Текст книги "Санта-Барбара 5"

Автор книги: Александра Полстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Джина взмолилась:

– Если ты хочешь что-нибудь узнать о Хейли, то я клянусь, что расскажу это все в следующий раз. Я все расскажу. Только отпусти меня. У меня совершенно нет времени. Я очень спешу.

Но Тэд был настроен решительно.

– Никакого следующего раза, никаких «спешу» или «тороплюсь»… Ты расскажешь мне все здесь и сейчас! А если не захочешь этого делать… – он сделал угрожающую паузу.

Потеряв всякую надежду вырваться из его крепких рук, Джина высунула голову из-за портьеры и глянула в зал. Сантана торопливо достала из сумочки несколько купюр, положила их на столик, за которым сидела, и быстро зашагала к выходу.

Джина заметила, что в руке у нее зажат ключ от президентского номера.

Ситуация обострялась до предела.

Это появление Тэда было совершенно некстати. Чтобы поскорее отвязаться от него, Джина пошла на попятную.

– Ладно, Тэд, – торопливо сказала она. – На самом деле, все очень просто. Хейли – моя племянница. Клянусь, мы собирались сознаться во всем. Но нам пришлось учитывать несколько фактов. Обстоятельства были против нас. Хейли не могла бы работать в вашем доме, если бы СиСи узнал, что я ее родственница.

Тэд разочарованно опустил голову.

– Значит, это правда?

– Да, – подтвердила Джина. – Мне очень жаль, но это правда. Хейли действительно моя племянница…

Тэд сокрушенно покачал головой.

– Ну ладно, получается, что все это время, пока мы были вместе, Хейли мне врала. Ведь я ничего не знал об этом…

Джина поспешно принялась убеждать его в обратном:

– Она оказалась в очень затруднительном положении. Она хотела все сказать тебе, но тогда, ты бросил бы ее. Поэтому она предпочла молчать.

Тэд удрученно покачал головой.

– Джина, ты понимаешь, что это означает для меня?

Она сделала попытку улыбнуться.

– Я думаю, что ничего страшного в этом нет.

Тэд мрачно улыбнулся.

– Да, разумеется, как же ты можешь понять… Ведь все наши прошлые отношения были построены на обмане, вот что получается. Такое я мог ожидать от тебя, но не от Хейли.

Джина как обычно не обратила внимание на столь оскорбительное высказывание в свой адрес. Ее спешка и ее занятость не позволяли ей отвлекаться на такие мелочи.

К колким замечаниям в свой адрес она уже давно привыкла, но все-таки нельзя было сказать, что Джине была безразлична судьба племянницы.

Она заглянула в глаза Тэда.

– Но все-таки, я надеюсь, ты мог бы простить ее?

Тэд отрицательно помотал головой.

– Если бы она была все время честна со мной, то мне было бы наплевать на это. Однако, она соврала.

Джина поморщилась.

– Тэд, все это слова. Ты себе представить не можешь, сколько неприятностей исходит от правды. Мне очень жаль, что все так получилось, но, извини, я очень спешу.

С этими словами она оставила растерянного Тэда стоять посреди зала.

Сейчас ее ждали куда более важные дела – Кейт Тиммонс и Сантана Кастильо встретились в президентском номере отеля «Кэпвелл».

Кейт Тиммонс вышел из двери на седьмом этаже отеля «Кэпвелл» и с опаской огляделся по сторонам. К его счастью здесь было пусто. В отличие от холла, на этаже не сновали горничные, портье, администраторы и метрдотели. Никем не замеченный, он прошел к двери президентского номера и, осторожно повернув ручку, убедился, что вход открыт. Сантана уже была здесь. Она нервно расхаживала по шикарным апартаментам, как обычно заводя себя до состояния истерики. Стараясь, чтобы его голос звучал, как можно более миролюбиво, Тиммонс сказал:

– Я рад, что ты пришла. Надеюсь, что мы используем предоставленное нам время не для того, чтобы выпить кофе. Как ни странно, но слова окружного прокурора подействовали на нее успокаивающе.

– Нет, – смущенно сказала она, – мне надоело притворяться. Но это будет наша последняя встреча.

Тиммонс в изнеможении рассмеялся.

– О, боже! Только не говори мне, что между нами будет очередная сцена прощания. Ты должна понимать: все, что повторяется больше двух раз, уже не смешно.

Он запустил руку в ее пышные волосы и притянул Сантану к себе. Она не сопротивлялась, но поддалась не охотно.

– Это действительно наша последняя встреча, я говорю правду. Мне больше не хочется поступать подло по отношению к Крузу.

Тиммонс притворно вздохнул.

– Ну ладно, последняя так последняя. Раз уж так суждено, то пусть этот вечер запомнится нам обоим надолго. Иди ко мне.

Он крепко обнял ее за талию и обжег ей губы своим поцелуем. Они опустились на шикарную, покрытую атласным покрывалом кровать и стали медленно погружаться в любовную нирвану.

Ни Тиммонс, ни Сантана не слышали, как где-то дальше по коридору осторожно открылась дверь, и Джина Кэпвелл тихонько скользнула в крошечное подсобное помещение, установленное аппаратурой. Одна из стенок этой комнатки через зеркальное стекло выходила на гостиную президентского номера.

Стараясь не издать ни единого звука, Джина отодвинула тонкую деревянную перегородку, перекрывавшую зеркальное стекло, и едва ни завизжала от восторга.

Прямо перед ней, как на ладони, были все апартаменты. А посреди комнаты, на огромной кровати, лежали, слившись в объятиях и поцелуях, Кейт Тиммонс и Сантана Кастильо. Джина закусила нижнюю губу, чтобы не выдать себя радостным восклицанием. Это было именно то, ради чего она затеяла всю эту интригу. Тиммонс клюнул на ее крючок. Теперь и он, и Сантана были в ее руках. Оставалось лишь включить установленную на высоком штативе видеокамеру и навести резкость.

Этим и занялась Джина в следующие несколько минут. Она внимательно наблюдала в видоискатель объектива за тем, как Тиммонс медленно стаскивает платье с Сантаны. Затем он торопливо сдернул с себя пиджак и швырнул его на пол. Джина удовлетворенно кивала головой, наблюдая за их любовными ласками.

– Давайте, давайте, голубки, – шептала она. – Уж я-то вам крылышки подрежу. Вы у меня друг к дружке больше летать не будете.

Тяга к чувственным наслаждениям заглушила в Тиммонсе голос его изощренного разума. Он понимал, что Джина предпринимает все это не просто так, но о том, что она затеяла на самом деле, он едва ли догадывался. Компрометирующий материал, который сейчас окажется в руках Джины, мог стать миной замедленного действия, подложенной под его будущую карьеру. Все зависило от того, насколько умело этим распорядиться Джина…

Элис медленно катила тележку, уставленную подносами, по коридору дальнего крыла клиники доктора Роулингса. На этот раз тележка была покрыта свисавшими до самого пола белыми бумажными скатертями. Стараясь не привлекать ничьего внимания, Элис медленно продвигалась по коридору к двери, на которой было написано: «Изолятор». Осторожно оглядевшись по сторонам, Элис остановилась возле двери изолятора.

Убедившись в том, что за ней никто не наблюдает, она тихонько постучала по тележке. Из-под скатерти выбралась Келли. Оглядевшись вокруг, она торжествующе улыбнулась.

– Получилось, Элис, – прошептала она, – получилось. Все вышло так, как мы придумали. Теперь покажи мне, где он.

Элис показала на дверь изолятора.

– Идем.

Они осторожно, на цыпочках добрались до двери, и Келли, приложив ухо к дверному косяку, прислушалась.

Из комнаты не доносилось ни единого звука. Перл сидел на корточках дальней комнаты и, обхватив руками колени, мучительно искал выход из сложившегося положения.

– Ну думай же, думай, – едва шевеля губами повторял он. – Ты должен, должен найти что-нибудь.

В этот момент он услышал тихий голос из-за двери:

– Перл, ты здесь? Перл, отзовись.

Это был голос Келли. Перл мгновенно вскочил и бросился к двери. Пока он бежал к двери, Келли снова спросила:

– Ты здесь, Перл? Скажи хоть слово.

Приподнявшись на цыпочках, он осторожно выглянул в зарешеченное окошко в двери. Действительно, это были Келли и Элис. Стараясь не поднимать много шума, Перл воскликнул:

– Келли, это ты? Как я рад тебя видеть!

На ее лице было выражение крайней степени счастья.

– Перл, я тоже безумно рада тебя видеть. Я не думала, что ты вернулся. Я уже больше не надеялась встретить тебя.

Он стоял на цыпочках, вытянув шею.

– Как ты меня нашла, Келли? Ах, да. Я ведь совсем забыл – здесь была Элис.

Темнокожая девушка смущенно опустила глаза и улыбнулась.

– Да, – ответила Келли. – Это она помогла мне пробраться сюда. Вообще-то здесь очень строгий режим, и никого не пропускают, но Элис помогла мне.

Он радостно воскликнул:

– Большое тебе спасибо, Элис! Как нам повезло – у нас есть настоящий друг. Кстати, вам известно, чем занимается наш дражайший доктор Роулингс?

Келли отрицательно покачала головой.

– Нет, я не знаю, о чем ты говоришь. Но доктор Роулингс догадывается о наших взаимоотношениях. А еще он сказал, что ты никогда больше не вернешься сюда.

Они выпаливали свои слова скороговорками, опасаясь, что вот-вот могут появиться санитары. Тогда их такое долгожданное и, вместе с тем, неожиданное свидание прервется.

– Перл, как я ужасно рада видеть тебя, – чуть не плача от радости сказала Келли. – Мне было так грустно, когда я слышала от других, что ты больше не вернешься назад.

Келли вдруг умолкла и испуганно посмотрела по сторонам. Ей показалось, будто в коридоре раздались шаги. Но, убедившись в том, что все спокойно, она снова повернулась к Перлу.

– Да, я тоже очень скучал без тебя, – сказал он. – За то время, которое мы вместе провели в клинике, ты стала для меня очень близким человеком. Вот поэтому я и вернулся. Я вызволю тебя из этой клетки, не беспокойся, все у нас будет в полном порядке. Я найду способ, как освободить тебя отсюда. Она посмотрела на него с невыразимой симпатией. Точнее, в этом взгляде было нечто большее, чем просто симпатия. Это была влюбленность.

– Я думала о тебе, – сказала она, прильнув к двери. – Я все время думала о тебе. Мне было очень одиноко без тебя.

Теперь у нее на глазах выступили слезы.

– Да, я понимаю тебя, – прошептал Перл. – Я тоже думаю о тебе. Чем больше думаю, тем теплее становится у меня на душе.

Любовная горячка еще не целиком охватила Сантану, и она, на мгновение придя в себя, вырвалась из крепких объятий Тиммонса. Платье на ней было полурасстегнуто, одно плечо обнажилось, волосы растрепались. Безуспешно пытаясь бороться с бурной страстью, она отвернулась.

– Я знал, что ты придешь сюда, – тяжело дыша произнес Тиммонс.

Она поправила съехавшую на руку бретельку лифчика.

– Почему?

Он снова обхватил ее за плечи и притянул к себе.

– Потому что ты замечательная, сексуальная, ненасытная женщина. Я понимаю тебя и мне это нравится. Я хочу все время быть с тобой. Я всегда хочу тебя. Я преклоняюсь перед тобой. Она попыталась возразить.

– Это неправда, – дрожащим от возбуждения голосом сказала Сантана. – Ты просто хочешь польстить мне.

Он снова стал покрывать поцелуями ее лицо, жарко нашептывая в ухо:

– Это правда, правда. И ты сама знаешь это. Не принижай своих достоинств. Я люблю тебя.

Она снова покорилась его страсти. На секунду оторвавшись от него, она прошептала:

– Я пыталась бороться с собой. Поднимаясь в лифте, я говорила, что никогда не выйду на этом этаже, но я ничего не могла с собой сделать. Ничего.

Она умолкла, снова отдав свои губы для жаркого поцелуя. Когда Тиммонс оторвался от нее, чтобы отдышаться, она опять прошептала:

– Кейт, подожди, не надо так быстро.

– Чего ждать? – рассмеялся он.

Она поправила платье и провела рукой по волосам.

– Принеси мне воды.

Он недоуменно пожал плечами.

– Зачем? У тебя пересохло во рту от страсти?

Она виновато улыбнулась.

– Нет, я хочу запить таблетки.

Он уставился на нее с еще большим недоумением.

– Что, опять таблетки?

Она потянулась рукой к сумочке, которая лежала на столике рядом с диваном, и стала рыться в своих вещах.

– Я же тебе говорила, что у меня сейчас, в это время года, обострение аллергии. Мне очень плохо. Ты даже представить себе не можешь, какие это неприятные ощущения.

Он вскинул на нее глаза.

– А что с тобой?

Она принялась объяснять, неуверенно жестикулируя руками.

– Ну, понимаешь, у меня болит голова, жжет во рту, слезятся глаза, и вообще, мне как-то не по себе.

Тиммонс поморщился.

– Я не понимаю, почему ты не можешь обратиться к врачу? Ты только и делаешь, что постоянно глотаешь эти таблетки. Вообще, меня настораживает безумное количество этих таблеток, которые ты глотаешь одну за другой.

Она снова стала нервничать.

– Я знаю, что делаю. Между прочим, эти таблетки прописал мне врач еще после моего предыдущего посещения. Так что, не пугайся, ничего опасного в этом нет.

Тиммонс с сомнением потер подбородок.

– Я надеюсь, что это так.

Он с неохотой поднялся с дивана и пошел к стоявшему в дальнем углу столику, на котором стояло несколько бутылок с минеральной водой и высокий стакан. Тяжело дыша, Сантана откинулась на подушки дивана.

Наблюдавшая за этой сценой Джина Кэпвелл довольно ухмыльнулась. Пока в любовном свидании наступил перерыв, она нажала на кнопку паузы.

– Неплохое начало, – едва слышно прошептала она.

Тиммонс принес стакан воды и подал его Сантане. Она торопливо отправила в рот таблетки и большими глотками запила их.

Джина снова прильнула к видоискателю объектива.

Поставив стакан на журнальный столик, Тиммонс пристально посмотрел в глаза Сантане. Она, как завороженная, не сводила с него глаз.

– Я заказал в номер шампанское, – тихо сказал он. – Но нам придется подождать.

– Да, конечно, – прошептала она, обессиленно откидываясь на спинку дивана. – Я ужасно устала, Кейт. Я устала даже не от отношений между нами, а от этих постоянных тайн и лжи. Но когда-нибудь обязательно наступает день, когда твои тайны выходят наружу. Ты носишь что-то в себе и тебе некому об этом поведать, тебе хочется, тебе необходимо поделиться с кем-то, но даже мать придет в ужас, если ты решишься это рассказать. Тебя вообще вряд ли кто-нибудь поймет, даже лучшая подруга, если она есть. Ты не понимаешь, Кейт, как это тяжело – безошибочно чувствовать, что не можешь сказать об этом никому, кроме того человека, который и есть твоя тайна. Я ведь могу только с тобой об этом поговорить.

Тиммонс пожал плечами.

– К сожалению, это участь всех влюбленных, один из которых поспешил в свое время создать семью.

Она немного помолчала.

– Я ношу свою любовь очень глубоко. И мне обязательно надо с кем-то поделиться, разделить эту радость. Хотя моя любовь и незаконна.

Она умолкла и нахмурила брови.

– Кейт, ты говоришь со мной так, как прежде не разговаривал ни один мужчина. Это похоже… Это как болезнь, которой можно заразиться.

Она тяжело вздохнула и продолжала немного нервным голосом:

– Мне кажется, что время, проведенное с тобой, кто-то подарил нам. Неверность, измена или как там другие называют не знаю, но я никогда раньше не была так захвачена этим чувством – с самого начала, с влюбленности до того момента, когда мы смогли до конца отдавать себя друг другу. Я помню, что когда я в тебя влюбилась, у меня внутри что-то переворачивалось. Шли какие-то непонятные сигналы. И я старалась подавить их, взять себя в руки, сказать себе самой: ты не имеешь права нарушать супружеские обязательства, Сантана. Но внутренний голос сказал мне: ведь я несчастлива в браке, иначе, я не смогла бы влюбиться в тебя. Но с тех пор прошло много времени, и я очень устала, я больше так не могу. Я каждый раз пытаюсь сказать себе самой, что это наша последняя встреча, и каждый раз тебе удается меня уговорить, но думаю, что в этот раз все будет кончено.

Тиммонс рассмеялся.

– Не зарекайся.

Сантана устало прикрыла глаза рукой.

– Не заставляй меня заниматься самообманом, Кейт. Мы и так живем в постоянном глубоком самообмане.

Тиммонс недовольно поморщился.

– Кого ты имеешь в виду под словом «мы»?

– Мы – это женщины. Мы постоянно обманываем себя относительно мужчин – будь то отец, любовник, муж, сын…

Тиммонс усмехнулся.

– Я не слишком часто задумывался об этом. Мне кажется, что все вокруг только и делают, что занимаются любовными похождениями.

– Не обольщайся, Кейт, – горько сказала она. – Все это происходит не в таких широких масштабах, как ты склонен предполагать.

Он пожал плечами.

– Возможно ты права. Но для меня это не имеет особого значения. Я вижу перед собой тебя и понимаю, что ничего не могу поделать с этим. Ты очень красива. Ты именно та женщина, о которой может мечтать мужчина, когда он, наконец, осмеливается осознавать себя мужчиной. В последнее время, когда я встречался с тобой, я смотрел на тебя и думал, какая же ты на самом деле? И каждый раз ты подтверждала мои первоначальные предположения. Ты великолепна. Все твои желания – это мои желания.

Он прильнул к ее губам страстным, но недолгим поцелуем.

– Не будем спешить, – отрываясь сказал Тиммонс. – У нас еще очень много времени.

Но она снова потянулась к нему.

– Молчи…

Джина испытала истинное удовлетворение, наблюдая за тем, как Сантана начала медленно раздевать Тиммонса.

Тэд несколько минут нерешительно топтался у двери в квартиру Хейли, но затем все-таки пересилил себя и нажал на кнопку звонка. Хейли открыла дверь. На ней был одет короткий ночной халат, который обнажал ее стройные загорелые ноги. Увидев Тэда, она широко улыбнулась.

– Привет. Разве ты не на станции?

Он хмуро буркнул:

– Я попросил Джейн подменить меня. Мне хотелось встретиться с тобой.

Она отступила в сторону, приглашая его войти.

– Что ты стоишь на пороге? Заходи.

Тэд, стараясь не поднимать глаз, проскользнул в прихожую. Предстоящий разговор был для него очень неприятен. И вообще, он чувствовал себя обманутым, словно муж-рогоносец.

Захлопнув за ним дверь, Хейли весело прощебетала:

– То-то я думаю, Джейн ни с того ни с сего стала вести передачу. Вообще-то она должна была сегодня еще быть дома, у нее ведь отпуск. Но я вернулась, а ее нет. И что же оказывается – оказывается, что она ведет программу вместо моего любимого Тэда.

Хейли обвила его шею руками и с любовью посмотрела ему в глаза. Тэд не чувствовал в себе даже сил, чтобы улыбнуться.

– А мне нравится, как Джейн ведет передачу, – со смехом сказала Хейли. – Она крутит женщин-рокеров. Интересно, где она их всех откапывает?

Тэд мрачно посмотрел на Хейли. В его глазах был такой холод и отчуждение, что она удивленно опустила руки.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросила девушка.

Он демонстративно сунул руки в карманы брюк и отвернулся.

– Меня сейчас интересуют совершенно иные вещи, а не то, как Джейн Уилсон ведет передачу и где она откапывает всех этих женщин-рокеров, – угрюмо пробормотал Тэд.

Хейли обеспокоенно посмотрела на него.

– Тэд, ты можешь сказать мне, что случилось?

Он задумчиво остановился в дальнем углу гостиной.

Затем, резко повернувшись к Хейли, спросил:

– Я хотел бы, чтобы ты рассказала мне обо всем. Ты можешь исполнить мою просьбу?

Она виновато улыбнулась.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он пронзил ее испытывающим взглядом.

– Хейли, мы помолвлены и собираемся пожениться, правда? Мне кажется, что между нами не должно быть никаких секретов, ведь я прав? Верно?

Она согласно кивнула.

– Правда.

Тэд весь кипел от негодования, но старался сдерживаться.

– Однако у тебя есть тайна. Это так? Я думаю, тебе стоит рассказать мне все без утайки.

Она беспечно улыбнулась.

– Ну хорошо, раз ты настаиваешь, я признаюсь тебе во всем.

Она подошла поближе и доверительным тоном сказала:

– Знаешь, иногда во сне я храплю.

Окаменевшее лицо Тэда убедило Хейли в том, что он был не склонен хохмить и прикалываться.

– Извини, это была шутка, – безнадежно сказала она.

Он смотрел на нее таким взглядом, каким, наверное, инквизиторы во время охоты за ведьмами следили за своими жертвами.

– Хейли, я жду.

Она подошла к нему и снова попыталась обнять.

– Но я не понимаю тебя, – с обезоруживающей улыбкой сказала она.

Тэд высокомерно отстранился от нее в сторону.

– Я говорю о том, что у тебя есть тайна. Меня тошнит от обмана и лжи. Почему ты скрыла от меня это? – раздраженно воскликнул он.

Она недоуменно пожала плечами.

– Что я скрыла? О чем ты говоришь?

– Я говорю о твоей тетушке, – тяжело вздохнув, сказал он. – Мы почти никогда не говорили об этом. У тебя есть тетка, правда?

Она вдруг засуетилась.

– Но, Тэд… Послушай…

На ее лице было написано такое выражение вины, что Тэд торжествующе произнес:

– Вот – Хейли и Джина – какая замечательная парочка. Вы неплохо провели всех. Я должен признать, что у вас все это отлично получилось.

Она попыталась возразить.

– Но, Тэд, ты неправильно понял.

Он резко взмахнул рукой.

– Хейли, в глубине души я надеялся, ты станешь все отрицать, что ты скажешь, что все это ошибка и кто-то оклеветал тебя.

Она нерешительно шагнула к нему.

– Я давно хотела рассказать тебе обо всем.

– Не думаю, – твердо сказал он. – Тебе надо было завести разговор об этом? Особенно после того, как я рассказал тебе о своей семье и о своем детстве? После всех этих откровений ты предпочла сохранить свою собственную тайну?

Она опустила голову и тихо сказала:

– Я боялась.

– Чего ты боялась? – раздраженно воскликнул Тэд. – Это же бессмысленное оправдание. Неужели ты сама не понимаешь этого?

Она с жаром принялась объяснять:

– Тогда мы были почти незнакомы. Я не знала, как ты отреагируешь на это. Ты же ненавидишь Джину, я знала об этом. А я люблю тебя.

Она снова шагнула ему навстречу, но Тэд отступил на шаг назад.

– Я думал, что мы будем честны, – обиженным тоном заявил он. – Мне казалось, ты единственный человек, которому я могу полностью доверять.

У него задрожали губы так, словно он собирался заплакать.

Тэд метнулся к двери и выскочил за порог. Хейли побежала следом за ним.

– Дай мне шанс, Тэд. Я все объясню тебе. Ты поймешь меня. Тебе станет ясно, почему я так поступила.

Но все ее уговоры были напрасны. Он решительно шагал по коридору. Когда он исчез на лестнице, Хейли, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, вернулась к себе в квартиру. Опершись спиной на дверной косяк, она запрокинула голову и долго смотрела в потолок. Потом она нетвердой походкой вернулась в комнату и обессиленно рухнула на кровать, уткнув лицо в подушку.

ГЛАВА 8

Сантана проводит ночь в президентском номере. Доктор Роулингс запугивает Оуэна Мура, пытаясь заставить его шпионить за Перлом. Келли звонит домой. Перлу грозит смертельная опасность. Круз пребывает в растерянности.

Часы на столике возле дивана в президентском номере отеля «Кэпвелл» показывали четверть девятого, когда Сантана открыла глаза. Еще не зная который час, она нащупала рукой пузырек с таблетками, стоявший рядом, и, высыпав оставшиеся пилюли в ладонь, швырнула их в рот и запила водой.

После бурно проведенной ночи, она чувствовала себя совершенно разбитой и уставшей. Короткий утренний сон не принес отдыха. Голова у нее раскалывалась, глаза болели так, словно их разрывало давление. Руки дрожали, а сердце ходило ходуном, как после быстрого бега. Даже долгожданные таблетки не принесли никакого облегчения.

Тяжело дыша, она еще несколько секунд лежала на диване в полутемной комнате. Рядом с ней, повернувшись на правый бок, сопел Кейт Тиммонс.

Она осторожно притронулась к его обнаженному плечу, а потом отдернула руку, словно обжегшись. Воспоминания о том, что произошло с ней сегодня ночью, заставило ее вскочить с дивана.

Увидев на столике рядом с собой наручные часы Тиммонса, она торопливо схватила их и поднесла к глазам. Едва различив в полутьме положение стрелок, она тихо охнула и бросилась к окну с закрытыми жалюзями. Открыв жалюзи, она убедилась в том, что самые худшие предчувствия не обманули ее.

– О боже мой, – растерянно пробормотала Сантана. Услышав ее голос, Тиммонс открыл глаза. Еще не совсем проснувшись, он недовольно воскликнул:

– Что такое? Что?

Сантана перепуганно металась из одного угла комнаты в другой.

– Что произошло? – недовольно пробурчал окружной прокурор.

– Кейт, уже утро! – воскликнула она, собирая разбросанные на полу вещи.

– Ну и что? – полусонно спросил он. – Ну, утро и утро. Каждый день в Санта-Барбаре бывает утро. Что в этом особенного?

Она стала дрожащими руками натягивать на себя юбку.

– Мы провели здесь целую ночь.

Он перевернулся на живот и с улыбкой сказал:

– Не беспокойся, номер оплачен.

Она торопливо набросила на себя блузку и стала застегивать пуговицы, не попадая в петли. Состояние Сантаны было близко к истерике.

– Что я скажу Крузу? Он ведь, наверное, уже всех поднял на ноги, чтобы разыскать меня. И зачем я только поддалась на твои уговоры?

Тиммонс громко зевнул.

– Дорогая, успокойся.

Но она заводилась все больше и больше.

– Зачем я осталась с тобой? Мне надо было уйти немедленно, еще в ресторане. Я сама не знаю, зачем пришла в этот номер.

Тиммонс раздраженно скривился.

– Я тебя насильно не удерживал. Значит, ты этого сама хотела.

Когда Сантана в полурасстегнутой блузке прошла мимо него, Тиммонс механически отметил:

– Ты выглядишь очень привлекательно, дорогая. Не находя себе места, она металась по комнате.

– Что я скажу Крузу? Как ему объясню, почему не пришла домой ночевать? Мне снова придется врать. Я больше так не могу. Это невыносимо. Кейт, во всем виноват ты. Это ты заставил меня остаться здесь на ночь.

Тиммонс, даже не заботясь о том, чтобы прикрыться, бесстыже уселся на диване, спустив ноги на пол.

– А ты скажи ему правду, – с необъяснимым хладнокровием заявил он. – Думаю, что так будет лучше для всех.

– Это исключено, – немедленно заявила она.

Тиммонс потянулся к журнальному столику и, посмотрев на стрелки наручных часов, с некоторым удивлением хмыкнул:

– Да, действительно, уже утро, – пробормотал он. Затем, повернувшись к Сантане, Тиммонс громко сказал:

– Я думаю, что правда отрезвит твоего мужа.

Она остановилась посреди комнаты и с возмущением посмотрела на Тиммонса.

– Кейт, подумай, что ты говоришь. Я не могу такое сделать.

Он скривился.

– Дорогая, я пошутил. Не надо воспринимать все так серьезно. Конечно, Круз ничего не должен знать. Мне просто обидно, неужели тебе не понравилось, как мы провели ночь?

Затягивая на талии пояс, Сантана отрывисто бросила:

– Я не желаю этого вспоминать.

Тиммонс в изнеможении откинул голову на спинку дивана.

– Это была восхитительная, изумительная, великолепная ночь, – с пафосом произнес он. – Стоит ли забывать о таком?

Она нервно кусала губы. Да, сейчас ее положению трудно было позавидовать. Учитывая то, что в последнее время отношения между ней и Крузом совершенно разладились, такие опрометчивые поступки могли только озлобить его. Скорее всего, после такого, ни о каком примирении не могло быть и речи. Осознав все это, Сантана зарыдала. Из глаз у нее хлынули слезы, которые мокрыми ручьями потекли по щекам.

– Кейт, помоги мне, – всхлипывая, сказала она. – Что я теперь скажу мужу? Как мне оправдаться перед ним?

В соседнем номере на диване, развалившись, лежала Джина. После довольно напряженной ночи, которую ей пришлось провести перед видеокамерой, она, тем не менее, чувствовала себя весьма и весьма бодро. Сунув видеокассету с записью, сделанной прошедшей ночью, в окошко видеомагнитофона, она с удовольствием наблюдала за тем, как на экране вновь разворачивались события, которые могли изменить судьбы нескольких человек. Собственно, и событий никаких не было – просто Кейт Тиммонс и Сантана Кастильо занимались любовью.

С удовольствием попивая холодную минеральную воду, Джина неотрывно смотрела на экран. Это доставляло ей неизъяснимое наслаждение. Она извивалась в таких телодвижениях, словно чувствовала себя на месте Сантаны. Руки ее скользили все ниже и ниже по ночному халату, пока, наконец, не нырнули между ног…

В коридоре, который вел к изолятору, где находился Перл, было пусто. Воспользовавшись отсутствием санитаров, Келли и Оуэн Мур скользнули к двери, на которой было написано: «Изолятор. Посещения запрещаются».

Келли прильнула к двери и, прислушавшись, прошептала:

– Перл, ты здесь?

Испуганно озираясь по сторонам, Мур прокрался к двери следом за Келли.

Перл лежал на кровати, мрачно уставившись в потолок, когда из-за двери донесся приглушенный голос Келли. Услышав ее, он мгновенно вскочил и бросился к двери. Приподнявшись на цыпочках, он выглянул наружу через маленькое зарешеченное окно.

– Келли, как я рад тебя видеть. Привет! – радостно воскликнул он.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила она. Он энергично кивнул.

– Да, со мной все нормально. А вот тебе я бы порекомендовал поскорее уйти отсюда, если не хочешь сама попасть в такую же комнату.

Со страхом оглядывавшийся по сторонам Мур сказал, подхватывая слова Перла:

– Мистер Капник прав. Нас ожидают большие неприятности, если мы попадемся. Пойдем, Келли. Пойдем.

Она неохотно была вынуждена согласиться.

– Да, хорошо, Оуэн, мы сейчас вернемся назад.

Она снова повернулась к Перлу и с болью посмотрела на него.

– Увидимся позже. Мне надо идти.

Перл просунул сквозь решетку кончик указательного пальца. Келли приложила к нему свой палец. На этом их свидание закончилось. Перл проводил девушку печальным взглядом.

Догнав Мура, она остановила его и спросила:

– Оуэн, что с ним сделают? Ты ведь уже давно находишься здесь и знаешь, какому наказанию подвергают пациентов, попавших в изолятор.

Он посмотрел на нее с таким страхом, что Келли стало не по себе.

– После изолятора назначают специальную терапию, – он умолк и опустил глаза.

Келли побледнела.

– Что это означает?

Следующие слова Мура подтвердили ее ужасную догадку. Еле выговаривая слова, трясущимися от страха губами, Оуэн произнес:

– Это означает электрошоковую терапию. А в некоторых случаях бывает еще хуже.

– О нет! – в ужасе воскликнула она. – Но ведь он ничего не сделал? В чем он виноват? Только в том, что нарушил больничный режим?

Мур осторожно выглянул из-за ее плеча, высматривая, не появился ли кто-нибудь из санитаров в коридоре. Немного успокоившись, он сказал:

– Но мистеру Капнику еще ничего такого не делали – это я знаю наверняка.

Келли испуганно схватила его за руку.

– Откуда ты знаешь?

Он теребил пальцы, пытаясь унять сильную дрожь.

– Когда я попал в больницу, я тут же узнал, что это такое. После электрошока тебя долгое время преследует запах горелых волос. Ни с кем не хочется говорить, а хочется только лежать. При этом, тебе наплевать на все.

Ошеломленно выслушав слова Оуэна, Келли метнулась за угол.

– Нам надо его спасать! Пошли.

Мур немного замешкался, и был застигнут в коридоре неизвестно откуда вынырнувшим доктором Роулингсом.

– Оуэн, что ты здесь делаешь? – подозрительно спросил он.

Увидев главного врача клиники, Мур, в буквальном смысле слова, затрясся от страха. Не находя места своим рукам, он едва слышно прошептал:

– Простите меня, доктор Роулингс, я не хотел…

Роулингс посмотрел на него таким строгим взглядом, что Мур готов был провалиться под землю.

Оуэн низко опустил голову, не осмеливаясь поднять взгляда. Роулингс укоризненно покачал головой и перешел на более миролюбивый тон: