Текст книги "Авантюрист и любовник Сидней Рейли"

Автор книги: Александра Юнко

Соавторы: Юлия Семенова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 6
ДЕЛО СИДНЕЙ-СТРИТ

Лондон, ноябрь 1906 года

– Жаль, – сказал руководитель внешней разведки «Интеллидженс Сервис» Уильямс, – искренне жаль, капитан, что вы решили уйти в отставку.

– Уступаю дорогу молодым, – улыбнулся Рейли. – Но если серьезно, сэр, я думаю сменить сферу деятельности. У меня достаточно средств, чтобы перейти на оседлый образ жизни. К тому же, сэр, я собрался жениться…

– Вот как? Поздравляю, капитан! И кто же ваша избранница?

– Младшая дочь мистера Чарльза Диксона, президента компании «Диксон и сын. Ювелирная торговля», мисс Джулия Диксон.

– О! – с уважением протянул Уильямс. – Завидная партия. Насколько мне известно, мистер Диксон ищет себе компаньона?

Джордж кивнул.

– Так вот с чем связано ваше решение уйти в отставку?

Рейли почувствовал себя уязвленным.

– Не совсем так, сэр, сухо сказал он. – У меня и в мыслях не было претендовать на это место. К тому же у меня совсем иные планы, связанные с транспортным строительством. Я хочу распрощаться с разведкой, сэр, потому что мне тридцать два года и пора подумать о собственной семье и о детях.

– Извините, капитан, – Уильямс поднялся и протянул через стол руку Рейли. – Надеюсь, вы простите меня за бестактность. Право же, я не хотел вас обидеть…

Джордж ответил на рукопожатие.

– Но мне не хотелось бы ставить точку на наших с вами отношениях, – продолжал руководитель разведки, провожая до дверей своего теперь уже бывшего сотрудника. – Надеюсь, капитан, вы позволите иногда обращаться к вам… за консультацией?

– В любое время, сэр… Прощайте.

И Джордж затворил за собою дверь офиса.

Из «БЛОКЪ-НОТА» неизвестного

«Конечно же, я стал компаньоном ее отца. Мистер Диксон был в том возрасте, когда человеку уже ничего не нужно, кроме покоя, вкусной еды и мягкой постели. Он с нескрываемым облегчением передал мне в руки бразды правления, ибо видел во мне своего достойного преемника и человека, который не пустит по ветру состояние, нажитое дедом моего тестя еще тогда, когда искатели приключений привезли в Европу первое американское золото. Два других зятя – супруги старших сестер Джулии – надежд мистера Диксона не оправдали. Муж Полли, Грэй Грэхэм, оказался бездельником и пьяницей, а супруг лошадинообразной Эви – мягкотелым болваном, которого хватало лишь на то, чтобы проедать огромное наследство своих родителей и ежегодно делать детей своей жене.

Так я стал одним из самых богатых людей Англии. С рвением включился я в работу. Первым делом провел реорганизацию производства на небольшом ювелирном заводе, уволив управляющего и оборудовав мастерские по последнему слову техники. Затем взялся за магазины. Я выписывал себе из Парижа последние модные каталоги, изучал спрос, даже сам целый месяц простоял за прилавком.

Мне пришла в голову идея выпускать ювелирные украшения из экзотических для нас уральских самоцветов, и, не теряя времени, я заключил договоры с русскими коммерсантами, для чего пришлось ненадолго съездить в далекий город Екатеринбург.

Увы, мои семейные дела шли не столь успешно. Юная Джулия, едва став миссис Джордж Блад, совершенно перевоплотилась. Из чистой открытой, порывистой девушки, так напоминавшей мне навсегда потерянную Лили, она превратилась в чопорную пуританку, очень педантичную и всегда чем-то недовольную. Я почувствовал это, когда еще не закончился наш медовый месяц. Джулия начала выдвигать идиотские требования: от еженедельного обязательного покера со скучнейшей четой Миддлов (зато сэр Миддл занимал высокий пост в Центральном бюро консервативной партии) до выставления своей кандидатуры на выборах от той же партии консерваторов. Напрасно уверял я ее, что мое честолюбие совсем иного плана, что ни покер, ни политика никогда не привлекали меня настолько, чтобы жертвовать в угоду им своими желаниями, – Джулия настаивала. К тому же из-за ее ханжества разладились наши постельные дела, и я выполнял свои супружеские обязанности точно с такой же долей автоматизма, как чистил по утрам зубы.

Лондон, октябрь 1910 года

Ночью Джорджа разбудил резкий телефонный звонок.

– Сэр! – голос управляющего одним из самых крупных магазинов торговой сети фирмы прерывался от волнения: – Сэр, случилось ужасное! Только что мне сообщили об ограблении ювелирного магазина на Сидней-стрит!

– Этого еще не хватало! – Джордж спустил с кровати ноги, в темноте нащупывая домашние туфли и скидывая пижаму.

– Что случилось, дорогой? – встревожилась Джулия.

– Ничего особенного. Мне нужно ненадолго уйти. Спи.

Он велел прислуге разбудить шофера и помчался на Сидней-стрит. Около магазина толпились поли-"цейские. Врач и криминалисты склонились над лежащими на земле тремя бездыханными телами. Мертвецы были одеты в полицейскую форму.

– Вероятно, сэр, они делали обход участка и наткнулись на грабителей, – возбужденно докладывал управляющий. – Наверное, револьвер, из которого стреляли, был с глушителем, потому что консьерж из соседнего дома ничего не слышал. Но что удивительно, сэр, – он осторожно взял Джорджа под локоть и повел его к тыльной стороне здания, где зияла большая дыра в стене, – они бурили кладку! И проникли в магазин через эту вот дыру… Грабители вели себя чрезвычайно нагло, сэр, они даже зажгли внутри свет! Это-то и насторожило консьержа, который случайно выглянул в окно и увидел в магазине каких-то людей. На всякий случай он позвонил в полицию…

Со стороны фасада послышался шум подъехавшего автомобиля, и Джордж с управляющим поспешили туда.

Шофер, обежав автомобиль, предупредительно открыл дверцу. Полицейские вытянулись во фрунт.

– Господин министр… – начал было капитан полиции.

– Винни? – Джордж не верил своим глазам.

– Джордж? – оторопел министр внутренних дел сэр Уинстон Черчилль. – Не может быть! Разве ты жив?

– Как видишь, – Рейли протянул ему руку. – Можешь потрогать и убедиться…

– Но в газетах сообщали… Джордж! – и Винни кинулся обнимать своего старого друга.

«Черчилль взял расследование случившегося в свои руки. Полиции выдали револьверы и винтовки. Скотланд-Ярд был поставлен на ноги. Предполагалось, что преступление совершено анархистами, и в глазах Черчилля оно сразу же приобрело политическую окраску.

3 января 1911 года Черчиллю доложили, что лица, убившие полицейских, обнаружены и окружены в доме № 100 по Сидней-стрит. Полиция доложила, что преступники отстреливаются и, вероятно, имеют значительный запас патронов. Сколько их засело в доме – неизвестно. Вскоре прилегающие улицы заполнили сотни полицейских и солдат, прибывших туда по распоряжению Черчилля. Из Тауэра было доставлено даже артиллерийское оружие.

Черчилль решил сам руководить операцией. Он явился на место действия в пальто с меховым воротником и в шелковом цилиндре. Это было смешное зрелище на фоне полицейских и солдат, лениво перестреливающихся с осажденными. Черчилль развил бурную деятельность, обеспечивая прибытие подкреплений и обсуждая взятие штурмом дома, откуда стреляли. Трудность состояла в том, что никто не знал, сколько человек находится в осаде. Вскоре дом загорелся, и отстреливающиеся вынуждены были спуститься в нижний этаж. Прибывшая на место пожарная команда намеревалась выполнить свои прямые обязанности и тушить горящий дом. Но министр внутренних дел (которому подчинялись и полиция, и пожарные) приказал не тушить огонь…»

(Из книги В. Трухановского «Уинстон Черчилль».)

Человека, который организовал ограбление ювелирного магазина, звали Ян Петерс.

«…В Латвии, где он родился, он принадлежал к социал-демократической рабочей партии, к большевистскому ее крылу. Он был арестован в 1907 году и просидел полтора года в тюрьме. Когда его выпустили, он бежал в Лондон, где женился и стал работать гладильщиком в оптовом отделе подержанного платья. Он хорошо говорил по-английски. Жил в восточной части Лондона, в Уайтчапле, где жили в те годы неимущие русские эмигранты, главным образом из западных губерний и Прибалтики, выкинутые событиями 1905 года и последующими преследованиями со своих родных мест. Вокруг него собиралась группа молодых большевиков, все – члены латышского социал-демократического лондонского клуба, готовящих экспроприацию большого ювелирного дела: им нужны были деньги для печатания революционных брошюр, которые они потом перевозили в Ригу… В эти годы вооруженные нападения на ювелирные магазины, банки, почтовые отделения были в большом ходу. Потере с десятком товарищей, среди которых были его двоюродный брат и зять, и с 2–3 женщинами смело пошел на это.

…«дело Сидней-стрит» вошло в криминальную историю Англии…сначала – вооруженное нападение, стрельба, взлом (в случае Сидней-стрит – даже бурение стен)… трое полицейских, кстати безоружных, были убиты из одного револьвера. Они были убиты Петерсом, но во тьме никто не мог видеть его лица и потому позже опознать его. Это спасло его. Дело было шумное…»

(Из книги Н. Берберовой «Железная женщина».)

«…Когда пожар сделал свое дело и небольшое здание сгорело дотла, под обломками были найдены два обгоревших трупа. Оказалось, что мощные полицейские и военные силы с артиллерией под командованием самого министра внутренних дел были пущены в ход всего против двух человек».

(Из книги В. Трухановского «Уинстон Черчилль».)

После этой истории Черчилль стал посмешищем в глазах журналистов и читателей газет, Рейли понес большие убытки, которые, впрочем, ему полностью возместила страховая компания, а Петерс несколько лет скрывался от английской полиции, чтобы потом, в канун революции 1917 года, объявиться в России… В 1918-м он станет заместителем председателя ВЧК и будет работать непосредственно под руководством товарища Дзержинского. Но, несмотря на столь высокое положение, Ян Петерс никогда не забудет годы, проведенные в Лондоне, неудавшееся ограбление на Сидней-стрит и имя владельца ювелирного магазина Джорджа Рейли.

Из «БЛОКЪ-НОТА» неизвестного

«Жизнь с Джулией становилась невыносимой, и очень скоро меня начал мучить знакомый зуд – потребность в приключениях и в перемене мест. Вот почему я обрадовался, получив письмо от великого князя Николая Николаевича Романова…»

«…В 1910 году офицер английской королевской авиации командируется в Россию. Царское правительство поручило Рейли консультировать строительство первого русского аэродрома в окрестностях Москвы».

(Из книги В. Минаева «Подрывная деятельность иностранных разведок в СССР».)

Москва, август 1911 года

На сей раз Джордж прибыл в Россию как частное лицо. Николай Николаевич ждал его в Москве, куда он приехал один, без Станы.

– Аэродром? – изумился Рейли. – Но простите, ваше высочество, я не имею ровным счетом ничего общего с авиацией…

– То есть как? – великий князь был обескуражен. – Мне говорили, будто вы превосходно управляете аэропланом…

– Это досужий вымысел. Я никогда в жизни не летал…

Николай Николаевич изменился в лице. Военный министр Редигер, настаивавший на привлечении к строительству специалистов из Германии, иронически улыбнулся. Он же предупреждал Романова…

Повисла неловкая пауза.

И тут Джордж решился.

– А впрочем, – сказал он, – почему бы и нет? Я могу взять на себя организацию работ, но прежде ваши инженеры должны ввести меня в курс дела.

– Позвольте, – запротестовал было Редигер.

– Если я в короткий срок смог изучить ювелирную торговлю, то что мне мешает таким же образом вникнуть в строительство? Я свяжусь с нашим военным министерством и попрошу откомандировать сюда нескольких специалистов со всеми необходимыми чертежами. Надеюсь, вы не будете возражать?

– Нет, – быстро сказал великий князь.

Редигер промолчал. Он еще скажет свое слово, когда этот авантюрист и выскочка завалит все работы. Тогда Романов увидит, кто прав…

Лондон, февраль 1912 года

Джулия распечатала письмо.

«…Дела принуждают меня оставаться здесь еще на неопределенное время, – писал муж. – Но, возможно, удастся получить кратковременный отпуск и вырваться домой хотя бы на недельку. Береги себя, родная. Скучаю, люблю, целую. Джордж».

– Подлец! – воскликнула миссис Блад, разрывая письмо супруга на мелкие клочки. – Развратник! О, я этого так не оставлю!

И, бросившись на подушки, Джулия разрыдалась. Третий день она не выходила из своей комнаты. Лицо ее покраснело и опухло от слез. Подобно героиням дамских романов, она хотела было отказаться от еды, но, несмотря на тяжелое моральное состояние, аппетит у нее оставался отменным, и как ни крепилась Джулия, она поглощала все, что ей подавали.

– Вас к телефону, миссис Блад, – со скорбным лицом сообщил дворецкий.

Звонила ее ближайшая подруга, жена члена парламента миссис Миддл.

– Дорогая! – всхлипывая, сказала Джулия. – Если бы вы знали, как я страдаю! Все эти годы Джордж бессовестно лгал мне! О, если бы был жив мой бедный отец!.. Третьего дня я получила письмо.

«Уважаемая миссис Джулия! Считаю, что настало время открыть вам глаза на горькую для вас правду. Ваш муж, сэр Джордж Герберт Блад, женился на вас из-за денег, прекрасно понимая те выгоды, которые сулит ему родство с мистером Чарльзом Диксоном. Джордж сам признался мне в этом. Но, поверьте, я никогда не раскрыла бы вам тайны, если бы не обстоятельства моей жизни.

Дело в том, что мы с мистером Бладом находились в связи все эти годы. У нас растет сын, Сэмьюэл Питер, которому Джордж дал свою фамилию. О, он обожает мальчугана, балует его, нанял частных учителей, чтобы подготовить его к учебе в закрытой средней школе в Итоне, где учатся отпрыски из самых благородных и богатых семей Великобритании. Он превосходный отец, миссис Джулия, жаль, что вы бездетны и не в состоянии этого оценить…

Но я не могу чувствовать себя счастливой, ибо мне не дают жить угрызения совести. Я истинная католичка, миссис Джулия, и знаю, что Господь сурово накажет меня за обман. Я не могу далее лгать вам и искренне раскаиваюсь в том, что не сказала вам всей правды ранее. С искренним уважением Жозефина де Совиньи».

– Я разведусь с ним! – кричала в телефонную трубку Джулия. – Я оставлю его без гроша! О, он еще ответит за то, как поступил со мной!

Москва, февраль 1911 года

Военный министр Редигер кусал губы. На сей раз прав оказался великий князь, пригласивший на строительство подмосковного аэродрома английского выскочку и авантюриста, который к тому же, как говорят, штатный сотрудник «Интеллидженс Сервис». Николай Николаевич всячески опровергает эти слухи, ну да что ему остается делать? Рейли – его протеже…

Как бы то ни было, строительные работы, которыми руководил Джордж, шли полным ходом. Все без исключения (кроме разве что военного министра, у которого были какие-то свои счеты с Николаем Николаевичем Романовым) были довольны организаторскими способностями Рейли. Да и сам он чувствовал себя в Москве словно рыба в воде.

С частной квартиры в Сокольниках он перебрался на Большую Мещанскую, где жила актриса Художественного театра Милочка Шульгина. Их роман завязался вскоре после приезда Джорджа в Москву, а с начала нового года они жили одной семьей и всюду появлялись вместе.

Так прошли зима, весна и лето…

Из «БЛОКЪ-НОТА» неизвестного

«Получив телеграмму, я оставил все дела и помчался в Лондон. Перед отъездом Милочка устроила мне истерику.

– Не пущу! – билась она в рыданиях. – Ты не вернешься больше!

Как в воду глядела.

Джулия начала судебный процесс. Она наняла лучших адвокатов, которые, добившись развода, должны были также доказать присяжным, что я не имею никаких прав на фирму «Диксон и сын. Ювелирная торговля».

Старая лиса Чарльз Диксон, мир праху его, черт побери, перед самой смертью втянул меня в авантюру, связанную с южноафриканскими алмазами. Он свел меня с человеком, чье имя я уже слышал однажды в связи с контрабандной поставкой оружия индийским повстанцам в 1896 году. Однако тесть уверил меня, что господин Массино – достойный и богатый джентльмен, пользующийся влиянием в коммерческих и промышленных кругах Британии. Я долго не верил тестю, но в конце концов попался на удочку, как неопытный мальчишка. Обуреваемый жаждой легкой наживы, я, как последний идиот, передал мошеннику все свои деньги. Алмазов, разумеется, не получил. Денег, впрочем, тоже. Господин Массино исчез, испарился с лица земли, оставив меня с носом.

Я очень рассчитывал на фирму «Диксон и сын. Ювелирная торговля», которая согласно завещанию тестя оставалась собственностью моей дражайшей супруги. Кто знал, что Джулия с ее пуританскими взглядами решится на развод!

А во всем виновата эта шлюха, эта грязная развратная девка Жозефина де Совиньи!

Она явилась в зал суда в черной мантилье, словно вдова какого-нибудь испанского гранда. И все то время, пока Джулия публично обливала меня грязью,⁴ удовлетворенно усмехалась, бросая на меня косые взгляды. После заседания я направился прямо к ней.

– Чего ты добиваешься? – спросил я Жозефину, кипя от злости и ненависти. – Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не признаю твоего незаконнорожденного ребенка своим сыном.

– Мне этого и не нужно, – с издевкой ответила она. – Но я хочу, чтобы ты ответил за все мои страдания…

Дрянь. Клянусь, не будь она женщиной, я набросился бы на нее с кулаками!

Бракоразводный процесс был долгим и скандальным. Газетные писаки сочувствовали Джулии и поносили меня».

Глава 7
СМЕРТЬ ВТОРАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

Немного истории

По набережной гуляла праздная нарядная толпа. Высокий юноша, поглядывая на часы, нетерпеливо расхаживал туда-сюда у самого въезда на Латинский мост. Никто не обращал на него внимания: мало ли молодых людей назначают свидание под часами в самом оживленном месте города. Любимая все не шла… Зато в конце улицы показался блестевший лакированными боками автомобиль, новейшее достижение современной техники. Он медленно катил по направлению к мосту.

В толпе началось оживление: это возвращались с маневров австрийской армии австро-венгерский престолонаследник Франц-Фердинанд и его супруга Софи фон Гогенберг. Сидя на заднем сиденье открытого автомобиля, ее высочество направо и налево раздавала благостные улыбки. Ее августейший супруг приветствовал народ стоя.

Молодой человек, кого-то поджидавший у моста, не торопясь, вытащил револьвер и прицелился.

В оживленном гудении толпы не было слышно выстрелов.

Франц-Фердинанд покачнулся и свалился на борт машины. Софи фон Гогенберг так и умерла с застывшей благостной улыбкой на лице.

Молодого человека схватили. Звали его Гаврила Принцип. Он убил чету Габсбургов 28 июня 1914 года.

Узнав, что Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, русский император Николай II заявил: «…ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».

Через день Австро-Венгрия объявила Сербии войну.

В России началась всеобщая мобилизация.

В ответ на это 1 августа 1914 года Германия объявила войну России.

4 августа кайзеру Вильгельму II бросила вызов Англия.

Так началась первая мировая война, побоище, растянувшееся на 4 года.

Страны Антанты – Россия, Англия и Франция – совместно с Сербией воевали против Германии и Австро-Венгрии; впоследствии к союзникам русских присоединились Италия, Румыния и Греция, к их противникам – Турция и Болгария.

Черчилль начал подготовку к военным действиям задолго до их начала. Занимая пост военно-морского министра, он совместно с адмиралом Фишером пересмотрел состояние английского боевого флота. На всех судах были заменены орудия: с 13,5-дюймового калибра англичане перешли на 15-дюймовый. Флот перевели с угля на нефть. Специально для этого была создана англо-иранская нефтяная компания, что позволило снизить пошлины на ввоз топлива. Угрожая отставкой, при содействии министра финансов Ллойд-Джорджа Черчилль вытребовал у правительства дополнительные ассигнования на военно-морской флот в объеме 2–2,5 млн фунтов стерлингов.

Англия встретила первую мировую во всеоружии.

Франция, Булонь, июнь 1915 года

– Черт бы их всех побрал! – Джордж стянул с себя нательную рубаху и энергично ее встряхнул.

– Кусают? – сочувственно поинтересовался Эдди Китченер, родственник того самого генерала Китченера, под руководством которого молодой Джордж Герберт Рейли участвовал в суданской кампании.

– Как собаку… – Джордж оглядел свое тело, сплошь покрытое красными пятнами. – Проклятые вши…

– Говорят, они переносят тиф, – озабоченно сообщил Эдди. – Я вообще не понимаю, почему командование не принимает мер по дезинфекции…

– Больше командованию думать не о чем, – пробурчал Джордж, снова натягивая на себя рубаху и гимнастерку. – Где ты видел генералов, которые заботятся о войсках на передовой, словно о собственных детях?

Уловив в этих словах намек на своего двоюродного дядюшку, который теперь занимал в английском правительстве пост военного министра, Эдди промолчал.

– Уф, мерзость какая, – продолжал ворчать Рейли, нахлобучивая на голову защитный шлем. – Сами бы посидели в такой панаме при тридцатиградусной жаре,’я бы на них посмотрел…

Вытянув шею, Эдди попытался выглянуть из окопа.

– Интересно, будут они сегодня стрелять?

– А ты как думал? – Рейли тоже приподнялся на локтях и поглядел в ту сторону, откуда ожидали противника.

Словно в ответ на его слова, послышался свист пули.

Джордж пригнул голову и тоже выстрелил.

Пули засвистели одна за другой.

– Ну, наконец-то! – оживился Эдди. – А то у меня уже тело затекло…

– Ложись! – Джордж с силой толкнул его. Лицо Эдди уткнулось в горячую сухую землю. В ту же секунду где-то неподалеку разорвался артиллерийский снаряд. Затем в некотором отдалении другой, третий…

Оглохший от взрывов Эдди, повернув голову и открыв глаза, увидел, как, словно в немом синематографе, его командир подымает вверх правую руку и беззвучно раскрывает рот.

И тут же новые взрывы – уже со стороны английских орудий – вздымают в воздух комья земли, перемешанные со сгоревшей на солнце желтой травой.

И опять свист пуль. Грохот… грохот… грохот… грохот… Эдди казалось, что он сходит с ума. Внезапно молоденький солдатик из нового пополнения, который лежал в окопе с ним рядом, дернулся и упал.

– Макс, – стараясь перекричать грохот, позвал его Эдди, – Ма-акс!

Он протянул руку и потряс Макса за плечо. Сильнее, еще сильнее… Макс никак не отреагировал. Эдди осторожно перевернул его голову. Правая половина лица Макса превратилась в кровавое месиво. На месте левого глаза зияла дырка. Глазное яблоко на каких-то окровавленных скользких нитках болталось около кончика носа.

Эдди задумчиво потыкал указательным пальцем в дырку и облизал кровь. Потом он аккуратно подложил под голову Макса пригоршню земли и сел. Внезапно ему стало очень весело и он расхохотался. Взглянув на Джорджа, который почему-то отполз на приличное расстояние, Эдди увидел, что капитан что-то ему кричит.

– Конечно, сэр! – весело кивнул ему Эдди и по-обезьяньи ловко выкарабкался из окопа. – Обязательно, сэр!

И он торопливо побежал в ту сторону, откуда неслись немецкие пули и артиллерийские снаряды.

– Стой! – орал ему вслед командир батальона Джордж Рейли. – Стой, болван! Идиот!

Но Эдди не слышал. Он вприпрыжку приближался к вражеским окопам, лавируя между воронками от взрывов.

– Не стреля-ять! – повернувшись к своим солдатам, Рейли скрестил руки над головой. – Не стрелять!

И кинулся вдогонку за обезумевшим мальчишкой.

Немцы усилили огонь.

Джордж бежал пригнувшись, надвинув на глаза защитный шлем, спотыкался, падал, снова подымался, уворачиваясь от пуль и осколков и стараясь не потерять из виду расплывающуюся в дыму и пыли фигурку юного Эдди Китченера. Когда он наконец догнал лейтенанта и схватил его в охапку, в нескольких метрах от них на землю упал очередной немецкий снаряд. Небо заволокло дымом. Стало темно и тихо. Крепко прижимая к себе обмякшее тело Эдди, Джордж упал и больше не шевелился.

Немного истории

В октябре 1914 года в войну на стороне Германии вступила Турция. Союзники получили нового противника и новый фронт. В январе следующего года верховный главнокомандующий российских войск великий князь Николай Николаевич обратился к англичанам с просьбой отвлечь силы турок на Ближний Восток, с тем, чтобы ослабить их давление на русские войска в районе Кавказа. Несмотря на скептическое отношение к этой просьбе остальных британских руководителей, Черчилль с энтузиазмом разработал план, согласно которому английский флот должен с боем прорваться через Дарданеллы, подойти к Стамбулу и, взяв город, заставить Турцию выйти из войны.

19 января, не дожидаясь прибытия сухопутного подкрепления, флот начал обстрел турецких укреплений в районе Дарданелл.

Турки упорно сопротивлялись. Англичане вынуждены были прекратить продвижение вперед.

1 марта, когда был предпринят новый штурм, английские корабли неожиданно наткнулись на мины. В несколько минут была потеряна почти половина армии.

25 апреля, когда к операции наконец-то подключились сухопутные войска, в районе Дарданелл появились немецкие подводные лодки. Англичанам пришлось увести свои корабли.

Бесперспективность операции с каждым днем становилась яснее.

Правительство и журналисты связывали этот провал с именем Черчилля. В газете «Морнинг пост», где он когда-то начинал свою деятельность, появилась серия статей под красноречивыми заголовками: «Удивительный дилетант», «Адмирал-дилетант», «Политик против специалиста», «Слишком много Черчилля».

Обстановка в парламенте менялась отнюдь не в пользу военно-морского министра.

В ноябре 1915 года правительством – без участия Черчилля – было вынесено решение об эвакуации английских войск из района Дарданелл. Операция, с которой военно-морской министр связывал серьезные замыслы, провалилась. Из 500 тысяч английских солдат и офицеров, принимавших в ней участие, 43 тысячи были убиты, попали в плен, пропали без вести или умерли от болезней.

В новом коалиционном правительстве Черчиллю не нашлось места. Он подал в отставку и попросился в действующую армию добывать себе военные лавры.

«Все домашние и прислуга, – вспоминает лорд Бивербрук, – собрались провожать солдата – государственного деятеля, который стоял, опираясь на саблю. Наверху, на лестнице, плакал Эдди Марш, его верный секретарь… Еще выше – леди Рандольф в полном отчаянии от мысли о том, что ее блестящий сын направляется в окопы. Казалось, что госпожа Черчилль единственная оставалась спокойной, собранной и деловитой».

Лондон, сентябрь 1915 года

Военный министр Китченер поднял на лоб очки.

– Сэр, – в его голосе звучало недоумение, – вы в самом деле не сообразили, что капитан Блад – это тот самый сэр Блад, Джордж Рейли, который оказал немало услуг военной разведке и «Интеллидженс Сервис»?

Главнокомандующий английскими войсками во Франции генерал Френч развел руками:

– Представьте себе, нет, сэр… Мне и в голову не приходило, что этот блестящий офицер станет скрывать свое прошлое… Зачем это ему?

– Он странный человек… – пояснил Китченер. – Начал было делать карьеру в военной разведке – тогда я с ним и познакомился, – бросил… Долгие годы работал на «Интеллидженс Сервис» – оставил… Говорят, занимался коммерцией… не знаю… я потерял его след…

– Слышал, он был дружен с Черчиллем, – вспомнил Френч.

– Возможно, – кивнул военный министр. – А я сразу понял, что человек, который спас моего племянника из огня, – это тот самый Блад-Рейли.

– Но зачем он напросился на передовую? Ничего не понимаю… Ведь его способности можно было бы использовать с гораздо большей пользой…

– Вот и используйте, – наставительно сказал Китченер. – Он уже вышел из госпиталя?

– Да…

– И передайте ему мою личную благодарность, а также сообщите, что приказом командования он награжден орденом Святого Георгия.

– Да, сэр…

Френч направился было к выходу, но у дверей замешкался и снова повернулся к министру:

– А, кстати, как ваш племянник?

Китченер помрачнел.

– Увы, – тяжело вздохнул он. – Врачи пока ничем не обнадеживают. Они говорят, слишком глубокая контузия. Эдди вряд ли когда-нибудь станет нормальным человеком…

– Простите, сэр… – тихо сказал Френч и вышел.

Немного истории

«Когда Черчилль высадился на французском побережье в Булони, там его уже ожидала личная машина главнокомандующего. Френч принял гостя с распростертыми объятиями, устроил в его честь роскошный обед и обращался с ним так, будто его друг все еще был членом военного кабинета. На следующий день главнокомандующий спросил у Черчилля, что бы он хотел делать в армии, «Все, что прикажут», – ответил тот. Френч предложил Черчиллю командование бригадой. Это означало, что он получил бы звание бригадного генерала и командовал соединением, насчитывавшим 4 тысячи человек. Черчилль охотно принял предложение. Поскольку, однако, он не имел опыта военной службы в условиях первой мировой войны, он справедливо рассудил, что ему следует хотя бы в течение месяца побыть на передовой в более скромном чине и приобрести некоторый военный опыт. Черчилль высказал пожелание пройти стажировку в гвардейской дивизии. Его просьба была удовлетворена».

(Из книги В. Трухановского «Уинстон Черчилль».)

Франция, 15 ноября 1915 года

– Слушаюсь, герр Шуманн! – откозырял лейтенант артиллерии Карл Бухвальд, недавно прибывший из Берлина вместе с новым пополнением. – Я могу идти?

– Подождите, лейтенант, – полковник Шуманн аккуратно завязал тесемки на папке с бумагами, засунул документы в стол и тщательно его запер. Ключ полковник положил в карман мундира. – Я тоже иду. Хочется немного прогуляться. Наконец-то кончилась эта слякоть…

Вообще-то полковник был против внеслужебных отношений с младшими по званию. Но лейтенант Бухвальд был исключением. Он привез с собой письмо от кузины Ганса фон Шуманна Греты. Волковой, урожденной баронессы фон Раушенбах, живущей в Петербурге.

«Это ужасно, дорогой кузен, сознавать, что мы с вами оказались разделенными линией фронта, – писала Грета. – Видит Бог, как я хотела бы очутиться теперь в родном Бремене, в нашем уютном старом доме, где мы с вами в детстве так любили по вечерам, при свете свечи, когда все кажется таинственным и призрачным, мечтать о том, что станется с нами, когда мы вырастем большими. Помните, как пылко бросились вы передо мной на колени и воскликнули: «Грета! Милая Грета! Когда-нибудь я обязательно женюсь на тебе!» О, как это было давно…

Вы так и не создали семью, дорогой кузен, а я так несчастлива в браке! Мой супруг страдает всеми пороками сразу. Он пьяница и развратник, предпочитающий общество падших женщин семейному очагу. Теперь еще, когда моя любимая родина, моя Германия, оказалась втянутой в эту войну, муж возненавидел меня лишь за то только, что я немка! О, почему вы не выполнили своего детского обещания, друг мой?!.»

Сентиментальный фон Шуманн судорожно сглотнул и перевернул страницу.

«…знаю обо всем от тетушки Гретель, но не решалась рацее написать вам.