Текст книги "Университет языков (СИ)"
Автор книги: Александра Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)
– Какое тонкое психологическое замечание! – она истерично захлопала в ладоши.
– Перестань, – устало сказал Эридан.
– Нет, я не перестану! Слышишь, не перестану!
– Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты был со мной!
– Разве сейчас я не с тобой?
– Со мной, но только потому что у неё, профессора и твоего друга занятия!
– Ливора… – в голосе послышалось раздражение.
– Если бы они были свободны, ты бы сразу убежал!
– А если бы была жива моя сестра, я бы вообще сюда не приехал! – сказал он, швырнув тяжёлую папку на стол.
– Да перестань! Раньше ты вообще о ней не вспоминал!
– Просто ты не спрашивала.
– А что я должна была спрашивать? «Эридан, у тебя не было случайно сестры, которая умерла?»
– Хватит! – резко сказал он.
– Что?.. – растерянно переспросила Ливора, он никогда так с ней не разговаривал.
– Вот поэтому я тебе и не рассказывал. Мне лучше уйти. Поговорим, когда ты придёшь в себя, – он положил листок с анкетой Ниа обратно в папку и вышел из зала.
Ливора достала листок и порвала на мелкие кусочки.
«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» – твердила она про себя, наблюдая, как они медленно падают на пол.
Вечером Эридан не пришёл, первый раз после своего возвращения. Обнимая ненужную подушку, девушка плакала и проклинала тех, кто забирал у неё Эридана. Ниа, Хидори, Солус и даже эта мёртвая сестра! Нет, Хидори и Солуса она ещё могла бы пережить, раньше же терпела, но Ниа!.. Сознание рисовало картины жизни с Эриданом, если бы Ниа не существовало. Всё стало бы, как прежде… Всё стало бы хорошо…
Она заснула только под утро на пару часов, потом прозвенел будильник. В чашке дымился горький кофе, в журнале выстроились в колонку «неуды». Ливора с трудом дождалась конца занятий и вернулась к себе. Всё стало раздражать ещё сильнее. О её дне рождения он за два года даже не вспомнил, но тут же речь идёт о Ниа! Девушка схватила со стола тетрадь какого-то студента и швырнула её в стену, потом упала на кровать и заплакала. Любовь, боль, ненависть, зависть завязывались в тугой узел. Казалось, Бог тянул за все концы сразу, желая задушить её.
Этой ночью Эридан снова не пришёл, и не поехал с ней в субботу в Сирму. Поссорившись с Грейс, она вернулась в университет, подождала, пока выгрузят продукты, и пошла к себе. Не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Ей нужен был Эридан, только Эридан… Но в пустом коридоре стояла Ниа.
Девушка закончила делать с Рои очередное домашнее задание и теперь хотела погулять. У оконной ниши она остановилась, чтобы завязать шнурок на кроссовке, а когда выпрямилась, увидела перед собой Ливору.
– Привет, как дела? – спросила Ливора дрожащим от ярости голосом.
– Нормально… – сказала Ниа, удивившись, что Ливора с ней разговаривает.
– Куда собралась?
– Погулять…
– А почему Эридана не пригласила?
– Я думала, он с тобой.
– Он был со мной, и ему было хорошо, – с вызовом сказала Ливора.
– Я… рада за вас.
– Неужели? – голос стал тонким.
– Да.
– А к тебе он приходит, только когда хочет вспомнить свою бедную сестрёнку!
Ниа опустила глаза.
– Почему ты не смотришь на меня? Неприятно слушать правду?
– Нет, просто…
– Просто что? Может быть, со мной он проводит меньше времени, но он проводит его со мной! А тебя он вообще не замечает! Ты для него только кукла, играющая роль!
– Я знаю!
– Нет, ты не знаешь или забыла! Но я тебе напомню, где твоё место! Любишь театр теней – пожалуйста, участвуй в этом спектакле, пока ему не надоест! А потом он бросит тебя, как…
– Перестань мне это повторять! – вымученно крикнула Ниа, по-своему закончив начатую Ливорой фразу. – Я всё понимаю! Если бы у меня был брат, я не могла бы любить его больше, чем Эридана, но он не любит меня!
– Тогда зачем ты до сих пор пристаёшь к нему?
– Я не пристаю, я… Он очень дорог мне…
Ливора шагнула к ней: в глазах горели ревность и зависть.
– Да ты посмотри на себя! Маленькая серая уродина! Как ты вообще смеешь говорить такое? Как он может любить такое жалкое ничтожное существо, если даже Бог ненавидит тебя!
– Неправда… – по щекам текли слёзы, она вытирала их по-детски кулачком, но они текли снова. – Неправда…
– Правда! Таким, как ты, у нас в стране платят пособие, как инвалидам!
– Я не инвалид! – она уже рыдала. – Я…
– Ты хуже, потому что пытаешься добиться его с помощью жалости. Посмотрите на меня, я такая несчастная, в детстве меня обзывали и никто не хотел дружить! С тобой ведь никто не хотел дружить, правда? У нас в школе таким на стулья сыпали золу, чтобы стали совсем серыми!
– Перестань, пожалуйста, перестань!
– Оставь Эридана в покое! Он не для тебя! Он умный, красивый, а ты серая…
– За-мол-чи, – по слогам прошипел он.
Ливора высоко подняла голову и посмотрела на Эридана. Из его глаз полностью исчез цвет, теперь в них была только тьма.
– Ниа, уходи, – глухо сказал Эридан.
– Нет, не надо… – она хотела подойти к нему.
– Уходи, – повторил он, не глядя на неё, словно боялся, что, увидев её слёзы, больше не сможет сдерживать себя.
– Эридан!
– Уходи, пожалуйста, – в последнем слове было столько муки, что она остановилась, потом медленно пошла, потом побежала.
Нужно его остановить! Но как, если от её вида ему становится только хуже?.. Солус!
Забыв о правилах, она влетела в кабинет и вцепилась в его руку.
– Пожалуйста, помогите… Эридан… Ливора… пожалуйста… – бессвязно повторяла она между всхлипами.
– Что случилось? Где они?
– На первом этаже… пожалуйста…
– Нубес, побудь с ней, – быстро сказал Солус. Ниа, только сейчас начавшая замечать кого-то, кроме него, увидела сидящего за партой студента.
Нубес подошёл к ней и осторожно усадил на стул.
– Не плакайте… – грустно сказал юноша. От его милой ошибки слёзы потекли ещё сильнее.
***
Эридан медленно взял её за плечи и сжал так сильно, что она застонала.
– Я же могу тебя убить, ты понимаешь?
Никогда Ливора не видела его таким.
– Я тебя не боюсь! – хотела сказать гордо, а получилось почти жалобно. – Думаешь, я поверю в эту сказку про сестру?
– Что ты несёшь? – с презрением произнёс он.
– Тебе просто нравится эта девчонка!
– Не просто нравится, я люблю её! Её голос, её жесты, серые глаза, длинные серые волосы…
– Ты с ума сошёл, у неё…
– Может быть, я сумасшедший, мне всё равно…
– Отпусти! Мне больно!
– Тебе больно? Ты ещё не знаешь, на что я способен…
Пальцы сжались сильнее, Ливора вскрикнула.
– Оставь её, – раздался сзади запыхавшийся голос.
Руки перестали сжиматься, но он по-прежнему не отпускал Ливору.
– Эридан, оставь её, – медленно повторил Солус.
– Если я ещё раз увижу, что она плачет из-за тебя, я тебя убью, – он брезгливо убрал руки, словно она могла испачкать его.
– Эридан…
– Всё в порядке, Сол. Мне нужно побыть одному. Спасибо, – он, шатаясь, пошёл по коридору.
Даже не взглянув на Ливору, Солус вернулся в свой кабинет. Ниа сидела за партой рядом с Нубесом и тихо всхлипывала. Он молча налил ей воды. Девушка взяла стакан обеими руками и сделала несколько глотков.
– Как Эридан? – спросила она хриплым от слёз голосом.
– Пошёл немного прогуляться. Не волнуйтесь.
– Спасибо…
– Не за что.
Остатки воды задрожали в стакане. Ниа быстро поставила его на стол.
– Извините…
Она вышла из кабинета и рассеянно побрела по коридору.
Конечно, не за что. Он помогал только Эридану, Эридан беспокоился только о сестре. Она была лишней, бесполезной, ненужной. Ливора сказала правду… «А раз ты знаешь, что это правда, зачем устроила такую истерику? Всё произошло из-за тебя! Ты сама виновата! Если бы держала себя в руках, ничего бы не случилось!»
Ниа знала, что не должна была плакать, но ничего не могла с собой поделать. О некоторых вещах она до сих пор не научилась вспоминать спокойно.
Опустившись на низкий подоконник, она неподвижно сидела, пока не услышала тихие шаги.
– Эридан…
Он опустился на колени и спрятал лицо в её руках. В груди что-то дрогнуло, словно кто-то пытался выжать сердце до последней капли крови. Ну, и пусть… Ниа наклонилась и поцеловала его волосы.
– Пойдём домой, – тихо сказала Ниа.
Его домом теперь стала она.
Они поднялись в её комнату. Эридан лёг на кровать, Ниа устроилась рядом с какой-то книгой. Солнце опускалось всё ниже.
В дверь постучали. Ниа поднялась и открыла. На пороге стояла Ливора.
– Послушай, я… – начала она.
Эридан подошёл и положил руку на плечо Ниа. Глаза Ливоры мгновенно опалила ревность, она резко захлопнула дверь, послышался шум быстрых шагов.
Ниа бессильно повернулась к Эридану. Он молча прижал её к себе. Так они и стояли, страдая каждый от своей боли. Потом вернулись на кровать. Ниа продолжила читать книгу, а он заснул, положив голову ей на колени. Когда за окном стало совсем темно, она погасила светильник, осторожно пододвинула к себе подушку и уткнулась лицом в белый хлопок.
***
В понедельник после занятий было заседание кафедры. Эридан не работал больше преподавателем, поэтому остался делать домашнее задание с Рои.
Ниа осторожно вошла в зал заседаний и, сев на своё место, склонилась над тетрадью. Всё шло, как обычно: итоги, задачи, уезжающие студенты, прибывающие группы. С трудом дождавшись традиционного «Если ни у кого нет вопросов…», она хотела уже закрыть тетрадь, когда Ливора подняла руку и сказала медленно:
– У меня есть вопрос. Эридан де Сомни не является ни студентом, ни преподавателем. Тогда почему он до сих пор ещё здесь?
Ниа закрыла глаза.
– Возможно, скоро он снова станет преподавать, – мягко заговорил профессор Сатабиша. – Кроме того, в Правилах университета есть пункт, гласящий, что в исключительных случаях в университете может находиться человек, не изучающий язык и не преподающий его.
– В исключительных случаях? – презрительно переспросила Ливора. – И что же такого исключительного в этой Ниа Вирго, что ей разрешается приводить сюда своих…
– Ливора! – Ниа вскочила со стула.
– У нас здесь университет, а не…
– Ливора!
– Сядьте, Ниа, – сказал вдруг Солус Альгеди. – А вы помолчите, – бросил он Ливоре. – Мы, кажется, забыли спросить главного человека, который может ответить на этот вопрос, но который молчит, наблюдая за нашим маленьким спектаклем в ожидании своего эффектного выхода, – он повернулся к заместителю ректора. – Советник Ситис, думаю, вы уже обсуждали с ректором вопрос о праве Эридана де Сомни находиться в стенах университета. И, судя по тому, что Эридан всё ещё здесь, ректор ответил «да»?
– Верно, – кусая губы, произнёс Доминик, – я говорил с ректором. Он сказал, что Эридан де Сомни не может больше преподавать в университете. Нельзя вернуться на дорогу, которую однажды оставил. Но он может находиться здесь, пока другие хотят этого. Так как и вы, и профессор Сатабиша настаиваете, чтобы он остался, данный вопрос можно считать решённым. Все свободны.
Дождавшись этих слов, Ниа схватила тетрадь и выбежала из зала. Преподаватели медленно покидали свои места. Скоро остались только Ливора и Солус. Девушка выглядела раздавленной.
– Это несправедливо, – прошептала она, когда Солус проходил мимо неё. – Несправедливо… Все на её стороне, всем жалко только её… Ведь это меня Эридан любил, а потом оставил ради своей дурацкой идеи! Когда же меня кто-нибудь пожалеет? – она подняла на него готовые заплакать глаза.
– Когда перестанешь вести себя, как последняя дрянь! – вдруг резко ответил Солус.
Он вышел из коридора, быстро спустился по лестнице. Собственная несдержанность удивляла и раздражала его. Последние дни его всё раздражало. Ливора, в слепой ревности уничтожавшая те последние нити, которые связывали её с Эриданом, а Эридана – с реальной жизнью. Даже Эридан, не понимающий, что любовь к умершему может причинять боль живым.
«Хорош учитель! Ты на себя посмотри!» – сказал внутренний голос.
«Замолчи!» – как всегда ответил ему Солус.
Глава 26. Воздушные шарики
Теперь Эридан всё время проводил с Солусом, Хидори и с Ниа. Он часто уезжал по делам, о которых девушка предпочитала не спрашивать, но всегда заходил пожелать спокойной ночи или забегал в аудиторию, чтобы сказать «доброе утро». Из одной такой поездки Эридан вернулся на серебристом джипе, от которого Рейчел пришла в неописуемый восторг. Машина была самой заветной мечтой красноволосой учительницы, в ящике стола давно пылились права, которые так ни разу и не пригодились. Поэтому она радовалась, как сумасшедшая, когда Эридан разрешил ей сесть за руль. Мэт тоже с восхищением смотрел на «серебристого дракона» (так они с Рейчел про себя называли джип), так не похожего на его подержанную колымагу.
Ниа с улыбкой слушала их восторженные рассказы и вспоминала слова, которые сказал об Эридане Солус: «Он был более избалованным, энергичным, ярким, иногда даже опасным».
Сама Ниа пыталась разделить свои дни между ребятами, Рои, профессором Сатабиша, Эриданом и оставить немного времени для себя. Ей хотелось, чтобы время превратилось в апельсин с бесконечным количеством долек, но почему-то день не хотел делиться больше, чем на двадцать четыре часа.
Много сил занимали уроки с Рои. Кроме языка Аин, она теперь каждый день помогала делать домашнее задание. Некоторые предметы Ниа приходилось самой учить заново. Одними из них были, география и история.
В пятницу, сделав домашнее задание, Рои убежала собирать гербарий, а Ниа, сев за парту, раскрыла учебник, который взяла у девочки. Осеннее солнце медленно гасло на горизонте, а перед её глазами рождались, сражались и умирали целые цивилизации.
Девятнадцать веков люди учились строить и разрушать, и вот в двадцатом они решили показать друг другу, чему научились. В Первой войне Алголия воевала с крупнейшими государствами своего времени. Это был триумф технического прогресса на службе войны. Конечно, она проиграла и горько оплакивала своё поражение. Но за каждую слезу мир заплатил концентрационными лагерями, газовыми камерами, крематориями. Так началась Вторая война. Это был триумф человеческой жестокости, после чего мир замер, потрясённый. Тишина была недолгой: маленькая островная страна Нашира (родина профессора Сатабиша!), заразившись примером Алголии, напала на Лесатию – могущественное государство, расположенное на границе с Бенеташем. Таких войн в истории человечества были тысячи, но эта получила название Третьей войны, потому что в ней впервые было применено ядерное оружие. Тёплым августовским днём две бомбы упали на столицу Наширы. После этого город стал называться Гомейза – «проливающая слёзы». Через несколько лет правительство Лесатии признало, что атомная бомбардировка была проведена скорее ради демонстрации силы, так как противник почти капитулировал. Но начало было положено: мир увидел, что энергию атома можно использовать для убийства. Развитые страны подписывали договоры о сокращении ядерных вооружений, а развивающиеся с затаённой завистью смотрели, как на далёких холодных островах испытываются новые ракеты. Смотрели и пытались создать свои. Бенеташ был небольшой страной, но, как многие до него, мечтал о величии. И теперь он знал, что нужно, чтобы стать великим. Однажды майским утром в результате аварии маленький Бенеташ уничтожил мир. Погиб он сам, Лесатия, ещё несколько граничащих с ним стран. Начались землетрясения и цунами. Всех охватила паника. Некоторые государства, решили, что началась война. Так как противник был неизвестен, решили уничтожить тех, кого ненавидели сильнее всего. Вспомнились старые обиды и конфликты. Небо разрезали тысячи бомб. Большая часть упала на Алголию, уничтожив две трети её территории.
Кошмар продолжался один день. Он получил название Четвёртой войны.
Космонавты, находящиеся на космической станции, наблюдали оттуда за взрывами. А потом поняли, что никто уже не пошлёт за ними шаттла. И через сто лет после катастрофы люди, глядя в небо, думали о том, что там, в безвоздушной пустоте, до сих пор летает огромная металлическая гробница с шестью телами – ужасный памятник великому прошлому…
Ниа закрыла книгу и отодвинула на край стола. Да, история, какой она её знала, была яснее и проще. Даже сейчас всё, что для остального мира было реальностью, казалось страшной сказкой. Она несколько минут смотрела на учебник, потом решительно положила его в стопку со своими бумагами и вышла из класса.
Вдруг из аудитории в начале коридора, резко хлопнув дверью, выскочил Игни.
Нет, это не сказка. Прошлое управляет нами сквозь время и расстояние, прошлое становится нашим настоящим, чтобы мы научились не превращать его в наше будущее.
Подождав, пока Игни скроется за поворотом, Ниа тихо пошла вперёд. Когда она проходила мимо его аудитории, дверь открылась. Заметив девушку, Солус усилием воли стёр со своего лица раздражение, усталость, боль, страх и едва заметно кивнул. Это означало: «Оставьте меня в покое».
Ниа выдохнула воздух: готовые вырваться слова, так и остались внутри. Но нужно ещё дойти до лестницы. Потом, если она поднимется наверх, он спустится вниз; если она спустится вниз, он поднимется наверх. Но несколько метров нужно пройти вместе.
Заходящее солнце бросало длинные косые тени. Ниа подумала о том, как тяжела его тень.
– Знаете, я восхищаюсь вами… – сказала она, когда они почти подошли к лестнице.
Он посмотрел на неё так, словно она угостила его лимонами.
– Когда папа умер, я решила продать квартиру… Конечно, с этим местом была связана самая важная часть его и моей жизни, но я просто не могла заставить себя войти туда. А вы… вы согласились заниматься с Игни. Вы словно каждый день входите в эту квартиру…
Взгляд стал непроницаемым – стена из чёрных камней.
– Сожалею, но комплименты я люблю ещё меньше, чем благодарности и подарки. Прошу меня извинить.
И быстро пошёл вверх по лестнице.
Ниа вздохнула и начала медленно спускаться по ступенькам.
***
Песчинаки времени падали, как осенние листья, приближалось шестнадцатое сентября. За год многое изменилось. Теперь у Ниа были друзья, с которыми она с радостью отметила бы свой день рождения. Но нельзя сказать Рейчел и Мэту, и не говорить Эридану, а ему Ниа говорить не хотела. Сорора родилась в начале марта. Осень Ниа никак не была связана с её весной. И потом ей исполнялось двадцать три, а Сорора так и застыла в своём вечном пятнадцатилетии. Праздник Ниа мог причинить боль Эридану, а значит, не имел смысла.
К счастью, в этом году шестнадцатое выпадало на четверг. Занятия, урок с Элафосом, домашнее задание с Рои, урок с профессором Сатабиша, спать. Всё.
Но день сразу пошёл не по плану. После занятий Элафос сказал, что сегодня у него срочные дела и попросил перенести урок. А Рои не задали на пятницу никакого домашнего задания, и она убежала к Байри.
Ну, вот… Лишние несколько часов. Если Эридан узнает, обязательно поведёт её гулять.
Конечно же, Эридан узнал. Некоторые новости распространялись по университету с поразительной быстротой.
– Это замечательно! – обрадовался он. – Пойдём гулять!
Ниа оставалось только кивнуть.
Они шли по знакомой тропинке вдоль реки. Маленькие золотые кораблики отважно плыли по тёмной воде. День был тёплым и ясным. Такую осень Ниа любила больше всего.
– Какой чудесный сегодня день, правда? – протягивая руки к солнцу, проговорил Эридан.
– Правда, – энергично согласилась Ниа.
– Хорошо, что у Элафоса появились дела, грех сидеть дома, когда такая погода!
– Да, конечно… – кивнула Ниа. – Но вечером у меня урок с профессором Сатабиша, – напомнила она.
– Может, он тоже будет чем-нибудь занят, – мечтательно произнёс Эридан.
– Нет, профессор никогда не пропускает уроков, – сказала она вслух.
– Да уж, его принципам можно позавидовать. Между тем, что он считает правильным, и тем, чего хочется ему самому, он всегда выбирает первое. И не он один, – Эридан как-то странно посмотрел на Ниа.
А Ниа шла, вся погрузившись в свои мысли.
– О чём думаешь? – Эридан легко коснулся её руки.
– Ни о чём… Так просто… Сегодня на занятии я пыталась объяснить конструкцию и… плохо, наверное, получилось. Иногда я удивляюсь, что они вообще меня понимают.
– Приступ беспочвенной самокритики, – тоном опытного врача произнёс Эридан, – Сол меня предупреждал.
Услышав его имя, она споткнулась.
– Осторожно, – он взял её под руку. – Мы почти пришли.
Тропинка сворачивала налево, где за деревьями начиналось поле.
– На холм?
– Да, посидим немного, хорошо?
– Хорошо.
Она прошла между деревьев… и замерла.
В поле, словно огромные круглые цветы, качались на ветру воздушные шарики. А с холма радостно махали руками Рейчел, Мэт, Рои, Байри, её ребята и ещё кто-то, издалека было не разглядеть.
– С днём рождения! – улыбнулся Эридан и поцеловал её в щёку.
Ниа не ответила на поздравление, происходящее казалось сном.
– Это всё правда? – шёпотом спросила она.
Эридан засмеялся, обнял её и закружил.
– Теперь веришь?
– Не очень…
Она подошла к одному из шариков и осторожно дотронулась до него. Шарик качнулся.
– Ты, конечно, можешь пообщаться с каждым из них, – сказал с улыбкой Эридан, – но люди на холме очень хотят начать есть.
Ниа рассмеялась.
– Я тоже хочу есть! – она взяла Эридана за руку и побежала.
Когда они взобрались на вершину, вверх полетели цветные серпантинные ленты.
– Ура! – закричала Рейчел. – Поз-драв-ля-ем!
– Поз-драв-ля-ем!
Ниа не могла произнести ни слова. Тут были и профессор Сатабиша, и дедушка Викту, и госпожа Клави, и Байюлу, и Нубес… и его учитель.
– Спасибо… – робко сказала она, словно боясь, что её слова разрушат эту чудесную сказку.
Ниа плохо слышала поздравления, которые ей говорили. От бокала шампанского и радости у неё немного помутилось в голове. Она послушно подставляла тарелку, которую друзья мгновенно заполняли доверху, ела, снова протягивала тарелку. Поняв, что больше съесть она уже не сможет, Ниа решила пройтись. Поднявшись с покрывала, она посмотрела по сторонам и увидела на другом краю холма одинокую фигуру Солуса. Шампанское ещё не выветрилось, поэтому она смело подошла к нему и сказала с улыбкой:
– Спасибо, что пришли, хотя не любите праздники и поздравления.
– Эридан умеет быть убедительным, – глядя в сторону, произнёс Солус и пошёл к другу.
От алкоголя не осталось и следа, словно кто-то окатил её холодной водой. Шарик лопнул, и сказка исчезла. Конечно, Солус пришёл сюда только потому, что не хотел расстраивать Эридана. А Эридан устроил всё это потому, что хотел увидеть, как улыбается Сорора. Если бы не их случайное сходство, никакого праздника не было бы. Ливора права, для Эридана она только кукла, играющая роль сестры. А для Солуса – просто никто.
Ниа обречённо посмотрела по сторонам. Мир вокруг стремительно терял краски, становясь серым. Серые деревья шелестели серой листвой, от порывов серого ветра в серой траве качались серые шары, освещённые серым солнцем…
«Ну, и пусть! – вдруг решила Ниа. – Пусть я занимаю маленькое-маленькое место в их сердце – как крошечка хлеба, буду радоваться хотя бы такому. Это ведь лучше, чем совсем ничего…»
Она кивнула себе и решительно пошла к друзьям, а в мир за её спиной медленно возвращались цвета.
Когда гости опустошили ещё несколько тарелок, Эридан сказал:
– А теперь пришло время подарков!
– Подарков? – обеспокоено переспросила Ниа. – А это разве не был подарок?
– Нет, это просто для создания праздничной атмосферы, – шутливо объяснил Эридан.
Импенинница нервно посмотрела на еду и качающиеся в поле шарики. Она представляла себе, сколько стоила эта «праздничная атмосфера».
– Так, подходите по очереди, не толпитесь, – командовал Эридан, который теперь был похож на заправского конферансье.
Покраснев, как самый красный шарик, Ниа принимала коробочки и свёртки. Скоро рядом с ней образовалась целая горка из разноцветных обёрток.
– Теперь моя очередь, – сказал Эридан. – Поздравляю с днём рождения! – он протянул ей небольшую коробочку.
Ниа осторожно сняла бантик и раскрыла её.
– Это же…
На чёрной бархатной подушечке обвитая цепочкой лежала золотая подвеска, изображающая её знак зодиака, – девушку держащую в руках алмазный земной шар. Ниа, не дыша, смотрела на подарок. Она даже подумать боялась о его цене, но он был дорог ей по другой причине. Ниа показалось, что Маленькую Деву, никак не связанную с Соророй, Эридан выбрал именно для неё.
Ниа посмотрела на Эридана, и готовое прозвучать «спасибо» застыло на приоткрытых губах. Из голубых глаз исчезла сжигающая любовь и боль, теперь они не выражали ничего.
– Спасибо, ты очень добра ко мне, Ниа, – произнёс Эридан.
Это были первые слова, которые он сказал ей.
– Не за что… – прошептала она.
Эридан, тратящий много душевных сил, чтобы видеть перед собой Ниа, достал украшение и надел на неё.
– Поздравляю, – он осторожно провёл рукой по серым волосам, а потом порывисто обнял девушку, снова превращая её в Сорору.
– Начальник станции не смог расстаться со своими поездами, но он передавал поздравления и обещал несколько бесплатных билетов, – весело сказал он, отпуская Ниа. Голубые глаза снова горели. – Значит, остался последний подарок. Сол, давай!
Ниа испуганно посмотрела на Солуса. Неужели Эридан и его заставил принести ей подарок?.. Тот вздохнул и пошёл куда-то. Все с любопытством ждали его возвращения, а Ниа побелела и схватилась за Эридана, единственного, кто знал, что приготовил его друг.
Через несколько минут Солус вернулся, рядом с ним, деловито перебирая короткими толстыми ножками, топал щенок.
– Поздравляю с днём рождения, – подойдя, сказал Солус. – Хаски, это твоя хозяйка, – объяснил он щенку.
Тот во все глаза разглядывал еду, разложенную по тарелкам, потом обиженно посмотрел на Солуса: «Вы, значит, тут кушали, а я должен был в машине сидеть? Да ещё и молча?»
– Тебя уже кормили, – напомнил Солус, – давай, иди, – он легонько подтолкнул Хаски.
Щенок сделал несколько шагов и остановился.
– Привет, я Ниа, – дрожащим голосом произнесла девушка, опустившись на колени.
Хаски неловко переминался с лапы на лапу, потом ткнулся мокрым носом в ладонь.
– А можно мне его погладить? – знаками спросила Рои.
– Конечно!
Девочка робко коснулась круглой головки.
– Красивый! – восхищённо выдохнул Байри.
– Похож на волчонка.
Лоб Хаски и спина были тёмными, вокруг голубых глаз тоже были тёмные круги, а мордочка и животик – белые.
– Хороший пёсик, – одобрил дедушка Викту.
Ниа подняла глаза, ища Солуса, чтобы сказать спасибо, но он уже о чём-то беседовал с профессором Сатабиша на другом конце холма.
Все подходили познакомиться с Хаски, который, казалось, больше не жалел о часах, проведённых в машине. Время от времени он поглядывал на Ниа, как бы говоря: «Я, конечно, понимаю, что день рождения у тебя, но ничего, если они ещё немного мной повосхищаются?»
«Пожалуйста-пожалуйста», – улыбнулась ему Ниа. Заметив, что Солус остался один, она осторожно выбралась из круга поклонников Хаски и пошла на другой конец поляны.
– Спасибо большое! Он такой чудесный! У меня просто слов нет!
Сейчас скажет: «Ну, и молчите, раз нет. Я же говорил, что не люблю, когда меня благодарят». Но то ли от выпитого вина, то ли у него, правда, было хорошее настроение – он не рассердился.
– Это чтобы вам было, о ком заботиться и кем восхищаться, – сказал Солус.
Ниа улыбнулась и посмотрела на шарики, колышущиеся в поле.
– А как они держатся и не улетают?.. Шарики.
Солус окинул собеседницу снисходительным взглядом, удивляясь то ли глубине её познаний, то ли способности быстро менять тему разговора.
– К ним привязаны небольшие грузики, – объяснил он.
– А… Папа в детстве тоже покупал мне такие шарики… Я их называла «летучие шарики». Потому что есть ведь ещё обычные.
– Не-летучие?
– Да!.. И вот когда он покупал летучие, мы привязывали к ним кубики от конструктора, чтобы не улетели. А если удавалось подобрать подходящий кубик, то они… Как это сказать? Забыла слово… Вспомнила!.. Парили! Шарики парили по комнате.
– Видимо, кое-какие познания в физике у вас есть.
Ниа рассмеялась.
Прибежал Хаски, проверил, как дела у Ниа, и снова убежал к гостям.
– Кажется, он и правда считает меня своей хозяйкой, – со смущённой радостью сказала девушка.
– Родители Хаски очень умные и верные. Думаю, он похож на них.
– Нет, это потому что вы ему сказали. Эридан говорил: если вы что-то скажете, то все вас слушаются.
– Эридан часто говорит глупости, – пробормотал Солус.
– Ниа, Сол! Идите сюда! Сейчас будет торт! – закричал Эридан.
Все съели по кусочку с взбитыми сливками (Байюлу получил двойную порцию) и разбрелись по холму. Дети играли с Рейчел, Солус разговаривал с Мэтом, Элафос обсуждал какое-то слово с профессором Сатабиша. Потом ребята достали гитару, Байри взял скрипку, и полилась музыка.
Ниа допивала чай, рядом мирно сопел набегавшийся Хаски.
– Почему ты мне не сказала? – опустившись на покрывало рядом с ней, спросил Эридан.
– О дне рождения?
– Да.
Ниа задумалась, как ему объяснить, и вдруг поняла, что обманывала саму себя. Да, она не хотела причинять Эридану боль, но главным было другое.
– Боялась, что это не будет для тебя ничего значить.
– Глупая… – он ласково поцеловал её серые волосы.
Солнце скрылось за деревьями, окрасив небо в нежно-розовые цвета заката. Пора было возвращаться.
Все долго собирали по полю шарики. Каждый взял себе по одному, а остальные привязали к машине Эридана. Хаски тоже решил принять участие в уборке, он приносил в зубах серпантинные ленты. Подарки, тарелки и стаканчики разложили по двум машинам. Солус взялся отвезти дедушку Викту в деревню, а Эридан забрал профессора Сатабиша, детей и тётушку Клави.
– Вам, ребята, придётся пешком, – извинился перед студентами Эридан.
– Я мог бы взять кого-нибудь, но вы быстрее сами дойдёте, пока мы доедем до Сирмы, – сказал Солус.
– Ниа? – спросил Эридан.
– Я пойду с Рейчел и Мэтом.
– Хорошо, тогда увидимся в университете.
Ниа хотелось сказать, как она благодарна всем за этот день, но она не знала, как выразить словами переполнявшие её чувства.
– Не парься, все всё понимают, – шепнула ей на ухо Рейчел. – Ну, что? Вы готовы? – крикнула она студентам.
– Да, профессор! – радостно отрапортовал Байюлу.
– Иди к чёрту со своим профессором, – бросила Рейчел. – Так, мы отправляемся!
– Тебе надо быть командиром корабля, – засмеялся Мэт.
– Бери выше, командиром эскадрильи, или как это у них называется…
– Кажется, эскадрилья – это у самолётов, – робко проговорил Нубес.
– А у кораблей как?
– Эскадра…
– Здорово тебя Солус научил, скоро станешь умным-преумным, а мы так и останемся балбесинами.
– Что такое «балбесина»? – услышал новое слово Элафос.
– Рейчел, – толкнула подругу Ниа.
– А неважно. Ты лучше сыграй нам что-нибудь.
Юноша взял поудобнее висящую на плече гитару и заиграл мягкую задумчивую мелодию. Антос тихо запел по-матарски.
– О чём они поют? – шёпотом спросила Рейчел.
– Об осени и о море… – ответила Ниа.
Странная компания шла по тропинке вдоль реки. Под ноги им стелилась музыка, а над головой дрожали воздушные шарики, готовые взлететь в гаснущее небо.
