Текст книги "Клава Назарова"
Автор книги: Алексей Мусатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
«Судостроители»
Подготовка к походу оказалась увлекательным и беспокойным делом.
Когда Борька с ребятами попытались наметить маршрут путешествия, то у них ничего не получилось. В тетрадке они сумели записать всего только несколько фраз: «Лодочный поход по Великой, посещение Пскова».
Ребята пришли за советом к вожатой. Клава посмотрела их тетрадку, потёрла виски и честно призналась, что она тоже не лучше их знает Псковский край.
– А мы-то думали… – разочарованно произнесли ребята.
– Думали, что я вам готовенький план выложу, – усмехнулась Клава. – Нет уж, давайте вместе соображать. – И она подсказала ребятам, к кому им обратиться на первых порах: в школе есть учителя географии и истории, в городе имеется краеведческий музей и проживает немало бывалых людей. – Погодите, – вспомнила вдруг Клава, – у нас же в отряде свой знаток края есть – Саша Бондарин. – И она попросила мальчика показать доклад, который он зачитывал на отрядном сборе.
– Так скучный же доклад… Я его по книжке составил, по журналам, – признался Саша.
– А про то, как Красная Армия под Псковом зародилась, тоже по книжкам?
– Нет, об этом мне отец рассказал. Он сам в боях участвовал… И ранен был.
– Сашиного отца все знаете? – спросила Клава у ребят.
– Ещё бы!..
– Вот вам и первое задание! Действуйте.
Ребята отправились к Бондариным на дом. Иван Сергеевич, узнав, что пионеры решили изучать родной край, охотно согласился прийти в школу и поделиться с ребятами своими воспоминаниями, а летом даже поехать с ними в те места, где рождалась Красная Армия.
Он же назвал имена ещё нескольких жителей города, старых коммунистов, которые сражались за установление на Псковщине Советской власти и участвовали в гражданской войне.
Не забывали пионеры и о своей флотилии. Вместе с Клавой они побывали в конторе рыболовецкой артели и выпросили там четыре старые списанные лодки. Их с большим трудом переправили на Камышовый остров, и здесь была торжественно открыта «судостроительная верфь». Начальником её назначили Борьку Капелюхина, помощником – Федю Сушкова.
Но вскоре обнаружилось, что чинить лодки совсем не просто. «Судостроители» во главе с Борькой, зашив худое днище одной из лодок досками и обмазав смолой, решили сделать пробный рейс вокруг острова. В первые же минуты лодка наполнилась водой, и её пришлось вытаскивать на берег.
Такая неудача расстроила ребят, и между ними начались разговоры, что их «судоверфь» никуда не годится и что на дырявых лодках далеко не уплывёшь.
– А может, всё-таки без паники обойдёмся, – заметила Клава и спросила ребят, что они понимают в столярном и плотничьем деле.
– Чего там понимать, – недовольно отмахнулся Борька. – Я видел, как чинят лодки… доска, топор да гвозди – и вся недолга.
– Глаз видел, а руки не доросли, – усмехнулась Клава, осматривая «аварийную» лодку. – Говоришь, «вся недолга», а сами лодку починить не смогли как следует. – И она посоветовала ребятам начать с азов и записаться в кружок «Умелые руки».
Наконец, когда затея с походом по Великой немного прояснилась, шестиклассники вновь собрались на острове.
Клава, Боря и Федя рассказали о летнем путешествии пешком и на лодке.
При этом были поставлены два условия. Хочешь путешествовать – заранее изучай свой край, запишись в географический кружок. И второе условие: каждый путешественник должен уметь работать топором, рубанком, пилой, уметь грести вёслами, управлять парусами, разводить одной спичкой костёр, ставить палатку.
А главное, было решено, что в путешествие поедет только тот, кто завоюет это право своим хорошим учением, дисциплиной и крепкой дружбой с товарищами.
«Балласт в экспедиции не нужен. Он тянет ко дну. Будем жить и работать без балласта» – такое неписаное правило утвердили ребята в отряде.
Каждый день приносил Клаве множество забот, радостей и огорчений. Оказалось, что вожатая всем стала нужна. Пионеры без конца осаждали её вопросами, прибегали за советами, за справками: где разыскать книги по истории Пскова и Острова, как подготовить звеньевой сбор «Встреча трёх поколений», что такое лоция и звёздная карта, как лучше смолить лодку и ставить паруса.
И Клава невольно обнаружила много пробелов в своих знаниях. Она честно просила мальчика или девочку, задавших ей хитроумный вопрос, подождать до утра, а сама шла в библиотеку, рылась в книгах и справочниках или бежала к Важину, Анне Павловне и другим учителям.
– Ох, Клава, если бы ты всегда так к урокам готовилась, быть бы тебе первой ученицей, – посмеивался Витя Скворцов, которого девушка то и дело заставляла помогать ей рыться в журналах и книгах.
– Будешь тут книголюбом, когда меня каждый день двадцать восемь экзаменаторов допрашивают, – отмахивалась Клава и торопила Витю: – Не отвлекайся… Ищи ответ поскорее. Обещал пионерам помогать – вот и помогай.
* * *
Как-то раз после занятий Клава решила заглянуть в шестой «Б» – теперь не было дня, чтобы она не встречалась со своими подопечными. Но дверь оказалась закрытой изнутри, и сквозь неё доносились ребячьи выкрики.
Клава постучалась.
Дверь, наконец, приоткрылась, и в щель выглянуло недовольное лицо Феди Сушкова.
– Нельзя… у нас тут свой разговор… – буркнул он и, узнав вожатую, смущённо пропустил её в класс.
Клава оглядела ребят. Они стояли с сумрачными лицами, исподлобья поглядывая на Ваню Архипова, который, скрестив руки на груди, с невинным видом ничего не понимающего младенца сидел за первой партой.
– Так о чём же разговор? – спросила Клава.
Ребята молчали.
– Ну что ж, если у вас секреты, могу и уйти… – Клава подалась к двери.
– Нет, зачем же? – остановил её Ваня Архипов, кинув насмешливый взгляд на запарившегося Диму Петровского. – Что ж ты молчишь? Докладывай. Так, мол, и так… Заседает военный трибунал… Сейчас будет вынесен приговор.
– Да ты не остри! – взорвался наконец Димка и, с досадой кивнув на Ваню, потом на сломанную крышку парты, что стояла в среднем ряду, обратился к вожатой: – Всё он… – Зайчик-попрыгайчик! Разошёлся тут, по партам начал скакать!
– Всё понятно… – Клава подошла к парте, потрогала сорванную с петель крышку и нахмурилась.
Что же им в конце концов делать с Архиповым?
Дела в отряде, кажется, стали налаживаться. Пионеры увлеклись подготовкой к путешествию по реке Великой, избрали штаб похода, занялись изучением родного края, раздобыли старые лодки, собирают средства на паруса, на палатки. О будущем путешествии шестиклассников уже объявлено по всей школе. Всем известно, что в поход пойдёт только тот, кто закончит учебный год без переэкзаменовок на осень и кто покажет образец дисциплинированности.
И только Ваню Архипова всё это никак не трогает. Он говорит, что ему и без похода дел хватит – будет летом рыбачить, плести корзины, собирать грибы, клюкву, бруснику.
Да и сейчас Ваня живёт не так, как все: ведёт бойкую торговлю голубями, дома мастерит какие-то полочки, шкатулки и продаёт их на базаре. В школе перекупает у мальчишек книжки, ножички, ремни, одалживает ребятам деньги под проценты. Его так и зовут «Банкир Иваныч».
На уроках Ваня ведёт себя, как и «во времена Дембовского»: ленив, неаккуратен, на всё поплёвывает, изводит учителей бесконечными проделками.
К Клаве он относится насмешливо, вызывающе. Что бы она ни придумала, он всё истолковывает по-своему: «Выпендривается вожатая, из кожи лезет… почётную грамоту хочет схватить, покрасоваться».
«Противный мальчишка! Так бы и треснула его по лбу», – не раз думала Клава и, не сдержавшись, даже пожаловалась Анне Павловне: «Ничему-то он не верит… Во всём плохое видит, всё на рубли меряет…»
«Наверное, много в жизни дурного перетерпел, вот и ожесточился. А ты не спеши, не злись на него и гонор свой не показывай. Отойдёт человек, должен отойти…»
– Что ж нам делать с тобой, Архипов? – с трудом сдерживая себя, спросила Клава.
– Расстрелять солёными огурцами – и делу конец! – фыркнул Ваня. – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
– Да хватит с ним нянчиться! – раздались возмущённые голоса ребят.
– Сообщить о поломанной парте директору!
– Или родителям Архипова!
– У меня нет родителей, – нахмурившись, сказал Ваня.
– А с кем же ты живёшь? – спросила Клава. – Кто тебя кормит, одевает?
– Сам кормлюсь… не маленький, – буркнул Ваня. – А живу с дядей.
– Вот тогда дяде и сообщить, – заключил Димка. – Он ему пропишет ижицу… И пусть деньги за поломанную парту заплатит.
– Или пусть его дядя в школу придёт и парту починит, – подала голос Люба Кочеткова. – Он же столяр, мастер.
Потеряв наигранно-беспечный вид, Ваня поднялся из-за парты. Руки его вздрагивали.
– Незачем сюда дядю впутывать, – глухо заговорил он. – Парта – это моё дело, школьное. Сам отвечать буду. И деньги сам уплачу… Вот передай завхозу. – Он достал из кармана смятую двадцатипятирублёвку и сунул её в руку Димке. – Хватит или ещё надо?..
Димка, не зная, что делать с деньгами, растерянно посмотрел на ребят.
На миг все притихли.
– Вот так Архипов! – наконец произнёс поражённый Саша Бондарин. – Как купец в трактире… Набезобразничал – и в мошну за деньгами. Мол, деньги всё покроют…
– Эх ты, Банкир Иваныч! – сказал Димка. – Ведь деньги-то у тебя базарные, обманные – на голубях нажил…
К Димке подскочил Федя Сушков. Он выхватил у него из рук двадцатипятирублёвку и бросил её к ногам Архипова.
– Забирай свою рвань! И уходи! А парту мы сами починим… Да, да! Возьмём и починим. Не сумеем, что ли?!
– Чего ж не суметь! – поддержал Борька Капелюхин. – У меня вот ножик есть.
– А у меня отвёртка, – подал голос Саша Бондарин.
– Ха, тоже мне мастера! – фыркнул Ваня. – Ножиком парту чинить!.. Вы ещё дуньте, плюньте да ниткой её свяжите…
Борька с Федей, сжав кулаки, двинулись на Ваню.
– А ну, выметайся отсюда!..
Клава остановила их и тронула Ваню за плечо.
– Иди пока, а мы всё-таки поработаем…
«И почему он такой? – подумала она. – Колючий, злой. За деньги цепляется. Откуда это у него?»
Потоптавшись на месте, Ваня хотел ещё что-то сказать, но только насмешливо махнул рукой и, подняв с пола двадцатипятирублёвку, вышел из класса.
Минут через десять, раздобыв в мастерской инструмент, Ребята принялись чинить сломанную крышку парты. Потом оказалось, что ещё несколько парт нуждаются в ремонте: у одной покрепче подвинтили шурупы, во вторую, которая скрипела и покачивалась, забили деревянные клинышки с клеем, у третьей закрасили глубокие царапины.
– Кое-чему вы всё же в кружке научились, – сказала Клава, заметив, как ловко ребята орудуют инструментом.
– Кое-чему – да, – согласился Саша Бондарин. – А вот лодки чинить так и не умеем. И руководитель кружка тоже не умеет.
Когда все парты были починены, Димка сказал, что, если Архипов хоть ещё раз поломает что-нибудь в классе, они обязательно сообщат его дяде, – человек он строгий, взыскательный, и Ваня его побаивается.
– А я думаю завтра же к Архиповым сходить, – задумчиво призналась Клава. – Надо о Банкир Иваныче с дядей поговорить.
У Архиповых
Отыскав на окраине города домик Архиповых, Клава постучалась в калитку.
За забором хрипло залаяла собака, загремело о проволоку железное кольцо. Наконец кто-то вышел из дому и прикрикнул на собаку. Вскоре загремела щеколда, калитка открылась, и Клава с глазу на глаз столкнулась с Ваней Архиповым.
Прикусив губу, тот побледнел и отступил назад.
– Пришла всё-таки? – глухо спросил он. – Жаловаться будешь?
– Нет, зачем же, – спокойно ответила Клава. – Хочу посмотреть, как ты живёшь… С дядей твоим познакомиться, с тёткой.
Ваня не по-доброму сверкнул глазами.
– Ладно… Сейчас позову, – и, что-то вполголоса сказав собаке, он ушёл обратно в дом.
Огромная чёрная овчарка, навострив уши, легла на садовую дорожку. Клава хотела было пройти к дому, но собака, скосив на неё умные светло-коричневые глаза, угрожающе зарычала. Девушка присела на скамейку около калитки. Прошло десять минут, пятнадцать, а Ванин дядя не появлялся. Клава попробовала ласково заговорить с собакой, но та была неподкупна и ни на шаг не пускала девушку во двор.
«Смеётся он надо мной, – рассердилась она, догадавшись, наконец, что Ваня и не думает разыскивать дядю. – Ну, погоди ж, негодный, всё равно я до тебя доберусь».
Клава направилась вдоль забора, спустилась к реке и, заметив щель в заборе, пролезла через неё на участок Архиповых.
У самой воды вверх днищами лежало несколько старых лодок. На костре в чёрном закопчёном ведре кипела смола. Под навесом смолил лодку невысокий грузный мужчина. Он был в рабочем фартуке, в чёрных просмолённых рукавицах, щёки его заросли колючей седоватой щетиной.
– У нас, между прочим, калитка есть… Законный вход, – заметил мужчина, подозрительно и неприветливо оглядывая девушку.
– Собака там у калитки… не пропускает, – смущённо призналась Клава. – Вы уж извините…
– А вы к кому, собственно?
– К вам, Степан Маркелыч. Я из школы… Пионервожатая шестого «Б».
– Та-ак, понятно, – протянул Степан Маркелыч. – Насчёт Ивана, значит… Ну что ж, не вы первая, не вы последняя… – Он опустил кисть в ведро со смолой и принялся звать племянника.
Наконец Ваня валкой походкой вышел из дому.
– Слышу, не глухой, – недовольно отозвался он. – Чего тебе? Я ж занят, уроки готовлю.
– Тут насчёт тебя из школы заявились, – сказал дядя. – Что ты там отчубучил на этот раз?
Ваня мельком окинул Клаву взглядом, словно видел её сегодня впервые, и пожал плечами.
– Кто пришёл, того и спрашивай, – буркнул он. – Я-то при чём здесь?..
– Так что же он натворил? – обратился дядя к Клаве. – Грохнул что-нибудь или подрался с кем? А может, опять голубей у кого сманил?
– Нет-нет… Я уже говорила, Степан Маркелыч, – поспешно сказала Клава. – Я не насчёт Вани… Я к вам пришла…
– Ко мне?!
– Вы, говорят, первый лодочник в городе. И чинить и смолить умеете. На все руки мастер.
– Ну, первый не первый, а в лодках кое-что понимаю, – польщённо отозвался Степан Маркелыч.
– А ещё сказывают, вы реку Великую хорошо знаете. От Острова до Пскова плавали… И даже дальше.
– Доводилось… А в чём дело-то?
– У нас к вам просьба, Степан Маркелыч… – заговорила Клава. – От имени пионеров шестого класса. Будьте у нас за главного судостроителя!.
– Чего? – не понял Степан Маркелыч.
Клава рассказала про юных путешественников по Великой, про кружок «Умелые руки», про старые лодки, которые никто не умеет чинить.
– Вот оно что! – удивился Степан Маркелыч. – Так вы и в самом деле по другому делу пришли? А я ведь привык: если кто из школы ко мне, так обязательно насчёт Ивана. А тут, на тебе – судостроитель! Что ж я делать-то должен?
– Поучите ребят, Степан Маркелыч! Как лодки смолить, как паруса шить. О реке расскажите. Пусть пионеры у вас побывают. А потом вы к нам в мастерскую придёте. Очень мы вас просим.
Лодочник на минуту задумался, потом кивнул на Ваню.
– Ну, а мой-то как? Тоже в поход собирается?
– А мы всем отрядом пойдём… – поспешила заявить Клава, встретившись взглядом с Ваней. – Кто, конечно, ученьем докажет, работой…
– Ну, и как Иван, доказывает?..
– Ничего… Старается. Думаю, что он от других не отстанет.
– Ну спасибо, девушка, что вы его привечаете, – обрадовался Степан Маркелыч. – А то на Ивана одни жалобы да нарекания… Ну и он от всего сторонится. А насчёт лодок – это дело стоящее. Давно пора ребятишкам руками пошевелить. И моего племянника не забывайте… он уже от меня кое-что перенял. – И он обратился к Ване: – Ну что ж, приводи как-нибудь своих приятелей, покажем мы, как лодки конопатить да смолить надо.
Ваня отошёл к костру и палкой принялся мешать кипящую в ведре смолу.
Степан Маркелыч повёл Клаву по двору, показал отремонтированные лодки и дал совет, к кому ещё из мастеров, членов артели «Красный лодочник», следует ей обратиться за помощью.
– А это тоже ваше? – спросила Клава, заметив в дальнем углу двора кучу металлолома: были тут и куски стальных рельсов, и обрезки водопроводных труб, и старые шины колёс, и мятые самовары.
– Да нет, это Иван собирает, – объяснил Степан Маркелыч. – И где он это добро находит – никому не говорит. А металлолом отличный – хорошие деньги за него Иван получает.
– А почему Ваня так деньги любит? – вполголоса спросила Клава. – Его в школе даже Банкир Иванычем зовут.
– Сам удивляюсь, – тяжело вздохнув, признался Степан Маркелыч. – Это, видать, от прошлой жизни осталось. Он ведь сирота, Ваня, у чужих людей долго жил, я его недавно усыновил. А жизнь-то его не баловала: торговлишкой мальца заставляли заниматься. Где можно копейку урвать – учили. Вот старый заквас и бродит в нём. Всё-то ему кажется, что никому он не нужен, всё, мол, на рубле держится. Продаст свой металлолом или на голубях что заработает и деньги мне тащит. «Это, говорит, дядя, мне на прокорм». Уж мы с женой воюем с ним, воюем, а мальчишка всё равно за рубль держится, не верит ничему.
«Так вот он какой, Банкир Иваныч! – устыдившись, подумала Клава. – И почему в школе так легко, не подумав и толком ничего не узнав, дали Ване такую кличку?»
Помолчав, девушка тронула Степана Маркелыча за рукав.
– А давайте вместе за Ваню повоюем… Вы с женой да нас целый отряд. Может, что и получится…
– Попробуем, – согласился Степан Маркелыч. – Вы ему только доверяйте побольше… в свои дела втягивайте.
Уже смеркалось, когда Клава распрощалась с лодочником и отправилась домой.
У оврага её неожиданно нагнал Ваня. В руках он держал длинный горбыль и электрический фонарик.
– Ты куда это? – удивилась Клава.
– Пройтись немного, – небрежно сказал Ваня. – А ты зря низом пошла. Промоина у нас тут в овраге… Смотри не оступись.
Клава чуть приметно улыбнулась.
– Где промоина? Посвети, пожалуйста.
– Да вот она. – Ваня осветил фонариком наполненную водой канаву, перекинул через неё горбыль и помог Клаве перебраться. Потом они долго шли молча.
– А металлолом у тебя отличный, – заговорила наконец Клава. – Один собираешь?
– А что? – насторожился Ваня.
– Да так… трудно одному, наверное…
– Справляюсь пока…
– И собака у тебя умная, – усмехаясь, продолжала Клава. – Хорошо хозяина слушается.
– Собака ничего… – Ваня вспыхнул, засопел, потом с трудом выдавил – А это правда, что ты не из-за меня к дяде приходила? Правда, насчёт лодок?
– Ты же слышал, о чём я с дядей разговаривала. Нам в самом деле очень нужен лодочный мастер. Иначе какой же поход по Великой… одни разговоры пустые.
– А чего ради ты меня перед дядей выставляла да прихорашивала? – помолчав ещё немного, вновь недоверчиво спросил Ваня. – Старается, мол… от других не отстаёт…
– А ты разве в поход с нами не хочешь? – спросила Клава.
– Так всё равно не примете: Архипов такой, Архипов сякой…
– Это уж от тебя самого зависит. Ты парень с головой… Подумай, пошевели мозгами. – Клава остановилась и велела мальчику возвращаться домой.
– Ладно, пойду, – буркнул Ваня. – Скажи там ребятам… пусть завтра же к нам приходят. Дядя согласен.
Клады на пустырях
На другой день «судостроители» побывали у Степана Маркелыча. Вернулись они оживлённые, довольные и рассказали Клаве, что лодочник встретил их радушно, сразу же поставил к работе и сообщил много интересного про реку Великую. Саша Бондарин еле успел записать его рассказы.
– А Ваня как себя вёл? – спросила Клава.
– Особо-то не задирался, – ответил Федя Сушков. – И даже работал вместе с нами. Он здорово насчёт лодок соображает, научился у дяди.
– Только чудно как-то, – пожав плечами, заметил Димка. – Степан Маркелыч считает, что Ваня тоже вместе с нами к походу готовится. А ведь он же нам заявил: «Умный в гору не пойдёт…»
И тут Клава вынуждена была признаться, что она заверила Степана Маркелыча, что Ваня не отстанет от товарищей и вместе со всеми примет участие в походе.
– Ты что же, слово за него дала? – озадаченно спросил Димка. – А если он не пожелает в поход?..
– Ну, слово не слово… Но вроде пообещала от вашего имени. Вы же возражать не будете?
– Так он же шкура, Архип этот! – запальчиво заявил Борька Капелюхин. – Он нам смолу доставляет для лодок, паклю… И обдирает нас как липку, деньги требует.
– Деньги? – удивилась Клава. – И вы ему платите?
– Да нет… откуда они у нас… – Борька переглянулся с ребятами и замялся. – Мы с ним другим расплачиваемся.
– Ну, ну, – потребовала Клава. – Начали, так договаривайте.
– Мы ему утиль собираем, металлолом… – вполголоса признался Борька.
– Металлолом! – ахнула Клава, вспомнив кучу железа и меди во дворе у Архиповых.
– А Борька ему все свои тетрадки отдал… И пенал резной, и ножик… – сообщил Димка. – Такой уж он вымогатель!
Зло прикусив губу, Клава прошлась по пионерской комнате. Вот и ещё новость. Нет, он и в самом деле крепкий орешек, этот Архипов.
– Не брать такого в поход, если даже он и попросится, – заявил Дима. – Нечего ему с нами делать…
– А я думаю, что Ваня всё-таки должен быть с нами, – помолчав, заметила Клава. – Вместе со всем отрядом.
И она рассказала о вчерашнем разговоре со Степаном Маркелычем о его племяннике, о страсти парнишки к деньгам, о его недоверии к людям.
– Понимаете теперь, почему он такой? А вы его оттолкнуть от себя хотите, ожесточить ещё больше…
В дверь пионерской комнаты просунулась стриженая мальчишечья голова.
– Борька, тебя Архип вызывает… по срочному.
Капелюхин вопросительно посмотрел на вожатую.
– Наверное, насчёт смолы…
– Иди, – кивнула Клава. – Но от смолы откажись наотрез. Сами раздобудем. И ни в какие торговые сделки с Ваней больше не вступай… Понятно?
Кивнув головой, Борька исчез за дверью. Вернулся он минут через десять.
– Чего там? – нетерпеливо спросил Димка. – Опять Архип торговался? Рубаху со штанами с тебя ещё не требовал?
Борька, недоумевая, развёл руками:
– Архип сегодня на себя не похож. Притащил два ведра смолы, мешок пакли и ничего брать не хочет. «Это, говорит, мой пай в экспедицию… А надо будет – донесу деньгами».
– Опять он за своё, Банкир Иваныч, – пай, вклад, деньги… – махнул рукой Димка. – Так и будет спотыкаться.
– Вот и надо нам рядом шагать с ним… руку подать, когда нужно, плечо подставить… – Клава внимательно оглядела ребят. – А про Банкира Иваныча советую забыть – не было такой клички и быть не должно.
Потом она вспомнила про металлолом и рассмеялась.
– Сколько же вы для Вани этого добра собрали?
– Порядком, – смущённо признался Борька. – Мы и доски у Архипа за утиль получали, и брёвна…
– И много металлолома в городе?
– Найдётся, если пошарить…
– Так в чём же дело? Значит, надо идти в разведку. А потом всем отрядом начнём сбор утильсырья и металлолома. Сдавать будем прямо государству… Деньги пойдут на постройку флотилии.
Через несколько дней по зову совета отряда шестой класс «Б» принялся за работу. В первую очередь пионеры начали с осмотра своих домов. На чердаках, в сарайчиках были обнаружены худые чугуны, старые сковороды, самовары, тазы, вёдра. Но бабки и деды и даже некоторые отцы с матерями вдруг прониклись жалостью к этому старью и принялись доказывать, что в хозяйстве оно может ещё пригодиться.
Пришлось ребятам выступать, как заправским агитаторам. Они ходили по домам с плакатами и рисунками, рассказывали взрослым про домны и мартены, называли баснословные цифры тракторов, автомобилей и паровозов, которые могут быть сделаны из металлолома, собранного пионерами.
Каждый из ребят старался отыскать свой «клад»: кто пустырь, кто свалку, кто просто старую чугунную трубу в овраге или ржавый железный бак, вросший в землю.
Сначала счёт собранного металлолома вели на килограммы, потом на центнеры и тонны. На доске показателей, что установили на школьном дворе, появились фамилии первых чемпионов по сбору металлолома.
Как-то раз к Клаве подошёл Ваня Архипов и сообщил, что ему тоже известен один «клад».
Он повёл вожатую на свалку около полотна железной дороги, где можно было неплохо поживиться.
– Вот… забирайте на всех… – сказал Ваня. – Хорошая выручка будет.
– А как же твои доходы? – спросила Клава. – Пожалеешь потом.
– Ничего… Я летом на рыбе подзаработаю, на ягодах.
Архиповский «клад» ребята разбирали целую неделю, а фамилию Вани занесли в список первых чемпионов по сбору металлолома.
А однажды на школьный двор въехала трёхтонка, доверху гружённая довольно ценными вещами: были тут какие-то станки, заброшенные моторы, ржавые насосы, бочки из-под горючего.
С подножки грузовика спрыгнули Ваня Архипов с Борькой Капелюхиным и бросились к Клаве с ребятами.
– Видали, какая добыча! – с сияющим лицом крикнул Борька. – Давайте все на разгрузку!
Клава заглянула в машину – и ахнула.
– Так это ж не лом, не утиль, это оборудование, ценные вещи. Где вы их взяли? Кто вам позволил?
– На пустыре нашли, за совхозом, – хмуро пояснил Ваня. – Они уж второй год лежат без призора. Словно их потерял кто.
– Мы ещё два таких места знаем, – сообщил Борька. – Там тоже добра немало. Только брошено всё, забыто.
Озадаченные пионеры окружили вожатую.
– А мы-то стараемся! – раздались недовольные возгласы.
– Шарим, ищем! На свалках копаемся!
– А выходит, что никому это не нужно.
Клава нахмурилась: а ребята, пожалуй, правы. В самом деле, зачем им тратить столько сил на сбор металлолома, если на пустырях валяются без дела и ржавеют под открытым небом такие ценные вещи?
Пионеры с нетерпением посматривали на вожатую – что же она так долго молчит?
– Давайте так сделаем, – решилась наконец Клава. – Грузовик мы сейчас разгрузим. Вы продолжайте разведывать, где какое оборудование забыто и брошено. А потом мы разыщем горе-хозяев. – И она вполголоса обратилась к Борьке: – А где вы машину взяли?
– Архип нанял… на свои кровные, – шёпотом сообщил тот. – Ох, и старается он, землю роет!
После этого случая пионеры вновь занялись разведкой. То, что было под силу, они перетащили на школьный двор, об остальном сообщили вожатой.
К концу недели Клава составила опись: кем, когда и где обнаружена та или иная вещь, и вместе со старшим вожатым Важиным отнесла опись в райком партии.
Прочитав длинный список, секретарь райкома Остроухов только крякнул от изумления и сказал, что это отличный материал для доклада об экономии и расточительстве.
Он побывал на школьном дворе, осмотрел собранный металлолом, а потом на городском совещании руководителей заводов и строек зачитал Клавину опись забытых и заброшенных вещей, чем привёл хозяйственников в немалое смущение.
Многим из них изрядно досталось, и после совещания хозяйственники принялись усиленно разыскивать забытое оборудование. Школа при этом сумела получить для своей мастерской несколько токарных станков, которые ребята потом назвали станками марки «ПШБ», что означало: «Подарок шестого класса «Б».
