Текст книги "Университет языков (СИ)"

Автор книги: Александра Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

Глава 14. Синие дети воды

Солус остановил машину у ворот университета и сказал, не оборачиваясь:

– Надеюсь, вы понимаете, что об этой поездке не стоит рассказывать другим.

Ниа кивнула, потом открыла дверцу и вышла. Метель сразу подхватила лёгкое пальтишко. Солус поехал в гараж, а она пошла к себе. Никогда эта лестница не казалась ей такой длинной. Хотелось только упасть на кровать и заснуть.

– Ниа! – закричала Ливора. – Ниа! Как ты могла?

Девушка посмотрела по сторонам, словно ища, куда бы спрятаться: сейчас она не чувствовала себя готовой к такому разговору. Но прятаться было некуда. В коридоре они с Ливорой были одни.

– Я тебе всё объясню… только…

– Только что? Что ты мне объяснишь? Ты встречалась с ним!

– С кем? – устало вздохнула Ниа. Ливора, как всегда, напридумывала себе бог знает что.

– С Эриданом! Сатабиша мне всё рассказал!

Ниа побледнела.

– Тише, – она схватила Ливору за рукав. – Не кричи так!

Но Ливора уже не владела собой:

– Хочу и кричу!

– Пойдём ко мне, – Ниа почти втащила её в свою комнату и закрыла дверь. Бросила сумку и пальто. Сняла сапоги. Всё это время Ливора с молчаливой ненавистью наблюдала за ней.

– Ты знаешь Эридана? – тихо спросила Ниа, хотя вопрос был глупым. Эридан спрашивал о Ливоре, значит, знал её.

– Ещё бы! – красивые губы исказила горькая усмешка. – Это человек, которого я люблю.

– Что? – Ниа растерянно смотрела на подругу.

– Ничего, – Ливора резко опустилась на кровать и отвернулась. Лунный свет успел блеснуть в наполнившихся слезами глазах.

– Я не знала, – прошептала Ниа, – прости, я не знала.

Она села рядом с Ливорой.

– Я люблю его, – повторила девушка, – и он любит меня. У нас всё было хорошо. Эридан такой умный! Он мог бы стать заместителем ректора, а потом и самим ректором. Но этот ужасный профессор! Эридан тоже изучал его дурацкий язык, а потом решил создать свой. Если бы не Сатабиша, ему бы такая ерунда и в голову не пришла! Он ушёл менять мир, а я… я осталась… – слёзы потекли по щекам.

Ниа осторожно погладила её по спине.

– Это я… я должна была поехать, а не ты! Почему он послал тебя?

– Понимаешь…

– Что вы там делали? – перебила Ливора.

– Разговаривали, – ответила Ниа. – Сначала Эридан говорил с профессором Альгеди, потом – со мной.

– С тобой? И о чём он с тобой говорил? – в заплаканных глазах загорелась зависть.

– Задавал разные вопросы.

– Он спрашивал обо мне? – быстро сказала Ливора.

– Да, он спросил, как у тебя дела.

– И что ты ответила?

– Нормально…

– «Нормально» и всё?! А ты не сказала, что я плачу каждый раз, как вспоминаю о нём? – вскричала Ливора.

– Но я же не знала!

– Ладно, о чём он ещё говорил?

– Спрашивал меня о семье, о жизни в университете, – пожала плечами Ниа.

– Да какое ему вообще дело? Он же тебя первый раз видел!

– До меня ему, и правда, никакого дела нет, – печально произнесла Ниа. – Это из-за его сестры.

– Из-за сестры? – удивилась Ливора. – Ах, да, кажется, он что-то говорил об этом. Она ведь умерла?

Ниа, не мигая, смотрела в освещённое холодным лунным светом лицо подруги.

– Да, она умерла, – наконец, проговорила девушка.

– Ну, и что? – нетерпеливо спросила Ливора.

Ниа замялась, теперь она не знала, как объяснить.

– Оказалось, что я на неё похожа… – сказала она.

– И что? Сатабиша послал тебя к Эридану, потому что ты похожа на его сестру? – Ливора презрительно поморщилась и вдруг вспомнила вчерашний разговор с профессором.

– Почему вы не послали меня? – спросила она.

Хидори ответил:

– Ты не смогла удержать его тогда, не сможешь привести и сейчас.

– Глупости, – прошептала Ливора, – глупости… Она давно умерла, невозможно же до сих пор…

Ниа молча смотрела в окно. Она тоже хотела бы, чтобы это было невозможно.

– Он согласился встретиться с Сатабиша? – спросила Ливора, глядя в пол.

– Согласился.

– Это всё?

Нет, это было не всё.

– Он согласился встретиться с профессором при условии, что я тоже приеду на эту встречу, – сказала она.

– Ты? – Ливора почти шипела. – И что ты ответила?

– А что я могла ответить? – вымученно проговорила Ниа. – «Да».

– «Да»? Ты что опять собираешься встречаться с Эриданом?

– Иначе профессор Сатабиша не сможет с ним поговорить.

– Подожди, Эридан уже согласился на встречу! Когда он увидит своего профессора, его краном от него не оттащишь! Тебе совсем не обязательно ехать!

– Но я ведь обещала… – растерянно прошептала Ниа.

– Скажи честно, он тебе понравился, да? – в глазах осталась одна ревность.

– Ты с ума сошла! – оборвала её Ниа.

– Тогда не встречайся с ним!

– Не знаю… Я подумаю… – Ниа обняла колени. Может, Ливора права? Она выполнила свою роль и теперь…

– Уже поздно, – сказала она вслух, – давай завтра поговорим.

– Хорошо.

У самой двери Ливора остановилась и сказала:

– Обещай, что не станешь с ним встречаться.

– Я должна подумать.

Когда Ливора, наконец, ушла, Ниа завела будильник и, не раздеваясь, легла спать. Перед глазами, словно в немом кино, мелькали сцены последних нескольких дней. Последнее, что она запомнила, был Эридан. Он улыбнулся ей и произнёс имя из трёх слогов.

***

Утром Ниа не пошла на завтрак: решила поспать подольше. К тому же не хотелось встречаться с Ливорой и профессором Сатабиша. А профессора Альгеди она никогда не видела в столовой, кроме самого первого раза, когда пришла туда на полчаса раньше.

Прозвенел переведённый на восемь тридцать будильник. Девушка встала, приняла душ, переоделась и поплелась на занятия.

Подходя к своей аудитории, Ниа мечтала не услышать двух вещей: вопроса о поездке и рассказа о профессоре Сатабиша.

Она толкнула дверь, и Анемос закричал с задней парты:

– Здравствуйте, преподаватель! Как поездка?

Ниа задумалась, как бы ответить, не нарушив обещание, данное Солусу Альгеди.

– Ну, это был скорее поход… по лесам, по полям…

– Поход? Что такое «поход»? – спросил Элафос.

Ниа стала объяснять новое слово, потом все стали вспоминать, в какие походы они ходили. Когда тема была исчерпана, Анемос снова спросил:

– А вы знаете, какое у нас было занятие в пятницу?

– Нет, я ещё не видела профессора Сатабиша, – ответила Ниа.

А про себя добавила: «Надеюсь, я его до завтра не увижу».

Но Анемосу было всё равно, видела она его или нет. Он принялся в подробностях пересказывать ей все события пятницы. Антос и Тэрос с радостью помогали другу. Ниа рассеянно слушала и думала, как она завтра придёт к нему на урок. Стоило ей вспомнить лицо Эридана, и внутри поднималась такая боль и обида.

Начать новую тему они смогли только на второй паре, но, к удивлению Ниа, все поняли её достаточно быстро. Даже Тэрос к концу занятия почти не делал ошибок.

Собрав тетради, Ниа сразу пошла к себе. Обед она решила проигнорировать, сейчас ей хотелось только спать. Спрятавшись под одеяло, девушка провалилась в тяжёлый сон.

Когда она проснулась, в окно уже светила луна. Ужин она тоже пропустила. Ниа встала и открыла холодильник. Пусто, даже готовить не из чего… Порывшись в ящиках, она всё-таки нашла завалявшийся кусочек сыра и два яблока. В хлебнице лежала пачка печенья. Вскипятив чай, Ниа собиралась, наконец, поесть, когда в дверь постучали.

«Ливора! – схватилась за голову девушка. – Мы ведь так и не закончили разговор!»

Она поставила на стол дымящуюся чашку и открыла дверь. На пороге стоял тот, кого сегодня она хотела видеть ещё меньше, чем Ливору.

– Здравствуй, Ниа, – тихо сказал профессор Сатабиша.

– Здравствуйте, профессор, – она постаралась произнести это ровно, но в голосе всё равно послышался вызов.

– Можно войти? – спросил он.

– Конечно. Я собиралась пить чай, если хотите…

– Нет, думаю, не хочу, – ответил он и улыбнулся быстрой грустной улыбкой.

Хидори сел на кровать и задумчиво посмотрел в окно.

– Солус рассказал мне о вашей поездке, – медленно произнёс он. – Из его слов я сделал вывод, что ты, как и он, не одобряешь моей идеи.

– Не одобряю.

Это вырвалось у неё само собой, но, начав, она уже не могла остановиться.

– Потому что это жестоко. Вы ничего мне не сказали… Знаете, каково было стоять под его взглядом, от которого рыдать хочется, и не понимать, что происходит? Думаете, я когда-нибудь смогу забыть этот взгляд? Но я – ладно… А он? Вы подумали о нём? Как… как вы могли пойти на такое? Он постоянно вспоминает свою сестру, а теперь будет ещё вспоминать… человека, который для него никто! Только из-за внешности…

– Если бы вы были похожи только внешне, он не согласился бы встретиться со мной, – прошептал профессор Сатабиша.

– Может быть. Но я не Сорора! Вы не воскресили её! Вы воскресили только боль и страдание! – к горлу подступили слёзы.

– Ниа, послушай…

– Что?

– Я не прошу тебя простить меня, потому что сам я себя никогда не прощу. Но я хочу, чтобы ты попыталась… просто попыталась меня понять.

– Вы не обязаны ничего мне объяснять, – сказала Ниа, испуганная болью, прозвучавшей в его голосе, – вы сделали то, что считали нужны. А это только моё мнение.

– Для меня важно твоё мнение и твоё понимание. Выслушай меня.

Ниа молча села на кровать рядом с ним.

– Что ты подумала, когда впервые услышала мою фамилию? – спросил вдруг профессор Сатабиша.

– Что она странная. Я никогда раньше таких не слышала.

– Мои дедушка и бабушка родились в Нашире.

О такой стране Ниа тоже не слышала.

– Они приехали с восьмилетним сыном в Хатису, чтобы провести там отпуск. Море в Сайфе уже начало мелеть, но они почти целый месяц плавали и загорали на песке, который ещё не захватил весь город. А потом началась война. Взрыв, беспорядочные бомбардировки, страшные землетрясения, цунами… Нашира находилась на острове. Этого острова больше нет.

Бабушка с дедушкой пытались найти людей из Наширы, которые, как и они, могли бы спастись. Но мир, вернее то, что от него осталось, был охвачен паникой… Не дай бог нам ещё раз пережить это, – глухо прошептал он. – Им удалось найти лишь несколько человек, это были пожилые супружеские пары, решившие попутешествовать… Трудно представить старость более ужасную, чем у них… Бабушка с дедушкой умерли молодыми. Видевшие это не жили долго.

Мой отец тогда учился в университете. Он решил стать историком, чтобы хотя бы на бумаге сохранить память о нашей стране. На последнем курсе он познакомился с моей матерью. Она хотела стать археологом. Они вместе ездили на раскопки городов, погребённых под песками Хатисского моря. Кабинет отца был заполнен книгами и черепками. Я засыпал, положив под голову тома мировой истории, а моими игрушками были дощечки с письменами какого-то века до нашей эры. Ещё тогда меня заинтересовали значения таинственных знаков. Чтобы разгадать их смысл, я много учился. Сначала в Хатисе, потом в Алголии, Синистрии и других странах. Со временем песок начал убивать мою мать, и мы переехали в Синистрию.

Я был так занят учёбой и работой, что времени на любовь совсем не оставалось. И вот тогда я встретил её… Она работала в одной из библиотек, куда я пришёл за очередной книгой. Её звали Симирам. В переводе с синистрийского это означает что-то вроде «море в утреннем свете». Мою страну поглотил океан, а это утреннее море поглотило меня. Она была тихой и тонкой, как травинка в летнем поле. Она родила мне сына. Мы назвали его Энайд. На синистрийском оно означало «душа, дух».

Ниа знала это слово. В языке Аин оно стало значить просто «сын».

– Энайд был тихим мальчиком. Его с детства интересовала биология, он хотел стать врачом, мечтал спасать человеческие жизни. Когда он учился на первом курсе медицинского университета, его сбил пьяный водитель… Обычный случай, такое случается со многими, – ровным бесцветным голосом проговорил Хидори. – Симирам прожила ещё несколько месяцев. А потом моя травинка легла и больше не встала. В конце у неё не осталось даже сил, чтобы говорить. И только большие виноватые глаза постоянно смотрели на меня… После этого у меня осталась только работа, – заговорил Хидори, наконец. – Я узнал, что в Университете Языков нужен преподаватель алгольского и приехал сюда. С тех пор я учил студентов, сам учился у студентов и создавал язык Аин. Я думал о нём давно. После смерти сына и жены это стало смыслом моей жизни.

И вот через много лет в университет попал Эридан. Сорора умерла в конце февраля. Его привезли к нам в апреле… Сначала он ни с кем не разговаривал, кроме Солуса. Потом стал говорить и со мной… Пойми, Ниа, я знаю, что он не Энайд. Они совсем разные. Но мне дорог, очень дорог этот человек. Я многое потерял в своей жизни, но его я хочу спасти!

– Простите, простите, простите… – тихо, словно баюкая ребёнка, зашептала она.

– Спасибо, – он накрыл её руку своей высохшей ладонью.

Некоторое время они просто сидели молча. Потом Хидори сказал:

– Эридан согласился на встречу со мной при условии, что ты тоже приедешь. Но если ты не захочешь ехать, я пойму. И он тоже поймёт.

– Я поеду, – глухо проговорила Ниа.

– Прости меня, я снова поставил под угрозу твою дружбу с Ливорой. Мне пришлось ей сказать. Я очень сожалею. Если ты хочешь остаться…

– Я поеду, – повторила она.

– Спасибо, Ниа, – тихо сказал Хидори. – И прошу тебя, не сердись на Солуса. Возможно, когда-нибудь он расскажет тебе свою историю, и ты сможешь понять его.

Глава 15. Букет одуванчиков

На следующий день Ниа снова пропустила завтрак и обед, а вот отказаться от ужина уже не могла.

Взяв поднос с едой, она пошла на своё обычное место рядом с Ливорой.

– Привет, – сказала Ниа, садясь. – Приятного аппетита.

– Наша принцесса решила выйти из укрытия? – криво улыбнулась Ливора.

– Последнее время я предпочитаю еде сон, – сказала Ниа, не обратив внимания на её иронию.

Остаток ужина прошёл в молчании. Когда они вышли в коридор, Ливора спросила:

– Что ты решила?

Ниа подошла к оконной нише и сказала тихо:

– Я поеду.

– Что? Ниа, как ты можешь?

– Мне жаль, Ливора, но я обещала ему.

– Ты заранее всё решила! – закричала девушка. – Могла бы мне сразу сказать!

– Нет, не заранее! – воскликнула Ниа. – Я вчера решила… – добавила она шёпотом.

– Не ожидала от тебя такого! От кого угодно, но не от тебя! Ты предала меня!

Ниа печально смотрела в пол, потом подняла голову и сказала:

– Ливора, мне жаль, что ты считаешь меня предательницей, потому что для меня ты моя подруга и мне бы очень хотелось помочь тебе. Но я должна поехать.

– Тогда ты мне не подруга! – крикнула девушка и убежала.

Ниа вернулась в комнату, раскрыла синюю тетрадь и стала повторять слова перед уроком. Она чувствовала себя виноватой перед Ливорой, но ещё сильнее ощущала вину перед профессором Сатабиша и не знала другого способа искупить её, как учиться. Раньше Аин был для Ниа, пусть и самым красивым, но просто языком. Профессор говорил, что в каждом слове скрыта история жизни человека. Узнав главную из этих историй, Ниа поняла: язык Аин был для профессора средством возродить то, что возможно, и прощальным даром тому, что ушло навсегда.

Сегодняшнее занятие отличалось от предыдущих. Это был не просто урок, где один человек передаёт свои знания другому. Долгим зимним вечером двое пытались положить ещё несколько кирпичиков в фундамент огромного здания, которое строили.

Вдруг дверь резко распахнулась.

– Ах, по вторникам же ваши дурацкие занятия… Я и забыла…

– Ливора! – Ниа вскочила.

– Сиди, я пришла не к тебе, – хриплым голосом произнесла она. – Профессор, вы правы, я не смогла его удержать. Но и вы, вы тоже не смогли! Поэтому и вернуть его вам тоже не удастся!

Хидори замер, превратившись в бледную восковую статую.

– А ты! – она посмотрела на Ниа. – Когда-нибудь Эридан очнётся, и ты останешься одна!

Ливора хлопнула дверью.

– Дай бог, чтобы он когда-нибудь очнулся, – прошептала Ниа.

Хидори поблекшим взглядом смотрел на стол перед собой.

– Профессор, – тихо позвала его Ниа, но он не ответил.

Надо как-то отвлечь его.

– Профессор, – сказала она громче, – вы не рассказали о занятиях с моими учениками. Как вам мои ребята?

– А… ребята… Очень хорошие, – он усилием воли заставил себя не думать об Эридане. – Кстати, хотел поговорить с тобой об Элафосе. Кажется, он очень любит языки?

– Да, Элафос удивительно чувствует слова. Каждое новое слово для него как новый мир.

– Я подумал, что ему стоит предложить изучать язык Аин.

– Правда? – обрадовалась Ниа. – Вот здорово!

– Да. У меня сейчас, к сожалению, очень много дел, поэтому, если он согласится, я попросил бы заняться этим тебя.

– Простите? – Ниа подумала, что неправильно поняла его.

– Я был бы очень благодарен тебе, если бы ты стала преподавать Элафосу язык Аин.

– Но я ведь сама учу его только несколько месяцев, разве я могу преподавать? Профессор Альгеди гораздо лучше…

– У Солуса дел не меньше моего, кроме того, я хотел бы, чтобы это сделала ты. А что касается твоего опыта… Кажется, ты уже поняла, это не совсем обычный язык, – мягко улыбнулся профессор.

Действительно, чтобы строить фундамент, не обязательно, чтобы один держал в руках тонну кирпичей, а другой – почти ничего. Главное, чтобы они хотели построить здание, а камни всегда можно найти.

– Да, но… – смущённо пробормотала Ниа.

– И ещё, я хотел бы, чтобы ты преподавала его Рои.

– Рои?

– Она, и правда, удивительная девочка. Её душа очень… – профессор улыбнулся и сложил руки в цветок колокольчика.

– Конечно, но… я не уверена, что подхожу для этого… я так мало знаю о мире, о жизни…

– Открою тебе маленький секрет, один наш общий знакомый как-то сказал мне то же самое, и знаешь, что я ему ответил?

– Не стыдно не знать, стыдно не хотеть знать, – медленно произнесла Ниа.

– Да, что-то вроде этого, – профессор подмигнул ей.

– Хорошо, я попробую…

– О большем я тебя и не прошу.

***

Предложение профессора Сатабиша взволновало Ниа. Несмотря на его слова, она была совсем не уверена в своём праве преподавать язык Аин. Кроме того, не знала, как сказать это Элафосу и не обидеть остальных. И тут Ниа вспомнила, что давно хотела научить ребят основам албалийского языка, но всё откладывала разговор об этом: сначала им нужно было все силы тратить на изучение лабрийского, потом начался язык специальности. Теперь можно было попробовать…

Когда до конца занятий осталось десять минут, Ниа написала на доске домашнее задание и повернулась к студентам и сказала:

– Ребята, я подумала, что нам нужно начать изучать албалийский язык.

– Класс! – весело закричал Анемос. – Когда начинаем?

Ниа опешила.

– Подожди, – остановил друга Элафос. – Простите, но мы не можем заплатить ещё за один курс, – сказал он Ниа.

– У меня тоже нет свободных шести часов в день. И я заметила, что на третьей паре лабрийский стал вам немного надоедать. Поэтому мы можем сократить время на изучение одного языка и добавить другой, что скажете?

– Спасибо, – тихо ответил Элафос.

– Хорошо, тогда начнём со следующей недели. На сегодня все свободы.

Ребята стали собирать вещи.

– Элафос, ты не мог бы задержаться на несколько минут? – попросила Ниа.

Он остановился.

– Анемос много рассказывал о профессоре Сатабиша, но ты ничего не говорил. Что ты думаешь о нём?

– Вы помните рассказ Антоса? Профессор похож на оленя, которого убили.

Ниа внимательно посмотрела на юношу: да, профессор не ошибся в выборе.

– Профессор Сатабиша создаёт язык, который… мог бы объединить людей. Он хотел предложить тебе изучать этот язык.

Золотисто-карие глаза изумлённо распахнулись.

– Мне?

– К сожалению, он сейчас очень занят, поэтому твоим преподавателем буду я… если ты согласен…

– Конечно, но…

– О деньгах не беспокойся, за это не надо платить.

Он облегчённо вздохнул.

– Во вторник и четверг с четырёх до шести тебе удобно?

– Мне удобно любое время.

– Значит, договорились. Начнём на следующей неделе.

– Спасибо вам.

– Мне – не за что, – улыбнулась Ниа.

Теперь оставалось поговорить с Рои. Но девочке почти ничего не нужно было объяснять. Выслушав рассказ о предложении профессора Сатабиша, она просто наклонила голову.

Всю оставшуюся часть недели Ниа готовилась к новым занятиям. Теперь и суббота стала полностью свободной: Ливора больше не приглашала её поехать вместе в деревню. В столовой она тоже сидела за другим столом. Ниа видела, что подруга с каждым днём отдаляется от неё всё сильнее, но не знала, что делать.

Работа спасала от печальных мыслей. Ниа долго думала, как познакомить Элафоса и Рои с языком Аин, потом решила прочитать им небольшой текст, который принёс однажды профессор Сатабиша.

Глядя, как лучи зимнего солнца дрожат в глазах Элафоса, а потом Рои, она поняла, что некоторые слова можно не переводить. Достаточно их просто произнести.

Теперь, когда почти все дни до самого вечера были заняты уроками, Ниа беспокоило только одно – подарок для Эридана. Она не знала, когда состоится следующая встреча. Спрашивать профессора Сатабиша девушка не хотела – боялась снова расстроить его. А с Солусом Альгеди они почти не встречались. В глубине души Ниа надеялась, что та поездка что-то изменит в их отношениях, но этого не произошло. Лёгкий кивок в ответ на её робкое «здравствуйте» – вот всё, чего она добилась.

Февраль подходил к концу, а она так и не определилась с подарком. Конечно, Эридан ждал вещи, которая напомнила бы о сестре. Но Ниа почти ничего не знала о Сороре. И потом, она не желала играть роль умершей девушки. Чтобы ни произошло, Ниа хотела оставаться собой.

Поэтому она решила подарить то, что умела делать сама. В одну из суббот Ниа снова поехала в Сайф. После рассказа профессора Сатабиша этот город казался ей ещё более удивительным. Закрывая глаза, она видела, как сидят на берегу моря мужчина, женщина и маленький мальчик из Наширы, как двое бродят между огромных дюн в поисках прошлого, как юноша засыпает над древней рукописью в кабинете отца, полном книг и глиняных черепков.

Ниа забежала в магазин к господину Инсоли, ещё раз поблагодарила за подарок, умолчав о том, что не просмотрела даже первую страницу. Купила новые книги по медицине и строительству для Тэроса и братьев, а потом побежала в швейную лавку. Там Ниа взяла несколько мотков тонкой белоснежной пряжи. Она решила связать для Эридана шарф. Ниа долго думала над рисунком и, наконец, остановилась на белой чайке, парящей над белым морем. Теперь как только у неё появлялось свободное время, девушка брала пряжу и крючок для вязания. К сожалению, свободное время появлялось не часто.

Между тем наступил март. Очередной протокол лёг ей на стол, и ещё пятьсот коэнов – в деревянную шкатулку дедушки Виктру.

В первый свободный понедельник месяца Ниа решила немного прогуляться перед ужином. В окна светило ещё холодное, но по-весеннему яркое солнце. Девушка надела куртку и побежала вниз. На прогулку в лес времени уже не хватало, поэтому она просто бродила около университета. Снег таял у неё под ногами, а ветер, прилетевший с юга, ласково трепал подол юбки.

Вдруг Ниа увидела, как из леса вышел человек. В руках он держал что-то жёлтое. Сначала она испугалась: он не был похож ни на студента, ни на преподавателя. Старая куртка, потёртые брюки, лицо полускрыто шляпой. «Может, крестьянин из деревни?» – предположила девушка. Но человек направлялся прямо к ней. Когда он подошёл достаточно близко, Ниа вскрикнула от удивления. Это был Тоби.

Он остановился в нескольких шагах от неё и молча протянул букет одуванчиков. Ниа растерянно взяла цветы и почувствовала, спрятанную среди цветов записку.

Тоби поклонился и пошёл обратно в лес. Ниа хотела остановить его, но она не знала ни менкентского, ни языка Эридана. Когда невысокая коренастая фигура скрылась в лесу, она вспомнила о записке. Осторожно, чтобы не потревожить цветы, она достала конверт, на котором на языке Аин было написано всего два слова: «Солус Альгеди».

Ниа положила конверт в карман куртки и снова сложила букет. Как он смог найти одуванчики в начале марта? Ах, да, в доме у озера уже наступила настоящая весна! Её вдруг затопила неожиданная солнечная радость. Почти вприпрыжку она побежала назад в университет.

Было начало шестого, и Ниа надеялась, что профессор Альгеди ещё у себя в аудитории. Где его комната, она не знала.

Осторожно постучав и выслушав равнодушное «войдите», Ниа приоткрыла дверь.

– Здравствуйте! Можно? – она нерешительно замерла на пороге.

– Да, что вы хотели? – спросил Солус, отрываясь от своих бумаг.

Ниа подошла к его столу.

– Я… я сейчас встретила Тоби.

– Что? Где?

– Я гуляла около университета, а он вышел из леса. Он передал… Это для вас, – она протянула ему конверт.

– А это, я полагаю, для вас? – он кивком указал на букет одуванчиков у неё в руках.

– Да, – покраснев, проговорила Ниа.

Ей было так светло и радостно, что, преодолев смущение, она спросила:

– А когда состоится встреча? Просто он просил меня привезти что-нибудь… и я решила связать шарф. И… То есть… если надо торопиться… – в его присутствии она всё также плохо складывала слова в предложения.

– Не думаю, что мы встретимся раньше апреля, – сказал Солус.

– А… хорошо… Спасибо, – она неловко поклонилась. – Я пойду.

Ниа вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Она хотела идти к себе, но тут вспомнила, что у неё нет вазы. «Попрошу у госпожи Клави!» – она побежала вниз.

– Откуда у тебя это маленькое солнышко? – с загадочной улыбкой спросила женщина, увидев цветы.

– Подарок, – улыбнулась в ответ девушка.

– От поклонника? – хитро подмигнула госпожа Клави.

– Нет-нет, – замотала головой Ниа, – скорее от брата, – она сказала и сама испугалась своих слов

Поблагодарив Клави за вазу, Ниа пошла к лестнице и встретила Ливору, выходящую из своего кабинета.

– Откуда у тебя цветы? – не удержавшись, спросила Ливора.

– Так, один крестьянин подарил. Они в парнике выросли, – пробормотала Ниа.

– Кто станет выращивать их в парнике? Это же сорняки! – она презрительно посмотрела на бывшую подругу и пошла дальше.

Ниа проводила её грустным взглядом, потом посмотрела на букет – и на губах снова заиграла улыбка. Какое же это чудо – одуванчики в марте! Как Тоби смог их довезти? Цветы казались только что сорванными. «Наверное, вёз вместе с землёй, а потом срезал. Сколько усилий только для того, чтобы…» Так хотелось завершить эту фразу словами «порадовать меня», но Ниа понимала, что здесь должно быть другое окончание.

Ставя цветы в вазу с водой, она сказала с улыбкой:

– Это тебе, Сорора!