра под названием «В мире животных». – Не Ёж, а фыр-фыр?

– Они колючки!

– А ты не колючка?

– Я – Ар-р-ря!

– И то верно…

Медленно раскачивая качели, Кос надеется, что Арька больше не вздумает бегать от него. И вроде бы присмиревшую Космосовну всё устраивало. Она даже вняла тому, что скоро они поедут к маме, которую надо везти домой и кормить, но как же молодой отец ошибался!

Общительность Ариадны нельзя было загнать в строгие рамки. И когда на площадке показалась фигурка в таком же розовом комбинезоне, за которой еле поспевал мужчина в форменной одежде, то Кос даже не успел удержать дочку за капюшон.

Аря закричала «Таня!», а наперсница заголосила ещё громче, несмотря на то, что подружки расстались максимум полчаса назад.

– Арька, куда лыжи навострила?

– Таня, я чего тебе сказал?!..

Более рослая дочь Холмогорова, не обращая внимания на взрослых, уводит приятельницу к снеговику, красующемуся между лесенкой и качелями, а мужчины, смерив друг друга крайне удивленными взглядами, готовы разразиться матерными тирадами.

Не меньше…

Послал же Бог свидание!

– Да ё-мое…

– Твою!..

Дороги Космоса Холмогорова и Вячеслава Громова снова пересеклись. Они сбились со счётов, в который раз и за какие грехи. Вопросы риторические…

От замешательства спас снежок, запулённый отчаянной Арькой к ногам высоченного отца, и Кос, грозно помахав указательным пальцем в сторону двух озорниц, показывает Громову на самую ближнюю к детям лавку. Можно и поговорить, пока Аря и Таня резвятся, не подозревая, какая история связывает их непутевых папаш.

– Настигла же нелёгкая!

– Москва – большая деревня.

– Или судьба прикалывается.

– И не надоело ей?..

Внутреннее чувство подсказывало Славке, что всюду есть свой замысел. И в этой встрече. Правда, столкновения лбами другие. Из них исчезло юношеское неприятие, потому что каждый имел то, в чему долго и упорно шёл. Разными закоулками, подбирая неодинаковые методы, но в сущности оставаясь самим собой. И с теми, кого любил больше всего на свете.

***

Вечерело. Мимо проходили люди, лиц которых Космос не разбирал, потому что изображал из себя Цезаря. Пытался следить за Арей и Таней, катающих большой снежный шар из рук в руки, а вдобавок беседовать со Славой. Сторож давно бы прогнал их, напоминая, что нормальные люди забирают детей из сада, сразу же уходя домой, но вовремя подкинутая пачка сигарет с барского плеча, решила проблему взаимопонимания.

По признанию бывалого Михалыча, Космос и Слава оказались хорошими мужиками. И дочки у них совсем не шумные, а просто игручие, как котята. Пускай резвятся, пока погода не испортилась. Качели всё стерпят.

– А чего твоя… – стал расспрашивать Кос после того, как первое удивление сошло на нет, – где трудится? С тобой же, в прокурорский ад? Или куда лучше пристроили? Папка-то у нее был при погонах в свои года. Помню…

– Умер Каринкин папка, прошлой весной похоронили, – Слава не знал, как долго старший Холмогоров не общался с Боровицкими, и насколько Кос осведомлен о том, что происходило в семье старых друзей отца, – а она в двадцатом отделении, как и прежде. Наград не ждёт, но они найдут её сами. Таня, опять же, растёт. Живём!

– Ещё одна деятельная… – не перестает изумляться Космос, – флаг в руки! Только вот не в том месте они у нас начинают, и, может, лучше отсиживаться. Что скажешь?

– Кос, как будто ты это умеешь, – Громов предпочитал не влиять на жену запретами, предвидя губительность подобного шага, – не заливай!

– Не сравнивай, Гром, две разные плоскости…

– У тебя ж вечное шило в заднице? Как, блин, так получается, что отовсюду сухим ещё выходишь?

– Не пытайся повторить, – Холмогоров жалеет, что не может закурить на территории детского сада, иначе случайная сходка с Громовым может показаться прохожим реальной разборкой, – или опять земля русская слухами полна?

– Рассказывал мне прокурорский один, дело недавно всплыло, – Громов бы не был собой, если бы не знал, что сказать Космосу, – с участием знакомых тебе элементов, твою дивизию! Все к старым знакомым ведут, куда ни глянь…

– Рассказывай, не стесняйся, – помахав рукой Аре, которая набирала в ведёрко подружки снежок, Кос без стеснения хвастается Славе: – А моя-то твою в оборот взяла! Говорил же тебе, что вся в меня – своего не упустит!

– Дети вообще похожи на родителей, если ты заметил… – удостоверившись, что его проказливая Танечка ничего не успела натворить, Громов продолжил пугать Космоса осведомленностью, – а новости гремят по всему селу. Таджиков каких-то маститых порезали по середине осени, а на проверку оказалось – повязанных с Сашей Белым. Кто заказал, за что? Не подскажешь следствию?

– Да ну! Это мне бы тебе такой вопрос задать, да там теперь всё шито-крыто, – и Космос не ставил, когда Белый исполнит свою пьесу на два лысых аккорда, – министерство добрых дел не в стороне, а что дальше? Твоя контора гуляет где-то рядом?

– Но суть-то улавливается. Кому-то Белов дорожку перебежал, давно перебежал, – и Слава не брался гадать, кому конкретно, но одно имя давно навевало смуту, – как вариант, Володе Каверину. Если такого помнишь. Но мораль другая…

– И ты мне её в очередной раз перескажешь?

Космос ждал, что Слава вновь начнёт петь про то, что они – птицы разных баррикад, и странно, как «Бригаду» ещё держит земля. Однако Громов напомнил заклятому приятелю о том, что в реальности могло задеть Холмогорова. В прямом и переносном.

Лучше бы молчал…

– Выползай из этого котлована к чёртовой матери! Неизвестно, на какие верха Белый полезет, куда всех за собой потянет и откуда потом прилетит… – Громов предпочёл бы вовсе не иметь друзей, которые следовали за Космосом с детства, но он достаточно изучил его… Кос всегда преследует собственные цели в игре, не расценивая опасность поступков, которые он совершает. Но не терял надежды, что его предупреждение однажды сработает. – К золотым дарам идёте? Фиг, как бы не к Пирровым победам! А тебе всегда есть, что терять. Заденут Лизу из-за твоих замут – себя не простишь, а девчонку один не поднимешь. Загнёшься! Будет вторая Лиза Павлова? Тебе это надо? Надо?!..

Кос поменял бы своё хорошее настроение на вспышку нешуточного гнева, но помня, что рядом с ним Аря, которая не оценит незапланированный концерт по заявке дядьки Громова, решился промолчать. С какими добрыми знакомыми Славка грел объемные уши можно было бы гадать вечно, но зима на то и холодна, чтобы Кос имел прекрасную возможность напомнить Грому о времени. И немного о том, в каком гробу он видел его последние китайские…

– Слухай, доброжелатель!

– Ну?

– Какую херову тучу годов мы с тобой терпеть друг друга не можем?

– Я не считаю неудачи, – на самом деле – лет десять, – и к чему это?

– Вот ты мне тут мозг промываешь. Наступаешь туда, куда я хрен кого пущу. Сам вкурил, о ком говорю… – привыкать к речам о том, что он избрал неправильную линию движения, Космосу не приходилось. – Но разочарую – я не настолько плох, чтобы не думать о том, что ты мне сейчас так умно зачитал! Прям речь прокурорская – ни дать ни взять! Если будет надо, то отчёт с меня, не увиливаю. Не отказываюсь…

– Ещё бы ты и отказался, – предвидя, что Космосу станет не по себе от услышанного, Слава готов выслушать любую реакцию, – голову же включаешь иногда?

– Только ты в своей камарилье с погонами варишься также, как я. Не лучше, не хуже. С кем-то в одной связке, а с кем-то в контрах, – главное – не потерять лицо. Кос старается быть убедительным, хоть и Громов удачно задел за больное. Хренов Айболит! – Я напомню тебе эту азбуку, а дальше решай, в какую сторону ветер дует. Ты вроде неглупый парень?

– Да и ты не страдаешь отсутствием логики, – «но совести и стыда» – подумалось обрывочно, но Слава не стал озвучивать данную версию, – дураков же нет?

– Гром, жизнь тебя ни фига не учит, – и не надоело Громовержцу быть местным правдорубом, – не нарывайся…

– Грозно, – предупреждения Космоса лишь забавили Славку, – но какой пример ты подаёшь дочери?

– Сугубо положительный!

– Не верю!

– Зато дети верят…

Поймав бегунка-Арю за пуховый шарфик, Кос замечает, что Громов делает зеркальный жест по отношению к своему беспокойному чаду. Догонялок на сегодня достаточно. Дети внимают внушению, прощаясь до завтрашнего дня.

Взрослых следует послушаться. Они не всегда ошибаются, не находя точек опоры тогда, когда они действительно необходимы.

Пусть и дороги неминуемо пересекаются…

========== 93-й. Печали и радости ==========

Комментарий к 93-й. Печали и радости

Автор приболел, и поэтому новая глава увидела свет раньше!

Спасибо всем тем, кто всю минувшую неделю поддерживал мой боевой дух просмотрами, лайками, ждунами и отзывами, а я же постараюсь не затягивать со следующей главой!

Плюшка к обеим частям истории:

https://vk.com/wall-171666652_1032

К продолжению:

https://vk.com/wall-171666652_1035

https://vk.com/wall-171666652_1037

Космос рассматривал свое отражение в зеркале с видом греческого бога, которому покоряется весь честной Олимп. Он не находил в себе ни единого изъяна, а если бы и нашёл, то разумно промолчал, но Лиза пыталась не смеяться, глядя на своего античного героя. Просто скульптура из Эрмитажа, разглядывающая свою первую и, как надеялась Лиза, последнюю наколку! Надумал забиться после крещения, объясняя этот жест памятным моментом. Космос умел удивлять.

Холмогорова никогда не отрицала, что её мужчина красив неробкой красотой, свойственной не каждому представителю сильного пола. Статный, высокий, притягательный, выделяющийся из толпы. Несмотря на нередкое шутовство, Космос умел нравится женщинам, но, не в пример многим знакомым, предпочитал общество лишь одной. Холмогоровых связали не только кольца.