Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: Alexandrine Younger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

Филу, кажется, нет разницы.

– Ладно, Сан Саныч, рад был услышать! Не болейте, а я обязательно заеду, как есть… – завязав на девичьей коробке бантик, Фил тянется к столу, беря ножницы, и, отрезая лишнее, – всё, моя пришла, отмечать поедем! Лихо и с песнями, да, но третьего у вас, как штык, понял! Добра! Всем нашим привет…

Закончив разговор, Валера оглядывает результат своих трудов, как самый взыскательный мастер, а Тома спешит выразить восхищение:

– Постарались мы с тобой на славу, Валер! Красота… – двух мнений быть не может. – Мне бы поменяться с обладательницей розовой коробки местами! Но не отдаст же…

– Большая уже, тётя Тома, понимаешь ли! – с последними приготовлениями к празднику закончено, и Фил присаживается на диван, отмечая про себя, что час свободного времени у них точно есть в запасе. Можно передохнуть от круговорота телефонных звонков. – Всё лучшее детям! Кстати, неплохой лозунг…

– Я думала, что время лозунгов ушло, – Тамара занимает привычное место у окна, но на этот раз не находит в снежном пейзаже ничего привлекательного, – а в магазине сказали, что у вас должны быть довольные детки! Навороченная машинка и плюшевый медведь с прибамбасами – не каждому такое достанется…

– Надо же, – Валера замечает в позе жены внезапную напряжённость, плохо скрываемую за согнутыми плечами. Он решает развеять едва наметившиеся тучи своим бодрым настроением, которым Тома даже против воли должна заразиться, – но я бы не стал спорить! Сами же с тобой знаем, что наш час не так далек. Всегда хорошо то, чего долго ждут! В книжке одной умной вычитал в армии, и теперь, милая, по жизни этим мыслю. Томк, ну чего ты?

– Да нет, Валер, просто думаю… – Тома и сама не знает, почему в канун новогодней ночи веселье не торопится к ней подобраться, – нет, совсем не о том, что мне сказали в магазине, а о другом.

– Что ж такое приключилось, о чем я не в курсе? – подойдя к жене, Филатов наваливается на её стройную фигурку всем весом, наседая, как неизбежная лавина. У Тамары получается коротко рассмеяться, потому что муж умел положительно воздействовать на её впечатлительный ум. Не зря так рано поженились. – Мой прокол по безопасности? Тома, Тома!

– Выходи из дома? Тома, Тома… – незатейливая эстрадная песенка приходится к слову, как спасение от погружения в полную задумчивость.

– Я страдаю, Тома!.. – Фил мгновенно схватывает, распевая строчку во весь голос, и его жена больше не может задумчиво глядеть в окно – перенастроилась.

– Не страдай, – решив, что молчание ни к чему не приводит, Тома открывает мужу причину не самого радужного расположение духа, – ничего страшного не случилось. К бою курантов готова! Но пыталась дозвониться до Копенгагена – и впустую! Как будто специально трубку не берет, чума зеленоглазая, а я поздравить хотела…

– Ну дипломаты персоны важные, законы наши им не писаны, потерпим, дорогая! – Фил прекрасно понимал, что Тома могла вспоминать о прежней дружбе трёх подруг лишь по старым фотографиям, – а Голикова твоя сама кого хочешь из могилы достанет, никуда не денемся! Это ж Софа! Как чё в башку взбредёт, и пишите письма, Виктор Палыч…

– Софа, Софа! Кто её поймет?! – Тома произносит имя подруги, скорее, обречённо. – Вспомнила тут, как тогда Новый год встречали… Последний раз, ближним скопом! Космос ещё Деда Мороза играл, а Витя с Сашей в час ночи всех салюты потащили взрывать. Как же тогда нам досталось от дяди Юры за прокуренный диван!..

– Не нам, а Вите на правах будущего родича… – встреча девяностого года навсегда останется в сердцах Филатовых, – ну и у Коса уши горели знатно!

– Сегодня этот праздник будет совсем иным, – Фил и его лучшие друзья мало похожи на тех юнцов, которых ныне смогут встретить лишь на старых чёрно-белых фотографиях, – совсем, Валер!

– Но это же не повод замыкаться? – Валера не видит разницы между временами. Для него все одинаково, если рядом есть любимая жена и близкие. Остальное имело второстепенное значение, а с неурядицами он уж как-нибудь совладает. Не сахарный.

– Не повод, – от Фила, как и всегда, веет спокойствием, и Тамара против воли перенимает поведение мужа, – а ведь тогда было хорошо. Очень! И я хочу это помнить…

– Было и сплыло, – ровный характер Валеры не позволял ставить ему на грань первенства определенные времена, – а мне с тобой всегда хорошо! Хочешь – верь, хочешь – нет!..

– Верю… – Тома легко гладит мужские ладони, лежащие у неё на плечах, и внутренне признаётся самой себе, что снова поймала птицу радости. И как мало нужно было для этого…

– Значит, красавица, разрешаешь поцеловать?..

– Ой, Филатов, в который раз за сегодня начинаешь подкатывать?

– Фиг его бабушку знает, не считал!

– Да и не надо, мне всё нравится!

– Не шутишь?

– Ни капельки…

Фонари растворялись в вечерних огнях столицы, медленно прощаясь со отыгравшим годом, но Филатовы не помышляли об уходящем декабре. Их редкое единение не разрушили бы и холодящие ветра, но и с ними Валера и Тома как-то смогли бы договориться…

***

Дети должны верить в чудеса. Загадывать желание под замирание стрелок на Спасской башне, ждать наступления Нового года и с упоением любоваться ёлкой, пестрящей огнями и мишурой. И пусть Дедом Морозом, как позже они догадаются, окажутся папа, его переодетый друг или же учёный дедушка, но сказка должна задержаться в чистом сознании хотя бы на короткие мгновения. Такая искренность возможна лишь в детстве…

К слову, перед праздником у Беловых Пчёла куда-то запропастился, не появившись на пороге у Холмогоровых вместе с Филатовыми. Костюм Деда Мороза остался у него, и поэтому задумка Лизы с переодеванием проехала мимо квартиры на Кудринской площади. Подарки, как могли, скрывали от Ариадны на балконе, пока не придумали, как же их вручить.

Позже окажется, что Витя искал себе кокетливое сопровождение, и, найдя телефоны двух закадычных подруг, имена которых постоянно путал, гениально решил насущную проблему. Космос и Лиза махнули на этого бонвивана рукой, нисколько не удивляясь поведению брата. Ведь Арька всё равно получит свои долгожданные сюрпризы, а помощники у неудачливого сказочника имелись.

И работу свою выполняли получше начальника!

– Арюня, это тебе передал Дед Мороз! – поставив перед Ариадной розового плюшевого медведя, Фил признается самому себе, что именно в данный момент происходят самые глобальные переговоры в его жизни. Арька смотрит на взрослых немного недоверчиво и удивлённо. Оценивает ситуацию… Как мать! – Он сказал, что надо отдать самой послушной и доброй девочке на свете! Я ответил, что знаю одну…

– И я тоже, – Кос надеялся, что два здоровенных лба в лице отца и дяди Валеры, убедят Арю в том, что плюшевого гостя принёс лесной волшебник, – она со мной живёт. Щекастая такая, Арькой зовут. В сад ходит, мультики любит. Деловая мадам!

Аря, повернув золотистую головку в сторону, вопросительно смотрит на маму и тётю Тому, стоящих у неё за спиной. Может, дочь Космоса насторожило, что это её-то дядя Валера назвал послушной, а, может, она не совсем поняла, что происходит: ведь Новый год пока не наступил. Женщины, заключив, что девчушка спрашивает разрешения забрать медведя, часто и согласно кивают. Это приободрило девочку, которая целых две недели только и пыталась, что научиться принимать лекарства, как показывает мама.

– Тебе, тебе, солнышко…

– Да, Космонавтик, не стесняйся!

И воодушевлённая Аря распростёрла крошечные объятия, но не для папы и дяди Валеры, а для нового жителя её игрушечной стаи. Мужчины удивлённо переглянулись, забыв, кому должна быть благодарна Арюша, но Юрий Ростиславович, наблюдавший за картиной из плетённого кресла, сделал знак сыну – не сходить с ума…

– Мой Миша!.. – в два с небольшим года для счастья нужно совсем немного, и Ариадна сполна подтверждает эту гипотезу.

– Твой, Арюня, забирай!

Аречка мимолётно лопочет слова благодарности гонцам Деда Мороза, а Лиза хлопает в ладоши, поддерживая атмосферу неведомого чуда. Как и всякая мать, ребенка которой задаривают игрушками, Лиза считает, что появление мягкого медведя дома равнялось обозначению нового пылесборника, но Холмогорова не станет разрушать легенду для дочери своим ворчанием. Хоть этот мишка в зверинце вовсе не первый, и не третий, и не пятый. Папку с первого места ни за какие коврижки не сдвинуть…

Тома, сравнявшись с Арюшей ростом, внимательно наблюдает за милым щебетом девочки: Арька уверенно победила ненастную ангину, а её фарфоровое личико заливалось здоровым румянцем. С подарком она точно не намеревалась расстаться и на ночь, и это окрыляло молодую женщину, заставляя подумать, что старания не прошли даром.

– Арюнь, – решив понемногу развлечь маленькую копию Космоса, Филатова протягивает ей раскрытую ладонь, – пойдем Мише место определим? Чтобы беспорядка не было!

– Падём, – отвечает девочка, рассматривая атласный бантик на медвежьей шее, – в ма-а-а-ю комнату!

– Побежали, командирша, будешь мне показывать, как мишки зимуют…

Аря и не думала отказаться, и Тома, взгромоздив в одну руку медведя, а другой поддерживая малышку, направилась прочь из гостиной. Возня с синеглазой проказницей никогда не была Филатовой в тягость, и следовало подготовить Ариадну к тому, что мама и папа уедут куда-то поздним вечером.

Лиза, смахивая с бежевого пиджака мужа невидимые пылинки, растягивает нежные губы в улыбке, то и дело приговаривая:

– Ну чуть не спалились, бравые ребятки! Кос, Кос… – отсутствие дочери в гостиной даёт Елизавете право на рассуждения о забавных выпадах Космоса и Фила. – Главное, что Дед Мороз купил и передал, а обниматься Ежатинка с вами должна. А она всё правильно чувствует, что тётя Тома старалась! Чуйка…

– Лиза, дочка, я же говорил тебе, что этот прохиндей – закоренелый собственник? Житья нет! – продолжая потягивать чай с мелиссой, Холмогоров-старший предвкушал, что внучка до последнего будет ждать невиданных коробок под хвойным деревом, игнорируя режим дня. Но, что поделать, главный праздник детворы! – Всё он-то сам с усами, а остальные не при делах! Да, Космос?

– Я же папка! Да, папа? – у Космоса есть свой железный аргумент, и поэтому обращение к отцу он произносит нарочито строго. Не стоит задевать его родительские чувства и в шутку.

– Бесполезный разговор, – флегматично отмечает Юрий Ростиславович, понимая, что если бы в стране давали метали за отцовство, то Космос любыми правдами и неправдами урвал своё золото, – я перекурю, и если соберётесь – позовите!

– Хорошо, дядя Юра, позовём обязательно! – Лиза единственная подаёт клич в сторону свёкра, но затем продолжает препинания с Космосом. – Ага, папка он! Корону забыла тебе принести! Порядок… – внимательно разглядывая манжеты белоснежной рубашки, голубоглазая находит, что муж не имел возможности их загваздать.

– Папка круче какого-то быка лохматого, – фантазия Коса богата на клички: окружающие награждались ими с периодичностью через день. – Да, красивая, что ж ты там всё поправляешь мне, нормальный костюм, сам гладил!

– Звание мастера спорта по боксу тебе ни о чём не говорит, Лизка? – спортивное прошлое и настоящее, разбавленное каскадерством, вряд ли отпустят деятельного Фила. – Вот уж кто Деда Мороза какого-то умоет!

– Ой, ой! Посыпалось со всех сторон, словесный понос! Завелись…– Лиза легонько щелкает мужа по носу, а после напоминает ему о главном действии в перспективе ближайших трёх часов: – У крылечка на площадке?

– Ковырял я снег лопаткой! – скороговоркой бросает Кос, с грехом напополам выучивший простенький стишок из книжек дочери. – Хоть и снега… Блин, мало было… Дальше там про Снегурочку слепила, помню! И…

– В коридор поставила… – и всё же Холмогоров был прав насчёт «у Лукоморья дуб спилили» – такую галиматью он точно запоминал, но не безобидные строчки для поздравления, – а она?

– Растаяла, тьфу… – пытка литературой закончена, и Кос притянул к себе Лизу за серебристый пояс черного платья, намекая, что больше репетировать он не будет. – Хорош! Мне теперь нужно мое алмазное лекарство! От этих стишков скоро тяпнет кондрашка…

– Твой муженёк, Лиза, сам тот ещё Кондратий, твою налево! Не верь ему… – Валера потешался бы над Холмогоровым вместе с Елизаветой и дальше, но зазвонивший телефон, оставленный в дублёнке, заставил его отлучиться в коридор. – Один момент! Там опять кто-то до меня добирается…

– Беги, беги, Теофил, у меня тут занятие важное…

– Я про это твоё занятие знаю уж лет десять!

– Мальчики, не ссорьтесь!

– Не будем…

Холмогоровы продолжили бы сидеть на грядушке дивана, обсуждая то пропавшего по адресам Пчёлу, то первый осознанный Новый год Аречки. Однако вернувшийся к ним Фил, не меняя красок беспечности на выразительном лице, протянул телефон Лизе, а Космоса увёл на лоджию. Очевидно, что не для того, чтобы мешать Юрию Ростиславовичу, но и не из-за того, что Космос записной курильщик.

– Пошли к старику, посмолишь!

– Фила, да куда ты, блять, так быстро?

– Скоро узнаешь, не мельтеши…

Лиза не поняла, с какой стати у друга возникла настолько быстрая скорость реакции, но дверь на лоджию закрылась, а трубка прислонена к уху. Отвечая на звонок рабочим «Холмогорова», Елизавета и не подозревала, что услышит в ответ, а вернее – кого…

– Лиза? – женский голос в трубке потух, будто бы совершилось нечто ужасное. – Павлова? Это ты?

– Голикова? – жительница Датского королевства явно ожидала услышать Филатову, но Валера распорядился иначе. Удружил! – Погоди, ты Томке звонишь? Да? Я позову, не обрывай…

– Нет, не надо Тому… – Софа надеется, что ей не придётся извиняться, но неловкая ситуация сыграла на руку, – что ты? – запнувшись, брюнетка обретает свою несокрушимую уверенность, настроенная на беседу, долго откладываемую. – Ну здравствуй, подруга!

– Здравствуй, – тихо отзывается Лиза, переживая, что связь не оборвётся от помех, – здравствуй, Генераловна!..

Новый год – пора чудес. Лизе лишь надо собраться с мыслями, чтобы доказать это или опровергнуть.

***

Милославская тоже пыталась прийти в себя. Она не представляла, что добродушный к ней Валерка может выкинуть благую подставу, но раз уж всё случилось по чужому сценарию, то следует держать лицо. Это, кстати, совет той же Лизы Павловой, принятый к сведению где-то на втором курсе многострадального юридического института, который Софа так и не закончила. В жены дипломатов берут без экзаменов…

В жены бандитов, если судить по Лизе и Томе, тоже.

Ник, уловивший смену настроения своей ненаглядной, и, очевидно, без того понимавший ситуацию, только принял короткое подмигивание Софки и кивнул. Греть уши, подобно легендарной любопытной Варваре, он не собирался, и, показав Софе на часы, умчался к спящему сыну. Не следует оставлять младенца без присмотра, а Темыч остро реагировал на одиночество. Проснётся и заплачет…

– Я так понимаю, что ты тоже ничего не знала? – Холмогорова, переступив через себя, первой продолжает беседу. – Фил! Иногда его доброта прорезается в самые неожиданные моменты. Господи…

– Золотой человек…

– Каких мало!

– Это точно…

Молчание не приводит к рациональным выводам, а разговор, по-видимому, плыл по спокойной речке. Насколько это в принципе возможно для подруг, перекрывших все каналы общения год с лишним назад.

Но не Холмогорова была инициатором сепаратного молчания…

– Как там дипломатическая служба? Как твой Тёма? – о том, как Софка назвала сына, Лиза узнала от Томы.

Впрочем, и обо всём остальном тоже. В последний раз Елизавета слышала и видела институтскую подругу в ноябре девяносто второго, когда та сообщила ей о своём скоропалительном замужестве и перемене координат. А дальше потерялись, как слепые котята. Ни ответа, ни привета. Жизнь раскидала…

Софа, не ведая, как поддерживать отношения с Лизой, служившей живым напоминанием о былом и разбитом, чувствовала себя не лучше. Ухватилась за ниточку, подброшенную в прошлом Павловой. Правда, лучше поговорить о детях…

– Всё прекрасно: растём, живём и любим покушать, – Милославская может долго и увлечённо рассказывать о сыне хоть часами, но сейчас, увы, не тот случай, – и я любима, что важно!

– Я рада за тебя, – и всё-таки авантюра удалась. Софа рискнула, и, кажется, что нисколько не жалеет о сделанном выборе, – что ещё скажешь?

– Как поживает принцесса Ариадна? Словечками бросается и дрессирует старого кота? – Софа могла лишь воображать, как изменилась миниатюрная копия Космоса, которую ей удалось увидеть вместе с Лизой единожды в старом сквере. – Уверена, твоя жизнь не хуже моей! Верно?

– Любима взаимно, – Лиза, как и прежде, нехотя рассказывает другим о том, насколько сильно любит Космоса, – а как погодка на родине Андерсена?

– Для зимней России слишком тепло, – но Софка быстро восприняла чужой климат, – а в Москве буря мглою?

– Нет, снег кружится, как в песне…

Фразы тянулись, как струны гитары, грозившиеся оборваться в самый неподходящий момент. Лиза больше не представляла, о чем расспрашивать Софу, как поддерживать вежливый тон, но идея перейти к жареному раньше времени застигла её в секунды. Впервые язык Холмогоровой понёсся в глухую степь не согласно продуманной речи, а по законам импровизации. Заразилась от Космоса…

– Соф, поделись секретом, – раз уж случай представился, то Лиза обязательно использует его по назначению, – а почему ты раньше не звонила? Почему всё решила за моей спиной?

– А что бы это изменило? – обескураженная Софа вряд ли могла предугадать, что Холмогорова так сразу поставит её к стенке. С муженька пример берёт, умница!

– Ты сама нарушила своё же слово, – Лиза помнила, что перед отъездом в Копенгаген подруга обещала не обрывать связующих нитей, – но Томке ты звонила и писала, а мой номер, что, позабыла?

– Холмогорова, ты же не думаешь, что у меня не было на это причин? – корень зла, разделивший Софу и Лизу, не мог не возникнуть посреди разговора. – Твой родственник прилично нагадил, и ты думаешь, что я хочу знать о нём даже обрывками? Женился, развелся, счастлив? Как же!..

– Причём здесь Пчёла, Голикова? – Лиза бы соврала, если бы сказала, что в глубине души не скучала по своей подруге (если с Арькой и Космосом вообще можно было скучать), но между Софкой и братом выбор для Холмогоровой был очевиден. – Ты замужем! За другим! Напомнить, как его зовут?

– Я провалами в памяти не страдаю, – хоть иногда многое хотелось перечеркнуть, оставляя за собой чистые листы биографии, – нет, ответь, ты же никогда от своего не отрекаешься?

– Давно бы перестала дурью маяться, а всё туда же… – Холмогорова не сторонник скандалов, но она проклинала себя за то, что взяла трубку. И Фила за то, что дал ей злосчастный телефон. Бросить бы к чертям собачьим, но этот акт доброй воли не слишком вежлив по отношению к жене дипломата. – О другом нужно думать, Соф! А не о том, кого ты сама бросила! И правильно сделала…

– Кто спорит? Так и живу! О другом, о других! Ты уж прости меня, Лиза, но не ты ли говорила мне, что встанешь на известную всем нам сторону? Нет? Я напомню…

– Чума ты! Зеленоглазая…

– Не меняюсь!

– Заметно…

Новые темы больше ни к чему. Точка кипения достигнута, и Лиза отчётливо осознала позицию Софы, которая решительно меняла круг общения, оставляя сестру Пчёлкина в прошлом. Что ж, Холмогорова не скажет, что окончательный сход Софы с радаров станет для неё великой трагедией. У Лизы есть собственная вселенная, которая нисколько не походила на чёткие грани жизни жены дипломата. В ней и живет любовь…

– Могу поздравить тебя с наступающим, – тратить нервные клетки на горький обмен любезностями совершенно нет смысла, – и больше не смущать твои датские тучи…

– Взаимно, – бесцветно бросает Милославская, забывая, что хотела поздравить Филатову, – а Валерке передай, что дело – труба. Зря старался…

Но на последнем слове Софка обнаруживает, что линия оборвана. Прерывистые гудки служили ей ответом, а Лиза, отбросив телефон в сторону, решает напомнить мужу и друзьям о времени, громко разнося свой голос по квартире.

– Мне нужно пять минут, чтобы побыть с Арькой, – объявляет всем Елизавета, уходя в детскую, – пять минут, и, пожалуйста, Валер, давайте без лишних гостей и звонков!

– Трындец, – отмечает Кос, убедившийся в том, что после какого-то левого поздравления Лиза слегка не в духе, – чё случилось-то? Фил, там кто висел-то у аппарата?

– Как кто? – о том, что затея с треском провалилась, Филатов понимает не только по обреченным глазам Тамары, но и по внезапно расстроенной Лизе. – Подруженция её, Софа! Тома с Арюхой играла, что я менял бы их местами? Кос, сам подумай, пора им было потолковать.

– Ты б ещё Пчёле трубку дал, Тео, – Космос однозначно знал программу конца света, – и тогда херец, пиздец и всё на свете! Бля…

– Ладно, – Филатов не попытался переубедить сына профессора астрофизики, – дубу дал, но кто ж их поймет, неугомонных?

– Не пытайтесь в этом разобраться, мальчики, – Томе остаётся лишь пожалеть, что она не оказалась рядом с мужем тогда, когда он нажал на кнопку принятия вызова, – не надо. Всё образуется!

– Новый год как бы отмечать собирались, народ, – иначе зачем Космос искал среди обилия поздравлений стишастик покороче, – и перед людьми неудобно будет опаздывать…

– А кто сказал, что планы изменились? Последний час декабря пошёл, надо ещё проводить успеть!

– Тогда дожидаемся Лизку и по коням, – Холмогоров, на ходу застегивая верхнюю пуговицу новенького пиджака, заворачивает на кухню, чтобы помочь отцу с заедающим выключателем. – Пап, да не дергай, я сам!..

Непредсказуемый девяносто третий год растворяется в морозном воздухе, оставив после себя дымчатое облако неопределенности.

Вспомнят ли его с добром?..

Время покажет.

========== 94-й. Начало ==========

Комментарий к 94-й. Начало

С Новым… 1994 годом на страницах истории Космоса и Лизы!

Моя благодарность всем неравнодушным читателям, но в особенности тем, кто был непосредственно посвящен в кропотливый процесс подготовки продолжения.

Перед вами большая новогодняя глава, знаменующая новый этап в жизни главной пары.

Какой он, этот этап? Лишний раз объяснять не буду, но… погнали)

Как же без тематических артов:

https://vk.com/wall-171666652_1055

https://vk.com/wall-171666652_1056

Подарок для любителей ВитьСофы: https://ficbook.net/readfic/10278693

OST:

София Ротару – Караван любви

Космос с блеском вырвал у конкурентов приз самой искромётной Снегурочки Российской Федерации. Ради грандиозной сценки, разыгранной им и Катериной, стоило появиться на празднике, удивляя друзей кислой миной. Но Лиза не считала, что нужно ломать комедию, изображая того, чего в принципе не может быть после нелестной беседы с бывшей… лучшей подругой. Странно называть подобным образом Софу, с которой пережито и пройдено немало, но насильно мил не будешь. Ключи к пониманию в представленном свете оказываются бесполезными жестянками.

К своему сожалению, Лиза констатирует факт: всё прошло, как с белых яблонь дым. Их юношеская компания была прекрасна, как весенний погожий день, но кто-то свыше кропотливо распределил, кому и куда следует идти. Софа закономерно откололась, и нельзя сделать вывод, что выбор в пользу Милославского противоречил её воле. Скорее, это Витя приплыл к незнакомому берегу, где все совпадения были мимолетны.

Фил, руководствуясь благими целями, пожелал примирить давних подруг под Новый год, но в случае с Софой и Лизой механизм не сработал. Он разлетелся в щепки, потому что Холмогорова живёт иными представлениями о семье и дружбе, а Софку страшит любое напоминание о двух годах, проведенных с Пчёлой. Но ничего, в самом деле, не случилось. Молодые женщины не изменят поведения и окружения. Чёрт возьми, небо от этого не рухнет! Космическое, так точно…

Новогодняя ночь в разгаре, но Лиза ощущает себя не участником праздника, а сторонним наблюдателем. Филатовы сидели напротив, как два пернатых неразлучника. Беловы предельно радушны, как хозяин и хозяйка хлебосольного стола, а Пчёла, притащивший с собой малую часть разнобойного гарема, травит бородатые анекдоты, от которых у интеллигентной Елизаветы Андреевны наверняка сводит уши. Лиза сочувствует пожилой тёзке, но мешать Вите не собирается; она не разговаривала с братом весь вечер, считая, что успела пострадать за его честное имя. Ей достаточно.

Бок о бок с Лизой восседает Катерина, сменившая наряд Деда Мороза на платье. Как и на всяком общем застолье, тётя Белого не оставляет шанса накормить и напоить жену Космоса, и последней ничего не остаётся, как поедать крабовый салат, заедая бутербродом с рыбой. Катя рассказывает о случаях из врачебной практики, и Лиза, несмотря на ряд естественных подробностей, отзывчиво внимает собеседнице кивком головы, неловким вопросом или уверенным поддакиванием.

Раз в полчаса, предварительно отбирая у Коса пачку сигарет и зажигалку, Катя и Лиза уходят смолить на лоджию. Не хотят брать пример с мужчин, беззастенчиво куривших прямо в гостиной среди гостей, и к тому же с высоты этажа Беловых открывается живописный вид на ночную столицу. Рассматривая город во все глаза, Лиза напоминает встревоженному сознанию, что никому, за исключением Коса, не интересно движение её тараканов. Поэтому надо держать лицо. Иногда это действительно помогало.

– Лизка!

– Да, тёть Кать?..

– Чего смурная? Расстроил кто? Или мухоморы бабкины всё-таки просроченные? Сказала ж старой, что кого-то с них точно пронесёт, тьфу ты… – родственники Саши нечасто могли найти точки соприкосновения с бабушкой Ольги. – Космос весь вечер балагурит. Старается, парень, а ты?

– В природе должен быть баланс, – постоянные затяжки не приносят Лизе какого-либо облегчения, но запах дыма приятен, потому что ассоциируется с определенным человеком. – Вот Космос у меня юморит, а я – бука остроглазая! Так и живём…

– Ё-мое, баланс, твою дивизию! Как мелкая была, всё за спинами у мальчишек пряталась, и теперь вздумала придуриваться… – лезть в душу человеку – неблагодарное занятие, но Катя хочет перенаправить энергию девушки в нормальное русло. – Пошли отмечать. Стопку-другую сегодня пропустить не грех! Хрень полная твоё шампанское, а тётка старая плохому не научит!

– Тёть Кать, – Лиза не теряет надежды остаться относительно трезвой в новогоднюю ночь. Всё-таки утром возвращаться к Арьке, которая часам к десяти точно проснётся, – я буду в стельку такими темпами. Дочка дома ждёт, куда мне?

– У твоей красавицы отец есть, – Катю сложно переубедить, если она начала обрабатывать свою жертву, – и ходят слухи, что молодец. Его вахта!

– Слухи не врут, – неведомые небесные силы, по-видимому, непреклонны по отношению к Лизе, – что есть, то есть. Папина дочка!

– Тогда брось со мной пререкаться, – по-судейски заявляет Катерина дипломированному юристу, – я на двадцать лет тебя старше, какой-то должен быть авторитет.

– Тёть Кать, если я откажусь, это что-то изменит? – затушив сигарету в гранёной пепельнице, Елизавета бросает на Катю обречённый взор, но больше не пытается спорить.

– Вперёд! Муж твой, бедняга, обождался, – Катерина судит по тому, что не один год бросается в глаза. – И не нравятся мне эти Витькины воблы к пиву. Я бы не твоём месте за мужиком своим присматривала!

– Я в Космосе уверена, – третий лишний между супругами Холмогоровыми грозился превратиться в труп или калеку. – И у него аллергия на подобную закусь, задыхаться начнёт. Скорая, капельницы, не надо мне такого Нового года!

– Откачаем, я же клятву Гиппократа давала, – за что-то Лиза может не переживать, – но все они на одну задницу у твоего Витьки! Кроме той, что на свадьбе у Саньки была. Напомни, как звать, башка ни хрена не соображает…

– Тёть Кать, Софе и в Дании неплохо живётся, – видимо, имя Милославской никогда не сойдёт с радаров, если однажды эта сибирская язва оставила о себе впечатление, – дела давно минувших дней. Прошла любовь, завяли помидоры…

– Ну и дурище братец твой!

– Но братец, тёть Кать.

– С одной грядки ягодки!

Вернувшись с лоджии под восторженный вопль друзей, Лиза, не говоря ни слова, приникает к Космосу усталой путницей. Она пыталась бы рассматривать картинку из голубого экрана, ведь на кабельном канале, найденном Филом, опять повторяли старые «Песни года». Однако больше, чем слушать о великой любви, Холмогоровой хотелось быть вместе с Косом. И, судя по тому, что он целует её в лоб, беззастенчиво обхватив за талию, это желание полностью взаимно.

Космос же готов не снимать нелепый наряд атлетичной Снегурочки, лишь бы его личная жительница зимнего леса стёрла из закромов злосчастный разговор с бывшей пассией Пчёлы и подарила улыбку миру. Но, похоже, надежды напрасны: Лиза только и занималась тем, что уныло ковыряла вилкой в салате и периодически выходила на перекур вместе с Катериной.

Что обсуждали женщины, на что жаловались, Космос не знал, но если ему не икалось, то значит, что Лиза нашла в тётке Белова идеального собеседника. Чему Кос нисколько не удивился; Катя истинно славилась тем, что умела найти общий язык и с вредными племянниками, и с колючими ежами. А Лиза в моменте – как раз из этого отряда.

– Алмазная, ты больше от меня никуда не пойдешь, ясно? – сказал развеселый Кос, когда Лиза вернулась с лоджии, и первым делом как-то по-детски прижалась к нему, волнуя своей близостью. – Лучше за Новый год накатим! Космос Юрьевич тебя научит родину любить…

– Наливай, родной, – Лиза целует мужа в щеку, словив на себе ободряющий взгляд Катерины и осуждающий Елизаветы Андреевны. Однако ей не до блюстительницы морали, и поэтому она принимает из рук Космоса стопку колодезной, не поморщившись от запаха, – хуже не будет. Чему ты меня за все годы только не учил! И мне тёть Катя разрешила…

– Правильно, правильно! Разумные вещи в ход пошли, – бойкая Катя ставит перед Космосом полупустые рюмки: свою и Филатовых. – И, Космос, займись благородным делом!

– Катя, ты мне публику не спаивай! – прикрикнул расслабленный Саша, у которого не было сил подняться с кресла – сказывался нервный декабрь. – Тем более Лизку, а то ей ещё Коса домой таранить. Ноша тяжела!

– Сань, не переживай, мы все тут у вас ночевать останемся… – Лиза не лезет за словом в карман. – Правда, Оль? На всех же места хватит? А мужиков уложим на лоджиях, валетом!

– Я что-нибудь придумаю! На крайний случай в коридоре пусть ютятся… – успевает ответить Белова, прежде чем Саша по-собственнически привлекает её к себе. – Ну, Саш! Как обычно…

– Порядок в танковых войсках! – удовлетворённо говорит Космос, когда рюмки наполнены спиртным. – За тебя, моя птаха, и за тебя, братишка! До дна… – чокнувшись с женой, а заодно и с Филом, Космос откидывается на стуле, одновременно расплываясь в умиротворенной мине.

Ему хорошо от осознания, что любимая рядом и что у них полная чаша. Его друзья в полной боевой готовности – не напугаешь. Ненастные мысли, застигшие по осени, отодвинуты на третий план и этой ночью Космос может получать удовольствие от обстановки. Всё просто отлично…