Текст книги "Клава Назарова"

Автор книги: Алексей Мусатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Алексей Иванович Мусатов
Клава Назарова

Часть первая

Голуби на крыше

Назаровы жили у реки, на Набережной улице.

Клава, её сестра Лёля и их мать Евдокия Фёдоровна занимали одну комнату во втором этаже коммунального дома.

Во дворе дома столпотворение сарайчиков, клетушек, пристроек. Между пристройками пятачки обработанной земли, грядки величиной с ладонь.

На крышах сарайчиков привольное царство мальчишек-голубятников: проволочные клетки, воркотня сизарей, посвист крыльев взмывающих в небо голубиных стай.

Витька Скворцов, худощавый, жилистый, смуглолицый подросток лет двенадцати, насладившись полётом голубей, впустил их в клетку и принялся пересчитывать.

– Что, недостача? – с тревогой спросил Витьку его приятель, вихрастый, босоногий Колька Суконцев. – Это всё Оська Бородуля приманивает. – И он кивнул в сторону Набережной улицы, где, окружённый садом, высился пятистенный, обшитый тёсом дом Бородулиных.

– Нет, все на месте, – ответил Витька, закончив подсчёт и влюблённо оглядывая своих питомцев. – Моих не соблазнишь… Они хозяина знают!..

– А вот Мишка вчера четырёх сизарей недосчитался, – сообщил Колька. – Этот Оська знаешь какой дошлый!.. Любого голубя переманить может.

– Так уж и любого…

Витя не очень-то поверил Кольке, но, кинув сердитый взгляд на дом Бородулиных, подумал, что Оська действительно ведёт себя нахально и без зазрения совести перехватывает чужих голубей. Надо будет поговорить с мальчишками и проучить этого Бородулю. Но легко сказать – проучить! Ребят на улице – раз-два и обчёлся. Одни уехали на лето в деревню, другие – в пионерский лагерь. А тех, кто остался в городе, пожалуй, и не соберёшь. Каждый занят своим делом, живёт сам по себе.

Вот только Клавка Назарова иногда ещё собирается вместе с подружками и что-то сообща с ними придумывает. Но с девчонками скучно.

Где-то вверху призывно заворковали голуби.

Витька с Колькой обернулись и задрали головы: на крыше дома, в котором жили Назаровы, стояла новенькая клетка с белыми голубями.

– Тоже мне голубятница! – усмехнулся Витя. – Развела птицу, а заниматься с ней не хочет.

– Клавка небось дрыхнет без задних ног, – заметил Колька. – Она вчера со своей компанией куда-то в поход ходила. Может, разбудим её?

– Как знаешь… мне всё равно, – с деланным равнодушием ответил Витька.

Колька подобрался поближе к комнате Назаровых и, сунув пальцы в рот, оглушительно свистнул. Из окна показалось заспанное лицо Клавы.

– Спишь, голубятница! – закричал Колька. – Тебя голуби заждались. Слышишь, как стонут?

– Ой, ребята, я сейчас! – смущённо забормотала Клава.

Через несколько минут она поднялась на чердак, вылезла через слуховое окно на крышу и занялась голубями: сменила им воду, насыпала пшена, хлебных крошек.

Витька ещё раз взглянул на Клавиных питомцев и презрительно махнул рукой.

– Почтовые голуби… то-сё, пято-десято. Нахвасталась только. А кто голубей тренировать будет? Они ведь зажиреют, если их на волю не выпускать. Вот увидишь, ничего у Клавки не получится…

– Это как сказать, – задумчиво сказал Колька. – Если Клава захочет… Ты слыхал, что она с девчонками какой-то тайный лагерь устроила?

– Это где? – встрепенулся Витя. – На острове, что ли, в камышах?

– Ага! А ты откуда про остров знаешь?

– Да так, говорил кто-то, – небрежно ответил Витя. – Делать девчонкам нечего… всякой чепухой занимаются.

Колька покачал головой.

– Нет, у них там интересно. Ты знаешь, я вчера на остров плавал… Всё высмотрел. Они там купаются, рыбу ловят, костёр жгут. Уху варят, картошку… Потом ещё Клавка всякие штуки придумывает.

– Какие штуки?

– На днях она такое устроила! Привела ночью девчонок на городское кладбище и заставила каждую пройти по нему в одиночку из одного конца в другой.

– Это ещё зачем? – удивился Витька.

– Для испытания храбрости. Чтобы узнать, трус ты или нет… А если кто из девчонок испугается с первого раза, так Клава посылает её на кладбище ещё раз и ещё… А потом они в разведчиков играют.

Витька молчал.

– А знаешь что? – понизил голос Колька. – Давай войдём в Клавину компанию. Рыбу будем с ними ловить, на плоту кататься. А то всё голуби да голуби…

– Входи, если хочешь, – безучастно отозвался Витя. – А мне это ни к чему.

Колька с подозрением покосился на приятеля.

– Знаю, почему ты Клавки чураешься, знаю… Ты от неё взбучку получил – вот и дуешься, как индюк.

– Какую ещё взбучку?! – покраснев, прикрикнул Витька. – Чего ты болтаешь?

Колька отодвинулся подальше от приятеля, а Витька, насупившись, отвернулся к голубям.

И как всё это получилось? Зимой в школе он был вожатым звена, считался у ребят за коновода, а вот наступило лето, и Витька как-то растерял всех своих приятелей. Зато вокруг Клавы Назаровой собралась целая компания девчонок с Набережной улицы, хотя она никогда не была ни вожатой звена, ни председателем совета отряда. Клавка самая рядовая пионерка, а девчонки почему-то тянутся к ней.

…Училась девочка хорошо, многое схватывала на лету, увлекалась книгами, но, несмотря на это, нередко доставляла учителям горькие минуты.

Вот идёт урок по математике, а Клава, положив на колени книгу о Гарибальди или о Спартаке, всецело поглощена чтением, и нет для неё сейчас никого на свете: ни учителя, ни классной доски, ни соседей по парте.

Целый день Клава готовит домашнее задание, чтобы завтра чётко и безукоризненно ответить урок. А на другой день в классе она становится свидетелем того, что преподаватель незаслуженно поставил одной из девочек двойку. Клава демонстративно отказывается отвечать и требует поставить ей тоже двойку.

Девочка не любила учить уроки в одиночку и всегда собирала вокруг себя группу одноклассников. На экзаменах она не успокаивалась до тех пор, пока последний ученик не выходил из класса.

А сейчас члены Клавиной команды почти каждый день бывают вместе, устроили какой-то лагерь на острове, постоянно что-то придумывают.

Она уже не раз приглашала в свою компанию и его, Витьку, но что ему за интерес водиться с девчонками, к тому же эта конфузная история с крапивой…

Всё началось с того, что Витька повздорил с конопатой Манькой Затевахиной и стукнул её раза два по загорбку. Затевахина бросилась с жалобой к Клавке. Хотя на занятиях по физкультуре Назарова и стояла на левом фланге, но у неё был решительный нрав, а когда нужно, и достаточно сильный кулак.

Вчера девчонки во главе с Клавкой встретили Витьку в детском парке, затащили его в глухую аллею и потребовали, чтобы он попросил у Затевахиной прощения. Витька гордо отказался. Тогда девчонки повалили его на землю и так настегали крапивой, что Витька пулей вылетел из парка.

А дома Витька обнаружил записку с незнакомым словом.

«Девчонок обижать не дадим, – прочёл он. – Летом настегаем крапивой, зимой закидаем снежками. Но если ты честен и смел, приходи к нам на Камышовый остров.

Дрохи».

Витька спрятал записку подальше и стал обдумывать, как ему встретить Клавку с глазу на глаз и расквитаться за крапиву. Но она почти всегда ходила в компании девчат.

– Ты не знаешь, что такое дрохи? – неожиданно спросил Витька у приятеля.

– Дрохи? – переспросил Колька. – Я где-то читал. Это, кажется, птицы такие… в степи живут.

– Нет… то дрофы.

– Тогда, может, звери какие или рыбы… А зачем тебе?

– Да так… – отмахнулся Витька. – Привязалось откуда-то. Дрохи да дрохи…

Дрохи

Свесив голову с крыши сарайчика, Колька наблюдал за тем, что происходило во дворе Назаровых.

Тут одна за другой собирались девчонки.

Они рассаживались около дровяного сарайчика под старой дуплистой ивой. Вскоре с крыши спустилась Клава и поприветствовала подруг пионерским салютом. Потом о чём-то заговорила. Но слышно её было плохо.

– Вить, смотри, – позвал Колька приятеля. – У них не иначе, как сбор сегодня. Давай проберёмся поближе, послушаем.

Витька недовольно пожал плечом.

– Слушай, если охота! А я ещё сизарей малость погоняю.

Он открыл клетку и выпустил голубей на волю.

Во дворе появился худощавый большеголовый мальчишка.

– Видал?.. – Колька кивнул вниз. – И Мишка Осинкин с ними.

«Этому-то чего у девчонок надо? – недовольно подумал Витя. – А может, он тоже дрох этот самый? Пожалуй, и в самом деле стоит выследить Клавкину компанию».

– Ладно, послушаем, – согласился Витька.

Мальчишки ловко пробрались по крышам дряхлых сарайчиков и клетушек поближе к назаровскому двору и, прижавшись к тёплому ржавому железу, затаили дыхание.

Видимо, по давно заведённому порядку каждый из членов Клавкиной компании коротко сообщал, что он сделал за последние дни. Первой докладывала сама Клава. Позавчера в сумерки она с подружками крепко проучила задаваку Виктора Скворцова, который обидел Машу Затевахину.

Скворцов, как известно, парень не робкого десятка и сопротивлялся отчаянно, но они всё же одолели его.

– При помощи крапивы, – со смехом добавила Варя Филатова, темноглазая рослая девочка. – Но и с нашей стороны были потери.

Клава смущённо прикрыла рукой распухший нос. Колька лукаво покосился на приятеля.

– Ничего такого и не было, – забормотал тот, беспокойно заёрзав по крыше. – Просто налетели на одного, как сороки, и давай клевать. Ну, я им тоже всыпал по первое число.

– Тихо ты, слушай, – шёпотом перебил его Колька.

Вторым рапортовал Миша Осинкин.

Вчера он наловил с полкошёлки рыбы и положил её в погреб к красноармейке Самариной: пусть тётя Поля и её девчонки жарят на здоровье!

Маша Затевахина рассказала, как она вчера добрых полдня сражалась с козами. Нахалки и обжоры, они забрались в детский парк и бессовестно обгладывали молодые саженцы.

Маша трижды изгоняла коз из парка, измочалила об их спины не одну хворостину. Когда же козы снова пробрались через изгородь, Маша заперла их в сарай и держала там до прихода хозяек.

Когда дошла очередь до Вари Филатовой, она рассказала, что вчера целое утро следила за домом Матрёны Бородулиной. Действительно, у неё живёт какой-то мальчишка, не то родственник, не то приёмыш. Марфа берёт его с собой на базар торговать овощами и ягодами, заставляет работать на огороде.

– А кто он? Откуда? Как его зовут? – спросила Клава.

– Кажется, Борькой… А про всё остальное не знаю, – призналась Варя. Поговорить с мальчиком ей не удалось.

– А ещё разведчики! – сказала Клава. – Обещание давали всё видеть, всё слышать, а сами ничего не знаем. Нет, так не годится!

– А чего там знать? – заметил Мишка. – Мальчишка как мальчишка. Рыжий, пучеглазый… Весь в Бородулиных. Наверное, родня им. Он с Оськой уже чужих голубей приманивает. И насчёт рыбы тоже не промах…

– Да какая же родня, – возразила Варя, – если Борька каждое утро по тридцать вёдер воды на грядки таскает?!

– Сколько, сколько? – переспросила Клава.

– По тридцать… а то и больше. Сама считала. И на улицу его Бородулины не пускают.

– Ну вот что, – сказала Клава. – Мы сегодня же должны повидать его… И всё, всё выяснить… до последней капельки. Айда сейчас же к этим Бородулиным!

– Так там же Оська… разве он допустит? – робко заметила Маша Затевахина. – Задираться начнёт…

– Вон нас сколько! – усмехнулась Клава. – И крапивы на Оську хватит… Или мы уже больше не дрохи, а самые последние трусы?..

– Дрохи, дрохи! – раздались голоса. – Пошли, Клаша!

И пионеры всей гурьбой направились к дому Бородулиных.

– Слыхал? – Колька толкнул приятеля в бок. – Вот они, дрохи-то!

– А что это значит, ты понимаешь? – с досадой спросил Витька.

Колька покачал головой.

– Ну, может, игра такая. Или ещё что. – Он завистливо вздохнул. – А знаешь, Вить, они всё же смелые, хоть и девчонки!.. И дружные! Смотри, даже самого Бородулю не боятся…

– Это ещё как сказать, – буркнул Витька, возвращаясь к своей голубятне.

Но в душе он уже не очень спорил с Колькой.

Хорошо бы объединиться с девчонками да вместе проучить этого Бородулю! Проучить за всё: за разбитый нос, за перехваченную рыбу, за пропоротый футбольный мяч, за голубей!..

Витька спохватился. Он совсем забыл про своих питомцев, которые выписывали над крышами круг за кругом.

Витька открыл дверцу клетки и засвистел. Поблёскивая радужными грудками, сизари вернулись в своё жильё. Он пересчитал их и выругался: не хватало двух голубей – Трубача и Забияки.

К нему подбежал Колька.

– Я ж говорил тебе, говорил: это всё Оськина работа…

– Ну погоди же, Бородуля!.. Будет тебе выволочка.

– А знаешь что? – подсказал… вдруг Колька. – Пошли сейчас же к Бородулиным, пока там девчонки… И поговорим с ним.

Витька подумал, почесал в затылке, потом запер клетку с голубями.

– Пошли! – кивнул он.

В чужом саду

Перед окнами бородулинского дома раскинулась зелёная лужайка, посреди которой стоял новенький сруб, сиявший на солнце золотистыми брёвнами.

Клавкина компания забралась в сруб и через оконные проёмы стала наблюдать за домом Бородулиных, надеясь, что Борька вот-вот выйдет на улицу.

Но прошло пять минут, десять, а Борька не показывался.

– Давайте покличем его, – предложила Маша Затевахина.

– Нет, – сказала Варя. – Лучше давайте в лапту. Только кричите погромче.

Дрохи разбились на две партии и начали играть. Они так старательно кричали и визжали, что из домов то и дело выглядывали хозяйки и с недоумением покачивали головами.

Но Борька не появлялся.

– Может, его дома нет, а мы из кожи лезем, – сказал запыхавшийся от бега Мишка. – Или он в саду работает, не слышит нас.

Ребята огляделись. Впереди дома палисадник, потом высокий дощатый забор, справа к участку вплотную примыкает изгородь соседского сада, слева тянется узкий проулок.

Клава кинула взгляд на высокий тополь и шагнула к нему.

– Я заберусь, – опередил её Мишка.

Он проворно, как кошка, залез на дерево, несколько минут изучал сад и огород Бородулиных и, спустившись обратно, сообщил, что там, кроме Борьки, никого нет. Видимо, Матрёна с Оськой ушли на базар торговать ягодами.

– А что Борька делает? – спросила Варя.

– Грядки поливает.

– Опять, значит, воду таскает! – вздохнула Клава и, подумав, заявила: – Как хотите, а я, пожалуй, на участок заберусь со стороны оврага.

– Да что ты? – удивилась Маша Затевахина. – Бородулиных не знаешь?.. Поймают – такого ли дёру дадут!

– Так их же нет, Бородулиных… Я ведь не за ягодами, а в разведку. Мне бы только с Борькой повидаться.

– Всё равно не поверят. А потом у них в саду колючая проволока всюду натянута. И сигналы разные.

– А я ужом, по-пластунски.

Клава приказала дрохам в случае опасности подать ей сигнал, а сама юркнула в проулок.

Добежав до оврага, она огляделась по сторонам, примяла палкой густую крапиву, раздвинула жерди в изгороди и пролезла в сад. Осторожно пробралась сквозь заросли малинника, прижимаясь к росистой траве, подползла под колючую проволоку и оказалась у освещённого солнцем огорода. Грядки с помидорами, огурцами и редиской тянулись до самого двора. Они были ухожены, прополоты, помидоры привязаны к аккуратным белым колышкам.

«Вон тут сколько всякого! – с удивлением подумала Клава. – Как в совхозе… И зачем столько грядок на одну семью?»

Клава ещё раз окинула взглядом огород. Где же Борька?

Наконец в дальнем углу огорода около небольшого пруда, затянутого зелёной ряской, она заметила коренастого мальчишку лет десяти. Зачерпнув вёдрами воду, он направился к грядкам с помидорами.

Хоронясь за кустами малины, Клава неслышно поползла навстречу мальчишке. Борька шагал, ссутулившись и тяжело дыша. Вёдра оттягивали ему руки.

Подойдя к грядке, Борька опустил вёдра на землю и подул на ладони. Потом он перелил воду в лейку и принялся поливать помидоры.

Дырочки разбрызгивателя засорились, и вода вытекала медленно, еле приметными струйками.

Мальчишке, видимо, всё это до смерти надоело: он не стал переливать в лейку второе ведро и с размаху выплеснул воду на грядку. Отбросил пустое ведро в сторону и, задрав подол рубахи, вытер взмокший лоб.

– Вот и правильно! – невольно вырвалось у Клавы. – Хватит тебе надрываться!

– Кто здесь? Чего надо? – вскрикнул Борька, оборачиваясь на голос.

Клава поднялась из-за куста и шагнула к мальчику.

– Здравствуй, Боря! Тебя ведь Борькой зовут? Правда? А меня – Клавой…

– Ну, Борькой, – растерянно признался мальчик. – А ты откуда знаешь? – Он подозрительно оглядел девочку и покосился на бородулинский дом. – Ладно, зубы не заговаривай. Зачем сюда забралась? За клубникой?..

– Да нет… Я не за тем. Я к тебе от наших ребят, от пионеров. Познакомиться с тобой хотим… Ты почему на улицу гулять не выходишь?

– Некогда мне, – буркнул Борька, – дела тут всякие.

– А ты что, в батраки к Бородулиным нанялся? Сколько они платят тебе?

– Зачем в батраки? – обиделся Борька. – Они мне не чужие, Бородулины-то. Тётя Матрёна с моей мамкой – сёстры родные. Только мамка не Бородулина была а Капелюхина.

– А почему «была»? – осторожно спросила Клава.

– Похоронили её весной, – помолчав, глухо выговорил Борька. – А отец ещё раньше умер. Вот меня тётя Матрёна и взяла к себе.

Клава мельком оглядела мальчика. Заношенная синяя рубаха без ремня, на коленях штанов прореха, голова давно не стрижена, на шее косички рыжеватых волос, на лице грязные разводы, словно Борька с неделю не умывался, взгляд диковатый, насупленный.

– Чего ты словно беспризорник?.. – спросила Клава.

– Это я на работе такой. А так у меня всё есть: и рубаха новая и штаны. Тётка обещала и башмаки купить, – торопливо пояснил Борька и вдруг спохватился: – Ну ладно… Ты иди… мне ещё ягоды надо собирать… Три решета.

– Давай я тебе помогу, – предложила Клава.

– Нет, лучше уходи. А то ещё тётка с базара вернётся.

– Я немножко…

В четыре руки они принялись собирать клубнику.

– Ты ешь, не стесняйся, – сказал Борька, заметив, что девочка жадно поглядывает на соблазнительные ягоды. – Я-то уж сытый, оскомину набил.

Вскоре три решета были доверху наполнены ягодами.

Борька отыскал старый берестяной кузовок, наполнил его клубникой и протянул Клаве.

Девочка замахала руками: нет, нет, она совсем не за тем пришла сюда.

– Бери, бери, ребят угостишь… – Борька сунул ей в руки кузовок и кивнул на дом Бородулиных: – У них ягод много. Хватит и ещё останется.

– Та-ак! Очень даже похвально! – вдруг раздался насмешливый хрипловатый голос.

– Убегай скорее… тётка идёт! – вздрогнув, шепнул Борька.

Но было уже поздно: к ягодным грядкам подходила хозяйка дома. За ней следовал её сын Оська. Рослая, с круглым подбородком, закутанная не по погоде в тёплый платок, Матрёна швырнула в сторону пустую корзину из-под овощей, одной рукой цепко ухватила Борьку за шиворот, а другой вырвала у Клавы кузовок с ягодами.

– Это кто тебе дозволил всяких чужих-непрошеных в сад пускать? – обратилась она к племяннику. – Да ещё ягодами одаривать?..

Борька растерянно молчал.

– Я кого спрашиваю? – Тётка с силой тряхнула мальчика, но тот только покраснел и продолжал упрямо сопеть.

– Тётя Матрёна, вы ж задушите его! – взмолилась Клава, видя, как ворот рубахи врезался в Борькину шею.

– Ничто ему, нехристю!.. Ишь какую моду взял! Тётка из дому, а он все калитки настежь. Входи, кому не лень, пасись на чужом ягоднике!

– Да нет же, тётенька! – вырвалось у Клавы. – Борька тут ни при чём… Я здесь сама по себе… и не через калитку совсем…

– Это как то есть не через калитку? – насторожилась Матрёна, выпуская ворот Борькиной рубахи. – Значит, тайным путём забралась, через изгородь?.. На чужие ягоды польстилась?.. Ах ты воровка, тварь негодная! Оська, держи её!

Мать и сын схватили девочку за руки.

– Не смейте, пустите меня! – закричала Клава.

– Нет уж, – твердила Матрёна, – пусть вся улица увидит, какая ты до чужого добра охочая да падкая!

– Ничего я у вас не тронула… ни одной ягодки! – продолжала кричать Клава.

– Так уж и ни одной! – ухмыльнулась Матрёна. Она вдруг захватила из решета пригоршню клубники и прижала её к лицу девочки. Розовый сок окрасил Клаве губы, нос, щёки, подбородок, растёкся по шее, запятнал воротник платья.

– Вот теперь кричи, что ничего не воровала, кричи!.. А улика-то вот она! – захохотала Матрёна, волоча с Оськой девочку к калитке.

Клава извивалась всем телом, стараясь вырваться, пыталась даже укусить Оську за руку, но всё было бесполезно. Сейчас Бородулины вытащат Клаву на улицу, показывая всем встречным её лицо, измазанное ягодным соком.

От злости у Клавы из глаз брызнули слёзы. Что было делать? Где её друзья?

Но едва Бородулины вытащили Клаву на улицу, как под ноги им бросилось несколько девчонок. Матрёна выпустила Клавину руку и, словно куль с сеном, повалилась на землю.

В то же мгновение мальчишки прыгнули на Оську, сбили его с ног, и Клава почувствовала, что и другая рука у неё свободна.

– Беги! – крикнул ей один из мальчишек, и девочка узнала в нём Витьку Скворцова. Озорно блестя глазами, он сидел верхом на Оське Бородулине, которого прижимали к земле Колька с Мишкой, и брючным ремешком связывал его ноги.

Багровый от натуги Оська пытался сбросить с себя ребят и грозил им жестокой расправой.

Девчонки между тем втолкнули Оськину мать в огород, захлопнули калитку и припёрли её снаружи толстым колом.

Варя схватила Клаву за руку, и они побежали вдоль улицы.

Мальчишки дождались, когда девочки свернули в переулок, и, помахав Оське рукой, направились к реке.

– Имей в виду, Бородуля, – сказал ему на прощание Витька, – нас теперь целая компания. Всегда скрутим и одолеем.

Пыхтя и чертыхаясь, Оська принялся развязывать хитроумно затянутый на ногах ремешок.