Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: Alexandrine Younger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

– Понимаю я всё, Лизка, но ты в мать удалась, жило в мешке не утаить, а Витя… – голос пожилой женщины против воли дрожит, когда речь заходит про её долгожданного и единственного сына, – а Витя многого мне не расскажет. Одно хорошо, что отцу внимает, ведь знает, что он у нас один. И ты одна! Но тревожно за вас обоих.

– Волков бояться – в лес не ходить, тёть Валь, сама помнишь, – разводить сырость не входило в планы Елизаветы, и, вспомнив про то, что Арька неожиданно резко затихла, не появляясь на кухне уже с пятнадцать минут, звучно её подозвала: – Аречка, Аречка! Где ты там, лисёнок? Аря…

– Давай, Лиза, я сама с ней управлюсь, – Пчёлкина готова возиться с маленькой и вертлявой девочкой, с удовольствием помогая племяннице с воспитанием подрастающего поколения, – и поиграю, и накормлю!

– Другой разговор, родная, не всё же ей из угла в угол гоняться, – сегодня у Арьки точно праздник: её развлекает целый Пчёлкин, пока отец решает внезапно возникшие великие дела, громко разговаривая по телефону на лоджии, а мать занята кухней.

– Поймаю, не волнуйся!

Валентина Анатольевна, бодро привстав со стула, суетливой походкой направилась в сторону детской комнатки, где застала совершенно неожиданную для себя картину.

Её Витенька, который давно вырос из простодушного ребячества, бодался с племянницей лбами. Он подыгрывал Ариадне, создавая ощущение, что проказница побеждает, а когда на оказывался сильнее, издавал смешливые звуки рычащего льва. Но девочка не сдавалась, а в последнем порыве одержала верх, и Пчёле пришлось изобразить показные рыдания. Валентина только неутешительно покачала головой, а Аря хихикала, как звенящий колокольчик. Как просты детские радости!

– Чё, хрюшка, накрыли нашу банду? – увидев мать, Витя приподнимает Арюшу с теплого коврика, механическим движением смахивая с платья девочки несуществующие пылинки. – Иди, раз бабушка пришла…

– Эх, Витя, всё дурачишься, мальчишка совсем! – сын Валентины и Павла вряд ли претендовал на роль строгого усатого няня. – Сынок, иди, двери открой, там пришёл кто-то, а Космос ваш с отцом запропастился куда! Я с Аречкой посижу, ребенку и спокойствие нужно.

– Как запропастились, так и найдутся, мам…

– Да уж время подходит!

– Встречай, поторапливайся…

– Слушаюсь и повинуюсь!

Пчёла никогда не слыл послушным сыном, но оставил мать вместе с Арькой, коротать время с игрушками, а сам направился в коридор, где Лиза уже встречала Беловых. Она о чем-то церемонно переговаривалась с Ольгой, перебрасываясь короткими фразами про кухню и маленьких детей, и Витя поймал себя на мысли, что безотчетно любуется веселым женским говором, стоя у косяка, забывая про правила приличия. Да и Санька уже шёл к нему, чтобы поздороваться, на ходу вытаскивая ладонь из кармана.

– Ну, Пчёлкин, будь здоров… – Белову не нужно долго гадать, почему Пчёла временно страдает заторможенностью, но что он мог сделать? Только не думать об этой надуманной проблеме, потому что Оля не взглянет в чужую сторону. – Не смотри ты по сторонам, окосеешь ещё!

– И тебе не хворать, брат, – крепкое рукопожатие выводит Пчёлу из транса, тем более Лиза и Ольга, что-то коротко прощебетав, удалились на кухню. – Чего, Пчёлкин, поздравим сестру и Космосину с добротным браком? Три года народ пугают!

– Поздравим, Пчёл, обязательно, – Белов окрасил собственное лицо непринуждённостью, не забывая наседать на бедную голову Вити с советами. – И тебе бы, колорадский, пример с них брать пора, а то всё с куста на куст. Колись, как звали вчерашнюю Джульетту, к которой ты в пять часов удрал?

– У каждого своя романтика, – о том, какое имя носит его новая боевая подруга, Пчёла умалчивал, – тут уж, Сань, извиняй.

– Где Космос? – Белый огляделся вокруг, не видя ни одного признака космического присутствия в комнатах. – Гостей не встречает, нехорошо.

– Тихо смылся Лизке за цветами, Фил с Томкой с минуты на минуту причалят, – Витя старался выгрузить на друга больше разной и местами бесполезной информации, чтобы Саша не свёл разговор в обратное русло. Вечное и больное. – Батя Коса ещё подъедет, а больше никого и не ожидается. Обойдемся…

– Не в числе гостей дело, Пчёл, – Александр, как и его верные друзья, был горячим сторонником настоящих хлебосольных застолий, но ценил подобные мероприятия далеко не за заливную рыбу и жаренную баранину, – а в их качестве! Качествах…

– Сто процентов, – зазвеневшие в замке ключи, дали Пчёлкину понять, что Космос вернулся домой, а через некоторые доли минут Холмогоров и сам появился в коридоре с цветами, от которых приятно благоухало свежестью, – а вот и хозяин… Кос, не теряйся!

– Чё столпились-то здесь, братва? – Кос удерживал в руках большой букет розовых роз – любимых цветов его жены. Он хотел, чтобы в этот день Лиза улыбалась, не помышляя о том, что могло хоть как-то омрачить её настроения, и надеялся, что в этом преуспеет. – Прошу к шалашу, я ж не зря с этим раскладным столом корячился!

– Тебя ждём, переживаем. Речь репетируем, трубы готовим! – не оставаясь в долгу перед другом, ответил Белов. – Ты, Кос, погляжу, снова жених?

– Невеста у меня одна, для неё и стараюсь, – когда к Космосу выбегает дочка, он светлеет лицом и меняется в настроении, порядком испорченным телефонной беседой с Питером и бесконечно снежной погодой, – а вот моя принцесса, видел, Белый? Мы сейчас мамке цветы дарить пойдем, красивые и парадные! Готова, Арька?

– Ага… – смущенно откликнулась Арька, разглядывая Пчёлкина и Белова, показывающих ей неведомых зверей движениями ладоней, – подём! – объявляет Ариадна отцу, и, облегченно рассмеявшись, Кос уходит вместе с дочерью на кухню.

– Видишь, Сань, лохи мы какие-то без пушек, – дети умеют формировать обстановку и в возрасте, когда их речь более чем элементарна, – а ты сразу птиц показывать, зверей. Племянница у меня постоянная, отцова заступница растёт.

– Не показалось тебе, дядька, что Кос опять лишка какого-то хватил? – подозрительность в голосе Холмогорова, улетучившаяся с приходом дочери, настораживала Белова. – Арька прискакала, замолк, но что-то не то…

– Забей, там свои заморочки, – Пчёла не видел смысла заострять на этом внимания, – не громыхнет!

– Не дай Бог!

– На наш век уже достаточно…

Виктору известно, что Космос исполнил утренний завет жены – дозвониться до питерских, но теперь прикидывал, как неприятно удивить жену в этот светлый и предельно праздничный день. В то, что Ёлка осчастливит племянницу своим присутствием, мало кто верил, и уж больно Елена Владимировна не признавала верховенство Москвы и всё то, что связано с её устройством, но почему телефонные трубки молчали целых два дня – вопрос первостепенный. Да и что Косу ответили… Не сами, а помощники какие-то, подручные. С просьбой дождаться вечера. Дожили!

Всё это наводило на не самые радужные мысли, о которых Пчёла предпочёл бы не заговаривать.

***

Лиза любила розовые розы, и Космос, как никто другой, изучил её пристрастие. Ни красные, ни белые, нет! Только розовые. Символ любви, восхищения и бесконечной привязанности. Никакой другой цветок не мог заменить для неё розовых роз…

Надо знать и понимать Лизу. Надо осознавать, что это не самое обычное подношение. Это знак.

Космос приносил любимые букеты и прекрасно помня про повод, а иногда выдумывая его из ничего, но в день празднования годовщины Елизавета будто забыла про заведенную традицию. Стояла посреди кухни, сбрасывая с себя кулинарный фартук и думая, что завтра обязательно от всего отдохнёт, когда на пороге появился муж, протягивая ей душистые розы в обрамлении полупрозрачной обёртки. Аречка подпрыгивала рядом, не менее матери обрадовавшись изящным цветам в доме, а Лиза, опустив голову, прятала в лепестках прямой нос, внутренне радуясь, что Космос ни о чём не забыл. Даже в такую суету, не располагая свободным временем выходного дня.

– О, Господи, какие они красивые! – Лиза повторяет эту фразу почти каждый раз, а Космос всегда одинаково отвечает, луково улыбаясь:

– Я говорил, что мне в кайф, когда ты так меня называешь? – никакие другие цветы не шли к лицу его голубоглазой мечтательницы. Космос давно укоренился в этом мнении.

– Я не буду тебя разубеждать, солнце, – Лиза и Космос остались на кухне одни, потому что Арьке не слишком интересно наблюдать за тихими переговорами, а получить внеочередную игрушку она бы не отказалась. – Этот день становится не таким уж и душным, заметил?

– Заметил, – час, когда они останутся наедине не близок, и Кос вынужден довольствоваться скорым поцелуем, который Лиза с нежностью оставляет на его щеке, – но можно я считать часы буду?

– Можно…

– Тогда начну.

Через десять минут присутствующие расселись за праздничным столом, попутно обсуждая, что кожаная свадьба – первая из значимых годовщин. Космос и Лиза поступили бы необдуманно, не решившись собрать всех по такому славному поводу, а дружеское слово за крепкое здоровье семьи никогда не будет лишним.

Белый и Фил начали соревноваться в изяществе тостов и умении наполнить рюмку спиртным, а Космос и Пчёла настраивали «Кодак» на отличные кадры. Старшее поколение пыталось вытянуть из Арьки побольше словечек, заручившись помощью Филатовой – дамы, которой не была чужда педагогика. Ведь словарный запас младшей Холмогоровой активно пополнялся, а её забавный лепет дарил окружающим искренние улыбки.

Вызвав обречённый вздох родного деда и смех старших Пчёлкиных, Аря спряталась под стол, доказывая, что научилась понимать взрослых, но не подчиняться их прихотям. Тома не стала препятствовать поведению девочки, а Лиза еле поспела поймать дочь, как игривого котёнка.

– Характер ребенка закладывается в детстве, – как бы промежду прочим сказала Филатова, смотря на то, как Холмогорова усаживает дочку на колени, – а нашу Аречку не заставишь плясать под чужую дудку!

– Том, а что станется с ребенком? – Оля, ставшая матерью четыре месяца назад, уже не примеряла на себя роль матери девочки, но с любопытством следила за тем, как Лиза находит взаимопонимание с дочерью. – И нас так в детстве спрашивали перед гостями!

– Значит, у моей Арюши другое детство, – Лиза не строила секрета из того, что не терпела, когда в процесс воспитания её дочери вмешивались посторонние, – счастливое, Ольк, замечательное!..

– Как скажешь, Лиз, – стоило догадаться, что жена Космоса не послушает чужого мнения насчёт собственной дочери, – а что нам наши мужчины?

– Валера, Витя, шампанское откройте… – бодро скомандовала Тома, прерывая укромный диспут Лизы и Ольги, – не сидите на месте!

– Всё будет, Томка, – бросив пререкаться с Белым о том, кто первым поздравит супругов Холмогоровых, Фил протягивает могучую ладонь к бутылке, – и вина шампанские, и водка колодезная! Полная поляна…

– Не переусердствуй, – строго остерегает Юрий Ростиславович, посматривая на друзей сына из-под оправ, – Космос, сын, ну сколько можно настраивать этот агрегат?

– Можно, папа, Пчёлкин смог уже, – Кос, сделав довольную мину, машет в камеру, когда Виктор делает пробный кадр, – да, брат? Готово?

– Хорош, карандаш, хорош, – права была гражданка Голикова, заявляя, что в Пчёлкине пропал бедовый фотограф, – на обложку тебя.

– Главное, чтоб не на фоторобот, – со знанием дела бросил Белов, – правда, Кос?

– Да иди ты, Сань, – не за этим столом говорить про уголовщину, – и чё вообще расселись, давайте, наливайте! Для чего собрались?

– Трубы горят!

– Пора!

– Да пожар уже…

Голоса четырех друзей слились в единый буйный гомон, но никто бы не сказал, что не рад услышать резвое мужское звучание.

Несмотря всеобщее оживление, Холмогорова не могла отвести глаз от розовых роз, подаренных Космосом. Они стояли на журнальном столике, в сторонке и укромно, но именно эти милые цветы придали смысл очередной дате. Лизе приятно наблюдать за друзьями, её не смущают старческие оханья тётки и молчание питерских родственников мало портило воцарившуюся атмосферу, а цветы напоминали о любви…

Их любви…

Хоть и главный цветок, также подаренный Космосом, смирно затих, не осознавая значимости собрания взрослых. Аречка уютно положила белокурую головку на плечо мамы, держа её за руки, и спокойно посматривала в сторону папы, очевидно, дожидаясь момента, когда снова сможет поиграть вместе с ним.

Лизу подкупала привязанность дочери к отцу; всё это напоминало ей себя в детстве и свои отношения с папой, который был для неё целым миром. Космос обожал дочь, становясь с ней другим, совершенно непостижимым для большинства его знакомых человеком, и это дорогого стоило. Холмогорова могла лишь признать, что её муж – прекрасный отец.

Боялась ли Лиза, что Арька полностью повторит её путь в отношениях с родителями? Станет ли она сама – Елизавета – подобием своей матери, которая избранно проявляла теплоту чувств к единственному ребенку? Нет, не боялась. Ведь Лиза не видела в зеркале той, о похожести на которую говорили ей многие. И не всё повторяется…

Старшие родственники вежливо уступают пальму первенства молодежи, давая друзьям Космоса шанс высказаться. И Валера, отказавшийся от идеи стать хроникером мероприятия, изрекает тост первым. Ему есть, о чём поведать гостям…

– Ну, дорогие, Бориса Николаевича изображать не буду, не умею… – Филатов кинул короткий взор в сторону Белого, припоминая ему новогоднюю ночь, – а как человек, который ещё давно, шутки ради, взял и вручил Косматому самый ценный подарок в жизни, скажу!

Лиза и Космос синхронно переглядываются, еле сдерживая смех: сегодня они уже вспоминали выпад друзей. И не могли сойтись во мнении, кто же и кому, в самом деле, стал подарком?

– С виновниками торжества я знаком столько, сколько помню себя осмысленным человеком. Мы дружили, крепли и росли, а Кос с Лизой не теряли ориентиров! С нужной попытки поняли, что к чему и поплыли к строительству семейной лодки. Время шло, менялись генсеки, а при Горбачёве наши влюбленные наконец-то поженились и родили славную симпатичную Арюню! И к чему это я… – Валерий делал вид, что подбирает нужные фразы, в то время как прекрасно знал, что требуется произнести. – Космос!

– Да, брат… – Холмогоров салютует Филатову наполненной рюмкой, которую не смел опустить, одновременно следя за тем, как Лиза держит фужер с шампанским в одной руке, а другой удерживает Арьку за край бордового платья.

– Выпьем за то, чтобы твоя семейная лодка, братишка, не знала пробоин! Держитесь вместе, чтобы со временем появились новые члены экипажа, чтобы дома была только полная чаша… Не лопатами золото грести, не планы всякие строить, а любить друг друга, уважать и ценить, и чтоб ни шага в сторону! – Филу хотелось выкрикнуть троекратное «ура», но случай представлялся другой, тем более – почти свадебный. – А теперь… Горько! Горько, говорю…

– Фил, молодца! – успевает сказать Пчёлкин, прежде чем Космос и Лиза, быстро отблагодарив Валеру за добрые пожелания, поддаются повелительному «Горько!», раздающемуся из каждого угла.

Поздравления послушно сменяются, подарки постепенно вручаются, и годовщина свадьбы Холмогоровых перестает отличаться от обычного дружеского застолья. Временами Космос посматривает в сторону черной трубки, оставленной им на тумбе с телевизором, надеясь, что нежелательные звонки сегодня не потревожат. Не может же он сказать жене, особенно сейчас, когда ей так хорошо, что из её родного города доходят тревожные слухи. И что друг Гела, в которой раз пропускающий их праздники, сорвался в Питер на последних попутках. Ничего непонятно, или молчат, потому что москвичей не шибко жалуют?..

– Красивая, – перед тем, как уйти на лоджию вместе с Пчёлой, Кос решает окончательно настроить мысли Лизы на самую серьезную в жизни тему, – а где наша Ежатина? С нами ж прикольнее было тусоваться…

– Угомонилась и разбирается в игрушках, не мешай ей там, папа, – насчёт дочери Холмогорова была совершенно спокойна, – холодно у нас на лоджии, вы бы куртки какие накинули…

– Сестрица, мы сегодня за другое накидываем, – с плутоватым выражением лица отвечает Пчёла, – не скучай.

– Да не скучает она, Витя, – вмешавшаяся в беседу Тома доносит до друзей здравый смысл, – идите, проветривайтесь, а мы поговори пока!

– Чур, дамы, мне кости не перемывать!

– Пчёл, да что там осталось?!

– И это верно…

Космос и Пчёла, прихватив с собой Белого, ушли курить, а Лиза, подавляя в груди усталый вздох, все также смотрит в сторону своих заветных цветов. Ощущение праздника по капле покидало её, но дарило надежду, что скоро их маленькая семья заживет привычным распорядком. Ещё никогда Холмогорова так не ждала воскресенья.

– Ольга пошла с Арюшей кубики раскладывать, – незатейливо начинает Тамара, накладывая подруге ложку морского салата, – которые они с Сашей ей подарили.

– Пусть практикуется, дети растут быстро, – но взросление Арьки хотелось отсрочить, – как грибы после дождя…

– Что-то ты, Лиз, невесёлая стала, – от Филатовой мало что укрывается, – перегорела? Работы много или Космосу про дом рассказала?

– Подруга, да все хорошо, просто зима надоела…

– И это говоришь ты?

– Я, Томочка, не отрицаю, – как ни странно, Лиза не ждёт и весны, особенно тяжкого марта. – Ой, Том, домашний звонит, а Космос ушёл, пойду подниму!

– Я чайник пойду согрею!

– Не зря же я торт выпекала.

– Ещё бы…

Елизавета поднимает телефон, отзываясь для неизвестного собеседника жизнеутверждающим «Холмогорова». Она надеется, что голос в трубке не разочарует и не окрасит день в минорные краски, но…

Видимо, на удачу полагаться глупо. И не в этой ситуации.

– Кто звонил, кто? – появившийся в коридоре Космос, навис над растерянной женой, как хищная птица. – Не молчи! Лиза!..

– Ёлка сказала, что ты всё знаешь, – голос Лизы не срывается в рыдания, но и не может быть спокоен, – почти…

– Да что я знаю, Лиз? – как же все случалось вовремя.

– Если коротко – покушение, – Лиза и сама толком не поняла сбивчивый рассказ тетки, – почему, зачем… Не знаю! Лишний раз не звонить – вот, что знаю.

– Погоди, алмазная, – Космос берет жену за руки, пытаясь внушить свою правду, – не делай резких движений! Сейчас подключим, кого надо, разберемся. Поверь! Не в первый раз такие ситуации…

– Я должна быть там, – решение зреет в голове Холмогоровой по дуновению ветра, легко и быстро, – должна, Космос!

– Послушай, Лиз, без меня тебе там делать нечего!

Неровный диалог заходил в тупик, ведь Елизавета знала, как поступит, а Кос не пытался уступить жене, упорно прокладывая свою линию. Он же что-то понимал в этой жизни, не желая, чтобы та, которую он безумно любил, видела её мрачную изнанку.

– Я наших соберу на кухне, надо поговорить, – Кос не собирался сидеть, покорно откликаясь на порывистые решения жены, – иди к Арьке, остальные поймут…

– Я за билетом, – вновь удивляя мужа упрямством, Лиза кидается к шкафу, в поисках удобной верхней одежды, не вдаваясь в произнесенные Космосом слова.

– За каким ещё билетом, Лиза?

– Ты слышал, Кос!

– Да куда ты сейчас пойдешь?!..

Третья годовщина свадьбы не станет для неба Холмогоровых мимолётным облаком. От тягостного исхода её не спасли и трепетные розы, которые с большим старанием выбирал Космос, и которыми так долго любовалась Лиза.

Но кто сказал, что насмешница-судьба всегда носит маску благосклонности?..

========== 94-й. Сердце не камень ==========

Комментарий к 94-й. Сердце не камень

Все смешалось в доме Холмогоровых…

Но от этого они не перестали друг друга любить.

Арты: https://vk.com/wall-171666652_1151

OST:

– Army Of Lovers – Obsession

Утро Космоса Юрьевича началось с того, что будильник вероломно смолчал и убил заветный шанс на раннее пробуждение. Или проспал за компанию, решив не усугублять последствия достопамятных выходных. Не чудо техники, а единомышленник! Но какая, скажите, к чёрту разница, если просыпаться Холмогорову всё равно не хотелось? По вискам стучала тишина, батарея не согревала спальню, а его отсутствие в офисе, в силу известных обстоятельств, никто бы не посчитал ленью. Братья будут отмалчиваться, но позже ради приличия всё-таки спросят, что там у него? И как оно?..

Хотел бы Космос ответить на вопросы прямо, без прикрас, но не в этот раз.

Говорить о том, что он имеет на понедельник Косу не хотелось: Лиза, забрав с собой Арьку, укатила на берега Невы, чтобы утирать слёзы тётки, как всегда никого не послушав. Не подумав, что заставляет без конца передергивать того, кто на всю жизнь отвечает за неё головой. Кричала о том, что советы бесполезны, потому что близкому человеку нужно её присутствие, и, проигнорировав любые предостережения, улетела в Петербург первым же рейсом, билеты на который удалось достать в крайней спешке.

Пчёла выручил. Не к месту. Жук…

Кос останавливал Лизу до последнего, убеждая, что необходимо остановиться и выдохнуть. Не срываться с места, а немного выждать, перезимовать дома хотя бы ещё одну ночь. Родственники не должны видеть, что они тоже растеряны и потеряны. Но Лиза отрицала малейшее промедление, и сразу после ухода обескураженных гостей стала забивать чемодан вещами первой необходимости, не рассматривая иной вариант действий. В её семье случилась большая неприятность, которая грозилась перерасти в огромную беду. Всё помыслы Елизаветы обратились к родному городу, а Космос, перепрыгивая через знакомые грабли, не понимал резкой тяги жены к перемене мест.

Или в силу застарелых причин не доверял этому порыву…

– И что ты делаешь? Лиза, сбавь газ хоть на секунду! – Космос на грани до шага, дающего шанс отобрать у любимой жены документы, которые она укромно прячет в дамскую сумочку. – Ехать туда, после того, как твоему дядьке чуть череп не раскрошило? Соображаешь? В дурдом? Неразбериха, а тут мы нарисовались!

– Холмогоров, моя тётка в истерике! Она в больнице дежурит, волосы рвёт, а у неё ребенок маленький. Кому она её доверит? Домработнице? Смеешься?! – Лиза же считала, что не имеет права бросить Чернову в растерянности и страхе. – Понимаешь? Я не могу спокойно сидеть тут! И не стоит ехать со мной, если ты заранее так настроен…

– А у тебя, милая, нет маленького ребенка? Действительно, блять, кто это тут бегает! Как звать попрыгунью? Ариадна, два с половиной года, глаз да глаз каждую минуту! Я прошу думать о ней! – зная, что Лиза не может не беспокоиться об Аречке, Космос решил надавить на самую больную тему. Тем более их разговор потерял все оттенки обходительности и граней. – Арьке мать нужна! Здесь! Если жалуешься на память, то напомню… Не поленюсь!

– Кто сказал, что я бросаю Арю? – Лиза не представляла, что может оставить Арьку без своего присутствия. – Она едет со мной. Без вариантов!

– То есть ты всё порешала, а муженька в дураках решила оставить? Это, блять, как называется? – на счастье Холмогоровых Аря никак не реагировала на то, что между ними происходит, и из детской не доносилось жалкого плача. – Тебе напомнить, что Питер из себя представляет? Что в Москве, красивая, немного мелководье? Что за мужем стоит быть, а не где-то там ещё! И что дочь мою не надо нехер где мотать?!

– Ты скандала хочешь? – не стоило дожидаться иной реакции от Космоса: со времён юности Лиза помнила, как Космос относился к отлучкам в город, ставшим местом её рождения одним холодным зимним днём семьдесят первого. – Кос, ты его получил! Всегда о своем думаешь, говоришь, что о нас печешься, а на самом деле? Эгоизм из ушей фонтаном херачит, да?

– Мне фиолетово, как это называется, – и если в девяностом Кос считал, что Лизе нужно дать время для выбора, то в данной ситуации он не видел смысла размениваться. – Я всё тебе сказал, Лизка, а ты меня не услышала! Возвращаемся к старой песне…

– Нет, Космос, меня не слышишь ты!

– Как что, то сразу про свое болото вспоминаешь!

– Я посмотрю на тебя в такой ситуации, Кос, – Рафалович не был последним человеком для Холмогоровых, – а дядя Раф не только муж Ёлки, но и лучший друг моего папы! Он всё время помогал мне, а я не смогу приехать помочь… Своей тётке, Космос?!

– Ты не виновата в том, что случилось в Питере! Запомни это…

– Какая разница? Главное, что через несколько часов мы с Арей будем у Ёлки. И это хоть немного успокоит её!

– Мое присутствие на пороге твоей тётки на хрен не сдалось?

– Заметь, Кос, ты сам говоришь про это…

– Но если ты меня слушать не хочешь, – Космоса сложно переубедить в том, что никто не будет хранить покой жены так, как делает это он, – не хочешь, Лиза! Моя Лиза…

Последнюю фразу Кос роняет вымученно, будто бы понимая, что проиграл. Но только в чём?!

– Я хочу понимания, – не спеша произносит Холмогорова, оставляя мужа в комнате одного, – и чтобы ты умерил свой пыл, Кос. Тогда мы действительно сможем поговорить.

– Прокляну к дьяволу этого Пчёлу! – не всегда помощники в деле с Лизой играли Космосу на руку. – Если он вздумает помогать тебе в обход меня!

– Витя тебе в чём виноват? – не стоило сомневаться, что Космос не спустит брату Елизаветы то, что не сделал сам. – Вечно он крайний, виноватый и битый!

– Он в курсах, за что и почему, – и лучше бы Пчёлкину на глаза Холмогорову не показываться, – если хорошо меня знает!

– Я не позволю тебе его осуждать!

– Сам знаю, как с этим гадом буду базарить!

– И в своих базарах не упоминай моё имя!

– Вот как ты обо мне думаешь, суженная?..

– А про это тебе лучше не заикаться!

– Да, мамаша, мы же переубиваем друг друга!

– Морально…

В полдень воскресенья Лиза вместе с дочкой покинула Москву, не произнеся для Космоса и слова. Только Арька слушала внушения отца, который до последнего хотел оставить наследницу дома, но по итогу довольствовал тем, что убеждал себя – его девчонки скоро будут с ним. Лиза сбавит обороты, возвращаясь к нему, потому что не может быть иначе. Если Арюшка привычно цепляется за ноги, как крошечный котёнок, то близок час, чтобы всё сложилось по-прежнему!

В первый раз, что ли, ругаться…

Воспользовавшись услугами Пчёлкина, как провожатого, Лиза явно догадывалась, что разозлит мужа, но Космос не собирался уступать первым. Хотя бы потому что его доводы о безопасности перемещений не лишены рационального зерна, а Лиза помчалась в неизвестную обстановку, сломя голову и прихватив с собой самое дорогое. Или не изменяла старой привычке: билет, самолёт, Ленинград. Но теперь с главной пассажиркой борта, на которую стоит посмотреть – и сердце не на месте. У обоих неугомонных родителей.

Стоп, машина! Может, Кос зря накаляет обстановку. Не такие Холмогоровы маститые птицы и желаемые мишени. Космос искренне убеждал себя в этом, пытаясь справиться со снедающей обидой, которая заставила утопить мрак в вине, а ближе к ночи в чем-то более крепком по выдержке. Чтобы утром проснуться с туманной головой и сожалением, что на другой половине кровати пусто, а вокруг подозрительно глухо.

И Лиза не звонит. Никакой отдачи от тугих телефонных проводов.

Значит, Космос Юрьевич, вы влипли!

Но коварный будильник подсказывает, что нужно опустить ступни на холодный паркет. Завернуть озябшую фигуру в махровый халат, небрежно брошенный на кресло, и, посмотрев на похмельную физиономию в зеркало, шагать навстречу муторному понедельнику.

Ведь уже одиннадцать. Кос везде опоздал.

Однако…

Наплевать!

***

В совещательном зале воцарилось гнетущее молчание. Вовсе не из-за того, что Космос снова на всех наорал, не найдя единого понимания по вопросам среднеазиатских поставок, а потому что настроение безнадежно испорчено с вечера субботы. Космическое бешенство, порождая цепную реакцию, распространилось на весь ближний круг «Бригады». То, что происходит сегодня – лишь пагубные последствия, с которыми следовало бороться любыми доступными методами. Но ни Пчёлкину, ни Филу, ни Белому не было известно, какими конкретно. И как утихомирить Космоса…

Взялся же однажды много лет назад вулкан на их головы!

Брат.

– Блять, Саня, слушай меня сюда! Я же говорю, что лишняя остановка у проверенных людей на границе с Казахстаном – бред! Хуйня полнейшая… – Холмогорова сложно заставить замолчать, а уж тем более, когда у него из-под носа уводят его сферу влияния. – Мы однажды все направления поделили. Никто против не был. Сейчас ты свои условия двигаешь! За каким лешим, скажи?

– С чего-то, блин, взял, что без дела остаёшься? – Белов не сомневался, что Космосу в любом случае найдется достойное применение. Если же он не сглупит. – Все пойдут моим путем, Кос, и это не обсуждается!

– И вообще, Косматый, тебе бы на воздух, – Фил осторожно вступает в беседу, которую срочно направляет по направлению к мирному разрешению, – мозги проветрить, курнуть и выдохнуть. Что ты с нами-то раздухарился, как петух помойный?

– Мне не в кайф, когда меня задвигают, – повернувшись к друзьям спиной, Космос подходит к бежевому глобусу, крутанув его со всей силы. Шарообразная конструкция едва ли не упала на пол, но Холмогорова этот факт интересовал мало, – я ясно изъясняюсь?

– Космос, мы же наслышаны, что у тебя ноет, – Пчёлкин решает начать осторожно, предвидя, что за купленные для Лизы и племянницы билеты, ему неминуемо прилетит злобная ласточка от Коса, – но ты не переноси это на общее дело. Санька же правильно предлагает, перестраховка лишней не бывает! А что до Лизы…

– Пчёл, завали, это не твоя война, – обстановка продолжает оставаться гнетущей, а Космос не поддается на уговоры, – и я сказал, что мы туда не полезем. В Питере свой закон, а Раф сам кого хочешь забодает!

– Кос, я-то в курсе, что у нас эти заказы и подрывы от доброты некоторых оборотней в погонах через день случаются, но, ёлки-палки, послушай! – о том, что на всю уважаемую северную столицу прогремел взрыв в редакции одной из самый популярных местных передач, Белый узнал одним из первых. Понимал, что Лизиного родственника чудом спасло то, что он вовремя голову руками закрыл. Но от потери крови и беспомощного состояния не спрячешься, и как только Рафалович жив и в сознание пришел – одному Богу известно. – Давай Фил выделит охрану покрепче, поедут ребятки в Питер, а Лизины родичи будут довольны. Все сыты и целы, а ты за красоту свою перестанешь всем мозги выносить!

– Тем более, Кос, это ещё в субботу было предложено, – вопреки враждебному настрою Коса, Пчела понимает, что он не смолчит в ответ на его грубость. – Оценивать надо здраво, а не кидаться на людей, как псина бешеная! Идиот, что ли?

– И помогать людям, твою налево, – Филатов не выступает против затеи друзей, – один звонок! И всё будет…

– Двигай шарнирами, Кос, – Белову казалось, что они стучат в глухую дверь, но, видимо, Космоса здорово покоробили прошедшие выходные, – и опохмеляйся, раз вечерами дурью страдаешь. Заехали, блин, шарики за ролики!

– Рожу твою злобную заебешься наблюдать!

– От основного отвлекаешься, а хватку у нас терять нельзя, руку откромсают…