Текст книги "Клава Назарова"
Автор книги: Алексей Мусатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Двадцать восемь Борек
Вечером Лёля обо всём рассказала старшей сестре: и как Дембовский назвал Борьку «трудновоспитуемым элементом», и как погрозил исключить его из школы и отправить в колонию, и как Борька, хлопнув дверью, убежал с классного собрания.
– Исключить из школы! – ахнула Клава.
– Да, да, так и сказал. А всё из-за вас! – упрекнула Лёля. – Из-за ваших конных состязаний. Борька всех ребят с урока сманил… и часы подвёл.
Клава невольно вспомнила вчерашний день. Один за другим молодые конники выезжали на скаковую дорожку и демонстрировали перед судьями, чему они обучились за лето. Дошла очередь до Клавы. Пришпорив коня, она пустила его в галоп, сделала один круг, другой, а потом принялась преодолевать препятствия: канаву, ров, один барьер, другой, третий. На первом барьере лошадь, чего-то испугавшись, резко прянула в сторону. Но потом всё наладилось.
Умный кавалерийский конь, понукаемый ласковой рукой наездницы, ловко перемахнул через все деревянные барьеры, не сбив ни одного из них, и более чем на два корпуса опередил скакавшего рядом с ним коня Вити Скворцова.
Среди болельщиков раздались одобрительные аплодисменты, а потом восторженные выкрики: «Ура!.. Ура!.. Клашка победила!»
Клава оглянулась и узнала среди болельщиков ребят из своей школы. Их было человек двадцать.
Они кричали, размахивали руками, подкидывали вверх фуражки и кепки. Больше всех шумел и радовался Борька Капелюхин.
Клаве тогда и в голову не пришло, что Борька самовольно увёл ребят с урока. Сейчас она задумалась. И что ей делать с этим мальчишкой? За три года, что Борька провёл в детском доме, он сильно привязался к Назаровым, часто бывал у них дома, охотно помогал Евдокии Фёдоровне по хозяйству.
* * *
Наутро стало известно, что вечером в школе состоится педсовет. В большую перемену Клава задержала в классе свою одноклассницу Зину Бахареву, работавшую отрядной пионервожатой шестого класса, и спросила, знает ли она, что сегодня может произойти с Борькой Капелюхиным.
Зина ответила, что ей всё известно и будет очень хорошо, если Борьку поскорее уберут из школы.
– Как?! – вскрикнула Клава. – Ты согласна с Дембовским? Ты, вожатая, и не выступишь в защиту своего пионера?
– И не подумаю. – Зина пожала плечами. – Да какой же он пионер, этот Капелюхин? Галстука не носит, сборов не посещает… Ни в одно отрядное мероприятие его не вовлечёшь. А как грубить учителям да срывать уроки – так он первый из первых. Правильно про него говорят, что у него дурные наклонности…
– Дурные наклонности! – повторила поражённая Клава. – И ты веришь этому? Да ты хоть раз поговорила с ним с глазу на глаз? Узнала, как он живёт, к чему тянется? – Она задумчиво покачала головой. – Нет, Зина, не знаешь ты своих ребят. Не знаешь и не болеешь за них.
– Ну вот что, Назарова, – вспыхнула Зина. – Ты меня не учи, как с пионерами работать… Пока я ещё вожатая, а не ты. И отряд – это тебе не спортивный кружок: заплывы там, забеги… Тут думать надо, думать!
Девушки холодно расстались.
После занятий Клава сбегала домой, наспех перекусила и вновь вернулась в школу.
В полутёмном школьном зале она уселась на подоконник недалеко от учительской, где уже начался педсовет. Из-за двери доносились приглушённые голоса учителей. О чём они там разговаривают? Может быть, уже решают судьбу Борьки.
Мальчишка, конечно, виноват, и его стоит наказать, но исключать его из школы – с этим Клава никак не могла примириться. Борька же совсем неплохой – надо только отнестись к нему повнимательнее.
«А я ведь тоже его забыла», – мысленно упрекнула себя Клава и, тяжело вздохнув, покосилась на дверь учительской. Если бы только Борьку оставили в школе! Тогда всё бы пошло по-другому. Клава следила бы за каждым его шагом, помогала бы ему заниматься, выбрала бы для Борьки самых надёжных товарищей…
А может, так и сделать? Войти сейчас в учительскую и заявить обо всём этом педагогам. Заявить твёрдо и решительно. Так, мол, и так, она ручается за Капелюхина и берёт его под свою полную ответственность. И дать честное комсомольское…
Клава подошла к учительской и взялась за ручку двери.
Но как войдёшь туда? А вдруг преподаватели не пожелают даже выслушать её и попросят оставить учительскую?
В школьный зал осторожно вошли шестиклассники: Федя Сушков и Люба Кочеткова.
– Вы зачем сюда? – вполголоса спросила их Клава.
– А мы… мы от наших ребят… от всего класса, – признался Федя. – Насчёт Борьки…
– Нельзя Борьку исключать… никак нельзя, – горячо говорила Люба Кочеткова. – Мы вот письмо учителям написали… Следить за ним будем, помогать будем, только пусть его в школе оставят.
Девочка достала из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и попросила Клаву передать его директору школы или вожатой Зине Бахаревой.
– А может, письмо под дверь подсунуть? – предложил Федя.
Клава прислушалась.
Голоса за дверью учительской звучали всё громче и громче. Говорила, кажется, Анна Павловна Оконникова, учительница русского языка и литературы, но вот её перебил Дембовский.
– Я категорически настаиваю на самых решительных мерах… Категорически, – донеслось до Клавы. – В противном случае…
«Вот он как… требует, угрожает… Значит, с Борькой совсем плохо», – мелькнуло у Клавы, и она, потянув на себя тяжёлую дверь, кивнула Феде и Любе:
– Пошли все вместе!
Лица учителей обернулись к вошедшим. Кто-то зашикал на них: «Нельзя сюда, нельзя!»
Дембовский оборвал свою речь и с недоумением посмотрел на директора школы. Тот вскинул голову.
– Назарова! Ребята! Вы зачем сюда?
– Иван Александрович, – умоляюще заговорила Клава, с трудом переводя дыхание. – Мы на минутку всего… О Капелюхине хотим сказать. Он, конечно, виноват, но не исключайте его… Я шефство над ним возьму, помогать буду. И ребята помогут. Они вот даже письмо всем классом написали о Борьке. – Клава взяла из рук Любы лист бумаги и положила на стол перед директором. – Капелюхин исправится. Мы ручаемся за него… слово даём…
Она умолкла и мельком огляделась по сторонам.
Преподаватели с любопытством смотрели на учеников. Витя Скворцов, секретарь комсомольского комитета школы, одобрительно кивнул Клаве головой. Зина Бахарева пожимала плечами.
– Скажите на милость, целая делегация явилась… – ухмыльнулся Дембовский. – А позвольте спросить, кто за Назарову может поручиться?
– Между прочим, мысль о шефстве заслуживает внимания, – заметила Анна Павловна, поглядывая на учеников. – И напрасно, Константин Владиславович, вы так мало доверяете самим ребятам.
– Ну что ж, если вам заверение школьников дороже моих слов, я умываю руки, – с вызовом сказал Дембовский и, сняв пенсне, принялся тщательно протирать его.
– Не горячитесь, Константин Владиславович. Вопрос серьёзный… – остановил его директор школы и обратился к Клаве и шестиклассникам: – Вы всё сказали?
– Всё, Иван Александрович, – ответила Клава.
– Хорошо! Идите теперь! А мы тут подумаем…
Клава, Федя и Люба вышли из учительской. Щёки у Клавы полыхали, словно после хорошей пробежки. Вот она и высказалась на педсовете. Но только её слова, кажется, никого и ни в чём не убедили.
Отослав Федю и Любу домой, Клава принялась расхаживать перед школой – надо же всё-таки узнать, что решат о Борьке.
Наконец педсовет закончился. Учителя стали расходиться по домам. Вот в дверях показались Витя Скворцов, Анна Павловна и старший пионервожатый Важин. Немного о чём-то поговорив, они распрощались и разошлись в разные стороны.
Клава догнала Витю.
– Ну как? Чем кончилось?
– Я так и знал, что ты где-то здесь бродишь, – усмехнулся Витя. – Победа, Клава. Борька остаётся в школе.
– Это правда?
– Голосованием решали. Дембовский остался в единственном числе. И знаешь, Клава, твоё выступление тоже сыграло роль.
– Смех, а не выступление.
– Нет, ты не говори. Знаешь, какой бой разгорелся! – Витя рассказал, что произошло на педсовете.
Дембовский выступил с предложением не только исключить из школы Борьку Капелюхина, но и вообще раскассировать шестой «Б» по другим классам: в нём, мол, слишком много трудных, недисциплинированных учеников, которые снижают общий процент успеваемости, портят лицо школы.
Но учителя с этим не согласились. Они сказали Дембовскому, что он плохо знает свой класс и запустил воспитательную работу с детьми. Дембовский, в свою очередь, заявил, что он не может работать с таким забубённым классом и отказывается от должности классного руководителя.
Его не стали уговаривать. Руководить классом вызвалась Анна Павловна. Она же предложила заменить и отрядную вожатую – Зина Бахарева изрядно обленилась, работает с холодком.
– Это верно, – согласилась Клава. – Не любит она ребят.
– Вот, вот, Анна Павловна и об этом поставила вопрос, – продолжал Витя. – А в шестом «Б», говорит, вожак нужен особый: смышлёный, живой, с огоньком. Вроде, говорит… – он лукаво покосился на девушку, – вроде Клавы Назаровой.
– Что?!
– Да, да… Анна Павловна так на тебя и указала. «Самая, говорит, подходящая кандидатура». Мы вот завтра на комитете решение об этом примем.
– Смеёшься, Витька, – удивилась Клава. – Ты же знаешь, я и так загружена.
– Да ты что, не согласна? Ты же сама в вожатые вызвалась…
– Когда это?
– А вот только что, на педсовете. «Ручаюсь, слово за Борьку даю». Это чьи слова?
– Так я за одного только Борьку ручаюсь.
– А вот теперь принимай целый отряд… двадцать восемь Борек. Это же твоё дело, кровное. Ты ведь и так давно вожатая, с малых лет… Вспомни-ка лагерь на Камышовом острове… Всегда ты с ребятами… А в общем, – рассердился вдруг Витя, – чего я тебя уговариваю? Не желаешь – не берись. Дело добровольное. Придётся тогда в вожатых Зину оставить.
– Нет, Зину нельзя… – покачала головой Клава и, подумав, согласилась. – Ладно, секретарь… попробую. Только чур: покоя от меня не будет. Придётся и тебе о ребятах думать.
Первый сбор
На другой день весь шестой класс уже знал, что «режиму Дембовского и Зины Бахаревой» пришёл конец, а вместо них в класс придут Анна Павловна и Клава Назарова.
– Клаша – это здорово! – с удовольствием сказал Федя Сушков. – Теперь хоть на конях покатаемся, а зимой на лыжах походим… А то ведь при старой вожатой мухи на сборах дохли…
– И Анна Павловна тоже неплохо, – заметил Дима Петровский. – Она добренькая, ей только поплачься…
– А по мне, что в лоб, что по лбу, – буркнул под нос Ваня Архипов. – Как это мы учили… от перемены слагаемых сумма не меняется.
Вернувшись из школы домой, Лёля не утерпела и передала все эти разговоры сестре.
– А ты сама как думаешь? – настороженно спросила Клава.
– Ну конечно, очень хорошо, что ты с нами будешь… Все так рады, так рады! И что ты за Борьку поручилась – тоже все довольны, – затараторила Лёля. – Вот только справишься ли?.. Знаешь, у нас ребята какие?.. Зину они до слёз доводили.
– Спасибо, утешила, – нахмурилась Клава.
Собирая на стол, Евдокия Фёдоровна молча прислушивалась к разговору дочерей. И почему Клава так тянется к ребятишкам? В пятом классе она хороводилась с малышами с улицы, привязалась к Борьке Капелюхину, вместе со всем классом шефствовала над группой детдомовцев, потом в школе работала с октябрятами и вот снова в вожатые. Да и без этого в доме у них постоянно толпятся ребята: о чём-то советуются с Клавой, крутятся на турнике, зашивают волейбольные мячи, чинят тапочки, латают майки. А дочке между тем пора бы остепениться – перешла в девятый класс, время подумать и об институте, о завтрашнем дне.
– Клашенька, а может, не браться тебе за шестой-то класс? – осторожно заговорила мать. – Очень уж, сказывают, народ там бедовый. Пусть лучше из старших кто займётся…
– Да я ж, мама, вроде сама вызвалась, – призналась Клава. – За Борьку поручилась.
– Ну, дочка, понесёт теперь тебя, закрутит… – вздохнула Евдокия Фёдоровна.
– Ничего, мама. Я люблю, когда на стремнину выносит. – Клава задорно встряхнула стрижеными волосами, хотя на душе у неё было совсем неспокойно. Ведь вожатой в таком классе, как шестой «Б», она будет работать впервые в жизни. С чего же начать, как приступить к делу?
В этот же день Клава повидалась с Анной Павловной.
– Ну, дорогая моя помощница, – улыбнулась учительница. – Ты, наверное, за советом ко мне прискакала: как да с чего начинать? А я, признаться, и сама толком не знаю. Детей воспитывать – это не дощечки стругать, не табуретки сколачивать. Тут готовеньких рецептов не пропишешь. Сколько ребят – столько и подходов. И к каждому свой особый ключик подобрать требуется… Давай-ка мы с тобой для начала к ребятам присмотримся, познакомимся с ними. – Она на минутку задумалась, потом добавила: – Только одно, Клава, запомни, самое главное… Я об этом у Феликса Эдмундовича Дзержинского вычитала. «Быть светлым лучом для других, самому излучать свет – вот высшее счастье для человека, какого он только может достигнуть…»
– «Быть светлым лучом… излучать свет…» – шёпотом повторила Клава. – Хорошо-то как, Анна Павловна! Я это обязательно запомню…
На следующий день Клава принимала отрядные дела.
Зина Бахарева передала ей знамя, барабан, помятый горн, дневники звеньев, в которых давно уже ничего не записывалось, и тощую папку со списком пионеров и планом работы.
– Тут у нас столько всяких мероприятий запланировано, тебе до конца года хватит: шесть бесед, две лекции, экскурсия на льнозавод. Потом ещё по звеньям есть планы.
– Ты мне лучше о ребятах расскажи, – попросила Клава.
– А чего рассказывать? – отмахнулась Зина. – Отпетый народ, сорванцы… Отлынивать от всего любят. Приходи послезавтра на сбор отряда – вот и познакомишься. Они тебе сразу на шею сядут. Ну, ни пуха тебе, ни пера, – пожелала Зина, когда передача немудрёного пионерского хозяйства была закончена.
* * *
Сбор отряда, посвящённый теме «Люби и изучай родной край», состоялся после уроков.
Когда Клава вместе с Зиной Бахаревой вошла в пионерскую комнату, она сразу заметила, что из двадцати восьми пионеров шестого класса «Б» на сбор пришло немногим более половины.
– Почему не обеспечил полную явку? – строго обратилась Зина к председателю совета отряда Диме Петровскому.
– Я старался… И уговаривал и за руку тянул, – пожаловался Дима. – А они кто куда. Нефёдов с дружками в футбол гоняет, Борька Капелюхин со своей компанией тоже куда-то удрал.
– Видишь, опять Капелюхин… – шепнула Клаве Зина Бахарева и кивнула Диме: – Начинай!
Дима объявил сбор отряда открытым и сказал, что сейчас Саша Бондарин сделает доклад о путешествии по родному Псковскому краю.
– Давай, давай, – фыркнул Ваня Архипов. – Бондарь у нас путешественник что надо… всю печку прошёл да ещё лежанку в придачу.
Саша, приземистый, лобастый, мрачноватый, повесил на стену самодельную географическую карту, встал к учительскому столу и глуховатым монотонным голосом принялся читать по тетрадке.
Из его доклада можно было узнать, каковы в Псковской области природа, климат, растительный и животный мир, сколько здесь рек, озёр, лесных массивов, торфяных болот, пахотных земель.
А как богата и поучительна история Псковщины! Город Остров, в котором они сейчас живут, стоит на берегу древней река Великой. Когда-то на этих берегах основательно досталось польским и немецким захватчикам.
Здесь же на Псковской земле, на льду Чудского озера, русской ратью полководца Александра Невского в знаменитом Ледовом побоище были разгромлены немецкие «псы-рыцари».
Недалеко от их родного города, в Михайловском и Тригорском, окреп и возмужал талант великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
Между Островом и Псковом в ожесточённых боях против кайзеровских полчищ Германии родилась 23 февраля 1918 года героическая Красная Армия.
Саша заметно оживился. Он начертил мелом на доске схему расположения войск немцев и первых отрядов Красной Армии и принялся с жаром рассказывать, как шёл бой, как отличились наши бойцы.
«И откуда он всё это знает? – с удивлением подумала Клава, слушая Сашу Бондарина. – Серьёзный, видать, мальчишка, головастый. Вон сколько материала собрал!»
Она окинула взглядом пионерскую комнату и нахмурилась. Ребята доклад почти не слушали – они шептались, точили карандаши, рылись в сумках, писали друг другу записки.
Ваня Архипов обёртывал газетами свои тетради и учебники: зачем, мол, напрасно терять дорогое время.
Девочки на первых партах сидели с отсутствующими лицами и готовы были по первому сигналу ринуться к двери.
Услышав шум в классе, Саша заторопился, пропустил несколько страниц своего доклада, наконец, пунцовый и недовольный, умолк и принялся снимать со стены карту.
– Погоди, погоди, – остановил его Димка. – Мы сейчас тебе вопросы будем задавать.
– Нет вопросов, – раздались голоса, и кто-то даже захлопал в ладоши.
– Всё ясно-понятно!
– Утвердить доклад.
– Целиком и полностью!
Пионеры повскакали из-за парт.
Зина бросила на Клаву выразительный взгляд – видала, мол, таких? – и подняла руку.
– Минутку внимания, – объявила она. – С сегодняшнего дня у вас будет новая вожатая…
– А мы уже знаем, – отозвался Дима Петровский.
– Её зовут Клава Назарова. Прошу любить и жаловать, – насмешливо сказал Ваня Архипов, подражая голосу Дембовского.
– Опять ты, Архипов, со своими штучками. Постыдился бы! – прикрикнула на него Зина и приказала всем сесть за парты. – Сейчас Клава с вами поговорит.
Подавив вздох, ребята опустились за парты – опять, значит, будет «накачка». Зинины беседы-«накачки» о дисциплине и порядке обычно длились минут десять. Сколько-то проговорит новая вожатая?
– Димка, принеси товарищу докладчику графин с водой, – заметил Ваня Архипов и вполголоса дурашливо пропел: – «Заседаем, воду пьём…»
– Спасибо, ребята, не требуется, – озабоченно сказала Клава. – Я бы и без воды говорила, да не могу, некогда… У Борьки Капелюхина сегодня день рождения, а он исчез куда-то… Надо срочно его разыскать…
– Капелюхина! – удивился Димка. – Да где ж его отыщешь? Он про свои места никому не говорит. Вот разве Саша знает… – Он покосился на Бондарина, но тот сделал ему предупреждающий знак: молчи, мол, и поспешно сказал, что Борька всё держит в секрете и тайне.
Клава притворно вздохнула.
– А я думала, вы мне поможете… Что ж теперь делать! Придётся, пожалуй, по следам разыскивать… – И она обратилась к пионерам: – Ну, кто в разведку со мной? Так сказать, по следам таинственного Борьки Капелюхина и его компании. Вот вам и первое путешествие.
Ребята оживились – это, пожалуй, будет здорово, если они найдут Борьку с приятелями и узнают, чем те занимаются. Только Ваня Архипов, недовольно хмыкнув, спросил Клаву, кончился сбор отряда или всё ещё продолжается.
– Да, да… сбор окончен. Кто не хочет искать Борьку, может идти домой, – объявила Клава и про себя отметила, что Архипов крепкий орешек.
Ваня с довольным видом запихал в сумку учебники и, буркнув: «Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт», направился к двери. Вслед за ним вышли из класса ещё несколько девочек и ребят.
Остальные устремились за Клавой.
– Очень всё несерьёзно… особенно для начала, – пожав плечами, шепнула ей Зина. – А в общем, как знаешь, тебе работать. – И она направилась к дому.
Клава повела ребят к Великой.
Честно говоря, она немножко хитрила. Как-то раз слышала разговор Борьки и Феди Сушкова о плотах, о рыбной ловле, о Камышовом острове и сейчас надеялась, что ребята находятся где-нибудь там.
Но никаких следов пока не обнаруживалось.
– Ничего нет, – разочарованно протянул Димка, следуя за Клавой. – Берег как берег… Коровы на водопой приходили, козы…
– Есть следы, есть! – вскрикнул вдруг Саша Бондарин, припадая на колено и рассматривая отпечатки рубчатой подмётки. – Это, наверное, Борька шёл. У них в детдоме все на резине ходят…
– Да ты посмотри, башмаки-то какие, – перебил его Димка. – Сорок четвёртый номер, не меньше.
– Да, великоваты, – смущённо признался Саша.
Вскоре за изгибом реки показался Камышовый остров, и Клава заметила над ним еле приметный голубоватый дымок.
Это уж что-то значило. Может, Борька и в самом деле на острове. Но как туда перебраться?
Девушка повела ребят к речной заводи. Она была окружена густым лозняком и отделена от города широкой заболоченной низиной. Пробраться к заводи можно было только по узкой, еле приметной тропинке, выложенной хворостом и жердями.
«А ведь и я с ребятами из этой заводи когда-то на остров переправлялась, – вспомнила Клава. – Мы здесь всегда плот прятали или лодку».
Но сейчас в заводи ребята не нашли ни плота, ни лодки.
– Не найти нам Борьку, – разочарованно протянул кто-то из мальчишек. – Пошли по домам…
– Тихо, не шуметь! – приказала Клава. – Всем в засаду. Замаскироваться и ждать меня. Я скоро вернусь…
Зайдя в кусты, она скинула платье, обмотала его вокруг головы и, войдя в воду, бесшумно поплыла к острову.
По-осеннему холодная вода обожгла тело, дыхание перехватило, но возвращаться назад было уже поздно.
– Смотрите, – шепнул ребятам поражённый Саша Бондарин, выскакивая на берег. – Да она ж закоченеет… ноги сведёт!
Клава сделала ребятам знак, чтобы они не вылезали из-за кустов, и продолжала плыть.
Минут через десять она пригнала к заводи бревенчатый плот.
– Они там… на острове, – лязгая зубами, сообщила она про Борькину компанию. – Садитесь… поехали. Только тихо!
Ребята погрузились на плот, пробрались через камышовые заросли, бесшумно, как десантники, высадились на острове и затаились. Потом осторожно начали пробираться через частый кустарник к средине острова, откуда доносились мальчишечьи голоса и потрескивание хвороста в костре. Вскоре открылась небольшая круглая поляна. На земле в беспорядке лежали намокшие от воды брёвна, горбыли, слеги, доски, мотки ржавой проволоки, обрывки верёвок.
Борька Капелюхин и Федя Сушков стояли около старой дырявой лодки и о чём-то запальчиво спорили. Борька доказывал, что если эту лодку как следует починить да оснастить парусом, то её можно объявить флагманским кораблём и доплыть на ней хоть до Балтийского моря.
– Ещё скажешь, до Ледовитого океана, – перебил его Федя Сушков. – Ты хоть книжку по географии почитай.
Борька вспыхнул и не успел ничего ответить, как заметил за кустами Клаву с ребятами.
– Вы… Это вы?.. – опешил он. – Как вы попали сюда?
Ребята с криком выскочили из засады и окружили Борькину компанию.
– А мы в разведку ходили по вашим следам, – торжествуя, сообщил Димка. – Даже поспорили: найдём вас или нет? Вот и нашли!..
– На вашем же плоту приехали, – поддразнил Борькину компанию Саша Бондарин. – Его у вас вон кто угнал, – он кивнул на Клаву, – а вы, ротозеи, даже и не заметили.
Борька и Федя сконфуженно переглянулись, а Саша подбросил в костёр охапку валежника и подтолкнул Клаву ближе к огню: отогревайся, мол.
– А чего ради вы привалили сюда? – скрывая смущение, недовольно спросил Борька.
– Ребята вашими делами очень интересуются, – с серьёзным видом сказала Клава. – Говорят, вы флотилию строите, в путешествие по реке Великой собираетесь.
– Какая там флотилия! – покраснев, отмахнулся Борька. – Просто мы лодку раздобыли…
– Тоже мне лодка! – фыркнул Димка. – Одни дыры. Её чинить да чинить надо…
– Ну и что… И починим, – с вызовом ответил Борька. – Мы уже и смолу достали и паклю…
– Ну, а потом… когда почините? Так и будете с острова на берег ездить… туда-сюда?
– Почему туда-сюда! – возразил Федя Сушков. – Возьмём да летом путешествие на плотах и лодках устроим. Вниз по Великой. Потом по Псковскому озеру. Чем плохо?
– Путешествие?! На плотах и лодках?! – удивился Саша Бондарин. – Вот это да! Чего же вы от ребят свою затею скрывали? Всё одни да одни…
– А нас кто-нибудь спрашивал об этом? – с досадой отозвался Борька.
Ребята оживились. Они нетерпеливо принялись расспрашивать Борьку и Федю, когда их компания думает пуститься в плавание, нельзя ли к ним присоединиться.
– Надо всем отрядом по Великой попутешествовать, – предложил Саша, поглядывая на Клаву. – А то всё одни разговоры: люби родной край, изучай родной край!
Клава задумчиво отогревала у костра руки. И почему так получается? На улице ребята с азартом играют в свои игры, носятся взъерошенные, чумазые, сияющие и счастливые, здесь, на острове, с увлечением фантазируют о флотилии, о походе по Великой, а на сбор отряда их с трудом дозовешься, сидят они там с постными, скучающими лицами и остаются ко всему равнодушными и безучастными.
Надо, видимо, поменьше громких слов, а побольше живых, ярких дел, фантазии, романтики, простора, чтобы ребята могли действовать, проявлять свою энергию, выдумку, ловкость, ум. И, может быть, путешествие по Великой и есть то самое живое дело, за которое следует ухватиться.
Ребята с недоумением посматривали на свою вожатую – почему она так долго молчит.
– Ну что ж, – наконец заговорила Клава. – Насчёт путешествия Боря с Федей неплохо придумали. От похода по Великой, наверное, никто не откажется. Но в одной лодке весь отряд, конечно, не разместишь. Надо будет раздобыть ещё несколько лодок, построить плоты… Кстати сказать, материал ребята собрали отличный… брёвна, доски, проволока.
– А всё равно не пустят нас в поход, не разрешат, – уныло махнул рукой Димка. – Куда уж там – шестой «Б», забубённый класс, дикое племя. Сидеть нам дома на печке.
– Почему это не пустят? – возразил Саша. – Мы же летом поплывём, во время каникул…
– А Дима, пожалуй, прав, – согласилась Клава. – Могут и не пустить. Но всё зависит от вас самих. Право на поход надо завоевать всем отрядом.
– Как завоевать, чем? – раздались голоса.
– Это уж вы подумайте. Учебный год только ещё начинается, – ответила Клава и обратилась к Борьке и Феде: – Вот вы своей компанией в поход собрались. А по какому маршруту поплывёт ваша лодка, где намечены остановки, что будут изучать путешественники в пути?
Мальчишки переглянулись.
– Об этом мы пока не думали, – растерянно признался Борька. – Потом разберёмся. Время ещё есть…
– Та-ак! А вот лётчик Чкалов к своему полёту через Северный полюс готовился целый год, – заметила Клава, оглядывая ребят. – Предложение у меня такое. Через десять дней мы проведём сбор отряда. Вопрос один: о пионерском походе по реке Великой. А доложить о плане похода поручим… Боре Капелюхину и Феде Сушкову.
– Мне? – один за другим вскрикнули мальчишки.
– А что? Не под силу вам, не справитесь?
– Нет, нет, они справятся! – закричали ребята. – Пусть докладывают.
– Все остальные помогают Боре и Феде, – закончила Клава. – Сбор состоится здесь же, на острове, в пятнадцать ноль-ноль. Зажжём большой костёр. Пригласим учителей, родителей.
