Текст книги "Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ)"
Автор книги: Алексей Завальнюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 59 страниц)
– Это и вправду ты. Что ж… Рассказать историю того, кто «говорил через Тебя», я не смогу, даже не надейся. А во-вторых – это не бред. Я связался с Орденом Некрономикон аккурат после трагедии Лаирр. Дело в том, что мне нужен был материал для работы, а светиться мне было нельзя даже случайно. Некрономикон был идеальным прикрытием. Я снабжал их информацией в обмен на некоторые тела и ингредиенты для моих исследований.
– Значит правда… – Слова Шаи вылетели у меня из головы, а гнев заполнил сознание. – Это сделал ты? Ты открыл портал в Антигорск, стал причиной гибели сотни детей и возрождения анархии внутри страны?
– Да? – чародей криво улыбнулся и меня передёрнуло.
– Подонок! – я не смог удержаться и от души приложил его кулаком и схватил за грудки. – А ты хоть когда-нибудь задумывался о людях, которых обрёк на страдания? Там в Антигорске служат самые отчаянные люди, солдаты, шахтёры, учителя! Они голодают месяцами из-за того, что Некрономикон постоянно перекрывает караванные тропы. Они выдерживают такие осады, которые не снились даже нашим ветеранам, им не выплачивают регулярного жалования, но они знают, что они – честь и гордость империи, её последний оплот, надежда на спасение! У них ничего нет, кроме их детей, ублюдок!!! – я снова приложил его, но на этот раз об стену и зашипел ему прямо в лицо. – Я никогда не задумывался о них, я здесь – в столице, а они там, – я махнул рукой, – далеко. Но я видел горе, видел, как они, пьяные вдрызг плачут над своей надеждой, которую отнял жалкий ублюдок жаждущий смерти!
– Я видел такое тысячи раз, Инквизитор. – Чародей умел смеяться злым смехом, и он рассмеялся мне в лицо. – Я видел и не такое. Видел, как матери убивали дочерей, а дочери матерей. Я видел злобу и гордыню, но случалось мне увидеть и благородство. А ты не задумывался, как часто эти служивые сжигали девочек из Некрономикона, которых совратили эти ублюдки? Ты думаешь, что я – монстр! Нет, Экзель, я Древний, который имеет право судить!
Я не выдержал. Пальцы разжались и чародей рухнул на койку, а я развернулся и направился обратно к выходу.
– Тебе даже нечем возразить, Инквизитор? – усмехнулся он. – Какой же ты жалкий!
– Сегодня в полдень, я казню тебя, Мэлвин, но это не избавит тебя от оков Вечности. Ты возродишься далеко отсюда, бессильный, без возможности использовать свои знания, в сломленной оболочке с повреждённым разумом. Ты будешь влачить своё жалкое существование и дальше, но каждый божий день ты будешь вспоминать моё имя и жалеть о том, что не попросил меня убить тебя в период моего ученичества. Прощай Мэлвин и будь же ты мною проклят. Я рад, что не совершил ошибку, о которой жалел бы потом всю жизнь.
И я вышел вон отправляясь как можно дальше от ядовитой змеи по имени Ордотен.
* * *
Королева спустила меня на Астах, и не абы куда, а в Гедеон-Арэхо самую столицу тёмного Княжества с заданием помочь Князьям с восстановлением барьера, дабы заработать себе необходимую для путешествия репутацию Во избежание моей гибели Тасия одарила меня знаком смерти и повелела возвращаться в её цитадель, если меня всё же убьют. Я шёл по ночным улицам Княжества пытаясь привыкнуть к новому телу. Я стал чародеем и чародеем удивительной силы. Королева не поскупилась, моя память вкупе со школой Тьмы и Света могла составить серьёзную конкуренцию даже Квентиаросу Крисстасу. Сначала я думал, как бы мне попасть в замок Князей, где они собрались на очередной вече, но удача пришла мне навстречу.
– Деньги давай! – из узкого переулка вынырнула небольшая шайка разбойников.
– Мне кажется, что вы забрели не в то место, господа. – Ровным голосом произнёс я сканируя нападающих. Десять человек. Трое передо мной. Трое в тени, двое на крыше и двое за спиной. На всех неплохие кожаные куртки и добротная обувь, правда оружие плохое, металл затупившийся. Только у главаря добротный длинный меч и амулет четырёх стихий. Штучка изувёрская, такие защищали от первой атаки любой стихии, что снижало шансы жертвы втрое.
– Не умничай! – прикрикнул бандит поигрывая клинком. – Кошелёк или жизнь. А будешь умничать, заберу и то и другое.
– Я предлагаю вам уйти, сударь. Десяток уродов со мной не справиться, амулет стихий не поможет против гостя Князя Астарота. – Наверное из меня получился хреновый дипломат, бандиты напряглись и главарь банды сделал выпад целясь мне в горло.
Клинок при мне был, и не какой-то там меч, а самый настоящий Д'Морт. Тасия редко ковала оружие, но уж если ковала, так ковала. Этот изогнутый клинок моя королева сковала сама. Он убивал одним прикосновением, был способен выдержать удар божественного меча и совершенно ничего не весил. Только Боги или демоны могли выдержать смертельный яд на клинке, к тому же он не мог поразить хозяина. Клинок выскочил из рукава хитона и вонзился в горло бандита приобретая истинную форму. Лёгкий взмах и сразу трое головорезов попрощались с жизнью, а королева возникшая на поле боя прошептала: – Магия, Верон. Тебе нужно внимание. Убей их самыми смертоносными заклинаниями.
Приказ королевы не подлежит обсуждению. Самое действенное, высокоуровневое и смертельное заклинание: – Узрите гнев смертной тени – Амель Танат!
Это было страшно, можете мне поверить. Тени за спиной обрели форму и поднялись с земли. Многоголосый вопль ужаса вырвался из глоток бандитов перерастая в хрип, когда адские создания вонзили свои конечности в тела жертв разрывая их на части. Я поморщился, наблюдая за убийствами в облике Летописца я не испытывал такого презрения и отвращения, а тени набросились на останки и с урчанием начали их пожирать. Если я прав, то моё заклинание должно было вызвать огромный резонанс. Инквизиторов в Княжестве не было, они прибывали только в крайнем случае, но регулярный патруль боевых магов всегда отслеживал такие вещи и должен был почувствовать моё присутствие. Я оказался прав, не прошло и пяти минут, как вдалеке раздался стук копыт и из-за поворота выскочил конный десяток.
– Стой на месте! – приказал мне старший патруля, а тени повернулись в их сторону угрожающе скалясь.
– Не бойтесь, они не причинят вам вреда. Тени, вернитесь в свою обитель! – я взмахнул резным жезлом до этого момента висевшем у меня на поясе и тени вновь вернулись на землю.
– Стой на месте, незнакомец. – Повторил начальник патруля слезая с коня. – Ты задержан по подозрению в применении запрещённой волшбы уровня сорок три, без позволения Инквизиции. Я имею право арестовать тебя и отконвоировать в тюрьму. – Боевой порядок патруля был неплох. Трое магов, трое магов защитников и два воина, которые направляли на меня арбалеты.
– Прошу прощения, капитан, но вы видимо ошиблись. На меня напала шайка грабителей, с которой я расправился в меру своих скромных сил. Я действительно применил заклинание «сорок пятого уровня», но у меня есть разрешение Ордена Инквизиции на сотворение волшбы вплоть до семидесятого уровня.
– Какого уровня?! – переспросил патрульный, а маги внутренне напряглись готовясь к бою.
– Семидесятого. Если вы не верите в моей сумке письменно свидетельство.
Я повернулся боком дабы не провоцировать патрульных, позволяя начальнику патруля порыться в моей сумке. Я не врал. Давным-давно Тасия получила разрешение такого уровня от Первого Лидера Конклава в обмен на некоторые услуги. Я действительно обладал правом на применение магии такого уровня. Патрульный долгое время изучал бумаги и чуть успокоившись сделал знак рукой, арбалеты опустили.
– Прошу прощения, Господин Верон, мы не были предупреждены о вашем приезде. Да, вы действительно имеете право творить волшебство, но, если вы не против, я бы хотел побольше узнать о вас.
– Никаких проблем, сударь?
– Двегорл. Магистр Двегорл, если вам угодно.
– Конечно, магистр. Дело в том, что я прибыл в столицу путями бессмертных. Если вам о чём-нибудь говорит название мира Нартон. – Маг понимающе кивнул. – Я покинул Астах ещё на заре Империи и долгое время совершенствовал своё искусство, а теперь вернулся прослышав о проблемах возникших недавно.
– Да-да, проблемы есть. – Заметил чародей поглаживая подбородок. – Всё Разрушитель, будь он проклят! Вы наверное могущественный Квентиарон.
– Квентиарос, – поправил я и чародей заметно приосанился уважительно покивав. – Дело в том, что я прибыл сюда с целью повидать Тёмных Князей, ибо Княжеский Совет проходит ночью. У меня есть предложение, которое может заинтересовать обе стороны.
Боевой маг задумчиво склонил голову изучая меня.
– Что ж, я понимаю. Я не могу обеспечить вашу встречу с Князьями, но мой начальник может вам помочь. Если вы желаете, я приглашаю вас к нам в гости. Посидите и подождите, а я устрою вам встречу.
– С превеликим удовольствием, магистр.
Пока что всё шло в полном соответствии с нашими планами, но всё остальное зависело только от меня.
* * *
Ночь прошла, наступило утро. Уже на рассвете Империя забурлила. Императорские глашатаи с утра начали оповещать народ о том, что в полдень, на главной площади справедливости будет казнён жестокий преступник, кровавый некромант-детоубийца. Ожили торговцы и пекари, со всех сторон начали слетаться стервятники охочие до чужих страданий, а я сидел в трактире Гилберта и пил. Памятуя о прошлом опыте я ограничился кувшином вина, но пил я его долго и вдумчиво. Мой мир был смят и уничтожен, разговора с чародеем не получилось, а страшное преступление обжигало болью. Я не сразу заметил, как ко мне подсел Гилберт и плеснул нам в стаканы самой ядрёной Княжеской водки. Я удивлённо поднял взгляд, но трактирщик не смутился и разорвав пополам каравай хлеба протянул одну половину мне.
– Ты знаешь, я не люблю напиваться, но сегодня, мне кажется, что тебе нужно выговориться и очистить голову.
– Возможно. – Я принял каравай и вцепился в простую стальную кружку.
– За безвинно убиенных и за торжество справедливости! – провозгласил Гилберт и опрокинул кружку.
Водка была действительно ядрёная, крепость превышала положенные сорок градусов и я почти моментально захмелел, а Гилберт, более привычный к этому делу приказал: – рассказывай, Инквизитор.
Я рассказал ему то, что мог рассказать про чародея, периодически путаясь в словах. Я вывалил на трактирщика такой ворох информации, что вздумай он ею торговать, до конца жизни он прожил бы в роскоши и неге, но Гилберт был странным трактирщиком. Он снова наполнял наши кружки, пока я не захмелел окончательно и не вывалил на него свои эмоции.
– И вот я сижу здесь, а через час мне предстоит казнить этого подонка. Сюда слетелись стервятники, ублюдки и падаль, которые жаждут крови. Гилберт, я не хочу этой крови, не хочу казни, хотя я должен и обязан это сделать.
– Экзель, я те вот что скажу. – Гилберт почесал бороду. – В вашей магии, этой, я абсолютно не понимаю. Я вот умею огонь разжечь пальцами и потушить его, если что – всё! Мне большего не надо и в дела Инквизиторские мне лезть незачем. Вот только ты как сказал, есть шанс его совсем убить? Так вот – убей. Понимаю, мерзко, гадко, жестоко, но – необходимо. Если ты поступишь так как должен, от тебя отвернётся сама удача, а вот простить врага – это достойно.
– Я не знаю, Гилберт. Я уже давно ничего не знаю. Налей мне ещё стакан и я отправлюсь туда. Так или иначе через час всё решится.
Гилберт выполнил моё пожелание и продолжил заниматься делами. Сегодня в его трактире никого не было Инквизиторы были заняты, а люди спешили на казнь.
Я выполз из трактира за пятнадцать минут до полудня и поковылял в сторону площади справедливости допивая остатки водки перелитые во фляжку. На самом деле площадь вряд ли можно было назвать так. Это было импровизированное ристалище трёх этажей в высоту. Люди прибывшие на казнь расположились в портиках – это была знать, но количество народу пришедших сюда насладиться казнью превышало моё воображение. Они были повсюду, в портиках, возле стен, где были крохотные щели, на крышах соседних домов – везде. Я расталкивая толпу направлялся внутрь, пару раз пришлось врезать особо наглым, которые не хотели меня пропускать. Вход на саму площадь охранялся десятком Имперской гвардии, воины оцепили весь район, среди черни затесались маги. Меня узнали сразу и пропустили внутрь, отгоняя падальщиков палками. Между входом и самим ристалищем был положен небольшой коридор и каморка для палача. Хабек с Миньоном уже сидели внутри и ждали моего появления.
– Экзель? – глаза Хабека поползли на лоб. – Ты где же так надрался, дубина? Сюда сегодня пришли люди со всей империи, а ты…
– Хабек, заткнись. – Попросил я. – Свиток, и, позвольте мне пройти.
Миньон вопросительно посмотрел на Лидера Конклава, тот недовольно кивнул и мне протянули свиток перевязанный чёрной лентой. В этом свитке были записаны все обвинения в адрес чародея, а внизу стоял приказ на казнь подписанный Лидером Конклава и самим Императором. Я сделал знак рукой и отправился вперёд – к судьбе.
Я вошёл на позорное ристалище первым и меня встречали овациями. Видимо кто-то думал, что Мастер Клинка Империи несёт справедливое возмездие всем и каждому. Мне стало гадко и я оглядел площадь изучая лица. Я был прав, большинство из них шакалы и падальщики, лица и глаза горят в предвкушении зрелища, кое-где из-под полы торгуют наркотиками усиливающими восприятие. Мерзкое ощущение от соприкосновения с ними только усилилось, но оно немного отступило, когда я встретился взглядом с молодой графиней, сестрой Янрин. Она была молода, молода и прекрасна, но в тот миг её лицо исказилось от горя, я увидел всю бездну страдания. Граф Арви, прирождённый дипломат всегда скрывавший свои чувства был уничтожен, он разом постарел на несколько лет, на лбу проступили морщины а глаза были исполнены боли. Они не ждал кровавых пыток, им хотелось увидеть акт справедливости. Потом я увидел несколько деревенских жителей, которые прибыли аж из тёмного княжества. Целая семья, отец, трое братьев и старушка мать. Горе и жажда возмездия и безмолвный вопрос: За что?
Их было много, этих страдальцев, даже те у кого пропали дети не все решились приехать, но их присутствие заставило меня собраться и сконцентрировать свой гнев в кулак. Как только конвой привёл Мэлвина отовсюду зазвучали проклятья и вниз полетел разный мусор. Резко взмахнув рукой я закрыл ристалище сферой и весь мусор сгорел в огне. Люди стихли, общее возбуждение слегка упало, а Мэлвина закованного в десятки зачарованных цепей оставили на деревянном помосте. Случалось, что на казнь преступников сколачивали виселицы, гильотины и даже собирали хворост для костра, но в тот день помост был пуст и в самом его центре на коленях стоял чародей.
Толпа ждала, ждала моих слов, ждала приговора и работы талантливых палачей. Они все понимали, что за такое преступление наказание нельзя смягчить, но я поклялся себе, что сегодня поимею эту толпу и сделав последний глоток из фляжки, я отбросил её в сторону, шагнул вперёд усиливая свой голос.
– Ублюдки! – мой голос зазвенел в наступившей тишине. – Ублюдки, воронье и падальщики, что собрались сегодня здесь, я приветствую вас!
– Что он делает? – спросил Миньон находившийся по ту сторону сферы.
– Зачем вы все явились сюда? Вы явились сюда смотреть на чужие страдания и наслаждаться ими, словно армия демонов! Ваши глаза горят от возбуждения, ваши кулаки сжимаются от негодования, но половина из вас не имеет права здесь находиться! – толпа возмущённо загалдела, а я продолжил. – Вы ждёте, что я буду пытать его, этого жалкого чародея, который совершили все эти преступления? Не будет этого!!! – толпа загалдела ещё серьёзнее, Имперская гвардия подобралась, все почувствовали, что толпа взвинчена, но я и не думал останавливаться. – Я презираю вас! Вы недостойны даже жизни, но вы живёте, а я должен за этим наблюдать! У кого из вас случилось горе, которое привело вас сюда?! Я вижу здесь семью графа Арви, вижу деревенских жителей из тёмного княжества, которые пришли сюда дабы узреть того, кто отнял их счастье. Они имеют на это право. Я вижу девушку, у которой ублюдок отнял младшую сестру, вижу родственников погибших – это я понимаю! А вы, твари, что здесь забыли? – толпа испугано смолкла, в моих руках заплясало пламя. – Я был в Антигорске, месяц назад, когда по вине этого подонка были убиты почти все дети этого городка! У тех солдат, которые служат там и защищают ваши никчёмные жизни нет ничего! Ничего, слышите меня, мрази! Они ложатся под мечи и копья Некрономикона ради того, чтобы шлюхи могли торговать собой, а ублюдки торговали дешёвой наркотой на ристалище! Я был там, я видел пьяных в усмерть солдат, у которых отняли единственно счастье – детей! Где они, эти солдаты? Они сейчас снова на стенах, под стрелами и магией, без последней надежды защищают вас, подонков, а ведь они имеют право быть здесь – на площади справедливости! Кто из вас, ублюдков, понимает значение этого слова – справедливость? – толпа молчала, а я праздновал свою победу над их умами, и сделал последний штрих. – Граф Арви, на этой площади, вы и ваша супруга, сегодня, старшие лица. Я не вижу более никого из знатных семей, поэтому обращаюсь к вам. Вы хотите, чтобы я начал пытать обвиняемого? Одно ваше слово и я устрою настоящее шоу, танец смерти. Вы пришли сюда за этим?
Он поднялся со своего места и я впервые за сегодняшний день увидел в его глазах твёрдую решимость довести дело до конца.
– Нет, Инквизитор Экзель. Я пришёл сюда, дабы увидеть смерть убийцы. Мне всё равно как, но я хочу увидеть, что негодяй, который виновен в страшных преступлениях против меня и народа Империи получил сполна. Я требую справедливости.
– Да будет так. – Прошептал я и повернулся к чародею. Мэлвин смотрел на меня и улыбался, даже в такой ситуации он умудрялся глядеть с выражением лёгкого превосходства.
– Начинай представление, Инквизитор. – Прошипел он и меня охватила Ярость.
– Мэлвин Ордотен, Древний чародей рождённый до нашей эры, я Экзель Джемал на время этого процесса являюсь устами и волей Инквизиции. Ты понимаешь это?
– Да, Экзель, я понимаю. – Громко и уверенно произнёс чародей.
– Так же я являюсь устами и волей его императорского величества Фредерика Александра Аркасана пятого и несу Имперскую справедливость.
– Я понимаю, Инквизитор, – усмехнулся он и я разорвав чёрную ленту развернул свиток.
– Его величество Император Фредерик Аркасан пятый обвиняет тебя в незаконном проникновении на территорию империи, в похищении и убийстве детей из деревень Арантас, Миор, а также из города Шиарана и Антигорска. Так же ты обвиняешься в создании подпольных ответвлений Ордена Некрономикон на территории Империи. Ты признаёшь себя виновным в вышеперечисленных преступлениях?
Толпа возбуждённо вздохнула, когда чародей расхохотался мне в лицо.
– Вы забыли добавить о том, что я уничтожил конную сотню Имперской кавалерии и отравил колодцы в поселениях «Нимра», «Горная пята» и «Брандоре». Да! Я признаю себя виновным. – Он снова вызвал во мне гнев.
– Хорошо. Орден Инквизиции обвиняет тебя в похищении уже вышеперечисленных детей, а также в проникновении на землю Тёмного Княжества и похищении детей из деревень «Новистадор», «Орлиная Гряда» и «Чёртова падь». Так же ты обвиняешься в запретной Некромантии и жертвоприношении. У нас есть сведенья, что все дети украденные тобой были принесены в жертву. Ты обвиняешься в создании подпольных орденов Некрономикона и саботаже против Великого Договора и Ордена Инквизиции. И ты обвиняешься в пособничестве Некрономикону. Ты признаешь себя виновным?
– Да, Инквизитор Экзель, признаю. Я признаю себя виновным в этих жалких свершениях. – От этих слов и его смеха у меня свиток выпал из рук и я заорал на всю площадь.
– Ты обвиняешься мною, Некромант, в том, что смущал ум Инквизитора, что ты обучал его своим мерзким обрядам и тайнам тёмного мастерства! Я обвиняю тебя, Мэлвин, в том, что ты подарил мне кров, а потом предал! Я обвиняю тебя в лицемерии, предательстве и подстрекательстве против Великого Договора! Ты признаешь себя виновным? – толпа молчала, Хабек схватился за голову, а Миньон с усмешкой отвернулся.
– Да, мой ученик, я признаю себя виновным перед тобой и прошу твоего прощения.
Я замер и с трудом заставил себя посмотреть на него. Чародей больше не улыбался. Цепи на его руках лопнули и он стоял напротив меня протянув в мою сторону руки ладонями вверх. Он смотрел серьёзно и в его глазах не было раскаянья.
– На что ты рассчитываешь, чародей? – Спросил я растоптав проклятый свиток. – Ты думаешь, что я прощу тебя, и отпущу? Не выйдет!
– Я прошу у тебя прощения, а не отпущения грехов. Я виноват лично перед тобой, а не перед этими людьми. Вчера ночью я понял, что должен был рассказать тебе всё с самого начала. Подари им то, чего они хотят, но и меня отпусти. Я молю тебя о покое.
– Нет, Мэлвин! Никогда. Ты не задумывался о чувствах этих людей, когда убивал детей во имя своей странной цели. Я не подарю тебе покой. Именем его величества Императора и Великой Инквизиции Равновесия я приговариваю тебя к Развоплощению. Прощай, Мэлвин, и будь ты проклят!!!
Я сорвался с места. Заклинание Развоплощения не обладало рамками, его можно было наложить в пределах видимости мага, но я так хотел причинить ему лишние страдание. То пламя в моих руках, которое так напугало людей и было уже законченным заклинанием. Я собрал всю свою ненависть в кулак и обрушил его на чародея. Томительно потекли секунды, до него оставались считанные шаги, когда чародей сделал странный жест рукой и время остановилось.
* * *
Меня приняли Тёмные Князья. Наставником Боевых магов и их начальником оказался сам Михаил Аурора. Он посмотрел на меня сквозь призму и безо всяких протестов проводил к Князьям. Я сумел убедить их в том, что в начале следующего года смогу окончательно восстановить барьер, и попросил разрешение на работу в пределах Княжества. Разрешение мне дали, тем более, что меня порекомендовал сам Михаил.
Я шёл по ярко освещённой улице неподалёку от дворца Князей и размышлял. Моя королева задумала что-то грандиозное, я не слышал о том, чтобы летописцев времён одаривала телами сама предвечная. Я почувствовал нечто неладное и остановился. Что-то произошло и долгое время я не мог понять, что именно, пока не заметил людей. Люди застыли в странных позах, кто-то не закончил шаг, у кого-то застыли волосы обдуваемые ветром. Я перевёл взгляд на деревья и поразился. Они были недвижимы. О таком я слышал только однажды, но боялся поверить, что это правда. Кто-то применил заклинание Хроноса – «Остановка Времени».
– Верон. – Королева вышла из тени и посмотрела на меня.
– Моя королева. – Я поклонился.
– Верон, сейчас Экзель находится на самой грани судьбы. Ему предстоит кое-что совершить, но если это сделать по закону, он сойдёт с ума от осознания вины. Возьми отдачу заклинания на себя, все дети использованные в обряде Триады освободятся если ты это сделаешь и наш Инквизитор обретёт внутренний покой.
– Повинуюсь, моя королева. – Склонился я и прохладные губы коснулись моей щеки.
– Спасибо, Верон.
Тасия исчезла, а я развёл руки в сторону и начал кричать слова заклинания в небеса. Мне предстояла нелёгкая работа.
* * *
Я ничего не путаю, время остановилось. Замерли люди на ристалище, птицы в небесах, исчезло дуновение ветра, да и я сам стал почти недвижим. Чародей размял кисти рук и печально посмотрел на меня.
– Что ты сделал, Мэлвин? – надо же, губы повиновались мне.
– Я остановил время, Экзель. Я уже говорил тебе, что работая на Хроноса получил это право, которое даже Низвергнутый не смог у меня отнять. Но я забыл уточнить, что это право на пять минут всеобщего времени. Само мироздание сейчас остановилось. Все вселенные, все миры, все существа, и даже боги. Сейчас не бушуют войны, люди ничего не чувствуют и я ощущаю покой.
– Зачем ты это сделал, Мэлвин? Пять минут не спасут тебя от наказания.
– Но они могут подарить мне освобождение. Ты спросил меня, зачем я всё это затеял, и я тебе ответил: – Чтобы умереть
– Я не понимаю тебя, чародей. – Прохрипел я. Становилось трудно дышать.
– Когда ты впервые посетил мой дом, я на миг приоткрыл тебе свою суть и ты чуть не умер. Ты ещё спросил меня, как можно выносить Такое. А никак нельзя, Экзель, просто я не могу умереть и страдаю каждый день. Я – «Воплощение всех эмоций». Я видел с чего всё начиналось. Ставя эксперименты на мне, Они получали ответы на свои вопросы, а потом выкинули меня на помойку не удосужившись лишить этого проклятья – Чувствовать! Я чувствую всю вашу боль, ненависть и радость и многое другое, но чувства мои усилены в миллионы раз, а с каждым новым днём страданий и боли во вселенной становится только больше. Я не буду тебя разубеждать, Экзель и уж если ты решил убить меня Так, делай это. Но перед своей вечность наполненной страданием я одарю тебя моей памятью, и пусть она будет тебе судьёй.
Я не мог возражать, время начинало свой бег, когда чародей закрыл глаза и меня захлестнуло это. Всё то, что я мельком почувствовал в его хижине вернулось, но усиленное в миллионы раз, и я кричал от радости, любимый, обожаемый, делящий первый поцелуй и радость рождения ребёнка, я кричал вбирая в себя воспоминания о любви и лёгкую ностальгию по прожитым годам. А потом я кричал от боли, насилуемый сотней подонков, убиваемый на войне, пытаемый в застенках, переживающий утрату близких, крушение веры и надежды. Это всё смешивалось в калейдоскоп, который вертелся в голове снова и снова, не давай ни минуты передышки. Даже радость должна иногда уходить, дабы человек мог в полной мере насладиться её присутствием, но вечная радость действительно похожа на мучение. Я вспомнил слова Шаи, Гилберта, Бертран и даже Нильсена и Диамонда. Я вспомнил это всё и понял, что чародей был прав, даже в том, что он сделал. Люди под такой пыткой сходят с ума и уже не несут ответственности перед собой и перед миром.
Это схлынуло резко и я снова увидел Мэлвина. Время уже потихоньку возвращалось в своё русло, но ещё не пошло. Вокруг Мэлвина стояли души уже убитых детей, но в отличие от собравшихся они не требовали мести, они требовали истинной справедливости. Я знал, что мне придётся пропустить их через себя, когда за моей спиной встала Тайрина.
– Я не могла этому помешать и признаю себя виновной, Экзель. Сделай это, а расплату я беру на себя. Освобождаю их души, дарую им право на второе рождение. Не бойся, родной, теперь всё будет правильно. – У меня не было слов, я не мог благодарить, не мог проклинать, не мог ничего. Я мог только плакать. Я посмотрел на Мэлвина, который плакал вместе со мной.
– Я ненавижу тебя… – Прошептал я. – Иди с миром, пусть будет тебе покой, только пусть… Пусть страждущие получат умиротворение, а стервятники нашу боль. Иди.
Время снова побежало и я вонзил кулак в грудь чародея трансформируя всю свою энергию в другое заклинание. Мэлвин выгнулся дугой и взвыл, а я вторил ему. Я чувствовал, как заклинание терзает его плоть и разрывает оковы души освобождая её от плена Вечности. Откат от заклинание прокатился по всему ристалищу, а возможно и по всему миру. Я видел, как семья Арви смотрит на нас, а по их щекам текут слёзы и на них снисходит умиротворение. Видел, как плачет девочка потерявшая сестру, но чувствующая, что её душа обретает покой, видел семью из княжества, мальчишек, которые кусали себе губы силясь не заплакать. И я видел, как корчатся маркитантки и шлюхи, как падальщики и воронье воют в голос пытаясь избавиться от внезапно возникшей боли, которая распространялась по всему телу. Мне тоже было больно, но в какой-то момент стало легче, будто бы кто-то взял на себя часть страданий. Мэлвин уходил, его тело таяло в серебристом свете и он уже почти ничего не чувствовал, но я поймал его последний взгляд и улыбнулся.
– Прощай, чародей. Спасибо тебе.
– Благодарю тебя, Ав… – Большего он сказать не смог окончательно исчезнув. Вместе с ним исчезла и Тайрина.
Я выполнил то, что был должен выполнить, и я проявил милосердие, которого возможно никогда не заслужу. Вечером меня ждал долгий разговор, сначала с Хабеком, потом с членами Конклава, на котором я сказал, что начинаю писать меморандум, ну, и напоследок, беседа с Аркасаном. Я выдержал всё, абсолютно всё, но ночь я провёл в Каредонской роще в объятьях Шаи, найдя утешение и умиротворение рядом с верным другом.
